Текст книги "Будущее Эл. Серия «Будущее Эл», книга 1"

Глава 13. Совет

Леон задержал рапорт Эл на час. Эл терпеливо дождалась в приемной, она была самым безопасным местом, которое спасло бы от любых других расспросов. Время работало на нее, к концу часа она совладала с собой. Тон разговора со Светланой заставил Эл выбрать осторожную манеру поведения. Светлана не писала их разговор, Эл почувствовала бы. Разговор с глазу на глаз не поможет Светлане строить обвинение. Это был психологический трюк.

Эл ждал сюрприз. Кроме Леона в комнате для докладов оказалось еще десять человек: трое инспекторов, капитан «Центуриона», трое наблюдателей, Верден, еще один техник, «воскресший» командор Ставинский и секретарь Леона. Все свидетели событий были в сборе. Эл захотелось выругаться, они рассчитывала на личную беседу с Леоном.

На ней была обычная серая форма пилота Космофлота, капитанскую Эл не надела, чтобы не дразнить начальство. Она обвела взглядом присутствующих. Сердце билось: часто. Оно задавало ритм тому, как она будет говорить. Стук, стук. Точно. Ровно.

– Можешь начинать, – разрешил Леон.

Эл повторила заготовленную речь. До конца высказаться не удалось. Ее прервали. Содержание устного рапорта в день прилета было известно.

Быстро началось обсуждение, перешедшее в спор. Перепалку затеяла не она. Донован, будь он не ладен, начал высказывать предположения, перебивая ее. Вмешался Верден, как же без него, он принялся защищать Эл со свойственным ему сарказмом. Техник и инспектор пару минут орали друг на друга, вызывая всеобщее недоумение, пока Леон приказом не урезонил старика. Эл благоразумно не вмешивалась, Вердену перепалки всегда доставляли удовольствие. Звание инспектора старого техника не смутит. Она испытала некоторое удовольствие, наблюдая как Верден в своей манере, намеренно действует Доновану на нервы. Она посматривала на Леона и, удивлялась, почему он сразу не урезонил Вердена. В его молчании была умысел. Видимо остальные участники обсуждения не стали следовать не лучшему примеру дискуссии.

Потом ее засыпали вопросами. Эл стояла, а они сидели, как на допросе. По ходу разбирательства все равно возникали споры, в которых непременно появлялись обвинитель и адвокат. Эл считала, что спорные моменты они должны были оставить для закрытого совещания, однако ее не удаляли в периоды обсуждений. Аудитория постепенно начала уставать. Эл поняла задумку Леона, этот совет собрался быстро, времени, чтобы обдумать аргументы, у присутствующих было не много.

Эл удивилась, что Курк молчал, вот уж кто мог реально заставить ее путаться и пересказывать события так, как ему нужно. Но Рассел Курк сдержанно молчал, наблюдая за дискуссией. Только раз он успокоил разгорячившегося Донована, остальное время он лениво наблюдал за всеми.

В середине заседания с места встал капитан «Центуриона», он был единственным кто встал, чтобы вести разговор. Он не выглядел грозно и вел себя с ней, как с равной. Эл впервые почувствовала себя капитаном на этом консилиуме. Он стоя обратился к ней. Тон был уважительным.

– Почему вы поставили корабль под пароль? – спросил он, медленно выговаривая слова.

– В экстренной ситуации я имею на это право, капитан, до первого технического осмотра в моем присутствии, – пояснила Эл.

– Его еще не было?

– Нет. Я благодарна за то, что мне дали время, чтобы отдохнуть.

– Вы не доверяете службам порта? – спросил капитан. – Может быть я, как коллега, могу быть полезен.

– Вы не хотите, чтобы мы обследовали судно? Так? – вмешался Донован.

– Я не доверяла своим соседям по пирсу, которые здесь стояли в день моего возвращения. Именно такие корабли атаковали меня. Они подходили к моей «Дельте». Я там была.

– Они заявили обратное, – констатировал Донован, давая понять, что не верит ей. – Это твоя «Дельта» их обстреляла.

– У меня не было оснований в них стрелять. Я пилотировала невоенный корабль. Я уже рассказала о стычке.

Вмешался Леон:

– Первоначального рапорта в этой части достаточно. С ним все ознакомлены. Без технического исследования «Дельты» дискуссия не имеет смысла. Нас интересуют детали, касающиеся нарушения полетного протокола. «Центурион» не покинул порт, потому что Эл не просила помощи. А она, оказывается, была необходима. Это бездумный риск для жизни, пилот. Эл, – Леон словно поправил сам себя. – Как ты понимаешь, здесь собрались люди, которые не ставят целью тебя намеренно дискредитировать, но твои доводы могут быть опровергнуты в силу различия в опыте.

– Я бы настаивал, что дело тут не в нарушении протокола, – заговорил снова капитан. – Я отвечаю за безопасность судов в этом секторе и я, признаюсь, скорее, разочарован поведением будущего капитана. Безрассудство тому виной, возраст или отвага, но что бы чувствовал я и мой экипаж спасателей, если бы мы потеряли того, кого можно было спасти. Я должен это сказать, как опытный капитан, полет на ту сторону, в Галактис – это отчаянная, но правильная мера в данном случае. По моим оценкам у «Дельты» значительные повреждения, которые невозможно получить иначе, чем в результате боя. Я считаю, что моя будущая коллега не лжет, но ее действия спонтанны. Я буду настаивать, чтобы ей назначили дополнительный экзамен в Академии по вопросам соблюдения полетного протокола. Заодно бы в спасательном флоте попрактиковаться, чтобы дошло окончательно.

– Без осмотра судна трудно судить о ее действиях. Для предварительного заседания мне хотелось бы узнать подробности. – Это был голос одной из наблюдателей. Фраза ее была некстати Леону и Доновану, но она высказала важное замечание. Она смутилась и добавила. – Это был дальний полет. База фиксировала взрыв. Дельта была слишком близко к эпицентру. Я, как наблюдатель-аналитик, не уверена, что «Центурион» успел бы на помощь. Если на борту требовался ремонт, то здесь уже не важно от кого принимать помощь. Каков был характер повреждений? Били ли они до боя?

– До боя корабль был в порядке. Что именно вас интересует? – спросила Эл. – Осмотрите судно когда угодно, я сниму пароль немедленно.

– Вас ремонтировали,… ваш корабль ремонтировали в Галактисе. Какие системы подвергались ремонту? – спросила наблюдатель.

Ее звали Лила Берг. Она могла бы поспорить, что эта Лила Берг спутала карты Доновану, переведя разговор на технический аспект. Эл оживилась. Большинство присутствующих были служащими базы, они знали, что Эл разбирается в технических вопросах так же как в пилотировании. Верден с удовольствием облизнулся.

– Обшивку, внешнюю навигационную систему, из-за новой обшивки прежняя плохо работала. «Дельте» сменили двигатель на запасной. Я подкорректировала систему жизнеобеспечения, отключив часть систем ради экономии энергии. Я не пустила внутрь «Дельты» специалистов Галактиса. По моему требованию мозг не трогали. Другое качество обшивки повлияла на работу управления полетом. Поэтому часть пути я вела корабль вручную. Повреждения навигационной системы в той части, которая связана с мозгом, влияли на ориентацию корабля, – четко ответила Эл. Она обследовала корабль после ремонта несколько раз и до мелочей знала, куда залезли ремонтники Галактиса.

– А система управления осталась прежней? – спросила Лила увидев противоречие.

– Ее не ремонтировали, она осталась цела.

– Я видела, как вы садились. Автопилот был отключен.

– Он работает. – Эл показала смущение и улыбнулась. – Я забыла его включить.

– Сколько времени вы управляли катером?

– Несколько часов. Потом спала. Я бы не могла вести его все время. Поскольку не было точных данных топографии района. Топографическая система пострадала в бою. Курс нужно было постоянно корректировать.

– Сколько суток длился полет?

– Может, восемь, может, больше, – неуверенно сказала Эл. – Я не следила за временем, чтобы на психику не давило.

– Вы принимали ободряющее?

– Постоянно. Я съела почти весь запас.

– Вы не щадили себя, чтобы вернуться.

– Да у меня была цель – вернуться.

Присутствующие зашумели. Удивление перешло в обсуждение. Леон решил выждать. Пусть пошумят, а Эл пока выработает тактику дальнейшего поведения. Она отвечала без напряжения, выглядела уверенно и естественно. Она умеет мобилизоваться в случае напряженных ситуаций. Впечатляет. Ее убежденность в правильности действий не похожа на самоуверенность. Она всегда себя так вела, если чувствовала правоту. Леон ловил себя на том, что кивает в согласие с ее доводами. Он знал, что технические вопросы на руку Эл. На этом поприще ее не в чем винить, она хорошо разбиралась во всем, что касалось корабля и полета. Он ждал обсуждения моральной стороны вопроса, вот где она начнет вязнуть. Только бы не спорила. Еще полчаса, и он объявит перерыв.

– Попрошу тишины, – наконец, громко заявил он. – Продолжайте, Лила.

Лила утвердительно кивнула.

– Почему вы не отремонтировали все системы?

– Не хотела пускать их в мозг машины.

– Почему? У меня есть информация, что они отлично знают наши корабли.

– Да. Но каждая система хранит свои особенности. У меня были на борту карты полетов, данные топографии, которые я смогла сохранить, съемки боя. Я предполагала, что когда вернусь, с цветами меня не встретят. Модификация корабля – это еще один повод обвинять меня в измене. А это не так. Пусть все, что я делала, будет известно. Я отремонтировала только то, что жизненно необходимо.

– Сколько раз в вас попали нападавшие? – спросила Лила.

– Один раз задели, – ответила Эл. – Второй удар был точный, в двигатель.

– Почему они вас не добили? Ваше мнение.

– Я попала в один из трех кораблей. Из-за взрыва им пришлось перестраиваться. Я получила передышку. Потом, я вращалась и стреляла. Не давала подойти близко. На помощь пришел корабль Галактиса, нападавшие скрылись.

– Что вы нашли на месте катастрофы? – спросил Курк, будто не знал этого.

Эл подозрительно посмотрела на него.

– Капсулу похожую на саркофаг. Я отдала ее спасателям. Она могла быть не безопасна, во-первых; и я нашла ее на территории Галактиса, во-вторых. В-третьих, я не нашла живых существ, ничто другое меня не интересовало.

– Как к вам отнеслись ваши спасители? – спросил Донован заискивающим тоном.

«Вот язва», – подумала Эл, а вслух сказала.

– Очень вежливо.

– Опишите их? Какие существа вас встретили? Были там земляне и кто?

Эл сказала коротко, без имен. Донован не унимался еще около получаса. Большинство вопросов, которые он задал, уже имели ответ при их тайной встрече. Эл решила, что он либо глуп, либо перепроверяет ее. Тогда он глуп дважды.

Прошло два долгих часа. Единодушия не было, спорили по каждому вопросу. Эл пришла к заключению, что собравшиеся в таких заседаниях участвуют не часто. Царила некоторая неразбериха. Леон смотрел на всех усталыми глазами, его ждали дела сектора. Поведение присутствующих ему не нравилось, но формально он был обязан провести это заседание.

– После обследования корабля, начинаются поименные беседы с каждым из присутствующих, – сообщил он, намекая, что заседание заканчивается. – Эл, будь готова. Одна беседа в сутки. Помните, что Эл имеет право уставать, и она находится на службе. Остальные контакты прошу ограничить. Через две недели Генеральный совет базы заслушает Эл и нас. Надеюсь, они примут верное решение.

– Это невозможно, – возразил Ставинский. – Я должен отправить ее на Землю для академического экзамена. Генеральный совет заслушает ее там, а свое заключение отошлите почтой.

– Она может сдать экзамен и здесь. Я включу ее в аварийную группу, для завершения работы. Она капитан Космофлота, командор. Экзамены в этом случае – формальность, поскольку я получил аккредитацию ее звания еще до полета, – возразил Леон. – Ваше участие в этом совете – это уважение вашего опыта. Ее начальник, на данный момент, я.

– Она – курсант. Мой курсант, – сопротивлялся Ставинский. Он раздражался постепенно. Все время совещания он не задавал вопросов о полете. Вдруг оживился и явно хотел пойти на конфликт. Что это с ним? Или сложившееся положение нарушало его планы?

Леон спорить не хотел.

– Я подумаю, что могу сделать, – уклончиво ответил он командору. – Список встреч будет у секретаря в восемь часов. Эл, я даю тебе трехдневный отпуск. Ты отстраняешься от дальних полетов. Я согласен с капитаном «Центуриона», я выношу взыскание в виде работы в аварийной группе и экзамен по протоколу, считаю эту меру достаточной в рамках моих полномочий. Остальное решит большой совет. Я благодарю всех за терпение и внимательность. Готовьте ваши мнения и вопросы. Завтра назначаю полное техническое обследование «Дельты – 31», оно займет трое суток, которые Эл будет отдыхать. Прошу всех разойтись.

Леон встал и дал понять, что все закончилось.

Эл вышла первой и натолкнулась на встревоженного Алика.

– Ну, как? – тихо спросил он.

Эл поморщилась, не ответила, пожала плечами. Что-то было не так в этой встрече. У людей заинтересованных возникла бы масса попутных вопросов. Эл окончательно убедилась, что Леон намерено выбрал момент и подобрал такой состав совета. Рассел Курк молчал, только его вопросов Эл по большому счету опасалась.

Донован возник за спиной. Он был не доволен результатом заседания, в той же мере, как им была довольна Эл.

– Все еще только начинается, – глядя ей в глаза, сказал он.

– Всегда что-нибудь бывает в первый раз, – туманно ответила Эл.

Донован не успел ничего добавить, громоздкая фигура Курка отсекла его от девушки. Он возник рядом неожиданно, стремительно для его грузной комплекции. Курк молчал. Молчали и все остальные, кто покидал кабинет. Леон остался внутри.

Эл вдруг подумала, что здесь, на Плутоне, многое было по-старинке. Перед ней сидели люди, а не стереограммы, как это часто было на Земле. Они смотрели ей в глаза, и она не видела в их осуждения. Напротив, некоторые выражали молчаливое сочувствие. Вряд ли они одобряли ее поступок, но и не судили строго. Эл вспомнила взгляд Лилы, такой зовущий, опасливый. Странно. Она определенно сочувствовала. Пожалуй. Все знали о неизбежности того, что им придется высказаться, но не все хотели ее обвинять. Скорее всего, они ничего не решат, и дело дойдет до Совета Космофлота. Ставинский может поспособствовать. Зря Леон припомнил, что ее досрочно утвердили в звании.

– Эл, может, расскажешь? – подал голос Алик, про которого она забыла.

– Ничего особенного. Спросили, что было. Я рассказала. Ничего не решили. Вот и все. На Землю я не лечу. Сумбур.

– А что рассказала?

– Все.

– Совсем все? – спросил он.

– Что значит, совсем все? Я устала, Алик.

– Я беспокоюсь. Ситуация такая, что тебя из капитанов, из Космофлота, чего доброго, с Земли попрут. Откровенничать здесь – только себе вредить. Он сыпал очевидные аргументы, чтобы она еще раз подумала о возвращении. Не тут то было.

– Алик, что произошло, пока я спала? Кроме того, что ты осмотрел «Дельту» и поговорил с Курком и Верденом?

– Да ничего, Эл.

– Тогда, что ты так мечешься?

– Ничего я не мечусь, – обиженно сказал Алик.

– А ну, идем, – почти приказным тоном заявила Эл.

– Куда?

– Туда, где мы спокойно поговорим.

Глава 14. Лила

Они ушли из здания порта. Алик не мог понять, почему она ведет его так далеко. Наконец, Эл выбрала самую людную закусочную, взяла первое попавшееся блюдо из автомата и заняла место в самом углу зала.

– Хорошо, что в этом мире еще существуют места общественного питания, – сказала она с удовольствием в голосе. – Теперь поговорим.

– Эл, я не понимаю, чего ты прицепилась ко мне? Что я сказал такого, что вызвало такую подозрительность?

– Что ты такого знаешь, что я должна скрыть? Какую правду?

Самое ужасное заключалось в том, что Алик ничего не знал, но ему была известна выходка Вердена, а в последствии и его собственная.

– Эл, ты себя странно ведешь. Я только хотел узнать, что было на этом заседании. Я волновался за тебя, как друг.

– Ты и сейчас волнуешься, как друг, – передразнила Эл. – Ладно, партизан, ешь и иди к Ставинскому, что ли. Узнаешь как дела. Уж он непременно выскажется!

– Эл! Ты тащила меня сюда, что бы такое сказать?! А разговор?

– Не кричи. Я тащила тебя сюда потому, что за нами следят. Мы с тобой пришли поесть. – Эл сунула в рот розовый шарик с начинкой и продолжила. – Я познакомлюсь с наблюдателем, а ты пойдешь к командору. Только сначала давай это съедим. Вкусно.

Алик не ожидал от Эл такого недоверия. Видимо, лицо у него откровенно выразило то состояние хаоса, который творился сейчас в его душе. Он ничего не понимал. Эл меняла направления действий в лишенном смысла порядке.

– Я не понимаю, – сказал он, проглотив кусочек еды.

– Если ты уже что-то натворил и не хочешь признаваться, пусть будет так. Прощаю. Все равно узнаю рано или поздно. Извини, что почти ничего не объясняю тебе. Я отвыкла, что рядом есть кто-то, с кем можно обсудить свои планы. Я долго была одна и никого не пускала в свои мысли и душу. Мне не верили, я, в свою очередь перестала доверять людям, хотя большинство ничего не делали, чтобы заслужить такое отношение.

Эл погрустнела.

– Ты думаешь о возвращении? – спросил Алик осторожно.

– Пока я об этом мало думаю. Но вся эта история выведет нас на чистую воду. Вот почему я не хочу больше врать, Алька. Понимаешь? Домой я вас верну, тебя и Димку, если он захочет.

Его детское имя прозвучало из ее уст с нежностью, ему было приятно. После стольких лет и инцидента с пробуждением его терзали сомнения, что общение станет натянутым. Эл воспринимала все с прежней непосредственностью. Ту он поймал себя на мысли, что ловит в ее реакциях что-нибудь, что выдаст ее искусственное происхождение. Она все-таки заговорила о возвращении, у него опять зажглась надежда ее убедить.

– Как? Ты знаешь как?

– Если был путь сюда, значит, найдется путь обратно.

– Нам надо на Землю. Может, сбежим?

– Нет. Сначала надо разобраться.

– Эл, никто кроме тебя правды добиваться не станет. Никто в этом не заинтересован. Мы почти воюем с Галактисом.

– Мы воюем, а Галактис с нами не воюет. И я с Галактисом не воюю. И ты. А что до правды, то тебе она тоже нужна. Или нет? Я ведь так и не знаю, зачем ты здесь. Зачем?

– Я хочу тебе помочь. Я прилетел, чтобы вытащить тебя отсюда. Я хотел, чтобы мы вернулись домой. И еще потому, что я, кажется… Нет, ничего.

Духу не хватило сказать. Эл скривила губы, доела последний шарик с тарелки и произнесла

– Я обещаю, что скоро мы решим, что делать. Иди. Пора разобраться с тем, кто так усердно пилит меня взглядом.

– Можно мне остаться? – спросил он.

– Только не подумай, что я отсылаю тебя. Мне надо знать, как вести себя с командором. Помоги. Я отправила его в обморок, а его мнение станет решающим, он самый старший и по возрасту, и званию. Я его ученица. Он дал понять сегодня, что отвечает за меня. Я боюсь его опеки, а ассистентка его мне не нравится.

– Свяжись с ним, – посоветовал Алик.

– Мне нужно твое впечатление, глаза в глаза. Может он меня больше видеть не хочет. Светлана поняла, что я виновата в его сердечном приступе, – сказала Эл и провела взглядом по залу.

– Эл, я хочу все знать.

– Я же обещала. Объясню. Потом. Иди.

Алику пришлось встать и удалиться. Эл стало жаль его. Они не виделись так давно, а тут такой кавардак. Она заметила, как он шатается между сомнениями и желанием ей помогать. Она понимала, что значит: «Мне кажется, что я…»

Эл глубоко вздохнула, рассматривала крошки на тарелке, пока не почувствовала, что рядом кто-то стоит. Эл подняла голову.

– Лила, – не скрывая удивления, сказала Эл.

– Да. Я могу поговорить… Это не для доклада командиру, это не касается полета, только вас… Я путано говорю… Я хочу помочь.

Эл указала взглядом на то место, где раньше сидел Алик. Лила поставила тарелку все с теми же цветными шариками. Есть она не собиралась. Эл решила разрядить обстановку.

– Можно? – спросила она, указав на тарелку. – Розовые – самые вкусные. У меня зверский аппетит после этого полета.

– Конечно, – кивнула Лила в ответ и еще больше смутилась.

– Так о чем будет разговор?

– Я знаю человека, который может вам помочь. Ирма сказала, что вам грозят неприятности. Это очень… плохо.

– Щекотливое дело? – закончила Эл.

– Нет… Незаконное, – выдавила из себя Лила.

– Хотите, мы уйдем? – спросила Эл.

– Нет, – запротестовала Лила и тут же сунула в рот голубой шарик. Она стала нервно жевать и оглянулась.

А говорят, наблюдатели – люди спокойные.

– Почему вы решили мне помочь? Чем я это заслужила? Прежде всего, я должна понять, зачем вам рисковать?

Лицо Лилы исказилось от испуга.

– Я хочу верить, что не ошибаюсь, – добавила Эл.

– Я… Нет… – Лила пришла в ее большее волнение.

Эл встала, принесла воды и на глазах у Лилы всыпала порцию успокоительного. Лила была похожа на перепуганного зверька.

– Зачем? – спросила она, глядя в воду, ставшую абсолютно чистой.

– Вы успокоитесь. Потом решите, говорить ли со мной вообще. Клянусь, о нашей встрече будут знать только те, кто видел нас вдвоем.

– Вы всегда носите с собой лекарства?

– Да. Как вам известно, бывает, я не сплю сутками и попадаю в авантюры, вроде последней. Хочу избавиться от этой привычки, да обстоятельства не позволяют. – Эл сделала глоток из стакана, а потом подвинула его Лиле. – Это не отрава. Пейте, я союзников не травлю.

Лила взяла стакан и прошептала:

– А вы жестоки.

– Извините, – ответила Эл.

Лила выпила воду, всю до капли и посмотрела на Эл.

– Ответьте, только честно, вам предлагали остаться там? – спросила она.

– Каждый встречный, кто меня знает, задает этот вопрос. Да, мне предлагали остаться. Вы уже слышали правду, зачем переспрашивать?

Лила посмотрела на Эл с испугом. Девушка сердилась.

– Тогда, почему вы вернулись? Ведь вы могли избавиться от массы проблем, – с болью простонала Лила.

«Тут что-то личное», – подумала Эл.

– Опять. Прежде всего, я – капитан Космофлота, у меня здесь много дел и бежать мне не отчего, – вслух сказала она.

– Есть один человек, его имя Уолтер Уолис. Он бывший штурман Космофлота и друг моего отца. Он много знает о Галактисе и может вам помочь. У него есть корабль.

– Частный? – удивилась Эл.

– Да. Он живет далеко от территории порта. Он поселенец на свободных площадках, за пределами нашего полиса.

Лила говорила словно на одном дыхании, она торопилась.

– Почему вы решили, что мне это интересно?

Лила молчала, а Эл стала изучать ее лицо. Ей было за сорок, она выглядела как взрослый, состоявшийся человек, а переживала, как восемнадцатилетняя. Ирме это было бы позволительно, но для опытного наблюдателя такая несдержанность не свойственна. Эл подумала, что успокоительное ей не поможет. Лила дрожала от нервного напряжения, и хотела выговориться. Эл в ожидании молчала. Лила взглянула в глаза Эл и почувствовала потребность говорить по существу, не дожидаясь вопросов.

– Дело в моем отце… Я должна… – она опять запнулась. – Он был капитаном, почти командором Космофлота и довольно известным человеком. Они с Уолесом были близкими друзьями. Он участвовал в создании этого поселения и водил дружбу с Галактисом. Они с самого начала помогали, точнее, предлагали помощь. Я была девочкой, но хорошо помню, что отец всегда говорил о Галактисе только хорошее. Кое-кого из них я видела и помню. Он ими восхищался. Он никогда не верил в обвинения против них, потому что знал, что их цивилизации во много раз организованнее нашей. Если бы хотели, то без ущерба для себя заняли бы Плутон, еще, когда мы в космос не летали. Я иногда слушала его разговоры с друзьями, с теми, кто приходил к нам в дом. А потом что-то случилось, потом в нем что-то изменилось. Меня отправили учиться, и я десять лет провела на Земле. А когда вернулась… Мы мало виделись тогда… Он стал совсем седым… Он умер у меня не глазах, сгорел за несколько месяцев. Я очень любила его… Это было ужасно.

Лила заплакала. Эл перевалилась через столик, чтобы закрыть ее от любопытных. Лекарство не действовало. Личное.

– Тогда-то я узнала, что Уолес ушел в отставку и уехал на свободные территории. Отец считал его предателем, но перед смертью простил. Уолтера я больше не видела, он пытался связаться со мной, но я испугалась. Я очень многого боюсь. Но я не могу допустить, чтобы с вами произошло то же, что с моим отцом. Они просто затравили его, затравят и вас…

Слезы потекли у нее из глаз. Эл протянула Лиле кусок ткани, который носила вместо платка. Лила не сразу поняла ее жест, а потом схватила лоскут и стала быстро вытирать слезинки со щек. Эл дождалась, когда она успокоиться.

– Я слышала о вас раньше. Никогда, ничего плохого. Когда все началось я желала больше всего, чтобы вы остались там… Когда я увидела вас в зале, то вы очень понравились мне. У вас удивительные глаза, может это моя фантазия, но мне отчего-то показалось, что вы похожи на воина из легенд. Вы держались с таким достоинством. Я верю вам. И у меня родилась надежда! Это чувство придало мне уверенности, что я могу что-то сделать для вас. Найдите Уолеса. Вот координаты. – Она протянула Эл кристалл. – Я знаю, как пройти за купол внешнего наблюдения незамеченной. Вам нельзя покидать полис, но я прошу – решитесь. Я знаю, как остаться вне поля зрения системы. Я наблюдаю эту картину много лет, каждую вахту. Каждые два часа проверяется защитный купол, и системы связи настраиваются на планету, происходит задержка на три секунды. В это время купол открыт, можно пересечь в любом месте, никто не узнает. Ошибка ли это в проектировании, специально сделано, я не знаю. Я уже проверила это на себе. Работает. Если вы доберетесь до Уолтера, вам многое станет ясно. И улетайте, если сможете, здесь нечего искать правды.

Она выдохнула воздух и замолчала, глядя в стол.

– Я не улечу, – проговорила Эл. – В том смысле, что не стану бежать как трус, только потому, что мои действия были кем-то неверно поняты. Моя совесть спокойна.

– Вы не понимаете, что с вами могут сделать! – возмутилась Лила. – Если они решат сослать вас на одно из дальних поселений, тогда – все… Вы больше не увидите ни Земли, ни друзей, ни родных.

– Неужели так просто, Лила, – Эл впервые произнесла ее имя, странное, но звучное. – Я не преступник. Кому дано право распоряжаться моей судьбой?

– Ради общественных интересов, ради назидания другим, могут сделать очень много… Поверьте… Вы молоды еще. Мой отец был фигурой много значимее вас.

– Ладно. Не будем мудрить. Посмотрим, – Эл перебила Лилу, она решила, что на сегодня ей достаточно болезненных воспоминаний. – Поторопимся. Надо еще взять катер и скафандр.

Эл стала подниматься, когда Лила коснулась ее руки и сказала:

– У меня все есть.

У взлетных площадок никого в такой час не было. Катер был прогулочный.

– Я буду на вышке и отслежу ваш отлет, – успокоила Лила.

– Давай на «ты», – предложила Эл.

– Это нарушение субординации, вы же – капитан, – отозвалась Лила. В эхофоне скафандра ее голос звучал тоньше и мягче.

– Зато, это стирание границ, – пояснила Эл.

Эл одарила Лилу широкой улыбкой. Эл смотрела на нее так ласково и хитро, как на ребенка. Лила не могла не улыбнуться ей в ответ, чувство было таким, словно в ее жизни случилось что-то очень важное. Лила совершала поступок, на который решалась давно. Эл стала поводом для этого поступка.

– Что-то случилось? – спросила Эл, заметив изменения в лице Лилы. – Ты словно по-особенному счастлива.

– Эл, я желаю тебе удачи, – вместо ответа сказала Лила. – Помни, дождись полного отключения купола.

Эл ловко запрыгнула в кабинку катера, закрыла купол и показала жестом – «уходи».

Лила услышала шум двигателя и отбежала на безопасное расстояние. Эл дождалась, когда Лила уйдет за ограждение, и подняла катер вверх. Начались переговоры с диспетчером, и Эл отвлеклась от наблюдения за Лилой. Когда катер исчез из виду, Лила ушла с площадки.

– Редко кто так отлично взлетает. Испытал удовольствие.

Лила обернулась. За ограждением стоял пожилой мужчина. Одет он был не в форму, поэтому Лила решила, что это просто посторонний. Плохо, что он их видел.

– А почему вы не полетели? Это ведь интересно.

– Я люблю ходить пешком, – сказала Лила и покинула площадку, чтобы больше не отвечать на вопросы этого человека.

Тревога и страх снова вернулись к ней. Чувство триумфа исчезло вместе с Эл. Лила решила, что не будет дожидаться ее возвращения, тем более не станет расспрашивать о встрече.