Текст книги "Осколки Нашей Реальности"

В коридоре его и Робин встретила Янмей в излюбленном красном классическом костюме, из-под пиджака которого торчал пистолет на кожаном поясе. Волосы ее были собраны в низкий пучок и идеально зачесаны на макушке. Красные стрелки подчеркнули томность ее взгляда. Она кивнула им в знак приветствия и заговорила монотонно:

– Делинда ждет вас в своем кабинете. Я провожу.

Александр чувствовал, что ничего хорошего это для него не сулит. Если задуматься, от сестры он никогда не получал приятных сюрпризов. Ненависть к ней крепла с каждым новым разговором. Голос ее становился невыносимым, пробуждая в Александре бессильное бешенство, и он чаще стал ловить себя на желании убить ее при первой же возможности, даже если после будет убит сам.

«Но Каспар…» – лишь это не давало ему действовать.

Зайдя в ее роскошный кабинет в стиле барокко, Александр словно очутился в иной реальности – так он привык к холодным безжизненным оттенкам декора коридора и нижних этажей.

Делинда сидела за столом на фоне деревянной гравюры с изображением «Рождение Венеры», занимавшей всю стену. Она была сосредоточена на письме из крафтовой бумаги, конверт от которого, некогда запечатанный красным сургучом со знаком наложенных друг на друга инициалов CA, лежал рядом. Она отложила письмо, откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

– Нас с тобой пригласили на крупнейшее ежегодное собрание Creatio Azazel.

– Нас? – Александр старался придать твердость голосу. – И меня тоже – после всего, что они сделали со мной?

– Хватит тебе. Это давно в прошлом.

– О котором мне каждый божий день напоминают шрамы, оставленные ими на моем теле! – Злоба возрастала в его голосе. – Я не желаю видеть их!

Робин сцепила руки за спиной. Делинда, чуть разомкнув темно-алые губы, смерила короля оценивающим взглядом, словно размышляла, приказать ему, напомнив о его слабости, или, заинтересовав, убедить пойти на собрание добровольно.

– Среди них не осталось твоих мучителей. На собрании будут только лучшие из лучших: звезды, бизнесмены, политики. Люди с огромными возможностями.

– И черствыми сердцами, раз они знают, что ты жива.

Делинда резко встала, но ее безмятежный вид не предвещал привычных криков. Медленно, наслаждаясь стуком толстых каблуков черных лодочек, она встала перед столом и не глядя обхватила его края.

– Прошу, перестань препираться. Мы уже уяснили, что, несмотря на неприязнь друг к другу, должны работать вместе. – Она скрестила руки на груди и высокомерно вскинула голову. – Говоря прямо, мне надоело твое недовольство. Будь тише и послушнее.

Александр опустил голову, и она восприняла это как знак покорности.

– Орден всецело поддерживает меня. Они ждут партию… Впрочем, неважно. Собрание пройдет в Делиуаре. В этом году его в срочном порядке перенесли на понедельник, так что наступление откладывается до вторника.

Она хихикнула в кулак, заметив, как брат с облегчением вздохнул.

Война отложена на целый день. Люди, которым суждено умереть под ее гнетом, проживут чуть дольше. Единственная радость за последние дни, неминуемо обреченная перерасти в трагедию.

– И ты позвала меня ради того, чтобы объявить о собрании?

– Нет. Не только ради этого. – Делинда многозначительно посмотрела на Янмей, та кивнула и распахнула двери. Две девушки в белых халатах закатили в кабинет небольшую деревянную кровать на колесиках. На ней, под белым легким одеялом, достающим до подбородка, с маской аппарата искусственного дыхания, закрепленного у изголовья кровати, лежала худощавая пожилая женщина с полузакрытыми от слабости глазами.

Александр и Робин не успели ужаснуться ее виду – результат неизлечимой болезни, – когда Одри завела Сашу в кабинет. Александр обомлел от ужаса. При виде лежащей перед ним женщины во взгляде Клюдера вместе с ненавистью смешался ужас. Он вопросительно уставился на Делинду в ожидании объяснений и в предчувствии ее плана.

– Что она здесь делает? – Саша переводил тревожный взгляд с кровати на Делинду. Она хлопнула в ладони и восторженно воскликнула:

– Надо же, я впервые вижу тебя таким напуганным! Кажется, я попала в точку. Нашла-таки твою ахиллесову пяту!

Александр прочитал на лице германского принца лишь одно – обреченность.

– Как вы ее нашли?

– Ты думал, мы два месяца только и делали, что ждали от тебя правду? Ты теряешь хватку. У нас был запасной план: мы занялись поисками Авроры Клюдер и нашли ее в одном баснословно дорогом закрытом пансионате в Италии. Да уж, далековато ты ее спрятал.

– Делинда, это переходит все границы…

Все слышали, как голос Саши дрожит от злости и страха.

– Я перешла их четыре года назад, когда убила родную мать. Убить твою бабушку для меня все равно что прихлопнуть комара. – Снисходительный оценивающий взор Делинды скользнул по телу женщины. – Причем буквально, учитывая, насколько она хрупкая.

Она приближалась к кровати. Зловещее постукивание каблуков действовало Саше на нервы, но стоило податься вперед, как Одри впилась в его руку ногтями, и яростное болезненное шипение вырвалось у него из груди.

– Что ты собираешься делать? – спросил Александр тихонько. Саша не сразу придал значение его присутствию.

Делинда присела на корточки рядом с кроватью и потянула руку к маске.

– Не смей! – процедил Саша сквозь зубы.

Она замерла, затем положила руку на кровать.

– Раз уж не получается выпытать информацию из тебя, я спрошу у той, кто знает все, – у создательницы ЗНР.

– Она не ответит тебе. Сомневаюсь, что она даже слышит нас.

– Это я знаю. Именно поэтому мы создали устройство, которое с помощью волн донесет до нее все наши вопросы и считает ее ответы.

– Это убьет ее!

– Да, но не сразу. – Делинда встала и погладила поразительно худую руку Авроры под одеялом. – Если повезет, кое-что мы все-таки узнаем. А если нет, донесем да нее каждый твой крик агонии. Или наоборот. Позволим тебе услышать и увидеть ее предсмертные страдания. Насколько я знаю, она твой последний родственник.

Пальцы Делинды медленно скользили по руке Авроры от плеча, пока не остановились у запястья.

– Интересно, как легко ломаются у нее кости?..

– Хватит! – Александр шагнул вперед.

– Я же сказала, будь тише, иначе…

– Если ты не будешь ее мучить, я скажу кое-что о ЗНР.

Саша впился в короля умоляющим взглядом. Делинда задумчиво смотрела на брата, считывая, блефует тот или правда обладает информацией.

– Так ты знаешь? – Она отошла от кровати. – И много? Расскажи все.

– Только если не тронешь их. Ни сама, ни через кого бы то ни было еще.

Странное ощущение дежавю накатило на Делинду. Точно, нечто подобное она испытывала в тюрьме, когда Александр нагло отстаивал права Каспара, выставив ее, на тот момент саму королеву, на смех. Мальчишка грубым тоном диктовал ей, что она должна делать, если хочет получить желаемое, перед теми, в кого Делинда внушала страх. Уничтожил ее положение и статус в собственных глазах за пару минут, показав, что твердость ее характера и непомерное эго – лишь карточный домик. На первый взгляд такой сложный и грандиозный, но на самом деле – хлипкий. Падет от дуновения ветерка. В этот раз ей вновь пришлось обратиться к искусству притворства и сделать вид, словно решение было ее собственным, добровольным, а не выполнением принудительной сделки.

– Хорошо. Мои люди свидетели, никто не тронет их. А теперь рассказывай.

Александр взглянул на Сашу, но вместо ожидаемого одобрения видел все то же поражение и смирение в его глазах.

– С недавних пор он не обладает ЗНР и не имеет никакого на него влияния.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он потерял его. Сердце ЗНР сейчас у другого человека. Но никто не знает, ни где он, ни кто он.

– То есть зацепок никаких, я правильно поняла? – Делинда всплеснула руками. – Где он хоть потерял его? И как можно было это потерять?

– Сердце ЗНР – крохотная пластинка. Потерять легче легкого.

Делинда замолчала, не сводя с Александра испытующего взгляда. Несмотря на бесстрастное выражение лица, в глазах ее сверкали молнии.

– Ты сейчас хочешь мне сказать, что он потерял важнейший элемент оружия, одного из самых опасных на Земле? – переспросила она с явным недоверием.

Александр пожал плечами.

– Я не знаю, как это произошло.

И вновь пугающее молчание, прерванное ее внезапным раскатистым нервным смехом.

– Господи, да он же не кретин, чтобы потерять такое!

Но удрученный вид Саши красноречиво говорил о справедливости слов короля, и Делинде пришлось замолчать. Только в одном Александр слукавил – не сообщил, у кого Сердце.

– Если это так, почему ты не сказал об этом раньше? – обратилась она к нему.

– Ты бы не поверила, равно как не веришь и сейчас.

Делинда приподняла голову Саши за подбородок. Если бы не их вечная непримиримая вражда, она бы даже влюбилась в его поразительно проницательные алые глаза. Она, безусловно, признавала, что он красивый юноша, и не позволяла никому уродовать его побледневшее за время заточения лицо, чтобы ни один синячок не испортил впечатление от любования им. Его непокорность в сочетании с беспомощностью и острым умом временами злили, но в основном приводили ее в дикий, едва скрываемый восторг. И эти длинные каштановые волосы нисколько не делали его женоподобным. Напротив, добавляли его внешности притягательную изюминку. Будь он чуть постарше и выше, и ей было бы сложнее его мучить из-за неминуемой симпатии. Ведь Делинда любила красивых людей. Но часто так получалось, что те либо раздражали ее, либо были ее врагами.

– Я верю вам. – Она провела ладонью по его щеке. – Но не всему.

Делинда кивнула Одри и вернулась к своему месту, пока Сашу выводили из кабинета.

– Янмей, прикажи передать Аврору ученым. Александр и Робин пусть пока побудут с тобой в кабинете.

– Что? – Александр шагнул назад. – Ты же!..

– Я уверена, ты рассказал не всю правду, поэтому считаю нашу договоренность недействительной.

– Это была вся правда!

– Вот сейчас мы и проверим. Одри, передай Сашу Челси. Пусть развлечется. Мы слишком долго с ним церемонились. Только пусть не трогает лицо!

Одри скрутила руки принца за спиной и процедила сквозь губы:

– Я же предупреждала.

– Стойте, Челси? – спохватилась Робин.

– Ты не знала? Твоя сводная сестренка работает с нами – в обмен на свободу.

Робин была так ошарашена, что пришла в себя, лишь когда к ним приблизилась Янмей.

– Ваше Величество, вы и ваша телохранительница пока побудете в кабинете.

– Позвольте нам уйти. Его Величество вам больше не нужен, – встала перед королем Робин.

– Вы останетесь здесь до дальнейших распоряжений.

Янмей еще не закончила фразу, когда Робин догадалась о ее следующем шаге. В одно мгновение она выставила перед собой пистолет так, что Янмей не смогла бы выбить его.

– Дайте нам уйти. – Робин было страшно, но она и не думала отступать.

– Александр, – грозно начала Делинда, – скажи своей собачке, чтобы убрала оружие. Она и глазом моргнуть не успеет, как…

– Мисс Каннингем, я считаю своим долгом охранять короля.

– И это похвально. Но я выше него, если ты не заметила. И власти у меня, хочу напомнить, гораздо больше. Верно, брат?

Лишь сейчас Александр осознал, какую непростительную ошибку совершил. Подставил абсолютно всех. Ничему его не научили бесчисленные проигрыши в схватках с Делиндой. В приливе мимолетной ослепляющей храбрости и дерзости он предпочел забыть о них, понадеяться на удачу и забыть о том, что обычно их столкновения заканчивались покорным подчинением.

– Робин, опусти пистолет.

– Но…

– Пожалуйста.

Робин нехотя послушалась. Они остались в кабинете втроем. Янмей устроилась в кресле у двери, словно сторожевой пес. Практически не моргая, она не спускала глаз с короля и его телохранительницы.

– Присутствие Робин здесь обязательно? – невозмутимо спросил Александр.

– Да, Ваше Величество, – отвечала Янмей.

– Могу я попросить освободить ее?

– Нет, Ваше Величество.

Он ждал именно такого ответа. Проще уговорить плюшевую игрушку сдвинуться с места, чем убедить или уговорить на что-то Янмей. Он никогда не слышал ее личного мнения и уже думал, что она робот, слепо выполняющий любые приказы своей хозяйки. Добиться от нее жалости и уступок он считал невозможным.

– Страшно представить, что она сделает с ним, – прошептала Робин, сжимая кулаки и смотря на дверь, которую так хотела открыть, чтобы побежать в пыточную.

Александр перебирал десятки вариантов побега для Робин – от самых нелепых и простых до самых сложных и нереализуемых.

Прикинуться, что стало плохо? Янмей не купится.

Накинуться на нее, чтобы выиграть для Робин время? Не пройдет и секунды, как он будет повержен.

Угрожать? За ней стоит Делинда, бояться ей нечего.

Или все же?..

Александр прошептал Робин:

– Приготовься бежать.

– Что?..

Он выхватил из-за ее пояса пистолет, вскочил с места и прицелился в Янмей. Она не шевельнулась.

– Выпусти ее. – Руки Александра предательски дрожали. Совершенное равнодушие телохранительницы сестры опалило его шаткую уверенность.

– Будете стрелять? – все так же монотонно спросила Янмей.

– Да, черт возьми! Если ты только попытаешься ранить меня, Делинда вряд ли тебя похвалит. Она ведь не давала указаний, что делать со мной, если я начну сопротивляться. А вот твоя смерть… – он сглотнул. – Не вызовет в ней никаких эмоций, кроме разочарования.

Выражение лица Янмей оставалось таким же непроницаемым, но плечи ее дрогнули. Ничто не подсказывало, какими могут быть ее дальнейшие действия, и Александр всерьез задумался о том, чтобы стрелять в нее.

Внезапно она начала медленно подходить к нему.

– Если ты умрешь, – разъяснял Александр все громче, – она забудет о тебе так, словно тебя никогда не было. Заменит тебя в ту же минуту.

Робин знала, что без дополнительных приказов королю не причинят вреда, даже если он навредит другим. Но ноги ее словно приросли к полу. Она не могла оставить его.

Янмей приблизилась вплотную и чуть наклонилась так, что дуло пистолета упиралось ей в лоб.

– Стреляйте.

Блики света тонули в ее черных глазах. Взгляд был безжизненным. Будто застывшим в момент смерти.

Александр чувствовал, как дрожат руки и палец стучит по спусковому крючку. Каждая смерть притупляла его чувство вины, и совершать новые убийства становилось проще. Но это его нисколько не радовало: он боялся, что однажды лишение жизни перестанет вызывать в нем эмоции – и этот страх был доказательством того, что он еще не потерял себя.

Но разве можно оставаться собой – отзывчивым, жалостливым и милосердным, – когда тебя окружают враги, держащие тебя на короткой цепи? Люди, которых ты когда-то считал своими близкими и делил с ними улыбки. Родители, Делинда, няня – о каждом из них у Александра остались где-то в уголках души приятные воспоминания, за которые он цеплялся всякий раз, когда получал от них вред. Оправдывал причиненную ему боль. Брал вину на себя. Любил, несмотря ни на что. Сколько же сил на это уходило.

Александр вдруг осознал, как устал от этого. Боль тонкой иглой пронзила его сердце, и в голову пробралась новая сумасшедшая мысль пустить пулю себе в висок. Он уже не помнил, что все это время придавало ему сил и почему мысли об уходе из жизни не приходили раньше. Что хорошего с ним произошло за восемнадцать лет?

И перед глазами, словно по щелчку, возник взволнованный Каспар, стоявший у его кровати, когда Александр только перенес стерилизацию. Он вспомнил, как тот пытался убедить его мать отойти от королевских правил и разрешить Александру носить брюки вместо шорт в холодную погоду на год раньше положенных десяти лет; как не отходил от постели Александра, когда он все-таки заболел; как после убийства няни Каспар спустя считаные секунды забежал в его покои, застав Александра на полу заплаканного, забрызганного кровью; как он был готов выступить против королевы, лишь бы уберечь его от обрядов очищения.

Слезы навернулись на глаза Александра. Он взглянул на пистолет и не сразу вспомнил, зачем его держит. Захваченный болезненно-теплыми воспоминаниями, он не заметил в глазах Янмей испуг.

– Что с вами? – в унисон спросили телохранительницы.

– Прошу… – всхлипнул Александр и опустил пистолет. Пройдет ли хоть день, чтобы он не плакал? – Пожалуйста, отпусти Робин. Я… не хочу тебя убивать. Не хочу тебе вредить. Если бы кто-то знал, как я устал от всего этого.

Янмей выпрямилась. В легкой растерянности она уставилась в пол, словно в поисках решения. Наконец Янмей подняла многозначительный долгий взгляд на Робин и чуть качнула головой в сторону дверей. Робин благодарно кивнула и выбежала из кабинета.

– Спасибо. – Александр опустился обратно на диван. Слезы почти высохли на его разрумянившихся от чувств щеках, но воспоминания о Каспаре еще долго не отпускали.

9
Давление

Новая пыточная не была похожа на ту, в которой Саша едва не пережил один из своих худших кошмаров. С середины крохотной комнатки с бетонными стенами на него смотрел железный стул с ремнями на спинке, подлокотниках и передних ножках. В углу стояла тележка с аккуратно разложенными хирургическими инструментами.

Несмотря на дикий страх, который Саша с разочарованием все чаще в себе замечал, в искусстве притворства ему не было равных. Но за стремлением казаться бесстрашным он не всегда видел, что это лишь злит его мучителей и заставляет их прибегать к более изощренным пыткам.

Он уже пережил стягивание конечностей тугими ремнями, по ощущениям рвавшими его плоть, и яркие синяки на ногах и запястьях были тому доказательством; электрические разряды, избиения солдатами; знал, как чудовищно неприятно, когда от нехватки воздуха тело машинально заглатывает воду, заполняя ее легкими, руки лихорадочно пытаются оттолкнуться от проклятой заполненной водой раковины, но рука мучителя, до боли стиснувшая его волосы, слишком сильна.

Многие пытки промелькнули у Саши перед глазами, пока он смотрел на жуткий стул в размышлениях, для чего он предназначен, и не смог поверить, что действительно все это перенес с гордо поднятой головой, а на самом деле – с неуемным страхом и диким желанием сбежать.

– Шевелись!

Одри усадила его на стул и принялась застегивать ремни. Брови ее были нахмурены, губы сжаты, ноздри от возмущения широко раздулись. Она громко дышала. Выражение ее лица не говорило о предвкушении новых наказаний.

– Тебе что, все это нравится? Когда тебя калечат, – шептала она с осуждением. – Рассказал бы ты ей уже все, что знаешь, и получил бы свободу давным-давно.

– Она бы не отпустила меня, даже если бы я все выложил.

– Только безумец, совершенно не ценящий свою жизнь, будет все это терпеть. Если ты так сильно хочешь сдохнуть, я бы помогла тебе сделать это без мучений.

– Спасибо за доброту, но я сделал еще не все, что планировал.

Одри закончила с ремнями, выпрямилась и поставила руки на пояс.

– Учитывая, с кем тебе предстоит встретиться, я бы на твоем месте отпустила любую надежду на завершение планов.

Она вышла из комнатки и встала за стеклом Гезелла.

– Что, перешли к тяжелой артиллерии? – К ней присоединилась Рейн.

Старшая сестра даже не оглянулась на нее и потому не увидела, как та сглатывает от волнения.

– Как видишь.

Рейн качнулась с пятки на носок.

– Она же убьет его.

– Не убьет. – Одри включила наручные часы, и над циферблатом повис голубой экран с иконкой Челси и панелью функционала ее ошейника. – Если она только попробует, я включу шокер.

Одри не заметила, как во взгляде Рейн поселилась благодарность.

– А ты не такая отмороженная, как я всегда считала.

– Делинде ни к чему терять такой ценный экземпляр. Буквально кладезь информации. Да и подобная убогая смерть – слишком жестоко для монарха. Даже мгновенная смерть от пули выглядит благороднее.

– Для тебя важно, как именно умрет человек?

Одри молча кивала, а затем ответила:

– Способ смерти любого человека может оказать огромное влияние не только на его близких, но и на чужих людей. Ужаснуть, напугать и предостеречь, разумеется. Вопрос в том, насколько. Мы уже убедились в том, насколько у него уникальная ДНК. Не все то, что смертельно для нас, может быть смертельно для него. У него редчайший в мире резус-фактор – нулевой. В мире известно всего тринадцать таких случаев.

– Я слышала, все это из-за излучения ЗНР.

– Разумеется. И все же… Если Саша умрет, девяносто девять и девять десятых процента людей даже не поймут, какого выдающегося человека они потеряли. Единственного, кто мог им помочь сразу в двух вещах – предотвращении войны и спасении от вируса. Им будет плевать на его смерть. Многие, возможно, даже порадуются.

– Ну что, уже начали? – В комнатку ворвалась Делинда и в предвкушении потерла ладони.

– Челси еще ведут, – взяла на себя ответственность отчитаться Одри. – Я думала, вы с Александром.

– Хочется посмотреть, что будет делать наше юное садистское дарование, как оплачивать свой билет на свободу.

– Не могу поверить, что монстр вроде нее уже скоро будет гулять по улицам, – тихонько промолвила Рейн.

– Мир меняется, – улыбнулась Делинда. – Мы ведь за толерантность, хоть она порой доходит до безумия. Педофилы тоже за свои права борются.

– За право насиловать детей? Это же совершенно аморально.

– Конечно, но ох и обрадуются многие мои знакомые, если это произойдет.

– Всем привет!

В комнату завели Челси, руки которой были закованы в наручники за спиной, – на первый взгляд обычную дружелюбную девушку с двумя низкими хвостиками светлых волос, в брюках и рубашке пастельных тонов под белым халатом. Ее очаровательная улыбка сбивала с толку всех, кто знал, что за этой улыбкой ее припухлых губ спрятаны зубы, неоднократно рвавшие человеческую плоть. Дверь за ней тут же закрыли.

– Спасибо за это ответственное задание. – Она чуть поклонилась. – Уже можно начинать?

– Иди, – махнула Делинда в сторону двери. – Не трогай лицо. И не убивай.

– Хорошо-хорошо! – Челси едва ли не прыгала от радости, напоминая нетерпеливого ребенка.

Саша вздрогнул и поднял на нее задумчивый взгляд. Она встала перед ним, протянула руку и заговорила милым голоском:

– Я Челси. Приятно познакомиться!

Саша помолчал с секунду, измученно улыбнулся ей и ответил хрипло:

– Прости, руки немного заняты.

– А, ну лучше так, чем будут валяться в другом конце комнаты, да? – Она хихикнула и опустилась перед ним на колени. – Давай я сразу разъясню. Мне разрешили терзать все твое тело, кроме лица. У меня есть плохая черта – я могу увлечься и забыть правила. Меня-то, скорее всего, успеют остановить, но я просто сразу тебя предупреждаю, чтобы потом не было обидно, если вдруг я позарюсь на тебя и откушу что-нибудь. – Челси хлопнула в ладони. – Судя по крикам, это очень неприятно и больно, потому что зубы не нож, на свое дело мне нужно больше времени и сил, а это, как правило, доставляет больше мучений. Я это к тому, что лучше бы тебе все-е-е-е рассказать, пока все на месте. Мне ведь тоже все это не очень нужно, потому что я себя знаю. Сорвусь и потеряю их доверие. Так что давай поговорим.

«Господи! Да она более безумная и отбитая, чем все, кого я увидел за все время заточения», – с изумлением заключил Саша.

Одри кое-что умолчала, рассказывая о ней. Не только страх быть разорванным живьем, еще и человеком, пугал других. Милое поведение и чудесный голосок, носительница которого говорила о совершенно кошмарных вещах, в сочетании с бесчеловечным насилием были куда хуже: мозг считывал легкую улыбку, звенящий голос и любопытный простодушный взгляд как признаки простого доброго человека, в то время как тело испытывало от него неимоверную боль. Такое раздвоение могло привести к потере рассудка.

– Восхитительно, Делинда! – торжественно провозгласил Саша. – Это не только физическая, но и психологическая пытка. Ничем не хуже вашей предыдущей операции.

Делинда и не задумывалась об этом, рассчитывая именно на болевые ощущения и желание жертвы сделать все, лишь бы их остановить.

– Я дам тебе время для размышлений, ладно? – Челси встала с места. – Считаю до десяти, а потом подхожу к столику и начинаю свою работу. – Она начала отсчитывать на пальцах: – Раз, два, три…

Челси медленно подходила к инструментам, не сводя с Саши взгляд.

– Шесть, семь…

– Он даже ее не испугался, правда? – Сердце Рейн колотилось как ненормальное.

Одри уперлась руками о стол.

– Испугался, как и любой бы на его месте. Но он либо упрям, либо слишком предан своему делу.

– Десять! – Челси не глядя схватила первый попавшийся предмет – скальпель. – О, никогда еще такого вживую не видела. – Она потрогала лезвие кончиком пальца и зашипела от боли. – М-м-м, очень острый.

Челси подошла к принцу, присела и ощупала его левую руку.

– Я так поняла, ты правша. Поэтому начнем с левой руки. Вдруг ты все-таки передумаешь. К тому же мы начинаем с малого.

– Просто сделай уже, что должна. – Саша расслабил руку, но все у него внутри сжалось от подступившего ужаса. Одновременно с тем он смирился с любыми истязаниями, которые ему придется пережить и в этот раз. Сдаться значит не только проиграть, но и уничтожить весь пройденный путь.

Лицо Челси вытянулось, она пожала плечами.

– Меня впервые о таком просят. Ну ладно.

Он смотрел на свои колени, стараясь не замечать Челси, как вдруг ниже запястья прорезалась резкая нестерпимая боль, казалось, отдававшаяся во всем теле. Саша задрожал, проглотил крик за крепко стиснутыми зубами и взглянул на залитую горячей кровью руку, из которой торчал скальпель. Кость не дала прорезать кисть насквозь.

– Знаешь, что я буду сейчас делать? – как ни в чем не бывало спросила Челси. Ее пальцы вновь обвились вокруг скальпеля. – Срежу все мясо по локоть с твоей кости. Или сдеру.

– Это безумие! – вскрикнула Рейн, но ни Челси, ни Саша не слышали ее. – Он умрет скорее от болевого шока, чем от потери крови.

Она оглядывалась то на Одри, то на Делинду, и видела на лицах обеих одно – испуг.

– Да, это жестче, чем я представляла. – Одри была мрачной.

– Уверена, до этого не дойдет, – успокаивала себя Делинда. – Ну и фантазия у этого блондинистого дьявола.

А Челси уже медленно рассекала плоть, упираясь скальпелем в кость. Саша стиснул зубы так, что заболели десна. Он не мог унять бешеную дрожь от сдерживаемого крика. Пальцы свободной руки он лихорадочно то разжимал, то сжимал в кулак и склонялся над коленями так, что заныла шея. Но все это было неважно. Его мозг под тяжелым давлением первобытного страха кричал о пощаде, но даже на смертном одре он не позволил бы им это услышать. Он уже знал, что если переживет эту пытку и этот день, уже никогда не станет прежним. И это для него было хуже всего.

– Челси! – В комнату забежала Робин. Не успел никто среагировать, как она распахнула дверь в пыточную и от увиденного застыла на пороге.

Челси вытащила скальпель. Словно позабыв о Саше, она приблизилась к сестре.

– Что ты здесь делаешь?

– Челси! – Крик Робин походил на громкий шепот. – Что ты делаешь?

– Свою работу, – развела она руками. – Ты же намекнула мне на то, что я не выберусь на волю. Оказалось, что выберусь, нужно всего лишь заплатить цену. И я плачу.

– Прошу, остановись. Все это неправильно.

– Почему?

Робин замерла с чуть приоткрытым ртом.

– Ты правда не понимаешь? Челси, клянусь, глубоко в душе я верила, что ты можешь измениться…

– Ну, знаешь, в психушке без шансов, а ты словно забыла обо мне. Бросила меня. Как и мама еще при жизни. А в психушке надо мной издевались, смеялись, не слушали мои желания, а потом удивлялись, когда я нападала на них! Они даже не дали мне шанса на исправление!

– Челси, прошу…

– Я, может, и не хотела есть папу! – истошно закричала Челси. – Может, я хотела, чтобы родная семья просто мне помогла. Чтобы не бросила меня. Это было так сложно – просто почаще звонить и навещать меня и наконец забрать от этого чудовища?! – Она отдышалась и закричала с новой силой: – Это ты все испортила! Ты забрала у меня маму, запудрив ей мозги! Лучше бы ты никогда не появлялась! Лучше бы осталась в детском доме. Лучше бы я тебя убила вместо отца!

– Это нужно остановить. – Рейн многозначительно взглянула на Одри. – Остановить, пока Челси в порыве ярости не зарезала ее.

– Погоди.

Рейн возмущенно вытаращилась на сестру.

– Что значит «погоди»? – спросила она, постепенно говоря все громче.

– Помолчи, – вмешалась Делинда. – Посмотрим, что будет дальше.

Робин душили слезы. Она знала, что однажды услышит от сводной сестры именно это. Знала, потому что, стоило задаться вопросом, при каких обстоятельствах Челси росла бы здоровой и жила обычной жизнью, она находила только один ответ – без нее, Робин.

– Плачешь, да? – Челси крепче сжала скальпель. – Плачешь, потому что сама обо всем этом прекрасно знаешь! Всего, что происходит прямо сейчас, никогда бы не случилось, не появись ты! Ты во всем виновата!

Гнев не дал Челси точно прицелиться, и Робин было достаточно уклониться и сбить ее с ног. Челси рухнула на пол. Из-за крови скальпель выскользнул из ее рук и упал у порога. Прямо к ногам Дирка Марголиса.

– Что здесь, черт возьми, происходит?!

Делинда вздрогнула, резко развернулась к нему и схватилась за сердце.

– Мистер Марголис…

– Мне доложили, что вы наступаете на следующей неделе. Я пришел узнать подробности, но что я вижу? – Дирк посмотрел на измученного Сашу за стеклом и залитый его кровью пол.

Мало кто удостаивался чести увидеть Дирка в таком взбешенном состоянии, но это было то достижение, которым Делинда никогда бы не стала хвастать.

– Мистер Марголис, м-мы в процессе переговоров.

– На языке крови, я полагаю? – переступив через Челси, Дирк прошел в пыточную. Услышав скрип двери, Саша через силу поднял на него помутневший взгляд. – Ты не говорила мне, что вы пытаете его. Еще и такими… варварскими методами.

Делинда осклабилась. Варварскими? И это говорит тот, кто закапывает неугодных живьем?

– В лазарет его. Немедленно, – скомандовал Марголис грозно. – И освободить. Двух месяцев было достаточно.

– Но мистер Марголис…

– А ты! – Он указал на Делинду. – На пару слов.

Через раскрытую дверь Саша лишь видел их скрывающиеся в коридоре фигуры, пока разум его не потускнел и он не потерял сознание.

* * *

– Я все могу объяснить!

– Интересно послушать.

Делинда успела отправить Янмей сообщение, чтобы та вместе с Александром покинула кабинет в сию же секунду. Мгновение спустя они зашли внутрь. Делинда заперла дверь. Дирк расположился на диване под зеркалом в позолоченной раме, закинув ногу на ногу. Он вытащил из внутреннего кармашка серебристого пиджака сигару, опалил ее край пламенем зажигалки и втянул в легкие расслабляющий дым.

– Ну, так что? – спросил он более снисходительным тоном. – Что за зрелище вы устроили?

Делинда откашлялась, села за свой стол и немного воодушевленно начала:

– Мы допрашивали Сашу Клюдера. Из него крайне трудно вытянуть хоть одно слово о ЗНР. Но появилась кое-какая зацепка. Он беседовал с Александром и выдал, что Сердца ЗНР у него уже нет.