Электронная библиотека » Мэдлин Бейкер » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Безрассудное сердце"


  • Текст добавлен: 13 ноября 2013, 02:26


Автор книги: Мэдлин Бейкер


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Ничего, – успокоил он меня. – Всего лишь царапина.

Я приблизилась к нему на Красном Ветре, и он вскочил на него, кривясь от боли. К тому времени, когда мы возвратились в лагерь, Молодой Листок и Олениха уже разобрали вигвам. Черный Филин прискакал вскоре после нас и очень обрадовался, увидев своего сына живым.

Всего несколько минут мне потребовалось, чтобы перевязать рану Тени, а потом, не оглядываясь, мы поспешили прочь из долины.

ГЛАВА 12

После еще одной победы индейцы разошлись по своим охотничьим угодьям. Черный Филин возвратился в Медвежью долину, и остаток лета мы провели там.

Это было самое мирное и самое спокойное время, какое я только помню. У нас с Тенью наконец появился собственный вигвам, который мы поставили рядом с вигвамом его отца, поэтому днем я вместе с Оленихой и Молодым Листком грелась на солнышке. Правда, мы не предавались праздности. Руки у нас всегда были заняты делом. Особенно нам нравилось шить приданое для младенца, который должен был родиться у Оленихи в конце февраля. Она вся светилась от радости, и с лица Черного Филина теперь не сходила счастливая улыбка.

Охота в тот год была на редкость удачной, и мы постоянно ели бизонье мясо. Естественно, мы не забывали о диких плодах, травах и кореньях, в которых я довольно быстро научилась разбираться. Теперь я уже знала, какие травы лечат, а какие убивают. По вечерам мы все танцевали, и стар и млад.

Иногда кто-нибудь из старых воинов вспоминал о давно прошедших днях, еще до того, как шайены приручили лошадь. Тогда все было иначе. До появления лошади, или волшебной собаки, как ее иногда называли, весь груз, если деревня перебиралась с места на место, тащили на себе женщины и собаки. Воины могли охотиться только поблизости. Однако появление лошади все изменило в жизни индейцев. Теперь воины разъезжали, где им хотелось. Женщины не заменяли собой тягловых животных, когда племя искало пастбище получше. Неудивительно, что шайены гордились своими лошадьми и хотели иметь их побольше.

Дни шли за днями, один лучше другого, и я с каждым днем все сильнее любила Тень. Как-то солнечным утром я отправилась к реке за ягодами.

Недалеко от деревни я заметила стреноженного под деревьями Красного Ветра.

Улыбнувшись, я тихонько пошла к нему, стараясь держаться подветренной стороны, чтобы ветер меня не выдал. Скользнув между кустами, я взглянула на берег, и у меня захватило дух. На берегу совершенно обнаженный стоял Тень с поднятыми вверх руками, и его губы шевелились, произнося слова молитвы Великому Духу. Всего я, естественно, не могла расслышать, но пару раз уловила свое имя. Он молился за меня, и я была тронута до слез.

Он стоял так несколько минут, и я думала, что никогда не видела никого красивее краснокожего воина, погруженного в молитву. Понимая, что вторгаюсь в непозволительное, я хотела тихо удалиться, но тут Тень опустил руки и нырнул в воду. Его движения в воде были на редкость красивые, широкие, плавные, и я не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться собственным мужем.

Поплавав какое-то время, он принялся мыться, и на меня это зрелище подействовало возбуждающе. Его черные волосы, покрывавшие всю спину до пояса, сверкали на солнце, капли воды, как драгоценные камни, украшали голую грудь, живот, ноги, и мне неудержимо захотелось обнять его и почувствовать прикосновение его гладкой кожи.

Я вышла из своего укрытия и направилась прямо к Тени. Как будто миллионы бабочек шевелились у меня в животе, когда я сняла платье и бросилась в воду рядом с ним.

Он был весь такой теплый и такой желанный, когда крепко обнял меня и поцеловал. Наверное, нет ничего экзотичнее, чем любить друг друга в прохладной мелкой воде. Мы соединялись, как морские боги, ища наслаждения, которое было нам хорошо знакомым и все-таки всегда неповторимым…

Это было замечательное лето, и мы с Тенью часто уезжали к реке поплавать или побыть наедине.

Однажды мы проехали мимо места, где раньше был мой дом, и слезы закипели у меня на глазах, когда я не увидела ничего, кроме выжженной земли.

Я постояла там, вновь переживая страшный день, когда индейцы напали на нас. Я будто воочию увидела, как убили Дэвида, и заново пережила смерть моей матери. Я слышала взволнованный голос отца, уговаривавшего меня уехать.

Рыдая, я отпустилась на колени. Обрывки воспоминаний мелькали у меня в голове. Вот Орин бежит что есть сил с медвежонком, а за ним медведица. Красивый светловолосый Джошуа делает мне предложение и ревнует к Орину. Моя любимая мамочка, улыбаясь, гладит меня по плечу. Мой сильный папа, всегда находивший в себе мужество справляться с бедой и весело смеявшийся в счастливые времена.

Один за другим прошли перед моим мысленным взором все, кого я любила и кого не могла забыть. Я видела улыбавшегося мне Дэвида, который, с любовью глядя на меня, веселил ту мрачную зиму, когда я думала, что навсегда потеряла Тень.

Я видела и Тень мальчишкой, в чьих глазах было столько гордости и грусти, что я не могла не пожалеть его, потому что его мама умерла, а моя была жива и любила меня. Наверное, моя жизнь была бы совсем другой, если бы я не встретилась с ним много лет назад возле Кроличьей Головы.

Он стоял рядом, пока я вспоминала, и молчал, давая мне время погоревать и поплакать, а потом обнял меня, и я, вздохнув, спрятала лицо у него на груди, благодарная ему за его сильные руки и любящий взгляд.

Больше мы ни разу не ездили этой дорогой.


Счастливая любовью Тени, я решила не предаваться воспоминаниям. Я выкинула из головы и резню, учиненную Кастеру, делая вид, будто ничего не изменилось.

Нa самом деле – изменилось…

Кастер был народным героем, и известие о его смерти, тем более такой трагической, быстро распространилось по всей стране, особенно возбудив ненависть к индейцам на Востоке.

Люди требовали, чтобы армия раз и навсегда покончила с краснокожей угрозой. Как и предполагал Тень, в самой армии стали сильны новые настроения. Солдаты жаждали отомстить индейцам. Три Звезды снова ходил в героях как главный борец с индейцами, несмотря на его поражение на берегу реки Розовый Бутон. Он не терял времени даром. Сначала он требовал от отдельных вождей-шайенов, чтобы они мирно сдались ему, а если этого не получалось, то безжалостно уничтожал целые поселения.

Один из индейских вождей попытался было заключить мир с Сидящим Быком, но затея не удалась, и Сидящий Бык вскоре погиб в сражении.

Из Вашингтона пришло известие, что резервации не получат еды и одежды, пока все индейцы не сдадутся на милость победителя. Многие сиу бежали в Канаду. Безумный Конь подумывал о примирении с белыми. Все шайены, за исключением людей Черного Филина, переселились в резервации. Время индейцев подошло к концу.

Теперь мы все время убегали, сражались и прятались. Армейские патрули можно было встретить повсюду. Они выискивали последних несдавшихся индейцев. У Оленихи случился выкидыш, и она едва не умерла, повергнув в горе Черного Филина.

Однажды вечером солдаты настигли нас, когда мы переходили Желтокаменную реку. Воины мгновенно сгруппировались, образовав линию защиты, пока женщины и дети старались побыстрее одолеть препятствие и спрятаться в ближайшем лесу.

Тень дал мне гнедую лошадку, и я заставила ее войти в воду следом за Оленихой и Молодым Листком. Мы уже были на середине реки, когда я увидела плывущую лицом вниз Сияющую Звезду. Держась за густую траву, я соскользнула в воду и схватила девушку за волосы, одновременно подталкивая Солнышко к противоположному берегу. Мне стоило немалых трудов втащить Сияющую Звезду, которая была без чувств, в седло, а потом я уселась позади нее и помчалась в укрытие.

В тот день мы потеряли двенадцать воинов и столько же женщин и детей. Но с наступлением темноты нам удалось избавиться от солдат.

На следующий день мы залечивали раны. Сияющей Звезде пуля попала в спину. Молодой Листок и я сделали для нее все, что могли, но спасти ее не удалось. Тень сидел возле Сияющей Звезды, пока она не испустила последний вздох, с совершенно бесстрастным лицом. Он был погружен в печальные размышления, которые я не считала себя в праве прерывать, и я не испытывала ни малейшего укола ревности, когда он оплакивал ее. Она была его детской любовью, частью его юности, и если бы не я, он бы взял ее в жены.

Однако у нас не было времени на долгие слезы. Мне никогда не приходило в голову, как ужасно, когда на тебя устраивают охоту. Никогда еще я не испытывала такого всепоглощающего страха не только за Тень, но и за свою жизнь тоже. Многие из людей Черного Филина были убиты, солдаты стреляли в любой движущийся предмет, и по ночам меня мучил кошмарный сон, будто солдат, несмотря на мои рыжие волосы, принял меня за индианку и выстрелил в меня.

Наверное, даже если бы солдаты знали о том, что я белая, они бы все равно стреляли в меня, потому что я по собственной воле ушла жить с индейцами. Это была единственная здравая мысль, посетившая меня в то время.

Как всегда, Тень знал, о чем я думаю, и как-то поздно ночью спросил, не хочу ли я вернуться к моему народу.

– Ну нет. Я хочу быть тут. С тобой.

– Ты уверена?

Несколько минут его черные глаза неотрывно, смотрели в мои, и я читала в их глубине неизбывную любовь и заботу о моем благополучии. Я знала, что стоит мне сказать «да», и он отвезет меня к ближайшему поселку бледнолицых, а там, рискуя собственной жизнью, будет ждать, как меня примут мои соплеменники.

– Ты уверена? – повторил он свой вопрос, потому что я не ответила. – На этот раз нам не победить солдат. Они будут преследовать нас, пока мы все не погибнем или не сдадимся.

Я знала, что он прав, и на секунду, оглядев вигвам с его скудным убранством, пожелала цивилизованной жизни. Мне вдруг ужасно захотелось поговорить по-английски и увидеть белое лицо. Мне захотелось побыть в окружении своих соплеменников и насладиться удобствами, неизвестными индейцам.

У меня вдруг потекли слюнки, потому что я вспомнила о шоколаде, о холодном молоке и о кофе. А какое счастье полежать в горячей ванной или поспать на кровати с настоящими простынями, поесть за столом и надеть платье, сшитое не из кожи.

Тень не сводил с меня глаз, и когда я прямо посмотрела ему в глаза, у меня уже не было сомнений. Тень был моей жизнью. Только его присутствие рядом имело для меня значение. Так было, есть и будет.

– Я хочу остаться с тобой, – сказала я.

– Будем надеяться, что ты об этом не пожалеешь, – с нежностью проговорил он, принимая меня в свои объятия.

Он был таким ласковым в ту ночь! Осторожно, словно я была драгоценным хрусталем, он касался моих грудей и бедер. Его поцелуи были легкими, как прикосновения бабочек.


Я обрадовалась, когда наконец пришла зима. По ночам температура падала. В небесах гремел гром и сверкали молнии, освещая черное небо. Черные тучи закрывали солнце днем и луну ночью. Дожди шли, не переставая, превращая богатую черную землю в непролазную грязь. Реки разлились и бурлили, покрываясь белым инеем. В горах гудел ветер, спускавшийся на равнину, чтобы сорвать с деревьев последние листочки. Наконец выпал снег. Пришлось армейским патрулям подумать о защите своих фортов в преддверии плохой погоды.

Зима была долгой. Мы с Тенью проводили холодные дни и безрадостные ночи под бизоньими шкурами, сознавая, что солдаты с еще большей яростью начнут преследование, когда сойдет снег и дороги станут проходимыми.

В том году зима была не только долгой, но и очень трудной. Когда мы бежали от солдат, многие побросали шкуры, одежду, посуду, и теперь им не хватало не только самого необходимого из вещей, но даже вигвамов. Люди делились всем, чем могли, но скоро и делиться стало нечем.

Охотиться тоже было почти невозможно, и в деревне перестали лаять собаки. День ото дня меньше становилось лошадей, потому что более слабые животные гибли от холода и голода или их убивали на мясо.

Больше всего, как всегда, страдали самые старые и самые маленькие. Каждый день на небеса отправлялась новая душа на вечный отдых. Скоро умерших было больше, чем оставшихся в живых, а помостов больше, чем вигвамов.

Умерла и Утренняя Заря. Я плакала, когда ее отец положил маленькое тельце на сооруженный им помост. Любимая кукла девочки лежала рядом. В ногах был положен мешочек с едой и другими необходимыми вещами, чтобы она ни в чем не испытывала недостатка, пока не доберется до небесных людей.

Зарезали жеребенка и положили его рядом с помостом, чтобы она с удобствами добралась до дома своих предков. Не забыли и о воде. Девочка ни в коем случае не должна была мучиться жаждой на своем последнем пути. Мать и другие родственники долго оплакивали Утреннюю Зарю, и ветер разносил по окрестностям их вопли.

Мне было одиноко. Наш вигвам без веселого смеха Утренней Зари вдруг опустел, а я никак не могла привыкнуть к тому, что она умерла, и все время обращалась к ней с каким-нибудь вопросом.

Тень с другими воинами уходил все дальше и дальше в поисках дичи. В тот день, когда они принесли в деревню молодую олениху, я увидела, как женщины и дети плачут от радости. Вечером мы легли спать сытыми.

Однако один олень для деревни – это немного, и скоро голод вновь воцарился в наших вигвамах. Черный Филин начал поговаривать о резервации, когда весна пригрела землю. Олениха, так и не оправившаяся после выкидыша, серьезно заболела, и лечить ее было некому, потому что Лось Мечтатель тоже умер. Наверное, белый доктор мог бы ей помочь.

Тень не спорил с отцом. Воинственный дух покинул шайенов. Люди умирали каждый день. Дети голодали, а взрослые устали бороться за существование. Наверное, резервация была не худшим выходом из создавшегося положения, поэтому, когда в деревню явились два солдата, обещая еду и кров, если Черный Филин не будет воевать, он согласился.

– Может быть, на сей раз бледнолицые сдержат свое слово, – не очень убежденно произнес он. – Если же нет, хуже все равно не будет.

– Отец, ты перестанешь быть свободным, – с горечью сказал Тень. – Разве это не хуже?

– Я устал бегать от них, – ответил ему Черный Филин. – Я устал от войны. Наш народ должен подчиниться или погибнуть.

– Ты ли это говоришь, отец, – печально прошептал Тень. – Наверное, мы больше не увидимся.

– Пойдем с нами, – попросил его Черный Филин. – Ты не можешь один воевать с бледнолицыми.

Тень горько рассмеялся:

– Я не такой дурак. Но я не отдам им свою свободу.

Я плакала, глядя, как два воина обнимаются на прощание. Как всегда, меня глубоко тронули любовь и уважение, которые они питали друг к другу.

– Пусть будет мирным твой путь, мой сын, – торжественно произнес Черный Филин.

– Пусть хранит тебя Великий Дух, – ответил ему Тень, и мы покинули вигвам Черного Филина.

Через час шайены сложили свои вигвамы и ушли из Медвежьей долины навсегда. Мы с Тенью стояли рядом и смотрели им вслед.

ГЛАВА 13

Весна-лето 1877 года

Сошел снег, и земля снова возродилась. Деревья покрылись свежей листвой, а горы и долины многокрасочным ковром весенних цветов. В реках было много воды, и она была холодная, как лед. Красный Ветер и моя кобылка Солнышко быстро потолстели на сочной травке. Тень убил бизона, и мы наелись на славу. Он был Адамом, а я Евой, и на земле не было никакого зла, а только любовь, радость и смех. Мы вели себя как счастливые беззаботные дети. Плавали в ледяной воде, боролись, как медвежата, гонялись друг за другом по лесу и любили друг друга под ясным синим небом. Однако такое блаженство не могло продолжаться вечно.

Я напевала себе под нос что-то веселое, счищая остатки мяса с оленьей шкуры.

Тень сидел рядом и точил стрелу. В это время я обдумывала, как бы сказать ему, что в декабре у нас будет ребенок, но не успела ни на что решиться, потому что Тень вдруг выронил лук и встал.

Прищурившись, он смотрел на противоположный берег. Проследив за его взглядом, я тоже увидела четверых всадников, скакавших прямо на нас. Райские кущи испарились, словно их и не было.

– Солдаты? – спросила я дрожащим голосом, ненавидя, само это слово.

– Нет, – ответил удивленный Тень. – Индейцы. Апачи.

Апачи? Здесь? Так далеко от дома? Не могу сказать, что обрадовалась, когда они вошли в реку. Из всех индейцев, живших на западе, апачи считались самыми дикими и кровожадными. Хуже даже, чем команчи.

Тень подхватил ружье, когда четыре воина вышли из воды. Они были невысокого роста, плотные, одинаково одетые в дешевые полотняные рубашки, потертые кожаные штаны и высокие мокасины. Только один держал в руках ружье. Остальные были вооружены луками и стрелами. Остановившись футах в десяти от Тени, они молча глядели на него. Тень заговорил первым, как положено:

– Мои братья проделали долгий путь. Разделите с нами и обед и расскажите нам, зачем вы приехали в страну Тси-тса-тса?

Все четыре воина кивнули и спешились. Тень принес свою трубку, и пятеро мужчин сели, скрестив ноги, в тени дерева и курили, пока я занималась их лошадьми и готовила похлебку. Я научилась быть хорошей женой шайена, поэтому подождала, пока поели мужчины, а потом вернулась к моей оленьей шкуре, внешне не выказывая никакого интереса к нашим гостям.

У одного из апачей на левой щеке был шрам. Этот воин говорил по-английски и, если кому-то нужно было помочь, выступал в роли переводчика. Поев, он рассказал, зачем они приехали.

– Когда-то апачи были гордым народом. На всей земле не было воинов храбрее. А потом вожди сломали стрелы и заключили мир с бледнолицыми. Мы хранили мир, потому что почитали наших вождей. А теперь вождем стал Танза. Он очень старается быть хорошим вождем, но у него ничего не получается. Бледнолицые поселили нас в Сан-Карлосе. Да, в Сан-Карлосе, – повторил он с отвращением. – Бледнолицые дают нам в резервации еду и одежду и хотят, чтобы мы нянчились с коровами.

Он плюнул в костер, и глаза у него загорелись ненавистью.

– Но ведь мы воины, а не женщины. Мы хотим сражаться! У нас нет жен и нет детей. Они умерли. Их убили бледнолицые. Мы… – он показал рукой на своих трех товарищей. – Мы слышали, что Два Летящих Ястреба великий вождь. Но даже великий вождь не может сражаться в одиночку. Если ты не откажешь нам, мы пойдем за тобой, куда ты скажешь.

Четыре пары черных глаз, не отрываясь, смотрели на Тень в ожидании ответа.

– В этом сражении у нас нет надежды выйти победителями, – спокойно проговорил Тень. – Вам это наверняка известно.

– Мы знаем, – торжественно заверил его апач со шрамом на левой щеке. – Но лучше умереть в бою, чем нянчиться с коровами бледнолицых.

– Лучше умереть мужчиной, чем жить как собака, – поддержал его еще один воин.

– Правильно, – сказал третий. – В бою смерть легкая и быстрая. Все лучше, чем медленно умирать от голода в Сан-Карлосе.

– Мне надо подумать.

По голосу Тени я поняла, что он очень взволнован оказанным ему доверием. О чем тут было думать? Пять воинов против армии всех Соединенных Штатов. Я это понимала. Апачи это понимали. И Тень понимал тоже. И все равно в его глазах вспыхнул огонь. Он был воином. И я знала, что он уже захвачен сумасшедшей идеей.

Тень и апач со шрамом, которого звали Бегущий Теленок, не ложились спать всю ночь. Накрывшись шкурой, я слушала, как они вспоминают былые времена, благословенные времена до прихода бледнолицых, когда краснокожие люди владели здешними землями и Великий Дух с улыбкой глядел на своих детей.

– Белых очень много, – с горечью проговорил Бегущий Теленок. – Убиваешь десятерых, на их место приходят сотни. Я думаю… Я думаю, что их бог, наверное, сильнее всех наших богов вместе взятых.


На другое утро явились три воина сиу. Днем – еще шесть шайенов. Все это были вооруженные воины, готовые умереть в бою рядом с Двумя Летящими Ястребами, единственным боевым вождем, не ушедшим в резервацию.

Я часто слышала о таинственном способе связи, известном как мокасиновый телеграф. Теперь я видела его в действии. Не проходило дня, чтобы в нашем лагере не объявились два-три воина пешком или на конях. С быстротой огня распространилась среди индейцев весть о том, что вождь шайенов Два Летящих Ястреба не сдался бледнолицым, и юные воины с горячей кровью поспешили к нам. Они уже попробовали, что значит жить в резервации, и это пришлось им не по вкусу. Еду доставляли не вовремя, и ее было недостаточно, а дать краснокожим в руки оружие, чтобы они сами добывали для себя мясо, белые никак не могли, поэтому народ голодал. Бесчестные индейцы, бывало, перекупали продукты, предоставляя остальным спасаться, как кто может. Родители отдавали свою еду детям и медленно умирали. Воины, пережив смерть своих детей, пережив смерть родителей, пережив смерть жен, бежали в Медвежью долину.

К концу месяца к нам пришли двадцать пять воинов – апачи, сиу, черноногие, киова. У них не было семей, и они жили единственной мечтой сразиться с белыми, которые убили их соплеменников и отобрали у них их землю, уничтожили многочисленные стада бизонов и заставили самих индейцев вести скотскую жизнь.

Я никак не понимала, почему они решили объединиться против белых, когда стало уже слишком поздно. Ведь все могло обернуться для индейцев совсем иначе, если бы они отставили в сторону свои мелкие разногласия.

Еще двадцать воинов пришли к нам в следующие несколько дней. Когда Тень увидел их, всего двадцать, но неудержимо рвущихся в бой, он дал согласие стать их вождем. Опять война!

Поначалу я сражалась рядом с ним. В кожаных штанах, в куртке с бахромой, со стянутыми на затылке волосами и разрисованная, как все индейцы, я была неотличима от них, по крайней мере, на расстоянии. Я хорошо помню только первый бой. Все остальные тонут в калейдоскопе лиц, ружей, луков, в ужасном шуме и дыме выстрелов.

Первая наша вылазка случилась против небольшого отряда кавалерии. В первый и, наверное, последний раз мы превосходили противника числом. У меня был отличный винчестер, и я целилась в лошадей, не в силах повернуть оружие против людей, которые принадлежали моему народу.

Однако мое решение не убивать солдат было недолговечным, потому что в один малоприятный момент я увидела направленное на меня ружье. Время как будто остановилось. Я разглядела голубые глаза всадника и шрам в виде сердечка у него на левой щеке. Он был примерно моего возраста, может быть, немного старше, и я подумала, что он, наверное, женат и даже… почему бы нет?… уже отец. Форма на нем была грязная, руки черные от пороха. Я видела длинный коричневый палец, прижавшийся к спусковому крючку.

Потом ко мне вернулось ощущение времени, и я поняла, что он убьет меня, если я не убью его первая. Не знаю как, но я все же нажала на спусковой крючок, а потом, как завороженная, смотрела на расплывающееся красное пятно у него на груди. Он упал с лошади, и только тогда я со всей отчетливостью поняла, что убила своего соплеменника. Это было гораздо хуже, чем убивать индейцев, когда они напали на наш дом в Медвежьей долине. Еще много недель мне снилось по ночам его лицо.

Тень всегда чувствовал мое настроение, и на сей раз он тоже старался как мог успокоить меня. По ночам, когда мы оставались одни, он рассказывал мне о своей юности, вспоминал забавные приключения и сказки, передававшиеся из уст в уста многими поколениями индейцев, чтобы рассмешить меня и заставить забыть об убитом мной человеке.

Однако настоящий покой моему измученному сердцу несли его сильные руки, потому что только в его объятиях я чувствовала себя защищенной от всего мира, ополчившегося против нас. Иногда мне казалось, будто все сошли с ума, и только наша с Тенью любовь остается нормальной и неизменной.

Время шло, и воспоминание об убитом всаднике постепенно поблекло, однако испытанный мной ужас я так никогда не смогла по-настоящему забыть.

А наши сражения продолжались своим чередом. Теперь уже ни один патруль не чувствовал себя в безопасности в наших местах. Мы нападали на них чаще всего по утрам, едва начинался рассвет, убивали всадников и уводили с собой их лошадей.

Больше всего мы любили, когда нам попадались отряды с грузом оружия, продуктов, одежды. Что нам было нужно, мы забирали, а остальное отправляли в огонь. Мы не брали пленных, и когда я видела мертвых женщин и детей, то заставляла себя вспоминать резню у Песочного ручья и сотни других, в которых гибли индейские женщины и дети. Конечно, от этого у меня не становилось спокойнее на душе, зато я могла с пониманием относиться к той ненависти, которую испытывали индейские воины.

Нападали мы на форты, поздно ночью забрасывая их стрелами, а потом скрываясь. В таких случаях мы никогда не вступали в бой, потому что нашей задачей было напомнить белым о том, что мы живы, и внести смятение в их души.

Бывали у нас и довольно крупные стычки с армейскими частями, но это случалось редко. Как только удача поворачивалась к нам спиной, мы убегали. Нас было слишком мало, чтобы мы могли позволить себе большие потери, поэтому мы бросались в разные стороны, а потом встречались в заранее обговоренном месте.

Это была походная жизнь, когда не удавалось даже спокойно поспать из страха перед врагами. И все же никто не жаловался и никто не уходил.

Меня поражало, как Тень умудрился сколотить сплоченный военный отряд из тех воинов, что пришли к нам, потому что не только их верования были разными, но и тактика ведения боя тоже. Искусные наездники, сиу и шайены, сражались из любви к сражениям, ища лично для себя почестей и славы.

Апачи же предпочитали пеший бой. Они были непревзойденными мастерами маскировки и исчезали на глазах, словно их никогда не было. Они тоже стремились к личной славе, однако никогда не ввязывались в драку, если не были уверены, что победа на их стороне. До того, как они пришли к Тени, они были совершенно убеждены, что только дурак нападает на превосходящие силы врага.

Теперь все изменилось. Воины дрались не за почести и славу, не за лишние перья в волосах, а за свою жизнь и свободу.

Для меня эта жизнь была очень нелегкой, ведь я была единственной женщиной среди пятидесяти воинов. Я с ужасом думала, что мне придется готовить на всех, но Тень сразу же дал понять, что я только его женщина. Он прямо заявил, что если кто посмеет обидеть меня словом или жестом, будет иметь дело с ним, а если кому-то не нравится мое присутствие в отряде, то он готов уйти и пусть они ищут себе другого вождя. Думаю, он таким образом проверял, насколько может им доверять и насколько они дорожат им самим, однако никто не выразил недовольства моим присутствием, хотя у остальных жен в лагере не было.

Когда стало заметно, что я беременна, Тень запретил мне участвовать в набегах. Втайне я была этому очень рада, потому что мне совсем не нравилось стрелять в людей, тем более в белых.

В том году я часто оставалась одна, потому что Тень и его воины, спрятав меня понадежнее, отсутствовали иногда по нескольку дней. Один раз они потеряли в бою десять человек. Еще трое были ранены. Один из них – мальчик-шайен лет пятнадцати или шестнадцати от силы. Пуля попала ему в живот. Три дня он боролся за жизнь, и три дня я не отходила от него. Я бы все сделала, лишь бы он не мучился, но могла только положить ему руку на лоб, чтобы он знал, что умирает не в одиночестве.

Иногда ко мне подсаживался Тень. Мы мало говорили, но его присутствие было большим утешением для меня. Он очень изменился. Стал более задумчивым, более отрешенным, но я понимала, что ему нелегко нести бремя ответственности за своих воинов и за меня. Каждый раз, когда кто-то погибал, Тень тоже немножко умирал, как будто отдавал каждому кусочек своего сердца. В тот вечер он сидел рядом со мной, и в глазах у него была тоска.

– Ты не виноват, – ласково проговорила я, показав на неподвижно лежавшего между нами мальчика по имени Быстрый Ветер. – Он здесь, потому что сам захотел быть здесь. И все так. Ты не должен винить себя каждый раз, когда кто-то погибает.

– А кого винить? Я с самого начала знал, что мы обречены. Мы обречены.

– И они знали. Они сами захотели быть здесь. Никто не гнал их силой.

– Ты говоришь мудро, – согласился со мной Тень. – Но каждая смерть камнем ложится на мою совесть.

– Я часто слышала, как твои воины говорили, что лучше умереть в бою, чем сдаться на милость победителя. Если это правда, то тебе не о чем сожалеть. Эти мужчины живут и умирают так, как они сами захотели. Наверное, они все уже погибли бы, если бы у них был другой вождь, ведь только благодаря тебе мы тянем так долго.

Тень улыбнулся, и его ласковый взгляд согрел меня.

– Спасибо, Анна. Ты сказала слова, которые мне были нужны.

Мальчику постепенно становилось хуже, и я пробыла с ним до конца, а потом оплакала его.


Тень и воины опять уехали, и я осталась одна, если не считать одного раненого, который еще не оправился настолько, чтобы принимать участие в сражениях. Я старалась успеть сделать как можно больше, тем более что мне надо было еще подумать о приданом для младенца, который должен был появиться на свет к Рождеству.

Тень очень радовался своему будущему отцовству, и огорчало его только то, что он мог быть далеко от меня, когда начнутся роды. Я же уверяла его, что прекрасно обойдусь без его помощи, хотя сама ужасно этого боялась. Но потом я подумала, что рожают же индианки, значит, я тоже смогу. Он не сказал мне, что я не индианка, хотя эта мысль промелькнула у него в голове.

А пока я сидела на солнышке, отложив в сторону шитье, и думала о том, что несколько лет назад никому бы в голову не пришло представить меня в лагере с пятьюдесятью воинами. Я уж точно такого не предполагала. Я вспомнила, как мечтала поехать в большой город, сходить в театр и пообедать в ресторане, а еще мечтала выйти замуж за черноволосого незнакомца. Что ж, похоже, мне не удастся посмотреть на Нью-Йорк и Чикаго, однако мои девчоночьи мечты о высоком черноволосом суженом все-таки сбылись. Разве я не могу назвать себя счастливой? Хотя мне никогда не придется носить шелк и бархат и есть на китайском фарфоре, я богата любовью Тени. Более чем богата.

Довольная, я пошла взглянуть на Медвежье Дерево – так звали воина, которого неделю назад ранили в ногу. Он сидел в укрытии для раненых и неумело зашивал на себе куртку.

– Давай я тебе помогу, – сказала я, а потом, сообразив, что он не понимает по-английски, потянулась за иголкой.

Я закричала, когда он железной хваткой вцепился мне в руку, потому что у меня не возникло никаких сомнений насчет его намерений. Его черные, глубоко посаженные глаза горели огнем, он, разорвав на мне платье, взялся за свои штаны… Еще никогда я не была так напугана и сопротивлялась изо всех сил, но мне никак не удавалось вырваться.

Плотоядно усмехаясь, Медвежье Дерево опрокинул меня на спину и, раздвинув мне ноги, уже готов был совершить непоправимое…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации