Текст книги "Лучший мужчина"

Теперь она поняла. Он рассчитывал, что она станет ездить по округе, собирая в мешок коровий навоз! По спине ее пробежала дрожь отвращения. Сегодня ей придется распрощаться с остатками гордости.

Трясущимися руками вращая колеса инвалидной коляски, Алекс откатилась подальше от повозки. Дальше падать было некуда: она достигла дна.

– Ну как тебе, Пайтон? Если ты жаждал отмщения, то вот оно, – прошептала она, вглядываясь в золотистую дымку на горизонте, где, должно быть, располагался рай. – Сегодня твой день.

С каменным лицом, не замечая катившихся по щекам слез, она принялась поддевать гвоздем сухие лепешки и складывать в лежащий на коленях мешок.

Глава 8

Вечером накануне отправления в просторном холле господского дома на ранчо «Королевские луга» собралась довольно большая компания. Фредди стояла у двери рядом с Фриско и его двумя главными помощниками. Там присутствовали девять ковбоев: все как на подбор стройные и мускулистые ребята с суровыми обветренными лицами. Исподволь они бросали испытующие взгляды на Фредди и ее сестер. То же любопытство, крепко приправленное сомнением, читалось во взглядах присутствующих, обращенных то к Фриско, то к Лоле, которая сидела у окна как раз напротив Фриско. Странный альянс, если не сказать больше.

Как бы Фредди ни относилась к Уорду Хэму, как бы ни презирала его, факт оставался фактом: его лавочка была местом сбора всех городских сплетен, и пикантная новость, которую он сообщил Лес, заслуживала внимания. Фредди переводила взгляд с Фриско на Лолу с ее многозначительной усмешкой и думала, как ей поступить с информацией Хэма. Как бы там ни было, до утра следующего дня она должна была решить терзавшую ее загадку.

Скользнув глазами по Лутеру Морланду, склонившемуся над кипой документов, она наконец позволила себе посмотреть на Джека Колдуэлла. Он давно пытался перехватить ее взгляд, но она старательно избегала встречаться с ним глазами, вплоть до этого момента. Сегодня на нем были брюки в полоску, малиновый парчовый жилет и белоснежная рубашка. Его облик разительно контрастировал с обликом Дэла. Фриско явился на высокое собрание в рабочих штанах, заправленных в сапоги, в полинявшей серой военной рубахе и поношенном кожаном жилете. Но даже в такой невзрачной одежде он приковывал к себе взгляд Фредди. Пожалуй, внешне он нравился ей больше Джека Колдуэлла.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, кто на этом собрании пользуется наибольшим авторитетом. При этом Фриско совершенно не прилагал усилий к тому, чтобы утвердить его. Все получилось словно само собой. Он был немногословен, если не сказать молчалив. Никаких вступительных речей. Поздоровавшись, он неторопливо обвел взглядом присутствующих, давая возможность участникам перегона и наблюдателям присмотреться друг к другу и обменяться впечатлениями. Но когда он засунул руки в задние карманы штанов и чуть покачнулся на каблуках, шум голосов стих и все посмотрели на него.

– Я хочу, чтобы с восходом солнца все были на своих местах. Калеб, вы будете проводником.

Фредди вытянула шею, стараясь получше разглядеть высокого мужчину с приятными чертами лица по имени Калеб Уэбстер.

– Алекс, вы поедете следом за Калебом, а Грейди будет держаться с табуном в непосредственной близости от вас, чуть позади, и поможет вам в случае необходимости.

Далее Фриско обратился к погонщикам, расставляя их по местам: половину с правого фланга, половину с левого. Теперь настала очередь Фредди и Лес.

– Вы вдвоем будете подгонять хвост, и я, когда представится возможность, подъеду к вам проверить вашу работу.

– Что значит «хвост»? – спросила Фредди.

Щеки ее сделались пунцовыми, когда она заметила реакцию на свой вопрос. Погонщики переглянулись, тревожно перешептываясь, а Лола и Джек обменялись взглядами радостного удивления. До сих пор Лола ни слова не сказала своим падчерицам, чему Фредди была только рада. Мысленно Фредди пожелала ей подавиться пуншем, который та пила мелкими глотками, растягивая удовольствие.

– Хвост – это те животные, которые идут последними, отстают. Ваша задача состоит в том, чтобы подгонять лентяев.

Фриско повернул голову к Лутеру Морланду, послав ледяной взгляд Колдуэллу.

– Как я понял, вы будете делить одну повозку, а у Хэма будет собственная. – Дэл смотрел на Колдуэлла с откровенной неприязнью. – По правилам во время перегона соблюдается сухой закон и никаких азартных игр.

Джек откинулся на спинку стула:

– Не вижу никакого вреда в том, чтобы перекинуться в картишки… по-дружески.

– А я никогда не видел, чтобы в карты играли по-дружески! – парировал Фриско. – Стоит вам нарушить уговор, и вы лишаетесь права следить за перегоном. Миссис Рорк придется нанимать другого представителя.

Пришла очередь обратиться к Уорду:

– То же самое относится и к вам. С еще одним условием: вы не вмешиваетесь в работу погонщиков и других работников – никоим образом. Если вас это не устраивает – до свидания. Вы наблюдаете, и это все.

Уорд напыжился и подскочил со стула:

– Но я рассчитывал проводить время с моей невестой!

– Если у нее хватит сил на светскую жизнь после окончания рабочего дня, я не возражаю. Но если это скажется на ее работе, я ее предупрежу. После второго предупреждения она выходит из игры. Это понятно?

Пунцовая от смущения, Лес кивнула. Уорд только негодующе пыхтел.

– Здесь каждый знаком с завещанием Джо Рорка. Мы начинаем перегон с двумя тысячами двумястами двенадцатью бычками. Десять процентов – не такой уж надежный запас, но мы имеем то, что имеем, и вынуждены этим довольствоваться.

Грейди вышел вперед:

– Можем мы заклеймить животных, которые приблудятся к стаду по дороге?

– Это будет нечестно, мистер Коул, не так ли? – Лола погрозила Коулу пальцем, словно непослушному мальчику, и Фредди поморщилась от ненависти к мачехе.

– Лутер, дайте нам разъяснение. – Фриско ждал, пока Морланд сверится с текстом завещания.

– Здесь нет запрещения присоединять к стаду животных, которые могут приблудиться по дороге, – веско заявил Лутер.

Лола ткнула Джека локтем в ребро, и он вытянулся в струнку:

– Как представитель миссис Рорк, я вынужден возразить. Что помешает мистеру Фриско постоянно отлавливать новых животных и клеймить их? Это не что иное, как мошенничество.

Лола оживленно закивала.

– Если мы подберем десять бычков по дороге, то общее количество будет как раз таким, с какого я думал начинать перегон, – сказал Фриско.

Лутер обратился к Лоле и Джеку с текстом завещания в руке:

– Джо Рорк не запрещает ловить диких животных. Все запреты касаются лишь покупки новых бычков.

Вдова Рорк явно осталась недовольна. Она нахмурилась и надула губы.

Фриско вновь обвел взглядом участников перегона.

– Поскольку я уполномочен представлять здесь интересы сестер Рорк, позвольте напомнить вам, что все вы работаете на них. Сестры Рорк наняли нас, чтобы доставить две тысячи быков в Абилин, что мы и намерены сделать. Мне не надо напоминать вам, ребята, что мы все равно потеряем некое число животных, но предел потерь вам хорошо известен. Так что обращайтесь с каждым из быков так, словно от него одного зависит наш успех.

Качнувшись на каблуках, Фриско взглянул каждому из ковбоев в глаза, словно призывал еще раз взвесить свое решение.

– Вот так. Перед тем как вернуться в город, я хотел бы поговорить с Лес, Алекс и Фредди. Лес, мы не могли бы выйти?

Уорд подпрыгнул, увидев, что Лес послушно направилась следом за Фриско к двери. Фриско остановился и, подойдя к Уорду нос к носу, сказал:

– Никто из моих ковбоев не является на работу с партнером или партнершей на запятках. Это относится и к Лес. Я хочу поговорить с ней, а не с вами.

Фредди поднялась и, с наслаждением растягивая слова, спросила у Хэма:

– Не хотите ли пуншу, сударь?

Если бы он окликнул ее сестру, Фредди не задумываясь плеснула бы горячим напитком в его мерзкую, красную от гнева рожу.

Счастливая оттого, что ей наконец удалось вырваться из переполненной душной комнаты, Лес остановилась на крыльце, вдохнув полной грудью свежий ночной воздух. Фриско между тем спустился вниз по ступеням.

– Уверяю вас, мистер Хэм не будет вмешиваться, – сказала, догнав его, Лес.

В голосе ее звучали тревога и волнение, она с трудом подавила желание извиниться за поведение Уорда.

– Он заинтересован в успехе не меньше нас, – добавила она.

Фриско отвел ее к ограде, отделяющей палисадник возле дома от остальной территории ранчо, и положил локти на забор, глядя куда-то в сторону темнеющих очертаний амбаров.

– Ты много сделала и многому научилась. Но чтобы стать настоящим ковбоем, требуются даже не месяцы – годы. Ты ни разу не видела панического бегства стада, не переправляла животных через реку.

Сняв шляпу, он провел ладонью по волосам.

– Многому тебе придется учиться на ходу, тут уж ничего не поделаешь. В последний раз, когда я гнал стадо на север, погибли два человека, Лес. Перегон – серьезное испытание даже для опытных ковбоев, а тебя опытной не назовешь.

Только сейчас он обернулся, чтобы посмотреть в ее бледное лицо.

– Если у тебя есть какие-то опасения или предчувствия, я хотел бы услышать о них прямо сейчас.

– Каждый день я говорю себе, что не справлюсь, и, честно говоря, я боюсь до смерти, – прошептала она, машинально отщипывая от забора щепки. – Но у меня нет выбора.

Дэл скользнул взглядом по синяку у нее на скуле, затем как бы невзначай посмотрел на темный след на запястье.

– Во время учебы ты пострадала физически больше остальных, – сказал он. – И это меня тревожит. Ты, случаем, не из тех, кто как магнит притягивает неприятности?

Его вопрос поразил Лес настолько, что она не сразу поняла, что он относит следы от побоев на ее теле на счет падений.

– Пожалуй, – осторожно ответила она.

Дэл со вздохом кивнул, после чего с явным усилием над собой добавил:

– И еще, Лес, постарайся свести свое общение с женихом к минимуму. Усталый ковбой представляет опасность для себя самого и для всех остальных.

Когда, проводив Уорда до его экипажа, Лес передала ему содержание разговора с боссом, Хэм стукнул кулаком о ладонь и выругался.

– Он уже пытается нас разделить. Ну что же, ничего у него не выйдет. Так ты не хочешь пожелать мне удачи? – спросил Уорд, поднимая глаза на невесту, одной рукой уже держась за дверцу экипажа. – Я продал магазин, я все поставил на карту. Для нас я жертвую всем, а это не так легко.

– Но тебе по крайней мере не придется пасти лонгхорнов, – усмехнувшись, заметила Лес.

– Это упрек? – насупившись, спросил Уорд.

Лес слишком хорошо знала, чему обычно предшествовало это выражение.

– Нет, – торопливо проговорила она, положив ладонь ему на грудь. – Я просто хотела сказать, что предстоящие месяцы ни для кого из нас не будут легкими. Это все. И я знаю, как будет трудно тебе.

Лес не кривила душой. Она понимала, что жизнь, ограниченная бортами и пологом повозки, не сулит ничего приятного: неуютно и одиноко. Конечно, помимо Уорда, сопровождать их будут Лутер Морланд и Джек Колдуэлл, однако Уорд не перебросится ни словом с таким грязным типом, как Джек, если только в случае крайней нужды. Что касается Лутера, то занудливее его вряд ли найдется человек в Клисе. Каждый вечер Уорд будет искать ее общества.

– Ну ладно, – сказал Хэм, дергая поводья. – Завтра трубы позовут нас в поход.

Время от времени он делал подобные выспренние заявления, и всякий раз Лес чувствовала себя неуютно.

– Надеюсь, перегон пройдет удачно, – сказал в заключение Уорд. – Если нет, я спрошу с тебя.

Последнюю фразу Хэм произнес словно в шутку, но Лес услышала в его словах и настоящую угрозу. Прикусив губу и нервно потирая руки, она смотрела на удаляющийся экипаж, постепенно растворявшийся в ночной мгле.

Медленно она пошла к дому, предвкушая последнюю ночь в настоящей кровати. Если бы можно было сделать так, чтобы завтра никогда не наступило!

– Грейди говорит, что вы гнали повозку вокруг ранчо так, будто от чертей убегали, и заставляли его есть пять раз за день.

Алекс подкатила кресло к колесу повозки и дотронулась до деревянных спиц.

– Я всего лишь следовала вашим советам, мистер Фрис-ко. Старалась забыть о страхе и делать то, что от меня требуется.

Каждый день она просыпалась с металлическим привкусом страха во рту и ложилась спать с тем же ощущением, разве что еще более сильным.

Откинув голову, она смотрела на звезды.

– Завтра будет ясно.

Наступило неловкое молчание. Алекс беспокойно заерзала в кресле.

– Это путешествие будет для вас, Алекс, с вашей болезненной гордостью, особенно тяжким испытанием.

Она знала, что он имеет в виду такие неизбежные в ее положении вещи, как ползание по земле и выкапывание костровой ямы.

– Вы сможете дойти до конца, Алекс?

Действительно, сможет ли она дойти до конца? И где тот предел, дальше которого она уже не сможет? И есть ли он вообще? Когда она решит сдаться?

– У меня нет выбора, – тихо сказала она. – А вы, мистер Фриско, вы пойдете до конца?

Вопрос имел под собой почву. Уорд передал им ходящие по городу слухи.

Дэл рассмеялся:

– У меня тоже нет выбора. Для всех нас успех означает все.

– Если говорить честно, мистер Фриско, каковы, по-вашему, наши шансы на победу? – Алекс незаметно сжала кулаки.

– Я бы не стал ввязываться во все это, если бы не было реальной возможности победить.

Она гнала повозку на сумасшедшей скорости, точно как он велел, и училась обуздывать страх, тело ее покрывалось синяками и царапинами, она обжигала пальцы о горячие крышки и котлы, она ломала ногти, выворачивая землю. От хождения на костыле нога ее мучительно ныла и предательски дрожала, веки болели так, словно под них насыпали песок: от долгих бессонных ночей, проведенных в тягостных раздумьях. И все это было всего лишь прелюдией к чему-то еще более страшному.

– Я не могу гарантировать успех, – помолчав, сказал Дэл. – Слишком много всего может произойти, чего не предусмотришь заранее. Мы потеряем какое-то количество быков, без этого не бывает. Я не могу уверять, что мы доставим точно две тысячи голов в Абилин, но я могу обещать, что буду делать все, чтобы достичь успеха.

– Я понимаю.

Алекс нуждалась в твердых гарантиях, но таковых не существовало.

– Спокойной ночи, мистер Фриско, – сказала она и покатила кресло к входу в дом со стороны кухни.

Фредди ждала его на веранде, у парадного входа. Покачиваясь на качелях, она слушала страстное пение лягушек. Наступала весна. Погода все еще оставалась неустойчивой: то теплой и солнечной, то хмурой и дождливой, но дни заметно удлинились.

Дэл возник из темноты, словно она вызвала его к себе силой собственных мыслей. Фредди подняла голову, и он сел рядом с ней на качели. Фредди неодобрительно нахмурилась. Она ожидала, что он сядет на один из стульев. Осторожно отодвинувшись от его мускулистого бедра и запаха кожи, сигар и того неопределенного свежего аромата, который отличает людей, проводящих много времени на воздухе, она поправила юбку, решая, что следует сделать: первой задать вопрос или дождаться, пока заговорит он.

– Ты меня беспокоишь больше других, – без обиняков перейдя на ты, начал Дэл. – Этот перегон не театральное шоу, поставленное для твоего удовольствия. От тебя не ждут, чтобы ты развлекала ковбоев, ты должна работать. И работать как следует, а не так себе, спустя рукава, как это было до сих пор.

Возмущенная до глубины души, Фредди круто развернулась к нему, воскликнув:

– Работаю, как умею!

Он смотрел на нее, освещенную желтоватым светом, лившимся из окон.

– Ты самая способная из всех, Фредди, но ты не используешь своих возможностей. Ты позволяешь Лес устанавливать темп и только держишься с ней наравне, но стоит тебе приложить хоть немного больше старания, и ты бы стреляла лучше, лучше кидала лассо и лучше бы ездила верхом.

– Хотите верьте, хотите нет, но я не собираюсь всю жизнь работать ковбоем! И мне ни к чему лучше закидывать лассо, лучше стрелять и лучше ездить верхом, чтобы отображать эти действия на сцене.

– Этим ты намерена заняться, когда все закончится? Вернуться на сцену?

– Я намерена купить театр в Сан-Франциско на мою долю наследства. Здорово, правда? – Глаза ее возбужденно блестели. – Мечта всей жизни, – продолжала она. – Этот театр будет моим, я смогу выбирать любую роль, какую пожелаю, и никто не скажет, что я еще не готова ее сыграть.

Она представляла себя стоящей перед темно-бордовым бархатным занавесом, представляла, как изящно делает реверанс и грациозно склоняется, чтобы поднять один из бесчисленных букетов от благодарных почитателей ее таланта, а ими уже усыпана сцена. Картина представлялась ей настолько реальной, что она почти слышала грохот аплодисментов.

– Ничего этого не будет, если мы не приведем стадо в Абилин.

Итак, снова начинаются упреки.

– Но кроме меня, будут и другие ковбои, – уходя в глухую оборону, сказала Фредди.

Ну почему он все норовит поддеть ее, разозлить?

– Из-за одного небрежного загонщика стадо может недосчитаться нескольких сотен быков. Я такое уже видел. Бывает так, что ковбой думает, будто он знает больше, чем трейл-босс, и совершает фатальную ошибку. Мне индивидуалисты в этом путешествии ни к чему, Фредди. Это я о тебе.

– Вы не можете не допустить меня к участию! – гневно воскликнула она, сверкая зелеными глазами.

– Еще как могу!

Взгляды их встретились и словно сцепились.

– И еще я могу выгнать тебя во время перегона. Моя проблема состоит вот в чем: могу ли я положиться на твою исполнительность? Могу ли с уверенностью сказать, что ты станешь выполнять мои инструкции?

Вот оно, то самое начало, которого она ждала.

– А наша проблема состоит вот в чем: как нам узнать, что мы можем доверять вам?

Фриско сдвинул брови.

– Я бы сказал, что сейчас поздновато справляться о моей благонадежности. Эта тема была исчерпана в тот день, когда вы меня наняли. О чем, черт возьми, ты говоришь?

Фредди решила, что она не совсем нормальная, потому что злой огонь в его глазах в самом прямом смысле обжег ее, заставил запылать щеки и вызвал непонятное бурление внутри. Такой реакции организма Фредди не желала.

Вскинув голову, она посмотрела прямо ему в глаза.

– Мистер Хэм говорит, что слышал, будто вы ходили к Лоле. Он сказал, что вы целовались с ней прямо на крыльце, затем зашли в дом и оставались там больше часа. – Встав с качелей, она взглянула на него сверху вниз. – Вы можете объясниться?

– Давай по порядку, Фредди. В чем конкретно ты меня обвиняешь?

– Я бы предпочла ни в чем вас не обвинять.

Странно, но так оно и было. Именно так она и отреагировала на известие. Первым побуждением было стремление найти ему оправдание.

– Мы с сестрами решили дать вам возможность объясниться. И после этого мы решим, состоится ли перегон завтра или нет.

Эта сплетня о Лоле и Фриско подействовала на Фредди, словно коварный удар под ложечку. «Неужели еще одно предательство?» – в смятении подумала она. Только потом до нее дошло, что она пока не заявляла никаких прав на Дэла Фриско, как, впрочем, и он на нее. И все же представить себе Дэла Фриско с Лолой или какой-то иной женщиной Фредди была не в состоянии. Все в ней восставало против такой возможности.

– Я пошел к миссис Рорк потому, что она меня пригласила встретиться с ее представителем Джеком Колдуэллом, – сказал Фриско, как ни в чем не бывало покачиваясь на качелях.

Фредди тут же поняла, что вскочила она зря. Свет из окна освещал ее, выставляя напоказ все эмоции и мысли, но выражение его лица она видеть не могла из-за падавшей на него тени.

– Это правда, что вы целовали Лолу?

С упавшим сердцем Фредди считала секунды. Он слишком долго молчал. Мало-помалу ее запал кончился, и она опустилась на качели рядом с ним, уже жалея о том, что начала разборку. Как бы ей хотелось разобраться в самой себе и понять, почему Дэл Фриско так много для нее значит и когда все это началось.

– Я знал Лолу во время войны, – сказал он наконец.

Он сидел к ней в профиль, и она заметила, как опустились вниз кончики его губ, как в их уголках пролегли скорбные складки.

– Понимаю, – медленно проговорила она.

Ревность снедала ее; не замечая того, она сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Она смогла справиться со своими чувствами, только напомнив себе, что на карту поставлено ее будущее.

– Нет, ты не понимаешь! – сердито возразил он. – Мы с Лолой были деловыми партнерами в одном незадавшемся предприятии. Она надула меня, обвела вокруг пальца, как последнего дурака. Меня чуть не убили.

– Но ты поцеловал ее на пороге, – напомнила она, не заметив, как сама перешла на ты, и от всей души мечтая, чтобы он убедил ее в том, что этого не было.

– Ты знаешь Лолу, так что сама догадайся, кто кого поцеловал.

Он встал, и на свету Фредди разглядела, как гнев преобразил его лицо.

– Если ты не доверяешь мне, то не поверишь, что бы я ни сказал. Но ты знаешь мою историю и, может быть, поверишь в то, что я чертовски много поставил на успех этого перегона. – Глаза его сверкали от гнева. – Ты можешь не верить, что я в первую очередь думаю о ваших интересах, но ты можешь быть, черт побери, уверена в том, что я блюду свои интересы. Если я не приведу стадо в Абилин, на мне можно ставить крест. Второго такого шанса не будет.

Его оскорбило ее справедливое требование объясниться, и это разозлило Фредди. Желая быть с ним на равных, Фредди тоже встала.

– У нас есть право знать, если что-нибудь происходит за нашими спинами! – резко сказала она. – Ты должен отчетливо представлять себе, как мы можем воспринимать тот факт, что ты имеешь дела с человеком, который выиграет, если проиграем мы. Что, по-твоему, мы должны были думать о тебе, если ты являешься к Лоле домой и целуешь ее, никого не стесняясь?!

Фриско сжал кулаки и разжал их, глядя на нее в упор. Затем он схватил ее за талию и, грубо стиснув, прижал к себе. Она чувствовала исходящий от него жар желания, мощь его мускулистого тела. И, посмотрев в его горящие глаза своими широко распахнутыми глазами, судорожно перевела дыхание.

Вдруг он накрыл ее рот своим, требовательно, почти грубо. Его поцелуй последовал так неожиданно, что Фредди оторопела. Она не нашла в себе сил для борьбы и даже протеста, она не могла ни двинуться, ни вдохнуть. Никто еще не целовал ее так, самонадеянно и грубо. Он брал, только брал и не думал ничего давать взамен. Им двигал мужской голод – голод, ждущий немедленного утоления. Этот поцелуй жег ее, причиняя почти физическую боль, и лишал рассудка.

Подняв голову, он, прижимая ее бедра к своим, заглянул ей в глаза своими серо-голубыми глазами-льдинками.

– Думаю, я наглядно доказал, что порой поцелуй совсем ничего не значит, – произнес он и, почти оттолкнув ее от себя, добавил: – Спокойной ночи, Фредерика.

Дэл пошел прямой дорогой в салун и остаток вечера провел, глядя в стакан. Если бы Уорд Хэм вошел сейчас сюда, он бы переломал ему все кости. Хэм посеял сомнение, которое даст пышные плоды подозрений в том случае, если перегон закончится неудачей. Если ему не повезет, пойдет слух, что он договорился с Лолой.

Приподняв стаканчик с виски, он вспомнил, как утверждал, что не отправится в путь, пока сестры Рорк не будут готовы. И вот он уже поступился принципами.

Глядя на собственное отражение в зеркале над стойкой бара, он видел себя в окружении бутылок виски всех мастей. Один-другой стаканчик за успех, и он перестал бы беспокоиться, все заботы исчезли бы в никуда. Всего лишь несколько глотков, и он бы крепко заснул в эту ночь.

С другой стороны, положим, он действительно приведет две тысячи быков в Абилин. Если он преуспеет, то станет легендой. Никто не вспомнит те стада, что Дэл Фриско потерял, но никто не забудет то стадо, которое Фриско привел, несмотря ни на что.

Медленно он опустил стаканчик на стойку. Не сегодня.

Бросив на стойку две монетки, Фриско вышел из бара и перевел дух. Затем взглянул на звезды. Завтра ночью он будет смотреть на них из своего спальника. И Фредди Рорк будет спать всего в двух шагах от него.