Текст книги "Офелия и янтарные хроники"

Наверное, произошла ошибка. Я?! Куда, скажите на милость, подевалась Сибилла Чо?

Чьи-то руки касались моих плеч, пытаясь поставить меня на ноги. Отовсюду я слышала своё имя, одни выкрикивали его, другие шептали. Грета на сцене недовольно поморщилась, а я – у меня в голове вертелось только одно: «Нет. Нет, ни в коем случае, ни за что!»

– Простите, – сказала я. – Но это невозможно.

Никто не обратил внимания. Январские продолжали аплодировать, Июльские громко протестовали. А президент Пан церемонно вызвал меня на сцену.

Это было уж слишком. Дальше некуда.

За последние несколько дней я пережила столько невероятного, а тут ещё и это странное соревнование! Похоже, мы дошли до предела.

Я пошла на сцену, чтобы всё это высказать Вневременны́м. Объявить, что я отказываюсь, и пусть ищут другого кандидата. Сибилла Чо непременно появится, надо только подождать. В конце концов, ещё утром она была в библиотеке и…

Чёрт возьми, я не хотела становиться Повелительницей времени!

Президент Пан протянул мне нож рукояткой вперёд, но я покачала головой.

– Я совсем недавно узнала, что обладаю способностями Вневременны́х, – объяснила я. Наконец на трибунах стало немного тише. – Я не могу принять участие в этом турнире, я даже не очень понимаю, зачем он проводится.

Президент по-прежнему держал нож у меня под носом.

– Это не имеет значения. Тебя избрали, и теперь это твой долг.

– Спасибо, не стоит беспокойства.

Несколько Июльских захлопали, и я повернулась, чтобы спуститься со сцены в зал. И тогда заговорил Повелитель времени. Он произнёс несколько слов на своём старинном языке, но на этот раз я чудесным образом всё поняла.

– Офелия! Пожалуйста, подожди! – сказал он, и я остановилась. – Возможно, тебе это кажется бессмыслицей. Но эта борьба была предопределена для тебя с того дня, когда дубовый лист упал на лобовое стекло.

Я повернулась к нему. Откуда Повелителю было знать, что неприметный дубовый листок – последнее, что я помнила до того, как произошла авария? Бесконечное мгновение он лежал на стекле нашей машины, а дерево висело перед ней. Странно, ведь я никому не рассказывала об этом листе.

Повелитель времени грустно улыбнулся.

– Пожалуйста, – повторил он так тихо, что только я могла его услышать. – Доверься мне.

– Но я не хочу тратить триста лет… на то, чтобы собирать души и относить их в колодец времени, – пробормотала я.

Повелитель времени снова улыбнулся.

– Я знаю, – сказал он. – И всё же участие в этом турнире предначертано тебе судьбой. Это твой шанс разгадать тайну, Офелия. Не упускай его.

– Мой шанс? – Я переступила с ноги на ногу. Так ли это? Неужели подворачивается возможность, которую я искала? На самом деле я собиралась вечером тайно проникнуть в Янтарный архив. Возможно, он не охранялся круглосуточно. Однако, если я стану участником турнира, глупый охранник, конечно же, меня пропустит. Желает он того или нет.

Кроме того, если я правильно поняла Пана, участникам турнира предстояло убедиться, что странные аномалии времени прекратились и… Вчера вечером тот мужчина с галстуком-бабочкой заговорил о странностях в потоках времени и вдруг упомянул моего отца. Не потому ли, что, когда папа был как-то связан с Вневременны́ми, такое уже случалось?

Да, возможно, это действительно шанс узнать хоть что-нибудь стоящее! Тот, кто хотел вернуть время под контроль, рано или поздно должен был выяснить, что ему мешает. Почему неприятности повторяются. И, конечно, почему и как Повелитель времени из рода Январских мог быть с этим связан.

Меня бросило в жар и в холод.

И тут же буквально затрясло от страха при одной только мысли об участии в турнире, о котором у меня было очень туманное представление. Можно подумать, я была Красной Шапочкой, вошедшей в лес, полный неизвестных волков.

Чёрт возьми, я понятия не имела, как управлять временем, не говоря уже о том, чтобы решать с его помощью серьёзные проблемы. Кое-что прояснилось сегодня днём, когда Река времени зашевелилась под кончиками моих пальцев, сначала совсем немного, а потом слишком бурно. Я была новичком в этом мире, слишком неопытным. Дело может кончиться постыдным проигрышем. В любом случае я очень сомневалась, что сила моих недавно пробудившихся способностей как-то компенсирует полное отсутствие опыта. Мне точно не выиграть…

Я медленно приблизилась к огненному шару, как будто меня потянули к нему невидимые узы. Пламя внутри шара пылало и трещало. Только теперь, вблизи, я разглядела полосы пыли, прочертившие дорожки на огненной поверхности…

Пан протянул мне нож, который оказался тёплым и немного скользким.

– Пусть время подчиняется мне так же, как я подчиняюсь ему, – услышала я свой голос как будто издалека. Лезвие полоснуло по пальцу, и меня пронзила короткая и резкая боль. Моя кровь капнула в шар. Я ощутила пульсацию огненного шара всеми клеточками своего тела и на долю секунды снова увидела его – дубовый лист на нашем ветровом стекле, как раз перед тем, как разверзся ад. Я закрыла глаза и выдохнула.

Я, Офелия Пендулетт, обычная девушка из Берлина и недавно, по совпадению, ставшая Вневременной, решила принять участие в Янтарном турнире, выиграв который я могу стать Повелительницей времени.

Очевидно, я окончательно сошла с ума.

В тот вечер Леандр тоже предпочёл бы как можно скорее удрать. Но сегодня ему это не удалось. После того как Повелитель времени исчез вместе с Часами смерти и огненным шаром, в театральном зале дворца должно было продолжиться празднование. Вневременны́е направились в зал, и Леандр было подумал, что сможет в неразберихе ускользнуть к себе в комнату.

Однако рядом с ним вдруг остановился президент Пан и сказал:

– Зайдём на пару слов в мой кабинет, ты не против?

Кабинет Пана находился в одном из самых старых крыльев дворца. Комната была не очень большая, кроме письменного стола, заваленного письмами и картами, здесь помещались только узкий шкаф и два кресла. На стене висела картина, изображающая Вневременны́х на каком-то празднике несколько сотен лет назад. На переднем плане сидела Прекрасная Елена, поднимая тост за кого-то Леандру неизвестного.

– Прошу, – сказал президент, указывая на кресло, и Леандр сел. Пан предложил и виски, от которого гость отказался. – Мне показалось, тебе есть что мне сказать, не так ли? – спросил он наконец.

Леандр пожал плечами.

– Не знаю, а о чём?

– Не знаешь? – Пан сделал глоток из своего стакана и откашлялся. – Дорогой мой, – мягко начал он, – ты, естественно, очень переживаешь из-за турнира, и поэтому послушай меня: даже если некоторые из нас ожидают твоей безоговорочной победы, не принимай это слишком близко к сердцу. Ты будешь стараться изо всех сил, как и все остальные, а в конце мы увидим, что получится, договорились?

Леандр встретился взглядом с явно встревоженным президентом. Этот Пан раздражал его и… даже безотчётно злил.

– Всё в порядке, – снова заверил он Пана. – Наверное, у вас много дел, и…

Президент успокаивающе поднял руки.

– Очень хорошо, – сказал он, теперь уже своим обычным тоном. – Речь, конечно же, о Сибилле Чо. Мы должны сделать всё возможное, чтобы прояснить это дело и найти её. Никто не ожидал, что она не вернётся с прогулки по городу к церемонии открытия, и я хотел бы услышать твоё мнение на этот счёт. Стоит ли нам предполагать худшее?

– Ну как, – пробормотал Леандр. Ему очень не нравились такие просьбы. Даже если высказывал их лично Пан. – Сегодня утром в архиве…

Раздался стук в дверь, и вошёл Горацио, правая рука Пана. Капитан гвардии был ростом с буйвола и, казалось, вот-вот выскочит из своей формы.

– Есть проблема, – пояснил он. Его физиономия больше подошла бы быку.

– Проблема? Какого рода?

– Часовой атлас показывает аномалию, которая выходит за рамки обычного. Это началось во время празднования, и я немедленно отправил отряд, чтобы вернуть ситуацию под контроль. Но, к сожалению, сделать это пока не удалось, – сообщил он.

– В каком квадрате возникла аномалия?

– В седьмом. Точнее, в центре Санкт-Петербурга. Река времени ещё не затронута, но более мелкие притоки всё чаще замирают, время несколько раз останавливалось на несколько секунд у набережной Невы, а потом внезапно запускалось снова. Я опасаюсь, что если мы быстро не возьмём ситуацию под контроль, это может привести к серьёзным последствиям для общественного транспорта. Предположительно, средства массовой информации того времени вскоре обратят на это внимание.

Пан вздохнул.

– Спасибо. Я сейчас же отправлюсь туда, чтобы во всём убедиться.

Горацио отрывисто кивнул и вышел из кабинета.

На мгновение президент посмотрел на картину над своим столом.

– Это уже третий случай за последний месяц. Что это вдруг происходит с течениями? – пробормотал он, и вдруг более двух тысяч лет, которые он ходил по этой земле, ощутимо навалились ему на плечи. – Они никак не сдаются.

Леандр, который, только что провёл несколько недель, наблюдая за Рекой временем в Париже и так и не придя ни к какому выводу, задавался тем же вопросом. Только вчера, когда уже казалось, что одна из лодок Пендулеттов…

– Они? – эхом отозвался он.

– Кто? – переспросил Пан.

– Разве вы только что не сказали «они», но не уточнили, кто…

– Извини, задумался о своём. На чём мы остановились? – поинтересовался Пан. Его президентская улыбка вернулась. У него всё было под контролем.

Леандр вздохнул.

– Утром у Сибиллы вдруг неважно пошли дела. Возможно, к этому времени… с ней что-то случилось. У нас есть информация из близлежащих больниц?

– До сих пор никто, подходящий под её описание, там не обнаружился. – Пан покачал головой. – То есть ты хочешь сказать, что нам стоит готовиться к худшему?

– Мы определённо должны продолжать поиски. Иногда всё меняется. – Леандр едва сдерживался, чтобы не вскочить с кресла.

– Да, это действительно так, – согласился с ним Пан. Он упёрся локтями в разделявший их полированный стол и слегка наклонился вперёд. – Знаешь, мне интересно, можем ли мы оправдать то, что совсем неопытная девушка из Январских подвергает себя такой опасности. Как давно она знает о своём даре? Три дня?

– Повелитель времени назвал её имя, и она принесла клятву, – сказал Леандр. Он немного завидовал президенту, что у него есть стол, где всё разложено по местам. И где любую проблему можно убрать в соответствующий ящик, а аномалии в потоках времени разместить рядом с заботами о новых участниках турнира. Он выдохнул.

– Можем ли мы оправдать это или нет, но отступать нельзя.

– Конечно, нельзя, – подтвердил Пан. – Тем не менее мне также хотелось бы узнать, что ты видишь в Офелии Пендулетт? Чтобы мы могли, ну, подготовить свои ожидания.

– Ничего, – быстро сказал Леандр. – Я её совсем не знаю.

Президент удивлённо приподнял брови.

– Правда? Разве вы не вместе сюда приехали? И ты на неё ни разу не взглянул, даже случайно? Вообще ничего о ней не знаешь? И ничего не заметил, когда она только что вышла к огненному шару?

Леандр мгновение помедлил, а потом посмотрел президенту в глаза.

– Да, – наконец сказал он.

Потому что не было смысла это скрывать. Потому что это было его проклятие – всегда и везде ловить проблески, которые он не хотел замечать.

– Понятно, – кивнул Пан.

Глава 8

Стараясь ступать как можно тише, я подкралась к двери. В квартире Пендулеттов было темно, до завтрака оставалось ещё несколько часов. Но я устала ворочаться с боку на бок, не в силах заснуть. В комнате было слишком душно и жарко, а мысли в моей голове крутились, как на карусели. Стоило закрыть глаза, в голове всплывали одни и те же образы. Потоки пыли. Огненный шар. Ликующие Январские на трибуне. Выражение лица Греты, когда Повелитель времени назвал моё имя.

Я нажала на ручку двери и выскочила в слабо освещённый коридор. Болел порезанный палец. Я всё ещё не могла поверить, во что ввязалась. За последние дни моя жизнь круто изменилась. Я распрощалась со всем, что знала. Вот так. Ради единственного шанса. Ради папы. Только поэтому я последовала за родственниками в Париж и Рим, а теперь, вдобавок ко всему, даже согласилась принять участие в этом зловещем турнире!

Даже сейчас я чувствовала лёгкое недомогание и тошноту при мысли о том, какие неизвестные задачи могут ждать меня впереди. Но в то же время в животе покалывало от волнения: а вдруг я скоро получу ответы, которые искала?

Нет, я не жалела о своём решении. Кто знает, вдруг смогу доказать Грете и себе, что я не сумасшедшая. И не пожалею, если тайное наконец-то станет явным.

И всё же я не могла уснуть. Мне нужен был хотя бы глоток свежего воздуха, да и, возможно, могучие потоки Реки времени тоже отвлекли бы от размышлений… Кстати, ночью статуи из художественной коллекции президента выглядели ещё ужаснее. Когти, клыки и чешуйчатые хвосты морских чудовищ отбрасывали уродливые тени. По моей спине поползли мурашки, хотя коридоры были не совсем пустынны. Как и Пендулетты, другие Вневременны́е, казалось, с годами перестали спать по привычному обычным людям распорядку. К примеру, я встретила пару бегущих трусцой Октябрьских, которые поздравили меня с участием в турнире. А в алькове на втором этаже за партией в шахматы сидели две старушки, которые вчера играли в теннис и искали Леандра.

Пару раз я сбилась с пути, пробираясь через лабиринт лестниц, но наконец вошла в главный вестибюль. Даже сейчас, в три часа ночи, если судить по времени в городе над нашими головами, там выстроились в ряд гвардейцы, наблюдающие за часовым атласом. Самая большая группа стояла у северного края большой карты мира и смотрела на точку где-то в России.

– Опасные дела творятся, – пробормотал один из них, когда я проходила мимо.

Я обогнула Часы вечности и осторожно толкнула правую из двух створок парадной двери, открыв её ровно настолько, чтобы незаметно проскользнуть. Снаружи мне сразу стало легче.

Прыгая через две ступеньки, я поспешила спуститься к причалу. Ощущение возвращения во времени снова захлестнуло меня. Буквально секунду назад я была вне времени, едва ощущая биение сердца в груди. А теперь, сойдя с лестницы, снова окунулась в жизнь, где покалывало кожу, но и было легче дышать.

Я медленно побрела вдоль берега. Река времени неслась и бурлила, как и днём, когда я приходила сюда с дядей Жаком. Коснувшись носком ботинка гребня волны, я смотрела, как тонкая струйка пыли ползёт по краю подошвы, пробирается через шнурки и обвивается вокруг лодыжки. Пыль времени пощекотала меня, и я присела на корточки, перебирая большим и указательным пальцами серебристые чешуйки, которые натянулись между пальцами, будто резиновые. Я отрешённо играла с пыльными нитями, которые, казалось, жили своей жизнью, иногда перемещаясь из стороны в сторону.

Наконец чей-то голос вывел меня из задумчивости.

– Офелия, – мягко произнёс Повелитель времени.

Я обернулась, но позади никого не было. Повелитель времени рассмеялся.

Наконец я поняла, откуда доносится голос. Стряхнув пыль с ботинка обратно в большой поток, я поднялась.

Лодка Повелителя времени покачивалась на волнах всего в нескольких метрах от берега. Он стоял в ней прямо, закутавшись в плащ, который казался даже чуть более мешковатым, чем на церемонии в Колизее. Как будто под тёмной тканью скрывалось не только худое старческое тело. Вблизи его лицо выглядело ужасно помятым, под глазами висели мешки.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Тебе не спится.

Это был не вопрос, а утверждение. Тем не менее я кивнула.

– Я… – начала я и засунула руки в карманы брюк. И вдруг у меня вырвалось: – Спасибо, что хотите мне помочь. Вы первый человек, который, кажется, заботится о том, чтобы я узнала, что произошло тогда. Однако я никак не могу стать вашим преемником. Это ничего? Я буду участвовать в турнире, но не обязательно буду стараться выиграть…

– Тсс, – произнёс Повелитель времени, скрывая нечто под своим одеянием.

– В… вы только что получили, – заикаясь, проговорила я.

– Я на пути к источнику времени. – Теперь он говорил шёпотом, как будто не хотел будить спящего ребёнка. Мама говорила так с Гретой и со мной, когда Ларс засыпал у неё на руках.

– Откуда вы знаете о дубовом листе? Вы тогда проводили моего отца?.. – я сглотнула.

Теперь я тоже говорила шёпотом. А взгляд никак не могла оторвать от того места, где, как я подозревала, под плащом находились руки Повелителя времени. Но никаких деталей разобрать было невозможно.

– Офелия Пендулетт, перед тобой стоит великая задача. Возможно, это самая большая загадка, с которой приходилось сталкиваться Вневременны́м. Готова ли ты попытаться её разрешить? – спросил Повелитель времени вместо того, чтобы ответить мне.

– Я же говорю, что воспользуюсь шансом, но это не означает…

– Я хочу знать, готова ли ты.

– Конечно, нет, – вздохнула я. – Но это всё равно неважно. Когда то дерево упало и врезалось прямо в наше лобовое стекло, я тоже не была готова. И всё же это произошло, не так ли? – Я фыркнула. – Хотя на самом деле всё было совсем не так. В конце концов, деревья обычно просто падают во время бури, а не висят в воздухе несколько минут в ожидании определённого автомобиля.

– Нет, – сказал Повелитель времени. – Обычно такого не бывает. – Что-то дёрнулось под его плащом. – Я никогда не вмешиваюсь в судьбы живых, Офелия Пендулетт. Но я желаю тебе удачи.

Он кивнул мне, и, словно повинуясь невидимому знаку, лодка поплыла.

– Нет! – крикнула я. – Подождите! Не могли бы вы рассказать мне о том, что произошло в тот вечер… – Я бежала по берегу рядом с лодкой, которая быстро набирала скорость. – Или, может быть, хотя бы подскажете, на что обратить внимание?

Повелитель времени смотрел вперёд на реку пыли и больше не обращал на меня никакого внимания.

– Повелитель времени! – окликнула я его снова. – Куда исчезла Сибилла Чо? С ней всё в порядке?.. Ничего страшного не случилось?

Но ждать ответа было бессмысленно. Поток времени взволновался: невидимый порыв пронёсся над серой поверхностью, волны плеснули о корпус лодки и с шипением отбросили её в сторону.

Задыхаясь, я стояла, обхватив себя руками за плечи, и смотрела вслед старику, хотя Река времени давно унесла его прочь.

Когда я вернулась во дворец, то всё же чувствовала себя немного лучше. Хотя разговор с Повелителем времени не принёс мне новых открытий, по крайней мере, неистовая буря мыслей в моей голове немного улеглась. Кроме того, я примерно сообразила, где искать данные о папе. Так что же меня удерживало? Я ломала голову восемь лет, настало время действовать и двигаться вперёд.

Я снова пошла по знакомым коридорам и лестничным клеткам. И вскоре застыла на месте, поражённая тем, что охранник с усами, во-первых, уже вернулся или неотступно находился на своём посту – хотя он был единственным гвардейцем в галерее в то время – и, во-вторых, имел наглость снова преградить мне путь в библиотеку. Широкоплечий, он возвышался передо мной, скрестив руки на груди, и смотрел сверху вниз.

– Я теперь кандидат Янтарного турнира, – напомнила я ему. – Так что…

– Сожалею. – Он улыбнулся слишком радостно, на мой взгляд. – Но в настоящее время архив закрыт.

– Почему?

– Потому что таковы правила. – Его усы насмешливо закрутились. – Приходите завтра.

– Правда? Но мне нужно многое наверстать, как кандидату, номинированному позже всех. Я надеялась, что для меня будет сделано исключение, ведь мне нужно взглянуть на некоторые, э-э, карты и книги. В конце концов, все ожидают, что мы приведём время в порядок, – сказала я и попыталась протиснуться мимо него.

К сожалению, охранник был значительно крупнее и намного сильнее меня и, более того, не желал признавать поражение. Он решительно встал у меня на пути, не пропуская к лестнице.

Я сжала кулаки и внезапно очень разозлилась. От ярости потемнело в глазах… В последний раз со мной так было однажды днём, когда мы сидели в классах, а несколько сотрудников городской администрации притащили бензопилы и попытались уничтожить рощицу рядом с нашим школьным двором. Почти целый день мы с Анной и другими членами экологической группы мешали рабочим подойти к деревьям. Конечно, тот поступок доставил нам некоторые неприятности. Но мама, к счастью, увидела в нём лишь последнее доказательство того, что отец завещал мне не только свою улыбку, но и неистребимое стремление к добру и справедливости во всём.

– Хорошо, – пробормотала я, печально сгорбившись и делая вид, что сдаюсь. – Тогда до завтра.

Я сделала несколько шагов к коридору, но вдруг развернулся и бросилась бегом, в конце концов рывком перепрыгнув через перила, довольно далеко от лестницы и растерянного охранника. Руками я уцепилась за парапет, а ногами тщетно нащупывала верхний край книжной полки. Давно я не проводила выходные на скалодроме…

– Туда нельзя! – крикнул охранник. Его ярко-красное лицо нависло надо мной, и он осыпал меня брызгами слюны, крича: – Офелия Пендулетт! Поднимитесь обратно немедленно!

– Пожалуйста, тише, – простонала я, стиснув зубы. – Вы нарушаете покой этого места. Этот архив священен для президента!

Ушибленная рука болела, и долго мне было не продержаться. Но в этот момент мои ноги наконец нащупали одну из книжных полок. Остальное было проще простого. Прыгая, как белка, я проворно добралась до пола.

– Э… это против правил! – сердито крикнул охранник где-то наверху. – Я вызову подкрепление, и тогда… тогда я позабочусь о том, чтобы вас изгнали из дворца!

Какая бессмыслица! И даже если его угроза не была пустой, меня уже неумолимо тянуло вглубь лабиринта книжных полок.

В этот час библиотека была погружена в сумрак, поэтому по пути я включила несколько ламп на столах, пока тусклый свет не распространился по лабиринту архива. Я пыталась сообразить, по какой системе здесь архивируются документы. Наконец, я начала поиски у шкафа, набитого бумагами, просто вытащив первый свиток и развернув его.

Это был древний документ, написанный на языке, который я приняла за древнегреческий. Ни слова я разобрать, естественно, не смогла. На картинке в левом верхнем углу был изображён какой-то бог на облаке. Под ним были четыре человека, нарисованные штрихами, стоящие в гигантских песочных часах и опускающие руки в извивающуюся и клубящуюся массу. Поэтому я предположила, что текст рассказывает о зарождении безвременья и Вневременны́х. Очень интересно.

Но я пришла не за этим.

Осторожно свернув свиток, я положила его на место. Даже если в этих залах время не имело значения, мне пришлось бы слишком долго изучать накопившиеся за более чем две тысячи лет записи. Поэтому я пошла дальше, рассматривая полки в поисках более современных документов, которые вскоре нашлись: в другом конце библиотеки, прямо под галереей, которая сейчас была пуста, потому что гвардеец, вероятно, всё же отправился за другими стражами, стоял картотечный шкаф, полный ящиков размером с ладонь. Они были рассортированы не только по цветам в соответствии с четырьмя Янтарными линиями, но и по алфавиту, и судя по виду, их установили не более нескольких десятилетий назад.

Вот оно!

Мой взгляд прошёлся по голубым ящикам Январских и остановился на «П» – «Пендулетт». Я потянула за маленькую ручку, а в следующее мгновение уже листала записи о семьях Пашманн и Паскуале. Вскоре появились и Пендулетты, первые члены семьи которых были зарегистрированы уже в XVI веке.

А потом я нашла папу.

Симон Пендулетт, было написано чётким почерком на карточке, родился 15 марта 1974 года в Париже, умер 23 января 2010 года в Берлине. Дополнительную информацию см. в P17/03 и Xk83 (Секретно!).

И всё. Больше ни слова.

И всё же глаза защипало от слёз. Получилось! Где-то здесь, в архиве, были и другие записи о папе. Оставалось только выяснить, что означают эти странные аббревиатуры, а потом…

Я вздрогнула, когда внезапно рядом со мной открылась дверь, которую я до этого момента совсем не замечала. Это была узкая металлическая дверь, так незаметно встроенная между шкафами и книжными полками, что её легко было пропустить…

Однако вместо моего усатого друга и орды гвардейцев появился сам президент Пан, а вместо меня, похоже, он ожидал увидеть кого-то другого.

– Горацио, конец… – начал он, но тут же осёкся. Слишком поспешно он захлопнул за собой дверь, повернулся и окинул меня раздражённым взглядом. Но почти сразу же взял себя в руки.

Я шагнула назад, отступая от него, а Пан, глядя на меня, неискренне улыбнулся.

– Офелия! – воскликнул он. – Что ты здесь делаешь?

– Я подумала, что надо использовать каждую свободную минуту, чтобы подготовиться к турниру, – объяснила я, переминаясь с ноги на ногу. Проснувшаяся совесть напомнила о себе болью где-то в затылке. – Я знаю, что это не совсем по правилам, но… В конце концов, у других было гораздо больше времени для подготовки.

Пан задумчиво меня разглядывал. Ему явно было неловко, неожиданная встреча выбила его из колеи.

– Не будет ли в таком случае более разумным просмотреть карты потоков времени вместо того, чтобы копаться в семейном архиве? – Он поднял брови.

– Да, вероятно, будет. – Я слегка подтолкнула ящик бедром, чтобы вернуть его в шкаф. – К сожалению, мне пока трудно здесь ориентироваться, и… мне стало любопытно.

– Любопытно, – пробормотал Пан. – Итак, что же ты узнала, роясь в документах, как детектив-самоучка? – Наверное, он пытался сказать это непринуждённо, чтобы снять напряжение.

– Ничего важного. – Я моргнула. – Просто хотела проверить, не числится ли в списке Вневременны́х и мой отец.

– И что?

– Я нашла его имя.

– Конечно. – Пан кивнул. – Я бы всё же посоветовал тебе сейчас лечь спать. Архив открыт для кандидатов только в дневное время. Завтра вам сообщат расписание соревнований. На турнир лучше выходить бодрой и отдохнувшей, верно?

– М-м-м, – неопределённо протянула я, но всё же повернулась, чтобы уйти.

Мне уже не терпелось вернуться сюда и найти этот секретный файл.

Обсудить с нами подробности предстоящего турнира было поручено дяде Жаку, и на следующий день он отвёз нас на прогулку в центр Рима. Стоял необычайно тёплый осенний день, и мы некоторое время прогуливались по улице между кафе и магазинами. Грета прилипла к дяде Жаку, как только мы вышли из Колизея, рассказывая ему последние новости о каких-то общих знакомых, о которых я никогда не слышала. Леандр тем временем ехал чуть впереди нас на скейтборде, а я шла рядом с мальчиком-ботаником, который должен был участвовать в соревнованиях от семьи Октябрьских.

– Симпатичный наряд, – сказал Дарий и показал на мою рубашку с длинным рукавом, на которой было написано: «У нас есть только сейчас». – Я бы вряд ли подписался под этим лозунгом, но, пожалуй, стиль мне нравится.

– Спасибо.

Сам он был одет в полосатую рубашку, лёгкие светлые брюки и классические ботинки, а сумка через плечо была из кожи того же цвета, что и оправа очков. Он очень часто смотрел на небо над головой.

– Ты редко выходишь из дворца, правильно я понимаю? – спросила я.

Дарий кивнул.

– Так заметно?

– Немного. Боишься постареть? – На вид ему было лет девятнадцать или двадцать, лицо немного резче очерчено, чем у Леандра, но всё равно красивое. Его губы забавно складывались в озорную улыбку, которая никогда до конца не исчезала.

– Нет, мы не стареем, если не выходим в мир больше чем на несколько недель, – объяснил Дарий. – Нашим телам нужно время, чтобы приспособиться к безвременью и остановить сердцебиение и метаболизм, и точно так же требуется время, чтобы запустить всё снова. И это зависит от того, как долго ты прожил во дворце вне времени. – Он сцепил руки на затылке. – Так что пока я не задержусь в обычном времени дольше чем на три недели или около того, я всегда буду выглядеть как сейчас. Но за последние десятилетия я не часто бывал на солнце, потому что наша сила начинает истекать, как только мы ступаем на порог времени. А поскольку я знал, что буду участвовать в Янтарном турнире, то предпочёл экономить те силы, которые у меня остались. Если ввязался в борьбу за трон Повелителя времени, то в случае победы уж лучше оставаться на этом посту как можно дольше, логично?

Он засмеялся.

– Ты знал о своём участии в этом турнире не один десяток лет?

– С конца шестидесятых годов прошлого столетия.

– Ну и ну! – вздохнула я. Несмотря на поразительно молодую прапрабабушку, мне всё же было трудно мыслить категориями Вневременны́х. – Так ты родился, получается… когда? – заикаясь, пролепетала я и тут же испугалась, что мой вопрос покажется грубым.

– В 1830 году, здесь, в прекрасной Италии, – сказал Дарий, впрочем, не лукавя. – Грета и ты чем-то похожи на птенцов. Мы очень долго ждали, когда вы присоединитесь к нам. Ждали Грету, – поправил он себя. – А вот ты появилась довольно неожиданно. – Внезапно он резко вздохнул. – О боже, разве нельзя немного пожалеть эту штуку?

Впереди Леандр спускался на скейтборде по лестнице. Колёса и днище неприятно дребезжали о ступеньки. Однако Леандр прекрасно держался на доске, несмотря на стремительную езду, и к тому же ему, очевидно, было совершенно безразлично, переживут ли доска и он сам этот спуск в целости и сохранности.

– А он? – спросила я.

– Ты хочешь спросить, сколько ему лет? Никто не знает точной даты его рождения. Леандра нашли в детском доме в 1923 году, и тогда ему, должно быть, было около двенадцати.

Мой взгляд переместился с толстовки Леандра на рубашку Дария. По тому, как вели себя эти два мальчика, как они одевались и говорили, я никогда бы не подумала, что они – пришельцы из другого времени. На самом деле даже большинство Вневременны́х в Янтарном дворце производили впечатление вполне современных людей.

Дарий, угадав мои мысли, усмехнулся.

– Мы очень хорошо умеем шагать в ногу со временем. Представь себе, у меня даже есть смартфон и я могу заказать пиццу. Хотя, конечно, в своё время я научился фехтовать и ездить верхом. Но… хватит о датах рождения и числах. Для нас, людей вне времени, они всё равно не имеют никакого значения. Лучше расскажи о себе. Какая у тебя специализация?

– Моя специализация?

Он хотел знать, чем я занимаюсь в свободное время? Может, рассказать ему о скалодроме? Или о том, что мы всё ещё боремся против вырубки рощицы у школы? Или о моём незаконном проникновении в Янтарный архив сегодня ночью и о том, как меня там поймал президент Пан, когда я искала объяснения папиной смерти? Нет, мы едва знакомы, пожалуй, не время рассказывать этому парню историю моей жизни.

Мы тоже спустились по лестнице. Внизу Леандр кружил вокруг фонтана, поджидая нас.

– Да, что у тебя получается лучше всего? Останавливать время? Перематывать его? Ты тоже вывязываешь такие сложные петли, как твоя сестра? – уточнил свой вопрос Дарий.

Мне снова стало немного нехорошо, как всегда, когда речь заходила о турнире и предстоящих нам задачах.