Текст книги "Милые детки"

Он пальцами натянул кожу, и края раны приоткрылись, точно алый рот, выступила кровь, темная, густая, перемешанная с частицами уличной грязи.

Если он не гнался за ней, даже не смог ее найти, вполне возможно, она все еще где-то здесь, прячется неподалеку. Лорен подкралась поближе к входной двери и, высунувшись из-за плеча Патрика, внимательно вгляделась в то место, где всего пару минут назад стояла женщина, то пригибаясь, то вытягиваясь в полный рост. Ничего.

– От такого может быть столбняк? Когда я делал прививку? Не помню.

Ухватившись за косяк, Патрик запрыгнул в комнату на одной ноге и кое-как добрался до дивана. Он вытянул из коробки несколько салфеток, скомкал их и прижал к порезу, чуть вздрогнув от боли.

– Эй, – позвал он, – иди ко мне.

Но она не пошевелилась. Стоя в дверном проеме, она продолжала вглядываться в темную рощу напротив дома.

– Наверное, мне и правда померещилось… Не могла же я на самом деле ее увидеть…

Что все это значит? Что с ней происходит? Как ее мозг умудряется на пустом месте создавать иллюзии настолько подробные, настолько убедительные, что они кажутся явью?

Звон в ушах становился все громче и пронзительней, накатывал волнами, будто оглушительный свист плохо настроенного микрофона, то растворяясь в тишине, то взмывая до болезненного ультразвука. Лорен согнулась пополам и, зажав уши ладонями, повалилась на диван рядом с Патриком, почувствовала, как он обнял ее. Дыши глубже, повторяла она про себя, сосредоточься на настоящем. Смотри вокруг. Бежевый ковер, синий диван, черные беговые штаны. Чуть расслабившись, она позволила себе выпрямиться, прижалась к Патрику всем телом. Звон в голове потихоньку угасал. Как все-таки они с Патриком идеально подходят друг другу, всегда подходили. Он просто создан для нее. Его тепло, его кожа, его запах.

– Ты вся дрожишь, – сказал Патрик. – Тихо, тихо, все хорошо. Там просто тени переплелись, и тебе показалось, что в кустах кто-то есть. Никого нет, нечего бояться. Когда я говорил с врачом, он сказал, что, если ты сильно устанешь, твой мозг может начать видеть сны прямо наяву, не засыпая. Вот почему видения так похожи на страшный сон – это страшный сон и есть.

– Я позвонила в полицию. Они уже едут.

– Куда ты позвонила? Зачем?

Он в самом деле ничего не видел. Не видел ее в кустах, ту мерзкую оборванку. Но Лорен-то видела – как она стояла там, среди деревьев, безошибочно настоящая, ничуть не менее настоящая, чем сами деревья. Ее взгляд преследовал Лорен. Стоило моргнуть, и ее образ, выжженный на сетчатке, вставал перед глазами. Так, наверное, и сходят с ума? Тут два варианта: либо у Лорен едет крыша, либо та женщина – ведьма или посланница дьявола, способная растворяться в воздухе по собственной воле. Последнее звучит не слишком правдоподобно, так что волей-неволей приходится заподозрить первое. Всего лишь тень. Она испугалась обычной тени. Пожалуй, и правда нужно поспать.

– Не знаю, – сказала она. – В тот момент казалось, что это хорошая идея. Прости.

Патрик крепко прижал ее к себе.

– Ничего страшного. Просто подождем, пока они приедут, и скажем, что ничего на самом деле не случилось. Все будет хорошо.

Лорен оторвала голову от его груди.

– Патрик?

– Что, любовь моя?

– Мне нужна помощь, ты должен мне помочь.

Он вздохнул, тяжело и устало, и в этом вздохе смешались протест и смирение. А затем сказал:

– Да, милая, я знаю. Я помогу, не переживай. Ничего не бойся, со мной ты в безопасности.

И Лорен закуталась в его слова как в одеяло, притворившись, что они могут быть правдой.

Глава 13

– Простите, что потратили ваше время, детектив, – сказал Патрик. – Моя жена сейчас переживает сильный стресс, сами понимаете. С одним-то новорожденным непросто, а у нас двое. Ей просто нужно немного отдохнуть.

Харпер сидела напротив Лорен и Патрика в их маленькой гостиной. Как и в прошлый раз, Лорен держала на руках обоих детей, чуть ли не с ожесточением прижимая их к себе. Но кое-что все же изменилось: она была уже не в больничной сорочке, а в спортивных штанах и футболке, лицо ее, имевшее все то же испуганное выражение, осунулось и выглядело чуточку бледнее. Заметно окрепшие малыши и на этот раз были одеты каждый в свой цвет: один в желтом комбинезоне, второй в белом с зелеными полосками.

– Я не могу оставить их дольше чем на несколько минут. Они сразу просыпаются.

– Я знаю, милая, знаю, – сказал Патрик. – Не волнуйся, я сделаю все, чтобы ты отдохнула ночью.

Он погладил по голове ближайшего к нему младенца, а затем встал с дивана и включил лампу у камина. Снаружи последние лучи солнца окрасили пейзаж в оттенки розового и оранжевого.

Когда Лорен позвонила, Харпер была дома – тянула икры после длинной пробежки. Голос в трубке был такой перепуганный, что Харпер тут же переоделась в джинсы и первую попавшуюся майку и помчалась к машине, по дороге размышляя, стоит ли позвонить в участок и сообщить о своих действиях. В итоге решила не звонить. С одной ненормальной женщиной она без труда справится сама, а оснований для ареста предостаточно. На дорогах было свободно, не ушло и девяти минут, чтобы добраться до нужного места. По пути она представляла себе, какое у Траппа сделается лицо, когда она доставит эту женщину в участок. «Ну как, сэр? Похожа на плод воображения? По-моему, не очень».

Каково же было ее разочарование, когда на месте предполагаемого преступления не обнаружилось ни единого подозреваемого, а на пороге ее встретил Патрик Трантер, всем своим видом выражавший глубочайшее сожаление. Он даже в дом ее пускать не хотел, пришлось как следует постараться, чтобы ее пригласили войти. Уезжать, не поговорив с самой Лорен, Харпер не собиралась – ее все еще терзало то странное тревожное чувство. Она достала из сумки блокнот с ручкой и обратилась к Лорен:

– Расскажите мне, что именно произошло.

Прежде чем заговорить, Лорен бросила взгляд на мужа.

– Я собиралась выйти. Мы с Патриком слегка повздорили, я просто хотела немного проветриться. Я открыла дверь, а там она стоит.

Патрик кашлянул, и Лорен снова глянула на него.

– В смысле мне показалось, что она там была. В кустах через дорогу. Я позвала Патрика, чтобы он посмотрел, но он никого не увидел. Там очень тенистое место, думаю, дело в этом. И я действительно сильно вымоталась. Честно говоря, у меня вообще голова сейчас плохо работает.

– Это не твоя вина, малыш. Ты вообще ни в чем не виновата. Ты же ничего не можешь с этим поделать. – Патрик погладил жену по плечу. – Хочешь, давай возьму кого-нибудь из них?

– Нет! – выпалила Лорен, отшатнувшись, и тут же виновато улыбнулась. – Может, чуть попозже.

Голос внутри Харпер тоже выкрикнул «нет». Как он не видит, что Лорен хочет держать их сама? Ей нужно, чтобы они были рядом, в безопасности, на своем месте возле матери. Харпер отчаянно старалась игнорировать собственное навязчивое желание взять одного из них на руки, снова почувствовать тепло детского тела, его приятную тяжесть. Желание не утихало, даже несмотря на то, что она прекрасно понимала: держать на руках чужого ребенка – совсем не то же самое, что держать своего.

– Вы узнали эту женщину? – спросила Харпер.

– Не было там никакой женщины, – сказал Патрик. – Она же вам только что сказала. Никого она не видела, никаких женщин, вообще никого.

Харпер на секунду задержала взгляд на Патрике, а затем снова обратилась к Лорен.

– Но по телефону вы сказали, что это была та же самая женщина, которую вы видели в больнице.

– Да, – сказала Лорен. – Я…

– Это очень деликатная тема, детектив, – перебил Патрик. – Вы правда думаете, что надо в это углубляться прямо сейчас? С чего вы взяли, что моей жене хочется обсуждать с вами свои психологические проблемы?

Лорен не отрываясь смотрела на Харпер, и по этому взгляду было ясно, что она как раз очень не прочь их обсудить. А вот ее муж явно предпочел бы, чтобы она этого не делала. Чутье и опыт подсказывали Харпер, что слушать в этой ситуации надо не Патрика.

– Миссис Трантер… Лорен? Могу я звать вас Лорен? Вы хотите о чем-то еще мне рассказать?

Лорен отвернулась. Уголки ее рта поползли вниз, она помотала головой: нет.

Стараясь скрыть разочарование, Харпер повернулась к Патрику:

– В таком случае, мистер Трантер, расскажите, что видели вы.

На его лице мелькнуло раздражение.

– Я не видел ничего. И никого. Вышел наружу оглядеться, просто ради спокойствия жены. Она разволновалась, я хотел убедиться, что там никого нет.

– Выходя на улицу, вы заранее были уверены, что там никого нет? – спросила Харпер.

– Да.

– Тогда зачем побежали по дороге босиком?

– Я вам сказал, просто хотел убедиться.

Харпер пристально посмотрела на Патрика. С чего бы человеку сломя голову выбегать на улицу босиком, если он твердо уверен, что гнаться не за кем? Обуться можно было за секунду. Харпер прищурилась. Под ее взглядом Патрику явно было некомфортно, он хмурился, так и эдак скрещивал руки на груди, в конце концов потянулся вниз почесать ногу поверх повязки. Что он все-таки за человек? Просто преданный муж, который самоотверженно бросается на улицу босиком, чтобы успокоить разволновавшуюся жену? Или все же ему есть что скрывать? Какая-то завеса окутывала его настоящие намерения, Харпер нутром чуяла, что он лжет. Лорен же была прозрачнее дистиллированной воды – если и пыталась что-то скрыть, то разве что свои смятение и стыд.

Харпер встала.

– Лорен, если можно, я бы хотела взглянуть на то место, где вы видели женщину.

– Кажется, я вам уже сказал, – вмешался Патрик. – Не было никакой женщины.

Харпер натянуто улыбнулась.

– Сказали, мистер Трантер, и даже не один раз. Я просто хочу соблюсти все формальности и осмотреть место происшествия, как положено в таких случаях. Чтобы моя совесть была чиста. У вас есть возражения?

– Я просто не понимаю, к чему вам это все.

– И тем не менее, Лорен, не могли бы вы показать мне это место?

Лорен стояла в дверях, вцепившись в младенцев.

– Чуть-чуть левее! – крикнула она, и Харпер посветила фонарем в то место, на которое она указала.

Трава под деревьями была примята, точно вытоптана. Кто-то здесь определенно побывал, и недавно – трава еще совсем свежая. Патрик утверждает, что сам в кусты не лазил, только глянул с тротуара и никого не увидел. Но совершенно не факт, что траву вытоптала та самая женщина. Это могла быть лиса или собака. Или, может, дети здесь играли, строили шалаш. Так или иначе, следы подтверждают, что кто-то здесь был. Вполне возможно, Лорен и в самом деле что-то увидела, хоть и не то, что думала. Больше ничего интересного Харпер там не нашла – только мусор и несколько грязных обрывков черной ткани. Она вылезла из канавы и вернулась к дому. На ступеньках стоял Патрик, Лорен уже зашла внутрь.

Патрик заговорил тихо, будто не желая, чтобы его услышала жена:

– Я позвонил дежурному врачу по поводу случившегося. Мне сказали проследить, чтобы она как следует отдохнула ночью, и, если к утру тревожность не пройдет, записаться на прием. Мне очень жаль, что вам пришлось сюда тащиться и тратить свое время. Я бы ее остановил, если бы знал, что она собирается вам звонить.

Прежде чем ответить, Харпер обернулась и взглянула на кусты.

– А вам не приходило в голову, мистер Трантер, что, возможно, ваша жена на самом деле видела эту женщину?

Патрик фыркнул:

– Не смешите меня, детектив. Я-то тоже здесь был и никого не видел. И тогда в больнице тоже никто ничего не видел. Психиатр сказал, что это была галлюцинация, а уж он-то, хочется верить, знает, о чем говорит. Меня сильно беспокоит, что это повторилось.

– Насколько сильно? Сильнее, чем беспокоил бы реальный человек, заглядывающий к вам в окна?

– Что за бред? Кто станет такой ерундой заниматься?

– Я не знаю, мистер Трантер, – ответила Харпер. – Но, возможно, знаете вы.

– Понятия не имею, на что вы намекаете, – сказал Патрик и, отступив в дом, захлопнул за ней дверь.

Глава 14

22 июля

Середина дня

Харпер услышала уведомление, но проверять телефон не кинулась. Все равно это не Эми. Это никогда не Эми. Целая неделя прошла, пора перестать тешить себя иллюзиями, что она напишет. Ну и ладно, и замечательно. Ни к чему все усложнять. Харпер поднесла к глазам бинокль, записала время и сделала глоток воды. Затем достала протеиновый батончик и разорвала упаковку, но, стоило взглянуть на экран телефона, аппетит пропал.

Как насчет кофе? Я сейчас свободна:))

Первой мыслью было: наверное, Эми ошиблась, случайно отправила сообщение не тому человеку. Но Харпер тут же взяла себя в руки – не будь дурой, ничего она не ошиблась. Просто в этом была вся Эми: наверняка даже не заметила, что прошла неделя, и уж точно не подозревала, что Джо все это время отчаянно ждала ее сообщения. Некоторое время Харпер торговалась сама с собой, прикидывая, сколько стоит выждать, прежде чем отвечать. Продержалась секунд тридцать.

Отлично. Я на задании, но самое время сделать перерыв.

Ооо, что-нибудь интересное?

Так, присматриваю кое за кем. Ничего особенного. Где встретимся?

Напиши, где ты, я подойду. Я заинтригована!

Харпер не раздумывая написала адрес и нажала «Отправить», но, едва сообщение улетело, пожалела об этом. Из этого переулка прекрасно просматривался вход в офис компании «Стратеджи аутсорс маркетинг», на парковке возле которого Патрик Трантер пятнадцать минут назад оставил машину. И Харпер не очень-то хотелось объяснять Эми, как именно она здесь оказалась и что это за «задание» такое. Впрочем, может, она и не спросит?

Десять минут спустя Эми постучала по стеклу с пассажирской стороны.

– Так-так, что у нас тут происходит? – немедленно спросила она, устроившись на сиденье и передав Харпер стаканчик с горячим кофе. – Кого высматриваем?

Харпер почувствовала запах ее духов – сладковатый, цветочный, то ли ландыши, то ли еще что. В жалкой попытке сменить тему, она поблагодарила Эми за кофе, но та пропустила благодарность мимо ушей.

– Ну так что?

– Да, э-э… просто приглядываю кое за кем. Ну, прямо сейчас, точнее, за его машиной. Он зашел вон в то здание.

– Подозреваемый? – спросила Эми, дуя в отверстие в пластиковой крышечке.

Она пошарила в сумочке, достала пакетик с грецкими орехами и протянула его Харпер.

– Да не то чтобы, – ответила Харпер, взяв один орех, – скорее фигурант.

Эми уставилась на нее, опустив стаканчик с кофе:

– Джоанна, чем ты тут занимаешься? Ты просто обязана мне рассказать. Не уйду, пока не узнаю.

Повисла короткая пауза.

– Дело не в том, что я не хочу рассказывать…

– Ну так рассказывай.

Харпер задумалась. Как приятно бывает порадовать Эми новой сплетней: ее лицо сразу точно наполняется жизнью, она слушает внимательно, наклонившись поближе, чтобы ничего не упустить. Да, за двадцать лет службы в полиции Харпер приучилась держать рабочие дела при себе, но прямо сейчас Эми ждала, постукивая глянцевыми синими ногтями по рычагу переключения передач, и профессиональные инстинкты Харпер потихоньку умолкали. В конце концов, полиция к этому делу уже не имеет никакого отношения.

– Пообещай, что никому не расскажешь.

Эми жестом показала, что ее рот на замке.

– Я серьезно. Если об этом кто-нибудь узнает, мне не просто пальчиком погрозят. Я могу реально влипнуть.

– Слово даю. Можешь мне довериться. Разговор только между нами, не для печати.

Эми посерьезнела, не осталось и следа от ее обычной игривой манеры, и Харпер поняла, что она говорит искренне. И рассказала, как ездила домой к Трантерам два дня назад, как вернулась оттуда уверенная, что Лорен, перепуганная и беззащитная Лорен, быть может, и впрямь психически нестабильна, но все же муж ее явно чего-то недоговаривает. Эми слушала, сверкая глазами. Харпер добавила, что кусты напротив дома были примяты, и, хотя само по себе это ровным счетом ничего не доказывало, ей все равно почему-то было не по себе.

Так же как ей было не по себе, когда на видео загадочные тени проносились по коридору.

Эми выпрямилась, припоминая.

– Это то самое дело с похищением в больнице? Ложный вызов?

Харпер кивнула.

– Но ты сейчас сказала, что кто-то действительно торчал возле их дома. Получается, кто-то действительно их преследует? Я не пойму, это был ложный вызов или все-таки нет?

– В больнице мне сказали, что это просто нервный срыв. Но когда я разговаривала с ней в тот раз… Не знаю. Я поверила, что это на самом деле случилось.

– Я помню, ты тогда расстроилась. Из-за детей.

Харпер посмотрела на Эми:

– Да, я говорила тебе, что…

– Что у тебя есть свои загоны по поводу детей. Это для тебя больная тема, я помню.

Может, она спросит теперь, подумала Харпер. Несколько секунд они обе молчали.

– Короче, – нарушила тишину Харпер, – шеф сказал мне оставить это дело в покое. Поэтому я занимаюсь им в обеденный перерыв, а не в рабочее время.

– У вас же нет обеденного перерыва. – Эми окинула взглядом салон машины. – И обеда я нигде не вижу.

Это правда, про обеденные перерывы в участке не слышали. Каждый ел за своим столом, из-за чего все клавиатуры были затянуты пленкой засохшего майонеза и присыпаны крошками от чипсов.

– Ну, если уж на то пошло, я как раз ехала в магазин. Этого нам никто не запрещает.

Эми обдумала ее слова.

– Вообще, все это никак не объясняет, зачем ты здесь. Я имею в виду, вот именно здесь, именно сейчас следишь именно за этой машиной. Которая, если я все правильно поняла, принадлежит Трантеру. Как так вышло?

– Ах, это. Ну, началось все с того, что я хотела еще разок проверить кусты при дневном свете на случай, если в темноте что-то упустила. Но, когда подъехала к дому, увидела, как Патрик садится в машину. Ну и поехала за ним.

– Логично. Что еще делать по дороге в магазин.

– Именно.

– И день как раз чудесный.

– Да, – сказала Харпер уже не так уверенно.

– Чтобы на досуге пошпионить за посторонним человеком.

– Ну, я бы это так не называла…

– Да я не осуждаю. Видит бог, в этом вся моя жизнь. Ну-ка подожди-ка, это еще кто?

Ко входу на парковку подошла худенькая темноволосая женщина. Она достала из маленькой красной сумочки телефон, потыкала в экран и поднесла его к уху. Затем, после короткого разговора, спрятала телефон обратно в сумку и стала ждать, облокотившись на капот машины Патрика Трантера, скрестив на груди руки.

Харпер посмотрела в бинокль. Девушка, лет двадцати с небольшим, одетая в длинное черное платье-футболку и шлепанцы, выглядела очень бледной. Было заметно, что она недавно плакала, ее грязные темные волосы висели унылыми сосульками, но даже сейчас, без макияжа и с припухшими от слез глазами, она оставалась красивой.

– Видимо, знакомая мистера Трантера. Какая-нибудь подруга?

– Что-то для подруги она не слишком дружелюбно выглядит. – Эми отправила в рот половинку грецкого ореха и захрустела.

За стеклянной дверью офисного здания появился Патрик. Толкнув ее, он вышел, пересек парковку и остановился в паре метров от девушки, держа руки в карманах брюк.

– Она так на него смотрит, будто сейчас глаза выцарапает.

– Как думаешь, кто она такая? – спросила Харпер, опустив бинокль.

– Так давай выясним? Может, просто прогуляемся мимо?

– Не могу, он меня знает.

– Тогда я пойду, – сказала Эми и выскочила из машины прежде, чем Харпер успела возразить.

Она с небрежным изяществом шла вдоль дороги в своих огромных солнечных очках, ее кудри подпрыгивали в такт движениям, и некоторое время Харпер просто глядела ей вслед, оставив без присмотра Патрика Трантера и его таинственную знакомую. Когда она повернулась обратно, эти двое уже вышли с парковки: держа девушку за локоть, Патрик вел ее навстречу Эми – в ту сторону, где стояла машина Харпер. Мимо Эми они прошли, не обратив на нее никакого внимания, но спустя мгновение Патрик резко вскинул голову – узнал машину Харпер. Она поспешно отвернулась, но было поздно. Ее заметили.

Она на секунду закрыла глаза и чуть слышно выругалась, от души надеясь, что Патрик не станет закладывать ее начальству.

– Он заявил, что ты его преследовала, – сказал Трапп.

– Ну, это громко сказано, – ответила Харпер. – Я просто сидела в машине. Какие у него доказательства?

– Он говорит, что вчера видел, как ты проезжала мимо его дома, а сегодня ты следила за ним на работе. Это правда?

– Нет. Ну, то есть да. Я правда проезжала мимо вчера и сегодня. Но я бы не назвала это преследованием. Ничего общего с преследованием. Я занималась полицейской работой. Обычное расследование, сбор информации. Он представляет интерес для следствия.

– Интерес для следствия? По делу, которое, как я тебе уже сказал, даже не открывали?

– Он вел себя подозрительно.

– На твое счастье, мистер Трантер не собирается выдвигать обвинения или подавать официальную жалобу.

Харпер закатила глаза. Естественно, он не будет выдвигать никаких обвинений, ему просто не с чем идти в суд.

– Но я думаю, мы примем свои меры. Я тебя предупреждал.

Харпер молча ждала своей участи, угрюмая, точно школьник в кабинете у директора.

– Я отстраняю тебя от оперативной работы. Будешь сидеть в участке, никаких выходов в город, даже во время обеда. Можешь ходить в нашу столовую, как все остальные.

Для Харпер это было худшее наказание, и Трапп прекрасно это знал. Она попыталась сделать равнодушный вид, но не удержалась и спросила:

– Надолго?

– Пока я не скажу. Если хоть раз увижу, что ты не на рабочем месте с восьми до пяти и при этом не валяешься дома при смерти со справкой от врача, – тебе же хуже. А теперь займись уже этими проклятыми отчетами.

Когда Трапп ушел, Харпер неохотно взялась за работу. Она, конечно, постарается вести себя хорошо, но вряд ли ее хватит надолго – сколько бы Трапп ни напоминал, что вечно рискует из-за нее собственной шкурой, сколько бы ни пытался усовестить за былые промахи и неблагодарность.