Текст книги "Миры для нас. Часть 1"

«Это – сон, только сон», – повторяла про себя принцесса, но сейчас же поняла, что ее губы произносят эти слова. Звуки скрипки проникали все глубже, словно овладевая всем ее существом. Она вскочила с кровати и подбежала к окну, распахнув его. На площади, залитой лунным сиянием, стоял черноволосый скрипач, с упоением водя смычком по струнам. Слушая страстную мелодию, девушка смотрела, не отрываясь, на незнакомца, и чувствовала, как неописуемый восторг и ощущение огромного счастья, которые эта музыка дарила ей, все больше наполняют ее. Оборвавшаяся мелодия погрузила принцессу в знакомую темноту, но громкое тиканье часов в комнате и легкий шум ветра за окном, которые она так давно не слышала, подтверждали произошедшее чудо. К ней вернулся слух.

А Ростан все смотрел на Элен, уверенный, что его музыка спасла ее. Ему хотелось скорее поймать взгляд прекрасной незнакомки и увидеть ожившую синеву глаз. Но заметив медленно водящую в воздухе, как это делают слепые, руку принцессы, музыкант почувствовал панику. Пальцы девушки наткнулись на створку окна, и она потянулась, чтобы закрыть ее, но непослушная ставня отскочила в сторону. Элен потянулась еще и, забыв об осторожности, настолько высунулась наружу, что внезапно ощутила, как летит вниз… Ростан бросился вперед и едва успел подставить руки, стараясь уберечь принцессу от падения на каменные плиты мостовой. Поймав ее, он не смог удержаться от стремительного толчка и упал, защищая девушку своим телом от удара, который отбросил его самого в беспамятство.

4

За ужином шеф и его заместитель были в весьма приподнятом настроении. Они без умолку разговаривали о какой-то крупной англо-американской компании, заинтересовавшейся их скоростными перемотчиками. Елену в разговор никто не включал, и она с досадой думала, как противно это вынужденное с ними сидение, подобно манекену. Хоть птицей она была для них и невысокого полета, элементарная учтивость и уважение к женщине все же должны присутствовать.

Словно услышав эти мысленные упреки, шеф соизволил обратиться к ней с вопросом.

– Интересно ведь вам, Элена, было встретить такого молодого руководителя огромной фирмы?

– Десятки миллионов годового дохода и специально зашел к нам, чтобы обсудить возможность делового сотрудничества, – подхватил тему правая рука шефа, весело подмигнув ей.

– Я очень рада, – отозвалась девушка, – если это может принести пользу нашей компании.

– Это может принести пользу вам лично, – хохотнул шеф и пристально посмотрел на собеседницу.

Та удивленно подняла брови.

– Не стоит притворяться. Все вы женщины одинаковые. Вас в мужчинах только их доход и интересует.

Елена опешила от этой неожиданной атаки со стороны шефа. С чего бы вообще поднимать подобную тему?

Она хотела ограничиться презрительной миной, но что-то подстегнуло ее, и девушка ответила довольно резким тоном, что, мол, смешно и глупо все на свете сводить к деньгам.

– А вы у нас философ! – дружно рассмеялись мужчины, со странным выражением переглянувшись друг с другом.

«Сдается мне, старички вздумали позаигрывать», – решила девушка и, смело посмотрев на каждого по очереди, попросила подлить ей вина. За разговорами в течение всего ужина ни один не удосужился следить за ее бокалом, а официант вообще испарился. Профессиональное чутье его не подвело. Стараться в надежде на хорошие чаевые здесь было бесполезно.

– Вам не будет много еще одного бокала? – нагло осведомился шеф, но его сосед тут же вмешался, решив сгладить неловкость.

– Что Вы, Брюно! Разве для русской женщины это много? И очень довольные собой оба снова расхохотались.

Елена окончательно обозлилась, понимая, что именно этого они и добиваются.

«Вот кретины!» – подумала она и, вымученно улыбнувшись, ответила:

– Конечно. Для русской женщины ваше французское вино – просто вода, поэтому наливайте и не беспокойтесь.

Ответ был глупый, но вполне подходящий для этих надутых индюков.

Молодая женщина сделала большой глоток, к счастью для себя не поперхнувшись при этом. Почти все уже было съедено, и никто не захотел десерт, поэтому очень скоро Елена смогла укрыться от глупых нападок в своем уютном номере.

Но ей никак не удавалось уснуть, не смотря на усталость. Одна мысль не давала покоя. Она уже видела глаза сегодняшнего посетителя и, откинувшись на подушку, снова вспомнила запрятанные ей самой подальше события, так и не потерявшие яркость со студенческих лет.

* * *

Ужасное зрелище двух неистово бьющихся друг с другом драконов лишило девушку возможности двигаться. Елена не могла оторвать от них взгляд, хотя все внутри замирало от страха и умоляло скорее убежать, как можно дальше, из зловещей пещеры. Чувство переполняющей и парализующей тело паники было не ново. Сколько раз уже ей снились сны, в которых хотелось скрыться от той или иной опасности, но ноги не слушались, словно скованные внезапной тяжестью. Множество раз просыпалась она в холодном поту от страшного бессилия и безысходности, которые продолжали терзать еще несколько секунд после того, как она открывала глаза и с облегчением узнавала очертания своей комнаты. Сейчас ей тоже безумно хотелось очнуться, чтобы все прекратить, но ничего не получалось.

В дальнем углу пещеры огромные рептилии все яростнее налетали друг на друга с вырывающимся из их огнедышащих глоток резким хриплым звуком. То красный, то черный брал верх, не желая уступать. От каждого из них исходила мощная первобытная ярость, которая становилась все более и более осязаемой для оцепеневшей от страха девушки. Ей начало казаться, что каждый удар огромных хвостов и лап все ближе. Разделяющее рептилий и Елену огненное озеро внезапно резко придвинулось вместе с терзающими друг друга монстрами. Будто кто-то подкрутил бинокль, приблизив изображение. Черная лапа со стальными когтями полоснула по красной морде буквально перед Лениным носом, резко увеличившись, как в трехмерном фильме. Молодая женщина вскрикнула и тут же зажала рот рукой, с ужасом поняв, что они ее слышат. Оба дракона замерли и стали принюхиваться, широко раздувая ноздри. Страх, охвативший несчастную, застрял где-то в районе горла и мешал вздохнуть. Елена открывала и закрывала рот, пытаясь запустить в легкие воздух, но все усилия были напрасны.

«Я сейчас умру», – пронеслось в голове. В тот же самый момент красный дракон опомнился, вцепившись в горло противника, и навалился на него всей своей тяжестью, увлекая вниз. Черный неистово бился под ним, но силы покидали его. Брызнувшая во все стороны из растерзанного горла кровь долетела до взволнованной зрительницы. Она едва успела увернуться, и обжигающая капля, грозящая попасть прямо в глаз, только скользнула по виску. Боль от ожога заставила Елену закричать, и противный комок, мешающий дышать, выскочил, как пробка. Горячий воздух пещеры наполнил легкие, но не принес облегчения. Девушке казалось, что стало еще хуже, чем несколько мгновений назад, когда она молила хоть о маленьком глотке кислорода. Страшный жар исходил от огненного озера, к которому неумолимо двигались два гигантских сплетенных тела. Еще доля секунды и их охватят жадные языки пламени… Молодая женщина зажмурилась, чтобы не смотреть, как обе рептилии начнут жариться заживо…

– Мы принадлежим друг другу! Изменить это невозможно! Элен, посмотри на меня, – вдруг услышала Елена и с неимоверным усилием заставила себя разлепить веки. Огромная красная голова победителя жестокой схватки была не более, чем в метре от нее. Прижавшись спиной к шершавой стене пещеры и тяжело дыша от невыносимого жара, исходящего от него, девушка, не отрываясь, смотрела в черные с золотистыми искорками глаза дракона. Они были похожи на дно глубокого колодца, которое пытаешься разглядеть сверху, а золотистые всполохи шли из еще большей глубины, которая затягивала с силой все ускоряющегося водоворота. Девушка потянулась вперед, влекомая этой бездной и почувствовала боль, как от ожога, будто все ее тело вспыхнуло огромным факелом. Дико закричав, она полетела вниз головой в черную пропасть и… оказалась в туалете, где ее буквально выворачивало наизнанку в спазмах сильнейшей рвоты.

– Ну, Маслова! Никогда бы не подумала, что ты способна так напиться.

Насмешливое лицо Марины Богдановой расплывалось перед глазами, но несправедливость замечания больно кольнуло сознание, заставив Елену процедить сквозь зубы.

– Я кроме бокала Мартини ничего не пила.

Марина громко расхохоталась в ответ.

– Да прекрати, Ленк! Нечего оправдываться. С непривычки со всяким может случиться. Ну, что? Отпустило немного? Тогда умойся и выйдем на улицу. Уже наверняка подморозило. Тебе станет легче от холодного воздуха.

Елена позволила увести себя к выходу из ресторана незаметно от веселящихся вовсю гостей.

– Постой здесь пока. Я Горову приведу.

Марина сочувственно вздохнула и поспешно отвернулась от бело-зеленого лица несчастной Масловой, которую считала, как и многие на курсе, зубрилой и паинькой.

Взволнованное выражение на лице тут же примчавшейся Светы наполнило Елену теплом.

– Надо срочно что-то предпринимать! Опять твои приступы. А я думала все прошло…

– Я тоже, – проговорила девушка с хрипотцой.

– Здорово же тебе досталось! Даже связки посадила… Ты честно ничего не пила? А может что-то несвежее съела?

– Говорю тебе ничего кроме одной малюсенькой порции Мартини, а есть вообще сегодня не хотелось с самого утра. Будто чувствовала, что день не заладится. Ну, что ты так на меня смотришь? Сама убедиться можешь. Алкоголем от меня совсем не пахнет.

Света невольно отшатнулась от качнувшейся к ней подруги.

– Ну, да. Запах мягко сказать несколько резковат, чтобы вообще что-нибудь разобрать…

– Извини, – пробормотала Елена, стыдливо прикрыв рот ладонью.

– Может лучше посидишь внутри?

– Нет, не хочется. Я здесь постою.

– Тогда я с тобой останусь, – самоотверженно заявила Светка. – Вдруг опять прихватит?

– Свет, иди танцуй. Зачем тебе тут со мной торчать? Я постою на воздухе, а потом такси вызову и домой.

– А как хоть все началось? С чего у тебя такая рвота вдруг открылась?

Лучше бы Света про это не спрашивала. Об одном только воспоминании о недавнем падении в черную пустоту Елена почувствовала спазм готового снова вывернуться наружу желудка. Она отбежала к припорошенному снегом островку под деревом напротив и уже приготовилась было опять к мучительной экзекуции, как все отступило, позволив ей облегченно вздохнуть. Набрав полные легкие воздуха, девушка зажмурилась, прислушиваясь к своему организму. Поняв, что он, наконец, закончил над ней издеваться, она с шумом выдохнула и широко улыбнулась с волнением наблюдающей за ней Свете.

– Я тебя провожу. Мне, откровенно говоря, тут поднадоело уже, – сообщила та.

– Митрофанова-то нет…, – засмеялась Елена.

– Ну, вижу тебе значительно легче, раз язвить принялась, – улыбнулась в свою очередь подруга. – Возьму потихоньку наши вещи и уйдем по-английски.

Доехав на такси, Елена отправила Свету домой, сказав, что уже отлично себя чувствует и заверила, что родителей нет дома, поэтому не придется ни с кем объясняться.

– Посплю и завтра буду, как огурчик. Уже очень поздно. Поезжай, Свет. Ты – самая лучшая! – сказала она с чувством на прощание.

Родители уехали на выходные на базу отдыха покататься на лыжах, и Елена из-за приглашения на свадьбу однокурсников осталась дома за хозяйку. Она очень не любила и боялась засыпать в пустой квартире совсем одна. Мама говорила, что ее слишком богатое воображение и огромное количество самых разных книг, которые дочь буквально заглатывала целыми днями с самого раннего возраста, развили в ней этот страх. Ну, какие могут быть загадочные звуки и шорохи и тем более чье-то присутствие в пустой и надежно запертой квартире?! Но девушка все равно собиралась, как всегда в таких случаях, понавключать везде свет, чтобы не дрожать полночи до того, как глаза сами не закроются от усталости и желания уснуть.

Повернув ключ в замке, Елена немного удивилась, потому что ей казалось, что она заперла дверь на три оборота. Но тут же решила, что в спешке забыла закрыть, как следует, опаздывая на регистрацию.

Войдя в маленькую тесную прихожую, она сняла пальто и, вешая его на плечики, вдруг почувствовала запах незнакомого и довольно противного одеколона. В ту же секунду сзади из приоткрытой двери кладовки кто-то шагнул, прижимая к ее носу кусок мокрой ткани. Голова закружилась, и Елена потеряла сознание.

Пришла она в себя от неприятного чувства сырости и холода. Руки ее были связаны за спиной, от чего очень сильно ныл позвоночник. Как она оказалась в этом месте, Елена не помнила. Девушка попыталась осмотреться, но в темноте не могла ничего толком разглядеть. Помещение было совсем небольшим, но на подвал непохоже. Скорее всего комната без окон, которую по всей вероятности давно не отапливали. Тонкая блузка не могла ее согреть, заставляя клацать зубами. Молодая женщина услышала приближающиеся шаги, и дверь распахнулась, ослепив ворвавшимся в комнату светом.

– У-у… Классные ножки! Как на счет того, чтобы их раздвинуть? – услышала она мужской сипловатый голос. Подняв глаза, Елена увидела перед собой здорового ухмыляющегося парня.

– Ты плохо слышишь? Раздвинь ножки, крошка, – и парень противно заржал. Пленница сжала ноги в коленках и сдвинулась в угол, от чего юбка еще больше задралась.

– Ой, да мы боимся? Уж не на девочку ли я тут наткнулся? Ты не представляешь, как меня это заводит!

Верзила шагнул вперед и резко поднял ее с пола, крепко прижав к себе.

– А ты очень славненькая, – прошептал он, приближая к ней свое лицо. Противный, воняющий перегаром рот, вплотную приблизился к щеке, а рука начала поглаживать ягодицы. Елена приготовилась воспользоваться старым, избитым приемом и затихла, чтобы получше прицелиться.

– Вот так, правильно. Не дергайся. Мы все сделаем быстро, – продолжал нашептывать он, задирая юбку. Молодая женщина тем временем со всей силы ударила своего мучителя коленом в пах и бросилась к двери.

– Ах ты, тварь! – взвыл от боли и злобы парень, согнувшись пополам.

А Елена бежала по коридору к закрытой на другом его конце двери, умоляя, чтобы это оказался выход. Но не успев добежать до нее, она увидела, как дверь открылась, и на пороге появился еще один не менее угрожающего вида субъект с веером карт в руке.

– Добро пожаловать, мадам, – галантно поклонился он, приглашая ее жестом войти. Беглянка было попятилась, как услышала сзади топот ног. Застыв на месте, Елена с ненавистью уставилась на второго незнакомца, тяжело дыша.

– Я тебя сейчас уделаю, сука! – заорал за спиной пострадавший бандит, но второй резко выступил вперед, загородив девушку.

– Сбавь обороты, Кроль! Ты че, нас подставить захотел? Ты же отлить пошел.

– Какого хрена, Колян…

– Заткнись, мать твою. Цыпочку эту шеф велел в лучшем виде ему доставить. Усек?

– Да на кой ему эта целка сдалась! Он же себе любую самую горячую телку одним щелчком пальцев…

– А вот это не наше с тобой дело. Понял?! Сказано товар в лучшем виде, значит будет в лучшем виде.

– Что за базар, Колян? Пошли играть. Карты стынут, – возник рядом еще один.

– Да, вот объясни, Вовчик, популярно для непонимающих, что значит «товар в лучшем виде».

– Нашли из-за чего сцепиться. Через два часа все равно шеф придет ее забирать, да и смотреть-то тут не на что!

– Ну, не скажи, – просунул голову в проем четвертый. – Грудки-то маленькие как напрягались под кофточкой. Мне отсюда хорошо видно. Такие малышки обычно очень чувствительны к ласке. Сейчас мы проверим аккуратненько, не попортив товара, каковы они на ощупь, – и бандит направился к девушке, раздвигая друзей.

– Только подойди, гад, я и тебе яичницу между ног устрою! – заорала Елена.

– Во, как птичка поет! Щас мы тебе перышки пощиплем!

– Ша, пацаны! Вам че, бабки не нужны? Через два часа нас забашляют и идите, берите любую, отрывайтесь по полной!

– Правильно, Колян, и я говорю. Из ничего сыр-бор устроили. Тащи ее в подсобку к нам. Пусть сидит дожидается. А ты, Кроль, блин, достань, да поработай маленько. Глядишь полегчает. В первый раз что ли?!

Все трое дружно расхохотались, глядя на насупившегося товарища.

– Мадам, – сделал один из них приглашающий жест войти.

Девушка прошла в помещение и тотчас вздрогнула от смачного шлепка по заду.

– Ну, не смог удержаться, хороша попка! Теперь уже реготали все четверо.

– Грязные ублюдки! – выругалась от стыда и отчаяния Елена, едва сдерживая слезы.

– Э, цыпа, прикуси язычок!

– Все, хорош! Сажайте ее вон туда в угол к обогревателю и без дури. Девка совсем замерзла. Товар в лучшем виде. Все помнят?!

– Замерзла она! Глазищами-то своими так и зыркает. Горячая штучка!

Погреться у электрического радиатора Елене долго не пришлось, потому что внезапно погас свет.

– Б…, снова у них на подстанции неполадки! – выругался, судя по голосу, Вовчик.

– Сейчас свечку зажгу, – успокоил его другой. – Фонарик опять в бардачке забыли.

В слабом пламени маленького огарка на пороге появился высокий мужчина.

– О, шеф! Че так рано?

– Значит надо. Колян, думаю, лучше завязать ей глаза. Держи! И бросил шейный платок. Снова вспыхнувшая яркая лампочка на потолке осветила говорившего.

Елена широко раскрыла глаза, но не издала ни звука. Увиденное слишком потрясло ее. Все лицо незнакомца было покрыто многочисленными шрамами, будто кто-то специально изрезал его, задавшись целью не оставить ни одного живого места. Только длинный прямой нос, похоже, пощадили. Правый угол рта был перекошен, притянутый книзу глубоким шрамом.

– Ваш дурацкий платок вряд ли понадобится…, – тихо проговорила девушка, не отводя взгляд от его лица.

– Тем лучше, что вы – не любительница падать в обморок, – усмехнулся он. Но усмешка читалась лишь в его глазах. При таком обилии шрамов на этом лице вряд ли были возможны хоть какие-то мимические движения. Его глаза… Елена не могла оторваться от них. Она никогда не думала, что чей-то взгляд способен вызывать такую бурю эмоций и ощущение бесконечной глубины, в которую хочется смотреть, как в звездное небо в полной темноте. В такие моменты перестаешь видеть все остальное вокруг, и тебя затягивает в эту черноту…

– Девушка, вы меня слышите? Кто-то тряс ее за плечи. Елена открыла глаза и увидела перед собой молодого милиционера. Вы что-нибудь помните? Мы приехали по вызову. Вашу квартиру ограбили.

Ничего не понимающая молодая женщина рассказала ему, как пришла домой очень поздно после вечеринки, и что кто-то неожиданно вышел сзади из кладовки и прижал ей к носу противную прелую тряпку.

– А, хлороформ…, – пробормотал милиционер. – Вы одна живете?

– Нет, с родителями. Они на базу отдыха уехали. Завтра вечером возвращаются.

– Ну, точно по наводке. Родители на даче, вы-на свадьбе, есть время разгуляться, – продолжал рассуждать мужчина.

– Ладно. Можно в кухне у вас разместиться? Сейчас мои коллеги пальчики снимут, а потом вам надо посмотреть, что пропало, и составим протокол.

– Какая наводка? У нас и брать нечего…, – сказала Елена, взглянув на милиционера.

Тот сочувственно улыбнулся и ответил:

– Компьютер есть? Украшения? Видео техника. У нас таких краж уйма. Замучились выезжать. Птички по зернышку клюют, ничем не брезгуют. Посмотрите, пожалуйста, как следует, что они успели унести. Надеюсь, что не очень много, потому что их ваш сосед со второго этажа спугнул.

Девушка в недоумении уставилась на блюстителя порядка.

– Толик? Да он не просыхает уже как минимум неделю.

Елена хорошо знала запойного соседа снизу и только позавчера видела его еле вползающим по лестнице к своей квартире.

– Значит начал выходить из запоя. По его словам ему не спалось, и он выбрался покурить на лестницу, как увидел спускающихся сверху двух мужчин с коробками. Из одной, говорит, торчал поставленный на бок ноутбук со свешивающимся кабелем зарядного устройства. Толик ваш шустрый оказался, мигом к себе в квартиру обратно забежал и сразу милицию вызвал. Правда не открывал нам долго, пока корочки к глазку не подставили, да имя участкового не назвали. Испугался. Но все равно молодец. Неизвестно, чтобы эти удальцы потом решили с вами сделать. Я вас на полу без сознания нашел.

И участковый серьезно посмотрел на бледную, внимательно слушающую его молодую женщину.

* * *

– Лен, не расстраивайся, – успокаивала ее примчавшаяся на помощь подруга, когда они более или менее закончили на пару приборку в квартире. Жалко компик и видак, но вряд ли их найдут. Вон в соседнем подъезде у нас месяц назад предпринимателя одного обокрали. Поживились, скажу тебе, на славу. Только украденное ему никто не вернул и не вернет. Так по страховке что-нибудь получит, если она у него вообще оформлена…

– Мамины любимые сережки и колечко с бриллиантом украли. Она все дома оставила. Не кататься же в них на лыжах. Бриллиантик-то так, крошечка. Для этих уродов все равно мелочь, а она им дорожила очень. Моя прабабушка ей его отдала. Ну, что теперь говорить…, – и Елена тяжело вздохнула.

– Ты сказала тебя милиционер на полу в квартире обнаружил. А откуда шайка бандитов-похитителей? – спросила подруга, переключая девушку на сильно удививший ее эпизод в Ленином рассказе.

– Теперь уж и не знаю, Светк. Опять галлюцинации наверно…, – проговорила та.

– Больно часто с тобой это в последнее время происходит, а ты ни разу в жизни толком не обследовалась.

– У меня все в порядке и с сердцем и со зрением. Мама на томографию записала из-за моих головных болей. Так вот недавно совсем ходили, и ничего, кроме полипов в носу не обнаружили. Говорила же я тебе уже! Какие еще обследования?! – рассердилась Елена.

– Да, ладно, не злись. Понятно все. Не в психушку же идти за консультацией! Дай им только к тебе прицепиться, живо найдут какое-нибудь сложное проявление не знаю чего для написания диссертации, – заявила будто со знанием дела Света.

Девушки долго молчали, сидя в обнимку на диване.

– Знаешь, я иногда думаю, а вдруг это все просто разные варианты развития событий? – сказала задумчивым тоном Елена.

– Ты про что? – повернулась к ней подруга.

– Ну, представь, ведь любая конкретная точка реальности имеет несколько возможностей того, что с нами произойдет. Вот мы тут с тобой сейчас сидим и от этой конкретной точки можем через минуту пойти пить чай, а может разругаемся или решим сходить к Толику или еще, что угодно. От этого начинается определенная линия событий. Понимаешь? И каждый из вариантов возможен для того, чтобы мы его прожили.

– Ага, как в сказках, пойдешь налево…, – засмеялась Света.

– Вроде того, – все еще серьезно ответила девушка. – Может где-то заклинивает, и я случайно могу видеть или проживать то, что меня в моей конкретной реальности не касается, но вполне может случиться при другом раскладе событий. Как думаешь?

– Ой, Маслова. Не знаю из каких глубин своего начитанного мозга или из какого фантастического фильма ты достала эту муть, но так и свихнуться недолго. Тогда точно желтый билет вручат. Не хватало еще, чтобы ты в судьбу принялась верить!

– Причем здесь фатализм! – чуть раздраженно ответила Елена. – Наоборот, мы сами делаем выбор, и от этого зависит весь последующий расклад. Просто возможностей уйма на самом деле, а мы помним только ту, за которой последовали. Ясно?

– Ясно то, что раз это не фатализм, значит тяжелые последствия пионерского детства. Ты, Маслова, в хоре перепела про кузнецов своего счастья, сказки, которые былью делают и прочее и прочее.

– Ну, Светк! – не удержалась от смеха Елена. – У тебя тоже, похоже, пространственно-временные сдвиги. Песни, которые ты тут цитируешь, из пионерского детства наших с тобой родителей, а скорее даже бабушек и дедушек!

– Да, какая разница! – отмахнулась собеседница. – Выбираться пора уже из своего кокона и проветривать почаще серые клетки! Ты когда вообще с парнями знакомиться начнешь?

– Я тебе о важных вещах говорю, а ты все о своем, о женском, – улыбнулась Елена. – Просто пытаюсь понять бред, как ты говоришь, который со мной происходит. Я же не сумасшедшая в конце концов! Как-то это все можно объяснить!

– Давай лучше о женском, Ленусик, и вариант событий с чаем мне подходит, – заявила подруга. – Тебе не надоело быть в глазах однокурсников зубрилой-недотрогой?

– Во-первых, меня не волнует, кем они меня считают. А во вторых, я – вовсе не зубрила и не недотрога, – строго посмотрев на Свету, отрубила та.

– Знаю, – тут же согласилась подруга.

– Что это по-твоему было в ресторане? – продолжала Елена, не в состоянии отвязаться от волнующей ее темы. – Я же каждый раз чувствую все, будто на самом деле проживаю. Понимаешь?

– Сама сказала, что Мартини первый раз в жизни пила. Может он на тебя просто так своеобразно действует. Что там намешано ты знаешь?

– Глаза того мужчины со шрамами не могли не быть настоящими, – упиралась девушка.

– Вот я и пытаюсь тебе втолковать, упрямая голова! Женский вопрос – самый что ни на есть животрепещущий, – сразу ухватилась Света за ее слова. – Вон как у тебя гормоны разыгрались!

– Пойду сейчас к Толику и не получится ничего с твоей чайной линией! – шутливо пригрозила подруге Елена.

– Ой, мамочки! Держите меня! – притворно заголосила неугомонная защитница женского вопроса. – Давай ты начнешь не с Толика! С алкоголиками жить – себя не уважать. Они в любовных делах точно не помощники, если только ты не желаешь, чтобы тебя насиловали по пьяни с нависающей сверху красной опухшей мордой, воняющей перегаром.

– Почему уж обязательно насиловать? – удивилась собеседница.

– Ну, тогда второй возможный вариант развития событий – храпящее рядом с тобой с тем же запахом бревно, которое ты обязана сытно кормить, ни в чем ему не перечить и слушать его нытье, когда оно вдруг захочет пожаловаться на свою тяжелую жизнь. А то, что оно поело на твою зарплату, пропив свою, не имеет никакого значения в ваших прекрасных супружеских отношениях. Света совсем разошлась и вся покраснела.

Елена знала почему вопрос об алкоголиках стоит у подруги так остро. Светиной маме и ей самой пришлось пройти через непростой и долгий период жизни с сильно пьющим мужем и отцом, который умер от цирроза печени, когда ей было четырнадцать лет. К счастью, Валентина Петровна встретила очень хорошего человека, который заменил дочери отца, и которого Светка обожала.

– Убедила, – посмотрела она на белокурую голову, издающую громкое пыхтение. – Пошла ставить чайник.