Текст книги "Миры для нас. Часть 1"

5

Уснуть Елене все-таки удалось, и проснулась она на утро второго дня выставки довольно свежей. За завтраком в гостинице серая юбка по фигуре чуть выше колена, тонкие черные чулки и лаковые туфли на высоком каблуке вызвали одобрительные взгляды обоих шефов и не только. Поэтому в выставочном зале ее женское самолюбие купалось в мужских взглядах до самого обеда. Начальник даже снизошел до накрывания их столика незамысловатыми подсоленными печеньями и маленькими канапе, которые он по его словам добыл в соседнем павильоне. Более того всем троим полагалось по бокалу вина с этикеткой, на которой красовалось название фирмы. Оказалось, что именно это шеф пытался объяснить вчера своему гостю, когда спросил Елену перевод слова «совпадение». Их технический директор, большой любитель вин, совсем недавно обнаружил существование марки красного вина, которое по случайному стечению обстоятельств носило такое же название, как и их предприятие. Шеф был ужасно доволен и закупился им специально перед выставкой, чтобы предлагать иногда по бокалу наиболее значимым гостям, посещающим стенд. Раскрасневшись от выпитого, молодая женщина еще больше похорошела и теперь вынуждена была находиться под перекрестным огнем откровенно пожирающего ее глазами итальянца со стенда напротив и шуточками по этому поводу чересчур разгоряченного вином шефа. К счастью, после двух снова активизировались посетители, и оба оказались заняты, оставив девушку в покое. В этот день народ буквально шел сплошным потоком, и Елена с удовольствием рассказывала о продукции предприятия и отвечала на вопросы доставшихся ей посетителей. Она никак не ожидала, что вчерашний возмутитель ее спокойствия снова появится. Даже не увидев, как он подошел, девушка почувствовала его присутствие и боялась поднять голову, чтобы посмотреть на него, хотя это рисковало уже показаться неприличным. Он стоял совсем близко, и молодая женщина краем глаза видела светло-голубую рубашку. Макушка ее склоненной над тетрадью записи посетителей головы плавилась под его взглядом.

Вежливо поздоровавшись, мужчина задал вопрос, в котором Елена разобрала лишь имя своего начальника. Дальше она проделала глупость, которую абсолютно от себя не ожидала. Порывшись в припасенных визитках шефа, она выудила одну на английском языке и, подняв наконец глаза, пробормотала, протянув ее незнакомцу.

– You’d like the card of M. Rois?[1]1
  Англ. Вам возможно нужна визитка господина Руа?


[Закрыть]

Его глаза еще больше потемнели от раздражения, но ответ был дан очень сдержанным и вежливым тоном.

– No, thank you. I don’t need the card of M. Rois. I need to speak to M. Rois,[2]2
  Англ. Нет, спасибо. Мне не нужна визитка господина Руа. Мне необходимо с ним поговорить.


[Закрыть] – услышала она ударение на «speak».

«Тупица. Что я несу?» – обругала себя Елена и повернулась, чтобы предупредить шефа о приходе гостя. Находясь все это время к посетителю спиной, девушка с удовольствием подумала, что ее точеные ножки в черных чулках и туфлях на высоком каблуке гораздо приятнее на вид, чем вчерашние в брюках. Вернувшись к стойке, она смогла бы поставить любую сумму в случае спора о том, что именно на них был устремлен пристальный мужской взгляд прежде, чем он переместился на поспешившего ему навстречу человека.

Почетный посетитель ушел на этот раз довольно быстро, и Елена услышала, как шеф немного недоумевал по данному поводу, передавая их разговор своему заместителю. В повторном визите по его мнению не было никакой необходимости, поскольку вчера они смогли обсудить некоторые вопросы и договорились связаться для более подробных переговоров уже после окончания выставки.

– Элена, – вдруг прекратили они шушукаться, – уж не ваши ли глаза заставили нашего почетного гостя вернуться сегодня? Оба с откровенной издевкой смотрели на свою подчиненную.

«Думаете я такая робкая и скромно потуплю глазки, о которых вы здесь распространяетесь? – возмущенно воскликнуло ее второе «я», и Елена тут же ответила:

– Приятно услышать комплимент про мои глаза, но не думаю, что деловой человек такого уровня станет тратить свое и ваше время, чтобы на них взглянуть. Уверена, что он пришел с серьезным вопросом, который не был упомянут вчера.

– Ну, да, ну, да…, – несколько оторопел от ее ответа шеф и многозначительно переглянулся с техническим директором.

«Как же они меня достали, эти французские клоуны!» – обозлилась молодая женщина и отвернулась, испепелив взглядом ни в чем неповинного итальянца напротив. Бедняга нервно сглотнул и до конца дня отваживался смотреть на нее лишь украдкой.

После выставки, поднимаясь в гостиничном лифте на их этаж, начальник обратился к своей заметно уставшей ассистентке, обессиленно прислонившейся к гладкой стене кабины:

– Мы просим у вас извинения, но сегодня вечером вам придется ужинать в одиночестве. У нас назначена встреча, на которую мы не можем вас пригласить.

«Подумаешь!»– мысленно ответила им Елена. «Знаем мы ваши командировочные встречи вдали от жен». И только согласно кивнула.

– Будьте паинькой, чтобы нам не пришлось за вас краснеть.

Девушка отреагировала на провокацию, проговорив с очаровательной улыбкой:

– Ну, что вы. Все будет в порядке. Главное не надевать мини и вернуться в гостиницу до темноты. Не так ли?

Оба француза уставились на нее, похожие при этом на пучеглазых, толстогубых окуней. Елена не поняла почему у нее возникла именно такая ассоциация, но ей вдруг стало очень смешно, и она громко расхохоталась.

– Вот они, русские женщины, – со значением произнес шеф, повернувшись к своему напарнику, хотя тот всем своим видом показывал, что связи никакой не прослеживает.

Елене весь этот цирк страшно надоел, и она, пожелав обоим приятного вечера, отправилась к своему номеру.

Даже под душем девушка никак не могла успокоиться, нервно растирая пену. Не предупредить ее заранее было настоящим свинством, потому что ближайшие магазины или булочные в такое время уже закрыты, а в гостинице подавали только завтраки.

Выпутывайся сама, как знаешь. Именно поэтому Елена твердо решила поужинать в ресторане на центральной площади, взяв, само собой разумеется, что подороже. Заранее прекрасно зная какой будет реакция шефа на ее отчет по командировочным расходам, она почувствовала небольшое облегчение, ничуть не устыдившись за свое злорадство.

Есть в полном одиночестве, хоть и на живописной площади Брюсселя, оказалось весьма грустным время провождением. По всей вероятности вид у нее был настолько потерянный, а может совсем неприступный, что не вызвал ни у кого желания даже легкого флирта. Елена засиделась довольно долго и теперь торопливо возвращалась к гостинице, струсив и ругая себя. Знала она лишь один путь, который они разведали вместе с шефом в первый вечер. Вся проблема была в том, что немного не доходя до гостиницы, ей предстоял неприятный участок дороги по маленькой улочке, которая и при свете дня казалась подозрительной. Девушка вовсю пилила себя за то, что вообще пошла на площадь одна и еще того хуже отправилась обратно слишком поздно. Обошлась бы печеньями с яблоком, которые захватила из дома. Но поменять что-то теперь не представлялось возможным, и Елена все набирала скорость, решив почти бегом проскочить мало освещенную улочку.

– Добрый вечер, мадам, – вдруг перегородил ей дорогу неизвестно откуда возникший субъект.

«Только не это!» – сердце ухнуло вниз, и к горлу подступила тошнота от страха.

– Я не говорю по-французски, – пролепетала девушка на русском языке, и дернулась в сторону, надеясь прошмыгнуть мимо.

– Закрой рот! – шикнул на нее незнакомец и с силой толкнул к стене дома.

– Au secours![3]3
  Франц. На помощь!


[Закрыть] – попыталась закричать Елена, но из-за довольно сильного удара о стену получилось совсем тихо.

Негодяй зажал ей рот рукой, противно воняющей тухлой рыбой, а в другой появился нож.

– Заткнись, или я тебя порежу. T'as pigé?[4]4
  Франц. Врубилась?


[Закрыть]

«Понятнее не бывает…», – пронеслось в голове, и вдруг уже ранее пережитая похожая сцена встала перед глазами.

Только применить тот же способ защиты с ножом у ребер казалось сложнее. Елена мысленно отругала себя, что так и не собралась походить на курсы самообороны.

Бандит решил, что испугал ее и потянулся к серьгам, приблизившись вплотную. Вонь, исходившая из его рта, была нестерпима.

«Снимай их сама и бабки давай, живо!» – просипел он.

«У меня только карточка…», – пробормотала молодая женщина, пытаясь, глотая слезы, расстегнуть тугие замочки любимых сережек.

«Тогда отсосешь!» – потребовал грабитель, тяжело дыша, и стал возиться с ширинкой. Потеряв бдительность, довольный пришедшей ему на ум идеей, он немного отвел нож в сторону, и Елена тотчас отреагировала, со всей силы оттолкнув его.

Так быстро она наверно никогда еще не бегала. Конец улицы был совсем близко, освещенный светом фонарей на площади перед гостиницей. Грязные ругательства за спиной и звук просвистевшего мимо ножа заставили ее прибавить скорость.

Преследователь, к счастью, не смог хорошо прицелиться, и нож не достиг цели, но звон металла о плитку вымощенной улицы еще долго стоял у Елены в ушах. Молодая женщина поспешно открыла специальной карточкой входную дверь их маленького отеля и, с облегчением обнаружив пустующую стойку ресепшен, юркнула в лифт.

* * *

– Вы не очень обиделись на нас за одинокий вечер? – осведомился за завтраком шеф.

– Вовсе нет, – соврала Елена. – Я очень вкусно поужинала и великолепно выспалась.

Это была еще одна ложь, потому что она все еще упрекала их и уснула только под утро, пытаясь забыть прикосновения грязных лап. Да и тени под глазами за отсутствием в ее косметичке тонального крема, выдавали с головой. Но шеф и не думал продолжать тему. Ему, без сомнения, было абсолютно безразлично, как она провела свой вечер. Елена и не удивилась. Она давно уже привыкла к способности французов прибегать к ничего незначащим дежурным фразам, будь то вопросы или ответы. Равнодушие к собеседнику, сквозящее в большинстве разговоров, свидетельницей или участницей которых ей доводилось быть, поначалу задевало и раздражало ее, также как и ни для чего ненужное жеманство в виде прижимания к щекам при встрече с почти незнакомыми людьми. Правда со временем она смирилась и с тем и с другим, доведя процесс искусственных поцелуев и «ничегонеговорения» до вполне приемлемого уровня.

Третий и последний день выставки тянулся нудно долго, но, наконец, и он завершился. Елена практически не реагировала на колкости шефа, находясь в полузабытьи от бессонной ночи и старалась избегать разговоров, находя каждый раз какое-нибудь неотложное дело. К счастью, это было довольно легко, так как готовиться к завершению выставки и предстоящему затем отъезду оказалось очень кстати.

6

Ростан открыл глаза и увидел перед собой лежащую на мостовой Элен. Маленькая струйка крови показалась в углу ее рта, наполняя музыканта ужасом. Он поднял на руки и крепко прижал к себе уже не дышащую девушку. Мучительная тоска, затопившая его, вырвала из груди скрипача дикий крик, стирая в сознании последние отклики уплывающего воспоминания о том, что он спас ее какую-то долю секунды назад.

– Отдашь для нее твой чудесный дар и скрипку, Ростан? – вдруг услышал он незнакомый голос.

– Да, – не раздумывая ответил музыкант и почувствовал раздирающее движение внутри. Словно десятки ножей разом медленно пропахивали его тело с головы до ног, заполняя каждую клетку мозга единственным сигналом невыносимой пульсирующей боли. И когда скрипачу показалось, что он ни мгновения больше не выдержит, все исчезло, как ни бывало. Но заменившая физическое страдание зияющая пустота в душе отдавалась еще мучительнее в самой глубине сознания. Время и пространство перестали существовать для него. Он падал в глубокую бездну или возносился в недосягаемую высоту. Все слилось в слепую бесконечность.

«Элен», – подумал Ростан и увидел перед собой море. Он сидел на сером камне, подставив лицо прохладному утреннему бризу. Воспоминание о том, что на этом самом месте столько рассветов и закатов с лучами солнца ложились на струны его скрипки, превращаясь в неповторимые звуки, всколыхнуло притаившуюся тоску, и она побежала обжигающей слезинкой по щеке.

– Это твой выбор, – услышал музыкант голос, идущий из камня. Он соскочил на песок, и вместо камня перед ним оказалась огромная скала со входом в пещеру.

Зайдя внутрь, Ростан заметил темнеющее посередине озеро. У края его стоял высокий мужчина в длинном сером плаще.

– Партия продолжается, – сказал он, и скрипач понял чей голос слышал на площади перед дворцом.

– Но без скрипки, – добавил незнакомец, и Ростан увидел, как тот достал из-под плаща его любимый инструмент. Замахнувшись, он бросил его в озеро, в котором тут же заплясали языки пламени.

– Если я не ошибся, в этой женщине всегда будет и музыка и скрипка, которые мы обретем однажды и больше не потеряем.

Ярость, охватившая музыканта, заставила его броситься вперед. Налетев на незнакомца, он не почувствовал столкновения, а упал в пустоту.

7

Звонок господина Мангуэла (Елена узнала его имя из некоторых переведенных по просьбе шефа документов) раздался через две недели. Девушка, еще не подняв трубку, снова оказалась в том же состоянии полной прострации, что и при встрече с ним. Голос Мангуэла опять звучал, как сквозь вату. Даже через трубку он умудрился наэлектризовать воздух вокруг нее. Но отточенные до автоматизма фразы сами слетели с языка, да и произнести-то кроме «Who's speaking?»[5]5
  Англ. Кто говорит?


[Закрыть] и следующего за ним «Hold on, please»[6]6
  Англ. Не вешайте, пожалуйста, трубку.


[Закрыть] ничего не пришлось. Кабинет шефа находился совсем рядом, а дверь была открыта, поэтому Елена хорошо слышала, как он пытается на корявом английском объясниться с собеседником.

Впрочем не совсем уж и корявом английском, а на вполне сносном в отличие от большинства обычных французов. По ее давно устоявшемуся мнению те обладали абсолютным отсутствием желания и вытекающим отсюда неумением правильно говорить на иностранном языке. Потрясающая способность их коверкать иностранные слова, подгоняя произношение под французское, вызывало у Елены огромное удивление и всегда очень смешило. «People» превращаемый в пипель, «puzzle» в пезоль и прочие подобные ляпсусы она встречала в своей повседневной жизни очень часто.

Слушая разговор шефа, молодая женщина все же вынуждена была признать, что курсы английского, которыми он так гордился, не прошли для него даром. Один из ответов очень поразил ее, потому что она поняла, что спросили о количестве производимых и продаваемых фирмой в год машин. Услышав «nine-ten» девушка была потрясена и никак не могла взять в толк зачем шефу это вранье. Ведь проверить при желании совсем несложно и начинать партнерские отношения с откровенного бреда не имело смысла. Но за текучкой последующих дней это забылось.

О приезде представителей «Аварис» девушка узнала случайно, разговорившись с коллегами из технического отдела. Она была крайне озадачена молчанием шефа по этому поводу. Тот буквально искрился от счастья в последнее время, да и ряд переведённых по его просьбе пояснительных документов, связанных со слиянием компаний, наводили на мысль о назревающих изменениях. Но раз ее не считали необходимым вводить в курс дела какой-либо конкретной информацией или просьбой, она держалась в стороне от всех приготовлений и молча делала текущую работу.

Шеф сообщил о визите Мангуэла и его финансового директора только накануне, выразив надежду, что она поможет им с переводами и программой приема.

Собственно выбора никакого и не было, так как в этом отчасти заключалась ее работа, за которую ей исправно платили каждый месяц.

Сидеть пришлось для удобства общения рядом с шефом и лицом к гостям. Девушка старалась полностью сконцентрироваться на переводе. Получалось все очень неплохо за исключением моментов, когда в разговор вступал Мангуэл. Его удивительный тембр, заставляющий все внутри вибрировать, мешал Елене работать. Но она радовалась возможности не смотреть на сидящих перед ней гостей, предоставляя лишь синхронный перевод и делая вид, что ее внимание целиком сосредоточено на перекрестном словесном потоке. Еще до приезда будущих партнеров по бизнесу шеф пообещал ей, что все неформальные обеды и ужины будут обходиться без ее присутствия, но фраза господина… Реймса… кажется, развеяла все надежды на обеденный отдых.

– Как? Мисс Маслова – русская? – услышала Елена его удивленный возглас. К концу встречи шеф вдруг отважился на английский, что позволило переводчице передохнуть. Молодая женщина немного отвлеклась от происходящего и не заметила, когда и почему разговор перешел на нее. И с какой стати шеф доложил им, что она – русская?

А Реймс продолжал:

– Вы прекрасно говорите по-английски, мисс Маслова. Уверен, что ваш французский тоже безупречен.

– Подтверждаю, – вставил довольный ею шеф.

– Не лишайте нас, господин Руа, общества мисс Масловой за обедом.

«Вот противный старикашка!» – выругалась про себя Елена и услышала, нет, почувствовала, как усмехнулся Мангуэл. Он наверняка прочитал на ее лице огромное «желание» отобедать с ними. Читать по ее лицу было проще простого. Елена пока не научилась, как ни старалась, маскировать свои чувства. Вся гамма их тотчас живописно вырисовывалась в каждой черточке. Этот раз не стал исключением.

– Мы будем очень рады, если вы присоединитесь к нам, – продолжал настаивать Реймс.

– При условии, что мы не слишком утомили вас, – добавил Мангуэл с неприкрытой насмешкой.

«Что он из себя воображает?!» – закричало возмущенное «второе я». Елена встретилась с ним взглядом и готова была поклясться, что он услышал этот возглас.

Проглотив комок в горле, она ответила со всей учтивостью:

«Нисколько не утомили. Я с радостью пообедаю с вами», а глаза взмолились: «Ты меня утомил и продолжать эту пытку с тобой за обедом мне не хочется!»

Ответ в его глазах Елена не увидела, потому что отвернулась. Зато шеф прочитал там что-то такое, от чего тихонько хмыкнул и смерил свою подчиненную задумчивым взглядом.

За столом молодая переводчица ела через силу. К счастью, она была практически избавлена от необходимости участвовать в разговоре. Ответив поначалу на несколько вопросов явно очарованного ею Реймса, Елена теперь была предоставлена самой себе, в задумчивости ковыряясь в тарелке. Девушка отказалась от вина, решив, что не выдержит и что-нибудь сделает не так, если алкогольные пары хоть немного ударят в голову. Самым страшным испытанием был Мангуэл по правую руку от нее. Молодая женщина совсем не чувствовала вкуса еды и испытывали огромное волнение из-за этого. С ней такого еще не случалось. Сердце почти выскочило из груди, когда она вдруг услышала тихо обращенный к ней вопрос и увидела слегка склонившегося к ней англичанина.

– Вы хорошо себя чувствуете, Лена? У меня такое впечатление, что вы не понимаете, что едите. Я прав?

«Прав, черт бы тебя побрал!» – пронеслось в голове, но она только пролепетала:

– Нет-нет. Печень очень вкусная.

– У вас, Лена, в тарелке кусок телятины.

Мангуэл откровенно издевался над ней, и этот вызов словно разбудил девушку.

«Хватит в конце концов млеть и таять от каждого слова и движения этого флегматичного англосакса!» – приказала она себе и тотчас нахамила уважаемому гостю любимого шефа.

– Во-первых, я-не Лена, а мисс Маслова для деловых отношений, а во-вторых, идти обедать с вами я вообще не собиралась.

Елена выскочила из-за стола и почти бегом покинула зал ресторана. На улице шел дождь, и попавшие на лицо прохладные капли немного привели ее в чувство. «Господи, да что со мной происходит?! Какой же глупой хамкой я выгляжу!»

Молодая женщина не представляла, как ей теперь вернуться назад, но подошедший вскоре официант сообщил, что господа за ее столиком велели спросить, собирается ли она есть десерт. Елена вернулась к столу и хотела было извиниться, как шеф внезапно выручил ее, в очередной раз грубовато, но очень кстати пошутив.

– О! Вот и наша молодая спутница подоспела к десерту. Никогда не откажется от сладенького.

Девушка вымученно улыбнулась, услышав в интонации шефа намек на двусмысленность его высказывания. Но была все равно благодарна ему, потому что неловкость от ее вспышки, похоже, сгладилась.

Мангуэл поднялся и галантно отодвинул стул, чтобы помочь Елене сесть. При этом дыхание его коснулось ее волос, и молодая женщина вздрогнула. Заметил ли это ее благовоспитанный сосед, она не знала, зато сидящий прямо напротив шеф встретился с ней глазами и подмигнул. Елена залилась краской и набросилась на только что поданное мороженое. Почувствовав, как заныли зубы от чересчур большого куска, девушка чуть не разрыдалась от отчаяния. «За что же мне это наказание?!»

К ее радости и облегчению во второй половине дня вся делегация была занята знакомством с предприятием и наблюдением за апробацией недавно законченного станка. Девушка с головой ушла в бумаги и звонки поставщикам, наверстывая упущенные полдня.

* * *

– Эленà, я хотел бы попросить вас об одолжении. Наши гости изъявили желание посетить Ипр и Брюгге. Вы – такая чудесная рассказчица, – сладко запел шеф на следующее утро, заходя к ней в кабинет. – Я помню какую интересную экскурсию по Москве вы нам устроили, когда мы ездили вместе на выставку в прошлом году…

Елена сразу поняла куда он клонит, но не представляла, как спастись от нависшей опасности.

– Я совсем не знаю Брюгге…, – предприняли она робкую попытку, но шеф тотчас прервал ее.

– Ерунда! Мы возьмем гида, а вам надо будет только переводить. У вас ведь это великолепно получается. Господин Реймс просто в восторге и при удобном случае переключает разговор на вас, расспрашивая без конца, где вы учились и тому подобное.

– Но до Брюгге ехать только полтора часа, а уже десять…

– В том и дело, – смущенно кашлянул шеф, – что я прошу об одолжении пожертвовать выходными на благо любимого, так сказать, предприятия… У наших гостей самолет в понедельник вечером. В Брюсселе мы с Рене сами справимся, а вы нам поможете в Брюгге и Ипре… Ну, вы же знаете, – затараторил он, не давая ей возможность возразить, – для нас очень важны партнерские отношения с «Аварис» и господином Мангуэлом. Эленà, выручайте! Уикенд в сердце Фландрии с таким переводчиком, как вы – настоящий подарок нашим гостям. Господин Реймс был просто на седьмом небе от счастья, когда узнал, что вы поедете с нами.

– Вот как! Вы уже все заранее решили и…, – возмутилась Елена.

– Ну, не упрямьтесь, пожалуйста.

Молодая женщина сокрушенно покачала головой.

– Вот и чудно, – обрадовался шеф, приняв это за согласие, и тотчас вышел, чтобы она не вздумала отнекиваться.

Елена обожала Брюгге. Возвращаться в этот чудесный город можно сколько угодно раз, и никогда не надоест. Слишком велико очарование маленьких улочек Северной Венеции. Правда пройденные за утро километры давали о себе знать, и катание на лодках по живописным каналам оказалось весьма кстати. По дороге в ресторан девушка немного отстала от своих спутников и с наслаждением разглядывала каждый камешек, хранивший столько воспоминаний. Воображение разыгрывалось, унося ее мыслями далеко-далеко. Не спеша продвигаясь вперед, она вдруг остро почувствовала присутствие Мангуэла. Тот тоже отстал, что-то фотографируя по пути, и теперь неумолимо приближался к ней, заставив девушку в панике прибавить шагу. Елена не заметила выступающий в одном месте край старинного кирпича и больно стукнулась об него правой ногой. Громко вскрикнув, она остановилась, чтобы осмотреть ступню. Сняв тонкую балетку, молодая женщина потрогала ноющие пальцы и успокоила себя, что на перелом непохоже, хотя пальцы, особенно один, саднили ужасно. Выпрямившись, она оказалась лицом к лицу с Мангуэлом, который поспешил на ее крик. Она слегка отшатнулась от неожиданности, но тот, решив, что девушка теряет равновесие, обхватил ее за талию и притянул к себе. Елена замерла в его объятиях, чувствуя под тонким свитером худощавое крепкое тело. Ее охватила дрожь, и она вся напряглась, пытаясь побороть сильнейшее желание прижаться к нему еще крепче и обнять за шею.

Мужчина, ничуть не ослабив руку, сжимающую талию девушки, другой поднял ее за подбородок и внимательно посмотрел на заалевшее лицо.

– Please, stop this dangerous game, Lena,[7]7
  Англ. Лена, прекратите, пожалуйста, эту опасную игру.


[Закрыть] – тихо произнес он.

– Я ни во что не играю. Это вы не отпускаете меня, – проговорила она, заставляя себя отодвинуться.

Мужчина убрал руки, и девушка внезапно поняла скрытое значение своих последних слов. Он действительно с самой первой их встречи не отпускает ее, потому что Елена крепко и безнадежно в него влюбилась.

Все ждали их в конце садовой дорожки у собора. Откровенно насмешливый взгляд шефа, который она встретила, дойдя до них, окончательно вывел ее из себя, а заметив случайно расстегнувшиеся две лишних пуговки вверху рубашки, Елена густо покраснела, готовая провалиться сквозь землю, и мысленно взмолилась, чтобы ее посадили за обедом подальше от Мангуэла.

По приходу в ресторан, шеф немного притормозил, чтобы оказаться рядом с молодой женщиной, вяло бредущей позади всех.

– Эленà, должен признать, что вы удивительно ловкая и быстрая не только в вопросах работы.

От столь явного намека девушка пришла в ярость и часто задышала, с возмущением глядя на ухмыляющуюся физиономию начальника. А тот продолжал подливать масла в огонь:

– Может быть мне стоит попросить вас пересмотреть условия нашего контракта наедине с господином Мангуэлом?

– А может быть мне стоит попросить вас поднять мне зарплату и обговорить премиальные за переработку в выходные? – взорвалась Елена, сверкая на шефа глазами.

В этот момент появился технический директор и уставился на них обоих.

– Что здесь происходит? Мы все вас ждем, Брюно.

Шеф открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но передумал и направился в обеденный зал. Елена же завернула в туалетную комнату, чтобы попытаться взять себя в руки. Немного холодной воды на лице возымело желательное действие, и девушка смело отправилась на экзекуцию обедом.

Только вся ее собранность вмиг улетучилась при виде выходящего из мужского туалета Мангуэла. Молодая женщина остановилась, как вкопанная, и щеки ее снова запылали.

– Вы в порядке? – участливо спросил тот, склонив голову и стараясь заглянуть ей в глаза.

– I'm fine. Thank you.[8]8
  Англ. Я в порядке. Спасибо.


[Закрыть] Заученная дежурная фраза спасла ее и на этот раз.

За обедом Реймс постоянно отвлекал Елену, то и дело втягивая в разговор.

– Я уверен, что именно вы, мисс Маслова, принесли нам удачу сегодня, – дружелюбно поглядывая на нее из-под кустистых седых бровей, снова обратился он к ней.

– О чем вы? – искренне удивилась девушка.

– Ну, как же! Мы даже попали с вами в башню замка графов фландрских.

Молодая женщина смущенно улыбнулась на эту откровенную лесть, но ей стало значительно легче.

– Вот вы и развеселились, Лена, – засмеялся он и тут же спохватился. – Простите, я должен был сказать «мисс Маслова», конечно. В глазах его прыгали чертики, и девушка в свою очередь звонко рассмеялась.

– Вы можете называть меня Леной, господин Реймс. Мне очень приятно, когда мое имя произносят правильно. Она не удержалась от этой колкости в адрес присутствующих за столом французов, хотя вряд ли те поняли ее.

На самом деле постоянно слышать офранцузированное произношение собственного имени да еще с ударением на последнем слоге с того момента, как она польстилась на этот контракт, сильно раздражало.

Представляясь, Елена старалась говорить русское звучание своего имени, но упрямые французы не желали правильно произносить, а настаивать она стеснялась. Хуже того, очень часто молодая женщина видела при переписке обращение «Helena» вместо «Elena», хотя, если дать себе за труд почитать подпись в мейлах, несложно было заметить правильную орфографию ее имени. Подобная тупость некоторых корреспондентов, а точнее их полное равнодушие, тоже вызывали раздражение, и мамины регулярные «Леночка», «Ленусик» по телефону были настоящим бальзамом для ее возмущенного сознания.

Реймс настоятельно попросил позволить ему посетить в Ипре мемориалы первой мировой войны, объяснив, что у его семьи есть связь с трагическими событиями тех времен. Ему, мол, ни разу за всю жизнь не довелось пока это сделать. Поэтому гулять по центру одной из архитектурных «жемчужин» Бельгии, практически полностью восстановленной из руин, им пришлось только вдоволь набродившись среди белых надгробий солдатских могил.

Ужин шеф заказал в тихом, живописном месте. Небольшое озеро, с трех сторон примыкающее к зданию ресторана, было сплошь усажено плакучими ивами, мечтательно смотрящимися в зеркальную водную поверхность. Технический директор захотел непременно запечатлеть всех на очаровательном мостике, служившим входом на полуостров со стороны парковки. Никто не отказался, и Елене пришлось натужно улыбаться для фото, зажатой между Реймсом и Мангуэлом. Демонстрировать результат фотограф не стал, и молодая женщина очень надеялась, что не получилась с чересчур напряженным выражением лица. Ощущение рядом теплого плеча будущего начальника полностью отключало ее контроль над собой. Украдкой смотря на стоящего рядом, она удивлялась холодному спокойствию, так контрастирующему буре чувств, которые испытывала сама от его присутствия. Елена даже на какое-то мгновение рассердилась, глядя на строгий невозмутимый профиль Мангуэла.

«Неужели ему абсолютно все равно, что я стою так близко? Или это только мне, глупой влюбленной дурочке, жжет кожу?»

Молодая женщина постаралась переключиться на что-нибудь другое и обрадовалась, как спасательному кругу, задумчивому выражению лица шефа, которого застала за созерцанием своих ног. Елена была рада, что решила все-таки захватить юбку и туфли, потому что о наличии танцевального вечера в их сегодняшней программе никто не удосужился ей сообщить. Молодая женщина готова была биться об заклад, что шеф сделал это со злым умыслом, чтобы поставить ее в неловкое положение, заявись она к ужину в джинсах. Занеся вещи и устроившись в гостинице, о необходимости ночевать в которой ее, кстати, тоже предупредили лишь в самый последний момент, путешественница смогла переодеться, и постное выражение начальника доставило ей немалое удовлетворение. Реймс же, напротив, весь сиял, то и дело поглядывая на нее. На лице Мангуэла прочесть что-либо не представлялось возможным, хотя именно его реакцию на свой внешний вид Елена хотела бы понять и злилась на него еще больше.

Вечер проходил довольно непринужденно. Девушка старалась не обращать внимания на молодого англичанина, все время занятая беседой с Реймсом. Технический директор увлеченно поддерживал их разговор, с, пожалуй, только французам свойственной легкостью то и дело меняя темы и плавно переходя к почти не связанным между собой сюжетам. Лишь пару раз Елена украдкой взглянула на строгий профиль Мангуэла, воспользовавшись моментом, когда тот отворачивался к собеседнику рядом, но и от этого занятия отказалась довольно быстро, потому что перехватила пристальный взгляд шефа, заставшего ее врасплох.