Текст книги "Не оглядывайся"

Глава тринадцатая

Бри уставилась на карандашный набросок обнаженной женщины, которую гильотинировали. Лезвие впивалось ей в шею, а рот был открыт в крике. Бри предполагала возможные странности в доме Шона, но это однозначно превзошло ее ожидания. Она повернула лист так, чтобы Мэтт мог оценить рисунок.

– Вау! Как-то это… настораживает.

– Еще как! – Бри убрала лист, чтобы показать тот, что лежал под ним. Здесь был изображен человек, которого с помощью веревок разрывали на части люди на лошадях.

Мэтт наклонил голову.

– Это же четвертование[8]8
  Повешение, потрошение и четвертование (англ. [to be] hanged, drawn and quartered) – вид смертной казни, возникший в Англии в правление короля Генриха III (1216–1272) и его преемника Эдуарда I (1272–1307) и официально учреждённый в 1351 году в качестве наказания для мужчин, признанных виновными в государственной измене.


[Закрыть]?

– Полагаю, да. – Бри пролистала оставшиеся рисунки, демонстрирующие все виды наказания: женщин сжигали на кострах, вешали, обезглавливали, потрошили. На одном из них человек висел вниз головой, и его распиливали на две части вертикально. Лица жертв были искажены агонией, и даже в оттенках серого повсюду угадывалось много кровавых брызг.

Мэтт прищурился, глядя на зарисовку, где человека привязали к колесу, его конечности находились под неправильным углом.

– Я даже не знаю, что это такое.

– А я даже не хочу знать. – Бри подняла глаза. – Шон охватил все средневековые способы пыток. – Бри потрясла страницами. Они слегка зашуршали. – Это все методы казни.

– Две наши жертвы были казнены, хотя и не так… творчески.

– Мы определенно забираем это в качестве доказательства. – Бри отложила рисунки в сторону.

Мэтт повернулся к комоду и принялся рыться в ящиках.

– Кто кладет использованную соломинку в отделение для носков? – Он обшарил каждый ящик сверху донизу.

Бри опустилась на колени и заглянула под кровать. Грязное постельное белье не вызывало ничего, кроме отвращения и определенных подозрений.

– Знаешь, я что-то совсем не хочу прикасаться к матрасу.

– Не могу винить тебя. Дай мне закончить с этим, и я помогу.

– Что здесь происходит? – крикнул кто-то с порога.

– Сэр, вам придется подождать снаружи, – попытался остановить его помощник шерифа, но на лестнице уже послышались тяжелые шаги.

– Похоже, это Элиас, – проговорила Бри.

– Я требую объяснений, что здесь происходит! – возмущался побагровевший Элиас, стоя на пороге. Хуарес маячил позади него с огорченным выражением лица.

– Я пробовал остановить его, мэм!

– Я разберусь. – Бри жестом велела своему помощнику вернуться на первый этаж. – У нас есть ордер на обыск. – Она пересекла комнату и показала бумагу Элиасу.

Он едва взглянул на него. Состояние помещения повергло его в шок, у него просто отвисла челюсть. Он морщился, обводя взглядом пространство комнаты.

– Когда вы приехали, здесь все было в таком виде?

– Пахло еще хуже, мы были вынуждены открыть окна, – ответила Бри.

Элиас был потрясен.

– Я и понятия не имел, что он так живет… Дом принадлежит мне, но я всегда уважал его частную жизнь. – Глаза мужчины застыли. Он наклонился над кроватью и потянулся за одним из рисунков. – Я не заходил сюда уже много лет.

Бри остановила его, подняв руку.

– Пожалуйста, ни к чему не прикасайтесь.

Но Элиас уже разглядел рисунок гильотинированной женщины. Его лицо побледнело, и он буквально отпрянул.

– Это принадлежит моему брату?

Вместо ответа Бри поинтересовалась:

– Что вы здесь делаете?

– Я пришел за одеждой для Шона, – произнес Элиас, оглядываясь вокруг; его лицо исказилось, словно он ни за что на свете не собирался прикасаться к чему бы то ни было в этой комнате.

Бри повернулась к нему лицом.

– Где Шон?

Элиас моргнул, глядя на нее. Когда он заговорил, его голос звучал отстраненно:

– Врач скорой помощи сказал, что у него, вероятно, легкое сотрясение мозга и что я должен присматривать за ним. Поэтому после слушания дела о предъявлении обвинения я отвез его к себе домой.

Бри кивнула.

– Я бы хотела, чтобы вы подождали снаружи, пока мы закончим свою работу.

Но Элиас, казалось, прирос к месту от потрясения. Его взгляд то и дело скользил от заваленных мусором поверхностей к рисункам на кровати. Он молчал, но в его глазах ясно читались смятение и недоумение.

Наконец Хуарес подтолкнул его ладонью под локоть.

– Сэр, вам нужно выйти на улицу.

Элиас вздохнул и стал спускаться. Теперь его шаги были куда тяжелее, нежели пару минут назад, когда он рвался на второй этаж.

Помощник шерифа подождал, пока захлопнется дверь.

– Мэм, мы нашли несколько странных рисунков с изображением людей, подвергающихся пыткам. – Помощник шерифа указал на эскизы: – Вот как эти, но в цвете. Валяются в кабинете на столе. Мы их тоже забираем?

– Да, – ответила Бри.

Мэтт снова повернулся к комоду. Выдвинув нижний ящик, он прочистил горло.

– Бри! – Она развернулась к нему всем корпусом: тон его голоса привлек ее внимание. – Нам нужно вызвать бригаду криминалистов.

Она пересекла комнату и, подойдя вплотную к Мэтту, заглянула через его плечо. И резко вдохнула. Внутри коробки из-под сигар лежала куча грязно-белых предметов. Каждый около дюйма длиной. Она видела похожие предметы на месте захоронения.

– Кости пальцев?

Мэтт кивнул.

– Интересно, принадлежат ли они обнаруженным жертвам? Нужно задействовать во дворе его дома собаку-ищейку на случай, если там тоже есть захоронение. – Бри отошла в сторону, чтобы вызвать команду криминалистов и судмедэксперта. После она спустилась вслед за Мэттом во двор, где он с Хуаресом принялся натягивать сигнальную ленту по периметру дома, обозначая место преступления. Оскар завел журнал осмотра места преступления.

– Доктор Джонс направляется сюда, чтобы забрать кости, – сообщила шериф. – Поисково-спасательная команда с собакой только что закончили работу на месте захоронения. Больше никаких останков не обнаружено. Кинолог собирается заехать сюда на обратном пути в Олбани. – Затем она дала новые инструкции: – Каждый квадратный дюйм этого дома должен был снят на видео и сфотографирован. – После чего махнула Мэтту.

– Мы собираемся поговорить с Шоном? – спросил тот.

– Именно.

Они вышли на улицу. Элиас стоял, прислонившись к серебристому четырехдверному «Мерседесу». Он выпрямился, как только Бри и Мэтт появились.

– Нам нужно пообщаться с Шоном, – сказала Бри.

Элиас пристально посмотрел на нее.

– Что еще вы нашли?

Бри сделала паузу. Она хотела застать Шона врасплох, сообщая ему об их ужасных находках.

– Я бы предпочла обсудить это с Шоном. Это его собственность и его личная жизнь.

– Прекрасно. – Элиас заскрежетал зубами. – Я позвоню своему адвокату. – Он сел за руль и тронулся вниз по дороге.

Так или иначе, но Бри надеялась увидеть реакцию Шона, даже несмотря на присутствие адвоката. Она быстро направилась к своему внедорожнику, Мэтт не отставал. Запрыгнув в машину, они подъехали к особняку и припарковались на кольцевой подъездной дорожке позади седана Элиаса. Сам хозяин уже стоял на крыльце своего дома. Бри и Мэтт поспешили нагнать его. Мэтт следовал за ней, когда она шагала к входной двери по выложенной кирпичом дорожке.

Мужчина бросил на них раздраженный взгляд через плечо.

– Пожалуйста, подождите здесь.

Бри стояла неподвижно, засунув большие пальцы за пояс, расстроенная тем, что не может потребовать разрешения войти в дом Элиаса. Мэтт нетерпеливо мерил шагами площадку перед домом. Здание нависало над ними, загораживая свет. Дизайн фасада из кирпича с черными ставнями соответствовал дизайну дома, в котором обитал Шон, но это место было просто огромным! Бри примерно прикинула план здания – по меньшей мере шесть тысяч квадратных футов жилой площади.

Десять минут спустя в дверях появился Элиас. Он выглядел потрясенным.

– Он ушел.

– Ушел? – переспросила Бри.

– Да. – Мужчина отступил назад, придерживая для них дверь. Они вошли в огромное фойе. Вдоль одной из стен поднималась изогнутая лестница. – Я проверил каждый закуток.

Он провел их через огромную белую кухню в большую комнату со сводчатым потолком. В центре, перед каменным камином, стоял секционный диван. С обеих сторон французские двери выходили во внутренний дворик.

– Он отдыхал на этом диване, когда я уходил.

Мэтт подошел к дверям и открыл одну.

– Они обычно не запираются?

– Ну что вы, – проговорил Элиас. – Поскольку меня не было дома, все двери были заперты.

– У вас есть другие автомобили? – уточнил Мэтт.

– Да. В гараже стоит джип.

Элиас вышел во французскую дверь. Бри и Мэтт последовали за ним через выложенный брусчаткой внутренний дворик, спустились по нескольким ступенькам и прошли по дорожке, ведущей к отдельно стоящему гаражу на четыре машины. Элиас набрал четыре цифры на электронной клавиатуре и открыл одну из подъемных створок.

Гараж был упорядочен так же, как и дом. В одном отсеке находились газонокосилка, снегоуборочная машина, канистры с бензином и квадроцикл, водруженный на прицеп. Над небольшим верстаком на крючках висели инструменты. У задней стены на стеллажах хранились два горных велосипеда, теннисные ракетки и пара байдарок с веслами. Под потолком висел багажник, предназначенный для перевозки байдарок и велосипедов на крыше автомобиля.

А вот джипа не было.

– Дайте угадаю, – проворчала Бри. – Он взял вашу машину?

– Да. – Элиас все еще выглядел потрясенным. – Шон знает, где ключи. Он уже одалживал их раньше. У него нет собственного автомобиля. Но, когда я уходил, он казался таким больным… с трудом открывал глаза… Его лицо так распухло, словно превратилось в один сплошной синяк!

– Объявлю его в розыск. – Шериф взяла у Элиаса информацию о джипе. – Не могли бы вы пройтись вокруг и посмотреть, не пропало ли чего-нибудь еще?

Элиас побрел прочь.

Бри повернулась к Мэтту.

– Позвони-ка, пожалуйста, Шарпу и перенеси нашу встречу на час или около того.

Мэтт кивнул:

– Конечно.

– Я пока введу в курс дела помощника, охраняющего раскопки, – на случай, если Шон объявится там.

К тому времени, как она закончила говорить, вернулся совершенно осунувшийся Элиас. Он держал руку на макушке, словно страдал от мигрени.

– В моем душе мокро, а шкаф открыт. Думаю, он переоделся.

– Вы определили, что именно он взял? – уточнил Мэтт.

– Пропали брюки цвета хаки и синяя рубашка-поло. – Элиас пригладил волосы. – Обычно я держу немного наличных в верхнем ящике стола. Их тоже нет.

– Сколько? – спросила Бри.

– Не помню точно, – помотал головой Элиас. – Возможно, пятьсот или шестьсот долларов. Не могу поверить, что он сбежал… что он украл у меня! Я никогда не отказывал ему в деньгах!

Бри верила ему, потому что Шон явно был лжецом и манипулятором. Кроме того не секрет, что наркоманы готовы на все ради своей дозы.

– Куда он мог податься? Вы знаете, где он брал наркотики?

– Нет. – Элиас вновь поскреб голову. – Я не знаю, почему он ушел. Я купил ему дом, чтобы он не шатался по улицам, а он продолжает бродяжничать.

– У Шона нет работы. За чей счет он живет?

– За мой. – Элиас опустил обе руки на бедра. – Он обычно приходит ко мне раз в неделю за продуктами, и я даю ему наличные, когда они ему требуются.

«Которые он, вероятно, использует для покупки наркотиков», – подумала Бри.

– Шон не всегда был таким, – пробормотал Элиас. – К наркотикам он пристрастился в колледже. Первые несколько лет пытался бороться с зависимостью, и я дважды отправлял его на реабилитацию, но наркотики изменили его. Всю его сущность. Он стал другим человеком. Он нестабилен и подавлен. Меня обвиняли в том, что я потворствую, оплачивая его счета и предоставляя ему жилье, но я просто люблю своего брата! Он – единственная семья, которая у меня осталась. Я не могу отказаться от него.

– Наркотики – это тяжело. – Лучший друг Мэтта боролся с ними в течение многих лет.

Элиас кивнул:

– Но я все еще не верю, что мой брат мог кому-то навредить.

Бри не слишком разделяла его сомнения. Наркотики действительно меняли людей. Почему бы новому Шону не быть способным на убийство?

Глава четырнадцатая

Бри сосредоточенно вела внедорожник, пока Мэтт, устроившись на пассажирском сиденье, размышлял о новых фактах. Найденные в доме Шона кости пальцев забрал судмедэксперт. Криминалисты провели там обыск, а Тодд расспросил Элиаса о привычках его брата. Для Мэтта было абсолютно очевидно, что Элиас не слишком много знал о своем родственнике.

– Дерьмо! Уже шесть часов. – Бри позвонила домой и сообщила, что задержится. Она свернула на боковую улочку в деловом районе Скарлет-Фоллс и припарковалась перед «Агентством Шарпа». Офис занимал первый этаж высотки. Мэтт последовал за Бри к дому. Несмотря на то, что на небе появились облака, солнце обжигало даже сквозь них, будто тепловая лампа, и к тому времени, как они добрались до входной двери, рубашка Мэтта уже успела прилипнуть к спине.

Они вошли в фойе офиса, явно когда-то бывшего квартирой, и с облегчением погрузились в кондиционированную прохладу.

В дверном проеме появился мужчина.

– Шериф Таггерт? Мэтт Флинн?

– Да, – ответила Бри.

Мэтт протянул руку.

– Это мы.

– Я Шарп.

Это был мужчина немного старше пятидесяти, с поджарым телом бегуна, одетый в джинсы и футболку с изображением земного шара и надписью: «НЕТ НИКАКОЙ ПЛАНЕТЫ Б».

Он провел их в свой кабинет, и они сели в два гостевых кресла напротив его стола.

– Будете зеленый чай? Только что заварил свежий. – Он зашел за свой стол и взял кружку с надписью: «Частный Сыщик». – У нас есть и кофе.

Посетители отказались.

Шарп откинулся на спинку стула.

– В июне девяностого года я был патрульным офицером полиции Сан-Франциско. Я занимался первичными отчетами по делам о пропавших без вести. Джейн Парсон отправилась на вечеринку в загородный клуб своих родителей, и больше ее никто не видел. – Он поставил кружку. – У Джейн была непростая история. С самого начала казалось, что найти ее будет непросто. Дело было передано детективу, но он позволил мне работать с ним.

– Кто-нибудь из вас когда-нибудь подозревал убийство? – спросила Бри.

– Мы говорили о различных сценариях, но самой убедительной версией считали самоубийство, – ответил Шарп. – Джейн страдала от депрессии. Двадцатого июня восемьдесят пятого года в возрасте двадцати трех лет она родила ребенка, девочку – Дженнифер. Малышка утонула в ванне, когда ей было около года. По словам семьи, Джейн винила себя, поскольку она отошла на минуту, чтобы ответить на телефонный звонок, оставив Дженнифер без присмотра.

Повисло молчание, пока Шарп допивал свой чай.

– Это ужасно. – Голос Бри был хриплым от эмоций.

Шарп продолжил:

– После смерти ребенка она уже не была прежней.

– Уверен, что и не смогла бы, даже если бы захотела, – проговорил Мэтт.

Шарп кивнул.

– Джейн вышла замуж рано, потому что забеременела, и развелась вскоре после смерти ребенка. Ее родители не могли сказать о муже дочери ничего плохого, просто их брак никогда не был крепким и не выдержал трагедии.

– Значит, бывший никогда не числился подозреваемым? – поинтересовалась Бри.

– Нет. – Шарп покачал головой. – Он погиб в автомобильной катастрофе в восемьдесят восьмом.

– Я официально запрошу информацию в департаменте полиции Сан-Франциско, но это займет время. Я бы с удовольствием начала просматривать ваши отчеты. У вас остались копии материалов этого дела?

– Не все. Официально это было не мое дело. Детектив, который занимался им, умер много лет назад. – Шарп достал из нижнего ящика папку из манильского картона и водрузил на стол. Открыв ее, он пролистал несколько страниц, достал фотографию и пододвинул ее через стол. – Но у меня есть копии моих собственных отчетов, и я нашел снимок Джейн, сделанный за несколько недель до ее исчезновения. Это тот браслет, который вы обнаружили?

Мэтт взял фото. На нем была запечатлена женщина, сидевшая за столиком во внутреннем дворике. Безошибочно узнаваемая зелень площадки для гольфа заполняла задний план. Женщине было под тридцать, но выглядела она старше. Платиновые волосы ниспадали до плеч, землистая кожа казалась сухой, жесткие морщины залегли у рта и глаз.

– Да. Это он.

Шарп откинулся на спинку кресла, пружины под ним заскрипели.

– У родителей Джейн были деньги. Ей никогда не приходилось работать, и она бросила колледж, когда вышла замуж. Родители пытались вовлечь ее в семейный бизнес (они владели автосалонами), но она не проявила ни малейшего интереса. У нее не было никаких увлечений. Большую часть своего времени она проводила на вечеринках. Слишком много пила. Близкая подруга сообщила, что Джейн также злоупотребляла таблетками, кроме того, стало известно, что она часто посещала местные бары, где встречалась с незнакомцами. Мы прошерстили местные ночные клубы. Несколько барменов узнали в ней завсегдатая, и мы нашли видеозапись с камер наблюдения примерно за неделю до того, как ее видели в последний раз: она ушла с неизвестным мужчиной. – Шарп вытащил из папки второе фото и положил его на стол.

Мэтт подался вперед, чтобы получше рассмотреть изображение. На нем Джейн и неизвестный шли по темной парковке. На женщину падал свет уличного фонаря, но мужчина оставался в тени. Мэтт передал снимок Бри.

– Нам так и не удалось опознать его. – Шарп поднял одну руку со стола и уронил ее обратно. – Хотя не уверен, что это имеет значение. Все указывало на то, что Джейн была в депрессии и много лет катилась по наклонной.

Бри изучала обе фотографии.

– Что произошло в ту ночь, когда она исчезла?

– В последний раз Джейн видели на благотворительном мероприятии вместе с двумя сотнями других людей. Она приехала на своем BMW восемьдесят девятого года выпуска с откидным верхом. В клубе имелись камеры слежения: на парковке, над главным входом и в заднем дворике. Мы обнаружили видеозапись того, как Джейн выходит из здания одна. Она спотыкалась и покачивалась, точно была сильно пьяна. Мы расспросили камердинеров. Оба отрицали, что заметили ее уход. Я назвал это чушью собачьей, потому что она прошла прямо мимо них, но так не смог добиться большего: они стояли на своем.

– Как думаете, почему они солгали? – спросила Бри.

Шарп пожал плечами.

– Их показания были странно похожи. У меня сложилось ощущение, что их натренировали, возможно, руководство клуба. Мы опросили весь обслуживающий персонал. Некоторые вспомнили, что видели Джейн на этом мероприятии. При этом никто не сообщил, что она была никакущей.

Мэтт задумчиво произнес:

– Получается, в загородном клубе не захотели брать на себя ответственность за то, что продали ей слишком много алкоголя и позволили уйти в стельку пьяной.

– У меня сложилось именно такое мнение, – подтвердил Шарп. – Видеозапись, где Джейн покидает здание клуба, – это последний раз, когда кто-либо видел ее или по крайней мере признался, что видел. – Он провел рукой по своим коротко остриженным волосам цвета «соль с перцем». – Мероприятие проходило в субботу вечером. В следующий понедельник была годовщина смерти ребенка. Джейн жила в гостевом коттедже за домом своих родителей. На следующее утро, в воскресенье, мать заметила, что машины дочери нет. Но, поскольку у той была привычка встречаться с незнакомцами, родители не тревожилась до утра понедельника. Учитывая, что Джейн никогда раньше так долго не отсутствовала и что это был день годовщины, мать позвонила нам. Она очень беспокоилась, что дочь может совершить самоубийство.

– Понятно, – произнес Мэтт.

– Да. Мы объявили розыск, стучали во все двери, прочесали пруд на задворках семейного владения. На ее банковских счетах или кредитных картах не было никакой активности. Ее телефоном никто не пользовался. Ее родители расклеили листовки.

– Что насчет машины?

– Тоже не нашли, – ответил Шарп. – Мы работали над этим делом около месяца, прежде чем шеф отстранил нас от него. Если бы ее родители не были богаты, нам, вероятно, дали бы всего неделю или около того, поскольку ничто не указывало на убийство. Мой напарник считал, что она случайно съехала с моста или что-то в этом роде.

– Это возможно. Вы сами что думаете? – спросил Мэтт.

Шарп медленно покачал головой.

– Она была склонна к саморазрушению. Если она и упала с моста, я подумал бы, что это сделано намеренно. – Он выдохнул. – Мой шеф настаивал, что она могла просто уехать, чтобы начать все сначала. Я на это не купился, но не было никаких реальных оснований не соглашаться с его решением закрыть дело. Взрослый человек однажды может просто встать и уйти – и это не преступление. Но ее чемоданы и набор туалетных принадлежностей остались в шкафу, и ее мать сказала, что, похоже, Джейн не взяла с собой никакой одежды.

Бри спросила:

– Вы не верили, что она просто ушла?

– Нет. – Шарп вздохнул. – Когда у меня было свободное время, я продолжал искать. Каждый раз, когда в штате появлялись неопознанные останки, я проверял. Теперь вроде бы есть вероятность, что она наконец-то нашлась.

– Вы не знаете, живы ли еще ее родители? – поинтересовалась Бри.

– Ее отец умер от сердечного приступа пару лет назад. – Шарп сверился с досье. – Но ее мать все еще жива.

– Бедная женщина, – пробормотал Мэтт.

– С Глорией сейчас все в порядке. – Улыбка Шарпа была горько-сладкой. – У Джейн был младший брат, Брэдли. Он женат, и у него двое детей. Они живут в поместье, и Глория очень дружна с ними. Она все еще окружена семьей.

– Сейчас? – Бри казалась удивленной. – Вы до сих пор общаетесь с ней?

Шарп кивнул.

– Мы поддерживаем связь, хотя я давненько уже с ней не разговаривал.

– Она считает, что ее дочь все еще жива? – уточнил Мэтт.

Шарп задумчиво наклонил голову, прежде чем ответить:

– Нет. Глория не витает в облаках. Новость, конечно, тяжелая, но для нее не станет шоком то, что Джейн мертва. Мать наконец-то сможет поставить точку в этой истории. Как она умерла?

– Она была убита выстрелом в голову, – ответила Бри.

– О, нет! – Шарп подался вперед, его руки вцепились в край стола. – А вот это шокирует Глорию. – Серые глаза сузились. – Она могла сама застрелиться?

Мэтт представил себе череп.

– Судмедэксперт считает, что она лежала на земле, когда в нее стреляли.

Шарп шумно выдохнул.

– Тогда очевидно, что это убийство.

– К тому же, – добавил Мэтт, – она не могла сама себя похоронить.

– Ее похоронили?

Бри кивнула.

– Ее останки найдены вместе со скелетом мужчины, который также умер от огнестрельного ранения в голову. Был ли у Джейн партнер? Кто-нибудь из ее жизни, кто тоже исчез?

– Насколько я знаю, нет, – сказал Шарп. – По словам людей, которые ее знали, Джейн предпочитала секс на одну ночь. Она никогда не встречалась с одним и тем же мужчиной дважды. Как-то раз она заявила своей подруге, что не хочет никаких эмоциональных передряг.

Бри кивнула, принимая эту информацию.

– Я сообщу имя Джейн медэскпертам. Есть ли в деле ее стоматологическая карта?

– Да, – ответил Шарп. – Джейн попала в автомобильную аварию в восемьдесят седьмом году, вождение в нетрезвом виде. Она сломала челюсть и перенесла несколько операций. Ее рентгеновские снимки специфичны.

– Тогда медэксперт сможет быстро провести сравнение, – рассудила Бри. – Я позвоню вам, как только все станет ясно.

– Хорошо, – кивнул Шарп. – Сын Глории наверняка захочет быть дома, когда вы будете сообщать ей… Последние несколько лет у нее были проблемы с сердцем.

– Конечно. – Бри встала. – Спасибо, что уделили нам время. Можем мы взять с собой эти фотографии?

Шарп жестом указал на папку:

– Пожалуйста. Возьмите и отчеты. Основная папка с делом находится в архиве департамента полиции Сан-Франциско. Дайте мне знать, если я смогу быть еще чем-то полезен. Я бы хотел, чтобы дело было наконец-то закрыто.

Мэтт и Бри вернулись к внедорожнику. Внутри автомобиля было душно. Мэтт скользнул на пассажирское сиденье. Горячий винил обжег ему спину.

– Теперь, когда у нас есть имя, мы можем сравнить рентгеновский снимок зубов.

– Да. – Бри казалась рассеянной.

– Что-то не так? – удивился он. – Разве ты не рада получить первую настоящую зацепку?

Она завела двигатель. Жар ворвался в салон из вентиляционных отверстий.

– Разумеется, я рада. – Но вместо того, чтобы тронуться, она положила обе руки на руль и уставилась в лобовое стекло; ее лицо выражало беспокойство.

Оглянувшись на дом, Мэтт потянулся и схватил ее за руку.

– В чем дело?

Она покачала головой, ее губы сжались в ровную бескровную линию.

– Бри, скажи что-нибудь!

Она подняла подбородок, в ее глазах читалась борьба.

– Это прозвучит бессердечно, но я рада, что все эти останки такие старые. Это значит, что Адам чист. В девяностом году он еще не родился.

– Почему его вообще подозревали? Я знаю, что он собственник земли, но он владеет ею недолго. Кроме того, я сомневаюсь, что Адам способен кого-то убить.

– Я все это знаю. – Голос Бри стал хриплым. – Давай будем честны: уж если кто из нас и мог стать убийцей, это была бы я, а не Адам. Он тихий, спокойный человек.

Убийцы могут быть тихими и невозмутимыми, но Мэтт не стал говорить об этом вслух.

– Так ведь ты тоже тише воды, ниже травы!

Его попытка пошутить провалилась. Бри продолжила, будто не слыша его:

– Копы, которые стреляли в подозреваемых, говорили мне, что их преследуют кошмары. Что эти мертвецы остаются с ними навсегда. Со мной такого не случалось. Конечно, мне порой снились плохие сны, но образы людей, которых я убила за последние шесть месяцев, не давят на меня, хотя вроде бы должны. Может, со мной что-то не так? Может, это генетическое? Может, Таггертам в принципе легко убивать?

Несколько месяцев назад Мэтт застрелил человека, лицо которого теперь преследовало его бессонными ночами, но он не признался в этом Бри.

Волнение углубило «гусиные лапки» вокруг ее глаз, голос затих на несколько секунд.

– Большинство копов всю свою карьеру не обнажают оружия. Но я даже не колебалась, когда нажимала на курок.

– Тебя обучали пресекать угрозу, и именно это ты и сделала. Замешкайся на секунду – и мертва была бы ты. Но тренировки дали о себе знать, и ты поступила правильно.

Похожая ситуация случилась и у Мэтта.

Бри натянуто кивнула.

– Тодд спрашивал об Адаме. Ясно, что мой брат не имеет никакого отношения к убийствам, но пресса все равно будет трезвонить. Один репортер уже звонил мне. Он хочет взять интервью у Адама.

– Какой репортер?

– Ник Уэст.

Мэтт сжал ее руку.

– Ник кажется порядочным парнем. За ним не водилось спекулятивных публикаций.

– Знаю, – согласилась Бри. – Но моя семья пережила больше, чем достаточно. Я не хочу, чтобы нас втянули в очередное дело об убийстве. Может быть, я совершила ошибку, согласившись на работу шерифа. Эта позиция крайне публична. А ведь все еще существует вероятность, что именно мой отец убил тех людей!

– То, что ты взялась за эту работу, не было ошибкой. Ты чертовски хороший шериф. И чем скорее мы раскроем дело, тем скорее утихнет внимание к истории твоей семьи.

– Ты прав. Нам нужно вернуться к расследованию. – Бри взяла свой телефон. – Наберу судмедэксперту.