Текст книги "Остров Потерянных"

Если Мэл жила над Барахолкой, то Джей, сын Джафара, жил прямо в лавке своего отца-старьевщика, спал на вытертом ковре под полкой, прогибавшейся под весом стоявших на ней древних телевизоров с ручным переключением каналов, неработающих радиоприемников и дисковых телефонов с прикрепленными к ним настоящими шнурами. Отец Джея прежде был великим визирем Аграбы, его все боялись и уважали, но это было очень давно, а теперь злой волшебник – владелец «Лавки старых вещей Джафара», а Джей – его единственный сын и наследник – сделался еще и единственным поставщиком товаров для этой лавки. О том, что Джею судьбой было предназначено стать со временем принцем, помнил теперь только его отец.

– Ты должен был возглавлять парад, сидя верхом на слоне и помахивая рукой своим подданным, – причитал Джафар этим утром, пока Джей собирался в школу: облачался в свой обычный наряд, состоявший из пурпурно-желтой кожаной безрукавки и темных джинсов, и натягивал поверх длинных, прямых темных волос красную вязаную шапочку. Затем, поигрывая своими внушительными мускулами, надел черные, усыпанные заклепками перчатки.

– Все, что прикажешь, пап! – лукаво подмигнул отцу Джей. – Если встречу слона, попытаюсь его украсть.

А Джей, между прочим, и так был принцем. Принцем воров, мошенником и ловкачом, умевшим лгать так же красиво, как красивы были его карие глаза. Идя по узким, мощенным булыжником улочкам, Джей уворачивался от двуколок, которые тащили бесшабашные рикши из бригады профессора Рэтигана. При этом, пока испуганные пассажиры наклоняли головы, чтобы нырнуть под протянутые поперек улицы бельевые веревки, провисшие под тяжестью поношенных платьев и плащей, с которых капала вода, он успевал вытащить у них из кармана кошелек, а то и два. Урсула прогнала Джея прочь от своей лавки, в которой продавала жареную рыбу с картошкой, но наш ловкач успел-таки прихватить пригоршню масляных чипсов. Затем он ненадолго задержался перед другой лавкой, чтобы полюбоваться выставленными в ее витрине пластиковыми кувшинами всевозможных форм и размеров, прикидывая, нельзя ли будет засунуть один из них к себе в карман.

На острове пускался в дело и приспосабливался для самых разных нужд любой хлам, поступавший сюда из Аурадона, начиная от старых ванн и заканчивая дверными ручками, как, впрочем, и бывшие магические предметы самих злодеев. В лавке предлагали также «подержанные щетки, которые больше не летают, но хорошо подметают сор», и хрустальные шары, годные теперь только для того, чтобы держать в них золотых рыбок.

Уличные торговцы выкладывали на свои накрытые потрепанными тентами прилавки гнилые фрукты и порченые овощи.

Джей стащил побитое яблоко, откусил от него, ощупывая свои туго набитые ворованными сокровищами карманы. Потом весело помахал собравшимся на покосившемся балконе крючконосым ведьмам, приемным злючкам-внучкам-колючкам Мадам Мим. Хотя ведьмы и были в недосягаемости для цепких пальчиков Джея, тем не менее напряглись.

На приветствие Джея что-то неразборчивое пробормотали и спешившие на работу похожие на боровов прихвостни Малефисенты в уже знакомых нам пилотских шлемах. Джей успел ловко и незаметно стащить у них несколько шлемов прямо с головы и засунул их за спину, за пояс своих джинсов, рассчитывая завтра же продать шлемы тем же боровам – такой трюк он проделывал каждую неделю. Правда, от того, чтобы поставить им еще и подножку, Джей удержался – не все же сразу, верно?

Поглядывая, чем бы смыть оставшийся во рту кислый привкус яблока, Джей заметил на улице знакомое лицо. Девушка шла, прихлебывая из бумажного стаканчика с логотипом закусочной «Жижа».

«Отлично», – ухмыльнулся Джей.

– Эй, что такое, черт возьми? – крикнула Мэл, когда стаканчик с кофе исчез из ее пальцев. Спустя секунду она поняла, в чем дело, и добавила, подбоченившись и обращаясь к пустому месту на тротуаре: – Отдай назад, Джей.

Он тихо захихикал. Ему нравилось дразнить Мэл.

– Ага, щас!

– Смотри, получишь, Джей! – огрызнулась она. – Что тебе сделать – щеку расцарапать, кровь из носа пустить или на коленки поставить? Выбирай, ворюга!

– Отлично. Круто, – сказал он, выползая из тени. – М-м, густая горячая грязь, моя любимая.

Он с явным сожалением вернул Мэл ее стаканчик.

Она сделала из него глоток и поморщилась.

– Если честно, то дрянь полнейшая. Если хочешь, возьми себе. Похоже, ты голоден.

– В самом деле? – оживился Джей. – Спасибо, Мэл. Спасла голодающего.

– Можешь не благодарить, кофе сегодня действительно на редкость мерзкий. Подозреваю, что они сегодня бросили в заварку несколько сырых жаб, – сказала она.

– Прекрасно! Немного лишнего протеина не повредит. – С амфибиями был тот кофе или нет, неизвестно, но Джей осушил стаканчик одним глотком, вытер ладонью губы и улыбнулся. – Спасибо, подруга.

Сказал он это совершенно искренне, хотя настоящими друзьями они с Мэл не были, скорее так, партнеры по мелким кражам.

Как и у Джея, карманы джинсов и куртки Мэл были набиты всевозможным хламом, который она успела стащить по дороге с прилавков. Из одного кармана у нее торчала вязальная спица, из другого какая-то штуковина, похожая на рукоятку шпаги.

– Эй, махнем мой отличный чайник на твой старый ножик? – с надеждой спросил Джей. Все, чем торговал в лавке его отец, было, как мы помним, украдено где-нибудь Джеем.

– Идет, – согласилась Мэл, принимая в обмен ржавый чайник. – Смотри, что я еще достала. Ожерелье Урсулы, – она побренчала им в воздухе. – Стащила сегодня утром, пока старая морская ведьма махала мне ручкой.

– Класс, – кивнул Джей. – А мне досталась лишь пригоршня жареной картошки. Жаль, что это ожерелье ни у кого ничего не может больше украсть, не говоря уж о голосе русалки.

– Оно все еще остается в цене, – обиделась Мэл.

– Тебе виднее, – пожал он плечами.

Джей и Мэл постоянно состязались друг с другом, пытаясь выяснить, кто из них более ловкий вор. Назвать явного победителя было сложно. Вы можете сказать, что их связывала общая любовь к кражам, но они ответили бы вам на это, что привязанность любого рода – это удел слабых.

Но как бы там ни было, сейчас они вдвоем направились к школе.

– Слышала новость? – спросил Джей.

– Какую еще новость? Здесь не бывает новостей, – фыркнула Мэл, намекая на то, что на острове никогда не случается чего-нибудь нового. Древние телевизоры с мутными экранами, которые здесь еще работали, принимали всего два канала – Аурадонский новостной канал, по которому постоянно шла пропаганда добра, и «Подземный магазин», специализировавшийся на продаже аксессуаров для отделки злодейских тайников. – И не спеши ты так, а то еще придем вовремя, – добавила она.

Они свернули с главной улицы к запущенному кладбищу, которое служило лужайкой перед Дрэгон-Холлом. Старая школа со злодейским уклоном располагалась под бывшим мавзолеем – массивным серым сооружением с купольным потолком и обвалившейся колоннадой. На фронтоне школы был высечен ее девиз: «Мы верим в Зло». На пришкольном кладбище вместо обычных надгробий были установлены каменные плиты с выбитыми на них жуткими пословицами и изречениями. Правители острова не забывали постоянно напоминать его жителям о том, что на нем царит Зло.

– Тем не менее я слышал новости. Настоящие новости, – продолжал настаивать Джей, топая своими тяжелыми армейскими башмаками по кладбищу. – Вот, пожалуйста: у нас в классе новенькая.

– Заливаешь.

– Нет, я совершенно серьезно, – сказал Джей, едва не споткнувшись при этом о камень с высеченной на нем фразой «Лучше, когда тебя вообще не любят, чем быть любимым».

– Новенькая? Откуда? – спросила Мэл, указывая на купол, который накрывал остров и затенял облака. Ничто и никто не мог проникнуть сквозь этот купол, поэтому здесь никогда и не случалось ничего нового.

– Новенькая для нас. До этого она училась дома, так что это ее первое появление в нашей темнице, – пояснил Джей. Тем временем они подошли к железным кованым воротам, и собравшаяся возле входа толпа расступилась. Увидев двух известных воришек, многие их одноклассники покрепче ухватились за свои рюкзаки.

– Вот как, – притормозила Мэл. – А что ты имел в виду, когда сказал, что она училась дома?

– Она тоже настоящая принцесса, как я слышал. Вроде обычная такая принцесса типа «Поцелуй-настоящей-любви-уколоть-веретеном-палец-не-стричься-выйти-замуж-за-принца», – от одной мысли обо всем этом Джея замутило. – Как ты думаешь, мне удастся стянуть корону, если она ее носит? Ведь даже полкороны… – Его отец всегда твердил о Большом Куше, жирном сокровище, которое каким-то образом поможет им удрать с острова. Может быть, эта принцесса и есть их шанс.

– Принцесса? – строго переспросила Мэл. – Я тебе не верю.

Но Джей уже не слушал свою спутницу.

– Я думаю, на ней должна быть уйма всяких-разных цацек! Наверное, целая тонна, верно? Надеюсь, она хорошенькая! Но главное, конечно, что у нее в карманах. Не мешало бы их выпотрошить.

– Ошибаешься, – неожиданно едким тоном сказала Мэл. – На острове нет других принцесс, во всяком случае, таких, кто осмелился бы засветиться здесь…

Джей уставился на нее, и у него в мозгу вдруг прозвучал тревожный колокольчик, мелькнуло бледное воспоминание о роскошном празднике в честь дня рождения принцессы… и последующий скандал, в котором принимали участие Мэл и ее мать. Ему стало неловко, теперь он вспомнил, что Мэл не получила приглашения на тот праздник, но Джей подавил в себе это неприятное чувство, не понимая, откуда оно вдруг взялось. Злодеи должны радоваться, когда у других людей случаются неприятности, а не сочувствовать им!

Кстати, если уж на то пошло, Мэл для Джея была как сестра, доставучая, прилипучая, но…

Колокола. Они звенели, разлетались эхом над всем островом с вершины башни, где их дергала за веревки Клодин Фролло, и этот перезвон объявлял о начале еще одного учебного дня в Дрэгон-Холле.

Джей и Мэл обменялись ухмылками. Итак, теперь они совершенно официально опоздали к началу занятий – первая за все утро вещь, которая удалась им как надо.

Они прошли через осыпающуюся, покрытую мхом арку, а оттуда в главный склеп, где уже суетились члены Совета Прогульщиков, развешивая объявление о распродаже выпечки недельной давности.

Слышались раздирающие уши звуки молодежного оркестра, репетировавшего свой номер к Провальному концерту – морские ведьмы пилили смычками, прильнув щеками к скрипкам.

Встречные ученики испуганно расступались перед Мэл и Джеем, когда те шли через большой, увитый засохшим плющом холл по направлению к ржавым двустворчатым дверям, что вели в подземные классы-склепы. Бежавший впереди какой-то мелкий пират-первоклашка из команды Гарриет Крюк, замешкался, загородив им дорогу.

Мэл остановилась.

Мальчишка выронил свои книжки, медленно поднял голову, часто заморгал и промямлил:

– П-п-простите, М-мэл.

– У-убери э-это, – высоким насмешливым тоном ответила Мэл. Она закатила глаза и пнула ногой потрепанные учебники. Мальчишка бросился к первой попавшейся открытой двери с такой скоростью, что потерял свою фальшивую ладонь с крюком вместо пальцев.

Джей молча поднял с пола оброненный крюк и сунул его в карман своей жилетки, но затем не удержался и спросил у Мэл:

– А почему бы тебе не устроить свою вечеринку, вместо того чтобы дуться?

– О чем ты? – пожала плечами Мэл. – Меня это не колышет.

Джей не ответил, лишь плотнее запахнул свою жилетку, думая о том, что напрасно не надел более теплую куртку с рукавами, потому что, когда они спустились по мраморным ступеням вниз, в сырое подземелье, температура упала даже ниже обычных двадцати градусов.

Мэл какое-то время тоже молчала, и Джей решил, что она снова вспоминает о том, что произошло десять лет назад. Но затем Мэл неожиданно щелкнула пальцами, злобно сверкнула глазами и воскликнула:

– Ты абсолютно прав, Джей. Ты просто гений!

– Я? Гений? Ну, пожалуй, да, – скромно согласился Джей. – Только скажи сначала, в чем это я прав?

– В том, что я должна устроить свою собственную вечеринку. В конце концов, поводов для праздника хоть отбавляй. Значит, как ты только что сказал, у нас в школе новенькая? Принцесса? Да, я собираюсь устроить вечеринку!

– Правда? – удивленно посмотрел на нее Джей. – Но вообще-то я просто так об этом сказал. В шутку. Все знают, что ты ненавидишь…

– Вечеринки, – утвердительно кивнув, закончила за него Мэл. – Верно. Чужие. Но только не свою вечеринку. Вот увидишь, это будет нечто. – Она ухмыльнулась и добавила: – Особенно для новенькой принцессы.

Джей неуверенно улыбнулся в ответ, ругая себя за то, что вообще заикнулся про вечеринку. Когда Мэл берется за что-нибудь с таким настроением, последствия, как правило, бывают ужасными. Он поежился. Ему показалось, что снова потянуло холодом, а Джей был достаточно умен, чтобы заранее задуматься над тем, к чему это все приведет.

В Замке-за-Дорогой жили-поживали мать и дочь, совершенно непохожие на Малефисенту и Мэл. В отличие от сохранившей следы викторианской роскоши Барахолки, их дом полностью утопал в саже и пыли, канделябры в нем были сломаны, а углы плотно затянула паутина. Их жилище было похоже не столько на замок, сколько на пещеру – еще одна тюрьма на превращенном в тюрьму острове. И десять лет мать и дочь провели в этом доме вдвоем, только вдвоем, и никто не приходил навестить их. Годы заточения на дальнем конце острова привели к тому, что Злая Королева оказалась не в себе, и Иви ничего не оставалось делать, как только смириться с тем, что ее мать начала вещать от имени легендарного волшебного зеркальца.

– Свет мой зеркальце, скажи, кто красивее всех на этом острове? – спросила Злая Королева этим утром, когда Иви одевалась и собиралась в школу.

– Мам, у тебя же в руке ничего нет. И вообще, разве это сейчас самое главное? – спросила изрядно проголодавшаяся Иви, рассматривая корзинку с припасами, которую каждое утро оставляли им на крыльце грифы. Сегодня в корзинке, как всегда, обнаружились черствые булочки и жидкий кофе.

– Твоя дочь прекрасна, но чтобы стать красивее всех, ей нужно тщательнее ухаживать за своим лицом, – мрачным тоном провыла нараспев мать. Это у нее называлось говорить «голосом волшебного зеркальца».

Самая хорошенькая, красивее всех, милее всех. Самые густые волосы, самые полные губки, самый маленький носик. И это было все, что заботило ее мать. Причину всех бед своей дочери Злая Королева видела только в том, что та не прекраснее Белоснежки, так что не имело значения, насколько тщательно Иви причесалась или подкрасилась, в глазах своей матери она все равно никогда не станет достаточно красивой. От этого у самой Иви порой что-то неприятно сжималось внутри – то ли от слов матери, то ли еще от чего. В конце концов, отравленное яблоко недалеко от ядовитой яблони падает.

Но даже если Иви и подозревала, что в жизни могут быть другие интересы, кроме наведения красоты, она бы никогда не смогла сказать об этом своей матери. В голове Злой Королевы все мысли катились по единственной колее.

– Ты недостаточно румяна. Как ты завоюешь сердце прекрасного принца, если будешь выглядеть такой бледной? – проворчала мать и принялась щипать Иви за щеки.

– Если бы еще он где-нибудь здесь был, этот принц, – ответила Иви, послушно доставая пудреницу.

Не было, не было прекрасных принцев на этом острове, все они теперь жили в Аурадоне. Там же должна была бы жить и Иви. Должна была, но не жила. Она вместе с матерью была навсегда сослана на Остров Потерянных.

Иви в последний раз заглянула в висевшее на стене коридора мутное зеркало, поправила наброшенный на плечи синий плащ с вышитой на нем короной. В синих складках ткани мелькнул любимый кулон Иви – алое отравленное яблоко-сердечко. Ее поношенная черная юбка в красных, белых и синих пятнах отлично сочеталась с черно-белыми, с «лесным» узором, легинсами.

– Твои волосы! – истерично воскликнула мать, поправляя выбившуюся на лоб Иви прядь. – Ну, вот, хорошо, теперь ты готова.

– Спасибо, мама, – поблагодарила Иви, единственным желанием которой было как-нибудь пережить сегодняшний день. – Скажи, ты в самом деле уверена, что мне не опасно идти в школу?

– Никто не может таить злобу в течение целых десяти лет! Кстати, у нас закончился крем от морщин! Прихвати на рынке тюбик – я не уверена, что грифы принесут то, что нужно, если им заказать.

Иви кивнула, надеясь, что ее мать права. Относительно школы, во всяком случае.

Но, выйдя за ворота, Иви замерла на месте. В ее ушах эхом прозвучало заклятие Малефисенты. Иви немного подождала. Ничего не случилось, и она отправилась дальше. Может быть, злая старая волшебница действительно уже забыла о своем заклятии?

Когда Иви в то утро пришла в школу, все пялились на нее, пока она проходила через кладбище, пялились, когда она шла через главный холл. Иви чувствовала себя не в своей тарелке и думала, сумеет ли она когда-нибудь справиться со своим смущением.

Первым делом она собиралась увидеться с директором школы, доктором Фасилье, но где здесь расположены комнаты администрации? Иви в растерянности обошла весь холл.

– Могу я тебе помочь? – спросил Иви очень большой, очень волосатый и очень красивый парень, заметив ее.

– Э… я ищу директора…

– Иди за мной, – широко ухмыльнулся парень. – Я Гастон, прошу любить и жаловать… А это мой брат, Гастон. – Он указал рукой на своего близнеца, который ответил ей такой же широкой и нахальной, как у брата, ухмылкой.

– Благодарю вас… э… Гастоны, – ответила Иви.

Парни повели ее по коридору к административным склепам.

– Доктор Фасилье, к вам посетитель, – объявил Гастон, берясь за дверную ручку.

– Я открою, – сказал ему второй Гастон, отталкивая брата локтем в сторону. Но первый Гастон, не оглядываясь, двинул его изо всех сил. – Только после вас, принцесса, – любезно сказал он, а его брат тем временем поднимался с пола, держась рукой за свою челюсть.

– Э… спасибо, – поблагодарила Иви.

Доктор Фасилье поднял голову и лучезарно улыбнулся, глядя на них троих.

– Да? О, Иви, добро пожаловать в Дрэгон-Холл. Очень рад вновь видеть тебя, детка. Давненько, давненько мы не встречались. Десять лет, верно? Как поживает твоя почтенная матушка?

– Хорошо, спасибо, – вежливо ответила Иви, но не стала развивать эту тему. – Доктор Фасилье, я просто хотела узнать, нельзя ли мне заменить курс Усиленной Злобы на курс Углубленного Тщеславия? Они в расписании идут параллельно, – спросила она.

Директор мрачно нахмурил брови. Иви похлопала глазками.

– Тщеславие так много значит для меня. Между прочим… – она указала пальцем на галстук-шнурок директора с нелепой серебряной блямбой, – он вам очень к лицу, – сказала Иви, думая про себя совершенно противоположное.

– Этот, да? О, я нашел его в ручье Орлеан как раз перед тем, как меня отправили сюда, – вздохнул доктор Фасилье, и на его хмуром лице появилось подобие улыбки. – Да, я полагаю, что курс Углубленного Тщеславия будет для вас полезнее. Считайте, что этот вопрос мы решили.

– Отлично, мы тоже посещаем этот курс, – хором сказали Гастоны. – Занятия по четвергам, сразу после ланча.

– Ланч! – хлопнула себя по лбу Иви.

– Что случилось?

– Я забыла свой ланч дома! – Иви так суетилась, собираясь сегодня в школу, что действительно забыла прихватить корзинку с провизией.

– Не парься! – так же хором ответили близнецы. – Мы с тобой поделимся!

И они дружно показали ей свои огромные корзинки, из которых высовывался большой кусок ужасно вонючего сыра, а также виднелись две покрытые плесенью буханки ржаного хлеба и несколько толстых ломтей очень подозрительной на вид ливерной колбасы.

Иви была тронута предложением братьев, тем более что, судя по их виду, они могли запросто смолотить за один присест целую лошадь, неважно, тухлую или нет.

Братья повели ее по странному, извилистому коридору. Каменные стены здесь покрывал такой же, как снаружи, ярко-зеленый мох, а по пыльному цементному полу сочилась какая-то коричневая жидкость.

Иви почувствовала, как к ее ноге прикоснулось что-то меховое, и, наклонившись, увидела жирного черного кота, глядевшего на нее с самодовольной усмешкой.

– Эй, киска, – пропела Иви и наклонилась, чтобы его погладить.

– Это Люцифер, – сказал один из Гастонов. – Он наш талисман.

Из-за беспорядочно расположенных вдоль коридора дверей с ржавыми замками доносилось повизгивание первоклашек. Редкие лампы над головой едва светили, поэтому Иви чуть не ткнулась в тяжелую, густо обвитую паутиной стальную дверь. В центре паутины сидел ее хозяин, паук размером с ведьмин котел для зелий. Очень мило.

– Куда ведет эта дверь? – спросила Иви.

– Какая? Эта? В Атенеум Зла, – ответил один из Гастонов.

– А если попроще?

– В Библиотеку Запретных Тайн, – объяснил он. – Входить туда никому не разрешается, ключ только у доктора Фасилье.

– А что это за тайны? – живо поинтересовалась Иви.

– Запретные, наверное, какие же еще? – пожал плечами Гастон. – Кому какое дело до них? Библиотека, она и есть библиотека. По мне, так скучнейшее в мире место.

Наконец они подошли к классной комнате со стрельчатой деревянной дверью. Иви вошла внутрь и сразу направилась к ближайшей свободной парте, улыбаясь своим новым одноклассникам, которые с огромным интересом за ней следили. Любопытненько.

В парту, к которой подошла Иви, был вделан огромный котел, и с этого места открывался отличный вид на преподавательскую кафедру. Иви села, и тут же по классу пролетел дружный вздох. Хм, похоже, ей удалось произвести фурор.

Пока что Иви очень нравилось, как начался ее первый день в новой школе, но длилось это ровно до того момента, пока она не услышала, как рядом с ней кто-то прокашлялся.

Иви подняла голову и увидела хорошенькую девушку с лиловыми волосами. Она стояла перед котлом и злобно смотрела на Иви. По-другому этот взгляд не назвало бы даже волшебное зеркальце ее матери. Иви похолодела, моментально поняв, кто стоит перед ней. У нее в памяти ожили воспоминания о злосчастном празднике десятилетней давности. Может быть, если прикинуться тупицей, эта девушка не вспомнит о том злополучном дне рождения? Во всяком случае, попытаться, пожалуй, стоит.

– Я Иви. А тебя как зовут? – наивным голоском спросила Иви. – Между прочим, у тебя прелестная куртка. Очень тебе идет. Особенно мне нравятся эти цветные кожаные вставки.

– Подруга, это ее котел. Тебе лучше отскочить, – громко прошептал один из учеников. Позднее Иви узнала, что его зовут Вайзл.

– Ах, так это, значит, твоя?.. – спросила Иви, обращаясь к девушке с лиловыми волосами.

Та молча кивнула.

– Понятия не имела, что это твоя парта, прости. Отсюда так хорошо видно учительскую кафедру, – произнесла Иви и включила свою фирменную улыбку, такую ослепительную, что смотреть на нее следовало сквозь солнцезащитные очки. Только теперь Иви поняла, почему ученики наблюдали за ней с таким любопытством. Ждали, когда же произойдет неминуемая катастрофа.

– Ага, – зловеще прошептала девушка с лиловыми волосами. – И если ты немедленно не уберешься отсюда, синеволосая, еще не такое увидишь.

Она бесцеремонно протиснулась мимо Иви и с грохотом швырнула в котел свой рюкзак.

Иви все поняла, схватила свои пожитки и прошмыгнула за пустую парту в дальнем конце класса. Парта находилась за колонной, из-за которой не было видно доски.

– Я правильно поняла, кто это? – спросила Иви у сидевшего рядом с ней невысокого паренька с черно-белыми волосами. Одежда на парне тоже вся была черно-белой, с отдельными красными вкраплениями – куртка с меховым воротником, черная с одной стороны, белая с другой и с красными кожаными рукавами. Черная рубашка в белую полоску. Длинные шорты – одна штанина белая, другая черная. Парень был симпатичный, во всяком случае, для злодейкиного сына – очень даже.

– Если ты имела в виду Мэл, то да. И я на твоем месте постарался бы держаться от нее подальше, – посоветовал он.

– Мэл… – нервно выдохнула Иви.

– Ага. Ее мамаша здесь Самая Большая Шишка. Ну, ты знаешь… – Он поднял руки и изобразил торчащие на голове рога. Не нужно было долгое время жить на острове, чтобы сразу понять, о ком идет речь. И никто не осмеливался произносить вслух имя этой злодейки без крайней на то необходимости.

Иви тяжело сглотнула. Ну, вот, едва начался ее самый первый день в новой школе, а она уже нажила себе врага. Самого худшего врага, которого только можно вообразить. Ведь это Малефисента заставила Иви с матерью перебраться в заброшенный дом на краю города и жить там годами в полном одиночестве.

Хотя мать Иви – тоже не последняя злодейка, жителям Острова Потерянных было известно, что правит тут только Малефисента. Похоже, что ее дочь точно так же всеми верховодит здесь, в подземельях Дрэгон-Холла.

«Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех глупей?»