Текст книги "Урок для леди"

И вот теперь эта пропажа сидела перед Саймоном.

– Вы просто пытаетесь уговорить меня не убивать вас, – мрачно сказала Нелл.

– Вовсе нет, – спокойно возразил Саймон. – Я уже отобрал у вас пистолет.

Нелл огляделась в надежде найти что-нибудь подходящее для нападения.

– Я могла бы ударить вас по голове кочергой, – сказала она.

– Я не разрешаю зажигать камин в библиотеке. Знаете ли, эти старинные книги очень чувствительны к температуре.

– А где нож для разрезания бумаги?

– От вас требуется немного терпения, – миролюбиво проговорил Саймон. – Еще успеете вспороть мне живот. А пока давайте поговорим о деле. Рашден искал вас повсюду, но никто ничего не знал, хотя каждый сумасшедший в Британии имел свою теорию относительно вашего местонахождения, и в графский особняк хлынул поток писем. Постепенно их становилось все меньше и меньше. В последний месяц жизни он получил письмо, автор которого утверждал, что знает, где находится его пропавшая дочь.

По всей видимости, он сказал что-то такое, от чего Нелл вся напряглась и сильно побледнела.

– Это письмо у вас? – отрывисто спросила она.

– Нет, подобными письмами занимался его секретарь, – ответил Саймон.

Гримстон, секретарь старого Рашдена, был его давним близким другом, а теперь, после смерти графа, еще и опекуном Китти. Он никогда не признавал своей официальной должности, предпочитая считать, что оказывает графу услуги в обмен на деньги, которые тот регулярно «дает ему взаймы».

– А те письма, которые пришли после его смерти? – снова спросила Нелл.

– Ими занимается душеприказчик, – уклончиво ответил Саймон. Интуиция подсказывала, что пока лучше не раскрывать все карты. Душеприказчиком был все тот же Гримстон.

– Как его зовут? – почти бесстрастно спросила Нелл.

– Об этом поговорим потом, – уклонился от ответа Саймон, чувствуя, что эта информация важна для нее и потому впоследствии может стать его козырем.

– Хорошо, – угрюмо кивнула она и протянула руку. – Тогда дайте мне то письмо, которым занимался секретарь его сиятельства.

Саймон дал ей письмо, которое на самом деле было копией, поскольку оригинал находился у Гримстона, который тот намеревался передать в суд для подтверждения факта, что Корнелия жива. А вдруг это письмо написала сама Корнелия? Тогда Гримстон, возможно, предпочел уничтожить оригинал, что осложняло дело. Это означало только одно – предстоит нешуточная битва. Однажды он уже проиграл Гримстону и Китти. Больше такого он не допустит.

На этот раз Нелл читала молча, про себя. В какой-то момент ее ресницы вздрогнули, словно она что-то вдруг поняла, но, возвращая письмо, сказала лишь:

– Кто-то хотел получить за эту информацию много денег.

– Да, – согласился Саймон, полагая, что пятьдесят фунтов для нее, должно быть, действительно очень большие деньги.

– И ему заплатили?

Он молча кивнул.

– Только за то, чтобы найти меня?

В ее вопросе прозвучало удивление.

– Ну, не такие уж большие деньги, – пожал плечами Саймон. В Монте-Карло ему не раз приходилось давать крупье такие же чаевые.

– Это для вас небольшие! – резко ответила она.

Спорить на эту тему было бессмысленно.

– Разумеется, ему заплатили. Граф Рашден очень хотел вас найти.

– Однако графу так и не сказали, где я нахожусь?

Ее вопросы вызвали в нем любопытство. Он всегда полагал, что это письмо было всего лишь искусной подделкой, состряпанной по приказу Гримстона в поддержку версии опекаемой им Китти. Чудовищный почерк и огромное количество ошибок казались чрезмерными и делали письмо не слишком похожим на подлинное.

– Вы полагаете, автор этого письма действительно знаком с вами? – высказал он свою догадку.

Она не ответила на его вопрос, пробормотав лишь:

– Заплатить такие деньги какому-то незнакомцу… Для этого надо иметь поистине большие карманы.

Саймон не стал возражать. Старик Рашден с легкостью тратил в сотни раз больше на бесконечных частных сыщиков, публикацию и расклейку объявлений.

– Ваш отец действительно был очень богатым человеком, – сказал он, – и оставил все свое богатство в наследство двум своим дочерям.

Незадолго до смерти он продал почти всю свою недвижимость и прочую собственность, завещав все полученные финансовые средства дочерям.

– По вашим словам, я и есть одна из его дочерей, – негромко сказала Нелл.

Ну наконец-то! В ней проснулась жажда наживы. Саймон радостно улыбнулся:

– Да, я убежден в этом.

На ее губах мелькнула циничная ухмылка.

– Значит, вы все же дадите мне обещанные десять фунтов?

О Боже! Опять она про эти несчастные десять фунтов! Ему хотелось крикнуть: «Да ты посмотри вокруг себя! Ты понимаешь, сколько все это стоит?» Но он сдержался, понимая, что наступил решающий момент.

– Вы получите гораздо больше, если сумеете доказать, что вы и есть Корнелия Обен.

– Ха, легко сказать доказать, ничего из этого не выйдет. – Казалось, она вдруг потеряла к этой теме всякий интерес. Искоса взглянув на Саймона, Нелл добавила: – Впрочем, десяти фунтов мне вполне достаточно.

Он узнал этот взгляд. Быстрый вычисляющий взгляд бродячей собаки, заметившей забытую булочку в руке поглощенного чем-то другим человека.

Возможно, такое сравнение было слишком уместным. Он вспомнил, с какой жадностью она – нет, не ела, скорее, пожирала принесенный завтрак. У него снова возникло испытанное утром неприятное ощущение, которое он позднее объяснил как муки совести.

Впрочем, ему довольно легко удалось заставить совесть замолчать. Не так уж он и виноват. Опекун Китти, которая неожиданно высказала желание по справедливости разделить наследство с пропавшей, но живой, по ее глубокому убеждению, сестрой, тоже был далеко не ангелом. Саймон уже давно подозревал, что Гримстон сам задумал жениться на Китти и только ждал подходящего момента, чтобы не вызвать скандала в обществе. В любом случае он был готов на все, чтобы помешать уменьшению вдвое наследства своей подопечной. Корнелии понадобится помощь Саймона, чтобы получить полагающуюся ей по закону долю отцовского наследства.

– Я помогу вам, – сказал он. – С этой задачей можно справиться. Разумеется, не обойтись без судебной тяжбы, что само по себе повлечет расходы, но я готов спонсировать ваши усилия.

Не все деньги Саймон потратил, оставалась еще заначка на черный день.

Нелл улыбнулась неожиданно лукавой и чертовски притягательной улыбкой.

– Вы же не собираетесь помогать мне просто так, по доброте душевной.

Казалось, она хотела сказать: «Я отлично понимаю, зачем тебе все это нужно».

Возможно, она действительно все поняла. Возможно, она поняла его гораздо лучше большинства людей. Впрочем, все могло оказаться совсем наоборот.

Она вела себя отважно. Интересно, что может заставить ее дрожать от страха?

– Как знать, может, я хочу помочь вам из сочувствия к вашей нелегкой судьбе, – пробормотал Саймон.

Нелл придвинулась ближе, и он тоже к ней наклонился. Несомненно, ее отец умер бы от удара на несколько лет раньше, если бы мог предвидеть такую ситуацию: презренный наследник его титула и давно пропавшая дочь склонились друг к другу, словно любовники.

– Нельзя обмануть обманщика, – медленно проговорила Нелл с удивительным самообладанием.

– Согласен, но всегда интересно хотя бы попытаться сделать это, – невозмутимо с улыбкой ответил Саймон.

– Тогда, может, вам стоит раскрыть свои карты? Здесь и сейчас, – Она приподняла бровь.

Саймон улыбнулся еще шире. Он готов был раскрыть перед ней не только карты. Подчиняясь минутному порыву, он протянул руку, чтобы коснуться ее лица.

В то же мгновение она замерла на месте. Своими большими голубыми глазами, так похожими на глаза Китти, она смотрела на Саймона, в то время как он осторожно гладил ее по щеке. Несмотря на слой глубоко въевшейся сажи, ее кожа оказалась мягкой и бархатистой. Это открытие вызвало в нем легкое возбуждение и особого рода наслаждение, подобное тому, когда открываешь редкий талант, который остальные проглядели. Это была радость пирата, обнаружившего закопанный клад.

«И все это мое», – подумал Саймон.

– Уберите руку, или я выбью вам зубы, – тихо сказала Нелл.

Он чуть не предложил ей продемонстрировать свое мастерство, но тут же вспомнил, что они находятся в библиотеке, которая не слишком подходила для схваток. К тому же на столе лежало немало ценных и довольно хрупких книг, которые не выдержат его веса, если ему придется положить Нелл на стол.

Нехотя убрав руку, он сунул ее в карман. Интересно, как эта девица будет выглядеть, если ее отмыть? Как Китти, сказал ему голос разума, но интуиция подсказывала иное. Воинственное выражение ее умных глаз сильно отличалось от выражения глаз Китти.

– Хорошо, буду с вами полностью откровенен, – сдался Саймон. Была ли у него когда-нибудь подобная женщина? Женщина из трущоб? Разумеется, он никогда не искал приключений в бедняцких кварталах, но сейчас его привлекала в ней не откровенная бедность, а ее смелое и очень неглупое поведение. К тому же для исполнения его планов было совершенно необходимо, чтобы она принадлежала только ему, и никому другому.

Собственно говоря, она словно была создана для него. Никаких родственников, которых надо ублажать, никаких бесполезных ожиданий и надежд.

Внезапно он понял, что ее настроение изменилось. Она села на самый краешек сиденья, готовая в любой момент вскочить на ноги и убежать.

Усилием воли Саймон заставил себя откинуться на спинку стула и скрестить ноги, создавая впечатление полной расслабленности. Это подействовало на Нелл должным образом. Она тоже откинулась на спинку своего кресла.

– Итак, – улыбнулся он, – я унаследовал от вашего отца титул графа и несколько почти разоренных поместий. Ваш отец постарался сделать так, чтобы я больше ничего не получил после его смерти.

– Почему?

Саймон пожал плечами:

– Он был слишком высокого мнения о роде Обенов, а мое поведение… показалось ему неудовлетворительным. Какова бы ни была истинная причина, все имевшееся богатство отошло его дочерям. Точнее, Кэтрин на данный момент. Те поместья, что достались мне, пребывают в упадке и рушатся на глазах. У меня нет денег на их восстановление и развитие, и это всем известно… или будет наверняка известно в самом скором будущем. Вкупе с некоторыми другими факторами, – в основном с его собственной дурной репутацией, подумал Саймон, но вслух говорить не стал, – это мешает мне найти быстрое решение моих финансовых проблем, как, скажем, например…

– Женитьба на американке, – вмешалась Нелл. – На ком-нибудь с большими деньгами, как эта девка Черчилля.

– Вот именно, как девка Черчилля, – не без удовольствия повторил Саймон ее грубые слова. – Итак, вы сами видите, что…

– Жизнь прижала вас к стенке.

«Еще как прижала!» – мелькнуло в голове Саймона.

– Совершенно верно, – сказал он вслух. – Но ваше чудесное появление в моем доме предполагает, – он улыбнулся, – иное развитие событий. Я могу помочь вам, Нелл, занять свое законное место в высшем обществе, но взамен вынужден попросить вас об одной услуге.

– О какой же?

Странное дело, он до сих пор не мог понять ее реакцию и намерения по голосу и выражению лица. Обычно ему довольно быстро удавалось раскусить и понять любого, порой даже лучше, чем себя.

Ее невозмутимость наводила на мысль о недостаточно остром уме, однако все предыдущее общение доказывало обратное. Возможно, ее ум был настолько другим, отличным от мозгов преуспевающих особ, что он просто не мог понять его за столь короткое время знакомства.

– Об очень простой услуге, – сказал он. – Вы выйдете за меня замуж.

Глава 5

За окном кареты мир выглядел иначе. Прижавшись лбом к стеклу, Нелл чувствовала щекотное прикосновение золотых кисточек, свисавших с приподнятой занавески. После вчерашнего дождя на дороге было много луж, в которых отражалась проезжавшая по ним большая черная, отполированная до блеска карета, запряженная четверкой сильных лошадей серо-стальной масти, и бледное лицо пассажирки, выглядывавшей из окна.

Нелл провела ладонью по отполированной деревянной обшивке и взялась за покрытый бархатом ременный поручень. Карета мчалась по улицам Лондона. Оказавшись буквально оторванной от земли, Нелл чувствовала себя почти невесомой, плавая в ароматах кожи, полированного дерева и еще чего-то древесного и… мужского. Напротив сидел Сент-Мор, и от него исходил волнующий запах чего-то первобытного, дикого. В представлении Нелл именно так должно было пахнуть в лесной чаще.

Она изо всех сил старалась сосредоточиться, но в ее голове проносился целый вихрь внезапно открывшихся перед ней возможностей. Она была совершенно обескуражена неожиданным поворотом событий. Порой все происходившее с ней казалось ей сном.

– Мы уже почти приехали, – произнес Сент-Мор.

Его голос заставил ее вернуться к реальности. Из-под шелкового цилиндра Сент-Мора виднелись темные густые кудри, одна рука покоилась на спинке сиденья, длинные ноги были небрежно закинуты одна на другую. Он едва заметно улыбался, внимательно глядя на спутницу.

Он сказал, что она законная дочь графа? Бред! Впрочем, зачем ему лгать?

Эта мысль как фейерверк вновь и вновь вспыхивала в ее мозгу. Встряхнув головой, Нелл снова взглянула в окошко кареты.

С этой высоты люди казались меньше, их мелькающие лица невозможно было разглядеть в подробностях. Она замечала лишь открытые рты и поднятые вверх глаза отскакивавших в сторону прохожих.

Еще вчера она была одной из них и знала наверняка, что вслед карете беспомощно потрясали кулаками и звучали оскорбления. Однако владельцы карет никогда этого не замечали.

– Велите ехать медленнее, – попросила она.

– Я думал, вы спешите.

Она действительно спешила. Как только Сент-Мор заявил, что может ради нее освободить Ханну из заключения, весь ее скептицизм мгновенно испарился. Все дальнейшие сомнения и расспросы показались несущественными, пустой потерей времени.

– Да, я спешу, – заметила она, – и все же незачем ехать так быстро.

Несколько мгновений Сент-Мор молча смотрел на нее, затем наклонился к ней так неожиданно, что она инстинктивно отстранилась. Он едва заметно улыбнулся и постучал костяшками пальцев по стеклу окошка позади нее, привлекая внимание кучера. Почувствовав тепло его тела, Нелл невольно задержала дыхание. Ее сердце сильно забилось. В это мгновение створка окна отодвинулась в сторону, и услужливый кучер спросил:

– Чего изволите, ваше сиятельство?

– Езжай чуть медленнее, – велел Сент-Мор и неспешно вернулся в прежнее положение на своем сиденье. Так делает змея, сворачиваясь в кольца. Он полувопросительно посмотрел на нее, ожидая благодарности, но Нелл упрямо молчала, считая это излишним.

Она думала о письмах, одно из которых оказалось от Майкла, величайшего лжеца на свете. Теперь она понимала, откуда в прошлом году у него были деньги – он просто обманом выудил у старого графа пятьдесят фунтов.

Но вот другое письмо… Почерк был похож на мамин, но это не казалось ей достаточно убедительным аргументом. Нет, это не могло быть правдой. Но кто тогда Джейн Уитби, если не ее мать? Уж она-то никак не могла украсть чужого ребенка.

Свернув под арку, карета въехала в небольшой двор, окруженный каменным забором. Под колесами захрустел гравий, и экипаж остановился. Дверца открылась, и лакей в блеклой зеленой ливрее опустил узкие ступеньки.

Сент-Мор встал, сразу заполнив собой все маленькое внутреннее пространство кареты, и Нелл невольно поджала ноги. Однако это оказалось излишним – Сент-Мор с удивительной легкостью и изяществом выбрался из экипажа и грациозным движением поправил свой шелковый цилиндр. К нему тотчас подскочил лакей, чтобы отряхнуть полы его длинного черного плаща. Оглянувшись, он посмотрел на Нелл и негромко сказал:

– Это не займет много времени. Подождите меня в карете.

– Но как вы поймете, что это именно она? – взволнованно спросила Нелл, привстав с сиденья.

– Сядьте на место, – повелительным тоном сказал Сент-Мор.

Нелл скрипнула зубами, но послушно села. Он ей не хозяин, она ему не служанка! Она так ему и скажет, едва Ханна окажется на свободе.

– Вашу подругу зовут Ханна Кроули, – невозмутимо проговорил Сент-Мор, натягивая перчатки. – Правильно?

– Да, но вам могут обманом подсунуть кого-нибудь другого вместо нее. Вдруг им надо освободить какую-то другую девушку? Они же могут…

– Этого не случится, – уверенно заявил Саймон без всякого бахвальства, просто констатируя тот факт, что никто не посмеет его обманывать.

Остановившись у двери в тюрьму, он обернулся и вопросительно посмотрел на Нелл, словно говоря: «Все в порядке?»

Она медленно кивнула: «Да».

– Чуточку терпения и веры, – сказал он улыбаясь, потом повернулся и вошел в дверь, кивнув кому-то внутри. Дверь за ним тотчас закрылась.

Нелл откинулась на спинку сиденья. Терпение и вера. Чем больше она думала над этими словами Сент-Мора, тем смехотворнее они ей казались. Кому она должна верить? Ему? С какой стати она должна верить такому человеку, как он? Его одежда стоила больше ее годового заработка на фабрике. Он вошел в здание тюрьмы с такой же легкостью, с какой ходят на танцы. Ему были неведомы страхи обычного человека. Наверное, он счел ее беспокойство по меньшей мере странным.

Терпение и вера. Трудно доверять кому-либо в этом мире. Похоже, Сент-Мор никогда не был в таком положении, когда нужна осмотрительность. Когда жизнь легка и все дороги устланы коврами, нет необходимости смотреть себе под ноги.

Она вспомнила его голос – низкий, мягкий, аристократический, с бриллиантовой россыпью усеченных гласных безупречного произношения. Помнится, мама тоже так говорила, и обитатели их квартала смеялись над ее произношением. Говорили, что она слишком много о себе воображает, а у самой в карманах ветер.

Нелл заметила, что на противоположном сиденье лежит лоскут ткани. Взяв его в руки, она стала рассматривать шелковистую ткань небесного цвета. Это был носовой платок с тонкой белоснежной вышивкой по углам. В одном из них отчетливо виднелась монограмма «СР». Нелл украдкой сунула платок в свой карман. Так, на всякий случай.

Господи, на какой случай? Она откинулась на спинку сиденья. К чему связываться с этим безумцем?

Она вспомнила, как мать однажды сказала, что «взяла» ее. Потом она больше ни слова не произнесла о Рашдене. А вскоре так ослабела, что и вовсе не могла говорить. И лишь однажды с трудом прошептала: «Я взяла тебя… я думала, так будет лучше…»

Мать всегда была немного не от мира сего. Но что могло заставить ее украсть чужого ребенка? Ее, например.

Нелл судорожно сглотнула. Было слишком странно (если не сказать страшно) думать, что та девушка на фотографии может быть не просто ее сестрой, но двойняшкой, с которой она делила материнскую утробу.

Нелл была знакома с девушками-близнецами из семьи Миллер, жившей по соседству. Две сестры были неразлучны, всегда заботились друг о друге, даже выйдя замуж. Между ними существовала крепкая неразрывная связь. Неужели Нелл и Кэтрин могли забыть о подобной родственной связи? Когда Нелл смотрела на фотографию Кэтрин Обен, в ее душе ничто не шевельнулось, если не считать зависти и злости.

Но даже если слова Сент-Мора сплошная ложь… Она огляделась. Небольшое внутреннее пространство кареты было красивее всего, что ей только доводилось видеть вокруг себя. Обшивка из полированных деревянных панелей, хрустальные светильники в медной оправе, ковры под ногами – в такой карете можно было жить!

Он сказал: «Выходите за меня замуж».

Нелл сунула руку в карман и нащупала там, кроме шелкового носового платка, десятифунтовую банкноту, которую Саймон дал ей в подтверждение своих добрых намерений. Ей и раньше приходилось держать в руках подобные банкноты, но эта была совсем другая – новенькая и хрустящая, словно только что из банка.

Собственно говоря, какая разница, кто она на самом деле – фабричная девчонка или похищенная графская дочь? Сент-Мор сказал, что в любом случае все поверят в ее аристократическое происхождение, потому что она поразительно похожа на Кэтрин Обен.

Нелл закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Во рту у нее пересохло от волнения. Если он сейчас вернется с Ханной, тогда… Тогда она, может быть, решится поверить ему… самую чуточку. И посмотрит, к чему это приведет.

Время шло. Карета вздрагивала от проезжавших мимо экипажей. Вот кто-то решительным шагом подошел к карете и, трижды стукнув в дверцу, сердитым голосом потребовал, чтобы кучер убрал ее в сторону, поскольку она загораживает проезд. И тут же кучер высокомерно заявил, что это карета лорда Рашдена, приехавшего по срочному делу. В ответ послышались заискивающие слова извинений и прочее.

Все это время Нелл сидела не шелохнувшись. Так вот что значит быть лордом! Ни разу в жизни ей не доводилось быть свидетельницей подобных происшествий. Впрочем, мало кто из лордов заезжал в ее нищий квартал.

Снаружи снова послышались шаги. Кучер приглушенно что-то сказал почтительным голосом. Сердце Нелл бешено заколотилось, и она даже привстала с места от волнения. Дверца кареты распахнулась, и Нелл увидела заплаканное лицо подруги.

– О, Нелл! – воскликнула та и расплакалась.

* * *

– Ну и вот, он хочет, чтобы я вернулась в его дом и вышла за него замуж, – заключила свой рассказ Нелл. Она говорила очень тихо, чтобы ожидавший снаружи Сент-Мор ничего не услышал. Карета должна была отвезти Ханну домой, но Нелл останется с ним в Мейфэре. Он даже не стал входить в дом, ожидая ее на пороге. – Ты веришь в правдивость его рассказа?

– Нет, – выдохнула Ханна и облизнула губы.

– Уж слишком это хорошо, чтобы быть правдой, – вздохнула Нелл и погладила руку подруги. – Бедняжка, ты выглядишь совсем измученной.

Ханна грустно кивнула, опустив глаза. В ее руке был зажат смятый голубой носовой платок, который Нелл одолжила ей, когда та безудержно расплакалась по пути на Гросвенор-сквер. К слову, Саймон выразил свое удивление новым владельцем собственного платка понимающей улыбкой и едва заметно приподнятой бровью.

Мало того, что Нелл была несостоявшейся убийцей, она оказалась еще и воровкой.

Ей не хотелось думать о том, что станет с ней после замужества. Вместо этого она переключила все свое внимание на Ханну.

– Все плохое для тебя уже позади, – постаралась она успокоить подругу. – А я… Ты только подумай, я смогу теперь стать богатой. Такой богатой, что нам с тобой и не снилось!

Наступила пауза, после которой Ханна, нахмурившись, проговорила:

– Но ведь ты не настоящая наследница Рашдена. Ты же не сестра Кэтрин Обен!

– Может, и так, но… – Нелл замолчала в нерешительности, потом снова заговорила, на этот раз с лихорадочной быстротой: – В библиотеке Сент-Мора есть одна картина… Клянусь, я когда-то уже видела поместье, изображенное на ней. Я узнала этот особняк! К тому же ты сама говорила, что я точная копия аристократки с фотографии.

– Ну да, сказала, но… – Ханна с опаской посмотрела на закрытую дверцу кареты и прошептала: – Ты же говорила, что незаконнорожденная… Может, ты видела этот дом в детстве? Поверить не могу, что ты скрывала это от меня столько лет!

– Но ведь мама ничего мне не говорила о Рашдене, пока не заболела, – возразила Нелл. Кстати, почему? Ей стало не по себе от этой мысли. – Если этот тип прав, у нее была веская причина хранить молчание, разве нет?

– Ушам своим не верю! – сердито фыркнула Ханна. – Ты думаешь, твоя мать была способна на такое? Да, миссис Уитби была немного странная, но не настолько, чтобы украсть чужого ребенка!

Нелл покраснела. Подруга почти в точности повторила ее собственные мысли.

– Я и не говорю, что мама была настолько безумной! – резко возразила она. – Но если она действительно это сделала, – она перевела дыхание, – то, может быть, для этого была своя причина. Может, она тревожилась за меня. Может, я была в опасности или…

Нелл беспомощно замолчала. Подруга смотрела на нее, словно на богохульницу.

– Вот! – резко сказала Ханна, протягивая носовой платок. – Забери его. Если ты собираешься продать себя, я не хочу в этом участвовать.

Нелл покачала головой, чувствуя, как ее охватывает нехорошее предчувствие.

– Он говорил о женитьбе, а не о сожительстве.

– Раньше ты не была такой глупой, – фыркнула Ханна.

Нелл молча уставилась на шелковый носовой платок, крепко зажатый в руке подруги.

– Ты права, – сказала она после минутной паузы. – И насчет Сент-Мора, и насчет мамы. Конечно, она не была способна на такое.

– Вот именно! – подхватила Ханна. – Но можно понять, как ты попалась на эту удочку. Этот господин очень хорош собой, и я очень благодарна за то, что ты сумела заставить его освободить меня из тюрьмы. Но каков обманщик! Какую штуку он придумал, чтобы заманить тебя в постель! Мог бы честно сказать, что хочет взять тебя в любовницы.

Вот в этом-то Нелл и видела противоречие.

– Не думаю, что он лжет, – пожала она плечами. – Какой толк в обмане? Такие мужчины, как он, уверены, что могут купить любую понравившуюся девушку. Ты хочешь сказать, что он пожелал купить меня? – Она скорчила недоверчивую гримасу. – Я, конечно, не уродина, и все же нелепо думать, что он затеял такую хитрую и сложную игру ради меня. Тебе так не кажется?

– Ты очень хорошенькая, Нелл, – поджала губы Ханна. – Дикки Джексон всегда…

– К черту Дикки! Ты же отлично понимаешь, о чем я говорю. Вот если бы я выглядела так, как ты, я бы еще могла поверить в то, что он обманом пытается затащить меня в постель. Но… давай говорить начистоту, Ханна. Я не настолько хороша собой.

– Ну, не знаю…

– И давай забудем о том, могла ли мама похитить ребенка или нет, – торопливо добавила Нелл. – Как бы там ни было на самом деле, он верит в то, что рассказал мне о графе Рашдене и Кэтрин Обен. Собственно говоря, я ничего не теряю, оставаясь в его доме.

Кроме того, у Сент-Мора были слишком веские причины обвинить ее в краже и покушении на убийство, чтобы она посмела отказать ему в его просьбе. Но подруге она говорить об этом не стала. Зачем понапрасну ее волновать?

– Верит он, как же! – ядовито заметила Ханна. – Ровно до того дня, когда должен будет выполнить свое обещание жениться на тебе. Вот тогда-то сама увидишь, во что он верит! Он оставит тебя ни с чем!

– Ну и ладно, – нетерпеливо возразила Нелл. – Зато он обещал вывести меня в свет! Сказал, что купит мне много новой одежды, чтобы познакомить со своими друзьями. Только представь, у меня будет три или даже четыре новых платья! И не дешевых, а из шелка и атласа, такие же, как на тех фотографиях!

Нелл остановилась, радуясь этой мысли. Было унизительно принимать предложение Сент-Мора только из боязни, что в противном случае он сдаст ее полиции. Мгновенно придуманное оправдание такому поступку показалось ей чрезвычайно привлекательным.

– Даже если он передумает жениться на мне, – с воодушевлением продолжала она, – у меня останутся все платья и прочая хорошая одежда. Представляешь, сколько фунтов дал бы Бреннан только за одно такое платье?

Ханна в нерешительности барабанила пальцами по кожаному сиденью.

– Ну, не знаю, – пожала она плечами. – Наверное, эти платья могли бы принести тебе кругленькую сумму. А если он натравит на тебя полицию за то, что ты их взяла?

– Если бы он хотел сдать меня в полицию, то сделал бы это прямо сейчас. Но риск, конечно, есть, – призналась Нелл.

Да, сейчас он не станет заявлять на нее в полицию, потому что она пока нужна ему. Но что будет потом, когда ситуация изменится?

Ханна молитвенным жестом прижала ладони ко рту так сильно, что губы заметно побелели. Нелл замерла, понимая, что сейчас прозвучит приговор.

Наконец Ханна заговорила:

– Ты сказала, он хочет твоих денег из наследства графа… Он хочет жениться на тебе. Если он не обманывает, тогда… тогда ему действительно придется на тебе жениться. – Она быстро захлопала ресницами, потом перекрестилась. – Представляешь, Нелл, ты можешь стать… графиней! – Ее глаза широко раскрылись. – Графиней, подумать только!

Нелл открыла рот, чтобы что-то сказать в ответ, но язык не слушался ее. Она молчала, пораженная мыслью, что может стать графиней. Потом засмеялась, и ее смех был немного истеричным.

– Нет, это какое-то безумие, – сказала она наконец. – Ты бы видела этот дом…

И самого Сент-Мора в этом доме. Нет, ей никогда не стать своей среди аристократов.

Нелл тяжело вздохнула.

– А этот граф прямо-таки красавчик, – пробормотала Ханна, глядя в окошко кареты на Сент-Мора, стоявшего в ожидании на пороге дома. Потом она перевела взгляд на Нелл. – Так он тебе нравится? Ты сама хочешь выйти за него замуж?

Нелл не сразу ответила. Откинувшись на упругую спинку сиденья, она молчала, подбирая слова. Наконец произнесла:

– Он… умный. Но неискренний. И переменчивый к тому же…

Она вспомнила его магический взгляд, дьявольски притягательную улыбку, дерзкие поцелуи… Если она согласится участвовать в его хитроумной затее и выйти за него замуж, он захочет намного больше… не только поцелуев.

– Вряд ли дело дойдет до свадьбы, – торопливо сказала она.

– По крайней мере он не кажется ни злюкой, ни скрягой, – задумчиво произнесла Ханна.

– Да кто его знает, – пожала плечами Нелл. Пока что ей ничто не угрожало. Но что будет дальше?

Ханне такой ответ подруги не понравился.

– Если он будет с тобой дурно обращаться, плюнь на платья и беги прочь!

Нелл скорчила недовольную гримасу. Хорошо Ханне так говорить, у нее ведь любящая семья, готовая всегда прийти на помощь. Не то что у нее, Нелл.

– Ну нет, платья я не брошу, – упрямо сказала она.

Подруги посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Попроси у него пурпурное платье. Помнишь, мы видели такое у Бреннана? – напомнила Ханна.

– Ага, – кивнула Нелл. – А еще пару белых лайковых перчаток. И обязательно новых.

– Да, новых, – мечтательно выдохнула Ханна. – Которые никто до тебя не носил…

– И шелковые чулки, и новую нижнюю юбку… – Нелл остановилась и добавила: – Я просто должна сделать это. Это же уникальный шанс! Как же им не воспользоваться?

Потом она достала из кармана десятифунтовую банкноту и серебряные нож и вилку.

– Вот, – сказала Нелл, протягивая все добро подруге. – Прибереги это для меня. Если я не вернусь через две недели, все это твое.

– О Боже! – вырвалось у Ханны, когда она дрожащими руками взяла добычу Нелл. – Это же целое состояние! А они и вправду серебряные?

– Думаю, да.

– Нет, я не могу взять все это, Нелл…

– Если мне повезет, я вернусь с добычей во сто крат больше, чем эта. Плюс платья.

Подруги замолчали, глядя друг на друга. После таких слов сказать больше было нечего.