Текст книги "При чем здесь любовь?"

Хотя мы и не знаем точно, как наши предки проявляли сексуальность в повседневной жизни, мы знаем, что они были социальными животными, жившими во взаимодействующем сообществе. На самом деле почти все приматы являются социальными животными. В отличие от многих других млекопитающих, приматы обычно живут в группах и плотно взаимодействуют друг с другом. Они соприкасаются, расчесывают друг друга, сидят рядом и постоянно общаются. Мы предполагаем, что наши предки вели себя таким же образом, существуют также палеонтологические доказательства в поддержку этой идеи. В 1978 году группа, нашедшая Люси и давшая ей название Australopithecus afarensis, обнаружила скопление костей, представляющих по крайней мере 13 индивидов вида afarensis. Это сообщество ископаемых, может быть, и не жило вместе и не умерло одновременно, но было бы большим совпадением найти нескольких индивидов в одном месте спустя долгое время после их смерти, если они не общались каким-либо образом. Вопрос сообщества важен для понимания нашей сексуальности, потому что, как и у всех животных, наша система брачных отношений встроена в более широкую социальную систему. Проживание в группах и члены, составляющие группу, определяют возможности для вступления в половые отношения. Большая группа означает большое количество возможных половых партнеров, тогда как маленькая группа ограничивает выбор партнеров. Если мы будем основываться на разумном предположении, что наша история – это история проживания в группах, в каких группах мог бы жить наш вид?

Есть несколько возможностей, и все они продиктованы тем, как данный вид решает вопрос пропитания. На самом базовом уровне каждый индивид запрограммирован на то, чтобы передавать свои гены. Чтобы этого достичь, индивид должен быть жив, заниматься сексом и вырастить детенышей до разумного возраста. Для самцов этот значит избегать хищников и использовать каждую возможность заняться сексом, чтобы их сперматозоиды попали в плодовитых самок. Для самок, особенно для млекопитающих, секс и зачатие не такая уж проблема; самцы обычно концентрируются вокруг самок – более ограниченного ресурса для размножения. Хотя самкам также нужно избежать челюстей хищников, их главная забота – добыть достаточное количество еды в долгосрочной перспективе, чтобы выносить и выкормить детеныша. Согласно этой теории, самки распределяются в соответствии с распределением еды. Как это происходит, определяется их способностью обнаруживать, собирать и переваривать пищу под наблюдательным взглядом хищников. Самцы, для которых еда не так важна в плане воспроизведения, как поиск самки, будут группироваться согласно тому, как группируются самки[18]18
  Wrangham 1980.


[Закрыть]. Другими словами, если мы хотим понять, почему павианы живут большими сообществами, достигающими сотни индивидов, а гиббоны – небольшими семейным группами, и экстраполировать это знание на естественную историю человеческих групп, нам нужно обратиться к самкам.

Самки бабуинов – небольшие животные, питающиеся растительной пищей, равномерно распределенной по саванне. Самкам не нужно защищать определенную территорию, но им требуется защита от хищников, обитающих в саванне. Результатом этого является то, что они живут со своими сестрами. Самцы павианов предпочли бы изолировать нескольких самок, но поскольку сделать это с такой большой группой у них не получается, другие самцы тоже присоединяются к группе. Результатом этого является большое сообщество, состоящее из мужских и женских особей. Самки гиббонов агрессивно защищают определенный, богатый едой участок леса от вторжения чужаков, даже от своих сестер гиббонов, и только одному самцу разрешено жить рядом для совместной защиты этой территории. Но большинство времени самца уходит не на защиту еды, а на защиту самки от других заинтересованных самцов[19]19
  Mitani 1985.


[Закрыть]. Результатом является моногамная пара с несколькими отпрысками, этакая семейная группа. В каждом из вышеприведенных примеров социальная система, предполагающая систему брачных отношений, связана с тем, как животные находят еду и партнера.

Возможно, наши предки тоже жили большими группами, как павианы, бродя по саванне стайками по несколько самок и самцов, в близкой сексуальной доступности друг от друга. Единственным пробелом в этом сценарии является то, что люди – относительно большие животные. Живя группой, зависящей от охоты и собирательства, мы никогда не собрали бы достаточного количества еды; группы ранних гоминидов не могли передвигаться с достаточной скоростью или путешествовать на большие расстояния, чтобы обеспечить пропитание большой группе. Наши близкие сородичи шимпанзе решили эту проблему, организовав, как это называют приматологи, общество разделения-слияния. Время от времени они собираются вместе, но пропитание добывают в основном в одиночку[20]20
  Isbell and Young 1995.


[Закрыть]. Более вероятно, что наши предки жили в небольших и более-менее постоянных группах с вариациями – начиная от одного самца, живущего и вступающего в половые отношения с несколькими самками; и до семейной группы, во главе которой стояла моногамная пара. И здесь лежит один из спорных вопросов о нашем виде – являемся ли мы «естественно» моногамным видом с длинной историей супружеской верности или же наше прошлое не так однозначно?

Естественная эволюция брачного поведения человека

Брак является универсальным явлением для всех людей. В любой культуре мужчина и женщина образуют пару, чтобы создать семейную ячейку. Обычно это делается в форме публичной церемонии с соблюдением ритуалов и традиций. В самом поверхностном смысле брак предоставляет обоим партнером сексуальный доступ друг к другу, но этот союз не является решением лишь личных сексуальных вопросов. Публичные церемонии бракосочетания, как ничто другое, демонстрируют во всех культурах тот факт, что брак призван формализовать систему, в которой рождается и воспитывается большинство детей; брак также представляет собой соединение расширенных семей[21]21
  Расширенная семья – состоящая из двух и более поколений, достигших самостоятельности, члены которой живут вместе или в непосредственной близости и формируют единое домохозяйство, например родители, взрослые дети и их семьи. (Прим. переводчика.)


[Закрыть], что можно интерпретировать как создание альянса. Кроме того, брак может быть целесообразным с политической точки зрения. В каком-то смысле секс – это последнее, что гарантирует брак. Но, если не принимать во внимание все эти культурные ловушки, люди все равно предпочитают вступить в законный парный союз, даже при отсутствии семейных или политических факторов. Поскольку брак – это черта, которую можно найти в любой культуре и поскольку люди чувствуют себя обязанными жениться и жить семейной жизнью, независимо от того, целесообразно это или нет, разумно предположить, что желание создать с кем-то пару на всю жизнь является «естественным» биологическим состоянием. С этой точки зрения кажется, что в плане биологии мы являемся моногамным видом. Но так ли это?

Моногамия в качестве типа брачных отношений, а не сексуальной практики, редко встречается в животном мире. Это тонкий компромисс, на который два осторожных партнера идут только в особых обстоятельствах. Должна быть убедительная причина, чтобы самец оставался с одной самкой, и не менее убедительная причина, чтобы самка разрешила самцу вообще быть рядом. Моногамия может развиться, когда самка живет одна, но ей нужен самец, чтобы защищать источник еды[22]22
  Rutberg 1983.


[Закрыть]. Она также может развиться из-за потребности самки в помощи с детенышем. Но самец будет тратить силы на ребенка, только если будет уверен, что это его отпрыск; зачем самцу терять время, если он не уверен в своем отцовстве?

Если мы на минуту предположим, что люди «естественно» моногамны, то нам придется ответить на вопрос, что было на чашах весов, когда наши предки перешли к моногамному образу жизни – территория или озабоченность своим отцовством? Мы знаем, что наши дочеловеческие предки бродили по саванне в поисках еды, встречавшейся на далеко отстоявших друг от друга участках; скорее всего они не были очень привязаны к территории. Также логично предположить, что женские особи древних людей не путешествовали по саванне в одиночку, а поэтому не могли быть изолированы одним самцом. Наиболее вероятно, как я уже упоминала, что эти люди жили в небольших группах из нескольких взрослых женских особей и, возможно, нескольких мужских. Вопрос защиты определенной территории перед ними не стоял. Более разумное предположение состоит в том, что 4 миллиона лет назад у предков человека уже были чрезвычайно зависимые детеныши, которым нужна была забота более чем одного родителя. Возможно, под давлением этой зависимости детенышей и сформировалась наша особая система брачных отношений.

Возможно, люди и были избраны в результате естественного отбора для парных отношений, но они не были выбраны, чтобы быть моногамными с сексуальной точки зрения. На самом деле верные с сексуальной точки зрения пары сегодня так же редки, как это, вероятно, было в нашем древнем прошлом (фото Д. Хэтч)

Биологи классифицируют всех детенышей в зависимости от их способности выжить в одиночку. Тех, кто с рождения является проворными и независимыми, как оленята, которые начинают бегать вскоре после рождения, называют зрелорождающимися. На другом конце шкалы находятся детеныши, которых нужно носить, защищать и постоянно кормить. Их называют незрелорождающимися[23]23
  Экологи помещают эти категории на горизонтальной шкале. Виды, производящие детенышей, требующих небольших вложений сил, и часто производящие множество детенышей одновременно, например насекомые, называются «видами R-отбора». На другом конце шкалы – «виды K-отбора», такие как люди, у которых общее количество детенышей меньше и они больше вкладывают в каждого ребенка.


[Закрыть]. Период вынашивания современных детенышей человека составляет 267 дней, и они требуют заботы в течение нескольких лет после рождения. В чем-то эти цифры соотносятся с другими большими млекопитающими. Например, детенышей черного носорога вынашивают 475 дней и выхаживают 5-6 лет; большие бурые дельфины вынашивают детеныша 360 дней и выхаживают его около года; гориллы вынашивают 252 дня и выхаживают детенышей 14 месяцев[24]24
  Eisenberg 1981.


[Закрыть]. Кроме того, мозг детенышей человека достигает 12 % от массы тела, приблизительно как и у детенышей других млекопитающих. Разница состоит в том, что после рождения мозг детенышей человека развивается со скоростью, оставляющей позади любых других животных на Земле[25]25
  Dienske 1986.


[Закрыть]. Это означает, что хотя детеныши человека и рождаются с мозгом, соответствующим размерам тела больших млекопитающих, но развитие этого мозга совсем не окончено, если сравнивать его с мозгом взрослого. Таким образом, детеныши человека являются чрезвычайно незрелорождающимися, и им требуется усиленная и долговременная забота, потому что их мозг еще не может управлять движением мышц и мыслительным процессом, как это происходит у более зрелорождающихся животных[26]26
  Martin 1990.


[Закрыть].

Почему ветвь человека развилась в направлении зависимых детенышей, неизвестно. Антропологи рассуждают, что естественный отбор предпочитал животных с большим мозгом и высоким уровнем интеллекта. Отбор по принципу большого мозга привел к тому, что формирование нервной системы у новорожденных не окончено. Это, в свою очередь, значило, что родителям придется ухаживать за этими беспомощными детенышами. Но время, которое уходит на заботу о беспомощных детенышах, можно потратить и на обучение сложным социальным навыкам. Это направление эволюции привело к тому, что младенцы чрезвычайно зависимы и требуют многих лет внимания. В конце концов, люди – и мужчины, и женщины – могут передать по наследству гены, то есть достичь успеха в размножении, только если они объединят свои усилия и вложат много в каждого ребенка.

Всех приматов характеризует длительный период зависимости в детском возрасте. Человеческие детеныши часто требуют большого вложения времени и сил и от матери, и от отца (фото Д. Хэтч)

Из-за того что у человеческих детей имеется потребность в усиленной и долговременной родительской заботе, многие антропологи предполагают, что пара внимательных родителей является частью человеческого наследия, а поэтому представляет собой генетически сформированную схему брачных отношений[27]27
  Alexander 1990; Alexander and Noonan 1979; Lovejoy 1981.


[Закрыть]. Другими словами, сегодня мы разбиваемся на пары, потому что эта схема взаимоотношений полов была выбрана на протяжении времени в качестве лучшего контекста для взращивания детей. Предлагаемый – и не доказанный – сценарий развивается примерно таким образом. У человеческого детеныша развился большой мозг, поэтому ребенок должен был рождаться до наступления зрелости нервной системы, вследствие чего он был чрезвычайно зависимым. Женские особи наших предков не могли сами справиться с заботой, поэтому им был нужен партнер. Единственный способ, которым они могли удержать мужчину рядом, чтобы он помогал выращивать ребенка, – стать сексуально доступными в любое время. Поэтому женщины отбросили любые внешние признаки способности к оплодотворению, чтобы мужчины думали, что они способны к оплодотворению в любой момент. Но это представляло проблему. Если мужчины знали, когда у женщин происходит овуляция, они могли стеречь каждую из них в этот важный, репродуктивный период, а остальное время гоняться за другими женщинами. Но, поскольку никаких внешних признаков способности к размножению не стало, а женщины были доступны для секса вне зависимости от способности к оплодотворению, мужчинам пришлось сформировать исключительные и защищенные парные отношения с определенными женщинами, чтобы оградить их от других мужчин. В результате мужчины были более уверены в своем отцовстве и могли помогать заботиться о детях. Женщина, став сексуально доступной в любое время, получила заботу второго родителя о своем ребенке и, возможно, дополнительное пропитание, такое как мясо. В этом сценарии нуклеарная семья[28]28
  Нуклеарная семья – состоящая из супругов или одного из супругов и их/его/ее детей, находящихся на содержании у родителей. (Прим. переводчика.)


[Закрыть] уходит корнями в сексуальность, а инициаторами этой системы являются женщины, потому что они производят на свет зависимых детенышей[29]29
  Существует несколько версий этого сценария, но они все складываются приблизительно одинаково – женщины используют секс, чтобы получить от мужских особей заботу о младенцах (Alexander 1990; Alexander and Noonan 1979; Fisher 1982; Lovejoy 1981; Strassmann 1981; Symons 1979; Turke 1984).


[Закрыть]. Единственная проблема этого сценария – то, что он является этаким колоссом на глиняных ногах.

Антропологи предположили, что зависимость человеческих младенцев от родителей стала причиной естественного отбора такой системы, где пары кооперируются, чтобы взращивать отпрыска (фото М. Смолл)

Антропологи изучали, рассматривали, рассуждали и строили теории относительно того, почему у женщин именно такая сексуальная биология, сравнивая человека с шимпанзе, предполагая, что люди произошли с ними от общего предка. В конце концов, именно женские особи человека имеют привлекательную грудь и у них развилась способность заниматься сексом в любое время, в отличие от их сородичей шимпанзе, у которых гениталии сильно набухают во время течки, означающей способность к оплодотворению. Верно, что у женских особей человека отсутствует эструс, или период течки, как у других животных, и что они, как это называют ученые, «постоянно рецептивны» к сексу[30]30
  Lovejoy 1981.


[Закрыть]. Но это не обязательно означает, что наши женские предки, не имевшие определенного периода эструса, могли поймать мужчин в ловушку, предлагая им возможность секса по требованию[31]31
  Alexander and Noonan 1979; Lovejoy 1981.


[Закрыть]. Как знает любой сексуально активный человек, никакие долговременные отношения не держатся на сексе. И, по видимости, секс не скрепляет отношения родственных нам парных приматов. Например, гиббоны, небольшие человекообразные обезьяны тропических лесов южно-восточной Азии, живут парами и вообще редко занимаются сексом. Тогда как бонобо, шимпанзе заирских лесов, занимающиеся сексом на каждом шагу, неразборчивы в своих связях и не имеют парных отношений. Таким образом, секс имеет ограниченное влияние на тип отношений, который устанавливают между собой приматы.

Женские особи приблизительно 10 % видов приматов демонстрируют яркие признаки эструса, такие как набухание промежности у варварийских обезьян. У женских особей человека овуляция надежно скрыта. Некоторые предполагают, что эта неочевидность овуляции имеет огромное влияние на эволюцию схем человеческих половых отношений (фото М. Смолл)

Также важно поставить под вопрос концепцию эструса или его отсутствия в этом обсуждении систем половых отношений у людей. Идея того, что женские особи человека всегда рецептивны к сексу, связана с классическим термином, характеризующим поведение животных – эструс, – который часто используют неправильно. Для самок животных сексуальное поведение обычно является чем-то отдельным от остального поведения. Большую часть времени самки животных не заинтересованы в сексе и уж точно не ищут возможности им заняться. Лишь в определенные периоды, под давлением гормональных изменений, появившихся в результате эволюции, чтобы облегчить зачатие, самки становятся заинтересованы в половых отношениях. Обычно в период, окружающий овуляцию, у них происходит течка, когда они становятся особенно привлекательными для самцов, воспринимают их сексуальное позирование, а также часто ищут самцов; это состояние называются процептивностью[32]32
  Beach 1976.


[Закрыть]. Для животных, за исключением человека, в полной мере пережить период течки, или эструса, значит, что самка должна переживать все эти три состояния – быть привлекательной, рецептивной и процептивной, чтобы половые отношения свершились. Этот тип биологической мотивации особенно важен для одиночных и ночных животных, которым иначе было бы сложно найти партнера[33]33
  Martin 1990.


[Закрыть]. Поскольку у женских особей человека нет определенных физиологических признаков эструса, ничего из перечисленного к ним не применимо[34]34
  Small 1993.


[Закрыть]. На самом деле женщины почти всегда привлекательны для мужчин. Возможно, не всех женщин привлекают все мужчины в любой момент времени, но в целом женщины не меняют сколько-нибудь заметно свое поведение или физиологию, чтобы привлечь мужской интерес. У женских особей человека также нет определенных периодов, когда они являются или не являются рецептивными; этот термин не применим, потому что гормоны не побуждают женщин поддерживать определенное положение для полового акта. А термин «процептивность» применим к женщинам лишь относительно. В поведении животных процептивность заключается в том, что самки ищут самцов и демонстрируют им свой интерес. Человеческие женские особи, конечно, тоже делают это, но пока еще никто не продемонстрировал, что женская сексуальная настойчивость происходит только из-за гормональных колебаний. Другими словами, определяющие термины – эструс, привлекательность, рецептивность и процептивность – просто не применимы к человеческим женским особям.

Это отсутствие четкого периода эструса можно наблюдать в меньшей степени и у наших сестер-приматов. Хотя у самок обезьян и есть эструс, этот период весьма размыт. Самки шимпанзе или макаки, конечно, демонстрируют признаки привлекательности, рецептивности и поиска партнера, но их поведение растягивается на гораздо большее время, чем период возможности для зачатия. И хотя у некоторых самок обезьян есть сзади большие розовые набухания во время течки, чтобы видимо обозначить, что в скором времени у них произойдет овуляция, эти набухания могут держаться до нескольких недель[35]35
  Small 1993.


[Закрыть]. Эструс для этих самок – это постоянное состояние, запускающее соответствующую реакцию самцов на долгий период, оно не служит лишь недолгим индикатором способности к оплодотворению. Кроме того, у нескольких видов приматов отсутствуют четкие признаки эструса, как и у женских особей человека[36]36
  Blaffer Hrdy and Whitten 1987; Small 1993.


[Закрыть].

Таким образом, поскольку женщины всегда привлекательны, не обязательно способны к зачатию относительно месячного цикла и не должны быть рецептивны к сексу, они обладают гибкостью в сексуальном плане, то есть женщины не становятся внезапно сексуальными только когда приближается овуляция. Они могут быть сексуальны практически в любой период цикла овуляции[37]37
  Blaffer Hrdy 1983.


[Закрыть]. Ясно, что эта гибкость является отличительной чертой нашего вида, что, должно быть, имело значительное влияние на отношения мужчин и женщин. Это также позволяет предположить, что женщины, как и мужчины, могут быть биологически не приспособлены к моногамии.

Нам пора пересмотреть свои представления о моногамии. Моногамия как система встречается в природе чрезвычайно редко. На самом деле парные отношения чаще можно встретить в нашем собственном отряде приматов, чем в каком-либо другом отряде. Существует около двухсот видов приматов, и около 14 % из них живут парами и вступают в моногамные брачные отношения. Моногамия встречается у многих представителей отряда приматов, включая полуобезьян, обезьян и человекообразных обезьян. Это обстоятельство можно было бы принять за основание моногамности человека. Но исследование предположительно моногамных обезьян тити, обитающих в бассейне Амазонки, проведенное психологом Уильямом Мэйсоном из Калифорнийского университета в Дейвисе в 60-е годы XX века, подсказало приматологам, что все не так, как кажется, и среди моногамных, на первый взгляд, приматов[38]38
  Mason 1966.


[Закрыть]. Обезьяны тити обитают в тропических лесах на верхушках деревьев. Просыпаясь каждое утро, они поют в унисон, защищают свои территорию от других обезьян тити, которые могут заявить на нее права. Типичная пара обезьян тити проводит большую часть дня рядом друг с другом, сцепившись хвостами – верный знак близкой и постоянной привязанности. Постоянной – до того момента, когда самка решает отцепить свой хвост и сбегать на соседний участок, повидать самца-соседа. Иногда она спаривается с соседствующим самцом и возвращается, как ни в чем не бывало.

Те, кто считает людей естественно моногамными, указывают на то, что по крайней мере одни из наших человекообразных сородичей, гиббоны, живут в тесно взаимосвязанных парах, где самцы и самки вступают в брачные отношения на всю жизнь. Но недавно опубликованные результаты двухлетнего исследования гиббонов в северной Суматре стали причиной удивительного открытия: парные отношения – не всегда парные отношения, а семья – не всегда семья[39]39
  Palombit 1992.


[Закрыть]. Гиббоны действительно проводят время небольшими группами, состоящими из самца, самки и нескольких детенышей, но это не обязательно постоянная нуклеарная семья. Самец может быть недавним вдовцом, к которому только что присоединилась самка, ушедшая от своего предыдущего партнера. А все эти так называемые отпрыски на самом деле могут быть двумя молодыми самцами, жившими по соседству, оставившими своих родственников ради этой воссозданной семьи. Это же исследование выявило, что сиаманги – другой тип небольших человекообразных обезьян, – которых считали стойкими приверженцами моногамии, не являются строго моногамными. По крайней мере одна из самок сиаманга с участка, находившегося под наблюдением, несколько раз оставляла своего обычного партнера и спаривалась минимум с тремя разными самцами, прежде чем вернуться домой. Так что моногамия, по крайней мере для других животных, является совсем не тем, что мы думали.