Текст книги "Поцелуй незнакомца"

– Укрыться от метели? – удивился Раф. – Но метель еще даже не начиналась. Вот подожди, когда она начнется…

Глава 15

Не сказать чтобы «Уличный скрипач», постоялый двор на окраине Пембертона, в полной мере оправдывал свое название. Однако в зале было тепло и пахло чем-то вкусным. Изнуренные тяжелым путешествием, путники жадно вдыхали аромат тушеного мяса и свежего кофе.

Андриа подошла к большому камину и села рядом с ним на скамью, наслаждаясь долгожданным теплом. Сейчас она могла думать только о горячей пище и мягкой постели. Она слышала, как Раф договаривается с хозяином о комнатах и еде. Звуки его голоса не оставили ее равнодушной. Она вновь ощутила желание.

Потом она услышала, как Ник сказал Дереку, что следует позаботиться о лошадях. Заскрипели дверные петли, по полу прокатилась волна холода. Это мужчины вышли во двор. В комнате повисла благодатная тишина.

Андриа вздрогнула, когда на плечи ей легли руки Рафа.

– Сейчас он тебе не нужен, – проговорил он, снимая с нее тяжелый плащ. – Огню будет легче справиться со своей работой без этого толстого меха.

Раф укладывал ее плащ на деревянную скамью возле камина, а Андриа не сводила с него глаз.

– Ты устала? – заботливо спросил он.

Ей не хотелось об этом говорить. Конечно, она устала. Но тогда зачем было клясться, что она легко перенесет это путешествие?

– Мы правильно сделали, что приехали сюда, – вздохнула она. – Я уверена, Бо вспомнит Салли Вейн и поможет выяснить, что с ней сталось.

Раф ничего не ответил. Андриа почувствовала, что он думает по-другому.

– Не понимаю, откуда такая ненависть, – проговорила она холодно. – Ты и раньше с трудом его терпел. Еще до того, как ушел от меня. Очевидно, это так в тебе и осталось.

– Когда я вернулся, я ничего о нем не помнил, – сухо возразил Раф. – Но за то время, что я здесь, он не сделал ничего, чтобы я стал лучше к нему относиться.

– Ревность – недостойное чувство, Раф, – покачала головой Андриа, но, увидев его застывшее лицо, тут же пожалела, что затронула эту тему. – Она вытравливает в человеке все лучшее, – все-таки закончила она.

– О ревности я, кажется, и не упоминал. – Раф помолчал. – И можешь не продолжать, потому что я и так знаю, что ты скажешь: «Кто ты такой, чтобы мне указывать!» Избавь меня от подобных фраз, Андриа! Бо не человек, а презренное ничтожество. Хоть в этом поверь мне, прошу тебя. – Глаза Рафа горели гневом. Он придвинул к огню старое, но удобное кресло. – Ладно, хватит. Садись сюда. Здесь тебе будет уютнее.

Андриа опустилась в продавленное кресло и утонула в его мягких подушках. Каково же было ее удивление, когда Раф принялся разминать ей мышцы плеч и шеи. Его прикосновения были божественны. Она покорилась его чутким пальцам, восхищаясь, как искусно они отыскивают на теле каждый усталый узелок. Эти руки знали много способов творить чудеса.

– Это так любезно с твоей стороны, Раф. Раньше ты никогда так обо мне не заботился. Ты научился этому во Фландрии?

– Нет, конечно! – Теперь он осторожно начал массировать ей голову. – Просто мне хотелось это для тебя сделать. Я знаю, тебе пришлось нелегко за последние несколько недель.

– Ты очень ласковый, Раф. Мне трудно к этому привыкнуть. Раньше ты бы даже не подумал, болит у меня шея или нет.

Раф медленно гладил ее пальцами по лбу, и каждое движение вливало в нее новые силы.

– А о чем бы я тогда подумал?

– Об обеде и бутылке бренди. А потом играл бы в карты с друзьями, пока тебе не захотелось бы покувыркаться со мной в постели. Но по-настоящему ты меня никогда не понимал.

– Надеюсь, я это возмещу, – вздохнул Раф. – Я мечтаю прямо сейчас покрыть твою шею поцелуями. – Он провел пальцем по нежной коже от подбородка до ключиц.

Андриа открыла глаза, когда он наклонился к ней и стал целовать ее шею. Утонченная ласка вызывала в ней радостный трепет и безумное желание прильнуть к его груди. Ну почему это пришло так поздно! Почему? Он гладил ее грудь, и на его прикосновения ее тело немедленно откликалось желанием и восторгом. В крови патокой разливалась сладкая нега. Андриа слышала, как участилось его дыхание.

– Я мечтал о тебе весь день, – прошептал Раф. – Если бы не наши серьезные дела, я бы не удержался и еще утром разделил с тобой ложе.

– Нам не следует этого делать. – Андриа пыталась вывернуться из его рук.

– Наша близость была прекрасна. Мы были как две скрипки, ведущие одну мелодию. Это была самая замечательная из всех мелодий. И не надо отрицать, Андриа, – шептал он, сжимая ее в объятиях.

Она не могла заставить себя отказаться от его магических ласк.

– Раньше я не замечала в тебе поэтической жилки.

– Я не знаю, была ли она во мне, но ты меня вдохновила, моя дорогая муза. – Андриа услышала, как шпильки посыпались на пол, когда он начал целовать ее волосы. Кожа ее пылала от тепла его рук и от огня в камине.

Если кто-то увидит ее с распущенными волосами, что о ней подумают? Но сейчас ее это волновало меньше всего.

Раф закрыл ей рот страстным поцелуем, и она ответила ему, потому что сопротивляться больше не могла. Раф проник языком вглубь, наполняя рот необыкновенно сладким нектаром. Она обвила его шею и затрепетала, думая лишь о том, что мечтает слиться с ним в одно целое.

Он застонал возле ее губ и сжал ее так страстно, что едва не опрокинул кресло, на котором она сидела.

– Я безумно хочу тебя, Андриа, – умоляюще произнес он, блуждая рукой по ее груди. Его пальцы безошибочно нащупали отвердевший сосок, и он запульсировал сквозь шелк платья. Куда девалось ее благоразумие? Почему она не противится его домогательствам?

– Сейчас кто-нибудь войдет… – прошептала она как во сне.

Раф поднял ее на руки, и она даже сейчас не сопротивлялась. Он понес ее наверх.

– Это будет наша кровать, – объявил он, распахнув дверь, ведущую в одну из спален. Дверь тихо закрылась за его спиной.

В комнате было прохладно, но в любовной горячке Андриа не ощущала холода. Раф опустил ее на кровать, затем снял сапоги. Когда он стянул с себя бриджи, восставшая мужская плоть предстала перед ней во всей своей мощи. Он прижался к руке, встретившей его с радостью. Пальцы ее обхватили нежную кожу и начали сладострастно поглаживать бархатистую поверхность, сводя его с ума, исторгая из груди стоны, стесняя дыхание.

Андриа не прекращала своих ласк, наблюдая за сладкими муками на его лице, пока он не начал стонать от восторга. Тогда она приподнялась на локтях и коснулась губами трепещущей плоти. Ощущение влажных скользящих движений, вбирающих его в себя, довело Рафа до умопомрачения. Он вскрикнул, словно раздираемый невыразимыми страданиями, и оторвался от нее, чтобы поднять ее юбки.

Припав ртом к нежной коже над краем чулок, он двинулся вверх по внутренней поверхности бедер. Он прокладывал нежными поцелуями дорожку к ее кудрявому холмику, а Андриа извивалась от сладострастия. Она вцепилась Рафу в плечи, чувствуя, как под ее пальцами играют стальные мускулы. Тем временем он отыскал два лепестка с набухшим бугорком, где таилось средоточие ее страсти. Он приник языком к этому центру желания, возбуждая ее так, что она задохнулась от восторга.

– О… Раф… – простонала Андриа. – Я хочу, чтобы ты заполнил меня целиком.

Рафа развеселило ее нетерпение, и он осторожно погрузился в сладкую глубину. Андриа вскрикнула от удовольствия. Их губы слились в поцелуе, и два языка затеяли бешеный танец.

– О Боже… – Раф отодвинулся, чтобы глотнуть воздуха. – Я жаждал тебя весь день. Это подобно… лихорадке… моя кровь бурлит, Андриа.

Он начал двигаться в постепенно нарастающем ритме, вознося ее к высотам наслаждения. Его дыхание становилось все более хриплым, по мере того как он приближался к экстазу.

– Ты так нужен мне, – продолжала шептать Андриа. – Я безумно хочу ощущать тебя внутри… О, Раф… – Она вскрикнула, достигнув вершины, и вихрь страсти увлек ее в небеса.

Симфония любви подходила к финалу. Громкие аккорды сменились тихой мелодией, в которой слилось дыхание двоих. Они долго не разжимали крепких объятий. Андриа готова была оставаться в этой позе до конца своих дней.

– Я никогда не испытывал ничего подобного, – взволнованно прохрипел Раф. – Я никогда не хотел тебя так сильно, как сегодня, дорогая. Когда ты наклонилась к огню и я взглянул на твою шею, такую нежную и уязвимую, меня обуяло безумное желание.

– Ты очень хитрый, Раф, – сонно пролепетала Андриа, испытывая умиротворение и наслаждение. – Ты знаешь, чем меня можно взять.

Не размыкая объятий, они нашептывали друг другу ласковые слова. Наконец Раф встал, разгладил на ней ее платье и ослабил корсет. Потом оделся сам и натянул сапоги.

– А сейчас, моя сладкая, ложись спать. Тебе нужен отдых. Ты, должно быть, ужасно устала. Я прослежу, чтобы в камине все время горел огонь.

– Хорошо, – прошептала Андриа, пытаясь разобраться в своих чувствах. Раф причинил ей столько горя, а она любит его все так же сильно. Любовь вошла в ее плоть и кровь. Только бы суровая действительность опять не разлучила их и не разбила их счастье. С этими мыслями Андриа заснула. Раф накрыл ее стеганым одеялом и, наклонившись, поцеловал в щеку.

– Ты самое умопомрачительное создание из всех живущих на свете. С тобой невозможно расстаться даже на миг. Ты всегда в моем сердце, идеальная моя половинка.

Андриа могла бы сказать то же самое о нем, но она уже спала и не слышала его любовных признаний.

– Спи, родная, – шепнул Раф и вышел в коридор.

Он прислонился спиной к двери, заново переживая каждое мгновение их близости, чувствуя, что с этого дня его жизнь изменится навсегда. О Боже, как же он любил свою жену! Можно ли вообще полюбить человека так сильно за столь короткое время? Возможно, это время не было коротким. Какая-то часть его «я» признала Андрию, хотя он не мог ее вспомнить. Но, судя по ее реакции на каждое его прикосновение, он действовал так, как будто точно знал, что ей нравится.

Только бы ее чувства не оказались мимолетными. Она вдохнула в него огонь, и нужно сберечь его во имя их будущей жизни. Сегодня она по доброй воле включилась в любовную игру с диким эротическим танцем. А что будет завтра? Кто сможет это предсказать? Единственное, в чем Раф был твердо уверен, что он сделает все, чтобы она всегда была рядом с ним.

Он спустился в бар и застал там Ника с Дереком. Они сидели за столом возле камина и уплетали жареную свинину с картофельным пюре. Перед каждым стоял бокал с красным вином. Раф принюхался, наслаждаясь запахом мяса, и только тогда понял, что страшно проголодался.

– А я там наверху устраивал Андрию, – произнес он невинным тоном. – Эта поездка вконец ее измотала, как она ни хорохорилась.

Ник лукаво подмигнул другу:

– Я уверен, ты ее прекрасно устроил.

Раф отвел глаза и махнул рукой хозяину:

– Я готов сейчас съесть двойной обед.

Через несколько минут перед ним стояло блюдо со свининой, и Раф приступил к еде.

– Я тоже изрядно устал, – признался Дерек. – После обеда, пожалуй, нелишне отдохнуть. Пойду-ка я наверх.

– Ну что ж, переночуем, а завтра с утра отправимся в Роуэн-Гейт, – решил Ник, сделав несколько глотков вина. – Дерек, позвольте вас спросить кое о чем. Вы, кажется, давно знаете лорда Лохлейда. Скажите, что это за человек?

Дерек тяжело вздохнул:

– Я думаю, тут все просто. В юности он был почти нищим, поэтому сейчас стремится всеми способами разбогатеть и добиться власти. Они с матерью жили на скромные доходы от ее поместья. Отец Бо был небогат. Он был младшим сыном в семье, поэтому все фамильное состояние досталось его старшему брату. Мне кажется, Бо питал к отцу двойственное чувство – он любил его и ненавидел. На вашем месте я бы поостерегся превращать его в своего врага.

– Сейчас уже слишком поздно, – вздохнул Ник, взглянув на Рафа.

Повисла гнетущая тишина.

– Почему вы так считаете, Дерек? – наконец заговорил Раф. – Вы можете пояснить?

– Бо своего не упустит и не потерпит, чтобы кто-то встал у него на пути. На него не действуют никакие угрозы. Он будет идти напролом, лишь бы победить. Каким способом он своего добьется – это другой вопрос. Но в любом случае он все обставит так, что комар носа не подточит.

– Стало быть, вы знаете о его земельных притязаниях? – спросил Ник, отщипывая кусочек хлеба.

– Это ни для кого не секрет.

Еще одна долгая минута прошла в молчании.

– Вы можете рассказать подробнее об этом человеке? – спросил Раф. – О его тайных пороках. Или, может быть, вы знаете о каких-нибудь странных поступках? Он не внушает мне доверия.

Дерек отвел глаза в сторону.

– По-моему, Бо ведет себя как обычно, – проговорил он без особой уверенности. – А из привычек… Ну что вам сказать? Любит карты и выпивку. Но не злоупотребляет, так как блюдет здоровье и хочет всегда иметь ясную голову. Вы, вероятно, заметили, что более всего он озабочен своей внешностью.

– Да, это верно, – согласился Раф.

Они с Ником переглянулись. Дерек что-то недоговаривал. Чувствовалось, что он чего-то боится, хотя старается спрятать свои страхи за маской равнодушия.

Все опять замолчали. Раф завершил плотный обед куском яблочного пирога. Что может быть лучше простой, неприхотливой пищи! С тех пор как он вернулся домой, ничего вкуснее ему пробовать не доводилось. Пирог прямо таял во рту.

Дерек извинился и отправился спать.

– Думаю, мы его теперь не увидим до утра, – произнес Ник, допивая вино. – А не навестить ли нам Бо? Что ты на это скажешь?

– Ты читаешь мои мысли, – засмеялся Раф. – Надо ведь заставить его говорить.

Глава 16

Сразу после обеда Раф с Ником отправились в Роуэн-Гейт.

Ветер трепал вереск и завывал в дымовых трубах. Железная вывеска над фасадом гостиницы раскачивалась из стороны в сторону. Расшатанные ставни хлопали о стены.

Снежная мгла придавала деревне мрачный вид. Ветер взметал колючие снежные вихри, больно жалившие кожу. Раф тихо чертыхался, вытирая лицо от растаявших снежинок. Но никакая непогода не могла их остановить.

Ник, глубоко надвинув шляпу, ехал за ним по пятам. Когда лошади пошли шагом, он поравнялся с Рафом.

– Который час?

Раф вынул часы на золотой цепочке:

– Почти семь. Еще не так поздно. Вполне возможно, что мы застанем зверя в его берлоге. Сейчас он, вероятно, как раз ужинает.

– Думаю, на полный желудок и после бутылки кларета он станет сговорчивее, – хмыкнул Ник.

Раф скривился:

– Я не уверен, что ты грамотно выражаешь свои мысли. Такие слова, как «сговорчивость» и «Бо Саксон», в данном случае несовместимы.

– Пока мы ехали сюда, мне пришла в голову одна идея. Давай скажем ему, что нам все известно. Я имею в виду Салли Вейн. Так и объявим, что он подкупил девушку, чтобы она нанялась в приют на работу. А заодно можем ему сообщить, что нам известны мотивы его поступка.

– Сейчас я представляю, как все обстояло на самом деле, – проговорил Раф. – Поначалу Бо думал, что я погиб во Фландрии. Потом он узнал, что я жив, и решил выманить меня сюда при помощи этой служанки.

– Но зачем так усложнять? Не проще ли было самому приехать в Лондон, чем, крадучись как змея, искать окольные пути?

– Я тоже не прочь бы это узнать, – горячо подхватил Раф. – Столько времени он пакостит мне и разбивает мою семью!

– И все это для того, чтобы покорить сердце Андрии? – Ник покачал головой. – Не верится.

– Я тоже думаю, что истинные мотивы глубже. Бо знает, что ее тяготит его любовь. Андриа хочет от него только дружбы… если вообще чего-то хочет.

– Дружбы? – фыркнул Ник. – Господи, как можно хотеть дружить с ядовитой змеей?

– Андриа со свойственной ей добротой обходит этот вопрос. – Раф начинал раздражаться. – Я только знаю, что у нас с Лохлейдом своего рода состязание, и я хочу прийти к финишу первым. Знать бы еще наверняка, какие ловушки он уготовил мне в этой гонке.

– Мы должны его перехитрить. Это все, что я могу сказать. Грубой силой мы ничего не добьемся, разве что угодим в каталажку.

– Ну что ж, попробуем сделать так, как ты предлагаешь. – Раф завернулся плотнее в плащ. – Посмотрим, что из этого получится.

Извилистая тропа привела их на вершину холма, возвышавшегося напротив Лохлейда. Они остановились и посмотрели вниз на заснеженный пейзаж.

– Снегопад усиливается, – нахмурился Раф. – Спускаться надо осторожно, чтобы поберечь лошадей.

– Поехали вон по той тропе. – Ник показал в сторону рощи. – Там меньше снега, и за деревьями нас не будет видно.

Раф кивнул и направил Грома по крутому склону. Деревья служили прекрасной защитой от ветра. Под их прикрытием они с Ником благополучно спустились в лощину и остановились, разглядывая огромную усадьбу. В некоторых окнах горели свечи, но в остальных было темно.

– Видно, сегодня он обедает один, – предположил Ник.

– Кому охота пускаться в дорогу в такую отвратительную погоду! – Раф не мог отделаться от странного предчувствия опасности. «Слава Богу, что Андриа осталась в Пембертоне. Там с ней ничего не случится», – подумал он.

Прячась за деревьями, они медленно подбирались к дому. Ник повернул свою лошадь на узкую тропу.

– Тише, сюда кто-то едет, – прошептал он и предостерегающе поднял руку.

Со стороны дома донесся тихий звук. Они затаились, выжидая. Из рощицы за усадьбой выехала группа всадников в тяжелых плащах. Черная одежда особенно резко выделялась на фоне белого снега.

Люди ехали молча и, казалось, готовились подняться на холм. Однако на полпути всадники неожиданно свернули на тропу, вьющуюся у подножия холма. Еще во время предыдущей поездки Раф приметил узкую кривую впадину между Большой и Чертовой горой. Проникнуть туда на лошади было практически невозможно. В памяти всплыл разговор с Робертом Бостоу, упомянувшим мужчин в плащах.

– Хотел бы я знать, куда они направляются, – задумчиво произнес Раф, когда последний всадник скрылся за поворотом.

– Да, это и мне интересно, – буркнул Ник. – Но у меня ощущение, что не с благотворительной целью.

Держась на безопасном расстоянии, они поехали следом за незнакомцами. Снегопад усилился, и тропа стала почти не видна.

За поворотом они вновь увидели всадников. Загадочная процессия направлялась к расщелине. По обе стороны от нее возвышались горы, укрывая ее от мира могучими скалами.

Раф ни на секунду не сводил глаз с движущейся вереницы людей. Но внезапно всадники исчезли, как сквозь землю провалились.

– Тьфу ты, черт! Куда они подевались? В снег, что ли, зарылись? Определенно здесь происходят странные вещи.

– Только люди, выжившие из ума, могут разъезжать по горам в такую погоду, – проворчал Ник.

– К коим относимся и мы, кстати, – рассмеялся Раф. – Но у нас нет выбора.

– Первоначально наша цель заключалась в том, чтобы выпотрошить из Бо сведения о Салли Вейн, – напомнил Ник.

– Вечер только начинается, – утешил его Раф, – а эти загадки разбудили мое любопытство.

– Мое тоже. Поехали за ними. – Ник пришпорил жеребца, и они двинулись по тропе, утрамбованной копытами лошадей, замедлив ход вблизи того места, где исчезли незнакомцы.

– Наверное, там есть пещера, – предположил Раф.

– Видимо, да, – кивнул Ник. – С каждой минутой загадок становится все больше.

Тропа привела их к большой пещере. Естественное отверстие напоминало высокое окно готической формы. Лошади затоптались перед входом, увязая копытами в растаявшей грязи.

– Давай спешимся здесь, – шепнул Ник. – Иначе мы можем всполошить их лошадей.

– Боюсь, этого не избежать, – угрюмо произнес Раф. – Но попробуем.

Они привязали лошадей в зарослях дрока и неслышно вошли в пещеру. Чужие лошади, судя по запаху сена и тихому ржанию, находились где-то неподалеку. Вдруг одна из них громко заржала. Остальные не обратили внимания на двух мужчин, направлявшихся в конец туннеля, где слабо мерцала свеча.

– Ты чувствуешь, оттуда чем-то тянет? – спросил Ник. – Клянусь Богом, чем дальше, тем интереснее, – пробормотал он.

Раф сразу распознал запах горящей древесины и слабый аромат ладана.

– Пахнет как в церкви в воскресный день.

– Мирра и что-то еще. Мне знаком этот запах. В Лондоне в опиумных курильнях пахнет именно так.

Обменявшись в потемках настороженными взглядами, они бесшумно двинулись вперед. Свет в конце туннеля становился все ярче. Они дошли до поворота и, прижавшись к стене, осторожно выглянули из-за угла.

В огромной пещере горело множество свечей – и все черные. Как и балахоны на людях, сидящих за большим овальным столом.

Раф, затаив дыхание, смотрел на пятерых мужчин в черных балахонах с капюшонами и таких же черных атласных масках. В пещере, где все было сплошь темным, за исключением золотистого пламени свечей, ощущалось незримое присутствие дьявола. Сама темнота была густой и угрожающей, точно годами накапливала зло, которым были пропитаны шершавые стены подземелья.

– Черная магия, – испуганно прошептал Ник, когда один из мужчин произнес первые слова заклинания. Человек говорил все громче и громче, и голос его, вибрируя, отражался от каменных глыб.

Раф с гулко бьющимся сердцем снова выглянул из-за угла. В дальнем конце пещеры возвышался постамент, накрытый блестящей черной тканью, какой обычно застилают алтари. На торцах стояли шандалы с зажженными свечами. На алтаре лежала неподвижная фигура, ее рука бессильно свесилась вниз. От этого жуткого зрелища у Рафа перехватило дыхание.

– Боже праведный, – прошептал он. – Там кто-то лежит.

Губы Ника вытянулись в прямую жесткую линию. Он окинул алтарь быстрым взглядом:

– Жертвоприношение?

– Значит, это человек и алтарь в его крови? Вот почему так блестит ткань.

Это было настолько чудовищное зрелище, что друзья потеряли дар речи.

– Давай вернемся и обсудим это, Ник. – Наконец обрел голос Раф и потянул друга к выходу, где можно было говорить, не рискуя быть услышанным. – Мы должны им помешать. Я не могу стоять и пассивно смотреть, как одного из моих собратьев приносят в жертву дьяволу. А они именно это и делают.

– Похоже, что так. – Ник растирал затылок, как будто это могло ему помочь снять напряжение, и не спешил уходить.

– И один из них – наверняка Лохлейд. Может даже, он их главарь. Ты обратил внимание на высокого мужчину во главе стола?

– Кажется, ты прав. Такие, как он, ради своих гнусных целей не задумываясь продадут душу нечистой силе.

– Сейчас нам ни в коем случае нельзя отступать. Иначе пропадет эффект внезапности.

– Согласен, – неохотно пробурчал Ник. – Но все-таки давай подождем. Посмотрим, что будет дальше. Человек все равно уже мертв, раз весь алтарь в крови.

– Проклятие…

– Для начала пойдем туда, а там решим по обстановке. – Ник вдруг хлопнул себя по бедру, осененный какой-то мыслью. – Я же взял с собой шпагу, и у меня в седельной сумке лежат пистолеты.

– Их еще нужно достать и зарядить, – сказал Раф, идя за другом. – Нам не хватит времени. – Он нащупал холодный эфес своей шпаги. Если бы с ее помощью можно было спасти чью-то жизнь, он не задумываясь сразился бы с этой нечистью. – Знать бы наперед… – пробормотал он себе под нос. – Саксон еще большее зло, чем мы предполагали.

Затаив дыхание, они смотрели, как мужчины, окружив алтарь, приглушенными голосами произносят заклинания. Курящийся дымок от свечей тянулся вверх, сгущаясь в клубы серого тумана.

Один из мужчин – вероятно, их вожак – неожиданно выхватил блестящий кинжал и занес его над алтарем. В ярком свете от двух шандалов сверкнула рукоятка, инкрустированная бриллиантами. Тело, лежащее под черным покрывалом, не шевельнулось и не издало ни звука.

Острый клинок рассек воздух, намереваясь вонзиться в труп. Раф схватился за эфес шпаги, но его остановила железная рука Ника.

– Это всего лишь часть ритуала, – шепнул он. – Человек, несомненно, мертв. Смотри, сколько крови вытекло на пол.

Холодея от ужаса, они смотрели, как мужчина под непонятную тарабарщину вычерчивает на теле магические фигуры. Затем он опустил лезвие в раскаленную жаровню, и воздух наполнился запахом горящей крови. Процессия медленно двинулась вокруг алтаря, и каждый участник, проходя мимо тела, совершал над ним какой-то ритуал.

Раф повернулся и потянул Ника назад:

– Пойдем отсюда. Вернемся, когда они уйдут.

– Хотелось бы знать, кто этот несчастный. – Ник, вытирая пот со лба, вышел из пещеры и вдохнул свежий воздух. Его пошатывало, к горлу подступала тошнота. Раф чувствовал себя не лучше.

Они молча взяли под уздцы своих лошадей и сели в седла. После увиденного кошмара Рафа бил озноб.

– Давай отъедем в рощу и подождем там.

Ник не ответил, но Раф знал, что друг с ним согласен. За годы совместных ночных вылазок они научились читать мысли друг друга.

Друзья углубились в чащу и приготовились к долгому ожиданию. Но не прошло и часа, как из пещеры показались незнакомцы все в тех же черных балахонах и масках. Ник с Рафом как зачарованные наблюдали за процессией, бесшумно прошествовавшей мимо их укрытия. Раф молился Богу, чтобы их лошади не заржали.

Как только всадники скрылись из виду, друзья вернулись к пещере. На сей раз внутри не было света, и эта зловещая темнота внушала ужас. Однако прямо у входа, на приступке, они обнаружили огниво и новые свечи.

– У них все продумано, – пробурчал Раф, зажигая тонкую черную свечку.

– Совершенно очевидно, что это собрание у них не первое.

Со свечами в руках они направились к главной пещере. Раф на негнущихся ногах приблизился к алтарю, слыша, как громко стучит его сердце.

Бороться с человеком лицом к лицу – одно дело, схватка с дьяволом – совсем другое. «Если Лохлейд продал душу сатане, – подумал Раф, – мне придется сразиться с магистром тьмы».

– Тело еще здесь, – сказал он.

– Давай посмотрим, кто это. – Ник потрогал тело. – Оно холодное. Человек, должно быть, уже несколько часов мертв. – Он взглянул через алтарь на Рафа. Оба вздохнули поглубже, не решаясь приподнять покрывало.

Наконец Ник откинул покрывало с лица покойника и, не сдержавшись, вскрикнул, судорожно вцепившись в каменную плиту, чтобы не грохнуться в обморок.

– Салли Вейн, – прошептал он, вытирая со лба пот.

– Они убили ее, потому что обнаружили, что мы напали на ее след, – проговорил Раф. – Должно быть, она находилась где-то поблизости, раз им удалось так быстро ее найти.

– Давай заберем тело с собой. Мы используем его как вещественное доказательство против Бо. Он больше всех повинен в этом злодеянии. Преступника следует отдать в руки закона.

– Да, мы должны связаться с властями. Как-никак у нас на руках убитая женщина. – Раф кивнул на неподвижное тело.

– Но судья в этих краях Бо, – покачал головой Ник. – Нам нужна помощь лондонской полиции. Конечно, если бы можно было застигнуть их на месте преступления, было бы идеально. А так получается, не пойман – не вор. И поскольку они были в масках…

– Один из них, я уверен, Бо, – перебил его Раф.

– Я в этом не сомневаюсь, но мы не сможем доказать, что именно он убил девушку, а не кто-то из его сообщников. Но все равно им придется ответить за свои злодеяния.

– Ник, мы не можем сейчас отвезти ее тело в Пембертон. Поэтому давай переправим его в Роуэн-Холл. Там есть старый семейный склеп.

– Я все думаю, как нам арестовать Бо? У меня есть один старинный друг в Лондоне, капитан Эмерсон. Он мог бы нам помочь.

– Бо сумасшедший, – процедил Раф. – Не понимаю, как такой человек может пользоваться у них влиянием. Неужели все его сообщники настолько безмозглы?

– Я уверен, все начиналось с более-менее невинных вещей. Вино, карты, несколько выкуренных трубок с опием, легкомысленные девки. Это все от скуки. Все пороки происходят от безделья. Я это и раньше наблюдал.

– Но в данном случае все гораздо серьезнее! – негодующе воскликнул Раф. – Человека лишили жизни.

– Вседозволенность от безнаказанности. Некоторые считают себя вправе выносить приговор другим.

Они завернули тело в покрывало и вынесли из пещеры. Ник уложил его на спину своего жеребца.

– Я знаю, о чем ты думаешь, дружище, – произнес он, взглянув на мрачное лицо Рафа. – Салли Вейн мертва, и ты предполагаешь, что такая же участь могла постичь Бриджит?

– Ты прав. – Раф почувствовал, как тоска свинцовой тяжестью заполняет грудь. – Андриа придет в отчаяние.

– Пока ничего ей не говори. Сначала попробуем раскрыть ей глаза на Бо. Надо найти какое-то доказательство его коварства. Потом можно будет открыть ей всю правду. – Ник надвинул на лоб шляпу. – А теперь поехали.

– Я прикажу дворецкому не спускать глаз со склепа и следить, чтобы вокруг Роуэн-Холла не рыскали подозрительные личности. На Треверса можно положиться.

– Так или иначе, они узнают, что мы увезли тело, – проронил Ник.

– Им придется это доказать, а они этого делать не станут.

Друзья поспешили в Роуэн-Холл. Там вместе с Треверсом они спрятали тело в усыпальнице, в одной из пустых гробниц. Старый дворецкий был напуган, но заверил Рафа, что тайну сохранит.

– Так не хочется возвращаться в Пембертон на ночь глядя, но нужно, – вздохнул Ник, когда они покидали Роуэн-Холл.

– Мне не нравится, что мы должны держать Андрию в неведении. Я боюсь, как бы она не стала жертвой извращенных фантазий Бо. Ты сам видишь, она ездит в Лохлейд когда ей захочется.

– Мы можем быть уверены по меньшей мере в одном: Бо не причинит ей вреда. Он человек самолюбивый и упрямый. Он будет и дальше добиваться ее любви.

– От одной мысли, что моя жена может оказаться с ним наедине, мое сердце сжимает страх, – поежился Раф.