Текст книги "Поцелуй незнакомца"

Глава 7

Андриа отвернулась Раф смотрел на нее потемневшими глазами, бесконечно смущая ее этим проникновенным и выразительным взглядом. За спиной у нее послышался тяжкий вздох – вздох, свидетельствующий об одиночестве и отверженности.

– Возможно, это была неудачная мысль – приходить сюда, – грустно произнес Раф.

– Вовсе нет. Если где-то и можно найти ответы на наши вопросы, то в первую очередь здесь.

Андриа оглядела зачехленную мебель и большую кровать с балдахином, стоящую на возвышении. Комната имела нежилой вид. Похоже, долгое время никто не пользовался этой мебелью. Андриа приподняла чехол на кресле. В самом деле, желтовато-коричневая парчовая обивка была совсем новой.

– Ты собираешься приступать к поискам, Раф? Хватит впустую тратить время.

Он кивнул, не сводя с жены испытующего взгляда.

– О чем ты задумалась, Андриа?

– О том, что дедушка зря потратил столько денег. Он сделал из дома дворец. Кому нужны эти комнаты, если в них никто не живет? На мой взгляд, этот дом ничем не отличается от отеля.

– Да, поместье и впрямь грандиозное, но гостеприимное. Так и манит в свои огромные объятия.

– Я рада, что ты это заметил. – Андриа улыбнулась. С момента их встречи это была первая искренняя улыбка. – Надо отдать должное слугам. Они всегда очень добросовестно заботились о нашем имуществе.

– Откуда начнем, Андриа? – спросил Раф, когда они вышли в холодный коридор.

– Как насчет классной комнаты? Бриджит провела в ней немало часов. Может, там мы найдем ключ к разгадке. – Андриа сама не понимала, почему она это сказала, так как не верила, что в бывшем классе обнаружится что-то ценное. Она уже предпринимала попытку отыскать хоть какой-то след. Даже если он и был когда-то, то давно исчез. Горло сдавила знакомая боль утраты, но глаза оставались сухими. Все слезы были давно уже выплаканы.

Комната для занятий находилась наверху, выше были мансарда и комнаты для слуг. Воздух в помещении был спертый, застоявшийся. От сквозняка на полу закружилась пыль.

– Никому не приходит в голову поддерживать здесь порядок и чистоту, – нахмурилась Андриа. – Могу с уверенностью сказать, сюда давно не заглядывали. Бо не считает это важным, ведь в Лохлейде нет детей.

Она прошла внутрь и посмотрела в окно. Земля была укрыта пушистым белым одеялом. Заснеженные просторы уходили вдаль, сколько мог видеть глаз.

– Бриджит обычно садилась вот сюда, – показала Андриа, прикоснувшись к выцветшей краске на подоконнике. – Она любила сочинять разные истории о том, что происходит там, за холмами. Ее всегда интересовало, какие таинственные чудеса скрываются за горизонтом. Для ребенка ее возраста – ей тогда было всего три года – она была очень смышленая и любознательная. – Чувствуя, что ее сердце вот-вот разорвется от боли, Андриа замолчала. – Боже, почему я все время говорю в прошедшем времени! Послушать меня, так и впрямь можно подумать, что наша девочка умерла.

– Расскажи мне о ней, – попросил Раф охрипшим от волнения голосом.

– Няня смастерила ей куклу из старого чулка. На лице вышила глаза, нос и рот, прикрепила к туловищу руки и ноги, а волосы были из ниток. Бриджит любила эту игрушку больше всех других. Куда бы мы ни ездили, она всегда брала ее с собой. И даже ложась спать, клала рядом на подушку, а когда оставалась одна, разговаривала с ней.

– Должно быть, это от одиночества. У Бриджит были друзья?

– Иногда она играла с фермерскими детьми. Когда мы отправлялись в гости, мы брали ее с собой. Слуги ее очень любили. Маленькая проказница всех их водила за нос. Они помогали мне ее искать, когда она пропала. Мы вместе обшарили всю округу – и никаких следов. Мне до сих пор кажется, что я что-то пропустила.

– Бриджит исчезла, и никто ничего не заметил? – удивился Раф.

Андриа не могла смотреть ему в глаза.

– Вот именно. – Она тяжело сглотнула, сознавая свою вину. Что она могла еще сказать? Она не смогла уберечь свою дочь.

– Не казни себя, Андриа. Я подозреваю, что это было специально спланировано. Кто-то хотел разбить твою… или… нашу жизнь. Не зря та служанка, Салли Вейн, так красочно мне обо всем рассказывала.

– Ты сказал – разбить нашу жизнь? Но… Раф, тебя тогда уже не было здесь… – Андриа встретилась с ним взглядом, не решаясь сказать то, что должна была сказать. – Кое-кто говорил, что будто бы ты вернулся и забрал нашу дочь. Но я знаю, этого не могло быть, потому что ты в это время плыл на корабле во Фландрию.

– Если только я не нанял кого-нибудь вместо себя, – мрачно пошутил Раф.

Андриа стиснула зубы, чтобы в гневе не наговорить резкостей. Как можно сейчас иронизировать?

– Я не хочу верить, что ты способен на подобную низость.

Раф замер и посмотрел на нее долгим взглядом.

– Спасибо за доверие, Андриа. Это большая смелость с твоей стороны – верить мне.

– Да, ты высокомерный и легкомысленный, но не жестокий. И ты всегда был честен, хотя эта честность иногда глубоко меня ранила. Нет, ты не смог бы выкрасть собственную дочь. Ты мог ссориться со мной, требовать отдать ее тебе, и, возможно, добился бы своего, но ты никогда не причинил бы ей зла. Ты безумно любил Бриджит.

– Я нахожу, что нарисованный тобой портрет слишком непривлекателен, чтобы я мог в него поверить.

Раф с трудом поднял руку, как будто она весила сто фунтов, и отбросил назад прядь, выбившуюся из-под кожаной ленточки. Затем провел пальцами по запыленным книгам, стоящим на полке.

– Она, наверное, рассматривала в них картинки, – задумчиво проговорил он, скользнув по корешкам кончиками пальцев, словно пытаясь это прочувствовать.

Андриа зажмурилась. Она помнит, как Раф точно так же дотрагивался до книг, когда со смехом рассказывал ей о своих первых уроках.

– Что с тобой? – Он подошел к ней совсем близко. Как ему удалось подойти так неслышно? Она вздрогнула и отступила на шаг.

– Я тебя испугал?

– Нет… – Андриа покачала головой. – Просто вспомнила что-то. Меня пугают воспоминания о тебе.

Раф осторожно коснулся ее лица.

– Не надо мучить себя, Андриа, – вздохнул он. – Прошлого не вернешь. Все, что нам остается, это смотреть в будущее и брать от него лучшее.

Она не могла ни отвечать, ни отстраниться от его пальцев.

– Ты тоже чувствуешь его – это притяжение между нами? Оно, как поток кипящей лавы, влечет меня к тебе с неотвратимой силой.

– Я знаю, – прошептала Андриа, – но этого больше не будет. Я не позволю тебе снова вмешиваться в мою жизнь.

– Ты уже не та женщина, что два… четыре года назад. Я уверен, теперь ты сумеешь правильно распорядиться своей жизнью.

– Не пытайся смущать меня своими вкрадчивыми речами. И вообще как ты можешь что-то от меня хотеть? Ты даже не помнишь, что было между нами.

– Да, – согласился Раф. – Но я знаю, что это было особенное чувство, мощное и непреодолимое. Иначе как бы мы оказались здесь вместе? И ты не отвернулась от меня, как другие, после того как открыла мне правду.

Андриа помолчала, задумавшись над его словами. Видит Бог, он прав. Все отвергли его, и только она дала ему еще один шанс.

– Можешь считать меня глупой, но я решила, что ты должен знать правду, несмотря на твой необъяснимый поступок.

– Андриа… – Раф попытался притянуть ее к себе. Она могла бы ощутить возле щеки стук его сердца и насладиться нежностью знакомых объятий. Он всегда имел над ней власть и умел доставить ей удовольствие. Он мог заставить ее забыть о любых трудностях, источником которых иногда был он сам. Она таяла в его руках, его прикосновения разжигали в ней страсть, превращая ее в пылающий факел. Но сейчас ей достало сил противостоять соблазну.

– Оставь меня, Раф, – рассердилась она, отталкивая его. – Я не шучу. Если ты снова до меня дотронешься, я вернусь в Стоухерст и больше не стану с тобой разговаривать.

Он отпустил ее и вытянул руки по швам.

– Извини. Я ничего не могу с собой поделать. Меня влечет к тебе, и я безумно стосковался по женской ласке.

– Найди себе кого-нибудь другого, – холодно посоветовала Андриа. – Давай лучше займемся делом.

Они осмотрели пустые буфеты и перешли к сундукам, забитым всяким хламом вроде поломанных деревянных игрушек и старых кубиков с нарисованными на них цифрами. Там же Андриа обнаружила стопку пожелтевших листов. На них сохранились сделанные углем наброски, на одних – чьи-то лица, на других – фигуры людей, работающих в поле.

– Это еще я рисовала! – засмеялась она. – Надо же, мои детские эскизы лежали здесь все эти годы.

Раф с интересом рассматривал рисунки.

– Они великолепны. Сразу видно, что ты уже тогда была способной художницей. Мне бы очень хотелось при случае взглянуть на твои картины.

Андриа, польщенная, улыбнулась:

– Они там, внизу. Позже я тебе их покажу.

Больше они ничего не нашли. В соседней комнате, где жила няня, кроме узкой кровати с изъеденным молью покрывалом и пыльными мячами на полу, тоже ничего не было. На стене висел прибитый гвоздями листок с изображением какой-то полной женщины.

– Смотри! Это рисовала Бриджит! Это ее няня Франсон. – Сняв со стены рисунок, Андриа благоговейно посмотрела на него. – Возможно, это единственное, что осталось от нашей дочери.

– Не говори о ней так, как будто ее уже нет в живых.

– Легче отказаться от всяких надежд. Я не представляю, что бы я делала, если бы однажды поверила в то, что она жива, а на следующий день оказалось, что это не так.

– Да… я понимаю. Ты, должно быть, очень страдала, пока разыскивала Бриджит. А что, няня Франсон еще здесь?

– Нет, она умерла, когда Бриджит только-только пошел пятый год. Мы как раз отпраздновали ее четвертый день рождения. Другую няню мы уже не нанимали.

Почему-то Андриа не стала забирать с собой рисунок. Он принадлежал этой комнате, этой стене, как хранитель светлого духа Бриджит.

Продолжая обход, они прошли в гостевые комнаты, находившиеся этажом ниже. В роскошных апартаментах не было и намека на пребывание Бриджит. Интересно, узнал ли Раф какие-то из этих комнат? Андрию обдало жаром, когда она вспомнила спальню, где они когда-то предавались любви. Но Раф даже не взглянул на то ложе под шелковым балдахином.

Заметив, что Раф не обращает внимания на дорогие ей предметы обихода, она вновь испытала боль утраты. Но она сказала себе: «Зачем так себя истязать? Пусть он чувствует себя свободно и непринужденно». Но Раф, похоже, тоже страдал и нуждался в ее поддержке. Должно быть, ему было больно сознавать, что после многих прожитых здесь лет он не мог припомнить ни одной мелочи.

– Я замерзла и хочу горячего чая, – наконец не выдержала Андриа. – Пойдем посмотрим, где можно это сделать. И я представлю тебя слугам.

Раф потер переносицу.

– Меня все же удивляет, что они ничего не знают об исчезновении Бриджит.

– Это произошло среди ночи, – проговорила Андриа, спускаясь по ступенькам. – Я сама ее уложила, и она мгновенно заснула. Горничная Дейзи спала в соседней комнате и, естественно, ничего не слышала. Она спит как убитая. С этим ничего не поделаешь.

– Она еще в Лохлейде?

– Да, – кивнула Андриа. – Она сейчас работает горничной в гостиной, если только Бо ее не уволил. С детьми она неплохо ладила, а есть ли у нее хозяйственные навыки, не знаю.

Они прошли по узкому коридору первого этажа и спустились еще на несколько ступенек. Огромная кухня размещалась во флигеле. Серый дневной свет сквозь большие окна падал на длинные деревянные полки с чистой посудой из китайского фарфора. На вешалках, хитроумно прикрепленных к потолку, сушились полотенца. Слуги, занятые своей работой, с удивлением посмотрели на вошедших.

– Здесь не ожидали нашего появления, – чуть виновато произнесла Андриа. – Но если не воспользоваться моментом, мы никогда не поговорим с этими людьми. Они не поднимаются наверх, поэтому мы можем пообщаться с ними только на кухне.

– Леди Деруэнт! – Кухарка, всплеснув руками, испачканными в муке, хлопнула себя по бедрам. – И милорд тоже здесь! Я подумала, неужто мне привиделось. – Ее пухлые щеки покраснели, как зимние яблоки.

– Миссис Уотерс, я думала, вы знали, что его светлость вернулся. Слухи в этих краях распространяются быстро.

– Так-то так, но я не ожидала снова увидеть его в этом доме.

Раф сложил на груди руки.

– Это почему же?

– Ну… я не знаю. – Кухарка отвела взгляд. – Дело в том, что… – заюлила она, плюхнув на стол тесто. – Нет, я не могу об этом говорить.

– Нельзя ли заварить для нас чай? – вежливо попросила Андриа.

– На этой кухне чайник всегда горячий, – с облегчением вздохнула миссис Уотерс, вытирая полотенцем руки, и направилась к плите. Андриа пошла следом.

– Миссис Уотерс, скажите, пожалуйста, вы помните тот день, когда исчезла моя дочь?

– Разве это было не посреди ночи? Я тогда крепко спала. И видит Бог, лежала больная весь следующий день, после того как жизнь в доме перевернулась.

– А вы ничего не заметили странного в поведении слуг? Может, кто-то вел себя не совсем обычно?

Кухарка, наливавшая кипяток в чайник с заваркой, пожала плечами:

– Мы все, конечно, плакали, а Дейзи больше всех. Она была как обезумевшая, это точно. Видно было, что она во всем винит себя.

– Странно, что она ничего не слышала. Согласитесь, похититель должен был произвести шум.

– Да, – кивнула кухарка. Она поправила свой белый чепец и поставила на поднос чашки с блюдцами. – А может, леди Бриджит просто встала ночью, и кто-то…

– Пользуясь случаем, ее похитил? – закончила Андриа. У нее защемило сердце, как будто его стянули веревкой. Кто мог ночью рыскать в их доме?

Раф стоял рядом. Ей безумно хотелось прижаться к нему, почерпнуть от него хоть сколько-нибудь силы. Разворошенное прошлое только прибавляло печали.

– Если все было, как вы говорите, вероятно, кто-то это планировал и только ждал подходящего момента, – сделал вывод Раф. – В это время в доме были новые слуги?

– Нет, – покачала головой миссис Уотерс. – Но может, кому-то из слуг заплатили? – предположила она упавшим голосом. Она поставила на поднос блюдо со сливовым кексом, чтобы отнести наверх. Андриа с Рафом пошли за ней.

В гостиной ярко горел камин. Миссис Уотерс опустила поднос на чайный столик.

– Новый хозяин перевел часть слуг из главного дома в другие дома. Некоторые появились здесь раньше, чем мистер Саксон… то есть лорд Лохлейд, сюда въехал.

– Нам нужно поговорить со всеми слугами, – сказала Андриа, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

– Значит, хозяин знает, почему вы приехали сюда? – Миссис Уотерс воздела глаза к потолку.

Андриа замотала головой:

– Нет. Я не вижу необходимости его беспокоить и доставлять ему неудобства. Если мы будем при нем расспрашивать слуг, он может подумать, что мы его в чем-то подозреваем.

– Лично я не пророню ни слова, миледи, – горячо заверила миссис Уотерс. – Нам всем так вас не хватало! Без вас Лохлейд совсем не тот, что прежде.

– Спасибо, миссис Уотерс. Тогда пришлите к нам, пожалуйста, Дейзи.

Стряпуха покинула комнату, тихо притворив за собой дверь. Андриа обменялась взволнованным взглядом с Ра-фом и налила себе и ему чаю.

– Оказывается, это труднее, чем я предполагала, – вздохнула она, отпивая чай. – Я уверена, ты не помнишь кексы миссис Уотерс, но этот был одним из твоих любимых.

Раф вздохнул и сел напротив нее.

– Ты что-то совсем сник. Ты чем-то встревожен, Раф?

– Тот факт, что я ничего не могу вспомнить, сам по себе достаточно угнетает. Но дело не в этом. Я хотел бы найти здесь то, что приблизило бы нас к разгадке исчезновения Бриджит.

– Когда я шла по свежим следам, то поставила себе ту же цель и получила тот же результат. – Андриа помешивала чай и разглядывала женский портрет в золоченой раме на каминной полке. – Скорее всего никто ничего не знает.

Пока они пили чай, ожидая Дейзи, Андриа обратила внимание на перемены в интерьере. Теперь здесь прибавились золотистый ковер со львом [1]1
  Национальная эмблема Великобритании. – Здесь и далее примеч. пер


[Закрыть] и клавесин.

– Золотой – излюбленный цвет Бо, – задумчиво произнесла она.

– Мне кажется, он любит золото в любом виде, – хмыкнул Раф и потянулся к тарелке с кексом. Но вдруг замер и уронил кусок на тарелку. – Я что-то вспоминаю. Это было летом… На пикнике у реки… Я нес корзинку со снедью. Миссис Уотерс выдала нам на десерт целый сливовый кекс.

– И ты съел половину, – обрадовалась Андриа. По мере того как она вспоминала тот день, ее улыбка медленно гасла.

– Я помню… мы подтрунивали друг над другом, много смеялись и были очень счастливы. Я обнимал тебя, и мы целовались. – Он помолчал и, вздохнув, добавил: – И не только целовались. Твое лицо было похоже на пунцовую розу и так же прекрасно. Тогда мы любили друг друга. Ты была такая же сочная и душистая, как этот кекс. И такая же свежая.

Андриа смущенно отвела взгляд. Она прекрасно помнила тот день.

– Но это было, когда мы только поженились. И прежде чем у нас возникли разногласия.

Наступила тишина, такая же неловкая, как замешательство при вопросах, оставшихся без ответа.

– Ну где же Дейзи? – нетерпеливо проговорила Андриа, когда молчание стало непереносимым. – Я лучше сама схожу за ней. – Она встала и пошла к двери.

– Не убегай, Андриа, – остановил ее Раф, когда она проходила мимо его кресла. – Возможно, между нами было много всего – как хорошего, так и плохого. Но бывают моменты, которые нельзя игнорировать. Я хочу, чтобы ты дала мне шанс…

– Оставь эту чепуху! Ты даже не понимаешь, что говоришь, Раф. Это ведь ты ушел от меня. Это ты хотел положить конец нашей совместной жизни. Ты сделал этот выбор, а не я.

– Должно быть, я был набитым дураком, – покаянно пробормотал он. В глазах его плескались боль и смятение. Он встал и начал нервно ходить по комнате. – Будь все проклято! О, если бы ко мне вернулась память, чтобы я мог получить ответы хотя бы на некоторые вопросы! Даже если я ушел от тебя, это не означает, что между нами все кончилось. Я уверен, что всегда носил тебя в своем сердце. Возможно, как груз незавершенного дела. Тем не менее, я думаю, это было нечто большее, гораздо большее.

Андриа постаралась загнать поглубже все желания, которые так и рвались наружу.

– Все это лучше забыть, поверь мне.

– О Боже! Опять эта женская логика! Ты будешь мне говорить, что лучше, тогда как я не могу вспомнить самых важных в жизни моментов!

– Раф, я больше не хочу это обсуждать, – холодно заявила Андриа. – Подожди, пока у тебя восстановится память, а пока давай оставим эту тему. – И, толкнув дверь гораздо сильнее, чем требовалось, она выскочила в коридор, оставив его в одиночестве.

Ему захотелось наброситься на клавесин и разнести его в щепки. Но зачем портить прекрасный инструмент и разбивать кулаки до крови? Однажды он попробовал молотить стену – и что из этого вышло? Он просто размозжил себе костяшки пальцев. Раф мерил шагами гостиную, чувствуя себя зверем в клетке, за пределами которой были незнакомая жизнь и бескрайние белые просторы. Выпрыгнуть бы в окно, подумал он, и бежать, бежать, бежать, пока не упадешь от усталости и снег не накроет тебя белым саваном. Безысходность и отчаяние разъедали его душу.

– Проклятие!

Он допил чай, но вкусный напиток не принес спасительного успокоения. Напротив – только вызвал безудержное желание швырнуть чашку в огонь и посмотреть, как она разобьется о камни. Возможно, он бы так и сделал, если бы в этот момент не распахнулась дверь. Андриа, бледная как смерть, шатаясь, вошла в комнату.

– Дейзи ушла вчера, – прошептала она. – Ушла и не сказала никому ни слова, кроме буфетчицы. И никто не знает, где ее искать.

– Несомненно, ей что-то известно, – подумал вслух Раф. Отчаяние его сменилось возбуждением. – Она услышала, что я вернулся, и поспешила скрыться. Но кто-то в деревне должен знать, куда она ушла. Ее родные должны быть в курсе.

– Да. Давай съездим туда прямо сейчас, а потом вернемся.

– Не уверен, что мне вообще захочется возвращаться, – пробурчал Раф. – Я ведь видел, как на меня смотрел твой кузен.

– Это не имеет значения. Мы должны обследовать дом, заглянуть во все уголки, ради твоего же блага.

– Мы можем приехать сюда в другой раз.

Андриа не стала спорить и торопливо вышла в коридор, чтобы послать лакея за их одеждой.

– Дейзи – пятая дочь Суонов. Их дом сразу за деревней.

Полчаса спустя они уже ехали через Роуэн-Гейт. Небо потемнело, снова повалил снег. Раф отметил, что Андриа знала в этих местах все тропинки. Она без труда находила дорогу в густом рябиннике, согнувшемся под тяжестью замерзших красных ягод. Вскоре показались домишки, окруженные огородами.

Возле последнего домика Андриа спрыгнула с седла. Раф тоже спешился и пошел за ней по узкой тропинке, отмечая на ходу покосившиеся рамы и провисшую крышу. Было слышно, как в доме плачут дети. Андриа постучала.

– Дай Бог, чтобы она была здесь, – прошептала она.

– Ты думаешь, она все тебе расскажет? – Рафу не хотелось разрушать ее надежд. Он знал: если этот след никуда не приведет, она снова испытает боль.

К ним вышла женщина средних лет в наброшенном на плечи дырявом шерстяном платке. Из-под грязного чепца свисали длинные пряди прямых как солома волос. Она неуклюже поклонилась и плотно закрыла за собой дверь.

– Чем я могу вам помочь? – спросила женщина, вглядываясь в лицо Андрии. Затем посмотрела на Рафа, и ее усталые глаза расширились от ужаса. – Значит, это правда, что вы живы?

Раф кивнул.

– Мы пришли поговорить с вашей дочерью. Она дома?

– Была вчера. Забежала на минуту сообщить, что нашла другую работу, и больше ничего не сказала. Вчера она была очень молчаливая.

Андриа сникла и спросила расстроено:

– И вы не знаете, где она теперь будет работать?

Женщина покачала головой:

– Нет, миледи. Дейзи все держит в секрете, она такая. Сколько мы с ней ругались из-за этого. Моя дочь наивная дурочка. Даже если попадет в беду, ничего не скажет. Сгребла вещи в охапку и отправилась неизвестно куда. – Миссис Суон вытерла набежавшие слезы.

– Я разделяю ваше беспокойство за Дейзи, – проговорила Андриа. – Но скажите хотя бы, в какую сторону она пошла?

– Туда. – Женщина махнула рукой в ту сторону, где протекала река, и прижала к губам фартук.

Андриа похлопала ее по руке:

– Успокойтесь и возвращайтесь в дом, миссис Суон. Не хватает только простудиться.

– А почему вы ее ищете? У нее какие-то неприятности в усадьбе?

– Насколько я знаю, нет. Просто мы хотели задать ей несколько вопросов. О той ночи, когда пропала леди Бриджит.

– О, это было ужасно! Мороз подирает по коже, как только вспомню. – Миссис Суон поспешила в дом. – До свидания, миледи. Всего доброго, милорд.

– Давай поищем ее, – предложил Раф. – Может, кто-нибудь ее видел. – Он почувствовал, как по телу пробежал озноб. Серые тучи, казалось, прочно заняли свое место над долиной. Ощущение надвигающейся беды, пока неясное, возникло и исчезло так быстро, что Раф не успел его осознать.

– Не нравится мне все это, – покачала головой Андриа. – Зачем ей понадобилось так поспешно уезжать? И почему она не сказала матери о своей новой работе?

Раф подсадил Андрию в седло и передал ей поводья. Она надвинула капюшон на лицо, чтобы защититься от снега.

– Нужно поскорее ее отыскать, пока мы не заблудились в буране. Скоро совсем стемнеет. Если не поторопиться, засветло мы ее не догоним.

«Если вообще когда-нибудь догоним», – подумал Раф. Ветер проник под плащ и пробрался вверх по спине. Холодный ветер, предвестник беды.