Текст книги "Шекспир, рассказанный для детей"

Таким образом, обе сестры словно старались превзойти друг друга в жестокости по отношению к старому беззащитному отцу. Мало-помалу они заставляли Лира соглашаться на уменьшение свиты. Они явно стремились отнять у старика последние признаки его прежнего королевского сана.

Конечно, большая свита не представляет собою особого счастья. Но тяжело превратиться из короля в одинокого, полузаброшенного человека. Управлять миллионами людей и затем остаться без единого слуги тоже нелегко. Но особенно сильную боль причиняла королю мысль о неблагодарности дочерей. Все это, а также досадливое сознание, что он сам во всем виноват, добровольно лишив себя власти, сильно подействовало на рассудок старого короля. Мысли его помутились, и он клялся отомстить дочерям. Повторял, что будет кричать повсюду об их поступке, что накажет их.

Долго еще король произносил страшные угрозы, которых никогда не мог бы привести в исполнение. Между тем, настала ночь и разразилась страшная непогода. Раздавались раскаты грома, то и дело сверкала молния и дождь лил непрерывно. Дочери все еще упорствовали в своем решении и не впускали во дворец королевской свиты. Тогда Лир велел седлать лошадей, предпочитая ужасы грозы под открытым небом пребыванию под одной крышей с неблагодарными дочерьми. Они не удерживали старика. Дали ему уйти, спокойно повторяя, что горе постигло отца по собственной его вине, и что оно всегда является заслуженным наказанием для упрямого и строптивого человека.

Бушевала буря, гремел гром, сверкала молния, когда старый король вышел из ворот дворца. Но непогода представлялась ему, однако, менее страшной, нежели бессердечие и жестокость дочерей.

На целые мили кругом не было ни кустика; старик пробирался по полю, поросшему вереском, где свободно хозяйничали буйные ветры. В порыве отчаяния Лир обращался к ветрам. Просил их сбросить землю в море или же заставить море, чтобы оно затопило землю и стерло на ней всякий след неблагодарной твари – человека.

Со старым королем был только его шут, который не покинул Лира даже в эти тяжелые минуты. Шут продолжал весело болтать и шутить, стараясь развлечь короля и облегчить его страдания.

Когда-то великого, а теперь несчастного, всеми покинутого монарха, оставшегося лишь со своим верным шутом, отыскал верный граф Кент. Он неотступно следовал повсюду за своим королем. Лир все еще не подозревал, что его слуга Каюс и граф Кент одно и то же лицо.

Лир обращается к ветрам с безумными мольбами…

Увидев короля, Кент воскликнул:

– Ах, государь, вы здесь! Даже те существа, для которых ночь милее дня, испугались бы такой ночи. Дикие звери не в состоянии вынести этой страшной грозы и попрятались в свои логовища. Как же вы, государь, в состоянии переносить такие ужасы?

Но Лир отвечал, что когда человек страдает серьезной болезнью, то не замечает легких уколов. Когда душа спокойна, можно заботиться о теле. Но буря, что бушует в душе Лира, притупляет всякую чувствительность. Он чувствует только одно, что его сердце обливается кровью.

Король заговорил о неблагодарности дочерей. Сравнивал их со ртом, который стал бы кусать руку, подносящую к нему пищу… Ведь родители для своих детей – и пища, и рука.

Преданный Каюс продолжал настаивать, чтобы король не оставался в эту непогоду под открытым небом. И ему, наконец, удалось уговорить короля войти в шалаш, стоявший вдали, в поле. Первым в шалаш вошел шут. Но сейчас же в ужасе отшатнулся, крикнув, что в шалаше какой-то призрак. Однако, оказалось, что этот призрак был просто сумасшедший нищий. Он тоже искал здесь убежища от непогоды, и своей безумной болтовней напугал шута. Этот нищий не то действительно был лишен рассудка, не то притворялся сумасшедшим, чтобы вернее вызвать сострадание у добрых людей. Такие несчастные в прежние времена часто ходили по деревням. Почему-то они называли себя то «бедным Томом», то «бедным Турлигудом» и повторяли:

– Кто даст что-нибудь бедному Тому?

Безумными выходками, а также настойчивыми мольбами они наводили страх на доверчивых людей и собирали милостыню. Теперь в шалаше был один из таких нищих. Но король, погруженный в свое горе, увидев этого полунагого бродягу, решил, что перед ним тоже несчастный отец, отдавший все своим детям и доведенный ими до одиночества, до нищеты. Наученному горьким опытом Лиру казалось, будто ничто не может повергнуть человека в такое несчастье, как неблагодарность детей.

Добрый Каюс, услышав безумные речи короля, окончательно убедился, что король потерял рассудок из-за жестокости Гонерильи и Реганы.

Тут более, чем когда-либо раньше, обнаружилась вся доброта и бескорыстная преданность благородного Кента. С наступлением дня он отправил Лира во дворец в Дувр, где граф Кент пользовался большим влиянием. Сам же Кент переправился во Францию и поспешил ко двору Корделии. Он так трогательно изобразил плачевное состояние старого короля, в таких ярких красках описал бесчеловечность королевских дочерей, что добрая, любящая Корделия была глубоко растрогана. Она попросила у мужа разрешение отправиться в Британию с отрядом войск, чтобы наказать жестоких сестер с их мужьями и возвратить престарелому отцу его трон. Получив от короля разрешение, Корделия тотчас же двинулась в путь, и через некоторое время прибыла в Дувр с французской армией.

Встреча с сумасшедшим

Между тем Лиру каким-то образом удалось бежать от наблюдения людей, приставленных к нему заботливым Кентом. Как раз в то время, когда он скитался по полям в окрестностях Дувра, его нашли французы из свиты Корделии. Несчастный старик был в самом ужасном виде. Он окончательно потерял рассудок, о чем-то громко распевал, и говорил бессвязные речи. На голове у него был венок, сплетенный им из соломы, крапивы и другой сорной травы, набранной тут же, в поле.

Корделии, конечно, очень хотелось увидеть поскорей отца. Но по настоянию врачей свидание состоялось лишь после того; как силы короля были восстановлены лекарствами и спокойным сном. Корделия обещала врачам все свои драгоценности за спасение отца.

Трогательна была встреча несчастного Лира с отвергнутой им когда-то дочерью. Тяжелую внутреннюю борьбу перенес старик. Он радовался свиданию с любимой дочерью и в то же время считал себя недостойным её привязанности и любви. Ведь он так неосновательно обидел Корделию! Эта внутренняя борьба и следы недавней болезни снова ослабили рассудок престарелого короля.

Король решил, что это также несчастный отец

Порой он забывал, где находится и кто с ним так ласково говорит. Были минуты, когда Лир просил окружающих не смеяться над тем, что принимает эту даму за свою дочь Корделию. Но в то же время опускался перед Корделией на колени и просил прощения. Корделия поспешно поднимала отца, успокаивала и утешала, уверяя, что ему не подобает стоять перед ней на коленях; ведь она – его послушная дочь, его верная Корделия. Она осыпала старика поцелуями, как бы стараясь загладить жестокость своих сестер, тех сестер, что выгнали родного, убеленного сединами отца в такую непогоду, когда Корделия не выгнала бы из дому даже укусившей ее собаки. Даже укусившей ее собаке она позволила бы остаться у своего очага в такую бурю.

Корделия объясняла отцу, что она прибыла из Франции с целью возвратить ему престол. Король просил ее забыть обиды и простить его, так как он стар и глуп, и не понимал, что делал. Корделия возражала, что у неё нет причин не любить его и сердиться на него. Так же, как не могло быть подобных причин и у её сестер…

Умалишенный Лир в венке из цветов из сорных трав

Оставим, однако, старого короля, окруженного заботливостью верной и любящей дочери, которой удалось, при помощи врачей, восстановить здоровье отца, расшатанное жестокостью Гонерильи и Реганы. Посмотрим, что делали они в это время.

Две женщины, не знавшие ни благодарности, ни милосердия и проявившие такое вероломство по отношению к отцу, не могли, конечно, быть любящими женами. Случилось так, что обе они влюбились в сына графа Глочестера, Эдмунда. Эдмунду удалось изменнически отнять графство у своего брата, Эдгара, законного наследника владетельных прав. Эдмунд был злой человек, вполне достойный любви таких нехороших женщин, как Гонерилья и Регана. Как раз в это время умер муж Реганы, герцог Корнуэльский, и она тотчас же объявила о своем намерении выйти замуж за графа Эдмунда Глочестера. Этим она возбудила страшный гнев своей сестры, которую коварный граф также уверял в любви. Гонерилья решила устранить с своего пути сестру, что ей и удалось сделать при помощи яда. Однако, преступление это было открыто её мужем, герцогом Албанским. Он заключил Гонерилью в тюрьму. Разочарованная и озлобленная женщина с горя и отчаяния вскоре покончила с собой.

Лир просит прощения у Корделии

Эти события привлекли к себе всеобщее внимание, и все признавали кару, постигшую Гонерилью и Регану, справедливой. Печальна, однако, была и судьба Корделии.

Войска, посланные Гонерильей и Реганой, под начальством коварного графа Эдмунда Глочестера, против армии Корделии, одержали победу. Сама Корделия попала в плен. Граф Эдмунд, опасаясь, что Корделия может помешать ему в его незаконном обладании графством, заточил ее в тюрьму, а потом приказал удавить. Конечно, Корделия своими добрыми делами заслуживала лучшей участи. Но судьба её лишний раз подтвердила ту горькую истину, что невинность и добродетель не всегда торжествуют на белом свете.

Лир не перенес смерти своей любимой дочери и умер вслед за Корделией.

Незадолго до смерти Лира верный Кент открыл королю, что он граф Кент, следовавший везде за Лиром под именем Каюса. Но разум Лира был уже настолько омрачен потерей любимой дочери, что он не мог даже понять, каким образом Кент и Каюс – одной то же лицо. И Кент решил не тревожить больше бедного старика объяснениями. Вскоре после этого Лир умер.

Лир оставляет дворец Реганы

Не на долго пережил его граф Кент: его тоже свели в могилу испытания последнего времени, перенесенные им самим и его любимым государем.

Макбет

Когда королем Шотландии был Дункан Кроткий, там жил великий тан, или говоря иначе, лорд, – Макбет. Он был близким родственником, двоюродным братом, короля, пользовался при дворе большим уважением, славился своею храбростью и талантами искусного полководца. Между прочим он отличился, победив армию шотландских мятежников, которым помогали многочисленные войска из Норвегии.

Ведьмы предвещательницы

Макбет и Банко, другой шотландский генерал, возвращались вместе с поля битвы. Когда они проходили через пустынную степь, их остановило появление трех странных фигур. Фигуры эти напоминали женщин. Но у каждой из них была борода. Высохшая, сморщенная кожа, дикие движения и странная одежда делали этих женщин совершенно непохожими на земных существ. Макбет первый обратил на них внимание, заговорив с ними. Тогда они, словно обиженные или удивленные обращением человека, поднесли к своим высохшим губам костлявые пальцы в знак молчания. Первая из этих страшных женщин приветствовала Макбета, величая его «гламисским таном». Генерала нисколько не удивило, что странные создания знают его.

Встреча Макбета и Банко с ведьмами

Но каково было его изумление, когда вторая женщина приветствовала его, назвав «кавдорским таном». Уж на эту честь Макбет никогда не рассчитывал. Третья же женщина воскликнула:

– Да здравствует Макбет, король в грядущем!

Встреча с прорицательницами показалась Макбету очень удивительной. Но он хорошо знал, что пока живы сыновья короля, у него нет никакой надежды на престол.

Затем странные существа обратились к Банко с чрезвычайно загадочными словами. Сказали, что он будет «ниже и выше Макбета, не столь счастлив, но счастливее его». И что «сам он никогда не будет царствовать, зато сыновья его будут королями Шотландии».

Тут только генералы поняли, что перед ними ведьмы, или колдуньи. Пока Банко и Макбет раздумывали над странным происшествием, к ним явились посланные от короля и сообщили Макбету, что он удостоен кавдорского танства. Макбета сильно потрясло такое немедленное исполнение предсказания прорицательниц. Пораженный, он не мог вымолвить ни слова. И тут в его душе впервые зародилась пленительная надежда на исполнение и другого предсказания, т. е. что в один прекрасный день он станет королем Шотландии. Обращаясь к Банко, он сказал:

– Не думаете ли вы, что ваши сыновья будут королями? Ведь то, что мне предсказали ведьмы, сбылось столь быстро?

– Подобная надежда, – ответил Банко, – могла бы заставить и вас протянуть руку к короне? Но не забывайте, что исчадия ада часто прорицают нам правду лишь по поводу незначительных событий. А затем обманывают и вовлекают в пучину ужасающих последствий.

Однако, заманчивые предсказания ведьм запали слишком глубоко в душу Макбета. И потому предостережете благородного Банко не произвело на него впечатления. С этого времени Макбет сосредоточил все свои помыслы исключительно на том, как бы завладеть престолом Шотландии. У него была жена. Он рассказал ей о странном пророчестве ведьм и о том, как одно из этих пророчеств немедленно же осуществилось. Леди Макбет – злая и честолюбивая женщина, – не затруднялась в выборе средств для удовлетворения своего честолюбия. Она начала говорить Макбету о необходимости посягнуть на жизнь короля и издевалась над нерешительностью мужа, который содрогался при мысли о предательском преступлении.

В то время король часто часто удостаивал своим посещением некоторых из наиболее видных вельмож. И вот однажды он прибыл к Макбету в сопровождении обоих своих сыновей, Малькольма и Дональбайна, а также в сопровождении многочисленной свиты из танов и вельмож. Этим король хотел оказать почет храброму Макбету за его воинские заслуги.

Замок Макбета был расположен в прекрасной местности с здоровым и благоухающим воздухом. Вокруг замка в изобилии порхали ласточки, свившия свои гнезда под крышами и выступами стеи. А известно, что там, где селятся ласточки, всегда хороший воздух. Королю очень понравилась эта местность, но еще больше его очаровала любезность хозяйки, леди Макбет. Жена Макбета отличалась удивительной способностью прикрывать самые коварные намерения подкупающими улыбками.

Леди Макбет обдумывает свои честолюбивые планы

Она походила на невинный цветок, таящий под собою ядовитую змею.

Король, утомленный путешествием, рано ушел на покой. По обычаю того времени, два камердинера легли рядом с ним. Король был доволен приемом и всех богато одарил перед тем, как удалиться к себе. Леди Макбет он послал великолепнейший алмаз вместе с лестным отзывом о ней, как о самой любезной хозяйке.

Была глубокая ночь, когда половина земного шара как бы вымирает, когда злые сновидения тревожат души спящих людей, а бодрствуют лишь волки да убийцы. И леди Макбет в эту ночную пору вместо отдыха обдумывала план убийства короля. В другое время леди Макбет, как женщина, ни за что не решилась бы на осуществление этого злодеяния, столь противного природе её пола. Но она боялась нерешительности своего мужа, зная, что он слишком бесхарактерен и мягок душою, несмотря на свое честолюбие. Ей казалось, что Макбет может испортить все дело. И потому она сама, вооружившись кинжалом, направилась к опочивальне короля.

О том, чтобы камердинеров короля получше напоили, леди Макбет позаботилась еще с вечера. И камердинеры теперь спали крепким сном, забыв о своих обязанностях.

Леди Макбет уговаривает мужа

Дункан тоже почивал, утомленный путешествием. Леди Макбет вгляделась в лицо спящаго, и вдруг ей представилось, будто в его чертах есть сходство с чертами лица её отца. Рука леди дрогнула, и у нея не хватило присутствия духа совершить злодеяние.

Она вернулась к своему мужу. Между тем в нем снова уже заговорили сомнения. Он колебался опять и приискивал много препятствий для выполнения рокового плана. Во-первых, Макбет был не только подданным короля, но также и его родственником. Кроме того король был гостем Макбета, и он, как хозяин, обязан был защищать короля, а не посягать на его жизнь. И Макбет вспоминал, каким милостивым и справедливым королем был всегда Дункан, с какой добротой он относился к своим подданным, как любил приближенных, и в частности его, Макбета. Такие короли даруются самим небом, и подданные должны с особым усердием охранять их жизнь. Ко всему этому присоединялась мысль о позоре, каким покрыто будет имя убийцы и предателя короля, если преступление Макбета откроется и станет известным. Ведь благодаря особому расположению короля, пользовался и Макбет особым всеобщим уважением…

Леди Макбет решает сама убить короля Дункана

Вот в каком настроены застала леди Макбет своего мужа, готового уже совсем отказаться от преступно-страшного замысла. Однако, леди была женщина решительная и не легко отступала от того, что раз задумала. Опять начала она уговаривать мужа, убеждала его действовать скорее, повторяя, что в поступке этом нет ничего дурного, что совершить его очень просто. «Эта ночь пронесется быстро, – говорила она, – а за нею последует много спокойных ночей и светлых дней… Они принесут власть и возможность царствовать!» Под конец она стала упрекать Макбета в нерешительности и трусости. При этом вспоминала, что кормила грудью детей своих и знает, как сладко любить малютку. Но если бы она поклялась убить любимого сына, – как Макбет дал клятву убить короля, – она оторвала бы дитя от груди своей и собственными руками раздробила бы ему череп. И тут же объясняла, как удобно и просто свалить впоследствии всю вину на пьяных камердинеров. Её слова были так убедительны, и она так сумела подействовать на мужа, что Макбет снова собрался с духом, и решился совершить злое дело.

Леди Макбет у опочивальни короля Дункана

С кинжалом в руках он тихо прокрался в темную комнату, где спал Дункан. Макбет уже замахнулся на короля, но вдруг увидел, как в воздухе сверкнул другой кинжал с окровавленным клинком, направленный на Макбета… Когда же он хотел схватить появившийся кинжал, то оказалось, что ничего не было, – это только померещилось напряженному и расстроенному воображению Макбета.

Наконец, он совладал со своим страхом, подошел ближе к спавшему королю и одним ударом покончить с Дунканом. Едва Макбет совершил убийство, как один из камердинеров захохотал во сне, а другой крикнул: «убийца!» Оба проснулись и произнесли краткую молитву. Один сказал: «Господи, помилуй нас!»

Другой ответил: «Аминь».

После этого оба снова заснули. Макбет внимал их молитве, и когда первый произнес: «Господи помилуй», он хотел вымолвить: «аминь», но слово замерло на его устах. И как ни нуждался он в милости Божьей, но не мог произнести желанного слова.

Вдруг ему показалось, будто раздался вопль: «Не спите больше! Макбет убил сон, невинный сон, поддерживающий жизнь!» Вопль не умолкал и раздавался на весь замок: «Гламис убил сон, и отныне Кавдор не будет больше спать. Макбет не будет больше спать!»

Преследуемый этими страшными галлюцинациями, Макбет вернулся к жене, которая с трепетом ожидала его. Она начала уже думать, что все их планы разрушились, что какая либо помеха помешала Макбету совершить убийство. Увидя мужа таким растерянным, леди Макбет стала упрекать его в малодушии, советовала поскорее вымыть окровавленный руки, чтобы скрыть следы преступления. Сама же пошла с окровавленным кинжалом к спящим камердинерам и запачкала их кровью. Таким образом подозрение в убийстве должно было пасть на них.

Едва наступило утро, весть об убийстве короля с быстротой молнии разнеслась по всему замку. Макбет и его жена прикидывались, будто глубоко удручены ужасным преступлением. Хотя улики против камердинеров были слишком ясны, – кинжал лежал неподалеку от них, и сами они были в крови, – тем не менее подозрение в убийстве падало на Макбета. Казалось невероятным, чтобы простоватые камердинеры отважились на столь ужасное преступление, не имея для него никаких побудительных причин, а Макбету приписывали серьезные основания желать смерти короля.

Между тем оба сына Дункана бежали. Малькольм – старший, искал убежища при английском дворе, а младший – Дональбайм, отправился в Ирландию. Оба сына короля, – прямые его наследники, – оставили престол свободным, и Макбет, как ближайший родственник убитого Дункана, – взошел на престол.

Таким образом, предсказания ведьм исполнились во второй раз в точности.

Хотя Макбет и достиг теперь венца своих желаний, но ни он, ни его жена не могли успокоиться на этом. Им не давало покоя дальнейшее предсказание ведьм, что, хотя Макбет и станет королем, однако, после него, не его дети, а дети Банко взойдут на престол. Это тревожило Макбета и его жену. Для них невыносима была мысль: неужели они обагрили руки кровью только ради того, чтобы помочь детям Банко наследовать престол? Это так мучило нового короля и королеву, что они решили, наконец, отделаться от Банко и от его сына, и таким путем помешать осуществлению последнего предсказания ведьм.

Задавшись этой целью, Макбет и его жена устроили большой пир и пригласили всех знатных танов, а в том числе и Банко с сыном, Флинсом. На дороге, по которой предстояло ехать Банко, была устроена засада. Здесь нанятые королем злодеи убили Банко. Но Флинса им не удалось убить. Он во время нападения успел бежать. От этого Флинса пошло поколение Стюартов, – династия монархов, которые управляли Шотландией до царствования Джемса Шестого, бывшего одновременно и королем Англии. В Англии он числился Джемсом Первым. В его царствование английская и шотландская короны соединились.

За ужином королева, – бывшая леди Макбет, – с царственным величием, но в то же время с обаятельной любезностью, изображала гостеприимную хозяйку. Своим вниманием она очаровала всех гостей. Макбет же вел легкий разговор с танами и вельможами, выражая удовольствие по поводу того, что все самые избранные представители королевства собрались у него. Потом он вскользь заметил, что не хватает только его доброго друга, Банко. Однако, король надеется, что с Банко ничего не случилось, и он не явился на пир только по лености. Едва Макбет произнес последние слова, как за столом появился призрак Банко и сел в кресло, предназначенное для короля. Хотя Макбет отличался смелостью и не побоялся бы встретиться с самим дьяволом, но тут он побледнел, растерялся, застыл на своем месте, не сводя остановившегося взора с призрака. Королева и гости видели только его пристальный взгляд, устремленный на пустое кресло, и решили, что с королем случился припадок. Королева шёпотом старалась привести его в себя, успокаивала и стала укорять едва слышно, зачем он поддается малодушию? Ведь подобное же малодушие овладело им и при убийстве Дункана, когда воображению Макбета померещился не существующей кинжал…

Банко и его сыну устроена засада

Но Макбет продолжал стоять неподвижно и смотрел на пустое кресло, где видел призрак Банко. Он даже обратился к призраку с несколькими несвязными словами, и слова эти были так странны, что королева испугалась, как бы не обнаружилась страшная тайна. Поэтому она извинилась перед гостями, говоря, что у короля бывают такие припадки, и попросила гостей разойтись.

С этих пор Макбет нигде не находил себе покоя. Ночью его, а также и жену его начали тревожить страшные сновидения. Пролитая кровь Банко волновала их не менее бегства Флинса, в котором они безошибочно видели родоначальника нового королевского дома. Всякие страшные мысли не давали им успокоиться. И, наконец, Макбет решил разыскать ведьм, чтобы узнать от них всю правду.

Он нашел их в пещере, где собрались прорицательницы, зная наперёд о приходе короля. Ведьмы были заняты приготовлением страшных чар и заклинали духов, желая узнать будущее. Среди пещеры на огне стоял большой кипящий котел, в который ведьмы бросали жаб, летучих мышей, змей, глаза водяной ящерицы, собачий язык, лапку ящерицы, совиное крыло, чешую дракона, волчий зуб, желудок кровожадной морской акулы, мумию ведьмы, корень ядовитой белены, вырытый в темную ночь, желчь козла, печень змеи с черенком тисового дерева, которое растет на могилах и питается соками разлагающихся тру новь, а также палец мёртвого ребенка.

Макбет разговаривает с призраком Банко

Всё это кипело в котле и охлаждалось кровью павиана. Затем ведьмы прибавили к своему зелью кровь свиньи, пожравшей собственных поросят, – и все время подбрасывали в огонь жир, вытекший из тела повешенного убийцы. Вот какими чарами заклинали колдуньи подземных духов, домогаясь ответов на свои вопросы.

Ведьмы спросили Макбета, от кого он желает получить ответ: от них или непосредственно от старших духов? Макбет, не проявивший ни малейшего страха во время этих отвратительных приготовлений, совершавшихся тут же у него на глазах, смело сказал: «Кто они такие? Покажите мне их!» Тогда перед ним поочередно появились три призрака.

Первый явился в виде головы в шлеме. Называя Макбета по имени, призрак сказал, чтобы он не доверял файфскому тану. Макбет поблагодарил за этот совет, – он не любил файфского тана Макдуффа и завидовал ему.

Ведьмы вызывают подземных духов

Второй призрак явился в образе окровавленного ребенка. И тоже назвав Макбета по имени, посоветовал ему ничего не бояться и относиться с презрительной насмешкой к человеческому могуществу, ибо ни один обыкновенный, рожденный женщиною смертный не в силах ему повредить. Призрак внушал Макбету быть жестоким, отважным и решительным.

– Тогда живи, Макдуфф! – воскликнул Макбет. – Чего тебя бояться? Но теперь я огражусь двойным щитом. Ты должен умереть, чтобы я мог сказать бледному страху: «Ты лжешь!» и спать спокойно на зло громам небесным!

Когда этот призрак исчез, появился третий: дитя с короной на голове. и с ветвью в руках. «Макбет, – сказал призрак королю, – никакой заговор людей не изменит твоей судьбы, ты останешься непобедимым до тех пор, пока не двинется с места Бирнамский лес на Дунсинан…» И сказав это, призрак скрылся.

– Спасибо за доброе предсказание! – воскликнул Макбет. – Кто может вырвать с корнем лес и заставить его двинуться с места? Теперь я вижу, что буду жить столько, сколько полагается человеку, и что моя жизнь не оборвется насильственной смертью. Но сердце мое не успокоится, пока я не узнаю вот о чем. Скажите мне, колдуньи, если ваш взор может проникнуть в даль грядущего, будет ли когда-нибудь тут царствовать потомство Банко?

Не успел Макбет кончить свой вопрос, как котел с зельем провалился в землю, грянула откуда то музыка и показались восемь призраков в виде королей. Все они прошли перед Макбетом, который в последнем призраке узнал Банко. Весь окровавленный, Банко не сводил глаз с короля и, насмешливо улыбаясь, указывал ему на призраков. Макбет понял, что это потомки Банко, которые будут царствовать в Шотландии.

Между тем, ведьмы затеяли пляску под нежные звуки музыки и среди пляски исчезли.

Первое, что ожидало Макбета по выходе его из пещеры ведьм, это известие, что файфский тан Макдуфф бежал в Англию с целью присоединиться к Малькольму, собравшему там войско. Малькольм решил свергнуть Макбета и самому занять престол в качестве законного наследника Дункана. Макбет пришел в ярость от этих известий. Он напал на замок Макдуффа, велел убить жену и сына тана, оставшихся дома и приказал уничтожить всех, даже самых отдаленных родственников Макдуффа.

Такая жестокость восстановила против Макбета почти всех его приближенных. Кто мог, бежал к Малькольму и Макдуффу, которые подвигались к королевскому дворцу с огромным войском, собранным в Англии. А многие из приближенных, оставаясь при Макбете, были всей душой на стороне бежавших и желали им успеха, сожалея, что сами не могут принять деятельного участия в этом наступлении. Макбет был вынужден набирать новые войска, но это шло очень медленно. Все ненавидели тирана, никто не любил и не уважал его, и он внушал один только ужас. Теперь Макбет завидовал Дункану, которого он убил и который спал глубоким сном в своей могиле. Дункан уже испытал на себе самое ужасное предательство, и ничто больше не было для него страшно: ни яд, ни измена защитников, ни наступление вражеских войск.

Макбет велел убить жену и сына Макдуфа

Между тем, пока происходили все эти события, умерла королева, единственная соучастница преступления Макбета. Пока она была жива, ей удавалось еще иногда отвлекать мужа от страшных сновидений, которые снились им обоим и не давали покоя по ночам. По всей вероятности, она сама покончила с собой, так как не могла переносить дальше угрызения совести и всеобщую ненависть. После её смерти Макбет остался совсем одиноким. Ни одна душа не любила его, никто не заботился о нем, и не было у него друга, с которым он мог бы поделиться своими злыми замыслами. Жизнь опостылела ему, и он стал желать смерти. Однако, весть о приближении войск Малькольма пробудила в нем былую отвагу, и король решил умереть «с мечом в руках», как он сам выразился.

Предсказания ведьм сделали его слишком самоуверенным. Он помнил слова второго из призраков, что ни один, рожденный женщиной, не может ему повредить, и потом, что Макбет останется непобедимым до тех пор, пока Бирнамский лес не двинется на Дунсинан. Макбет был уверен, что это никогда не может случиться. Он заперся в своем неприступном замке, и стал ждать приближения Малькольма.

На следующий же день к нему явился вестник, бледный и дрожащий, и объявил, что видел с горы, где стоял на часах, нечто невероятное: ему вдруг показалось что Бирнамский лес начал двигаться по направлению к замку.

– Лживый раб! – воскликнул Макбет. – Если ты лжешь, то тебя повесят на первом дереве, и ты будешь висеть, пока голод не прикончит тебя. Но если же то, что ты говоришь, правда, то можешь хоть повесить меня: тогда уж мне все равно.

Теперь уверенность Макбета поколебалась, он стал иначе толковать слова, сказанный призраками. Ему нечего было бояться, пока Бирнам не двинется на Дунсинан, но теперь лес, действительно, двинулся.

– Что же, – сказал Макбет, – если это правда, то скорее за оружие и в поле! Все равно, спасения нет. А мне опротивел этот свет, и я умру без сожалений.

С этими безнадежными мыслями Макбет бросился на вражеское войско, которое успело уже окружить замок.

Между тем, странная картина движущегося леса объяснилась совсем просто. Когда войско проходило через Бирнамский лес, Малькольм, как хитрый полководец, приказал каждому солдату нести перед собою срубленную ветвь, чтобы таким образом скрыть от врагов численность войска. Приближение солдат с ветвями в руках и произвело столь потрясающее впечатление на вестника. Предсказание призраков начало осуществляться, но не в том смысле, как его понял Макбет. Однако, он уже окончательно потерял уверенность в себе.