Текст книги "Warcross: Игрок. Охотник. Хакер. Пешка"

– Он не нарочно вас пугает, – кричит он весело, когда двери закрываются.

– Итак, – говорит Хидео, пока мы идем по коридору к главному атриуму, – вы в Японии в первый раз, не так ли?

Я киваю:

– Здесь мило.

«Почему все, что я говорю, вдруг звучит так глупо?»

Все больше проходящих мимо сотрудников замедляют шаг, чтобы посмотреть на нас.

– Спасибо, что проделали такой путь, – говорит он.

– Это вам спасибо, – отвечаю я. – Я следила за вашей карьерой с самого начала, с того момента, как вы стали известны. Это большая честь для меня.

Хидео кивает без особого интереса, и я понимаю, что он устал слышать это от всех, с кем встречается.

– Извините, что нарушил ваши планы на неделю, но надеюсь, путешествие прошло хорошо.

Он что, серьезно?

– Вы преуменьшаете сделанное, – отвечаю я, – спасибо вам, мистер Танака, то есть Хидео, что оплатили мои долги. Вы не обязаны были это делать.

Хидео равнодушно машет рукой.

– Не благодарите меня. Считайте это небольшим авансом. Если честно, я вообще удивился, что у вас долги. Конечно же, какая-нибудь технологическая компания должна была заметить ваш талант.

Я чувствую укол раздражения, что Хидео так легко отнесся к этому долгу. Думаю, сумма в шесть тысяч долларов – непреодолимая гора для меня – для миллиардера не стоит даже секунды размышлений.

– У меня были проблемы, – отвечаю я, пытаясь скрыть раздражение в голосе. – Я имею в виду проблемы с законом. Ничего серьезного, но мне запретили прикасаться к компьютеру в течение двух лет.

Я решаю не упоминать о смерти отца и времени, проведенном в приюте.

К моему удивлению, Хидео не задает дополнительных вопросов.

– Я нанял достаточно хакеров, чтобы научиться сразу замечать хороших. Вас нашли бы рано или поздно, – он смотрит на меня искоса. – И вот вы здесь.

Мы поворачиваем за угол и направляемся к раздвижным дверям. Заходим в пустой офис. Окна тянутся от пола до потолка. Яркая фреска нарисована с одной стороны – разноцветный водоворот стилизованных игровых уровней. Элегантные диваны стоят в другом углу. Двери закрываются, и мы остаемся одни.

Хидео поворачивается ко мне.

– Я знаю, что ваше имя разошлось по всему интернету, – говорит он. – Но догадываетесь ли, почему вы здесь?

«По ошибке?»

Но вместо этого я отвечаю:

– Во время полета мистер Идон сказал, что я буду участвовать в Wardraft’е.

Хидео кивает:

– Если пожелаете.

– Значит ли это, что вы хотите, чтобы я соревновалась в чемпионатах Warcross’а в этом году?

– Да.

Я вздыхаю. Услышав это от самого Хидео, создателя Warcross’а, я наконец начинаю верить в реальность происходящего.

– Почему? – спрашиваю я. – То есть я довольно хороший игрок, но я не вхожу в международные рейтинги и все такое. Вы добавите меня в рейтинги? Это такой маркетинговый ход?

– Вы вообще понимаете, что сделали, оказавшись посреди стартовой игры?

– Я испортила самую важную игру года? – предполагаю я.

– Вы смогли прорваться через щит, который почти никогда не взламывали.

– Простите. Я никогда раньше не пробовала этот трюк.

– Мне показалось, вы сказали, что это произошло случайно.

Я встречаюсь с его пронзительным взглядом. Теперь он дразнит меня из-за тех жалких извинений во время нашего первого телефонного разговора.

– Я никогда раньше случайно не пробовала этот трюк, – перефразирую я.

– Я говорю вам это не потому, что расстроен из-за взлома, – он приподнимает бровь. – Хотя я предпочел бы, чтобы вы не делали этого снова. Я говорю вам это, потому что мне нужна ваша помощь.

Что-то в его предыдущих словах разожгло мой интерес.

– Вы сказали, что этот охранный щит почти никогда не взламывали. Кто еще прорвался?

Хидео подходит к диванчикам и садится, откидываясь на спинку. Жестом он приглашает меня сесть напротив него.

– Вот почему мне нужна ваша помощь.

И тут меня озаряет.

– Вы пытаетесь поймать кого-то? И легче всего это сделать, допустив меня к чемпионату в этом году?

Хидео кивает:

– Я слышал, вы охотница за головами.

– Да, – отвечаю, – я ловлю игроков в Warcross, которые задолжали большие деньги из-за азартных игр, или тех, на кого у полиции нет времени.

– Тогда вы знакомы с подпольным миром, появившимся, когда мои очки впервые оказались на рынке.

Я киваю:

– Конечно.

Процветающий подпольный мир всегда сосуществовал с обычным интернетом. Это та часть виртуального мира, которую вы не видите, и ни один поисковик вам ее не покажет. Вы даже не можете попасть туда, если не знаете, что нужно сделать. Темная Сеть, где собираются хакеры, продаются запрещенные вещества и интимные услуги, нанимаются киллеры. Она лишь разрослась вместе с популярностью Warcross’а и очков «НейроЛинк». То же самое подполье теперь существует и в виртуальной реальности, только оно называется «Темный мир» – опасное место, куда я часто захожу в поисках преступников, которые проводят там много времени.

– И вы чувствуете себя там как дома? – спрашивает Хидео, рассматривая меня.

Меня возмущает его снисходительность.

– Если бы это было не так, от меня было бы мало пользы в поимке хакера, не так ли?

Хидео не реагирует на мой сарказм.

– Вы будете одним из нескольких охотников за головами, которых я нанял.

Он тянется к кофейному столику, разделяющему нас, берет маленькую черную коробочку со стопки журналов про игры и протягивает ее мне.

– Это вам. Другие тоже их получат.

Другие охотники за головами. Как и в предыдущих охотах, я буду соревноваться с ними. Я медлю, потом беру коробочку из его рук. Она легкая, как пушинка. Бросив взгляд на Хидео, я открываю коробку. Внутри маленький пластиковый контейнер с двумя круглыми отделениями. Я развинчиваю один из них и открываю.

– Контактные линзы, – говорю я, уставившись на прозрачный диск, плавающий в жидкости.

– Бета-версия. На этой неделе мы представим их публике.

Я смотрю на Хидео в ожидании продолжения.

– Новое поколение очков «НейроЛинк»?

На его губах впервые появляется едва заметный намек на улыбку.

– Да.

Я снова смотрю на линзы. Они совсем как обычные, только по краю крошечными полупрозрачными буквами бежит повторяющаяся надпись: Henka Games. Этого достаточно, чтобы отличить их от обычных линз. Я слегка поворачиваюсь, и линзы сверкают на свету; полагаю, их поверхность покрыта тонкой паутинкой из микросхем. На секунду я забываю о раздражении, вызванном ответами Хидео. Такое впечатление, что я снова вернулась в детский приют и в первый раз слушаю, как по радио рассказывают о его судьбоносном изобретении.

– Как… – начинаю я, но мой голос звучит хрипло от волнения. – Как вы это сделали? Как они вообще заряжаются? Их же нельзя вставить в розетку.

– Человеческое тело производит минимум сто ватт электричества в день, – отвечает Хидео. – Среднему смартфону нужно для полной зарядки от двух до семи ватт. Этим линзам нужно меньше одного ватта.

Я внимательно смотрю на него:

– То есть они заряжаются электричеством от моего тела?

Он кивает:

– Эти линзы оставляют безвредную пленку на поверхности зрачка толщиной с атом. Пленка действует как проводник между телом и линзами.

– Используя тело как зарядное устройство, – говорю я.

О таких технологиях было снято столько фильмов, и вот я держу их в своих руках.

– Я думала, это просто научная фантастика.

– Все – научная фантастика, пока кто-то не превратит ее в научный факт, – говорит Хидео. В его взгляде есть некая энергия, свет, озаряющий все его лицо. Помню, как впервые увидела этот свет, когда Хидео показывали по телевизору, и теперь я его узнаю. Именно такой Хидео меня притягивает.

Он показывает в сторону двери в конце офиса:

– Примерьте их.

Я беру линзы и иду к двери, которая ведет в ванную комнату. Там я мою руки и подношу одну из линз к лицу. После дюжины попыток у меня наконец получается надеть обе линзы, и я моргаю, чтобы смахнуть слезы. Они кажутся ледяными.

Вернувшись к дивану, я изучаю комнату. Сначала все кажется таким же. Но потом я замечаю, что яркая фреска за Хидео двигается, словно картинка живая, цвета переливаются и двигаются в захватывающем зрелище.

Мой взгляд блуждает по комнате. Я замечаю все больше и больше. Слои виртуальной реальности, освобожденные от рамок очков. Старая игра Warcross демонстрируется на белой стене в комнате, от пола до потолка. Потолок больше не потолок. Вместо него я вижу темно-синее ночное небо и мерцающее полотно Млечного Пути. Планеты – Марс, Юпитер и Сатурн – больше обычного, и их цвета ярче. Они крупными сферами висят в небе. По всей комнате над объектами парят надписи. Слова «Фикус в горшке» витают над зеленым растением вместе со словом «Вода +1», намекая, что если я его полью, то получу одно очко. «Диван» парит над нашими диванами, «Хидео Танака | Уровень ∞» – над самим Хидео. Наверное, над моей головой надпись «Эмика Чен | Уровень 26».

Несколько полупрозрачных слов появляется в центре поля зрения.

Играть в Warcross

Хидео пересаживается поближе ко мне. Теперь я замечаю, что он тоже в линзах. Через свои линзы я вижу едва заметную мерцающую цветную пленку на его зрачках.

– Сыграйте со мной в Warcross, – говорит он. Парящая кнопка появляется между нами, – и я покажу вам, кого ищу.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на кнопку перед собой. Линзы замечают мой неподвижный взгляд, и настоящий мир вокруг нас – офис, диваны, стены – темнеет и исчезает.

Когда мир снова появляется, мы оба стоим в стерильном светлом пространстве с бесконечными белыми стенами. Я узнаю его – это один из миров для новичков в Warcross’е, уровень «Малярная кисть». Если вытянуть руки и провести ими по стене, на поверхности появятся разноцветные мазки. Я слегка поджимаю пальцы ног и представляю, что иду: мой аватар реагирует на обе команды и двигается вперед. Пока мы идем, я рассеянно веду рукой по одной из стен и смотрю, как за моими пальцами появляются разноцветные полосы.

Хидео ведет нас в самый угол этого мира и наконец останавливается. Я расслабляю пальцы и тоже останавливаюсь. Он смотрит на меня.

– Это первый мир, в котором мы заметили, что что-то не так, – говорит он и проводит рукой по стене, оставляя ярко-зеленые и золотые следы. Потом надавливает пальцами на поверхность.

Стена открывается, повинуясь его прикосновению.

За стеной мир темных линий и полосок света, создающих разные упорядоченные узоры. «Код, который управляет этим миром». Это программный интерфейс игры в действии. Хидео проходит через стену и жестом приглашает меня следовать за ним. Я медлю лишь секунду, прежде чем покинуть измазанный краской мир белых стен и ступить в темную путаницу линий.

Здесь полоски света придают нашей коже голубоватый оттенок. Я чувствую прилив радостного возбуждения при виде всего этого и рассматриваю колонны, анализирую и запоминаю как можно больше. Хидео проходит немного вперед, а потом останавливается перед фрагментом кода.

Срабатывает инстинкт, и мои глаза расслабляются и воспринимают всю картину кода передо мной. Сразу же я вижу, в чем проблема. Она едва заметна, человек без опыта анализа работы «НейроЛинка» мог бы ее упустить. Но вот она, секция, которая кажется сломанной, линии перепутаны и не соответствуют схеме вокруг нее, секция, выбивающаяся из общей картины организованного хаоса вокруг нас.

Хидео одобрительно кивает, когда понимает, что я увидела проблему. Он приближается к запутанной части.

– Видите, что он сделал?

Он не просто показывает мне, что случилось. Он проверяет меня.

– Ее перепрошили, – отвечаю я машинально, пробегая взглядом по коду, – чтобы она передавала данные.

Хидео кивает, а потом протягивает руку к измененной секции и касается ее. Линии мерцают, прежде чем вернуться на правильные места, аккуратно и упорядоченно, как и должно быть.

– Мы ее восстановили. Я показываю тебе воспоминание о том, как она выглядела, когда мы ее впервые обнаружили. Но этот человек не оставил следов, и он все лучше и лучше заметает их. Мы прозвали его Ноль, так как это значение по умолчанию в записи доступа. Это единственная оставленная им зацепка, – он смотрит на меня. – Я впечатлен, что вы увидели ее.

Думает ли он, что Ноль – это я? Я внимательно смотрю на него. Может, мой визит сюда, все эти его вопросы: «вы впервые в Японии?», «вы понимаете, что вы вообще сделали?» – для того, чтобы понять, не я ли его подозреваемый?

Я хмурюсь:

– Если вы хотите знать, я ли этот ваш Ноль, могли бы прямо спросить.

Хидео смотрит скептически:

– И вы признались бы?

– Я оценила бы прямоту вместо всего этого хождения вокруг да около.

Взгляд Хидео, кажется, способен проникнуть в мою душу.

– Вы взломали игру церемонии открытия. Должен ли я извиняться за свои подозрения?

Я открываю рот, потом закрываю:

– Справедливо, – признаю я. – Но это сделала не я.

Он невозмутимо отводит взгляд.

– Знаю. Я привел вас сюда не затем, чтобы выбить признание.

Я молча начинаю вскипать.

Мир вокруг нас внезапно меняется. Мы покинули и код, и уровень «Малярная кисть». Теперь мы стоим на парящем острове, окруженном сотней других островов, с видом на красивую лагуну. Этот мир использовался в игре церемонии открытия, которую я взломала.

Хидео тянет этот мир, словно прокручивает его под пальцами, и он мчится под нашими ногами. Я сглатываю. Версия, к которой подключен его аккаунт, очевидно, отличается от моей, и это дает ему возможности в игре, которых нет у меня. Странное ощущение – быть внутри игры с ее создателем и видеть, как он играет в нее, словно бог. Наконец Хидео останавливается на одном из утесов. Он протягивает руку и надавливает. Мы снова заходим в мир линий и света.

В этот раз запутанную секцию найти сложнее. Я позволяю своим глазам расфокусироваться, давая возможность подсознанию найти сбой в схеме. У меня уходит несколько минут, но наконец я вижу неполадки во фрагменте кода.

– Вот, – показываю я, – та же история. Кем бы этот Ноль ни был, он настроил этот уровень на передачу ему статистики о каждом зрителе, просматривающем игру.

От осознания этого мурашки бегут по коже. Я присматриваюсь.

– Подождите, это не все. Он практически вывел из строя этот уровень, не так ли? Вот в этом месте – он понял, что здесь код уязвим.

Хидео сразу не отвечает, я отрываю взгляд от кода и вижу, что он изучает меня.

– Что? – говорю я.

– Как вы узнали? – спрашивает он.

– Узнала что? Взломанный код? – я пожимаю плечами. – Просто… заметила.

– Не думаю, что вы понимаете, – он засовывает руки в карманы. – Моим лучшим инженерам понадобилась неделя, чтобы сделать то, что сейчас сделали вы.

– Тогда, возможно, вам нужны инженеры получше.

Кажется, рядом с Хидео я не в силах перестать огрызаться. Должно быть, сказывается его прохладное поведение. Но он просто задумчиво смотрит на меня:

– И как бы вы исправили это?

Мое внимание перемещается на поврежденный код.

– Отец учил меня смотреть на все сразу, – шепчу я, указывая на текст. – Не нужно разбирать все детали. Нужно просто увидеть общую структуру, чтобы найти в ней слабые места.

Я протягиваю руку и хватаю большую часть кода, тяну ее вперед и убираю. А потом заменяю одной краткой, эффективной строчкой. Все остальное становится на место.

– Вот, – говорю я, уперев руки в боки. – Так-то лучше.

Когда я снова смотрю на него, Хидео молча изучает внесенное изменение. Возможно, я прошла его тест.

– Неплохо, – говорит он через мгновение.

Неплохо. Неплохо? Я хмурюсь еще сильнее.

– Зачем кому-то собирать данные и вмешиваться в игры?

– Я знаю столько же, сколько и вы.

– Вы боитесь, что кто-то снова постарается саботировать игру?

– Я боюсь, что он сделает нечто посерьезнее этого. Я отказываюсь отменять игры лишь из-за угрозы хакера, но я не готов рисковать безопасностью нашей аудитории.

Хидео смотрит в сторону. Мир проносится мимо нас, и внезапно мы снова оказываемся в его офисе. Я вздрагиваю от резкой смены окружения. К этим линзам еще нужно привыкнуть.

– Учитывая, что вы сейчас знаменитость, я решил, что лучше всего вас спрятать на виду – в одной из команд. Это позволит вам быть физически ближе к другим игрокам.

– Зачем мне быть ближе к ним?

– Природа атак Ноля наталкивает меня на мысль, что он один из них.

Один из профессиональных игроков. Их имена проносятся в моей голове.

– И за что я и другие охотники будем соревноваться? Какова награда?

– У каждого из вас на счетах появится замороженная сумма, – Хидео наклоняется вперед, опираясь локтями на колени. Он одаривает меня жестким взглядом. – Если решите, что хотите отказаться, что вы не готовы в это ввязываться, я отправлю вас на частном самолете домой, в Нью-Йорк. Можете рассматривать это как каникулы перед возвращением к реальной жизни. Я все равно заплачу вам за участие, так как вы нашли важную ошибку в системе безопасности игры. У вас есть время обдумать все это.

«Сумма за участие». Словно Хидео предлагает мне утешительный приз, легкий выход из ситуации, если я не готова принять этот вызов. Я представляю себе возвращение в Нью-Йорк, к прежней жизни, в то время как кто-то другой ловит Ноля. Я чувствую азарт при мысли, что могу решить эту задачку, возможно, самую большую, с которой я сталкивалась в жизни. В этот раз я одержу победу.

– Я уже все обдумала, – говорю я. – Я согласна.

Хидео кивает.

– Скоро вы получите указания по поводу Wardraft’а, а также приглашение на вечеринку по поводу игры-открытия. А пока составьте список всего, что вам от меня понадобится. Коды доступа, аккаунты. – Он встает. – Протяните руку.

Я с подозрением смотрю на него, потом протягиваю руку. Он берет ее и поворачивает ладонью вверх.

Он держит свою ладонь в паре сантиметров над моей, пока на моей коже не появляется черный прямоугольник в форме кредитной карточки. Потом он легко надавливает пальцем мне на ладонь и ставит свою подпись на ней. У меня перехватывает дыхание от его прикосновения.

Виртуальная кредитная карточка мерцает голубым светом, подтверждая его подпись, а потом исчезает.

– С этим вы можете покупать все, что понадобится во время нахождения здесь, – говорит он. – Никаких ограничений, никаких вопросов. Просто используйте свою ладонь, когда вам нужно что-то купить, и оплата сразу же пройдет. Отменить ее можно, написав свое имя на ладони. – Его взгляд встречается с моим. – И не болтайте об этом. Я не хочу, чтобы широкая публика узнала о нашей охоте.

Чего бы я ни отдала в самые сложные недели своей жизни за такую карточку. Я убираю руку, его подпись все еще горит на коже.

– Конечно.

Хидео протягивает мне руку. Его лицо снова серьезно.

– Тогда жду следующей встречи, – говорит он, но его тон никаким образом не намекает, что это и правда так. Мой взгляд снова падает на побитые костяшки пальцев, прежде чем я пожимаю ему руку.

Последние моменты я помню как в тумане. Хидео возвращается в комнату переговоров, даже не взглянув на меня. А меня провожают в лобби, где я подписываю еще несколько документов, а потом отправляюсь к ожидающей меня машине. В салоне я выдыхаю, хотя и не замечала, что задерживала дыхание. Сердце стучит в груди, руки трясутся после встречи. Только покинув студию, я достаю телефон из кармана и захожу проверить свой банковский счет. Этим утром у меня было тринадцать долларов. Какой суммой Хидео меня искушает?

Наконец страница счета загружается на экране. Я в потрясении смотрю на нее.

Депозит: $10 000 000

9

Я еще несколько раз обновляю страницу, прежде чем поверить в эту сумму. Конечно же, она не меняется. Десять миллионов.

Награда в десять миллионов.

Хидео безумен.

Самая большая награда на моей памяти – пятьсот тысяч долларов. А эта цифра невероятна. Наверное, в этой задачке есть что-то, о чем Хидео умолчал, – вряд ли все сводится к поимке хакера, который просто пытается помешать играм, даже если это мировой чемпионат.

Что, если эта работа опаснее, чем мне кажется?

Я качаю головой. Warcross – дело всей жизни Хидео. Его главная страсть. Я вспоминаю блеск в глазах, когда он показывал мне линзы. У меня есть уникальный набор навыков, который его привлек – я охочусь на преступников, я хакер, я фанат Warcross’а, который очень хорошо знает, как работает игра.

Возможно, ему было действительно сложно найти подходящих для этой работы охотников.

Мысленно я снова возвращаюсь к нашей встрече. Идеальный Хидео, которого я собирала по кусочкам из статей и документальных фильмов все эти годы, непохож на того, с кем я только что встретилась: снисходительного, неулыбчивого, холодного. Вот она, реальность мифического персонажа, созданного в моей голове. «Он не специально пугает тебя», – уверял Кенн. Но барьеры Хидео все равно делают его вежливость оскорбительной, а намерения – неясными. Возможно, все это от неприличного богатства, которое позволяет ему не открываться ни перед кем.

А может, я ему просто не очень нравлюсь. Меня раздражает эта мысль. Ну и что? Мне он тоже не очень нравится.

Кроме того, для работы на клиента он вовсе не обязан мне нравиться. Мне уж точно не нравится полиция, на которую я работала. Все, что мне надо делать, – выполнять свою работу, сообщать ему о прогрессе и поймать Ноля прежде других. Мне нужно всего лишь получить награду.

«Десять миллионов долларов». Я думаю о папе, как он сидел по ночам, полагая, что я уже уснула, его уставшая голова покоилась на руках, а взгляд был устремлен на бесконечную гору просроченных счетов. Я вспоминаю, как он слепо смотрел на светящийся экран, делая еще одну ставку на деньги, которых у него не было, в надежде, что в этот раз, в этот раз он выиграет крупную сумму.

Десять миллионов долларов. Я могу выиграть крупную сумму. Мне никогда снова не придется думать о долгах. Я буду обеспечена на всю жизнь. Если я получу эту награду, все изменится. Навсегда.

Когда мы подъезжаем к отелю, перед моими глазами возникает сообщение. Оно от Кенна.

Мисс Чен, не знаю, что вы сказали ему, но… отличная работа.

                                         Отличная работа? Какая?

Вам стоит знать, что Хидео никогда никого не нанимал так быстро. Никогда.

                                         Правда? Мне казалось, я его раздражаю.

Все так думают. Не обращайте на него внимания. Посмотрите на подарок у вашей двери. Хидео послал его вам, как только вы покинули офис.

После встречи сложно поверить словам Кенна.

                                         Спасибо.

Добро пожаловать в команду.

Пока Йиро высаживает меня у отеля и я поднимаюсь в свой номер, подарок – красивая коробка из черной замши – уже ждет на моем столе. Рядом с ней глянцевый конверт с золотым оттиском логотипа Warcross’а. Я долго смотрю на него, а потом открываю коробку.

Это совершенно новый электрический скейтборд ограниченной серии, гладкий и легкий, выкрашенный в элегантные черный и белый цвета. Я пробую его на вес, не веря своим глазам, кидаю на пол и запрыгиваю на него. Он отвечает мгновенно.

Телохранители Хидео, должно быть, рассказали ему о моем старом побитом скейтборде. Эта новая доска стоит пятнадцать тысяч долларов минимум. Я уже глазела на нее в каталогах, мечтая прокатиться.

Я читаю открытку, вложенную в коробку.

Увидимся на Wardraft’е.

Х. Т.

То он допрашивает меня, то посылает подарки. Мой взгляд перемещается от конверта к коробке. Всего пару дней назад я стояла перед дверью своей квартиры, в отчаянии уставившись на желтое извещение о выселении. Теперь я тянусь к конверту, открываю его и вытаскиваю толстую, тяжелую черную карточку с золотыми буквами.

Мисс Эмика Чен

официально приглашена к участию

в Wardraft’е как «темная лошадка»

3 марта

***

Я смотрела Wardraft каждый год. Он всегда проходит в «Токио Доуме» через неделю после звездной церемонии открытия, на стадионе, забитом пятьюдесятью тысячами ликующих фанатов. Все взоры направлены на «темных лошадок», сидящих на первых рядах, окружающих центральную арену. Одна за другой шестнадцать официальных команд Warcross’а выбирают себе игроков из «темных лошадок».

Фанаты Warcross’а знают большинство «темных лошадок» вдоль и поперек, потому что обычно ими становятся лидеры рейтингов игры с наибольшим числом очков и с миллионами подписчиков. В прошлом году первым номером была Ана Каролина Сантос, представляющая Бразилию. За год до этого первым выбрали поляка Пенна Вачовски, который теперь играет в команде «Идущие на Шторм». А два года назад это был Ки-Вун Парк по кличке Кенто из Южной Кореи, теперь играющий в составе команды «Андромеда».

Но я привыкла спокойно смотреть на разворачивающееся безумие из своего дома, в очках. В этот раз мне придется сидеть в первом ряду «Токио Доума».

У меня трясутся руки, когда машина заезжает на улицу возле «Доума». Взгляд прикован к пейзажу за окном. Если казалось, что на Таймс-сквер все сходят с ума по Warcross’у, то что уж говорить о Токио. Через свои линзы я вижу, как вся главная часть Сибуи в свету от парящих экранов, которые крутят фотографии каждой «темной лошадки» и клипы из прошлых отборочных. Тысячи кричащих фанатов толпятся на улицах. Машина едет через специальную выделенную секцию в сопровождении отряда полиции. Когда мы проезжаем мимо, люди на тротуарах машут в сторону наших машин. На их лицах написано возбуждение. Они не видят через затемненные окна, но знают, что это единственный маршрут, по которому игроков везут в «Доум».

На одном из экранов появляется моя фотография, покрывая всю сторону небоскреба. Это старая школьная фотография в последний год перед моим отчислением. Я выгляжу мрачно, волосы прямые и выкрашены в дюжину различных ярких цветов. Кожа такая бледная, словно пепельная. Заголовки обо мне виднеются повсюду:

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ:

Эмика Чен будет участвовать в Wardraft’е

–

От нищего хакера до звездного новичка!

Подробности в текущем номере

–

Акции Henka Games взлетают

после появления в играх Эмики Чен

Мое лицо размером в 80 этажей – это чересчур, и я чувствую тошноту. Я заставляю себя оторвать взгляд от безумия на улице и сцепляю трясущиеся руки на коленях.

«Подумай о десяти миллионах», – повторяю я себе. За окном виден еще один экран, который теперь показывает фотографию диджея Рена в гигантских наушниках, склонившегося над своим микшерным пультом. Внезапно я осознаю, что двое других охотников за головами, кем бы они ни были, будут следить за мной на Wardraft’е. Изучать меня. Интересно, они тоже «темные лошадки»?

Когда мы заезжаем в огороженную секцию возле бокового входа в «Токио Доум», буря внутри меня уже почти улеглась. Мужчины в костюмах открывают мне дверь, помогают выйти из машины и ведут по красному ковру в прохладные темные залы в задней части стадиона. «Думай как крутая хулиганка», – говорю я себе. Вслед за своими проводниками я захожу в узкий коридор, потолок которого становится все выше и выше. Нарастает шум криков пятидесяти тысяч зрителей. А потом я ступаю в основное пространство, и крики оглушают меня.

Стадион залит мягким голубым светом. Десятки цветных прожекторов перемещаются по арене. Проходы забиты зрителями, размахивающими самодельными плакатами в поддержку своих любимых «темных лошадок». Все собрались здесь, чтобы посмотреть на нас вживую. Линзы все еще на мне, я вижу огромные голографические экраны, окаймляющие центральную арену. На каждом показывают самые популярные видео с фрагментами игр «темных лошадок». Кажется, словно игроки бросаются на зрителей прямо с экрана, как гигантские трехмерные фигуры. Каждый удачный ход сопровождается визгом толпы.

Перед моими глазами возникает пузырек. Я только что поднялась на два уровня вверх.

Официальный участник Warcross’а! Поздравляем!

+20 000 очков. Дневной счет +20 000

Вы подняли свой уровень! Вы в ударе!

Уровень 28 | К30180

Вы выиграли сундук с сокровищами!

Первые ряды стадиона наполовину заняты «темными лошадками». Проводники подводят меня к ряду, и я осматриваю толпу вокруг себя, пытаясь связать людей с их аватарами в Warcross’е. Узнаю нескольких. Абени Леа представляет Кению. Она входит в число пятидесяти лучших игроков в мире. А вон Иво Эрикссон – представитель Швеции. Хазан Демир, девушка из Турции. Я вздыхаю – будет слишком глупо попросить автографы?

«Время работать», – напоминаю я себе. Незаметно делаю жест двумя пальцами и поднимаю свой щит, а потом ищу систему безопасности, окружающую стадион. Хидео дал мне специальный ID, чтобы обойти ее, таким образом предлагая доступ к основной информации Henka Games о каждом пользователе, но использование этого ID также позволит Хидео легче отслеживать меня, а это моя потенциальная уязвимость для Ноля или других охотников за головами. Так что вместо этого я немного отредактировала свой доступ, чтобы быть вне системы. Так будет удобнее работать. Если Хидео это не по нраву, то придется обсудить это уже потом.

Вскоре цифры и буквы появляются в различных местах по всему стадиону, определяя места, в которых код накладывает виртуальную реальность поверх настоящих вещей. Также поверх всего виднеется разметка плана стадиона. Самое главное, что над головой каждого человека на арене появились основные данные, написанные маленькими голубыми буковками. Их было так много, что все сливалось в размытые линии.

Наконец я нахожу свое место. За нами стадион взрывается криками, когда на гигантских экранах появляется монтаж лучших игровых моментов прошлого года команды «Всадники Феникса».

– Халло, – я поворачиваюсь, когда девочка рядом легонько толкает меня в бок. У нее светло-рыжие волосы, собранные в низкий лохматый хвост, и бледная кожа с веснушками. Она ухмыляется. Когда она снова заговаривает, я вижу подстрочный перевод на английский перед глазами.

– Ты Эмика? – ее взгляд перемещается к моим радужным волосам, а потом к руке с татуировками. – Та, что влезла в церемонию открытия?

Я киваю:

– Привет.

Девушка кивает в ответ:

– Меня зовут Зигги Фрост, из Бамберга в Германии.

Мои глаза становятся шире.

– Точно! Я знаю тебя! Ты же одна из лучших Воров. Я видела столько твоих игр.

Я вижу, что она быстро читает перевод моих слов на немецкий язык. Ее лицо просветлело, и мне кажется, что она сейчас лопнет. Она протягивает руку и пихает кого-то в ряду перед нами.

– Юэбинь! – восклицает она. – Глянь, у меня есть фанат.

Парень, которого она толкнула, раздраженно кряхтит и поворачивается к нам. От него слегка пахнет сигаретным дымом.

– Поздравляю, – он бормочет на китайском, и я читаю перевод. Его взгляд перемещается на меня. – Эй! Ты разве не та девчонка, которая влезла в игру-открытие?

Так теперь я буду известна всю свою жизнь? Девчочка, которая влезла?

– Привет, – говорю я, протягивая руку. – Я Эмика Чен.

– А! Американка, – отвечает он, пожимая мне руку. – Ты говоришь на китайском?

Я отрицательно качаю головой. Папа знал ровно пять фраз на китайском, и четыре из них были ругательствами.

Он пожимает плечами:

– А, ну ладно. Я Юэбинь из Пекина.