Текст книги "Неповторимая весна"

А вот Том – совсем другое дело. Сэм не разговаривал с сыном почти десять лет. Кейт быстро помолилась, чтобы отец оставил брату хоть что-нибудь в знак примирения.

Свет в семейном зале был притушен, и Оскар Уайльд, престарелый пес породы шелти, дремал у потрескивающего камина. Здесь был центр, самое сердце дома, и здесь дизайнерский талант и вкус Джулии выявился гораздо интереснее, чем в официальной комнате для приемов. Прочная, удобная мягкая мебель, которую она выбрала, еще когда дети были маленькими, сохранила свою форму, несмотря на то что на ней многие годы подпрыгивали и сидели, смотря телевизор или читая газеты по воскресеньям. Груда больших разноцветных подушек в одном углу дивана помнила бесконечную череду растущих детей, поскольку Джулия была всегда рада друзьям и подружкам Тома и Кейт.

Стена позади камина играла роль семейной фотогалереи, со множеством снимков, отражавших десятилетия жизни. Взгляд Кейт скользнул по ним: вот Том прислуживает в церкви, вот он играет в лакросс, а вот они с матерью работают в саду среди пышно цветущих весной растений. Джулия была самым выдающимся цветоводом их района. Сбоку от фото сада висел красивый портрет Сэма и Джулии, снятый в тот вечер, когда они были на ужине в Белом доме, и снимок, на котором Сэм помогал своей матери перебираться на новое место жительства – в дом в восточной части Балтимора, который он купил для нее. Отца и бабушку сопровождали по меньшей мере еще двадцать членов семейства Корси, включая Кейт и Тома.

Взгляд Кейт остановился на ее свадебной фотографии. Боже, какими юными были они с Донованом и какими счастливыми, даже больно смотреть. Как это характерно для Джулии – не убирать ни эту фотографию, ни фото Тома. Плохая или хорошая, но история семьи Корси на этой стене была представлена полностью.

Кейт сморгнула навернувшиеся слезы, вспомнив добрые старые времена. Каждый из них нес свою долю ответственности за то, что когда-то счастливая семья распалась. Все вошли в зал в тот момент, когда Чарлз Гамильтон закрывал дверцы камина и его бугристое лицо освещали языки пламени. Адвокату было под шестьдесят, его отличало такое же худощавое телосложение, как у Джулии, то же изящество манер, и он идеально соответствовал образу семейного юриста. Но типичная внешность не означала, что в жизни Чарлз всегда следовал стереотипам. Когда-то давным-давно они с Джулией были обручены. Их помолвка могла привести к абсолютно разумному союзу между двумя старинными мэрилендскими семействами. Но Джулия, презрев все условности, разорвала помолвку, когда в ее жизни появился Сэм Корси. Вместо того чтобы зачахнуть от неразделенной любви, Чарлз, в свою очередь, разочаровал родных, моментально женившись на Барбаре Кантор, умной, грубоватой и добросердечной еврейской девушке, тоже юристе по образованию.

Приверженцы традиций предсказывали, что оба этих брака скоро распадутся. Вместо этого обе семьи процветали, и в каждой родилось по паре детишек. Том и Кейт Корси дружили с дочерями Гамильтона, Сэнди и Рейчел, чуть ли не с пеленок.

Кейт с грустью подумала о Барбаре, чье прямодушие делало ее более открытой и доступной, чем ее мама, которая иногда бывала слишком… идеальной. Барбара погибла по вине пьяного водителя два года назад, так что Чарлз по собственному печальному опыту знал, как сильно Джулия нуждается в поддержке после внезапной смерти супруга.

Оскар поднялся с насиженного места перед камином и потрусил навстречу женщинам, виляя хвостом. Кейт наклонилась, чтобы потрепать его по шелковой шерстке. Старый пес, казалось, помнил ее после всех этих лет. Потом она выпрямилась и увидела четвертую персону – человека, который беспокойно мерил шагами дальний угол комнаты. Донован.

Она замерла с заколотившимся сердцем. Хорошо, что ей удалось разбить толстый лед, заговорив с ним раньше. Иначе эта неожиданная встреча стала бы непереносимой.

Он небрежно кивнул Кейт, поигрывая полупустым стаканом, вовсе не ощущая того спокойствия, которое пытался изобразить. Она слегка наклонила голову, как будто ожидала появления бывшего мужа, и заняла место подальше от него. Действительно, его присутствие было объяснимо. Сэм, вероятно, завещал бывшему зятю часть компании, посколь-ку Донован в роли наследника устраивал его гораздо больше, чем Кейт или Том. Он остался в Балтиморе, занимался семейным бизнесом, был привязан к Сэму и стал его компаньоном, чего тому и хотелось.

В тысячный раз Кейт подумала: какая жалость, что ни один из детей Сэма не оправдал его надежд.

Но еще печальнее, что он так и не смог принять их такими, какими они были на самом деле.

После того как Джулия и Кейт уселись, Чарлз сказал:

– Уже поздно, мы все до смерти устали, поэтому перехожу прямо к делу. – Он сдвинул брови, собираясь с мыслями. – Завещание Сэма необычное. Финансовая независимость Джулии была обеспечена и раньше, и, конечно, ей отходит этот дом. Солидная сумма также выделена на благотворительность, и некоторым родственникам оставлены посмертные суммы. Основной капитал Сэма должен быть поделен на равные части между тобой, Кейт, и Томом, а компания «Феникс» завещана Доновану – но только по исполнении определенных условий.

Кейт напряглась. Ее изумило то, что отец сделал их с Томом наследниками. Это будет очень важно для Тома, и вовсе не по материальным соображениям.

Она взглянула на бывшего мужа, который выглядел одновременно и встревоженным, и довольным и явно был не в своей тарелке. Выражение лица Донована заставило ее вспомнить кое о чем. В завещании было еще что-то, иначе Чарлз не стал бы их всех собирать.

– Что это за условия?

Адвокат с непроницаемым видом посмотрел на Кейт:

– Вы с Донованом должны прожить год под одной крышей.

Глава 3

– Господи Боже мой! – Тишину нарушил звон стекла, это Донован уронил свой бокал.

Кейт вскочила на ноги, ощущая нахлынувшую волну ужаса, которая явилась из таких глубин ее существа, что она чуть не потеряла сознание.

– Нет! – задохнувшись, проговорила она.

И повернулась к Доновану. Его ошарашенное лицо отражало тот же шок, который переживала она.

Жить вместе? Одна только мысль об этом заставила ее кровь застыть в жилах.

– Завещание абсолютно законно. Включая и пункт о лишении наследства тех, кто попытается его опротестовать.

Кейт закрыла глаза, чувствуя, как кровь молоточками стучит в висках. Ее отец не знал, почему она развелась с Донованом и по чьей вине это произошло. Она предпочла молчание публичному скандалу. Как говорится, ни одно доброе дело не остается безнаказанным! Кейт затрясло, мгновенная ярость, которую Сэм называл «итальянским моментом», охватила ее. Широко раскрытыми глазами она уставилась на Донована.

– Это ты внушил Сэму такую мысль?

– Ты что, принимаешь меня за чокнутого? – Он в удивлении повысил голос. – Я бы скорее согласился жить в одной норе с хищником!

Как бы ей ни хотелось обвинить во всем бывшего мужа, было невозможно не заметить его шок и негодование, равное по силе ее собственному. Кейт повернулась к матери.

– Ты знала об этом?

– Да. И пожалуйста, Кейт, попытайся держать себя в руках. Ты устраиваешь спектакль.

– И прекрасно! Я хочу закатить сцену. – Кейт сжала кулаки. – Как ты могла позволить Сэму написать такое… безумное завещание?

– Сэм был истинным католиком, который верил в святость брачных уз, – ответила Джулия. – И хотя ты не католичка, но Донован – католик, и вы обручились в церкви. Раз ваш союз не был аннулирован, для Сэма он существовал.

– Сэм мог рассуждать, как в средние века, но даже он знал, что наш развод не выдумка, а факт, – заявил Донован. – Не может быть, чтобы он верил, будто бы его чертово завещание оживит брак, который мертв уже десять лет.

С этим Кейт не могла не согласиться. Она должна была настоять на аннулировании. Донован никогда не просил, чтобы была проведена эта церковная процедура, а ей не хотелось брать на себя инициативу в чем-либо, что потребовало бы общения между ними. Ее неумение настоять на своем дало отцу право считать, что они все еще женаты.

Но Сэм и не нуждался ни в каких отговорках. Несмотря на свою религиозность, сам он женился без церковной церемонии, потому что Джулия была из семьи, которая принадлежала к другой конфессии. И тем не менее он намеренно использовал католическое обручение дочери как дубину, при помощи которой хотел добиться своего в самый последний раз. Кейт с горечью произнесла:

– А если бы Донован или я заключили новый брак? Неужели Сэм заставил бы нас разводиться?

– Я настаивал, чтобы в завещание были включены пункты, предусматривающие изменение вашего семейного положения с момента составления завещания и до смерти составителя, – ответил адвокат. – Но это не требует обсуждения, – вы оба свободны и в состоянии выполнить условия, если пожелаете.

– Если пожелаете… – Пылающий взгляд Кейт снова остановился на Доноване. Было трудно даже просто заговорить с ним в комнате, полной народу. Но жить вместе… исключено. – Сэм не представлял, о чем он просит.

Зато Донован представлял. Из своего угла у камина он наблюдал за ней, как будто она была бомбой с часовым механизмом. Постепенно Кейт осознала, что он стал жертвой предательства так же, как и она. Вместо того чтобы унаследовать бизнес, который должен был перейти к нему по праву верного служения и тяжелого многолетнего труда, Донован пожинал плоды последнего гадкого каприза Сэма.

Собравшись с силами, она сквозь сжатые зубы проговорила:

– К черту деньги, и провались Сэм с его намерением диктовать нам свою волю даже из могилы.

И направилась к двери.

– Подожди, – с силой проговорил Чарлз. – Я знаю, что для тебя это шок, Кейт. Но помни, если ты откажешься выполнить условие, то выбросишь на ветер не только свои деньги. Том тоже не получит ничего, Сэм особо подчеркнул, что компания тогда должна быть продана Марчетти.

Донован выругался, услышав это, и Кейт остановилась, словно наткнувшись на стену. Бад Марчетти был старым другом отца, он неоднократно пытался купить «Феникс» и превратить компанию в часть своей фирмы. Сэм всегда со смехом отказывался, но, судя по завещанию, передумал.

– Я понимаю, как ты разочарована, – тихо произнесла Джулия. – Как ты сказала, условие безумное, но Сэм никогда не терял надежды, что вы снова будете вместе.

Глаза Кейт сузились.

– А ты, конечно, не разделяла его иллюзий.

– Нет, но я думала, что его идея имеет свои плюсы. – Она перевела спокойный взгляд с Кейт на Донована. – Не потому, что есть хоть какой-то шанс помирить вас. Я не знаю, почему ваш брак распался, но это явно оставило после себя глубокие шрамы, иначе вы оба не остались бы одинокими все эти десять лет. Может, если бы вы прожили год вместе, то смогли бы примириться с тем, что произошло, и наладить каждый свою жизнь.

Сдерживая желание выругаться, Кейт отрезала:

– Никогда!

– Заметь, условие предполагает только жить под одной крышей, а не делить постель, – заметил адвокат. – Фактически вы будете просто соседями. – Чарлз говорил так спокойно, будто они обсуждали налоги. – В гостинице, например, можно снимать номер люкс, а не одну комнату.

Кейт нахмурилась: Сэм явно все предусмотрел. Он, должно быть, последние десять лет только тем и занимался, что обдумывал, как заставить дочь помириться с его бывшим зятем.

Чарлз закончил свою речь следующим предложением:

– Кстати, Сэм особо оговорил, что вы должны жить в том же доме, который занимали, будучи супругами, то есть там, где сейчас живет Донован.

Еще и абсурд вдобавок к безумию! Чувствуя, что она расстроена, Оскар подошел и принялся тереться о ее щиколотку. Кейт погладила пса по голове, согревая ледяные пальцы в его теплой шерсти. Выпрямившись, она заявила:

– Не только я должна согласиться на эти условия. Донован не больше меня намерен сожительствовать вне брака.

Вместо того чтобы сразу же поддержать ее, он с обеспокоенным видом сказал:

– Кейт, нам надо поговорить.

– Прекрасная идея! – Джулия устало поднялась с кресла. – Чарлз, пойдем нальем себе чего-нибудь. Я бы не отказалась от спиртного. И побольше.

Прежде чем последовать за ней, Чарлз вынул из кармана пиджака письмо и отдал его Кейт.

– Отец оставил это для тебя.

Она посмотрела на письмо, а потом сунула его в карман жакета. Джулия и адвокат вышли, оставив ее наедине с бывшим мужем. Кейт подошла к окну и, напряженно выпрямившись, уставилась в темноту.

«Что, черт побери, случилось с Сэмом?» – думал Донован. Он ожидал, что после смерти босса Джулия унаследует компанию и поставит его управляющим.

Даже если бы Ник Корси не ушел и не открыл собственное дело, Донован все равно был бы лучшим выбором. Он много работал, чтобы овладеть сложнейшими техническими приемами, до тех пор, пока не сравнялся в мастерстве с Сэмом, а может, даже и превзошел его. Он разработал новые методы разрушения зданий, которые на первый взгляд казались невозможными, а в свободное время учился, чтобы приобрести степень магистра экономики управления.

И он, конечно, надрывался не ради того, чтобы оказаться одним из сотрудников Бада Марчетти. Но из-за каприза Сэма компания будет потеряна, а у Кейт появится еще один повод для того, чтобы ненавидеть бывшего мужа.

Нарушив молчание, она произнесла, не поворачиваясь:

– Пошел снег. Тебе пора домой.

– От меня так легко не избавишься, – отозвался Донован, пытаясь шуткой разрядить обстановку. – У меня есть четыре колеса.

Дрожа, она обхватила себя руками.

– Ты, конечно, не захочешь принимать участие в этом… в этой комедии, Донован. Это будет настоящая пытка.

– Вначале – да, – согласился он. – Но, может быть… стоит хотя бы взвесить все.

Она в ужасе резко повернулась к нему.

– Ты говоришь серьезно?

Решив начать с того, в чем был особенно уверен, он сказал:

– Я хочу получить «Феникс», Кейт. – И принялся мерить шагами комнату, держась в отдалении от нее. – Я много лет отдавал компании все свое время и все силы. Мы – лучшие в мире во всем, что касается проведения взрывных работ. Без Сэма никто лучше меня не справится с управлением компанией.

– У меня тоже есть бизнес, доставшийся мне потом и кровью, и он находится за три тысячи миль отсюда, – выпалила она. – Я не могу просто взять и бросить все или подвести свою партнершу, Лиз.

– Да. Это ужасно, Кейт, и для тебя даже хуже, чем для меня. – Он смотрел на огонь. – Но забудь на минутку о «Фениксе» и забудь о той наглости, с которой Сэм пытается навязать нам свою волю. Главный смысл в том, что сказала Джулия – в том, что мы с тобой по-прежнему связаны прошлым по рукам и ногам. – Он взглянул на нее в надежде, что Кейт поймет, почувствует то, что он пытался выразить словами. – Во всяком случае, я связан. И ты, возможно, тоже, иначе устроила бы свою жизнь еще несколько лет назад. Ты… ты была хорошей женой.

– Может быть, мама права. Но если я когда-нибудь решу, что нуждаюсь в помощи, то обращусь к хорошему врачу, а не к тебе. Мы когда-то чуть не убили друг друга, Патрик. Надо быть сумасшедшими, чтобы сблизиться снова.

– Не обязательно. Большую часть нашей совместной жизни мы с тобой были добрыми друзьями. То, что нас развело, имело отношение только к супружеству, к тому, что мы были еще и мужем и женой. Сейчас будет иначе. Если мы вновь подружимся, то, может быть, сумеем оставить позади все то, что случилось?

Боже мой, подумала Кейт. Да, они были друзьями и часто смеялись вместе, занимаясь готовкой или обустройством дома. Но неужели он действительно считал, что они могут прожить год, все время натыкаясь друг на друга, и не оказаться в конце концов в одной постели? Неужели пылающая страсть, которую они называли любовью, остыла в его душе?

Пока Кейт вглядывалась в лицо мужчины, которого любила и ненавидела, обожала и боялась, ее мысли вернулись к тому вечеру, когда это все началось.

Глава 4

– Ты видела обалденного парня? Он паркует машины. – Лорел Кларк, единственная из одноклассниц Кейт, тоже попавшая на бал, со значением закатила глаза, подкрашивая губы в дамской комнате.

– Мистер Высокий Темноволосый Красавец? – с улыбкой уточнила Кейт. – Я сказала родителям, чтобы его помыли, почистили перышки и принесли мне на съедение. Отцу эта шутка не понравилась.

Лорел хихикнула:

– Он серьезнее, чем ты, относится к твоему первому выходу в свет.

– Для него это показатель успеха в обществе. Он не только добился процветания своего бизнеса, но и женился на девушке из высшего общества. Ему нравится, что его единственная дочь может быть представлена в свете. Неплохо для парнишки из захудалой Италии. – Кейт шарила в своей серебристой сумочке в поисках пудреницы. – Не думаю, что произвела особое впечатление, но раз я уже потешила папочкино самолюбие, сейчас, думаю, самое время попроситься на летнюю практику в «Феникс».

– А если он откажет?

– Не откажет. Еще с тех пор, как я была совсем маленькой, я знала, что буду работать там, когда вырасту.

– Не понимаю твоего желания разносить дома на мелкие кусочки.

Кейт задумалась.

– Ну, здания ведь все равно разрушат. Разве не лучше погибнуть сразу и с ужасным грохотом, чем медленно разваливаться под ударами чугунной болванки?

– Может, ты и права. Но лично я не выношу грохота. – Лорел повернулась и посмотрела на свое отражение через плечо. – В этих дурацких белых платьях мы похожи на свадебные торты.

– Не обобщай. – Кейт защелкнула пудреницу. – Когда я буду выходить замуж, торт будет шоколадным.

– Чур, мне два куска. Но знаешь, традиция есть традиция. Этот ритуал – первый выход в свет – насчитывает уже несколько веков. Он пережил революционные шестидесятые годы и свингующие семидесятые, что производит впечатление.

– Тогда да здравствуют традиции, даже если члены общества «Балтиморских холостяков», которым нас сегодня представляют, по возрасту годятся нам в отцы! – Кейт подхватила пышные юбки и присела в глубоком реверансе. – Ну, я пошла уговаривать папочку дать мне работу на лето.

Смеясь, девушки покинули дамскую комнату. Позже они были представлены сливкам мэрилендского общества. Вечер продолжался, и Кейт не могла не признать, что традиции, пусть и замшелые, бывают забавными. Когда отец пригласил ее на танец, она пребывала в прекрасном настроении. Двигаясь под музыку, Кейт поинтересовалась:

– Ну как, котильон оправдал твои ожидания, папа?

– Я знаю, что ты просто потакаешь мне, но все равно бал именно такой, какой я себе представлял. Я читал о нем в газетах, когда был еще ребенком, и это было… словно читаешь о Версальском дворце. Я и представить себе не мог, что у меня будет дочь, которая станет частью этого общества. – Он коснулся губами ее лба. – Ты выглядишь великолепно, кара. В точности как твоя мама.

– А ты самый замечательный отец в этом зале.

Это была чистая правда, Сэм всегда отличался красотой, а седые виски только усиливали его шарм. Кейт почувствовала гордость. В зале было полно мужчин, которые заработали себе состояние, перебирая бумаги, а Сэм Корси действительно занимался делом. И в своем бизнесе он был лучшим в мире. Даже король Людовик, который построил Версаль, не мог бы похвастаться этим.

Самое время забросить удочку. Она захлопала ресницами, немного кокетничая и в то же время оставаясь вполне искренней.

– Папа, я хочу заняться практикой в «Фениксе» этим летом. Пора мне начать всерьез изучать бизнес.

Его улыбка исчезла. Кружа дочь в танце так, чтобы не столкнуться с другой парой, Сэм проговорил:

– А я думал, ты отказалась от этой глупости. Ты уже много лет не упоминала об этом.

– Выжидала, – весело отозвалась Кейт. – Я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я работала у тебя, пока училась в школе. Взрывы не игрушка. Но теперь я в колледже, и ты не можешь сказать, что я, еще мала. Ты наверняка был не старше меня, когда учился взрывному делу.

– Это совсем другое. Я служил в армии, в инженерных войсках. К тому же я мужчина, а взрывное дело – только для мужчин. Вот почему компания со временем перейдет к Тому.

Она была готова это услышать и возразила:

– Том не хочет провести всю жизнь, взрывая здания. Он будет работать у тебя этим летом только потому, что не в силах отказаться от идеи компьютеризировать офис. А раз ему не нужен «Феникс», то компанию должна унаследовать я. Тоже, между прочим, твой ребенок.

Пропустив мимо ушей все, что она сказала о брате, Сэм ответил:

– Взрывное дело грязное и опасное, и я не позволю своей дочери им заниматься.

Кейт почувствовала, как на нее нахлынуло отчаяние, но продолжала ровным голосом:

– Времена меняются, папа. Женщины сейчас занимаются буквально всем, разве что не играют в профессиональный футбол. Я присматривалась к «Фениксу» достаточно долго, чтобы понять: там нет ничего такого, что я не смогла бы делать. Я подготовлена даже лучше, чем Ник, а ты этим летом его берешь на работу! Сэм сжал зубы.

– Твой кузен – мужского пола, и никакой подготовкой тебе этого не добиться. Будь благодарна за то, что я позволяю тебе изучать архитектуру. Честно говоря, я этого тоже не одобряю, но надо же занять тебя чем-то до замужества.

Кейт замерла посередине зала, словно окаменев. Остальные пары быстро меняли направление в танце, чтобы избежать столкновения. Она прошипела:

– Боже мой, викторианская эпоха! С каких это пор для того, чтобы производить расчеты и ставить заряды, требуется пенис? Я выбрала архитектуру не для того, чтобы убить время, пока не удастся подцепить мужа, я занимаюсь ею потому, что это великолепная подготовка к взрывному делу!

– Следите за своими выражениями, юная леди! – Теперь лицо Сэма Корси отражало только решимость бизнесмена. – Ты никогда, черт побери, не будешь работать в «Фениксе», и я больше никогда не желаю слышать об этом. Ясно?

Кейт уставилась на отца, похолодев. Ее мечты не могли кончиться ничем – она знала это так же точно, как знала, что на следующий день снова взойдет солнце.

– Работать в компании для меня не каприз, папа, – проговорила она дрожащим голосом. – Я, может быть, и похожа на маму, но характер у меня твой. Мне нравится, когда в сумасшедшей путанице проекта постепенно все детали плана становятся на свои места, и я люблю ощущать волнение перед тем, как раздастся безупречно подготовленный взрыв. Просто дай мне шанс доказать…

– Достаточно, Кейт! Только через мой труп ты сможешь работать в «Фениксе».

Шок сменился яростью:

– Тогда займусь взрывным делом где-нибудь еще! Сейчас, может, «Феникс» и является лучшей компанией, но я смогу создать другую, даже лучше! Я так и сделаю!

– Нет! – рявкнул он. – Черт побери, я твой отец, и ты будешь поступать так, как скажу тебе я.

– Сейчас не девятнадцатый век, Сэм, и моя жизнь принадлежит мне, а не тебе. Иди к черту вместе со своим дурацким балом!

Девушка развернулась и кинулась через весь зал, натыкаясь на танцующих и не видя их сквозь застилавшие глаза слезы. В семье шутили, что Кейт всегда может убедить отца дать ей все, чего она захочет. И она не ожидала получить категорический отказ. Нет, она предполагала, что Сэм немного поворчит и попыхтит, но была уверена, что отец в душе гордится ее желанием следовать по его стопам.

Но сейчас он сделал публичное заявление, а Сэм никогда не менял своих решений. Ругая себя за то, что поддалась гневу, Кейт бежала по коридору. Может быть, он согласился бы, если бы она выбрала более подходящее время или попросила по-другому. Или, может, не надо было упоминать о том, что брат не хочет работать в «Фениксе». В течение многих лет Том давал понять это, но отец не желал смотреть правде в глаза, как будто это нежелание могло заставить испариться нелюбовь Тома к взрывам.

Нет, и в другое время вряд ли удалось бы его уломать. Словно взглянув со стороны, Кейт поняла, что недооценила консерватизм отца. Сэм Корси был прекрасным человеком, но в душе оставался старомодным итальянцем, который традиционно считал: успех мужчины оценивается тем, что его женщинам не приходится работать. Он потакал дочери, пока она не просила ничего такого, что противоречило бы его пониманию порядка вещей. Если бы она захотела сидеть дома и заниматься вышивкой до замужества, отец был бы в восторге.

Никогда, подумала Кейт. Она мечтала взрывать старые здания, менять облик улиц, городов за одно прекрасное, пугающее мгновение, и делать это так аккуратно, что не потребовалось бы даже освобождать автомобильную стоянку по соседству.

Она – дочь своего отца, и с Божьей помощью это докажет!

Не обращая внимания на глазеющих гостей, которые были свидетелями ее ссоры с Сэмом, Кейт распахнула входную дверь и сбежала по ступеням. Морозный воздух заставил ее остановиться. Что теперь? У нее не было с собой даже сумочки.

В любом случае она не собиралась покорно возвращаться на бал и оставаться до конца вечера. Душа требовала широкого жеста, даже если ей пришлось бы замерзнуть до смерти. Кейт стянула тесные лайковые перчатки, оборвав крошечные жемчужные пуговки, и смяла их в комок, прежде чем швырнуть в стену. Потом зашагала прочь. Она остынет к тому времени, как доберется домой. Нет, не домой, она пойдет к Рейчел. Небольшой бунт, но это лучшее, что девушка могла придумать в настоящий момент.

Она прошла всего несколько шагов, когда мужской голос с восточнобалтиморским акцентом спросил:

– Могу я чем-нибудь вам помочь, мисс?

Она повернулась и увидела парня с парковки, мистера Высокого Темноволосого Красавца, в обшитой золотой тесьмой куртке и с хмурым взглядом. Уличный фонарь освещал его ярко-синие глаза и четкие, правильные черты лица. Он мог бы сделать карьеру в модельном бизнесе, если бы захотел этим заняться, хотя, возможно, пришлось бы остричь темные волосы, стянутые сзади в небольшой хвост. Распущенные, они придавали бы ему вид падшего ангела.

При других обстоятельствах Кейт остановилась бы, чтобы полюбоваться. Сейчас она коротко бросила:

– Все в порядке, спасибо, – и двинулась дальше.

Он пошел рядом. Кейт подумала, что они одного возраста, но парень выглядит старше. Грубоватый и немного взволнованный, он казался самостоятельным человеком, который способен одинаково хорошо и вести беседу, и постоять за себя в драке.

– Не стоит вам гулять одной в этом районе. – Он взглянул на голые руки девушки, покрытые мурашками. – Особенно без пальто.

Его слова заставили Кейт вдруг ощутить, как сильно похолодало за последние два часа. Она повторяла самой себе, что это не настоящий мороз, сейчас, наверное, не ниже минус пяти.

– Пока доберусь до Ракстона, согреюсь!

– До Ракстона? Это же пригород! Вы замерзнете до смерти.

– Поймаю попутку! Послушайте, мне приятно, что вы проявляете такую заботу, но давайте оставим это. Вы и так уже выполнили свой долг. Ступайте лучше припаркуйте чей-нибудь автомобиль.

Он взял ее за запястье, легко, но с явным намерением не отпускать.

– Честно, ваша идея никуда не годится. Моя шибко умная кузина каждый день добиралась из школы на попутках, пока ее не изнасиловали. Вернитесь назад, а я вызову вам такси. – Он взглянул на ее пустые руки. – И одолжу денег.

– Я не собираюсь возвращаться на этот идиотский бал! – Невольная дрожь прошла по всему ее телу. – Уж лучше насильники и пневмония.

Он в раздражении расстегнул свою куртку и накинул ей на плечи.

– Наденьте хотя бы это.

Куртка хранила тепло его тела и пахла каким-то приятным хвойным лосьоном. Кейт с благодарностью просунула руки в рукава. Полы доходили ей почти до колен.

– Спасибо. Это спасет меня от смертельной болезни. Не волнуйтесь, я вполне в состоянии дойти до Ракстона.

– Только не в этой обуви, – возразил он, взглянув на атласные туфельки на высоких каблуках. – Очень красиво, но не подходит для туризма.

– Ничего, сойдет. – Кейт застегнула медные пуговицы на куртке. – Назовите свой адрес, чтобы я могла прислать ее обратно.

Вместо того чтобы сказать адрес, он проговорил:

– Я не могу позволить вам так поступить.

– С меня достаточно мужчин, диктующих, как мне поступать! Я не собираюсь выполнять указания родного отца и уж тем более прислушиваться к тому, что мне советует совершенно незнакомый человек!

– Ну, – он улыбнулся, как бы призывая ее к перемирию, – меня зовут Донован, так что теперь я не какой-то там незнакомец.

Пытаясь не поддаваться очарованию его улыбки, она спросила:

– Донован, а дальше как?

– Просто Донован. – Улыбка погасла. – Это ужасно – ссориться с родителями. Что такого натворил ваш старик?

У этого парня, который наверняка мог бы постоять за себя и не блистал особенно хорошими манерами, были удивительно добрые глаза. Ей надо было поделиться с кем-нибудь, и, переходя на ты, Кейт сказала:

– Я всю свою жизнь мечтала заниматься семейным бизнесом. Понимаешь, это единственное, чего мне по-настоящему хочется. А сегодня… сегодня, – она быстро сморгнула слезинку, вновь почувствовав, какой удар ей нанесен, – отец сказал, что только через его труп я смогу работать в компании.

Донован вытянул губы, словно бесшумно присвистнув.

– Ничего себе.

– Я еще никогда в жизни так не злилась.

Все ее эмоции, казалось, собрались в животе в твердый, болезненный комок. Кейт не нравилось это ощущение бессильной ярости, но ее жизнь только что перевернулась с ног на голову.

– А какие у вас обычно отношения с отцом?

Она вытерла глаза кулаком.

– Очень хорошие. Из-за этого мне еще хуже. Вроде как… предательство.

– Понятно. – Задумавшись, он покачался на каблуках. – Раз ты не хочешь возвращаться, я сам отвезу тебя домой, если ты не против прокатиться на мотоцикле.

Кейт заколебалась, но потом решила, что лучше принять предложение нового знакомого, чем рисковать, бродя по улицам в такую холодную погоду. Ему не позволили бы парковать машины гостей Мэрилендского котильона, если бы он был безответственным парнем. Кроме того, инстинкт подсказывал, что с ним она будет в полной безопасности.

Или по крайней мере будет так, как она сама захочет. Наконец, улыбнувшись, она протянула ему руку.

– Решено, Донован.

Его пожатие было теплым и сильным. Она ощутила странное покалывание, почти как электрический разряд. Сказав себе, что ее воображение переходит всякие границы, Кейт освободила руку и пошла назад, к зданию театра.

– Кстати, меня зовут Кейт Корси.

– Приятно познакомиться. Ты не похожа на девушку, впервые вышедшую в свет.

– До этого я просто притворялась.

Возле театра еще двое парковщиков прятались от ветра в углу лестницы. Как и ее сопровождающий, они, наверное, были студентами. Донован сказал:

– Прошу прощения, но я должен оставить работу, чтобы довезти домой мисс Корси. Если кто-нибудь поинтересуется, скажите, что с ней все в порядке.

Один из парней, рыжий и худой, скорчил гримасу.

– Нас остается только двое, представляю, какой будет зоопарк, когда все начнут разъезжаться. Но ты прав, мы не можем ей позволить идти пешком. – Он ухмыльнулся с видом превосходства. – Я могу доставить вас домой, мисс Корси, у меня машина, а не мотоцикл.