Текст книги "Обретенное счастье"

Мэри Джо Патни
Обретенное счастье

ПРОЛОГ
КОНЕЦ ИГРЫ

Тауэр, Лондон, осень 1835 года

От каменных стен Тауэра веяло ужасом и отчаянием. Сколько несчастных томилось в этих мрачных казематах, моля о спасении? Когда колокола ближайшей церкви пробили семь раз, Гэвин Эллиот еще лежал на узкой тюремной койке, закрыв глаза. Еще немного, и ему придется встать и подготовиться к суду, который должен состояться сегодня. Но он продолжал лежать, наслаждаясь теми сладостными видениями, что проплывали перед его мысленным взором. Сверкающая, словно драгоценный аквамарин, гладь воды, белый песок, такой белый, что слепило глаза. Александра, заливающаяся смехом, такая живая и непосредственная, что все женщины по сравнению с ней казались фальшивыми и чопорными.

Александра, Алекс… Видение рассыпалось на сотни крохотных кусочков – и исчезло. Гэвин неохотно поднялся и сел на койке, свесив ноги на каменный пол, от которого веяло холодом смерти. Два тюремных надзирателя, как всегда, стояли на посту у дверей его камеры, суровые и неприступные, как камни Тауэра. Когда он выходил в море, будучи еще простым матросом, общество других мужчин, которые трудились бок о бок с ним, не тяготило его, но с тех пор столько воды утекло. Он слишком долго плавал капитаном и хозяином судна, и постоянное присутствие других людей его раздражало. Дверь открылась и снова закрылась.

– Ваш завтрак, сэр. – Тюремщики были предельно вежливы. Не их вина, что чай был чуть теплым, когда, в конце концов попадал в руки узника.

Подойдя к умывальнику, Гэвин ополоснул лицо холодной водой, чтобы придать ясность мыслям, и с особой тщательностью побрился. Он не должен выглядеть сегодня злодеем, думал он, глядя на свое отражение в зеркале. Но, увы, несмотря на все ухищрения, лицо его оставалось хмурым и суровым. Недели заключения наложили темные тени вокруг глаз. Да и годы, проведенные под солнцем в море, оставили свой след – загар, который настоящие британцы считали неджентльменским.

Взглянув на свое пальто и брюки, черные по случаю траура, он подумал, не сочтут ли судьи это вызывающим?

Дверь снова отворилась. Тот тюремщик, что был повыше, по имени Ридли, что-то протестующе пробурчал. В ответ послышалось:

– У меня есть разрешение.

Узнав голос, Гэвин повернулся, чтобы поздороваться с графом Рексхемом. Они прошли вместе долгий путь, с тех пор как впервые встретились в Индии семь лет назад. Тогда Кайл Ренборн, лорд Максвелл, был неугомонным богатым наследником, сбежавшим от наскучившей ему чопорной английской жизни. В то время Гэвин едва сводил концы с концами – беды, обрушившиеся на его торговую компанию «Эллиот-Хаус», привели его на грань разорения.

После ночи разговоров и большого количества спиртного новоиспеченные компаньоны пришли к соглашению, скрепив его рукопожатиями. С тех пор они стали друзьями и партнерами. Эта дружба связывала их даже сейчас, когда Кайл унаследовал титул своего отца, став графом Рексхемом, а Гэвин влип в скандальную историю в Лондоне.

Кайл подошел к койке, на которой сидел Гэвин, его длинное пальто намокло от дождя.

– Я подумал, почему бы мне не проводить тебя в суд?

Он преднамеренно шел на такой поступок, желая продемонстрировать перед публикой свою поддержку Эллиоту.

– Спасибо, друг, – хмуро отозвался Гэвин, – но не стоит подвергать испытанию твою репутацию.

– Преимущество лорда в том и заключается, – улыбнулся Кайл, – что он имеет право пренебрегать мнением окружающих. Это особенно полезно, когда кого-то из его друзей подозревают в убийстве. – Небрежным жестом Кайл попросил тюремщиков выйти из камеры. Когда друзья остались одни, он тихо проговорил: – Обвинитель нашел пару свидетелей, которые попытаются доказать твою вину. Пирс и твой проклятый кузен вполне могут сделать это.

Гэвин поежился:

– Разумеется, проще обвинить меня в убийстве, нежели поверить, что я жертва запутанной интриги.

– Ты не убийца.

– Я не убивал Алекс, но на моей совести есть другие жизни. Может быть, меня настиг Божий суд?

– Спасать других и защищать свою жизнь – это не убийство. Доказательства, якобы подтверждающие, что ты ответственен за смерть Алекс, – абсурдны!

– Но их вполне достаточно, чтобы повесить ненавистного выскочку, торгаша американо-шотландского происхождения. Особенно если это бизнесмен, который перешел дорогу кое-кому из влиятельных особ. При желании ничего не стоит представить дело так, будто я захотел избавиться от нелюбимой жены.

– Никто из тех, кто хоть раз видел, как ты смотрел на Алекс, ни за что не поверит в это.

Горло Гэвина перехватил спазм. Его друг всегда был чутким человеком.

– Даже если меня оправдают, это ее не вернет.

– Ради Бога, не выводи меня из терпения, черт побери! – возмутился Кайл. – Ты что, хочешь, чтобы тебя повесили за преступление, которого ты не совершал?

Дверь отворилась, и на пороге появились тюремщики в сопровождении четырех стражников, которым надлежало сопроводить заключенного в суд. Окруженный конвоем, Гэвин спустился по каменным ступеням и вышел на улицу под дождь, где его уже поджидала тюремная карета. Кайл от него не отставал. Молчаливое присутствие друга подбадривало Гэвина. В этом безумном мире было несколько человек, которые верили в его невиновность.

Когда карета выехала за пределы Тауэра, из группы зевак донеслись крики:

– Убийца! Убийца! Смотрите, это он убил свою жену! Повесить его, повесить этого мерзавца! – Град камней обрушился на карету.

Взгляд Гэвина выделил из толпы трех мужчин, одетых лучше, чем городские зеваки. Эти трое больше всех жаждали его смерти. Бартон Пирс, лицо неподвижное и холодное, как гранит, – он лелеял свою ненависть все эти годы. Филипп Эллиот – он, безусловно, только бы выиграл, если бы Гэвина повесили. Майор Марк Колуэлл считал, что лишь офицер достоин Александры. Был ли триумф в их глазах? Разглядеть из-за дождя это было невозможно – но все они будут плясать на его могиле, когда придет время.

Он поднял воротник пальто и отвернулся от окна. Его жизнь круто изменилась в тот день, когда он познакомился с Александрой. Кто мог подумать, что страстное желание помочь женщине, оказавшейся в беде, приведет его на виселицу?

КНИГА ПЕРВАЯ
ЦЕНА ЖИЗНИ ЖЕНЩИНЫ

Глава 1

Ост-Индия, весна 1834 года

Ее разбудила необычная тишина. Ни завывания ветра, ни скрипа мачт, ни ударов волн, прилагающих все силы, чтобы проломить корпус судна… Шторм утих. С трудом веря, что «Амстел» выстоял, Александра осторожно отодвинулась от спящей рядом восьмилетней дочурки и развязала веревки, которые использовала во время сильной качки, чтобы не упасть с узкой корабельной койки. Все ее тело ныло как от побоев. Она не смыкала глаз два дня и целую ночь и наконец, совершенно обессиленная, погрузилась в беспокойный сон, прижав к себе Кейти.

В иллюминаторе над постелью виднелось посветлевшее небо. Близился рассвет. Войдя в большой тихий залив, окруженный обломками скал, корабль бросил якорь. Нетерпеливо потянувшись к иллюминатору, она распахнула его, и свежий воздух ворвался в каюту.

Теплый, полный острых неведомых запахов бриз нежно ласкал ее лицо. Закрыв глаза, Алекс шепотом прочла благодарственную молитву за их спасение. Хотя она прятала свои страхи от Кейти, мысль, что «Амстел» обречен и что им больше никогда не суждено увидеть Англию, не покидала ее все время, пока длился этот ужасный шторм.

Ей исполнилось двадцать, когда ее уговорили принять предложение майора Эдмунда Уоррена. Ее отец, отчим, дед – все служили в армии, и звуки барабанного марша запомнились ей с детства, когда вместе с матерью она следовала за войсками во время Пиренейской кампании. Что могло быть естественнее, чем выйти замуж за Эдмунда ради него самого и той романтики, которую сулило ей это замужество?

Хотя Эдмунд оказался хорошим мужем, грубая действительность диких земель Австралии была далека от романтики, и Алекс скучала по своему дому и семье гораздо сильнее, чем ожидала. А появление ребенка лишь усугубило это чувство. Она с тоской думала, что ее Кейти никогда не увидит своих бабушек и дедушек, своих дядей, тетей, кузин и кузенов.

– Мама!

Алекс оторвалась от окна и, оглянувшись, увидела темные, широко открытые глаза дочери, выделявшиеся на бледном осунувшемся личике.

– Я здесь, Кейти, птичка моя.

– Шторм кончился?

– Да. Хочешь посмотреть в окно?

Кейти выбралась из-под сбитого одеяла и, встав на койке, потянулась к иллюминатору.

– Где мы?

– Не знаю точно. Мы были примерно в двух днях пути на юго-восток от Батавии, когда начался шторм. – Она погладила дочь по мягким светлым волосам, выглядывающим из-под кружевного чепчика, в котором она спала. – Здесь, в Ост-Индии, тысячи и тысячи островов – больше, чем звезд на ночном небе. Некоторые из них вполне цивилизованные, но на других живут дикари, а на иные никогда не ступала нога европейца. Но капитан Верховен знает, куда мы направляемся. Он прекрасный моряк и сможет провести нас через все штормы, лавируя между островами, чтобы избежать опасности.

Во всяком случае, она надеялась, что капитан знает, где они находятся. Он производил впечатление опытного моряка. Когда оцепенение, в котором она пребывала после смерти Эдмунда, начало понемногу затихать, она нетерпеливо засобиралась домой и заказала билет на голландский торговый корабль «Амстел», решив не дожидаться английского судна. Их корабль направлялся в Калькутту через Батавию и Сингапур. Из Индии будет проще добраться до Англии. Хотя команда на судне была много меньше, чем та, что сопровождала ее и Эдмунда в Новый Южный Уэльс, Алекс и Кейти чувствовали себя вполне комфортно, и путешествие доставляло им удовольствие – пока не начался шторм.

– Я хочу есть, – тоскливо проговорила девочка, поднимая на мать большие глаза. – Мы скоро будем завтракать?

Алекс тоже проголодалась. Плиту на камбузе не зажигали в целях безопасности, так как во время шторма это могло привести к пожару. Но даже если бы еду и приготовили, они не смогли бы есть из-за тошноты.

– Я посмотрю, что можно найти на кухне, кок, наверное, уже встал и готовит завтрак.

Так как Алекс спала не раздеваясь, она только сунула ноги в туфли и вышла из каюты. На корабле было тихо, если не считать постоянного поскрипывания дерева и стука снастей. Капитан, наверное, решил дать своим измученным матросам отдых, прежде чем приводить в порядок судно, изрядно потрепанное штормом.

Теперь остров был виден яснее, хотя над поверхностью воды стлался густой туман. Она разглядела темный силуэт дежурного офицера, стоящего у штурвала, и по его фигуре догадалась, что это юный голландец – помощник капитана. Вскинув руку в приветствии, Алекс получила в ответ вежливый поклон.

Она направилась на камбуз и вдруг услышала недалеко от судна глухой всплеск. Она нахмурилась. Большая рыба?

Звук повторился. Напрягая зрение, она вглядывалась в туманную мглу. Постепенно тени приобрели более четкие очертания, это были две джонки – узкие, длинные лодки, на которых обычно плавали аборигены. Всякий раз, когда корабль проходил мимо островов, джонки подходили к «Амстелу», и местные жители предлагали всем желающим фрукты, рыбу и домашнюю птицу. Алекс как-то купила у одной местной женщины куклу для Кейти.

Но на этот раз интуиция подсказала ей, что островитяне догоняют их отнюдь не с мирными целями. Они старались подойти к кораблю как можно незаметнее. Зная, что острова наводнены пиратами, Алекс бросилась к капитану, молясь, чтобы она ошиблась.

– Посмотрите!

Его взгляд последовал за ее указующей рукой, и тихое проклятие слетело с губ. Распознав опасность, он бросился к главному трапу, чтобы поднять на ноги команду. И в этот момент в первой лодке поднялся во весь рост громадный малаец и метнул в их сторону дротик. Пролетев над водой, он вонзился в горло молодого голландца. Алекс ахнула, пораженная скоростью, с какой мир на ее глазах превратился в ад.

Больше не скрываясь, лодки на максимальной скорости устремились к судну, сопровождаемые низким, жутким звуком боевого гонга. Приблизившись к шхуне, они окружили «Амстел» – а ведь прошла всего минута, как Алекс заметила их! Тяжелые удары сотрясли торговое судно, гарпуны взлетели над бортами, и пираты ловко вскарабкались на борт. Их было много, гораздо больше, чем моряков на «Амстеле», она насчитала сорок или пятьдесят мужчин в каждой лодке.

Разбуженные выстрелами и воинственным ревом гонга, моряки, вооруженные саблями, пиками и ружьями, выскакивали из трюма и бежали на палубу, готовые защитить корабль и свою жизнь. Мощная, сильная фигура капитана Верховена возникла рядом с Алекс. В каждой руке он держал по пистолету.

– Немедленно вниз! – прорычал он по-английски с сильным акцентом. И тут же выстрелил. Разукрашенный татуировкой туземец, чье тело было прикрыто лишь набедренной повязкой, вскрикнул и, перевалившись через борт, свалился в воду.

Оправившись от шока, Алекс бегом спустилась на нижнюю палубу. На полпути к каюте она увидела Кейти, стоящую в коридоре. Глаза девочки выражали недоумение.

– Что там происходит, мама?

– На нас напали пираты, но я уверена, моряки отобьют атаку. Капитан приказал нам оставаться здесь, пока бой не закончится.

Моля Бога, чтобы команде удалось справиться с пиратами, Алекс увела дочь в каюту и заперла дверь изнутри. Стараясь унять дрожь в руках, она вытащила из-под койки саквояж и принялась лихорадочно рыться в нем, пока не нащупала револьвер Эдмунда. Слава Богу, она еще в детстве научилась стрелять. Зарядив револьвер, она села на край кровати и обняла дочь за плечи.

– Что с нами будет? – дрожащим голосом спросила Кейти.

Сейчас не стоило лгать.

– Не знаю, дорогая. Мы должны быть готовы… ко всему.

Они услышали громкие выстрелы и крики боли, затем раздался тяжелый всплеск. Алекс бросилась к иллюминатору. Одну из шлюпок «Амстела» спустили на воду, и матросы, изо всех сил нажимая на весла, гребли к острову. Пока она наблюдала, какой-то моряк, не успевший занять место в шлюпке, прыгнул в воду, пытаясь догнать товарищей.

Она поняла, что битва проиграна. Пираты, заинтересованные в первую очередь в добыче, скорее всего не станут преследовать моряков. Но они с Кейти оказались в ловушке. Иллюминатор в каюте был слишком маленьким, чтобы через него пролезть. Лучшее, что их могло ждать, – это плен и впоследствии освобождение за выкуп. Худшее… она посмотрела на Кейти – нет, об этом думать нельзя.

Алекс снова села рядом с дочерью.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе, как приятно гулять по зеленым английским холмам ранним утром, когда все кругом покрыто легким туманом?

– Расскажи еще раз, мама, – попросила Кейти. Закрыв глаза, Алекс начала свой рассказ, но через пару минут в дверь их каюты нетерпеливо забарабанили. Послышались крики, грубая брань, и дверь затрещала под ударами. Алекс схватила револьвер и прицелилась в дверь, стараясь успокоить дыхание. Кейти вцепилась в ее руку.

– Что бы ни случилось, Кейти-птичка, помни, как сильно я тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, мама. – Кейти прижалась к матери так крепко, что Алекс услышала, как трепещет ее сердечко.

Дверь не выдержала, куски дерева и щепки полетели в разные стороны. Огромный, голый по пояс малаец ввалился в каюту, нагнув голову в тюрбане. Его черная борода устрашающе топорщилась, большую часть тела покрывала затейливая татуировка. В руке он держал кинжал. По бороде и татуировке Алекс догадалась, что это вождь пиратов.

– Убирайтесь! – приказала она, стараясь придать голосу властность.

– Бросай оружие! – прорычал он хрипло. Говорил он с сильным акцентом.

С отчаянием ощущая свою беспомощность, она подумала, что одной пули будет мало, чтобы остановить их всех.

Главарь сделал шаг вперед, его люди сгрудились за его спиной. Она подняла револьвер, дуло которого смотрело прямо в грудь малайцу. На таком расстоянии она не промахнется.

– Еще один шаг, и я стреляю.

Он улыбнулся, показывая крупные, как орехи, зубы.

– Сдавайтесь, или обе умрете!

Рука Алекс дрогнула. Единственная пуля могла спасти Кейти от насилия или рабства. Но, всемилостивый Боже, она не могла убить собственное дитя!

Воспользовавшись ее заминкой, пират выхватил у нее из рук револьвер. Вынув пулю, он с гнусной ухмылкой засунул оружие за пояс своего саронга. А затем, прищурившись, оглядел своих пленниц, У этого дикаря был умный и проницательный взгляд. Он смотрел на Алекс, словно фермер, оценивающий достоинства скота.

Она вздрогнула, но сдержалась, когда грубая ладонь скользнула по ее щеке. Пока она жива – жива и надежда. Она потребует, чтобы за них объявили выкуп. Ее семья достаточно богата, поэтому она и Кейти представляют большую ценность в качестве заложниц, нежели рабынь. Дотронувшись до волос девочки, золотых в утреннем свете, вождь пиратов расплылся в довольной улыбке.

– Красавица.

Он потянулся, чтобы снять девочку с койки.

– Нет! – вскрикнула Алекс, схватила дочь и сделала взмах ногой, чтобы ударить его.

Изрыгая проклятия, он успел уклониться, и ее нога лишь скользнула по его бедру. Движением руки он приказал двум мужчинам схватить ее, а сам вырвал девочку из ее рук. Кейти замолотила по его груди кулачками.

– Мама! Мама!

– Кейти! – Алекс вырывалась, стараясь прийти на помощь дочери.

С высокомерным равнодушием вождь пиратов перехватил кинжал и ударил ее рукояткой по голове.

Она потеряла сознание еще до того, как ее несчастную дочь унесли из каюты.

Глава 2

Порт Мадура, Ост-Индия, осень 1834 года

Остров Мадура расположен на редкость удачно: его окружают отмели и неприступные скалы вулканического происхождения, и лишь уютная гавань безопасна для судов, бросающих здесь якорь. Шхуна «Хелена» вошла в бухту, и первый помощник восхищенно воскликнул:

– Какой прелестный городок, капитан! Я-то думал, Мадура – дикое место…

Гэвин Эллиот улыбнулся. Бенджамин Лонг настоящий янки и прославился как моряк с огромным опытом, но это был его первый вояж в Ост-Индию.

– Эти острова не так уж безопасны, – ответил Гэвин. – Нет более красивого места на земле, но нет и более коварного. Люди здесь хорошие, но в то же время жестокие, хотя сами они не считают себя таковыми. Острова на первый взгляд выглядят цивилизованными, как, например, Мадура, но нужно вести себя очень осторожно, потому что местные жители совсем не похожи на нас.

Бенджамин прищурился, разглядывая ослепительно белый Дворец, возвышающийся на высоком скалистом холме в центре острова.

– Европейцы едут сюда без особой охоты. Португальский плотник как-то рассказывал мне, что султан Хасан большой охотник до человеческих душ, – задумчиво произнес Лонг.

– Более вероятно, что он истязает не души, а тела, но приходится признать – он умный правитель и постоянно расширяет торговлю с другими странами. Я никогда не слышал, чтобы корабль с Запада имел здесь какие-нибудь неприятности, – сказал Гэвин и подумал, что Мадура, конечно, безопасное место, но лишь для тех, кто слепо подчиняется воле султана, потому что кто же захочет, чтобы с него живьем содрали кожу – причем очень медленно – или зажарили на костре? Впрочем, Гэвин не стал говорить об этом. Моряки суеверный народ, и незачем пугать их без причины.

– Может быть, в былые времена обходилось и без неприятностей, но что-то это местечко не кажется мне таким уж безопасным. – Настороженный взгляд Бенджамина следил за большой, искусно украшенной лодкой, направляющейся в их сторону по сверкающей солнечными бликами воде залива. Это было официальное судно, возможно, принадлежащее местному торговому агентству.

– Мы пробудем здесь два-три дня – вполне достаточно, чтобы пополнить запасы воды и провизии и отправить груз по назначению. – Так как Гэвин никогда прежде не бывал на Мадуре, он обрадовался, когда представитель морского агентства в Маниле попросил его доставить несколько небольших коробок самому султану Хасану. Судя по оплате, они были очень ценными, а остановка, как предполагалось, должна была занять у них всего несколько дней.

О далеком острове ходило множество легенд. Богатые, могущественные и таинственные султаны Мадуры отказывались признавать голландские притязания на управление Ост-Индией, а голландцы проявили достаточно мудрости, чтобы не давить на них. Об острове, его жителях, но в первую очередь о султане рассказывали фантастические истории. Если принять во внимание тот факт, что остров был практически закрыт для иностранцев и им была оставлена лишь узкая прибрежная полоса причалов и таверн, то эти истории выглядели настолько невероятными, что слушатели только качали головами. Как и в Китае, правители Мадуры не хотели, чтобы их подданные проникались западными идеями образования, свободной торговли и справедливости, когда речь заходила о представителях низших сословий.

Что касается Гэвина, то ему нравились свободолюбивые западные идеалы, и его взгляд невольно задержался на американском флаге, развевающемся высоко над головой. «Хелена», названная в честь девушки, на которой он женился и которую вскоре потерял, была самой быстроходной и самой любимой в его флотилии шхуной. Она была построена по принципу балтиморских клиперов, хорошо зарекомендовавших себя в торговле с Китаем, но отличалась от них большими размерами. Вместительные грузовые трюмы, быстроходность и отличная плавучесть позволяли судну легко уходить от любой погони и выдерживать даже самые ужасные тайфуны. «Хелена» была прекрасно вооружена, ибо только глупец отправился бы в эти воды безоружным.

Гэвин начал свою карьеру с простого матроса и, став владельцем «Хелены», скучал по долгим морским путешествиям. По мере того как его бизнес рос, ему приходилось проводить все больше времени на суше. Когда они покинут Мадуру, шхуна возьмет курс на Англию, где Бенджамин примет командование судном, а Гэвин займется организацией лондонского отделения своей торговой фирмы «Эллиот-Хаус».

Филиалы в Макао и Кантоне были в надежных, честных руках, как и его офис в родном Бостоне. Открытие лондонского отделения компании было дерзким вызовом коммерческой столице Европы и целью, к которой он стремился не одно десятилетие. Еще бы, ведь он американец! Американец, который собирается побить лондонских купцов на их собственном поле и свести некоторые личные счеты. Другой Хелены никогда больше не будет, но может быть, он еще встретит женщину, которую сможет полюбить? А если кто-то припомнит его отца и то, что Гэвин Эллиот родился и воспитывался в Британии, до того как его увезли в Америку, это сделает его триумф еще более сладостным.

Пройдут годы, прежде чем он вернется на Восток, если вообще вернется, а потому путешествие на острова было его прощанием с этим регионом. Хотя Британия и Америка вошли в его кровь и плоть, он скучал по красотам Ост-Индии, по островам, разбросанным на самом синем из всех морей, словно драгоценности, небрежно брошенные щедрой рукой великана. Он скучал и по Китаю, где в течение последних лет провел немало времени, либо отдыхая в своей роскошной вилле на Макао, либо занимаясь делами в тесном, многолюдном, переполненном иностранцами разноязыком Кантоне, средоточии всех его богатств…

Пришлось отвлечься от невеселых мыслей, когда к нему подошел второй помощник.

– Капитан, для вас личное письмо.

Очевидно, посланцы знали, что он везет специальный груз для султана. Гэвин подошел к трем мужчинам, которые поднимались на борт его шхуны. Двое по виду были аборигены, чиновники портовой службы, а третий, китаец в шелковой одежде, держался с достоинством, как человек, обладающий властью.

Гэвин вежливо склонил голову.

– Добро пожаловать на «Хелену», джентльмены, – проговорил он на разговорном малайском, который был в ходу на островах. – Своим присутствием вы оказываете честь моему кораблю.

К его удивлению, китаец ответил на хорошем английском:

– Это вы делаете нам честь, капитан Гэвин Эллиот. Я Шень Ю, премьер-министр Мадуры. Мне поручено передать вам приглашение от его величества султана Хасана.

Богатый жизненный опыт подсказал Гэвину, что не стоит показывать своего удивления. Откуда Шень Ю знает его имя, если он и его шхуна никогда не заходили в этот порт? И по какой причине американский капитан удостоился приглашения султана? Да, Гэвин был преуспевающий делец, глава торгового дома, носящего его имя. Но чтобы султан пригласил в гости иностранного купца? Это противоречило местным обычаям. Может быть, его величество просто беспокоится о своих драгоценных коробках? Что-то во всем этом было странное, и Гэвин решил, что следует быть настороже.

– Мне будет приятно самому отвезти во дворец груз, предназначенный султану, – ответил Гэвин с легким поклоном.

– О, это совсем не обязательно, – улыбнулся Шень Ю. – Я сам позабочусь о грузе. Его величество пожелал, чтобы вы проследовали со мной в Белый дворец и провели там ночь в качестве его гостя.

Что, черт возьми, происходит? Ясно, что от этого приглашения невозможно отказаться, если только Гэвин не собирается немедленно покинуть гавань. Правда, он не испытывал страха, да к тому же его разбирало любопытство.

– Я удивлен, что такой чести удостоился простой капитан. Выпейте что-нибудь прохладительное, пока я буду готов отправиться с вами.

Гэвин передал мадурайцев Бенджамину и пошел переодеться. В этой части света придают огромное значение внешнему виду – чем богаче, тем лучше, поэтому по его просьбе портной украсил его морскую форму ослепительным золотым шнуром и сверкающими, словно солнце, блестящими металлическими пуговицами, а форменную фуражку – роскошным плюмажем. Он терпеть не мог облачаться во все это великолепие и с трудом сохранял в подобных случаях невозмутимое выражение лица, однако его тщательно скрываемое раздражение никогда не отражалось на его поведении, а потому и не вызывало недовольства. Парадная форма удивительно ему шла.

Войдя в каюту, он вызвал Сурио Индарто, малайца, чьи обязанности не поддавались принятой среди моряков классификации и для удобства его называли просто слугой. Сурио находился рядом с Эллиотом уже много лет, был кладезем ценной информации о Востоке, давал Гэвину уроки восточной борьбы, но в первую очередь был ему верным другом. Ступая мягко, как кошка, малаец вошел в каюту. В море он обычно носил саронг, одежду, принятую на островах, но сходя на берег, надевал длинную рубашку-тунику и широкие штаны из белого хлопка.

– Меня пригласили провести ночь в Белом дворце, и я хотел бы, чтобы ты меня сопровождал, – сказал Гэвин. – Что мне нужно знать о султане Хасане?

Сурио нахмурился.

– Будьте осторожны, капитан. Хасан не стал бы приглашать, если бы ему ничего от вас не было нужно. Его за глаза зовут «Мадурайский леопард», потому что он любит поиграть с людьми как кошка с мышкой.

– Но что ему нужно от меня?

– Может быть, ему приглянулся ваш корабль? В эти воды никогда не заходило столь прекрасное судно.

Гэвин пристегнул к поясу шпагу, которая была произведением ювелирного искусства и одновременно грозным оружием.

– «Хелена» не продается.

– Не так-то просто отказать султану, – вздохнул Сурио.

– Ты считаешь, что принять его приглашение – значит подвергать себя опасности?

Сурио задумался.

– Нет, убийство иностранного капитана повредит его торговым интересам. Но не заключайте с ним сделку, Гэвин. Леопард – опасный партнер.

– Понятно. – Гэвин отпер шкафчик, в котором хранились изысканные европейские вещицы, приготовленные для подарков в подобных обстоятельствах. Его взгляд остановился на уникальной музыкальной шкатулке, ее хитроумный механизм исполнял мелодию Моцарта, под которую фарфоровые фигурки дамы и кавалера в костюмах восемнадцатого века танцевали менуэт. – Упакуй это и принеси вместе со сменой одежды. На встречу с султаном с пустыми руками не ходят.

К тому времени как Гэвин Эллиот вошел в огромный зал, где султан давал аудиенции, он успел осмотреть роскошный дворец – свидетельство богатства властителей Мадуры. Ему не приходилось видеть такого количества сверкающего мрамора и позолоченных скульптур со времени своего визита к магарадже Майсура в Индии. Покои, которые предназначались лично ему, были достойны принца. И он снова подумал о том, чего же хочет от него султан.

Раздался удар гонга, и по залу пронесся шелест приглушенных голосов огромной толпы придворных, стоящих вдоль стен. Отвесив низкий поклон, Шень Ю обратился к султану:

– Ваше величество, позвольте представить вам капитана Гэвина Эллиота, главу торговой фирмы «Эллиот-Хаус», хозяина прекрасного судна «Хелена».

– Добро пожаловать на Мадуру, капитан Эллиот. – Как и Шень Ю, султан Хасан говорил на превосходном английском. Высокий, крепко сбитый мужчина лет сорока с небольшим был одет в роскошные шелка и с ног до головы увешан драгоценностями. Его массивный трон был украшен так ярко, что напоминал павлиний хвост благодаря сочетанию голубых, зеленых и фиолетовых драгоценных камней.

Гэвин склонил голову в поклоне:

– Благодарю вас, ваше величество. Я слышал много удивительных рассказов о чудесах Мадуры, но никогда не думал, что мне посчастливится увидеть их лично. – Он повернулся к Сурио, и тот вышел вперед, держа в руках ящик из полированного орехового дерева, в котором находилась музыкальная шкатулка. – Пожалуйста, примите этот скромный дар как свидетельство моей благодарности за ту честь, что вы оказываете мне.

Сурио достал музыкальную шкатулку из ящика и отдал слуге. Тот, непрерывно кланяясь, подошел к трону и поставил подарок у ног султана. Хасан взял шкатулку и принялся с интересом ее изучать. Гэвин уже собирался показать ему, как заводится механизм, но султан сам во всем разобрался.

Изящные фигурки дамы и кавалера закружились в танце, когда искрящаяся мелодия Моцарта разнеслась в солнечном полудне. Придворные, восхищенно приоткрыв рты, теснились вдоль стен, и даже султан соизволил улыбнуться.

– Красивый подарок, капитан. Благодарю.

Он еще дважды заводил шкатулку, и музыка звучала снова и снова, но наконец султан вернул подарок слуге, который продолжал стоять на коленях у трона. К несчастью, шкатулка выскользнула из его рук и упала на мраморный пол. Раздался общий вздох, когда фарфоровые фигурки покатились по полу.

Сурово сдвинув брови, султан вытащил короткий хлыст из складок широкого золотого пояса и с размаху полоснул слугу по лицу. Тот вскрикнул, затем покорно склонил голову, кровь брызнула из глубокой раны и потекла по щеке. Придись удар султана чуть выше, бедняга мог бы остаться без глаза.

Пораженный столь неожиданной жестокостью, Гэвин вдруг сообразил, что дворец наполнен не слугами, а рабами. Человек, получающий деньги за свою работу, не станет терпеть подобное обращение от своего хозяина.

Засунув хлыст за пояс, Хасан поднялся с трона и спустился по ступеням к Гэвину. Он подошел так близко, что Эллиот увидел опасный блеск в его темных глазах.