Текст книги "Слишком много и всегда недостаточно"

Глава 4
В надежде летать

На престижное направление Бостон – Лос-Анджелес назначили самых лучших пилотов. И в мае 1964 года Фредди совершил свой первый официальный полет в качестве профессионала из бостонского аэропорта Логан в международный аэропорт Лос-Анджелеса – менее чем через шесть месяцев после того, как он подал документы на первый в том году курс переподготовки.

В роли пилота пассажирского лайнера Фредди был уникальным явлением для семьи Трампов. Никто из остальных детей Фреда не достиг столь же многого совершенно самостоятельно. Ближайшей к Фредди в этом смысле была Мэриэнн, в начале 1970-х получившая диплом юриста и в течение дальнейших девяти лет накопившая солидный опыт работы в прокуратуре. Однако ее последующее назначение в федеральный апелляционный суд стало возможным благодаря связям Дональда, пожелавшего сделать ей любезность. Элизабет десятилетиями занимала одну и ту же должность в банке Chase Manhattan, на которую ее устроил Фред. Дональда опекали с самого начала, каждый его проект финансировался и поддерживался сначала Фредом, а затем (и вплоть до настоящего времени) мириадами других «опекунов». Не считая краткого периода работы в нью-йоркской брокерской фирме, Роберт всегда работал у отца, а затем у Дональда. Да и про самого Фреда нельзя сказать, что он добился всего совершенно самостоятельно, ведь компанию, ставшую впоследствии Trump Management, создала его мать.

Фредди же еще в колледже окончил летную школу, бросил вызов отцу (за что ему предстояло расплачиваться остаток жизни) и жил не только без поддержки родственников, но при явно выраженном презрительном отношении с их стороны. Вопреки всему он был твердо намерен добиваться работы в TWA столько времени, сколько потребуется. Но ему удалось это с первой попытки.

В 1950-х и 1960-х годах подавляющее большинство вновь нанимаемых летчиков получали свою профессиональную подготовку в армии. Стандартная учебная группа состояла из двадцати студентов: четверо из военно-воздушных сил, четверо из военно-морского флота, четверо из армии, четверо из морпехов и четверо гражданских. В свои двадцать пять лет Фредди был одним из двенадцати человек, допущенных к первому в 1964 году курсу переподготовки пилотов TWA. Десять из них прошли обучение летному делу в армии. Если учесть, что в то время авиатренажеров не было и все обучение проходило в воздухе, подобное достижение было еще более поразительным. Наконец-то Фредди пожинал плоды многих часов, проведенных на летном поле, пока его товарищи гуляли на студенческих вечеринках.

В те дни авиаперевозки были на пике моды, а тон задавала авиакомпания Trans World Airlines (TWA) Говарда Хьюза, которую предпочитала голливудская звездная тусовка. Обозревательниц светской хроники Хедду Хоппер и Луэллу Парсонс TWA возила в аэропорт и обратно на лимузинах, и после такой рекламы летать самолетами этой компании захотели все. TWA входила в число крупнейших авиаперевозчиков мира и обслуживала как внутренние, так и международные маршруты. Командир корабля был богом, и относились к нему соответственно, а благодаря слабости Говарда Хьюза к красивым женщинам все стюардессы компании выглядели как кинозвезды.

Внимание, получаемое летчиками от пассажиров, когда те проходили через терминал, – восхищенные взгляды, просьбы дать автограф, – все это было Фредди в новинку и приятно отличалось от его положения в Trump Management, где он безуспешно пытался добиться уважения. Залитые светом аэропорты резко контрастировали с темным, неприветливым офисом и грязными стройплощадками, которые он оставил в Нью-Йорке. Вместо бульдозеров и экскаваторов – ряды сверкающих Boeing 707 и DC-8 на взлетной полосе. Если раньше любые решения Фредди подвергались сомнению и критике отца, то теперь, в кабине экипажа, рычаги управления контролировал он.

Фредди перевез свою молодую семью в Марблхед, небольшой портовый город в сорока минутах к северо-востоку от бостонского аэропорта Логан на побережье Массачусетса. Они арендовали обветшалый коттедж, стоявший среди эклектичной смеси домов, что окружали общественную зону отдыха неподалеку от раскинувшейся на большом пространстве гавани, где Фредди держал свою «яхту» – порядком потрепанную Boston Whaler.

Май в Марблхеде был безмятежным. Фредди нравилось летать. Было много общения с барбекю и поездками на глубоководную рыбалку. Почти каждые выходные к ним приезжали друзья из Нью-Йорка. Однако через месяц этот режим стал напрягать Фредди. Он часто томился бездельем, когда не был в кабине пилота. Линда заметила, что он начал пить больше остальных, – раньше такой проблемы никогда не возникало.

Возможно, из желания ее защитить муж больше не откровенничал с Линдой, поэтому она не была посвящена в подробности разговора, состоявшегося у них с Фредом в декабре. Линда не знала о шквале оскорблений, которые постоянно (по почте и по телефону) сыпались на Фредди от отца. Но его друзья знали. Фредди, с ноткой неуверенности в голосе, говорил им, что Старик стесняется того, что его сын – «небесный извозчик». Отец без особого труда убедил его в том, что, приняв решение уйти из Trump Management, он принял свое поражение. Самым существенным моментом, который Линда не до конца понимала – и, говоря по справедливости, Фредди, возможно, тоже не осознавал, – было то, насколько серьезное значение мнение Фреда Трампа имело для его сына.

Однажды вечером, вернувшись из полетов, Фредди выглядел особенно взвинченным. Во время ужина он сказал: «Нам нужно развестись».

Линда была потрясена. Последнее время муж был напряжен больше обычного, но она считала это результатом ответственности, которую он испытывает за жизни двух сотен людей каждый раз, когда летает.

«Фредди, ты что?»

«У нас не получается, Линда. Я не вижу будущего для нас».

«Да ты здесь проводишь времени меньше, чем на работе, – озадаченная его выпадом сказала она. – У нас ребенок. Как ты можешь так говорить?»

Фредди встал и налил себе выпить. «Забудь», – буркнул он и вышел из комнаты.

Больше они к этому разговору не возвращались, и через несколько дней жизнь вернулась на круги своя, как будто ничего необычного и не произошло.

В июне восемнадцатилетний Дональд (только что окончивший военную академию) и шестнадцатилетний Роберт (все еще студент колледжа St. Paul, alma mater Фредди) приехали в Марблхед их навестить. Дональд был за рулем новой спортивной машины, которую по случаю выпуска ему подарили родители – несколько другой уровень по сравнению с чемоданом, полученным по аналогичному поводу Фредди.

Фредди с нетерпением ждал этой встречи. Никто из его братьев и сестер никогда не летал с ним на самолете и не выражал никакого интереса к его новой карьере. Он надеялся, что, показав братьям свой мир, он, возможно, обретет союзников. Если бы хоть один член его семьи смог в него поверить, это прибавило бы ему сил противостоять отцовскому недовольству.

В то время Дональд был на перепутье. Когда в декабре 1963 года Фредди объявил о том, что уходит из Trump Management, это стало для Дональда полной неожиданностью. Решение брата совпало с концом первого семестра выпускного курса Дональда, и, так как его звали не Фред, на тот момент он и понятия не имел, какой будет его роль в компании, хотя, так или иначе планировал там работать. Вследствие этой неопределенности он толком не готовился к своему будущему за пределами средней школы. Окончив весной Военную академию Нью-Йорка, он так и не отправил документы на поступление в колледж и попросил Мэриэнн подыскать ему место в каком-нибудь местном учебном заведении.

Утром Фредди и Линда устроили барбекю, и в процессе беседы Дональд рассказал, что собирается с папой в Чикаго, чтобы «помочь» ему с одним проектом, который тот рассматривает. Облегчение Фредди было заметно невооруженным взглядом. Возможно, Фред начинает принимать новую реальность и решил сделать своим прямым наследником Дональда.

Позднее днем Фредди с ребятами вышли порыбачить на его «яхте».

Несмотря на все старания Фредди донести до своего брата азы этого занятия, у Дональда ничего не получалось. Последний раз они рыбачили вместе в компании Билли и с несколькими товарищами из студенческого братства, когда Дональд еще учился в NYMA. Когда один из них попытался показать Дональду, как правильно держать удочку, тот увернулся со словами: «Я знаю, что делаю». – «Да уж, дружок. И делаешь ты это хуже некуда». Остальные рассмеялись. Дональд швырнул свою удочку на палубу и с гордым видом пошел в носовую часть лодки. Он был так зол, что не смотрел, куда идет, и Фредди забеспокоился, что тот свалится за борт. С тех пор его рыбацкие навыки не улучшились.

Когда три брата вернулись из залива, Линда готовила обед. Как только они вошли в дом, она почувствовала напряжение. Что-то изменилось. Хорошее настроение Фреда сменилось тихой, едва сдерживаемой злостью. Фредди (тогда еще) не часто выходил из себя, и она восприняла это как дурной знак. Он налил себе выпить. Еще один недобрый знак.

Еще перед тем, как они сели обедать, Дональд взялся за старшего брата. «Знаешь, папе надоело, что ты тратишь свою жизнь впустую», – заявил он, как будто внезапно вспомнил, зачем он здесь.

«Не надо мне рассказывать о том, что думает папа», – сказал Фредди, уже слишком хорошо осведомленный о взглядах своего отца.

«Он говорит, что ему стыдно за тебя».

«Не пойму, почему это так заботит тебя, – ответил Фредди. – Ты хочешь работать с отцом – вперед. Меня это не интересует».

«Фредди, – сказал он, – а ведь папа насчет тебя прав: ты всего лишь расфуфыренный водила». Дональд мог не понимать первопричину презрительного отношения отца к Фредди и его решения стать профессиональным пилотом, но он обладал безошибочным инстинктом хама находить самый действенный способ уязвить противника.

Фредди понял, что братья (или, по крайней мере, Дональд) были отправлены, чтобы доставить послание отца. Но услышать унизительные отцовские слова Фреда из уст младшего брата было выше его сил.

Линда краем уха слышала часть разговора и вошла в гостиную как раз в тот момент, когда с лица Фредди сошла вся краска. Она с грохотом кинула на стол блюдо, которое держала в руках, и закричала на своего деверя: «Тебе бы заткнуться, Дональд! Ты знаешь, как тяжело ему приходится на работе? Ты и понятия не имеешь, о чем говоришь!»

Остаток вечера Фредди ни с кем из братьев не разговаривал, а наутро они уехали в Нью-Йорк, на день раньше, чем планировали.

Фредди начал много пить.

В июле TWA предложила ему повышение. Компания хотела отправить его в свой учебный центр в Канзасе, чтобы обучить летать на закупаемых для парка новых Boeing 727. Он отказался, даже несмотря на то, что Линда напомнила ему, что в Национальной гвардии он всегда исполнял приказы старших по званию. Он объяснил руководству, что, подписав всего лишь два месяца назад годовой договор аренды дома в Марблхеде, он не может вновь срывать свою семью с насиженного места. В действительности Фредди начал подозревать, что его мечта умирает. Он терял надежду на то, что отец примет его решение стать профессиональным летчиком, а без этого признания он, по-видимому, уже не мог идти по жизни дальше. Всю свою жизнь до ухода из Trump Management он старался стать таким, каким хотел его видеть отец. Когда эти попытки раз за разом проваливались, у него затеплилась надежда, что, если пойти по пути воплощения собственной мечты, отец наконец примет его таким, какой он есть на самом деле. Его детство прошло в попытках сориентироваться, как можно заслужить одобрение отца, и он отлично знал, что у него есть для этого единственный способ – стать совершенно другим человеком. А это у него никак не получалось. Одобрение отца по-прежнему значило для него больше, чем все остальное. Главным судьей достоинств и недостатков своих детей всегда был Фред (и, наверное, остается: даже в возрасте под восемьдесят моя тетя Мэриэнн продолжала страстно желать одобрения своего давно умершего отца).

Когда позднее TWA предложила Фредди летать из аэропорта Айдлуайлд, он уцепился за эту возможность, считая, что это станет способом спасти ситуацию. С практической точки зрения этот перевод был неразумным решением, поскольку ему приходилось ездить из Марблхеда в Нью-Йорк каждые три или четыре дня. Хуже того, это географически приближало его к Фреду. Но, возможно, именно к этому Фредди и стремился. Хоть Фред и не одобряет его, но, может быть, получится убедить его, что авиация – это именно то, чем ему следует заниматься, если показать ему ее поближе. Между полетами Фредди приводил коллег-пилотов в Дом знакомиться со своей семьей в надежде, что это произведет впечатление на Фреда. Это был жест отчаяния, но Фредди и был в отчаянии.

В конце концов, это уже не имело значения. Фред так никогда и не смог забыть его предательство. Фредди поступил и в Корпус, и в студенческое братство, и в летный клуб, но все это не повлияло на его изначальный план работать на отца, чтобы обеспечить сохранение его империи на века. С точки зрения Фреда, уход Фредди из Trump Management наверняка был проявлением вопиющего неуважения. Как ни парадоксально, именно такую дерзость Фред и хотел привить своему сыну, но она была растрачена не на те амбиции. Наоборот, Фреду казалось, что неслыханный поступок Фредди подрывает его авторитет и ослабляет его уверенность в том, что ему подвластно все, включая жизнь сына.

Спустя несколько недель после визита мальчиков над Марблхедом разразилась страшная летняя гроза. Линда была в гостиной и гладила белые форменные рубашки Фредди, когда зазвонил телефон. Как только она услышала голос мужа, то поняла, что что-то случилось. Он сказал ей, что ушел из TWA. Им троим необходимо как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Линда была потрясена. У нее не укладывалось в голове, как он всего через четыре месяца мог бросить все, к чему так долго шел.

На самом деле TWA предъявила ему ультиматум: если он уволится по собственному желанию, то сохранит свою лицензию; в противном случае они вынуждены будут его уволить из-за серьезных проблем с алкоголем. А если его уволят, то он с большой вероятностью никогда больше не сможет летать. Он выбрал первый вариант, и это означало конец их жизни в Марблхеде. Сразу после Дня труда они втроем вернулись в угловую квартиру на девятом этаже дома Highlander в Jamaica.

Но Фредди не совсем отказался от карьеры пилота. Возможно, рассуждал он, если он начнет работать в более мелких авиакомпаниях, где самолеты поменьше и маршруты короче и не такие напряженные, то вернет себе утраченные позиции. Пока Линда и Фриц обживались, Фредди отправился в Ютику, небольшой город в северной части штата Нью-Йорк, чтобы работать в авиакомпании Piedmont Airlines, совершавшей рейсы по северо-востоку штата. Эта работа продлилась меньше месяца.

Он перебрался в Оклахому и полетал немного в местной компании. Он был там, когда Фрицу исполнилось два года. К декабрю он вернулся в Куинс. Свой алкоголизм он больше не контролировал и понимал, что становится профнепригодным. Фредди, единственный человек в семье, добившийся всего сам, медленно, но верно разрушал себя.

Не прошло и года с момента начала летной карьеры Фредди, как с ней уже было покончено. Лишенный других вариантов, Фредди оказался перед отцом, восседающим в своем любимом кресле в библиотеке и слушающим, как его старший сын просит работу, которую не любит и, по мнению Фреда, не способен выполнять.

Фред нехотя согласился, ясно дав понять, что делает сыну одолжение.

А затем на горизонте возник еще один проблеск надежды. В феврале 1965 года Фред приобрел землю под парком Steeplechase, одним из трех культовых парков развлечений на Кони-Айленд, который был основан в начале двадцатого века. Steeplechase на десятилетия пережил двух своих соперников: в 1911 году Dreamland был уничтожен пожаром, а Luna Park, также пострадавший от пожара, закрыли в 1944-м. Фред владел комплексом зданий и торговым центром, названными Luna Park, неподалеку от первоначального места. Steeplechase продолжал функционировать до 1964 года. С самого его открытия парком владели родные предпринимателя Джорджа К. Тилью, но несколько факторов – включая высокий уровень преступности и растущую конкуренцию в индустрии развлечений – заставляли их эту собственность продать. Фред, узнавший о том, что Steeplechase может появиться на рынке, начал подумывать о его приобретении. В планах было построить еще один жилой комплекс типа Trump Village, но сперва было необходимо преодолеть существенное препятствие: изменить вид разрешенного использования данного участка с земель общего пользования под жилую застройку. Завидев интересную возможность, Фред принялся обрабатывать своих старых приятелей-лоббистов и набрасывать текст предложения о покупке.

Отчаянно желавший улучшить свое положение и предать забвению TWA, Фредди ухватился за мысль о возможности своего участия в этом проекте. Он считал это своим последним шансом доказать Старику свою преданность.

К этому времени Линда была на шестом месяце беременности мной.

Часть вторая
Паршивая овца

Глава 5
На земле

Ссентября 1964 года Дональд жил в Доме, в получасе езды от Фордемского университета[21]21
  Фордемский университет (лат. Universitas Fordhamensis) – частный (изначально – католический) университет в Нью-Йорке. – Прим. ред.


[Закрыть] в Бронксе, об учебе в котором он в будущем предпочтет не вспоминать. Переход от строго регламентированной жизни в Военной академии Нью-Йорка к относительно расслабленной университетской дался Дональду нелегко: он часто томился бездельем и болтался по округе в поисках девушек, с которыми можно было бы пофлиртовать. Как-то днем ему попалась на глаза подружка Билли Дрейка Эннамэри, стоявшая на подъездной дорожке к дому и наблюдавшая, как ее отец моет семейную машину. Дональд знал, кто она, но прежде они не общались. Эннамэри знала Дональда по рассказам Фредди. В разговоре она упомянула, что училась в пансионе неподалеку от Военной академии Нью-Йорка.

«В каком?» – спросил он.

Услышав название, он с минуту на нее смотрел, а затем сказал: «Жаль мне тебя, конечно! Учиться в такой школе…»

Эннамэри, которая была тремя годами старше Дональда, ответила: «Уж не тебе-то меня жалеть». На этом разговор был закончен. Для него флирт заключался в том, чтобы ее принизить и вести себя свысока. Это показалось ей детским садом – как если бы он был второклашкой и выражал симпатию к девочке, дергая ее за косу.

В том, что Фредди явно впал в немилость, Дональд увидел возможность занять его место в качестве правой руки отца в Trump Management. Хорошо усвоив урок о необходимости быть самым лучшим – пусть и не совсем в соответствии с задумками отца, – Дональд решил получить образование, соответствующее его новым амбициям, хотя бы ради чистого бахвальства. Фред понятия не имел о престижных или не очень дипломах – ни он, ни моя бабушка в университетах не учились, – так что в том, куда подавать документы на поступление, дети Трампов были в целом самостоятельны. Зная о репутации Уортонской школы бизнеса, Дональд положил глаз на Пенсильванский университет[22]22
  Пенсильванский университет (University of Pennsylvania) – частный исследовательский университет в городе Филадельфия (штат Пенсильвания), входит в Лигу плюща. – Прим. ред.


[Закрыть]. К сожалению, хоть Мэриэнн делала за него домашние задания, она не могла сдать за него тесты, и Дональд боялся, что его далекий от лучших на курсе средний балл сведет на нет его усилия быть принятым. Чтобы подстраховаться, он подписал Джо Шапиро, умного парнишку с репутацией отлично справляющегося с тестами, пройти SAT[23]23
  Scholastic Aptitude Test – академический оценочный тест. – Прим. пер.


[Закрыть] вместо него. В те дни, когда еще не было документов с фотографиями и компьютеризированной системы учета, провернуть это было гораздо проще. Дональд, всегда бывший при деньгах, хорошо заплатил своему приятелю. Не полагаясь на авось, он также попросил Фредди поговорить с Джеймсом Ноланом, его приятелем по колледжу St. Paul, в то время членом приемной комиссии Университета Пенсильвании. Может быть, Нолан будет не против замолвить словечко за младшего брата Фредди.

Фредди был рад помочь, но по собственным мотивам: хотя он никогда не считал Дональда конкурентом и не думал, что тот вынашивает планы его подвинуть, ему не нравилось находиться рядом со своим все более несносным младшим братом. Избавиться от присутствия Дональда было бы большим облегчением.

В конце концов, все махинации Дональда, возможно, и были лишними. В те годы Пенсильванский университет был гораздо менее привередливым, чем сейчас, принимая половину (а то и больше) из тех, кто подавал документы. Как бы то ни было, но Дональд получил то, что хотел. Осенью 1966 года он перевелся из Фордема в Пенсильванию.

В июле 1965 года (через два месяца после моего рождения) мой дед закрыл сделку по покупке парка Steeplechase за 2,5 миллиона долларов, а год спустя Trump Management все еще боролась за изменение целевого назначения этого участка, которое было необходимо, чтобы двигаться вперед. И еще нужно было как-то справиться с противодействием проекту со стороны местных жителей.

Фредди говорил друзьям, что за время его отсутствия ситуация в Trump Management ничуть не изменилась. Постоянная мелочная опека Фреда и отсутствие уважения к сыну превращали то, что могло бы быть захватывающей задачей, в унылое безрадостное упражнение. Было понятно, что неудача станет полной катастрофой. Фредди, однако, все еще верил в то, что если с его участием этот проект сдвинется с мертвой точки, то отношения с отцом существенно улучшатся.

В тот год родители сняли на все лето коттедж в Монтоке с тем, чтобы папа мог отдыхать от бруклинских проблем. Мама планировала оставаться там со мной и Фрицем безвылазно, а папа мог прилетать на выходные. Аэропорт, недавно переименованный в JFK[24]24
  JFK (John F. Kennedy International Airport) – международный аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди (до 1963 года – аэропорт Айдлуайлд, Idlewild Airport). – Прим. пер.


[Закрыть], находился в пятнадцати минутах езды от офиса Trump Management, а аэропорт Монтока (на самом деле, всего лишь небольшая взлетно-посадочная полоса в открытом поле) был сразу через улицу от коттеджа, так что добираться было удобно. До сих пор любимым занятием Фредди было катать друзей на самолете и выходить с ними на лодке в море.

К тому времени, когда лето подошло к концу, планы деда в отношении Steeplechase были под угрозой, и он это понимал. Фред рассчитывал на свои старые связи в аппарате Демократической партии Бруклина, что в прошлом сильно облегчало продвижение его проектов. Однако к середине 1960-х годов его дружки-политики утратили влияние, и вскоре стало очевидным, что он не сможет нужным образом изменить целевое назначение участка. Тем не менее он взвалил на Фредди ответственность за практически невозможное дело: обеспечить успех Steeplechase.

Времени было в обрез. Неожиданно мой отец в свои двадцать восемь стал публичной фигурой, давая пресс-конференции и позируя перед журналистами. На одной из фотографий папа в громоздком плаще стоит у смахивающего на пещеру пустого склада, вглядываясь в его глухие недра, и выглядит на этом фоне маленьким и совершенно потерянным.

В отчаянной попытке препятствовать стремлению местных жителей добиться признания Steeplechase достопримечательностью, что привело бы к закрытию проекта и срыву его планов, Фред решил устроить праздник в Павильоне Веселья, построенном в 1907 году. Он хотел отметить снос парка – иными словами, разрушение того, что местная общественность старалась спасти путем присвоения объекту статуса достопримечательности. Для того чтобы объявить об этом, он вынудил отца дать пресс-конференцию, в результате которой он сделался лицом врага. На представлении выступали модели в бикини. Гостям предлагалось покупать кирпичи и забрасывать ими знаменитые окна с огромными изображениями талисмана парка Тилли с широкой улыбкой во весь рот. На фотографии мой дед держит кувалду и улыбается красотке в бикини.

Мероприятие увенчалось катастрофой. Общественные настроения и ностальгия были понятиями, незнакомыми моему деду, но, разбив эти окна, даже он, вероятно, вынужден был признать, что зашел слишком далеко. В результате общественность окончательно воспротивилась его проекту, он не смог изменить назначение земель и был вынужден свернуть проект застройки Steeplechase.

Этот провал показал, что способность Фреда добиваться своего иссякает. Его сила проистекала главным образом из его связей. С начала и до середины 1960-х годов в политике Нью-Йорка происходила значительная смена караула, и, по мере утраты насиженных мест и власти дружками Фреда, его время подходило к концу. Собственных девелоперских проектов у него больше не будет. Trump Village, завершенный в 1964 году, станет последним жилым комплексом, построенным компанией Trump Management.

Неспособный взять ответственность на себя (так же как впоследствии и Дональд), Фред взвалил вину за провал Steeplechase на Фредди. А затем и Фредди начал винить в этом самого себя.

Жизнь Дональда не становилась легче от того, что он почти каждые выходные приезжал из Пенсильвании домой. Оказалось, что в Пенсильванском университете он чувствует себя не более комфортно, чем в Фордемском. Учеба его не слишком интересовала, и, возможно, он внезапно ощутил себя маленькой рыбкой в большом пруду. В 1960-х в NYMA было больше учащихся, чем когда-либо, – около пятисот кадетов с восьмого по двенадцатый класс, но в Пенсильванском университете в студенческие годы Дональда насчитывалось несколько тысяч студентов. Первые пару лет учебы в военной академии Дональд считался «молодым» и успешно применял навыки, приобретенные в семье: издевкам старших и более сильных ребят он противопоставлял умение казаться равнодушным перед лицом боли и огорчения. Он не был лучшим в учебе, но обладал неким обаянием, позволявшим склонять на свою сторону окружающих – в те годы еще не полностью насильственным путем. В старших классах Дональд был хорошим спортсменом и некоторые считали его привлекательным из-за голубых глаз, светлых волос и пижонских замашек. Он обладал агрессивной самоуверенностью человека, убежденного, что всегда будет получать то, что хочет, и никогда не будет вынужден за это бороться. К выпускному курсу он пользовался настолько высокой репутацией среди студентов, что они поручили ему возглавить прохождение отряда NYMA на параде в Нью-Йорке по случаю Дня Колумба. В Пенсильванском университете на подобный успех он не рассчитывал и не видел причин проводить там больше времени, чем было необходимо. В любом случае, значение имел лишь престиж тамошнего диплома.

В решающие периоды развития и краха проекта Steeplechase Дональд довольно часто присутствовал при разборе полетов. Фредди, так и не нарастившему броню, чтобы противостоять издевкам и унижениям со стороны отца, было особенно неприятно, если его отчитывали в присутствии братьев и сестер. В детстве Дональд бывал пассивным наблюдателем и случайно пострадавшим. Теперь, став старше, он чувствовал растущую уверенность в том, что чем меньше отец уважает Фредди, тем лучше будет ему самому.

Как-то раз отец и дед сидели в столовой, обсуждая причины неудачи со Steeplechase. Фред язвительно обвинял, Фредди оправдывался и сокрушался. Дональд вскользь, как будто и в мыслях не имея, какой эффект произведет сказанное, заметил брату: «Может, ты бы больше был в теме, если бы не летал каждые выходные в Монток?»

Братья и сестры знали, что отец всегда неодобрительно относился к тому, что сейчас было для Фредди просто хобби. Существовал негласный договор о том, что в обществе Старика о самолетах или лодках говорить не стоит. Доказательством тому послужила реакция Фреда на откровенность Дональда. Он сказал Фредди: «Бросай это дело». И на следующей неделе самолета уже не было.

Фред делал Фредди несчастным, но казалось, что его потребность в одобрении отца после Марблхеда (а еще больше после провала со Steeplechase) лишь усилилась. Он делал все, что только не говорил ему отец, в надежде добиться его признания. Отдавал ли он себе отчет или нет, но этого так никогда и не произошло.

Когда они впервые переехали в Highlander, Фредди и Линда переживали, что другие жильцы будут донимать сына владельца своими жалобами. А теперь они сами оказались последними в очереди на ремонт.

Окна в угловой спальне моих родителей открывали роскошный вид на южную и восточную стороны дома, но одновременно были уязвимы перед сильными порывами ветра. Вдобавок к этому, в каждой комнате Highlander имелись встроенные кондиционеры, которые были установлены неправильно, в связи с чем каждый раз, когда они работали, между гипсокартоном и внешними кирпичами скапливался конденсат. Со временем образовавшаяся влага пропитала гипсокартон, размягчив его. К декабрю внешняя стена квартиры в районе спальни моих родителей повредилась настолько, что в комнате постоянно гулял ледяной сквозняк. Мать пыталась закрыть стену вокруг кондиционера полимерной пленкой, но холодный воздух продолжал поступать внутрь. Даже с тепловентилятором в их спальне всегда было ужасно холодно. На их просьбы прислать ремонтную бригаду управляющий домом не реагировал, и стену так и не починили.

Канун Нового, 1967 года был особенно ненастным, но, несмотря на дождь и ветер, родители поехали в Монток, чтобы отметить праздник с друзьями. К тому моменту, когда они в первые часы нового года собрались возвращаться назад в Jamaica, на улице стало еще холоднее, а затяжной дождь перешел в ливень. Выйдя во двор, чтобы прогреть машину, Фредди обнаружил, что сел аккумулятор. Легко одетый, он насквозь промок, пытаясь завести машину. К тому времени, как они с Линдой вернулись назад в квартиру и в свою открытую ветрам спальню, он уже заболел.

Начнем с того, что Фредди был не в самой лучшей форме со всеми своими перипетиями последних двух лет, курением (к тому времени у него уходило две пачки сигарет в день) и пьянством. Его состояние резко ухудшалось, и через несколько дней лучше ему не стало: он дрожал, закутавшись в одеяло, в безуспешной попытке спастись от сквозняков. Линда неоднократно звонила управляющему, но ответа не получила. Наконец она позвонила свекру. «Пожалуйста, папа, – умоляла она, – должен же быть кто-то, кто сможет это исправить. Может быть, из другого здания в Jamaica Estates или Бруклине? Фредди очень болен». Дед предложил ей снова поговорить с управляющим; сам он ничего сделать не мог.

Поскольку они так долго жили в границах империи Фреда Трампа, никому из них и в голову не пришло нанять внештатного ремонтника. В семье так не было принято; все обращались за разрешением к Фреду, требовалось оно или нет. Стену так и не починили.

Через неделю после Нового года позвонил отец Линды и сообщил, что у ее матери случился инсульт. Мама не хотела оставлять моего отца, но состояние матери было серьезным, и, срочно решив вопрос присмотра за детьми, она улетела в Форт-Лодердейл.

Вскоре после этого маме позвонила бабушка и сообщила, что Фредди положили в больницу Jamaica с крупозной пневмонией. Линда сразу же села на самолет и, приземлившись, отправилась на такси прямо в больницу.