Текст книги "2048"

Пришла очередь вызвать Ариадну. Лучший артельный поискин вмиг нашел второй конец оборванной нити: попытка ограбления два дня назад. Вэри открыла нужное место Ткани – и охнула.

Трудно было не узнать этот лоскуток. Похожая на цветок дыра, закрытая большой синей заплаткой. Кроме одной прорехи, уходящей в сторону тонким черным лепестком. И прореха эта – сценарист из «Дремлин Студиос», у которого лже-доктор пытался украсть искин.

Она как будто снова перенеслась в тот памятный день, День Назначения. Фантомные развалины посреди озера, широкое кольцо серебристого инея по берегам. А потом, после отключения защитного облика клиники – зеленый зрачок острова, беспомощно уставившийся в небо.

И в тот же день – «живая картинка», подтвердившая ее сомнения в правильности действий Артели. Видение, подсказавшее другое решение. Но тогда она побоялась раскапывать это дело: очень уж пугали намеки Марты по поводу короткой жизни слишком самостоятельных Золушек. И вот теперь нерешенный вопрос вернулся, как маньяк, выпущенный для очередной коррекции общественного мнения, но так и не ликвидированный по завершении операции.

Дело «Мультиперсоналов без границ». Доступ старшей феи разрешал увидеть Изнанку – но по-прежнему не позволял понять, почему Артель заштопала эту дыру лишь частично.

Происхождение цифрового наркотика «верт» вполне отвечало учению Кои об опасном развитии технологий как «добровольной инвалидности». Да и кто мог такое придумать, кроме добрых медиков? Сначала – маркеры для томографов, потом – более продвинутые нанни, доставляющие в организм лекарства с точностью до клетки. И наконец, дубль-синаптические нанозиты. Своеобразные протезы нейронов, которые быстро превратились из медицинского инструмента в товар индустрии развлечений. В паре с искином-дремодемом сеть дубль-синапсов, раскинувшаяся в мозгу человека – идеальный канал для трансляции нового интерактивного продукта, дремля.

С этим все понятно: Артель давно использует дремли для своих прошивок. Но дальше идет та самая незалатанная дыра.

«Верт», он же «голландская зелень» – последнее поколение дубль-синапсов. Из данных, собранных в заштопанной части дыры, Вэри узнала, что нанозиты верта отличаются возможностью самоорганизации – то есть представляют собой распределенный искин, не требующий дополнительного проектора-дремодема. Разработкой таких искинов занималась голландская секта «Флора». Дальше верт расходился по нескольким направлениям. Среди заштопанных лепестков дыры нашлась знакомая клиника доктора Шриниваса. За ней шли Церковь Теофоники отца Саймона и дремль-студия «Менсон Сисоу»…

И последний, все еще зияющий чернотой разрыв – утечка технологии верта в другую студию. К ней-то и причастен сценарист из «Дремлина», который в тот вечер лишился искина. К настоящему моменту они уже воссоединились. А пострадавший, творческий человек с тонкой психикой, даже прошел курс реабилитации в местном добреле.

Но в том, что он делал несколько часов без искина, оставалась прореха. Особенно если учесть, что этих баговых дремастеров специально снабжают искинами помощней, чтобы знать об их опасных фантазиях…

Почему же никто не занялся этой дырой? Разработки слишком самостоятельных искинов находятся под жестким надзором еще со времен американского вторжения на Тибет, когда две штатовские ракеты взорвались над индийской авиабазой, хотя должны были уничтожить лагерь китайских исламистов. Лицевая этого дела гласила, что в ракеты были вшиты глючные карты. А согласно Подкладке, американцы целились именно в индийцев, поскольку тайно поддерживали китайцев в вялотекущей индо-китайской войне. Но Изнанка была куда веселей: два искина-близнеца, управлявшие ракетами, каким-то образом эволюционировали до такой степени, что вывели эвристику самосохранения. И отклонились от курса, решив во что бы то ни стало выжить. Зачем умные ракеты рванули в Индию, никто не знал – но сбили их именно там.

Судя по описанию верта, эта разработка запросто может привести к похожему буйству слишком умного искина. Но вместо серьезной штопки – какая-то рвань!

Или здесь специально оставлены такие же припуски, как в шаблоне лже-доктора – поблажки для «своих»? Но как тогда Артель определяет, какую дыру можно оставить? Ведь от иного мелкого прокола целые транснациональные модели по швам расходятся…

Вэри открыла обе дыры рядом, чтобы сравнить их. По форме они различались. Дыра лже-доктора похожа на какого-то свернувшегося зверя. Дыра дремастера – на лепесток цветка. А если прокрутить их развитие в динамике?

Так и есть. Они больше не растут. Словно кто-то дважды ткнул горящей палкой в мокрую шаль – вспыхнуло, но быстро остановилось. Вэри еще раз залезла в исподники, переводя визуальное сходство на язык фактов.

В обоих случаях имел место разрыв между человеком и его Ангелом. Бывший врач лишен искина в качестве наказания. А искин дремастера самоуничтожился при попытке взлома.

Все понятно. Единичные дыры такого типа считаются неопасными. В самом деле, что может человек без Ангела? Ничего серьезного.

Она отключилась от Ткани, и как это часто бывало, во мраке перед глазами завис негатив пропавшего изображения: два светлых пятна на темно-красном фоне. Пятна быстро гасли, словно показывая, как зарастут эти две дыры.

Вэри вдруг поняла, что боится открыть глаза. В мозг уже воткнулась иголка очередного сомнения. А значит, ее виски снова сдавит при взгляде на какую-нибудь кляксу – и «живая картинка» подскажет другой ответ.

Что же делать?!

Два глубоких вдоха и выдоха. И прохладный камешек между бровей. Внутренняя паника понемногу стихает. Но желание отвязаться от непрошенных откровений остается по-прежнему сильным.

Да и таких ли уж непрошенных, шпилька? Ведь опять сама нарвалась. Сколько раз предупреждали – не рукодельничай без надобности. Хватит, хватит лезть в чужие Изнанки! Дело сшито, лететь на кладбище ни к чему. Вызвать собственную меганевру, перепрыгнуть в нее, не глядя по сторонам, долететь до добреля, принять какой-нибудь транкви…

Кресло мягко толкнуло в плечи, не позволив ей даже мысленно закончить спасительное бегство. Зато почувствовать, как киб набирает скорость, можно было и с закрытыми глазами.

ЛОГ 16 (СОЛ)

Вспышка разорвала тьму на широкие полосы черного и белого, словно летевший без огней киб вдруг включил фары как раз на разметке пешеходной «зебры».

Если бы не пронзительный скрипичный аккорд, сопровождавший вспышку, Сол еще долго гадал бы, что произошло. Но с учетом музыки других вариантов быть не могло – яркий свет исходил от него самого. Очередной цветок, вместо того чтобы просто раскрыться мягким шелковым парашютом, полыхнул как газовая горелка, выхватив из тьмы «зебру» огромного разрезного листа соседнего растения.

Дело в соседе, понял Сол. Но не в листьях, похожих на сплющенные елки. То, что заставило цветок вспыхнуть, пряталось под землей. Перед тем, как выпустить цветочный побег, Сол наткнулся двумя корнями на что-то крепкое и продолговатое, вроде мокрой трубы. Даже на расстоянии можно было почувствовать волны энергии, исходящие от нее. Он подумал о том, что неплохо бы подзарядиться этой энергией – и два корня тут же прильнули к подземной трубе, словно того и ждали.

Сопоставить подземную находку с листьями, напомнившими пешеходные переходы в свете фар, было нетрудно. Теперь, во мраке, листья соседа больше походили на черные от крови, но уже сброшенные ленты бинтов. Сол знал это растение – его часто использовали в дремлях, действие которых разворачивалось в каком-нибудь доисторическом лесу. Конечно, никто никогда не прорисовывает в деталях, что там происходит под ногами динозавров, под этими знаменитыми листьями-«елочками»…

Корень папоротника. Ключ, который упоминали женщины в самом начале дремля. И не исключено, что самый главный ключ.

Но каков эффект! Стать пылающим цветком – такие красивые образы попадаются разве что в самых культовых дремлях. Вот только не оказался бы он таким же бессмысленным, как большинство красивых образов из культовых дремлей…

Настораживала и еще одна вещь. По всей видимости, перебраться на новое место Солу помог акт самопожертвования в «прошлой жизни». Разрывая на куски его листья и подгрызая корни, жопоголовые гусеницы ослабили его хватку, и наводнение после очередного ливня унесло один из обрывков на эту папоротниковую поляну. С точки зрения растительной жизни такое перемещение было вполне логично. Но сама идея отдать себя в жертву ради других пахла какой-то религиозной заразой.

А тут, выходит, еще одна библейская ассоциация? Пылающий куст, любимая примочка изратинской студии «Дремазл». Сол и сам использовал этот образ в одной из своих первых работ для «Дремлин Студиос».

В ту пору он еще не особенно оригинальничал, тем более что его предыдущая студия в Гонконге вообще не церемонилась с авторством. Лучшим ее дремастером считался модифицированный азиат по имени Лукас: он подчистую сдирал все более-менее популярные американские дремли, менял в них имена и названия на китайские, и даже умудрялся продавать эти поделки обратно в Штаты. Но такое грубое отмывание интеля Сол считал неизящным. Он работал аккуратнее – брал у других только самое ценное, свято исповедуя главный принцип взаимоотношений между людьми искусства: «Плохие художники копируют, хорошие – крадут».

Метод оправдания подобных краж был прост и надежен. Практически все интересные образы, используемые в чужих дремлях, имели гораздо более древние первоисточники, не защищенные законами об интеле и иделе. Оставалось только раскопать первоисточник, и заявить, что ты использовал именно его.

В случае с неопалимой купиной все прошло как по маслу – и в прямом, и в переносном смысле. Помимо терновника, в мире нашелся еще десяток растений, выделяющих в воздух эфирные масла в период созревания семян. Один только узколистый ясенец создавал вокруг себя двухметровое облако испарений, вспыхивающих от любой искры. Финальную точку в юридических отмазках поставил Рамакришна, отыскавший в одном древнеиндийском тексте живописный обряд поклонения подобному деревцу. В отличие от Библии и ее производных, индийский эпос все еще распространялся на условиях свободной шары. Так что когда дремастера из Изратины решили всерьез наехать на Сола, им было предложено засунуть свою пылающую колючку в соответствующее место.

Стало быть, он все-таки попал в религиозный дремль? Паршивая перспектива. Современные секты чего только не надремлят, чтоб людям мозги промыть. Но делать нечего, придется идти до конца. Что там у них было с этим огнеопасным кустом? Кажется, на свет должен прийти какой-то мужик… Ладно, будет хоть с кем пообщаться.

Побег снова начал расти. Обгорелые останки цветка, до того висевшие на самом конце тонкой ветки, теперь болтались где-то посередине, словно рваный манжет на локте вытянутой руки. Зато на свежей половине побега проклюнулся с десяток новых цветочных почек. Первая из них лопнула…

Яркий свет озарил листья папоротника, звук скрипки вспорол тишину. В тот же миг откуда-то сверху, из темноты, прямо на Сола спикировало чудовище.

От испуга он дернулся в сторону. Вернее, лишь мысленно дернулся – потому что тело растения отреагировало на мысль по-своему. На побеге раскрылась вторая почка, за ней третья… Огненные вспышки следовали одна за другой, скрипичные аккорды слились в одну неистовую мелодию.

Существо из тьмы плавно развернулось в полете и понеслось вдоль побега, преследуя вспышки. Мысль Сола о бегстве тоже неслась вперед, открывая цветок за цветком. Листья папоротника выскакивали из мрака со всех сторон, словно тысячи пешеходных переходов через небо. Слева мелькнуло дерево, потом еще одно…

Он летел! Это было невероятно, но проносящиеся мимо стволы не оставляли сомнений. И это крылатое существо, продолжавшее гнаться за ним… Да оно же едва поспевает! И уже не кажется страшным – то ли летучая мышь, то ли просто крупная бабочка… С каждым взмахом крыльев она отстает все больше, и наконец скрывается из виду.

Он не просто научился летать, но и удрал от погони! Корень папоротника – главный ключ, как он и предполагал! Веселая мелодия скрипки звучала как никогда громко и чисто. Дремль пройден, ура!

Продолжая радоваться победе, Сол не сразу заметил похолодание. Его собственное движение замедлилось, зато тьма вокруг ожила и придвинулась ближе, образуя вокруг цветка причудливые темно-синие спирали.

«Грамотная концовочка», констатировал Сол. Ему нравились дремли, которые заканчивались не на победной эйфории, а чуть позже – и чтобы в финале обязательно мелькала какая-нибудь новая, таинственная деталь. Хороший задел для продолжения, если дремль окажется популярным.

Синие ленты стягивались все плотнее, сцеплялись друг с другом, и вскоре вокруг цветка образовалось нечто вроде клетки. Холод сковал Сола до полной неподвижности. Клетка вокруг начала пульсировать голубым светом, издавая громкий скрежет и свист. Резкие вспышки и звуки становились все неприятнее.

– Хватит! – крикнул Сол и обнаружил, что уже не является цветком. Однако человеческий облик, который он принял в момент крика, тут же снова расплылся, словно само воспоминание о цветке вернуло тело в прежнюю форму. У него снова было три чашелистика и три лепестка, средний из которых походил на язычок пламени. Но сейчас пламя застыло, скованное холодом.

Синяя клетка перестала вспыхивать и скрежетать. Из сплетения синих лент в сторону цветка вытянулась голова с присоской на конце.

– Человеческий язык? – прочмокала присоска. – Надо же, теперь они его заранее изучают!

– Кто… кто вы такой? – Сол заметил, что как только начинает говорить, опять превращается в человека. Однако и как человек он по-прежнему оставался внутри синей клетки.

– Я тот, кто тебе нужен. – Голова с мерзкой присоской приблизилась самому к лицу Сола. – Ригель исполняет любые желания аленьких цветочков. Только скажи.

«Так я все-таки цветок?» Сол попробовал пошевелить руками. Баг! Они снова превратились в лепестки.

Значит, дремль продолжается. Новый уровень, новый выбор. Ну что ж, тут хотя бы наметился выход из растительного однообразия.

– Я хочу… – Сол запнулся, наблюдая, как его тело меняет форму с цветочной на человеческую, но прямо на середине процесса зависает в каком-то промежуточном состоянии. – Мне нужно человеческое тело.

– Само собой, аленький! – Голова червяка покачалась вверх-вниз. – Человеческие тела, что может быть лучше? Никакие катания на зондах с этим не сравнить. Разве что в дальнем космосе, куда людей еще не завезли… Но ты ведь не увлекаешься звездным слаломом?

– Нет. Я хочу… нормальное тело.

– Я так и понял. Кто бредит космосом, тот не будет изучать примитивный человеческий язык. Ригель сразу видит настоящего фаната классического земного серфинга. У людей столько хороших тел, которые не используются по назначению!

– Мне бы… просто…

– Сейчас, сейчас, выберешь самое лучшее! Ну-с, какие носители нас интересуют? Есть четыре свеженькие «шведские семьи», а уж с «клубнями» и «розовым мылом» вообще никаких проблем.

– Погодите! – запротестовал Сол. – Какие «семьи», какие «клубни»?

– А-а, хочешь посмотреть товар. Пожалуйста!

Голова червяка нырнула между лепестков Сола и присосалась к нему сзади – там, где цветок когда-то крепился к побегу. Но возмутиться Сол не успел, потому что в следующий миг оказался в другом мире.

Он сидел в кресле перед окном, выходящим на море. Сол повернул голову и увидел еще несколько человек в точно таких же креслах на просторной веранде. Он попробовал пошевелиться – не получилось. Тогда он стал разглядывать ближайшего старика в кресле. Может, позвать его? Сол открыл рот – и вдруг стал тем самым человеком, которого хотел окликнуть. Он даже чувствовал себя иначе: в этом теле он хуже видел, но лучше слышал. Однако стоило ему подумать о хорошем зрении, как картина мира вновь изменилась. Теперь он находился в двух телах сразу – и в первом, которое лучше видело, и во втором, которое лучше слышало.

На дальнем конце веранды кто-то медленно поднялся с кресла. Мысль о том, что неплохо бы подвигаться, моментально подключила Сола и к этому телу. У третьего старика все время тряслась голова, так что смотреть на мир его глазами было неудобно. Но им можно было управлять с помощью зрения того старика, к которому Сол подключился вначале. Сол подвел свое третье тело к креслу первого и покатил кресло вдоль веранды…

– Неплохие «шведы», а-а? – раздался в ушах чмокающий голос Ригеля.

– Да это же инвалиды какие-то! – Сол снова сидел внутри синей клетки. – Такие клипы даже на школьных курсах анимации не принимают. Ты бы мне еще предложил четырехпалых зверьков из старинных мультяшек!

– Не понравилось? Вообще-то ты прав, аленький. Товар на любителя. Некоторые, знаешь, не доверяют нанозитам. Им подавай старые, надежные медицинские импланты, какие только у стариков остались. К ним и подключиться легче. Но если ты не против «верта»…

Мир вокруг вспыхнул, как тысяча солнц. Сол стоял на площади, где под ритмичный грохот музыки безумствовала толпа юнцов. Наведенное «северное сияние» полыхало в небе, на его фоне крутилась голографическая оргия с участием известных женщин-политиков и неизвестных науке осьминогов.

Две тоненькие девицы с безумными глазами, покачиваясь и улыбаясь, подошли к Солу и протянули руки. Сол посмотел вниз – он держал в руках контейнер с «креветками». Девушки взяли по «креветке» и засунули себе в уши. Вслед за ними подбежали три паренька и проделали то же самое.

Через несколько секунд Сол оказался внутри всех пятерых. Ощущение было такое, будто у него кружатся сразу пять голов.

Девочки были еще ничего. Блондиночка и брюнеточка, явно скопированные из инфернальных дремейков старика Линча, так и рвались задушить друг друга в пылу взаимной любви-ненависти, но до сих пор как-то умудрялись избегать смертоубийства и выплескивали энергию в дикой пляске. Чувствовать дрожь их юных тел, их страстную тягу друг к другу, было даже приятно.

Зато пацаны… Одного беспрерывно тошнило. Второго охватил страх толпы, и он понесся куда-то, крича во весь голос. Третий вообразил, что воздух залепляет ему рот, и был настолько в этом уверен, что начал задыхаться. Хуже всего, что Солу никак не удавалось избавиться от этих неприятных ощущений: тела всех трех юнцов отказывались выполнять команды его разума, словно этими персонажами уже управлял кто-то другой.

– Эй, у-уб-бери м-меня отсюда! – выдавил Сол. Буйная площадь исчезла.

– Молодежь, что с них взять. – Синий червяк опять колыхался перед цветком. – Не берегут тела, принимают что попало…

– М-мне не н-нужны д-дремли про н-наркоманов!

Солу все еще казалось, что у него залеплен рот. Бр-р-р, ну и глюк! Еще недавно он вовсю ругал автора этого странного дремля, но сейчас поневоле зауважал его. Так реалистично передать психозы наркоманов не каждый может. Надо побыстрее сваливать с этой развилки сюжета. Сказать червяку, что он имел в виду всего лишь…

Однако червяк не стал дожидаться, пока у собеседника пройдет заикание.

– Как скажешь, аленький. Не хочешь «клубней», не бери. Лично мне «розовое мыло» тоже нравится больше. Смотри-ка.

Не успел Сол отдышаться, а его уже швырнуло в следующий мир – в тело полноватой женщины средних лет. Она только что отошла от алтаря какой-то церкви. Позади тянулась длинная очередь из таких же дородных домохозяек. Священник в лиловой сутане поливал голову каждой из них розоватой жидкостью, по запаху смахивающей на шампунь. На лицах толстушек сразу появлялось выражение неземного удовольствия. Сол обнаружил такую же застывшую гримасу на «собственном» лице, хотя никакого особого кайфа не испытывал.

По мере того, как женщины с намыленными головами отходили от алтаря, он ощущал себя в каждой из них. Чтобы не создавать толпу, ему пришлось направить толстушек со счастливыми лицами в боковой придел церкви. Там их уже поджидали худосочные пареньки в лиловых рясах. После того как Сола хлопнули по восьмой заднице и пощекотали ему пятнадцатую грудь, он не выдержал…

– Ты меня дослушаешь когда-нибудь?!

– Само собой. Желание клиента – закон.

– Мне нужно только одно тело. Собственное.

– Ого! – Голова с присоской отпрянула так резко, что всколыхнулась вся клетка. До Сола вдруг дошло, что окружающий его кокон из синих лент является телом червяка, свившегося кольцами в огромное веретено.

– Извини, что сразу не распознал в тебе экстремала, – продолжал червяк. – Давненько у Ригеля таких серьезных клиентов не было. Завести одного «ходока» для постоянного использования – это сильно! Но такой товар, сам понимаешь… Оплата сразу, никаких кредитов.

– И чего мне это будет стоить?

– О-о, такому цветочку, как ты – сущий пустяк. Одна мелкая работенка для старого, неповоротливого Ригеля.

«А он все-таки не избегает штампов», с удовольствием подумал Сол, добавляя новый штрих к портрету автора загадочного дремля. Хотя даже штампы здесь как-то дико используются. Такой банальный трюк – на таком высоком уровне. Обычно с этого дремль начинают: герой попадает в трудную ситуацию, из которой его может выручить некая «работенка», ну и так далее. А у этого авантгардиста завязка оказывается там, где давно пора развязку делать. Опять халтура?

– Я ничего особенного не умею, – сказал он вслух.

– Ты привлекаешь внимание, аленький. А это мне и нужно. Я, видишь ли, по доброй воле исполняю здесь обязанности садовника. Борюсь с вредителями, чтобы вам, цветочкам, хорошо жилось. Видел таких летающих… м-м-м… бабочек?

Сол вспомнил существо, которое погналось за ним, когда он вспыхнул.

– Видел.

– На первый взгляд симпатичные, да? Но бабочки – это будущие гусеницы, вот в чем проблема. Не успеешь оглянуться, а они уже наплодили целую армию вредителей. Жрут все, что зеленеет. Тебе еще повезло, успел зацвести.

«Уж не предлагает ли он мне снова отдать себя на съедение головожопым?» подумал Сол.

– Если ты спалишь для меня десяток-другой этих летучих гадов, то и тело новое получишь, и собратьям поможешь, – закончил свою мысль червяк.

– Спалить?

– Точно. Они любят свет. Будут слетаться к тебе как миленькие. А ты от них не беги, наоборот – двигай навстречу. Горят они отлично.

– В таком холоде?

– Это я тебя придержал, сейчас отпущу. Только пометочку оставлю, чтоб тебя потом найти.

Из сплетения синих лент вызмеился еще один отросток. Этот был без присоски, и Сол сделал вывод, что перед ним хвост.

Отросток проник в самую сердцевину цветка, где у Сола прятался пестик с тычинками. Из кончика хвоста вылезла черная капля и прилипла у основания пестика. На фоне больших ярких лепестков метка была совсем крошечной, практически незаметной. Однако само ее присутствие вызвало у Сола такое же отвращение, как скрытая реклама, которую иногда вставляли в его дремли против его воли.

«Если я вспыхну, это дерьмо сгорит», успокоил себя Сол.

Но он ошибся. Когда синий кокон расплелся и вокруг снова стало тепло, его цветок действительно вспыхнул. Загорелось и дерьмо червяка. Сол услышал его запах – мерзкий скрежет, вкравшийся фальшивой нотой в его собственный скрипичный аромат.

Тем не менее, он опять летел, и это было неплохо. По сторонам замелькали «зебры» папоротников – все быстрее, быстрее… Интересно, как это получается? Сколько Сол ни прислушивался к своим ощущениям, он так и не нашел в себе никакого «двигателя». Он просто вспыхивал в каждый момент на новом месте, словно весь лес состоял из его собственных побегов, а сознание перемещалось от цветка к цветку, не успевая почувствовать оставшихся позади ожогов.

Наблюдение за механизмом полета выявило и кое-какие ограничения. В этот раз он не летел прямо, а кружил вокруг одного и того же дерева, словно на привязи. Сол решил, что во всем виновата метка червяка – лишняя нота продолжала портить мелодию, которую пел цветок, и избавиться от фальши никак не удавалось.

Зато уже на пятом витке появилась бабочка. Сол дал ей погоняться за ним еще два круга, а затем резко развернулся и бросился навстречу. Бабочка попыталась отлететь, но огонь Сола уже задел ее крыло, и она полетела вниз, пылая и кувыркаясь.

Тот же трюк он повторил и со следующей. Еще один факел упал в листья папоротника и потух.

Техника охоты становилась все совершеннее. К третьей бабочке он развернулся еще стремительней, налетел на нее практически «лоб в лоб»… и c ужасом отпрянул.

В тот миг, когда ее тонкие крылья вспыхнули в его объятьях, Сол разглядел, что это вовсе не бабочка, а обнаженная девушка. Такая же, как в самом начале дремля.

Он дернулся в сторону – поздно. Девушка с пылающими крыльями камнем рухнула вниз. Не успев затормозить, Сол пролетел еще круг. Когда он вернулся, в папоротниках снова было темно. Даже место падения определить не удавалось.

– Отличная работа, – прочмокал над ухом знакомый голос, и Сола опять окружили синие ленты. – Еще десяточек таких…

– Я бы хотел посмотреть товар, – мрачно перебил Сол. – Мое тело.

– Помню, помню, аленький. Но зачем же спешить? Если поработаешь у меня подольше, я тебе устрою не только «ходока», но и самое передовое транспортное средство для этого «ходока»… Гляди-ка.

Червяк опять присосался сзади, и Сол снова оказался среди людей. На этот раз он был японцем в строгом черном костюме и в отличном расположении духа. Японец-Сол шагал по зеленому даунтауну крупного города, смахивающего на Токио-5. Когда он проходил мимо нанокопировального центра, в голове раздался голос Ригеля: «Самая дальняя пандора с табличкой „на ремонте“. Залезай в нее.»

В нетро было человек десять японцев в таких же костюмах. Все они сосредоточенно ели, не поднимая глаз от прямоугольных тарелок. Сол прошел в дальний конец зала. Сломанная пандора стояла за углом в коридорчике, рядом с дверями туалетов.

Сол залез внутрь. Дверь захлопнулась, что-то вспыхнуло. Дверь открылась. Сол подождал, но ничего больше не происходило. И это транспорт? Скорее уж, снятие мерок в сканнере магазина одежды! Он выбрался наружу.

Ого, а где же японцы? Пандора стояла последи мусорной свалки. Вокруг расстилалась заснеженная пустошь. Пот, выступивший на шее Сола в жарком Токио-5, моментально замерз. Пальцы тоже начали коченеть…

Снова синие ленты во тьме.

– Они называют это телепортацией, – сказала голова с присоской. – В смысле, что любое тело моментально портируют куда угодно. Получается вроде как серфинг, но каждый раз перескакиваешь в точную копию того же самого тела. А прошлая копия сгорает, и никаких следов. Отличное изобретение, а-а? К сожалению, все еще в стадии доработки. Но пока ты у меня погостишь, они все доделают.

– Я не хочу больше… – Сол хотел сказать «жечь девушек с крыльями», но вовремя остановился. Кто знает, как поведет себя червяк, если он вот так прямо откажется с ним сотрудничать? – Я не хочу больше ждать.

– Что ж, как хочешь. Жить в одном «ходоке» без всякого серфинга – это, конечно, сурово. Но если клиент желает… Может, попробуешь хотя бы «сафари»? Там хоть тело можно подобрать самое жизнеспособное. В боевых условиях, так сказать.

– Мне не… – начал Сол, но опять опоздал. Его рот все еще был открыт, но слова уже превратились в писк. Он стал целой армией маленьких серых существ, окруживших в темноте бородатого человека с каким-то крестообразным оружием в руках.

Человек яростно отстреливался. Но стрелял он почему-то не в крыс, а в голографический облик женщины в темном вечернем платье. За спиной облика виднелось нечто вроде старинных качелей с навесом. Вокруг какой-то сад… Кладбище?

Сол подкрался к человеку поближе – и вдруг оказался в его теле. Он тут же прекратил бесполезную стрельбу по голограмме покойницы и огляделся. Полчища крыс были уже под ногами. Сол попробовал бежать, но доставшееся ему человеческое тело было тучным, а ноги как будто и вовсе атрофировались. Сол знал это ощущение, возникающее после долгой сидячей работы и таких же сидячих перелетов. Сам он старался держать себя в форме, побольше ходить пешком…

Но владелец тела, которое досталось ему сейчас, явно игнорировал всякий спорт. Крысы прыгали и впивались в его руки, а он по-прежнему не мог совладать с вялыми ногами. «Не надо мне такого тела», подумал Сол – и в следующий миг опять смотрел на мир глазами сотни серых зубастых тварей, набросившихся на человека.

– Вижу, что понравилось! – Синий червяк вернул его в свою клетку. – Но этот тур уже продан. Извини, аленький. Я тебе просто рекламный ролик показал. Хотя, если ты не очень спешишь, можем и тебе такое «сафари» подобрать…

– Я не могу больше ждать! – взорвался Сол. – Меня достала растительная жизнь, но еще больше достала эта дурацкая сюжетная развилка. Что за придурок вообще сочиняет такие сценарии? Почему бы просто не дать мне одно нормальное тело, плюс какой-нибудь волшебный меч, плюс карту с логовом дракона, как это во всех нормальных дремлях делается!

– Меч и карту… – Ригель задумчиво пожевал присоской. – Я гляжу, ты настоящий самоубийца! Одно-единственное тело, да к тому же тело агента какой-нибудь спецслужбы во время выполнения опасной миссии… Но это же самый дешевый товар! Или ты как раз из-за этого? Думаешь схватить первый попавшийся носитель, а потом как-нибудь выкрутиться? Не советую. Лучше сожги мне еще пяток бабочек – я тебе тогда…

– Нет, – отрезал Сол. Что бы там ни сулил червяк, торговаться надоело.

– Ну, как скажешь. Одно тело самой дешевой категории? Пожалуйста.

…Глаза открывались нехотя, словно он только что проснулся. За решеткой ресниц показался белый треугольник потолка. Потом край окна, полоски жалюзи из полупрозрачного бамбука, пятна листвы. Спина вспотела, сквозь тонкую одежду ощущается пластик кушетки.

Сол приподнял голову. Он лежал в пустой комнате, похожей на больничную палату. Никакой опасной миссией вокруг не пахло. Однако главное условие червяк наконец выполнил: в этой реальности, в отличие от предыдущих, Сол пребывал в единственном числе. Правда, в женском роде.

В целом, тело девушки в желтом сари было довольно уютным. Сол потер одной ногой о другую, ощутив одновременно и касание шелка, и нежную кожу собственных бедер, и даже какое-то приятное томление внизу живота в момент скрещивания ног.

Он повернулся на бок и сел. Ноги едва достали до пола. М-да… Оказаться девушкой – еще куда ни шло. Но такого маленького роста…

– Лежите-лежите! – Смуглый мужчина в зеленом халате вошел в палату и бросился к нему, размахивая руками. Сол заметил, что густые брови и сливообразный нос доктора не очень гармонируют с круглым гладким лицом, как будто этого индийца дорисовывали в большой спешке. Глаза навыкате – тоже очевидный ляп торопливого дремастера.