Текст книги "Кольцо с изумрудом"

ГЛАВА 9

«Жаль, что я на самом деле не мужчина», – сетовала Элизабет, с трудом прокладывая себе дорогу в царившем вокруг столпотворении.

Она пробиралась из лагеря в ту сторону, где за полями скрывалась деревня. Идя по проходам между шатрами, она не глядела по сторонам, опасаясь быть узнанной. Элизабет понимала, что ей надо срочно бежать в Италию. Но еще предстоит убедить отца Мэттью, что это ее личное дело и что она сможет справиться со всем сама.

Перед тем, как устремиться к месту пожара, они как раз говорили о том, что он не отпустит ее одну. Отец Мэттью беспокоился о дальней дороге и о том, что ей в одиночку не справиться с трудностями. Элизабет знала, что, даже если ей удастся убедить его в том, что она в состоянии преодолеть опасности по дороге в Италию, он будет настаивать на провожатых. Священник считает, что ей необходимы надежные попутчики и еще, обязательно, женщина-компаньонка.

Но Элизабет не хотела подвергать опасности дополнительно чьи-либо жизни. И она, да и отец Мэттью отлично понимали, что найти доверенную женщину-компаньонку, которая бы согласилась сейчас же немедленно поехать с ней в Италию, практически немыслимо. И Элизабет догадывалась, хотя он ни словом не обмолвился об этом, что он сам собирается сопровождать ее в трудном и опасном путешествии. Это было написано у него на лице. На самом деле, догадывалась Элизабет, священнику больше всего хочется обеспечить ее укрытием, поместить ее в какое-нибудь надежное место, может быть, в удаленный монастырь во Франции.

Но Элизабет считала, что это не решение проблемы. Она не может прятаться всю оставшуюся жизнь, позволяя другим заботиться о себе. Она не может сидеть и молча наблюдать, как мир вращается где-то там сам по себе, а она, Элизабет, в этом не участвует.

Девчушка, спешившая навстречу по дороге, пробормотала приветствие. Элизабет и не обратила бы на нее внимания, но что-то в невинном детском личике, какие-то черты, вдруг напомнили ей Анну. Интересно, как пережила их младшая сестренка весь этот хаос? Мэри удалось избежать лап Питера Гарнеша. И слава богу! Будет ли он преследовать самую младшую из сестер? Неужели он такой негодяй, что у него хватит подлости обратить свою месть на невинное создание?

Хотя, с другой стороны, их Анни отличалась с младых ногтей отменным умом и хитростью. Уже сейчас она умела использовать подворачивающиеся ей возможности на пользу себе самой. Элизабет знала, что девочка пристроена ко двору английской королевы. Да, с ней все будет в порядке, к тому же она в фаворе у отца. Нет, за Анни нечего беспокоиться. Вот Мэри – это совсем другая история. Что-то будет с ней дальше?

Оглядываясь по сторонам, она заметила его первой.

Эмрис окинул взглядом толпу. Неожиданно взгляд его встретился со взглядом какого-то юнца в низко надвинутой шляпе. Бог мой! Эти черные глаза могли принадлежать только ей.

Элизабет бросилась в спешке в спасительную тень, но шотландец не собирался так легко сдаваться. Он одним прыжком оказался на той стороне улицы и успел увидеть удаляющуюся фигуру в плаще и шляпе с большими полями. Элизабет как раз сворачивала за угол. Он убыстрил шаги. Догнать ее ему ничего не стоило.

Завернув за угол, Эмрис увидел, как она мчится вперед, время от времени испуганно оглядываясь. Однако он был уже рядом. Еще один шаг, и он схватил беглянку за руку. Элизабет попыталась вырваться, но не тут-то было. Он вовсе не собирался дать ей убежать еще раз.

Эмрис потянул Элизабет за собой в укромный уголок между шатрами.

– Отпустите меня! – Элизабет опять попыталась вырваться, но он не ослабил хватку.

– Не-ет! Во всяком случае, не раньше, чем я получу некоторые объяснения. Во-первых, от кого вы прячетесь и от кого убегаете сломя голову?

– Это вас не касается! – Элизабет подняла на него глаза.

Он не отрываясь смотрел на эту проклятую отметину. Взгляд его, казалось, способен прожечь кожу. Сочувствие и гнев попеременно отразились на его красивом лице.

– Кто это сделал?!

Эмрис еще крепче вцепился в ее плечо. Элизабет слышала искреннее сострадание в его голосе. Она отвернулась от него, чтобы скрыть уродливый рубец.

– Не имеет значения. Отпустите меня.

– Нет.

Эмрис неожиданно выпустил ее руку и, мягко развернув девушку лицом к себе, погладил ее по щеке… Их взгляды встретились. Он вдруг почувствовал, что она дрожит.

– Господи, да вы дрожите! Вы так напуганы?

Элизабет отрицательно покачала головой, пытаясь скрыть свой страх, но глаза, полные слез, говорили сами за себя.

– Если бы я знал, кто это сделал… Я понимаю, вы испуганы. Но не бойтесь, скажите мне только кто. Позвольте мне вам помочь, Элизабет! Я могу взять вас под свою защиту!

Какой он добрый! Под его защиту… Слова доходили до нее сквозь пелену эмоций, которые пробуждали в ней его ласкающие прикосновения. Элизабет неожиданно стало жарко. Сердце сладко замерло, а потом учащенно забилось.

Нет-нет-нет. Ей надо сохранять ясность разума. Что есть такое в этом человеке, что в его присутствии все остальное отходит на задний план? Все безумные страхи и треволнения нынешнего дня, даже мысль о том, что за ней гонятся, что ее жизнь в опасности – все на мгновение как бы исчезло, отступило.

– У меня теперь будет шрам на всю жизнь, – почему-то жалобно пробормотала она.

Почему? Как это не похоже на нее! Почему его внимание так на нее действует? Она чувствует себя ранимой и незащищенной. Ей не надо смотреться в зеркало, чтобы знать, как она выглядит с этой уродливой отметиной. Ему, как и любому мужчине, она, конечно, кажется ужасной, отвратительной. В конце-то концов, ведь женщины должны быть приятными на вид, а она… Она теперь останется на всю жизнь уродиной. На всю жизнь.

– Из нас получится прекрасная пара, мы имеем столько общего, – шутливо произнес он, взяв ее за руку и прикладывая девичью ладонь к своему шраму у надбровья. – Элизабет, вы необыкновенно красивы, – убежденно произнес Эмрис, одновременно избавляя ее от этой немыслимой шляпы.

И тут же застыл, пораженный. Лицо его вытянулось.

– Что за черт! Что вы с собою сделали?

– Интересно, – с вызовом произнесла Элизабет. – Вы находите красивым мое обезображенное лицо и чуть не падаете в обморок при виде обрезанных волос!

– Ну-у… Первое, как я понимаю, есть результат жестокого обращения с вами кого-то. Но второе… Второе могло быть сделано только вами самой. – Следуя непреодолимому желанию дотронуться еще раз до ее чудесных волос, он провел рукой по коротким кудрям, доходившим ей теперь всего лишь до плеч.

Она оттолкнула его руку.

– Зачем вы это делаете, если находите их непривлекательными?

– Кто вам сказал, что я нахожу что-нибудь в вас непривлекательным? – протянул Эмрис, не сводя взгляда с ее пухлых губ. – Все наоборот! Моя беда как раз в том и состоит, что все, что я нахожу в вас, – просто потрясающе!

Для нее не было загадкой, что именно он собирается сделать сейчас. Он собирается поцеловать ее. Вернее, уже целует. Проникновенно.

Для нее тем более не было загадкой, чего хочется ей самой сейчас больше всего на свете. Ей хочется уступить ему. Вернее, она уже уступила. С готовностью.

Губы ее непроизвольно раскрылись ему навстречу. Ни шум толпы, ни дым догорающего вдали пожара, ни даже преследование Питера Гарнеша – ничто, ничто другое не имело для нее значения в этот момент – только его ласка, только его прикосновения, его волшебный поцелуй!

Когда она нежно обвила его руками за шею, тесно прильнув к нему, Эмрис почувствовал, что его собственное тело вопиет о полной готовности. Что он мог сделать? Он хотел погружаться и погрузился еще глубже в сладостные ощущения, которые дарили ее полуоткрывшиеся губы, ее готовность уступить ему, ее мягкое тело, которое он держал в объятиях. Правда, она сейчас в мужской одежде. Но он прекрасно помнил, как божественно Элизабет выглядит обнаженной, какие у нее упругие груди и какое невыразимое блаженство гладить и целовать ее бархатную нежную кожу.

Элизабет оторвалась от него. Она чувствовала слабость в ногах и уткнулась головой в его широкую грудь, пытаясь сдержать дрожь, на сей раз вызванную отнюдь не страхом. Сердечко сбилось с ритма и выбивало сумасшедшую дробь.

– Почему со мной так? – прошептала она, пытаясь совладать с голосом. – Ну, так быстро, я имею в виду… Я ведь вас едва знаю.

– Страсть, притягивающая людей друг к другу, вряд ли можно объяснить разумно. – В ответ на ее удивленный взгляд, устремленный на него, Эмрис продолжил: – Все в порядке, Элизабет. Нам хорошо вместе. Я думаю, что вы испытываете то же, что и я. Пойдемте со мной. Я никогда и никому не дам вас в обиду. Никогда. Вы будете под моей защитой. Я позабочусь о вас. Мы найдем такой уголок, где будем только мы двое и вечность. И еще наслаждение, которое мы можем принести друг другу.

Она несколько помедлила, глядя в его неотразимые глаза. Это было предложение, которое очень походило на то, чего она могла ожидать от герцога Бурбонского. Правда, здесь было и отличие, которое заставляло ее задуматься. Она бы скорее сошла в могилу, чем согласилась бы на подобное предложение герцога. В лучшем случае, он мог рассчитывать только на ее дружеское расположение, не больше. Иное дело Макферсон. Здесь ей надо было справиться с искушением другого рода.

Нет! Она отчаянно помотала головой. Как она могла даже на минуту сомневаться! Она что, забыла, что случилось с ее матерью? Она что, хочет повторить ее судьбу? Да ни за что! Разве этого она хочет? Чтобы в какой-то момент, когда она наскучит Макферсону, оказаться брошенной и одинокой? И что она тогда будет делать? Куда пойдет? Нет и нет. Ей не следовало даже и задумываться над предложением такого рода!

– Пожалуйста, не предлагайте мне больше ничего подобного. Я не могу.

Эмрис молча глядел в загадочную черную глубину ее глаз. Он никогда до сегодняшнего дня и не делал подобных предложений. Никому. Ему и в голову не могла раньше прийти странная мысль обзаводиться постоянной любовницей. Он не хотел терять свою свободу. И все-таки сам ей это предложил. А она отказала. Эта необыкновенная женщина уже в который раз удивила его.

Однако Эмрис Макферсон хорошо знал женщин. Он также был прирожденным дипломатом и мастером убеждать других в том, в чем считал нужным убедить. Если он сейчас использует это свое искусство, то, несмотря на ее изначальное сопротивление, ему удастся постепенно добиться от нее согласия. И все же… Нет. Почему-то ему не хочется сейчас дальше настаивать на своем предложении. Не сейчас. Что-то внутри подсказывало ему, что он сам еще не готов к такому обороту дел.

Элизабет пыталась подыскать подходящие слова, которые бы не задели его. Ей не хотелось обижать его и выглядеть неблагодарной. Но как она может объяснить ему, что, по ее мнению, жизнь в качестве чьей-то любовницы отнюдь не кажется ей привлекательной. Даже если этот кто-то – самый великодушный и привлекательный мужчина из всех, кого она видела в своей жизни. Она твердо посмотрела на него, и в глазах Эмриса промелькнуло разочарование. Он понял, что уговоры бесполезны. Тут Элизабет заметила свежий синяк на его подбородке.

– Неужели вы оступились?

– Нет, милая леди, это утренний поцелуй вашего разлюбезного французского друга.

– Герцога Бурбонского? Вы что, дрались? – изумилась Элизабет.

– О, да! – ответил он. – Мы дрались. Возможно, вас это разочарует, но вашему приятелю досталось больше, чем мне.

Элизабет улыбнулась.

– Вряд ли.

Эмрис недоверчиво посмотрел на нее.

– Этот джентльмен очень нежно относится к вам.

– О, этот джентльмен так же нежно относится ко всякой юбке, что мелькает перед его взором, – ответила Элизабет. – И это как раз тот момент, о котором я хотела вас спросить. Вы ведете себя так же?

– Конечно, нет! – тут же выпалил Эмрис.

«Конечно, нет! Не слишком ли поспешный ответ?» – подумала Элизабет. Она наклонилась, чтобы поднять с земли шляпу, и опять натянула ее себе чуть не на глаза.

– Ладно, мне надо идти.

– Куда? – спросил он.

– В рай! – отшутилась она.

– С ним? – коротко уточнил Эмрис. Если это не герцог Бурбонский, то кто-то еще. Она, должно быть, очень привязана к этому человеку, раз скрывает его имя и от него, и от герцога. – Что же это, интересно, ему удалось сделать такое, что вы до сих пор не можете с ним расстаться, несмотря ни на что?

– Почему же, могу! – Она привстала на цыпочки и быстро поцеловала Эмриса на прощание. – Я всегда буду вспоминать Золотую долину!

Элизабет повернулась, собираясь уйти, но шотландец схватил ее за руку и что-то вложил в раскрытую ладонь. Она с изумлением увидела сверкающий изумруд…

– Но я…

– Просто сохраните это на память обо мне, милая леди. Вспоминайте меня, глядя на него. Элизабет бросила на рыцаря прощальный взгляд. Потом, крепко зажав в кулак подарок, отвернулась и, не оборачиваясь, скрылась в толпе.

ГЛАВА 10

«Прости господи, сколько же она еще будет тянуть?» – подумал отец Мэттью.

– Я сидела и ждала тебя, а ты все не приходила, – неторопливо объясняла Мэри. – А потом я, наверное, немного задремала.

Мэри задумчиво уставилась в пространство, пытаясь восстановить в памяти последовательность событий, происходивших в предыдущий нескончаемо долгий вечер. Элизабет сидела рядом с сестрой, сжимая ее руку. Долговязый священник стоял, прислонившись к закрытым ставням чердачного окошка и проявляя уже заметные признаки нетерпения. Неужели Мэри не в состоянии связно рассказать, что там все-таки произошло?

Элизабет попыталась расшевелить сестру наводящими вопросами.

– Ну и что дальше? Вот ты услышала голоса?..

– Да, – Мэри кивнула, – они разговаривали. Прямо за стенкой шатра, напротив того места, где стоит кушетка. Их было двое или трое, не знаю. Но я очень ясно слышала разговор. Один был главный. Он командовал.

Мэри на секунду запнулась и непроизвольно перевела взгляд с лица сестры на наблюдавшего за ними отца Мэттью.

Священник Мэттью был раздражен. Ну, почему эта эгоистичная девчонка ни разу даже не поинтересовалась, откуда у Элизабет шрам в пол-лица! Как это похоже на самовлюбленную Мэри!

Мэри продолжала:

– Ну, он, этот главный, он им приказал… Он сказал: «Делайте что хотите – перережьте горло или задушите, но она не должна выйти отсюда живой. И чтобы и пискнуть не успела! Чтобы никто ничего не слышал! Нам не нужны свидетели».

Элизабет содрогнулась, представив, что должна была испытать Мэри, услышав такие слова.

– Мэри! – взорвался священник. – Ради бога, объясни наконец, как тебе удалось спастись?

– Но, святой отец, – Мэри в полном недоумении уставилась на раздраженного священника, – я ведь и рассказываю вам все по порядку.

Отец Мэттью воздел руки к небу и испустил протяжный вздох.

– Пожалуйста, святой отец, не торопите Мэри, ей просто нужно время, – попросила Элизабет. Она подсела к сестре поближе и, обняв ее за плечи, ласково сказала: – Продолжай, Мэри! Что же случилось дальше?

Мэри, похоже, собралась с мыслями, и, бросив еще один быстрый взгляд в сторону священника, продолжила:

– Ладно. В общем, когда я это услышала, то тут же вскочила с постели. Я думала, они пойдут через передний вход, схватила второпях свой плащ… и случайно опрокинула при этом жаровню. Угли рассыпались по ковру. Они тут же вспыхнули, все загорелось, пошел страшный дым… все сразу!

– Ты не пострадала? – заботливо спросила Элизабет, поглаживая тонкие бледные, словно бы фарфоровые, руки Мэри.

– Нет, что ты! Я убежала! – ответила та. – Я тут же выбежала через задний вход из шатра и помчалась изо всех сил.

– И никто не видел, как ты убежала? – коротко уточнил священник. – Это может нам сослужить хорошую службу. Если никто не видел, как Мэри убежала из шатра, они могут решить, что ты погибла во время пожара.

– Они пришли за мной, отец Мэттью! – раздраженно перебила Мэри. – Не понимаю, почему вы все толкуете про Элизабет. С какой стати кому-то преследовать ее? Ее здесь почти никто и не знает. Зато я хорошо всем известна.

Ему очень хотелось сдержаться и не вспылить, но он просто не мог больше терпеть. Двое сестер, столь похожих внешне, совершенно отличались друг от друга по характеру и душевным качествам. И сегодня Мэри своим поведением вывела его из себя.

– Господи, да кому придет в голову охотиться за тщеславной и пустоголовой девчонкой! Да и в любом случае им не было смысла за тобой охотиться. Никто не будет рубить иву, когда речь идет о бревнах для постройки дома.

Мэри вытаращила глаза и пролепетала:

– Но… но при чем тут вы…

Священник тяжело вздохнул. Нет, блестящим ее ум никак не назовешь. Но сейчас вообще не до этого. У них есть гораздо более серьезные проблемы. Когда он бродил в поисках Мэри, то услышал от местных поселян, что объявлена денежная награда любому, кто сможет сообщить что-либо о местонахождении Элизабет Болейн.

Возможно, преследователи и поверили, что Элизабет погибла в огне, а возможно, что и нет. Отец Мэттью знал, что Питер Гарнеш не из тех, кто следует зову разума, а скорее из тех, кто действует, и действует немедленно. По слухам, которые удалось услышать священнику, отец Элизабет якобы страшно волнуется, мол, куда пропала его дочка, а Питер Гарнеш взял на себя труд ее отыскать. Какая подлость! Лживые лицемеры! В любом случае надо немедленно увозить ее отсюда. Немедленно! Для многих награда, назначенная за сведения об Элизабет, будет слишком большим искушением. Даже в деревне теперь ей оставаться небезопасно.

– Элизабет, я уже все подготовил и обо всем договорился. Тебе надо выехать через час!

Элизабет взглянула на своего верного друга. Сейчас не время спорить о том, куда именно он собирается ее отвезти. Ей в самом деле надо срочно уезжать отсюда.

– Элизабет, мне надо поговорить с тобой, – Мэри понизила голос, оглядываясь на отца Мэттью. – Мне надо поговорить с тобой – наедине.

Элизабет повернулась к священнику. Он отрицательно покачал головой и сделал шаг по направлению к сестрам. Он должен остановить Элизабет. Сколько может так продолжаться? Неужели она не понимает, что Мэри просто использует ее в своих интересах? Как Элизабет может быть настолько близорукой? Последние события открыли ей глаза на то, как относится к ней отец, но что касается Мэри, то она продолжает слепо потакать уловкам легкомысленной и самовлюбленной девчонки.

Отец Мэттью уже открыл рот, чтобы заговорить, но, взглянув на Элизабет, осекся. Ему хорошо было известно, что в некоторых случаях с ней бесполезно спорить. И сейчас, посмотрев на ее хмурое лицо, понял, что его вмешательство ничего не изменит. Пожав плечами, он развернулся и двинулся к выходу… У самой лестницы священник на мгновение задержался.

– Элизабет, ровно через час ты должна быть готова! – С этими словами он исчез в проеме чердачного люка.

Выждав, пока затихнут его шаги на лестнице, Мэри с рыданием бросилась в объятия сестры.

– Элизабет! Ты не можешь меня бросить! Не оставляй меня! Ты обещала заботиться обо мне! Ты же знаешь, как я больна!

Элизабет отставила на время свои собственные заботы и ласково прижала Мэри к себе.

– Ну что ты! Я ведь не уезжаю навечно. Я просто еду искать место, где я могла бы устроиться и… работать. Да, работать. Как только я устроюсь и обоснуюсь, ты сможешь ко мне приехать. Я помню о своем обещании и обязательно буду заботиться о тебе.

– Но если ты уедешь, что будет со мной? – Мэри, всхлипывая, встала, вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Ведь ты же знаешь, что я в опасности.

Элизабет знала, что нет никакого смысла пытаться разубеждать Мэри и уж тем более рассказывать ей о той реальной опасности, которой они все подвергались. Младшую сестру, с ее тягой к выдумкам и драматизации происходящего, идея о жизни, полной риска и опасности, может сильно вдохновить… без всякого, естестественно, понимания того, к чему это может впоследствии привести. Думать о последствиях не в характере Мэри.

– Отец говорил вчера, что он собирается отправить тебя в Кент. – Элизабет старалась, чтобы голос ее звучал убедительно. – На ближайшее время, пока я не устроюсь, это было бы неплохо.

– О! Элизабет! – Мэри закрыла лицо руками и вновь расплакалась. Ее рыдания, казалось, могли разжалобить и камень. – Элизабет! Я не могу ехать в Кент! Я не могу ехать с отцом! Я думала, что могу положиться на тебя. А ты мне отказываешь! Я совсем одна! Меня никто не любит! Мне надо просто покончить с жизнью, наложив на себя руки.

Элизабет с болью посмотрела на рыдающую сестру.

– Перестань болтать ерунду! – Она пыталась собраться с мыслями и найти какое-либо приемлемое и верное решение в данной ситуации. Конечно, это ее собственная ошибка. Она слишком долго играла для своих сестер роль заботливой и любящей матери, и естественно, что Мэри привыкла во всем полагаться на нее. Если бы с самого начала Элизабет так сильно не опекала ее, сестра имела бы шанс научиться полагаться в жизни и на себя саму также. И тогда Элизабет не пришлось бы решать сейчас за Мэри ее проблемы.

Мэри успела хорошо изучить сестру и по выражению ее лица догадалась, что Элизабет вот-вот придет к какому-то решению. Надо срочно сказать ей все, пока она еще ничего не решила для себя окончательно. Спорить с ней потом совершенно бесполезно, поэтому Элизабет должна узнать всю правду сейчас.

– Французский медик сказал нечто новое, когда осматривал меня последний раз.

Элизабет с удивлением взглянула на сестру. Мэри в один миг превратилась из рыдающего и беспомощного создания в жизнерадостную и беззаботную девушку. Все же эти перепады настроения никогда до конца не были понятны Элизабет.

Мэри села поудобнее, поджав под себя ноги. Глаза ее возбужденно загорелись, и всем своим видом она сейчас напоминала ребенка, нетерпеливо жаждущего поделиться важной новостью.

– Разве тебе не интересно узнать, что он мне сказал? – возбужденно спросила она.

– Конечно, интересно! Только не сейчас.

У Элизабет оставалось всего полчаса на решение всех проблем. Надо было придумать какой-то план, который удовлетворял бы и ее, и сестру. Но она не может как следует сосредоточиться, когда Мэри болтает.

– Твоя новость не может подождать?

– Нет! – Мэри заерзала от нетерпения. – Кому еще я могу поведать свою тайну? Ты сама привела ко мне этого врача, значит, ты имеешь право знать мой секрет!

– Какой секрет?

– Недомогания по утрам, тошнота, головокружение… – Мэри с загадочным видом посмотрела на сестру. – Ну мы с тобой думали, что это новая стадия болезни, но это не так! Просто я… я..

– Что – ты? – испуганно спросила Элизабет.

– Я – беременна! – торжественно закончила сестра.

– Ты – что?!

– Беременна. У меня будет ребенок.

– Будет ребенок, – тупо повторила за ней Элизабет. Она чувствовала, что у нее начинает кружиться голова. Ей надо было переварить эту новость.

– Элизабет! Когда мужчина ложится с женщиной в постель, то потом часто бывает ребенок, – доходчиво пояснила Мэри, видя ошеломленное выражение лица старшей сестры. – У тебя теперь тоже может быть ребенок.

– У меня?

– Ну, да! Ты же спала с шотландцем, – с видом знатока подтвердила Мэри.

Элизабет потрясла головой, пытаясь уразуметь все услышанное.

– Он правда так хорош в постели, как о нем говорят?

– Прекрати! – резко оборвала ее Элизабет. – Хватит болтать глупости! Поговорим лучше о тебе! Ты сказала, что ты беременна?

– Да, верно. У меня будет ребенок от короля Генриха! – У Мэри на глазах вдруг вновь появились слезы, а голос задрожал: – Я ношу королевского сына, но я не могу заявить об этом открыто, чтобы не подвергать опасности свою жизнь.

– Королевский сын? Опомнись, Мэри! – Элизабет фыркнула. – Прежде всего, сестричка, ты пока не можешь знать наверняка, кто появится – сын или дочь. Но это сейчас и не столь важно. Верно?

– Нет, неверно! Если у меня будет сын… – Мэри мечтательно прикрыла глаза. – Ты только подумай, Элизабет! Долгожданный наследник!

– Не будь смешной! Судя по тому, как Генрих с тобой обошелся, лучшее, на что ты можешь рассчитывать, – на признание младенца незаконнорожденным сыном. И даже в таком случае он не является претендентом на трон. Ни кардинал Уолси, ни церковь, ни знать не допустят ничего подобного. Так что оставь эти бесполезные мечты. Выкинь их из головы.

– Ну почему ты всегда такая осмотрительная! – Мэри капризно надула губки. – А я-то думала, что ты обрадуешься.

Элизабет отвернулась от сестры, пытаясь хоть на минутку сосредоточиться. Сваливавшиеся на нее проблемы росли как снежный ком. Что теперь делать с Мэри? Ясно, что оставлять ее здесь нельзя. Мэри абсолютно невдомек, до чего может довести ее болтовня. Если бы она хоть могла держать язык за зубами…. А так – немыслимо их здесь оставить. Значит, Мэри надо куда-то увезти. Мэри и ее будущего ребенка.

– Я уже все придумала, Элизабет! – восторженно делилась с ней Мэри своими планами. – Мы можем поехать куда-нибудь в тихое место, пока я не рожу. С тобой вместе, потому что врач сказал, что за мной необходим уход. Он уверяет, что при хорошем уходе должен родиться вполне здоровый и крепкий ребенок. Ну вот, мы с тобой на время куда-нибудь скрываемся, здесь, во Франции, а потом, когда родится сын, я вызываю сюда Генриха и требую, чтобы он разрешил тебе заниматься живописью. Так что ты сможешь рисовать портрет королевского наследника – моего сына у меня на руках!

Элизабет ошеломленно смотрела на Мэри. Она выяснила все, что было возможно о последствиях болезни, которую та подхватила, и знала, что на конечной стадии заболевания возможны приступы безумия. Но сейчас для подобных приступов было еще рановато.

– Мэри, если твой план именно таков, то почему ты не поделилась им с отцом? – Элизабет почувствовала, что непроизвольно говорит с сестрой резче, чем обычно. – Насколько мне известно, он мечтает именно об этом.

На секунду Мэри просветлела, но потом какая-то промелькнувшая в ее головке мысль опять заставила ее нахмуриться.

– Э-э… видишь ли… Там есть еще проблемы…

– Еще?! – недоверчиво переспросила Элизабет.

– Я сегодня уже ходила к отцу. Утром. Но он мне не поверил. Он сказал, что не верит в то, что мой ребенок – от короля. Это проклятая тетя! Ну ты же знаешь мадам! Она чего только не наговорила на меня. Она убедила отца, что король не вылечился от болезни, потому что я не была «чистой». И что ребенок может быть от кого-то другого.

Мэри не стала пересказывать Элизабет свой утренний разговор с отцом более подробно. На самом деле отец вообще не поверил ни одному ее слову, грязно обругал ее и добавил, что если он выяснит, что она действительно беременна, то немедленно сошлет ее в отдаленный монастырь, где она не сможет видеться ни с кем из тех, кого она знала. Мэри вышла от отца униженная, сконфуженная и очень злая, и тут как раз ее и обнаружил отец Мэттью, который привел ее в укрытие Элизабет.

– Не сомневаюсь, что короля Генриха я смогу убедить. Он знает, что я была девственной. И я подарю ему сына, о котором он так мечтает.

Элизабет мрачно дождалась окончания исповеди Мэри и решительным шагом направилась к ступенькам.

– Отец Мэттью! – закричала она вниз.

– Куда ты? – испуганно спросила Мэри. В глазах ее явственно читалась паника. – Ты уезжаешь?

– Мы уезжаем в Италию.

– В Италию? Почему в Италию? – Мэри растерянно посмотрела на Элизабет. – А вдруг мне там не понравится? Элизабет! Послушай, Элизабет! Я совсем не хочу туда ехать!

Элизабет вновь подошла к сестре. Она должна помочь ей, хотя бы и в ущерб себе.

– Ты поедешь в Италию! – решительно сказала она. – Для тебя сейчас – это единственный выход. Мы поедем вместе. Не волнуйся! Тебе там будет хорошо!