Текст книги "Консул Тревельян"

«Это вряд ли, – буркнул Командор. – Где видел, у кого? Тут у нас типичный случай делириум тременс, а у людей такие болячки давно не встречаются. На вашей станции и пьющих-то нет. – Пауза. Потом он добавил: – Конечно, если не считать меня».

Тревельян промолчал, слушая, как скрипят и щелкают жвалы Тоса Фиута. Слабый, едва заметный импульс коснулся его разума, потом пришли другие ментальные волны, и он решил, что сознание арха не было их источником. Чья же аура пробилась к нему, чей призыв он услышал?.. Дрожь сотрясла Тревельяна, струйки холодного пота потекли по спине. Теперь, настроившись на нужную волну, он различал эти импульсы яснее, он понимал их смысл. То молила о помощи человечья душа, взывала безмолвно из могилы умирающего мозга, с крохотного острова, что сокращался с каждым днем и вскоре должен был совсем исчезнуть – а с ним исчез бы Винсент Кораблев, человек, посланец земной цивилизации. Его мысли были недоступны Ивару, он ощущал только ужас – долгий, долгий ужас существа, погребенного в темнице чужого тела.

– Бедняга, – вырвалось у него, – бедняга…

Сейчас он не думал о том, что случившееся может похоронить проект на Арханге и поставить крест на всей инкарнологии. Научные соображения его не волновали, равно как и провал миссии, которой он руководит. Мелочи, пустяки! Люди – любой из них! – были гораздо важнее. В сущности, все гигантское здание Земной Федерации, все ее институты и органы власти, ее флот, метрополии и колонии в самых далеких мирах, вся эта титаническая структура держалась на главном и очень несложном принципе: десант своих не бросает. Распространенный на все человечество он означал, что жизнь каждого члена общества священна, и никто – какое бы несчастье ни случилось – не останется без помощи.

Тревельян сосредоточился. В этот миг он сам был каналом, соединившим Винса Кораблева с аппаратурой инкарнологов. Путеводная нить начиналась в нервном узле Тоса Фиута и вела в приемную камеру, к саркофагу с телом, лишенным души. Легкий ментальный толчок, и разум Винса, покинув свою преисподнюю, вознесся в небеса.

Скрежет жвал прекратился. Сон архов был очень крепким, но, вероятно, Тос Фиут также ощутил некий внутренний толчок. Он заворочался в гамаке, вытянул глазные стебли и, ничего не увидев в темноте, стал ощупывать Тревельяна усами.

– Во имя Великой Матери и помойных червей! Кто здесь?

– Один из знакомых тебе демонов, – сказал Ивар, и транслятор превратил его слова в серию треска, скрипа и жужжания.

– Ты пришел, чтобы мучить меня?

– Нет, я хороший демон. Тот, кто мучил, мною изгнан. Больше он не станет тебе досаждать.

Усы скользнули по капюшону и плащу Тревельяна.

– Кхх… Хороший демон… Ты очень большой и очень гладкий. Хочешь пойла? Там, в углу, бадья. Полная. Ты велик, но нам с тобой хватит.

– Мы, демоны, не любим пойло. Мы пьем солнечный свет и закусываем ветром.

– Но как тебя почтить? – Тос Фиут сполз с гамака, поднялся на задних лапах и довольно щелкнул жвалами. – Демона нет… совсем нет… ты его прогнал… За это я должен оказать тебе почет!

– Я бы хотел договориться иначе, – промолвил Тревельян. – Когда станешь владыкой в Рхх Яхите, окажи почет Хесу Фья. Он помог мне с твоим демоном. Один я бы не справился.

Он представил свою каюту на станции Сансара и исчез в раскрывшемся портале.

Глава 6
Станция Сансара

Винсент Кораблев, умытый и накормленный, парил над кольцом аппарата воздушного массажа. В медотсеке станции это было одним из самых простых устройств: пациента подвешивали в невесомости и обдували в определенном ритме сильным потоком воздуха, а чтобы он не улетел к потолку, щиколотки охватывал ремень из мягкого пластика. По мнению доктора Аппеля, такая процедура являлась отличным способом для снятия стресса и восстановления душевного равновесия. Затем он собирался погрузить Винса в гипнотический сон с установкой на морские прогулки – яхта, безбрежная синь океана, фрукты, коктейли и общество приятной девушки. Тревельян как облеченное властью лицо против снов не возражал, но только после беседы с испытателем. С этой целью в лазарет были вызваны Якуб Риша, старший инкарнолог Юрий Брайт и почтенный Фархад аль Хамадани.

Он и начал разговор.

– Полагаю, Винсент, случилось что-то неожиданное? Такое, чего вы не могли представить и отреагировать с нужной быстротой?

– Да. – Потоки воздуха усилились, мешая Винсу говорить. Он переждал секунду-другую и повторил: – Да, именно так. Носитель был под полным контролем, работа шла по плану, и никаких осложнений не предвиделось. Как вам известно, инкарнологи перемещают нас в спинной узел симбионта, напрямую связанный с головным мозгом. Через нейропроводящие пути мы контролируем оба центра, то есть практически все поведение носителя. Но в одну из ночей – в последнюю, когда я еще сохранял контроль, – связь с основным мозгом прервалась. Резко, внезапно! И это означало…

Лицо Винсента исказила гримаса страдания, и Брайт закончил вместо него:

– Это означало, что ты не только потерял контроль, но и лишился ментальных ресурсов, необходимых для обратного перемещения.

– Да, – хрипло выдавил испытатель.

– Что нам делать в такой ситуации? – спросил Тревельян после недолгой паузы. – Вернее, можем ли мы так настроить приборы, чтобы возвращение гарантировалось в любом случае?

– Нет, шеф. Необходим определенный потенциал мозга носителя, его энергетические ресурсы. – Брайт пожал плечами. – В ином ракурсе процесс возврата не рассматривался – ведь наш посланец контролирует симбионта и, значит, распоряжается всеми ресурсами в ментальной сфере.

– Это так, – подтвердил аль Хамадани. – Но не будем обсуждать очевидное и вернемся к нашей проблеме. Вы сказали, Винсент, что связь прервалась резко и внезапно. Можете уточнить, на что это было похоже?

– На атаку, стремительную атаку или на удар. Миг, и я оглох, ослеп и потерял связь с двигательным аппаратом. Затем нервный узел начал день ото дня сокращаться, нервные ткани погибали, словно пораженные раком или какой-то неведомой болезнью… Я понял, что время мое истекает, и попытался прорваться к головному мозгу. Отчасти это удалось – на подсознательном уровне, когда носитель спал, перебрав соленого пойла… Но реального контроля я не достиг – я даже не знаю, что делал Тос Фиут в таком состоянии.

– Царапал шпорой стену и доски, писал твое имя, – произнес с улыбкой Риша. – Твои попытки завладеть сознанием симбионта очень его пугали. Он решил, что в него вселились демоны.

– Вполне справедливое заключение, – согласился нейрофизиолог, разглаживая полы своего белоснежного бурнуса. – Мы для них демоны и пока еще не доказали, посланы ли мы Аллахом или Иблисом. Что до ощущений Винсента, то они похожи на внезапный и очень сильный выброс гормонов, аналогичных, в случае человеческого организма, адреналину и другим кортикостероидам. У нас это происходит в момент опасности, страха, бегства, борьбы, после чего организм возвращается к равновесию. Я хочу сказать, что у человека такие эпизоды локальны и кратковременны, они не ведут к существенной эндокринной перестройке или тем более к отмиранию каких-либо органов. Но архи – не люди… – Аль Хамадани с задумчивым видом поднял взгляд к потолку. – Отнюдь не люди… И мне пока неясно, с чем связан такой гормональный удар… В чем его причина? Болезнь ли это или естественное развитие особи?.. Возможно, мутация?..

– Кажется, я могу прояснить этот вопрос. – Тревельян взял почтенного старца под ручку и повлек к выходу. – Но давайте оставим Винса в покое, и пусть наш доктор покажет ему счастливые сны. Яхта, море, девушка, вино… Как утверждает мой предок, – тут он коснулся виска, – лучше только две девушки или три.

Вместе с Ришей и Брайтом они перебрались в небольшой холл, где стояли диванчики и росла пальма с ворсистым пузатым стволом. Усадив Фархада аль Хамадани на диван, Ивар опустился рядом и промолвил:

– В ближайшие дни я подготовлю отчет о посещении Ханг Аррха, города, что лежит на востоке, и в нем будет представлена подробная информация. Но кое-какими соображениями я готов поделиться прямо сейчас. Итак… – Он посмотрел на пальму, чей ствол был похож на шкуру шошота. – В упомянутом городе мне удалось проникнуть в покои местной королевы и ее супругов. Очень крупные особи – возможно, в пять или в десять раз больше первопометного арха. Королева… нет, о ней потом. Что же касается самцов-производителей…

– Погоди! – Риша в изумлении уставился на Тревельяна. – Ты об этом не рассказывал! Ты только упомянул о шетанах, сожравших твоего симбионта! Если ты видел Великую Мать, то это первое такое наблюдение! Хотя бы два слова… Что она делала, Ивар?

– Кушала. Аппетит у ее величества отличный. Самки подносили мясных червей, и я думаю, что это пиршество тянулось целый день. – Тревельян сделал паузу. – Теперь о принцах, ее супругах. Тут ситуация интереснее – у них атрофирован нервный узел под спинным гребнем. Головной мозг несомненно больше, чем у первопометных архов, ведь они отличаются крупными размерами. Их мозг способен выполнить все функции, которые у других особей требуют двух мыслящих аппаратов: центрального и периферийного. Последний за ненадобностью отмирает.

– И вы считаете, – начал нейрофизиолог, в возбуждении накручивая на палец прядь седых волос, – считаете, что с этим Фиутом, носителем Винсента, происходит то же самое? Метаморфоза, после которой он превратится в самца-производителя?

– А разве это не очевидно? Тос Фиут очень крупная особь и, похоже, продолжает расти. Его нервный узел атрофируется. Потребность в пойле – точнее, в соли – может быть признаком такой гормональной перестройки. Соль наверняка катализатор данного процесса.

Тревельян смолк, но теперь, перебивая друг друга, заговорили три его собеседника.

– Поразительно! Наш испытатель угодил в… в…

– Угодил в существо на стадии преобразования и роста.

– В будущего принца, почтенный Фархад! Вот уж повезло!

– Ну, это везение со знаком минус. Мог исчезнуть, как пылинка, смытая дождем. Если бы не Ивар…

– Но почему лишь некоторые самцы претерпевают подобную метаморфозу? Почему не все?

– Нет потребности в большом числе производителей. Такова природа архов.

– Хм, природа! Это, почтенный Фархад, нельзя считать ответом! Нужно выяснить биохимический механизм, проследить наследственность, ибо доминатный признак может передоваться…

– Юрий, я полагаю, что наследственность тут ни при чем. Скорее, мутация… Случайный фактор, который проявляется у одного из десяти или ста тысяч первопометных. Что же касается биохимии, с этим мы разберемся.

– Разберемся, – подтвердил Риша. – Есть гипотеза, а как ее проверить – дело техники. Завтра мы обсудим новый план работ, а затем…

Тревельян поднялся.

– Можете обсудить прямо сейчас, а я, простите, отправлюсь к себе. Что-то я устал, друзья мои, в сон клонит… Вдруг мне тоже приснится яхта в синем море и красивая девушка…

Он вышел в коридор, своды которого имитировали летнее земное небо. У арки, что вела в блок питания, стояла черноокая диетолог Лолита, глядела на него с нежностью и улыбалась. Тревельян улыбнулся в ответ, потом сделал строгое лицо и проследовал мимо.

– Ивар! – окликнула его девушка.

Не шеф, но Ивар – значит, вопрос неслужебный, отметил он и обернулся.

– Вы сказали, что когда вернетесь с Винсом, будет пир. Салат с креветками, осетрина, торт и гусь с яблоками… Я все приготовлю, и Агнес мне поможет. Сегодня к вечеру или завтра?

– Сегодня рановато, Винсент еще не пришел в себя, – произнес Тревельян. – Завтра… Пожалуй, завтра будет в самый раз.

– Какие подать вина? Белое с Гондваны к осетрине, а к гусю что-то покрепче? Коньяк, шотландское виски? Есть «Доля ангелов» десятилетней выдержки.

– На твое и Агнес усмотрение. Я знаю, что вы, девочки, коллектив не подведете.

– А… – начала Лолита, но Тревельян кивнул ей и быстрым шагом направился к своей каюте.

«Идиот! – прошипел Командор. – Она же тобой интересуется! Можно сказать, авансы делает! Такие выразительные глазки! Такая фигурка! А ты – мимо, да еще с каменной рожей!»

«Я здесь старший, – не без грусти ответил Тревельян. – Я не могу заводить интрижку со своей сотрудницей. Это было бы не комильфо».

«Не комильфо ему! – возмутился призрачный Советник. – Ну, иди сны смотри, раз живая лапочка тебе не комильфо!»

Тревельян так и сделал. И приснилось ему, будто он плывет на яхте по синему морю Гондваны, плывет под солнечными небесами, не знающими ненастья и бурь, и с ним на судне Хес Фья, его ментальный симбионт. А потом возникла на палубе черноокая Лолита с подносом, и были на том подносе салат с креветками и белое вино для него, а для Хеса Фья – миска с мясными червями и бадья соленой воды. Что же до управления их корабликом, то этим занимались шетаны, ловко лазали по мачтам и реям, ставили паруса, а один их них даже посвистывал в боцманскую дудку. Потом Лолита щелкнула пальцами, с неба свалился тушенный в яблоках гусь, и чей-то голос произнес: «Таких дурацких снов я у тебя еще не видел. Хватит, парень, подъем! Не то разжалую в рядовые шестого помета!»

Ивар проснулся, зевнул, спустил ноги на пол и проборчал:

– Вот неугомонный старик! Подсматривает, да еще и будит… На самом интересном месте! Так я и не отведал гуся!

«Будет тебе гусь, – пообещал Командор. – Расстарается твоя черноглазка».

Однако не получилось.

* * *

Не успел Тревельян допить кофе, как в блоке питания возник связист Иван Семенов и шепнул на ухо шефу, что его требуют. Требовать мог только Юи Сато, консул и один из руководителей ФРИК. Депеша в его адрес ушла вчера, и в ней сообщалось, что Винсент Кораблев извлечен из разума носителя и пребывает в нормальном здравии, однако к работе будет допушен только через две недели, после отдыха и лечения. Также эмиссар Тревельян информировал консула, что отставание от плана в такой ситуации неизбежно, но через три-четыре месяца его удастся ликвидировать. С почтением… Конец связи.

Шагая вслед за Семеновым в отсек межзвездной связи, Ивар гадал, что его ждет, поздравления Консулата или суровая укоризна. С одной стороны, Винсент найден лично им, и это несомненная заслуга, но с другой, тот же Винсент был потерян и едва не погиб на Арханге.

Хотя ситуация с метаморфозой Тоса Фиута не предусматривалась планом и инструкциями, это не имело значения – как руководитель Тревельян нес полную ответственность за свой штат, за жизнь и благополучие каждого сотрудника. Возможно, он поторопился с началом работ на планете… возможно, как советовал почтенный Фархад, стоило изучить архов подробнее…

«Не занимайся самоедством, – прошелестел Командор. – Этот Юи Сато тебя уважает. Получишь наряд на камбуз, и не более того».

Как сказал Семенов, послание пришло под личным паролем консула. Поэтому, усевшись в кресло перед экраном связи, Тревельян приложил ладонь к пентальону дешифратора, ввел нужные коды и прочитал:

ПЕРЕДАЙТЕ ДЕЛА ЯКУБУ РИШЕ. ВЫ СРОЧНО ОТЗЫВАЕТЕСЬ С АРХАНГА НА СНЕЖНУЮ ПАСТЬ. ТАМ ОБНАРУЖЕН СТАСИС – ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО С ЖИВЫМ СУЩЕСТВОМ. ВАМ ПОРУЧАЕТСЯ РУКОВОДСТВО КОМИССИЕЙ В СОСТАВЕ: НИШИКУАНДРА (ПАРАПРИМ), ПЕРВЫЙ ВЕТЕР (КНИ’ЛИНА), ХИЙАР ИРТ (СЕРВ В РАНГЕ РЕГИСТРАТОРА). КОНСУЛЬТАНТ – АРХЕОЛОГ ЖАНКАТ БРИНГАР (ТЕРУКСИ). ВАША ЗАДАЧА: ВСКРЫТЬ СТАСИС В СЛУЧАЕ ЕДИНОГЛАСНОГО РЕШЕНИЯ КОМИССИИ.

ПОДПИСЬ: ЮИ САТО, КОНСУЛ ФРИК.

P.S. ИВАР, В СЛУЧАЕ ВОПРОСОВ Я НА СВЯЗИ.

Вопросы, разумеется, имелись. Фонд не вел работы на Снежной Пасти, так как помогать там было некому – на планете царила ядерная зима. Видно, ее обитатели, от которых и скелетов не осталось, устроили себе Армагеддон, взорвав столько бомб или чего-то на них похожего, что экосистема их мира была разрушена до основания, материки и океаны скрылись под покровом туч, морские и речные воды вымерзли, как и влага в атмосфере, опустившаяся затем на планету в виде снега. Снега поглотили все сущее, наступил ледниковый период – глобальный, в отличие от природных климатических изменений. С той поры миновали тридцать два тысячелетия, покров туч развеялся, радиация упала до нормы, но, если не считать нескольких видов микроорганизмов, планета была безжизненной. На ней трудилась большая экспедиция археологов – с помощью бурильных установок они пробивали толщу льда в поисках следов погибшей цивилизации. Трагедия Снежной Пасти была не первой из известных Тревельяну – попадались в Галактике мертвые миры, чьи обитатели не выдержали экзамен на разумность. Собственно, Хтон, где он побывал, тоже являлся подобным миром. Но стасиса с живым существом там не было.

– Стасис, хранилище времени… – задумчиво произнес он вслух. – Эти несчастные со Снежной Пасти достигли немалых успехов… в технологии, я имею в виду… научились создавать стасисное поле… Но выжить им это не помогло… Впрочем, рано делать такие заключения – в стасисе могут оказаться тысячи оплодотворенных яйцеклеток. Это был бы удачный расклад!

«Удачный для кого? – проворчал Командор. – Для этих недоумков? Тоже мне, межзвездная солидарность! Сгинули, туда им и дорога! Не нужно баловаться с бомбой на своей планете! Космос велик… Могли, например, устроить войнушку с дроми и извести жаб под корень. Нам бы меньше хлопот…»

– Напомню, дед, мы тоже чуть не сгинули, – сказал Тревельян. – В двадцатом веке, когда дрались друг с другом, и в двадцать первом тоже, когда прилетели фаата. Могли нас запросто прикончить, да случай помог[24]24
  Эти события описаны в двух первых романах цикла – «Вторжение» и «Ответный удар».


[Закрыть]. Так что не греши на межзвездную солидарность. – С этими словами Ивар ткнул клавишу вокодера и спросил: – Семенов, что у нас со связью? Устойчивая?

– Как египетские пирамиды, – раздалось в ответ. – Кодируйте депешу, шеф. Готов отправить.

Пальцы Тревельяна коснулись сенсоров клавиатуры. Текст, который он набирал, появлялся на экране, чтобы до шифровки его можно было дополнить и исправить.

ПО ПРАВИЛАМ ФРИК РУКОВОДСТВО КОМИССИЕЙ ТАКОГО УРОВНЯ…

– написал Тревельян, подумал, выбросил три первых слова, и его пальцы опять забегали по клавишам.

РУКОВОДСТВО КОМИССИЕЙ ТАКОГО УРОВНЯ, ВКЛЮЧАЮЩЕЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ НЕСКОЛЬКИХ ЗВЕЗДНЫХ РАС, ТРЕБУЕТ СТАТУСА, КОТОРОГО Я НЕ ИМЕЮ. ОСВЕДОМЛЕН ЛИ ОБ ЭТОМ КОНСУЛАТ? Я ПРЕДПОЧЕЛ БЫ ОСТАТЬСЯ НА АРХАНГЕ.

Поставив точку, он включил шифратор и произнес:

– Отправляй, Иван.

– Приложите руку к пентальону, шеф.

– Да, разумеется.

Палуба под его ногами чуть заметно содрогнулась, когда мощный всплеск энергии пробил границу Лимба[25]25
  Лимб или Край, Окраина – область квантового шума, хаоса, который окружает Вселенную (его также называют «изнанкой» Мироздания).


[Закрыть]. Антенна межзвездной связи десятикратно превосходила станцию размерами, и если взглянуть на весь комплекс снаружи, он выглядел как скромных размеров цилиндр, на одном из торцов которого раскрывался гигантский цветок с множеством стержней-эмиттеров. Антенна была ориентирована на базу «Киннисон», центр галактической связи Фонда, висевший в пространстве между Землей и Луной. Связь через Лимб, как и перемещение кораблей с контурным приводом[26]26
  Контурный привод – универсальный способ перемещения в космическом пространстве на дальние расстояния. Термин «контурный» отражает тот факт, что при подобном перемещении искажается контур Вселенной. Чтобы достигнуть нужной точки, корабль погружается в Лимб и «выныривает» затем в реальное пространство – процесс дисторсии, который может быть описан как локальное искажение пространственно-временного континуума.


[Закрыть], осуществлялась практическм мгновенно. Тревельян знал, что Юи Сато уже читает его послание.

Прошло минут семь или восемь, и связист сказал:

– Ответная депеша, шеф.

Тревельян тут же отправил ее в дешифратор. На экране появилось:

НЕОБХОДИМЫЙ СТАТУС У ВАС ИМЕЕТСЯ. ВЫ ИЗБРАНЫ ПОЛНОМОЧНЫМ КОНСУЛОМ ФОНДА.

P.S. ПОЗДРАВЛЯЮ, ИВАР. РЕШЕНИЕ БЫЛО ЕДИНОГЛАСНЫМ.

Тревельян замер. По правде говоря, он пребывал в некотором ошеломлении. Беззвучный голос Командора вывел его из ступора.

«Наконец-то ты продвинулся в чинах, малыш! Консул Фонда, надо же… В наших флотских понятиях – адмирал… Отметить полагается, как ты считаешь? Банкет для высшего комсостава, ты, при кортике и всех регалиях, внимаешь здравицам подчиненных и ловишь восхищенные взоры дам. После выходишь к экипажу на смотровую палубу, а там выстроились две тысячи гавриков, и все при параде, от лейтенантов до поваров… Выходишь, значит, и держишь речь, что-нибудь насчет служения Отчизне до последней капли крови…»

«Размечтался! – оборвал его Тревельян, питавший большую неприязнь к официальным торжествам. – Никаких банкетов и никаких построений!»

«Твои коллеги все равно узнают, так что без рюмки коньяка не обойдется, – заметил дед. – У вас сегодня гусь, салат и прочие деликатесы адмиральской кухни… Вот и отметите оба события».

«Коллеги узнают о том, что я отправляюсь на Снежную Пасть и меня заменит Якуб. Это все! И лететь я должен срочно! То есть немедленно!»

«Ты уверен?»

«А это мы сейчас узнаем».

И Тревельян послал новый запрос:

В КАКИЕ СРОКИ НЕОБХОДИМО ПРИБЫТЬ НА СНЕЖНУЮ ПАСТЬ?

Ответ был таким, как ожидалось:

КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ. КОМИССИЯ УЖЕ СОБРАЛАСЬ И СЕЙЧАС ИЗУЧАЕТ МАТЕРИАЛЫ, ПОДГОТОВЛЕННЫЕ АРХЕОЛОГАМИ. АРХАНГ ЗНАЧИТЕЛЬНО УДАЛЕН ОТ СНЕЖНОЙ ПАСТИ, И ПОЭТОМУ КОНСУЛАТ НЕ ПОСЫЛАЕТ ЗА ВАМИ КОРАБЛЬ. МЫ ПОЛАГАЕМ, ЧТО ВЫ ОБОЙДЕТЕСЬ СОБСТВЕННЫМИ СРЕДСТВАМИ И СДЕЛАЕТЕ ЭТО БЕЗ ПРОМЕДЛЕНИЯ.

– Намек понял, – сказал Тревельян вслух. – Увы! Гусь, салат и коньяк отменяются.

Покинув отсек, он заглянул в свою каюту и сложил в сумку кое-какое имущество, не забыв футляр с гипноглифом. Потом связался с Ришей и попросил собрать коллег в блоке питания, самом просторном помещении на станции. Прощание было теплым, отчасти грустным, но недолгим – у сотрудников ФРИК имелись высокие понятия о дисциплине. На прекрасных глазах Лолиты выступили слезы, но Тревельян шепнул ей в утешение, что до конца Вселенной еще много, много лет и в будущем они обязательно встретятся – правда, не уточняя, где и когда. Затем, обнявшись с мужчинами и расцеловав женщин, он вернулся в свою каюту. Его сопровождал только Якуб Риша – отныне руководитель проекта и станции Сансара.

Конечно, Ивар мог бы перебраться на Снежную Пасть с любой палубы, из любого отсека, но к своему жилищу он привык и к тому же собирался сказать Якубу пару напутственных слов. Он повесил сумку на плечо и в последний раз оглядел каюту – стол с вращающимся креслом, пульт связи, над которым мерцал экран с изображением Арханга, койку, застеленную клетчатым шотландским пледом, стены с двумя репродукциями древних художников, Рериха и Рокуэлла Кента. Скромная обитель, зато уютная.

«Скромная, – согласился призрачный Советник, подслушав его мысли. – Но теперь ты консул и можешь рассчитывать на что-то пошикарнее. Вот, к примеру, адмиральский блок, который я занимал на «Палладе»… дубовая мебель, кресла натуральной кожи, бронзовые канделябры и постель… какая постель!.. ракетодром, а не постель!.. хоть вдоль ложись, хоть поперек!..»

Он пустился в воспоминания, но Тревельян не слушал, думая о связи времен и пытаясь представить тот грозный корабль, о котором толковал дед. Та «Паллада» была наполовину выжжена в страшной битве под Бетельгейзе, и дубовая мебель, кресла натуральной кожи и постель-ракетодром сгорели вместе с половиной экипажа. И Командор тоже горел, горел заживо в боевой рубке, но не отступил – его орудия били по врагу, его бойцы сражались и гибли на своих постах, защищая жизнь и честь Федерации. Теперь батареи крейсера смолкли навек, ибо он удостоился высшей награды – именем его больше не был назван ни один корабль. Крейсер ушел непобежденным в Великую Пустоту, прах погибших развеяли под алым светом Бетельгейзе, а душа и разум его командира остались в памятном кристалле.

Риша положил руку на его плечо.

– О чем задумался, Ивар?

– О героях, Якуб. О тех, кто плывет и летит в неизвестность, преодолевая океан или межзвездную пустоту… Об этих колумбах-шетанах, что сидят в яме в Ханг Аррхе, если их еще не съели… Наверняка есть и другие в городах восточного побережья… Нужно о них позаботиться. Не дело есть первопроходцев!

– Мы это сделаем, Ивар. Для этого мы здесь.

Рукопожатие Якуба было крепким. Кивнув на прощание, он покинул каюту, и створки двери сомкнулись бесшумно и быстро, словно торопясь отрезать Тревельяна от станции Сансара, от проекта инкарнологов и холодной сумрачной планеты Арханг. Все это осталось в прошлом, а в будущем ждали другой мир, другие проблемы и другие тайны. На секунду он замер в неподвижности, затем привычным мысленным усилием вызвал портал и сделал первый шаг.

Вспышка света, мгновение тьмы… Щель в ткани пространства раздалась перед ним и закрылась за его спиной.