Текст книги "Максимализмы (сборник)"

Наука расправляется с сексуальной моралью виртуозно и бесповоротно. Вот почему вокруг науки скучковалось столько моралистов, которые каждый её шаг вынюхивают на опасность бесконтрольной ебли, поднимают шум и не позволяют науке нестись полным ходом.

Самое ужасное, если эти сексуальные моралисты тоже начнут себя клонировать. В них многократно пулями входить, так и пуль не напасёшься. Впрочем, пули уже давно научились клонировать.

Убийственные размышления

Если верить в бессмертие души, то убийство значительно теряет в своей ужасности – ведь убийца не лишает человека жизни, а просто переводит её на другой уровень, причём, как утверждают религии, в лучший мир, который может оказаться ни чем иным, как самим раем.

Потому логично ожидать, что в идеалистическом (религиозном) обществе наказание за убийство должно быть не столь жестоким, как в материалистическом, в котором смерть означает полное исчезновение, абсолютную потерю жизни. То есть для материалиста жизнь – это единственный шанс сотворить для человечества нечто полезное или как-то самовыразиться, и убийца лишает свою жертву этого единственного шанса. Потому-то либералы, которые в значительной степени материалисты, так высоко ставят человеческую жизнь и, в частности, поэтому борятся за отмену смертной казни.

Истинными гумманистами могут быть только материалисты-атеисты.

С другой стороны, в религиозных обществах убийства всячески процветают: от приношения жертв до убийств во имя охраны божественных повелений. Человеческая жизнь там ни во что не ставится, если появляется возможность услужить богу или идее.

Если плоть грешна, то умерщление её, а ещё лучше – уничтожение (убийство и самоубийство) должны только приветствоваться теми, кто верит в бессмертие души. Более того, для них убийство лишь освобождает бессмертную душу от уз тленного тела. Итого: истинный христианин должен приветствовать убийство как борьбу с греховной плотью.

Таким образом, уверование в бога увеличивает для человека возможность дать себе оправдание для убийства. Тем более, когда религия ещё позволяет замаливать грехи, каяться и покупать индульгенции.

Если человек убивает во имя идеи или защищаясь, его считают героем. Если человек после «безыдейного» убийства не изничтожает себя угрызениями совести, а живёт как ни в чём не бывало, то его считают зверем. Если же человек уничтожает себя душевными страданиями, то его считают человечным.

Смерть же, даже естественная, это всё равно есть казнь, ибо она насильственно лишает жизни, насильственно, так как наступает, попирая жажду жизни. Даже самоубийца должен преодолеть в себе желание жить, прежде чем довести дело до конца, до своего конца.

И тем не менее некоторые якобы испытывают восторг от приближения смерти. Врут, наверное.

Таким образом, долголетняя жизнь, если государство заботится о продлении жизни каждого гражданина, может иметь место лишь в стране, где прежде всего государство и религия разделены и когда у власти стоят интеллектуальные материалисты.

Религиозные идеалисты во главе государства насаждают лишь скорую смерть для большинства граждан.

Есть ли у меня исторические тому доказательства? – Нет, конечно, – ведь речь идёт об идее, а в идейном мышлении факты ценятся мало, ими пренебрегают, а иногда их даже пытаются уничтожить.

Идеальное тело

Как было бы славно, если бы души умирали, а тело было бы бессмертно в своей молодости, и оно наполнялось бы разными душами – так можно было бы жить разными жизнями, имея одно идеальное тело.

В защиту бога

Так и хочется крикнуть молящимся: Оставьте бога в покое!

* * *

Люди наиболее счастливы в периоды своих заблуждений. Вот почему люди так хотят обманываться. И поэтому их так легко обмануть.

Зависть

Зависть – это форма безответной любви. Ты завидуешь деньгам, которые имеет некто, а это значит, что деньги не любят тебя в ответ. Во всяком случае в той мере, в какой они любят того, кому ты завидуешь.

То же и с любовью – зависть к тому, кого любит та, которая не любит тебя.

Недаром в английском языке jealousy обозначает как зависть, так и ревность.

Следовательно, зависть – это также и несчастная любовь, ибо безответная.

Вот ещё одно доказательство, что любовь (равно как и её недостаток) правит миром.

Ошейник в зубах

Не раз я видел собаку, бегущую рядом с хозяином и держащую свой ошейник в зубах. Когда хозяин скомандует, собака остановится и даст хозяину одеть на неё ошейник.

Так и верующий со святой книгой в руках смотрит снизу вверх на священнослужителя, чтобы тот растолковал ему порабощающий смысл писания.

Птичий аборт

Забирать яйца из-под кур и прочих птиц – это всё равно, что делать птицам аборт.

Противники абортов и защитники прав животных должны объединиться в борьбе за охрану птичих яиц от человеческой безнравственности.

Многозначительное соседство

В аптеке снадобья для понижения веса разложены рядом с противозачаточными средствами. В обоих случаях идёт борьба с излишним количеством плоти.

Капуста

Почему деньги называют «капустой»? Ответ отыскивается в эвфемизме: «родился в капусте». Происходит объединение денег и пизды в образе капусты, что отражает архиобъективную реальность – за деньги мужчина получает пизду, а женщина за пизду получает деньги. И вот, оказывается, этот древний закон изображается капустой в мудром фольклоре.

Знайте теперь, что вы держите в руках, когда покупаете в магазине кочан капусты. Жаль только, что в самой капусте не отыскать ни пизды, ни денег. Удручающая пустота символов.

Два чувства

Подавая нищему, человек может испытывать одно из двух чувств: либо тщеславное самодовольство от свершения доброго дела, либо презрение к собственной слабости, которая вынудила его испытать жалость и «помочь».

По-видимому, одно из этих чувств охватывает женщину, уступившую попрошайке-мужчине, но не получившую от этого наслаждения.

Чисто русский обычай

В романсе Скатерть белая (Музыка Ф. Германа, обработка С. Гердаля / Автор слов неизвестен) есть такое откровение:

 
По обычаю петербургскому,
По обычаю чисто русскому
Мы не можем жить без шампанского
И без пения без цыганского.
 

Вот тебе и чисто русский обычай: французское вино и цыгане-инородцы. Другими словами, чисто русский обычай – это полная зависимость от нерусского. Получается, что вся русская самобытность (исчерпывающаяся «неисчерпаемыми» нефтью и газом) и поныне состоит в этой зависимости, причём теперь ещё пошибче, чем прежде.

Музыка этого «чисто русского» романса, между прочим, тоже написана и обработана не то немцами, не то евреями.

Шажок между любовью и ненавистью

She: – Say, you love me.

He: – I hate you.

She: —Well, close enough.

Условный перевод:

Она: – Скажи, что ты меня любишь.

Он: – Я тебя ненавижу.

Она: – Что ж, это почти одно и то же.

Запретить яблоки!

Если Ева соблазнила Адама яблоком и с этого началась вся человеческая хуйня, то почему правоверные до сих пор не запретили потребление, выращивание яблок и даже упоминание о них? Расправились же евреи со свининой и прочими вкусными продуктами, а мусульмане ещё и с вином.

А без яблок бог бы ещё сильнее полюбил, причём всех разом: евреев, христиан и мусульман.

И только бы буддисты и прочие язычники обжирались бы яблоками, а их за это пробирал бы понос.

А то никаких полезных выводов из священного писания не делается.

Охота и рыболовство

Я не рыболов, а если охочусь, то только на баб.

Гуляя вокруг озёр, я часто наблюдаю рыболовов, которые торчат часами у воды или в воде, закидывают, забрасывают и, наконец, вытаскивают рыбу на крючке. Радостно взяв трепещущую рыбу в руки, они любовно её оглядывают, потом аккуратно вытаскивают крючок и бросают рыбу обратно в воду. И так раз за разом, рыба за рыбой.

Я немедленно провёл аналогию: уговариваешь бабу, соблазняешь, наконец разложил её на кровати, она ноги развела и в этот момент ты «с уважением» протягиваешь ей только что стянутые с неё трусики – одевайся, я своего добился, ты согласилась, можешь плыть дальше, а я пойду другую пособлазняю.

Объяснение в том и другом случае может быть одно: зажрался мужик.

Рыба-то, небось, счастлива – жизнь спасена, а баба мужику за такое «спасение» ногой по яйцам въедет.

Вот в чём состоит отличие гуманной охоты от гуманного рыболовства: гуманная охота значительно опасней.

Продолжая охоту и рыболовство

Продолжая тему об охоте и рыболовстве, поведаю, что сегодня я наблюдал ловлю рыб двумя рыболовами. Рыба клевала хорошо – каждые полминуты они вытаскивали по трепещущему, сверкающему существу. Один рыболов, улыбаясь, снимал добычу с крючка и полнил ею ведро, в котором плескался целый косяк. Второй рыболов, хмурясь, вёл себя, с моей точки зрения, весьма странно. На моих глазах он словил штук десять, но все кроме одной, он побросал обратно в воду. Когда очередной раз он снял одну с крючка и бросил обратно в воду, я спросил его: почему. Слишком маленькая, – ответил он.

Когда он словил заведомо большую, но и эту бросил обратно, я снова поинтересовался, почему? На этот раз от ответил более неопределённо: Мне не нравится, как она выглядит.

Ещё раз осознав, что эстетические предпочтения не подчиняются логике, я покинул место рыбной ловли и углубился в привычные размышления, используя аналогию – с чем бы вы думали? – Правильно! – С еблей.

Аналогия возникала весьма фантастическая. (Или такая уж фантастическая?)

Представьте, если бы мужчинам для того, чтобы сексуально заинтересоваться женщиной требовались не только её внешняя привлекательность и согласие развести ноги, а ещё и предпочтительный облик пизды.

Вот мужик приударяет за женщиной, та чуть ломается (или не чуть, а слишком), но так или иначе он её уламывает. Женщина ожидающе раздвигает ноги, а эстет смотрит и говорит: «слишком маленькая» (несовершеннолетняя значит), – или: «не нравится мне форма твоих малых губ и размер больших, да и преддверие влагалища недостаточно гостеприимно, а клитор так вообще от горшка два вершка. Одевайся, я тебя домой отвезу».

Нет, мне больше по нраву рыболов, который всех выловленных рыбок с улыбкой в ведро бросал, чтоб потом зажарить. А для женщин – и подавно. Они ведь любят быть выловленными и отжаренными.

Порнография как положительный герой

Положительного героя в кино или в литературе никогда не удаётся создать убедительно. Добро, к которому стремятся, тем не менее быстро утомляет своей высокой концентрацией и потому не может стать искусством, построенном на контрастах.

Вот и порнография не может стать искусством, так как она изображает то же рафинированное добро – наслаждение. Прекрасное, но нереальное в своей абсолютности.

Свадьбы былые и нынешние

Раньше свадьба была великим праздником (я рассматриваю только случаи взаимного влечения между невестой и женихом) первой ебли для невесты и новой, а часто тоже первой пизды для жениха, и свадьба узаконивала неограниченную еблю для обоих с момента наречения их мужем и женой. Таким образом, свадьба являлась грандиозным событием, праздником легализированной похоти. Поэтому торжество, радость и восторг вокруг свадьбы являлись вполне естественными.

Теперь же, когда ещё не женатые самец и самка спят друг с другом долгие месяцы или годы и уже успели сексуально поостыть и пообезразличеть друг к другу, но вдруг решают пожениться, то теперь свадьба является лишь формальной церемонией добровольного порабощения законами, скотским подчинением хлысту попа-пастыря, сдачей мёртвой хватке общественных привычек. Нередко свадьба становится продуманным логическим шагом, чтобы завести детей, которые должны быть законными. Часто свадьба основывается на корыстном желании девицы побыть хотя бы один день «царицей бала», поскольку это её единственная такая возможность в жизни. Есть различные причины удобства, ради которых пара решает жениться. Но в любом случае в нынешней свадьбе не осталось ничего от сексуальной радости, от похоти, от предвкушения ебли, которые стали пройденным этапом, а свадьба теперь – это безумная трата денег с расчётом их окупить подарками гостей да ещё оказаться в плюсе. Бизнес, то бишь.

Раньше общество давало сильнейшую приманку ебли для того, чтобы так или иначе поработить своих членов, но лет сто назад общество заметило, что человек настолько раб по своей натуре, что ему даже и приманка не нужна, чтобы его затянуть в рабство: ему нужна лишь выработанная столетиями привычка радости порабощения. Общество решило: пожалуйста, ебись до женитьбы, всё равно ты попадёшь в тот же капкан. Венец природы, человек ведёт себя, как низшее животное, которому в награду за свершение какого-то трюка поначалу дают жратву. А потом, когда дрессировка заканчивается, животное выполняет этот трюк уже без всякой жратвы, реагируя только на команду хозяина.

Причём человек настолько выдрессирован, что женится второй, третий и прочие разы.

Однако можно посмотреть на свадьбу и с другой стороны: свободная ебля до брака и женитьба несмотря на доступность женщины, быть может, доказывает не столько рабство человека, сколько его прозорливость, его открытое осознание того, что институт брака имеет лишь косвенное отношение к ебле, а его задача – производство и воспитание детей, взаимоподдержка супругов, удобство совместного проживания. То есть человек в конце концов раскусил, что его всё время обманывали обещанием обильной ебли в браке, ибо она всегда оставалась за пределами брака: либо до него, либо вне его.

И нынешняя свадьба – это празднование торжества дружбы над похотью.

При ближайшем рассмотрении

При ближайшем рассмотрении, при увеличении масштаба любая истина теряет свою убедительность. Например, аксиома, что через две точки можно провести только одну прямую, идет насмарку, когда при приближении к точкам увеличивается их масштаб и они превращаются в чёрные окружности, так что через них можно провести множество прямых. То есть при увеличении масштаба и при ближайшем рассмотрении эвклидова геометрия рушится.

Такой же эффект происходит и при ближайшем рассмотрении моральных истин – они становятся абсурдны и неубедительны. Поэтому законы морали должны быть удалены от пристального взгляда, чтобы к ним не пропадало почтение.

Реставрация клятв

Я клятвы дал, но дал их выше сил.

(Е. Баратынский)

В Америке есть немало омерзительных сексуальных традиций, истинный смысл которых в полной их антисексуальности. Я имею в виду ставшую популярной традицию renewing vows (обновления клятв).

Интересно, что иногда это мероприятие устраивают по казалось бы убедительной причине: мол, когда женились были бедные, просто расписались без свадьбы, а теперь разбогатели и хотим запустить богатую свадьбу. Но почему тогда такое название «об обновлении клятв» – разве клятвы нуждаются в свадьбе? Сказали бы: хотим устроить свадьбу.

Но в большинстве случаев церемонию обновления клятв устраивают по другим причинам. Вот одна из них: супруги осточертели друг другу, решили разводиться, пошли к американскому попу, а тот застращал их грехом и уговорил, ради детей, ради общества, ради бога не расходиться, а попробовать ещё раз, а для этого устроить обновление клятв (прежние-то сгнили). Но зато этот американский поп за проведение церемонии приличную сумму в карман себе положит и покорных прихожан сохранит.

А супруги, нарушившие одну клятву, уверены, что со второй они уж точно справятся. Однако, по сути-то это процедура – позорная, ибо смысл её в самопризнании, что клятва твоя ничего не значила и доверять тебе нельзя. Если один раз нарушил клятву, то и во второй раз нарушишь (подобно клятвам во вторых, третьих и т. д. браках.)

Другой вариант – устраивание второй свадьбы для развлечения, от желания хоть как-то разнообразить свою сексуально тусклую жизнь. Ведь истинное разнообразие – любовники и любовницы, – уже не под силу или не по разуму, так супруги воображают обрести новизну и свежесть чувств в повторении клятв, которые они соблюдали по лени, по трусости и со страху перед собственными желаниями.

Обновление клятвы столь же издевательски бессмысленно, как обновление девственности. И коль физиологическая девственность восстанавливается хирургически, то психологическую девственность восстановить невозможно, а именно это фальшиво изображает процедура обновления клятв.

С одной стороны и с другой стороны

С одной стороны, если ты не изменяешься вместе с жизнью, то она покидает тебя, то есть ты умираешь.

С другой стороны, чем больше всё изменяется, тем больше остаётся таким, как прежде. А значит, ты изменяешься, чтобы остаться таким, как прежде. То есть с помощью изменений (включая и старение) ты остаёшься прежним – молодым.

Кем быть?

Циником ныне называют того, кто видит на каждой женщине ценник и не принимает всерьёз женские приёмы отстранения и надуманной недоступности.

Романтиком называют того, кто занимается онанизмом, но боится приблизиться к желанной женщине.

Ёбарь – это тот, кому завидуют как циники, так и романтики.

(Из моей будущей книги для юношей «Кем быть?»)

Держание за руку

Пока её ебли другие, она держалась за руку своего любовника, чтобы сжать её во время очередного оргазма. Так роженица держится за руку своего мужа, чтобы сжать её во время очередной схватки. Женщинам всегда нужна поддержка любимого мужчины.

Они, невинные

Половые органы могут могут быть как символом хорошего, так и символом плохого:

охуенно – хуёво;

опиздивающе – распиздяйство.

С одной стороны, это говорит о могуществе половых органов, что позволяет с их помощью описывать сильные эмоции.

С другой стороны, это говорит о средоточии добра и зла в этих же органах.

Чего только в них ни запихивают, чего только на них ни навешивают. А они, невинные, хотят лишь одного – наслаждения.

Из наблюдений за человеком и дерьмом

Если маленькому дерьму дать маленькую власть, то оно становится больши́м дерьмом.

Если большому дерьму дать большу́ю власть, то оно становится больши́м человеком.

* * *

Высшая мера наказания – испытывать боль при оргазме.

Неправильный совет

Поговорка

Если тебя насилуют, то расслабься и постарайся получить удовольствие

явно придумана мужчинами, ибо женщина сказала бы:

Если тебя насилуют, то напрягись и постарайся получить удовольствие.

* * *

Съедобная память – это еда, приготовленная тебе любимой женщиной перед перед тем, как она от тебя уйдёт.

Уклоны клонирования

По сути, любое копирование – это попытка клонирования. Всё началось с изображений – с попытки воспроизвести внешность человека. Задача у клонирования и копирования одна и та же – продление жизни. Сначала на плоскости – портреты. Затем в трёхмерном пространстве – скульптуры. С ростом технологии, улучшением материалов точность копирования возрастала: фотография, видео, голография… Но всё это было клонирование лишь внешнего вида. Клонирование облика существа, а не жизни существа. Только недавно генетика подобралась к основам клонирования жизни. Следующий шаг – клонировать не только тело, но и душу в нём пребывающую.

Интересно, что попы всегда противостояли любому клонированию, видно чувствовали, что оно разоблачает их отсебятинскую «религию» и выводит человека напрямую к богу без их надуманного и навязанного посредничества. В течение веков существовали различные запреты на изображения. Наиболее известный – средневековый запрет на изображения бытовых сцен, а позволялись лишь изображения библейских персонажей и событий. Запрет на изображения бога и даже написания его имени существует и по сей день в иудаизме, да и ислам тоже полон запретов на изображения.

Сюда же вписываются и запреты на порнографию: изображение обнажённых и совокупляющихся людей есть запрет на клонирование, воспроизведение самой сути жизни.

Теперь те же попы и им подобные тщатся запретить само клонирование людей, что является совершенным копированием – пространственным и живым изображением, внешне неотличимым от оригинала.

А как было бы интересно клонировать бога! И таким образом вернуться к политеизму. И вообще – каждому по личному богу!

Монополия монотеизма

Переход от политеизма к монотеизму является обыкновенной консолидацией религиозных коммерческих структур с целью повышения эффективности управления верующими, и евреи первыми провернули эту сделку.

По сути монотеизм – это монополия.

Однако, оказалось невозможным восторжествовать лишь одной, и три сильнейших монополии (иудаизм, христианство и ислам) разделили сферы влияния словно три мафиозные семейства. Разумеется, что самое молодое и горячее мусульманское семейство помышляет о прибирании к рукам всего религиозного бизнеса.

Религиозные мыслята

Увиделась универсальная схема происхождения религий.

1. Обозрев народ, хитрый и крепкий мужик узрел в нём стадо. И решил он им повелевать: стричь, ебать, резать, вести, куда его глаза глядят.

2. Мужик с собутыльниками напридумывал законы и они разбавили их забавными историями. Смысл придумки – обещание народу счастья при условии подчинения ограничениям на секс и на право собственности. Это для того, чтобы секс и собственность для мужика и собутыльников были безграничными.

Литературный талант в деле придумок необходим, тогда как честность – главное препятствие. Записывать законы нельзя, чтобы не оставлять улик самоделки.

3. Мужик объявляет, что эти законы нашептал или наорал ему бог. Таким образом, его болтовня сразу обретает статус вещания, а сам мужик становится пророком или даже родственничком бога.

4. Мужик-пророк так или иначе умирает, но смерть его не признают, ждут его возвращения, а для того, чтобы его, устного, не забыли, ближайшие собутыльники или отстоящие в будущем махинаторы решают нанести что запомнилось, а попутно придумалось – на бумагу. Эту бумагу с записями объявляют волшебной, святой, неприкосновенной, неприкасаемой, нетленной и прочей хуйнёй.

5. Начинается интенсивный marketing and distribution[11]11
  маркетинг и распространение (англ.).


[Закрыть] текста как слова божия. Для этого организуется фирма под названием «Церковь». Церковь взымает дань, организует «чудеса», разрабатывает церемониалы, манипулирует поведением своих членов и насаждает текст как источник окончательной истины, а также устанавливает систему наград за следование учению и наказаний за отклонение от него. Духовная жизнь состоит из остервенелого толкования «священного» писания. Из этих толкований и рождается самое страшное зло.

Тот факт, что эта схема универсальна для всех религий говорит не иначе как и впрямь о божественности её происхождения.

Взятки богу

Жертвоприношение или пожертвование в храм – это дача взятки богу из расчёта, что он создан по образу и подобию продажного человека. Кем же надо быть, чтобы надеяться, что богу, сотворившему вселенную, требуется лишний баран или сотня у.е.?

Однако жрецы и попы, прикарманивающие жертвуемое добро, умудрились убедить овец в необходимости и этой стрижки.

Основы этимологии

Сучки на полированном дереве напоминают пизды. Получается, что сучкй напоминают сучек.

Критерий старости

Старость наступает, когда новизна начинает не влечь и волновать, а раздражать и пугать.

В таком случае у меня есть шанс умереть молодым.

Внехрамовая поэзия

Всякий раз, когда я ходил на службу в синагогу или попадал на службу в церковь, меня одолевала такая тоска от этих иудео-христианских попов, которые тщились быть моими «учителями», что я брал программку службы и писал на ней стихи. Так у меня написалось немало.

Я давно не хожу в синагогу и тем более – в церковь. Я давно перестал писать стихи.

Быть может, это бог нисходил на меня в храмах и поэтому я там хватался за бумагу?

Теперь я хватаюсь только за пизду.

И бог по-прежнему нисходит. Причём с ещё более поэтическим результатом.

Бредятина

Станция метро «Тайные записки Пушкина».

Из неё вылезает пионер-шпион, которого как пионеры, так и шпионы называют между собой «шпионер» Это был человек, который сумлевается. К нему подошли с паролем: Витя, ты Боря? Он ответил мудро: «Посеешь Витю, пожнёшь Борю». Подошедший сбежал.

«С первым ампера!» – рассмеялся человек и пошёл сжигать литературные мостки. Было завтра. Будильник работал, как часы.

Единство с насекомыми

Насекомые с доисторических времён очаровывались видом, запахом и ощущением цветов, влечение к которым оправдывалось для них нектаром, что они из цветов отсасывали.

Человек тоже испокон веков очарован цветами, ибо они являются для человека воплощением красоты: зрительной, обонятельной, тактильной. То есть эстетические критерии красоты усвоены человеком ещё от насекомых и являются идентичными. Но в отличие от насекомых, у которых эстетика основана на связи со жратвой, у человека эстетика основана на сексе, ибо цветок, являющийся половым органом растений, ассоциируется у человека (чаще всего подсознательно) с женскими половыми органами.

То, что удовлетворяет самое сильное желание – голод (пищевой и половой) – становится воплощением красоты.

Так что не зря насекомые и человек без ума от цветов – их эстетика едина, а значит человек и насекомые – братья навек.

Не до небес

Гулял с женщиной вокруг озера. Гуси, потягиваясь, делали «ласточку», ворковали голубками и гадили как свиньи. Так что я всё смотрел под ноги, чтобы не наступить.

А женщина тем временем призывает:

– Посмотри на небо, какие красивые облака.

– Не могу, – отвечаю я, – вляпаюсь в дерьмо, – а сам дивлюсь: как она умудряется не вступать и небом любоваться? Непостижимо. Одно объяснение – женщина.

Потом меня осенило. Я остановился, посмотрел на облака, восхитился и пошёл дальше, уставясь в землю. Вот уже где действительно – либо земля, либо небо.

Следствия долгожительства

Молодёжь и люди средних лет не любят думать и размышлять о болезнях, старости и потому особенно в России да и в других странах инвалидов и стариков убирали в маловидные места, старались от них побыстрей избавиться, желали им скорейшей смерти и всячески этому способствовали.

В Америке и других человеколюбивых странах продолжительность жизни резко возросла (России это пока «не грозит»). Количество стариков с каждым годом растёт.

В связи с этим приходится усомниться в мудрости, якобы присущей старости. Убеждённость в мудрости стариков существует с давних времён, когда продолжительность жизни была мала, и 60 лет считались глубокой старостью, а это возраст, когда ум ещё прекрасно работает, и, оснащённый жизненным опытом, человек часто представляется мудрым по сравнению с двадцатилетним.

Теперь же люди живут с лёгкостью до 80–90 и более лет. В эти, последние годы ум заметно тускнеет и старик лишается не только мудрости, но тщетно цепляется за обыкновенный разум. Так что миф о мудрости стариков при нынешнем их долголетии приходится похерить.

В то же время резкое возрастание количества стариков предоставило молодёжи возможность дольше и внимательней следить за влиянием старости на их родителей, дедушек и бабушек и окружающих их людей и благодаря этому наблюдать за влиянием старости на жизнь и не отворачиваться, а видеть в этом своё неизбежное будущее, а значит быть более осмотрительными в юношеской оценке старости.

Другими словами, из-за увеличения количества стариков становится мудрее молодёжь.

Настоящий бардак!

Всё то, что запрещено – преподносится обществом как отвратительное и устрашающее, тогда как на самом деле многое весьма наоборот.

Например, в недавние времена в СССР слово «спекулянт» являлось оскорблением, поскольку спекуляция – это основа свободного рынка (купил дёшево, продал дорого).

Так и бардаки, которые запрещены, до сих пор ассоциируются с негативным. Это настоящий бардак! – восклицают в России, подразумевая высшую форму беспорядка и беспредела, тогда как в обществе с разрешённой и лелеемой проституцией бардак – это образец порядка и организованности.

Не зря же существует мечтательная поговорка-переделка:

Будет и на нашей улице публичный дом.

Поэзия опасна для жизни

У А. Кушнера в книжке Письмо, которая была издана в 1974 году, было напечатано стихотворение, ставшее одним из самых его известных: «Пойдём же вдоль Мойки, вдоль Мойки». Стих этот является путеводителем по памятным местам Петербурга и по интимным местам плохо прожёванных чувств.

Но самые важные для бытия строчки, насколько мне известно, остались не замеченными литературной критикой. Вот они:

 
…Глотая туманный и стойкий
бензинный угар на ходу.
 

Этот угар проявлял свою тумманость и стойкость ещё в те годы. Теперь же, как мне рассказывают питерцы, гульба по указанному Кушнером маршруту может стать смертельным предприятием, если не надеть противогаз.

Так что поэзия не только устаревает, но и становится опасной для жизни, если следовать её романтическим предписаниям.

Без русского на чужбине

Мать разговаривает с сыном, забывающим русский.

– Ты хоть понимаешь, что я тебе говорю?

– Yep.

– А ты можешь ответить мне по-русски?

– Nope[12]12
  Уличный сленг: уер (от yes) – «да», nope (от no) – «нет» (англ, искаж.).


[Закрыть].

Отец-литературовед вытаскивает пистолет и застреливает сына, жену и под конец – себя.

Занавес.

Великое открытие для скудоумных

Намедни учёный, известно из чего печёный, громогласно обнаружил, что Кафка любил порнографию.

Из этого само собой разумеющегося факта печёный и прочие недопечённые пытаются сделать великое литературное открытие.

С таким же успехом можно было бы сделать эксгумацию трупа Кафки и открыть, что у него был хуй.

Я думаю, поистине великим (и невозможным) открытием было бы найти человека, который порнографию не любит. А тех, что лгут, будто она им противна, заставить заявить это под присягой, а потом принудить их смотреть всевозможную порнографию в течение четверти часа, производя замеры неизбежного притока крови к их половым органам. Документально и научно зарегистрировав эрекцию или лубрикацию, использовать это как доказательство лжи под присягой и бросать этих фальшивок за клятвопреступление в тюрьмы, где всем заключённым разрешалось бы использовать их во все дырки в качестве воспитательного мероприятия. В конце срока эти клятвопреступники и впрямь бы перевоспитывались (что для других преступлений происходит весьма редко) и по выходе из тюрьмы, освобождённые от стыда, они вели бы половую и порнографическую жизнь без былых моральных закидонов. (Мой вариант рассказа Кафки «В исправительной колонии».)

Возвращаясь к «великому открытию» сексуальности у знаменитых людей, факту, к которому принято относиться высокомерно и с пренебрежением, моралисты прибегают к стандартной формуле: мол, «для лакеев не существует великих людей – ведь они пьют, едят, испражняются и спят, как и все прочие смертные». То есть человека, увидевшего сексуальные отправления знаменитости пытаются унизить словом «лакей». А почему бы вместо лакея не вспомнить о враче, который не только видит все физиологические отправления своих великих пациентов, но и изучает их для усиления эффекта от медицинской мощи.