Текст книги "Моря российской Арктики"

Необычайное плавание шхуны «Утренняя заря»

В 1876 г. в Енисейске на средства М. К. Сидорова была построена шхуна «Северное сияние». 13 июля шхуна под командой «вольного шкипера» Давыда Ивановича Шваненберга отправилась из Енисейска вниз по реке с целью выйти в Карское море и плыть на запад, а затем вокруг Скандинавии в Петербург. Экипаж шхуны состоял из штурмана Густава Нумелина, фельдшера и по совместительству повара Чеснокова, матросов Табурина и Короткова. На шхуну погрузили образцы древесины енисейских лесов, коллекции для Петербургского и Московского университетов, зверей и птиц для Петербургского зоологического сада.

16 сентября шхуна вышла в Енисейский залив, где ее встретили сильные ветры, штормы, которыми разорвало главные паруса, и морозы. Д. И. Шваненберг возвратился в устье Енисея и стал на зимовку у Ма́ло-Бре́ховских островов.

Оттуда Шваненберг на собачьих упряжках отправился вверх по реке с надеждой приобрести где-нибудь парусину для пошива парусов. Капитан зимовавшего в устье Курейки английского парохода «Темза» Д. Виггинс согласился продать ему парусину, но прибывший местный пристав запретил продажу иностранной парусины, ссылаясь на отсутствие на Нижнем Енисее таможни. По этому поводу Шваненберг и пристав поссорились. В отместку пристав запретил старшине ближайшего к месту зимовки шхуны селения Толстый Нос снабжать моряков свежим мясом.

Моряки шхуны зимовали в построенной из плавника хижине. Вскоре звери и птицы, бывшие на шхуне, погибли от холода и голода. Заболели цингой Табурин и Коротков. Старшина селения не продал прибывшему туда на собачьей упряжке Нумелину свежего мяса. Пропал без вести Чесноков, поехавший в то же селение за мясом. Нумелин отправился в Гольчиху и там сумел получить у местных жителей тушу оленя. Когда он прибыл на место зимовки, оба матроса уже были мертвыми. Оставшись один, Нумелин сумел выжить и даже не прекращал проведение метеорологических наблюдений.

29 апреля 1877 г. к месту зимовки прибыли на собачьих упряжках посланные Д. И. Шваненбергом на помощь штурман Мейвальд, ссыльный солдат Андрей Цибуленко (ранее он был военным писарем и попал в Сибирь за «неповиновение фельдфебелю») и два рабочих-ненца. Нумелин к тому времени заболел и был в бреду. Хорошая пища и уход скоро поставили его на ноги.

Во время весеннего паводка и ледохода шхуна была залита водой, повреждена и выброшена на берег в версте от места зимовки. 6 июня из Дудинки на речном пароходе возвратился к шхуне Д. И. Шваненберг с новым матросом Кузиком. Зимой, после неудачных попыток приобрести парусину в Сибири, он добрался до Петербурга, где М. К. Сидоров дал ему 25 000 р. и разрешил в случае невозможности отремонтировать «Северное сияние» приобрести новое судно.

Выяснив, что «Северное сияние» для дальнейшего плавания не пригодно, Д. И. Шваненберг с командой поплыли на шлюпке вверх по Енисею, рассчитывая приобрести или заказать новое судно. Вскоре они встретили парусную шхуну «Ибис», на которой находились английский коммерсант Сибом и капитан Д. Виггинс с командой «Темзы». После завершения зимовки Виггинс повел «Темзу» с грузом графита в Енисейский залив для дальнейшего плавания к берегам Англии, но у Игарки пароход сел на мель и был оставлен командой. Шваненберг сумел приобрести у англичан шхуну со всем снаряжением.

1 августа Д. И. Шваненберг поднял на «Ибисе» русский флаг и назвал судно «Утренняя заря». Длина шхуны была 56 футов, ширина – 14 футов, высота борта – 6 футов, осадка – менее 3,3 футов (соответственно 17,08; 4,27; 1,8 и менее 1 м. – Прим. авт.), грузоподъемность – около 3000 пудов (48 т). Команду шхуны на историческом переходе устье Енисея – Петербург составили 5 человек: капитан Д. И. Шваненберг, штурманы Г. Нумелин и Мейвальд, матросы Кузик и А. Цибуленко. Научные коллекции и образцы сибирских товаров с «Северного сияния» были перегружены на «Утреннюю зарю». Кроме того, во время захода в Гольчиху там были собраны для Академии наук коллекции предметов быта (одежда, орудия труда, вооружение, предметы религиозного культа) племен, населявших район Нижнего Енисея.

9 августа шхуна вышла из Гольчихи, прошла в Енисейский залив и 12 августа подошла к острову Белый. Там на берегу был поднят русский флаг, оставлена записка о посещении и собраны ботанические и геологические коллекции.

Далее капитан решил идти в Байдарацкую губу, чтобы высадить там ссыльного А. Цибуленко и взять взамен другого матроса. Но свежие ветры отнесли шхуну далеко на северо-запад, почти к проливу Маточкин Шар. Именно там судно встретило тяжелые льды. Д. И. Шваненберг вспоминал впоследствии: «И здесь-то во время тумана мы встретили льды до трех сажен высоты и потому надобно было итти обратно. Вообще много раз мы возвращались назад и ходили в разные стороны, отыскивая проходы между льдами, так что невозможно было заметить на карте всех извилин нашего пути. Он определялся положением льдов… По нашим наблюдениям, мы были у Маточкина Шара, у которого стоял сплошной лед, и, следовательно, надобно было отказаться от намерения пройти Маточкиным Шаром. Мы пошли к Карским Воротам возле сплошного льда, пробираясь во время тумана между льдами».

Шхуна «Утренняя заря»

17 августа при ударе о лед были повреждены форштевень и руль. Шхуна стала на якорь и поломки быстро устранили. На подходе к Карским Воротам снова при ударе о лед был поврежден форштевень, внутрь корпуса стала поступать вода, а помпа в этот момент вышла из строя. Тогда трое членов команды стали вычерпывать воду ведрами, а двое приступили к ремонту форштевня. К счастью, ветер утих и море было спокойно, так что и на этот раз удалось исправить повреждение.

18 августа шхуна прошла Карские Ворота, но и на этом участке пути случалось всякое: один раз чуть не наскочили на небольшой подводный камень, в другой раз чуть не сели на мель. Пройдя благополучно по Баренцеву морю, 29 августа шхуна стала на якорь у мыса Цып-Наволок (полуостров Рыбачий). Поморы устроили героическому экипажу шхуны теплый прием.

А далее были горячие встречи в норвежских и шведских портах, где моряки и общественность приветствовали героев «Утренней зари». Во время пребывания шхуны в Стокгольме капитан Д. И. Шваненберг сделал сообщение о плавании «Утренней зари» в Шведской академии наук. «Уважение к нашим морякам до того было велико в Норвегии, Швеции и Финляндии, – писал М. К. Сидоров, – что даже дамы, являвшиеся для осмотра шхуны, награждали капитана своими фотографическими карточками и букетами и писали ему стихи о победе, совершенной над грозной стихией».

На кронштадтском рейде к шхуне сразу же подошел полицейский катер. Полиция, получившая от русских консулов сведения, что на шхуне находится ссыльный солдат А. Цибуленко, произвела тщательный обыск, арестовала Цибуленко и в кандалах увезла его в каземат.

Наконец Обществу содействия русскому торговому мореходству удалось выхлопотать «Утренней заре» разрешение пройти в Петербург. 19 ноября 1877 г. шхуна стала на якорь у таможни на Васильевском острове против Мраморного дворца. Несмотря на поздний час команде была устроена торжественная встреча. На шхуне побывали многие моряки, представители общественных организаций и научных обществ.

22 ноября балтийские моряки в зале Морского музея устроили в честь М.К.Сидорова и моряков шхуны обед, на котором так и не было А. Цибуленко. Правда, вскоре он был освобожден и даже награжден серебряной медалью. Особенно тепло приветствовали М. К. Сидорова и Д. И. Шваненберга члены обществ содействия русской промышленности и торговому мореходству. М. К. Сидоров был избран почетным членом Общества содействия русской промышленности. В числе многих приветствий Сидоров получил телеграмму от А. Э. Норденшельда, готовившегося в это время к первому в истории сквозному плаванию по Северному морскому пути на пароходе «Вега», успешно выполненному им в 1878–1879 гг.: «Сердечное поздравление смелому подвигу, который всегда будет вспоминаться с гордостью в летописях русского мореходства. Пусть «Утренняя заря» развеет мрак, который препятствовал верному суждению о состоянии судоходства в Сибири».

Маршрут плавания шхуны «Утренняя заря» из Енисея в Петербург в 1877 г.

На поздравления М. К. Сидоров отвечал достойно, высказывая твердую уверенность в том, что будущее русской торговли накрепко связано с Северным морским путем: «Я счастлив, что мог оказать посильную услугу моему отечеству… Недалеко то время, когда морской пароход будет отправляться по Северному океану к устью Лены и далее в Японию и Китай».

В 1882 г, за 5 лет до своей кончины, М. К. Сидоров, как бы подводя итог жизни, писал: «Считая открытие прохода морем из устьев Оби и Енисея жизненным вопросом для Сибири и имеющим важное государственное значение для всего нашего отечества, я обратил на него все свое внимание.

С 1841 года он сделался для меня задачею всей моей жизни, и для решения его я пожертвовал всем своим состоянием, нажитым от золотопромышленности, в 1 млн 700 тыс. р., и даже впал в долги. К сожалению, я не встречал ни в ком сочувствия к своей мысли: на меня смотрели, как на фантазера, который жертвует всем своей несбыточной мечте. Трудна была борьба с общим мнением, но в этой борьбе меня воодушевляла мысль, что если я достигну цели, то мои труды и пожертвования оценит потомство».

В. А. Русанов исследует Карское море

Подробное гидрографическое и океанологическое исследование Карского моря было осуществлено в XX в. в результате проведения целого ряда экспедиций, в первую очередь отечественных гидрографов и ученых. Одними из первых были экспедиции под руководством полярного геолога Владимира Александровича Русанова.

В августе 1910 г. небольшое парусно-моторное судно «Дмитрий Солунский» водоизмещением 180 т, пройдя вдоль западного берега северного острова Новой Земли, стало на якорь с восточной стороны мыса Желания – самого северного мыса Новой Земли. Это было первое русское судно (после ладьи легендарного промышленника Саввы Лошкина, обошедшего с двумя зимовками Новую Землю в 1740–1742 гг.), обогнувшее мыс Желания. Начальник экспедиции В. А. Русанов настоял на том, чтобы судно вышло в Карское море и направилось на юг вдоль побережья Новой Земли, а не повернуло назад. Впоследствии он написал о драматических событиях тех дней в обзоре деятельности экспедиции (говоря о себе в третьем лице): «31 августа. Утром. из-за мыса Желания от северо-запада плыл лед – белые ледяные поля вперемежку с кое-где рассеянными между ними синими ледяными горами. Этот лед сплошным полукругом покрывал весь горизонт и постепенно надвигался на судно, не оставляя ему, по-видимому, никакого выхода… Не теряя ни минуты времени, надо было попытаться выбраться из этой ледяной мышеловки. Иначе судну, прижатому льдом к берегу, грозила неминуемая гибель, а экспедиции и команде – зимовка с голодом ввиду недостатка съестных припасов и с неизбежною при таких условиях страшною цингою. Между берегом и льдом еще оставалось узкое водное пространство к западу и к юго-востоку. Куда идти? Русанов с Вылкою (ненцем Ильей Вылкой, проводником и другом В. А. Русанова. – Прим. авт.) думали, что надо идти в Карское море, так как нанесенный западным ветром лед, несомненно, был вплотную пригнан к западным берегам Новой Земли… Судно вошло в Карское море по узкому, еще не закрытому льдом каналу».

Полярный исследователь В. А. Русанов

Лавируя между льдинами, останавливаясь перед ледовыми перемычками и ожидая, когда западные ветры отожмут льды от берега, судно настойчиво пробивалось на юг. Впоследствии В. А. Русанов вспоминал: «Когда «Дмитрий Солунский» ударялся своим острым, обитым железом килем о небольшие льдины, то он раскалывал или подминал их под себя, но когда судно ударялось с размаху о толстый лед, то оно все вздрагивало, словно готовое развалиться, а иногда останавливалось и давало задний ход для того, чтобы выискать лучший путь. Казалось еще один такой удар, и судно не выдержит, но, к счастью, благодаря крепкому корпусу и двойной дубовой обшивке оно оказалось достаточно прочно».

За четверо суток упорной борьбы со льдами судно прошло вдоль восточного берега северного острова Новой Земли и достигло пролива Маточкин Шар. С трудом пройдя по забитому льдами проливу на запад, экспедиция завершила обход острова. Воля и настойчивость начальника экспедиции, опыт и выдержка капитана – помора Г. И. Поспелова – победили: впервые судно обошло северный остров за одну навигацию.

Эту экспедицию В. А. Русанов возглавил по приглашению архангельского губернатора Сосновского, который предлагал досконально обследовать западное побережье северного острова архипелага. Но Русанов решил по возможности расширить район обследования до мыса Желания и далее на восток от него. Он хотел выяснить характер и направления течений у северной части Новой Земли для обеспечения плавания судов в Карском море, огибая архипелаг с севера от мыса Желания.

Неутомимый исследователь не удовлетворился достигнутым результатом. «Я хотел, – отмечал В. А. Русанов в дневнике, – продолжать обход вокруг Новой Земли и выйти Карскими Воротами, но это оказалось невозможным, так как керосин (топливо для главного двигателя судна. – Прим. авт.) у нас был совсем на исходе, а машинного масла уже давно не было, и мы его заменили растопленным звериным салом, от которого машина быстро нагревалась и останавливалась».

Во время этой экспедиции по всему маршруту плавания судна были проведены исключительно ценные наблюдения по распределению льдов и морских течений. А пешие экскурсии в глубь острова позволили собрать богатые коллекции по геологии, палеонтологии, ботанике, энтомологии, зоологии.

В 1911 г. В.А.Русанов вновь плавал на небольшой парусно-моторной лодке «Полярная» длиной 9,75 м вокруг южного острова Новой Земли. И вновь неутомимый исследователь сумел впервые описать многие губы, мысы и прибрежные острова Карского побережья Новой Земли.

Рассказывая об исследованиях В. А. Русанова на Новой Земле, следует сказать несколько слов о такой полярной особенности, как Новоземельская бора. Этот местный, очень сильный ветер, подобно Новороссийской боре на Черном море, образуется, когда массы холодного воздуха как бы обрушиваются с гор к морю и вызывают холодный порывистый ветер, достигающий силы урагана. Обычно бора продолжается несколько часов, но зимой может длиться 2–3 суток. Вторжение теплых ветров и Новоземельская бора делают неустойчивой зимнюю погоду в западной части моря, в то время как на севере и на востоке моря стоит устойчивая холодная и ясная погода.

Тайна исчезновения бота «Геркулес»

В 1912 г. экспедиция во главе с В. А. Русановым на небольшом парусно-моторном судне «Геркулес» вместимостью 63,5 регистровых тонн и длиной 22,5 м обследовала геологическое строение около 1000 км побережья Шпицбергена. В результате была составлена карта каменноугольных месторождений, на которой обозначены места остолбленных экспедицией участков для дальнейшего использования Россией. В. А. Русанов и Р.Л.Самойлович (впоследствии первый директор Арктического института) собрали богатую коллекцию горных пород и палеонтологических образцов. Значительны были зоологические сборы, и в первую очередь гидробиологические. На протяжении всего плавания в водах Шпицбергена экспедиция проводила океанологические исследования: брали пробы морской воды, измеряли ее температуру на различных глубинах, вели наблюдения за течениями, добывали пробы донного грунта. Помимо попутных наблюдений был выполнен целый гидрологический разрез длиной 140 км для выявления влияния ответвлений Гольфстрима в этом районе. Регулярно проводились метеорологические наблюдения.

Отослав с попутным норвежским судном Р. Л. Самойловича и зоолога Зенона Францевича Сватоша с образцами и результатами проведенных исследований, В. А. Русанов отправился на «Геркулесе» на восток с намерением пройти Северным морским путем.

Последний раз «Геркулес» видели в бухте Поморская у входа в пролив Маточкин Шар, куда судно было отброшено штормом в Баренцевом море. Покидая 18 августа 1912 г. бухту Поморская, В. А. Русанов оставил для организаторов экспедиции телеграмму, которую спустя 35 дней пароход «Ольга» доставил в Архангельск: «Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток.

Памятник В. А. Русанову

Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим на пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов».

Поиски в 1914–1915 гг. пропавшей экспедиции окончились безрезультатно. Вероятнее всего, тайна последних дней В. А. Русанова и его спутников скрыта в глубинах Карского моря. Через 22 года после исчезновения «Геркулеса» были сделаны находки, несколько прояснившие судьбу экспедиции Русанова. Летом 1934 г. к острову Вейзель (острова Мона у западного побережья Таймыра) подошла шхуна «Сталинец». С нее на остров высадился топограф А. П. Гусев. В центральной возвышенной части острова он увидел столб с надписью «Гуркулес – 1913 г.». Подле него лежали остатки сломанных нарт и крышка от патронного ящика. Основание столба было обложено камнями.

А через несколько недель на небольшом безымянном островке в восточной части шхер Минина, расположенных также у западного побережья Таймыра, топографическая партия, возглавляемая М. И. Цыганюком, нашла вещи, принадлежавшие участникам экспедиции Русанова: бумажные патроны, фотоаппарат, кружки, ложки, горную буссоль, компас, а также некоторые документы: мореходную книжку матроса «Геркулеса» Александра Спиридоновича Чукчина, справку на имя матроса «Геркулеса» Василия Григорьевича Попова, а также часы с инициалами В. Г. Попова. В 1936 г. на этом острове экипаж гидрографического судна «Торос» обнаружил блокнот с несколькими сохранившимися листками и надписью «В. А. Русанов. К вопросу о Северном пути через Сибирское море».

В 1937 г. отечественный полярный географ и геолог П. В. Виттенбург, зимовавший на полярной станции на мысе Стерлегова, добрался по льду до острова Вейзеля (теперь остров Геркулеса), вынул столб с надписью, сделанной русановцами, и доставил его в Музей Арктики и Антарктики в Ленинграде, а взамен поставил другой с подробной надписью. В этот же музей доставили и большинство из найденных вещей и документов. Впоследствии на островах шхер Минина были сделаны еще несколько подобных находок.

Анализ всех находок, а также ледовой обстановки в Карском море в 1912–1913 гг. позволил высказать некоторые предположения о судьбе экспедиции В. А. Русанова. Наиболее вероятно, что в 1912 г. «Геркулес» обогнул с севера Новую Землю и направился в восточную часть Карского моря к острову Уединения. Дорогу ему преградили льды, и в поисках прохода на восток судно пошло на юг. Скорее всего в 1912–1913 гг. судно зимовало, вмерзнув во льды, где-то в районе берега Харитона Лаптева. Ведь столб на острове Геркулеса был изготовлен из плавника и надпись сделана тщательно, по линейке, без признаков спешки. Вероятно, он был поставлен как знак того, что судно зимовало где-то неподалеку.

В 1913 г. «Геркулес», видимо, направился на восток. Но ледовая обстановка в том году была исключительно тяжелой. Вероятнее всего, судно в ходе второй зимовки было зажато во льдах и погибло. Оставшиеся в живых путешественники направились к Диксону, как к ближайшему обитаемому месту в этом районе Арктики. По-видимому, на островке в шхерах Минина (теперь остров Попова—Чукчина) был лагерь участников экспедиции, которые до него прошли или проплыли на шлюпке не один десяток километров. Вероятнее всего, время пребывания людей, чьи вещи обнаружены были через 20 лет на острове Попова – Чукчина, – лето 1914 г. Вот и все, что можно пока сказать о судьбе участников экспедиции В. А. Русанова.

Еще в 1911 г. В. А. Русанов в своем обращении к российской общественности заявил: «Я считал бы цель достигнутой, если бы в моем призыве к завоеванию льдов послышалось нечто большее: «…призыв к могуществу, к величию и славе России». Достижению этой цели он отдал жизнь. Ясно одно: подвиг В. А. Русанова и его спутников, в том числе его молодой жены Жульетты Жан-Сосин – врача «Геркулеса», навсегда останется в памяти благодарных потомков.

Трагедия шхуны «Святая Анна»

Одни из первых сведений о северной части Карского моря были получены в результате изучения записей о дрейфе «Святой Анны» – судна экспедиции лейтенанта Георгия Львовича Брусилова в 1912–1914 гг.

Г. Л. Брусилов на частные средства организовал экспедицию для прохода Северным морским путем с запада на восток. Попутно участники похода намеревались заниматься зверобойным промыслом, чтобы окупить расходы на организацию экспедиции. Г. Л. Брусилов приобрел трехмачтовую паровую шхуну водоизмещением около 1000 т (вместимостью 230 регистровых тонн), построенную специально для плавания во льдах. Небольшая паровая машина мощностью 41 л.с. (30 кВт) обеспечивала шхуне скорость до 5 узлов. Примечательно, что судно еще в 1893 и 1897 гг. ходило в устье Енисея, первый раз – под проводкой капитана Д. Виггинса.

Полярный исследователь лейтенант Г. Л. Брусилов

В состав экспедиции кроме начальника входили штурман Валерьян Иванович Альбанов, исполнявшая должность врача медсестра Ерминия Александровна Жданко и 21 человек команды. Продовольствия было взято на 1,5 года.

10 августа 1912 г. «Святая Анна» вышла из Петербурга и, зайдя в Александровск (в Кольском заливе), 15 сентября подошла к Югорскому Шару. Там члены экипажа через почтово-телеграфную станцию отправили последние письма и телеграммы. У входа в пролив стояло несколько пароходов, которые в течение всего лета пытались попасть в Карское море, но этому мешали непроходимые льды.

Все же Г. Л. Брусилову удалось проникнуть во льды Карского моря. Как стало известно значительно позже, судно в начале октября оказалось зажатым во льдах у западного берега Ямала на параллели 71°45 с. ш. Команда даже несколько раз выходила на берег. Но 28 октября льды, в которых зажало шхуну, оторвало и понесло на север. Начался ледовый дрейф шхуны, вынесший ее в конце концов в полярный бассейн.

В начале января 1913 г. участников экспедиции сразила какая-то непонятная болезнь. Заболели Г. Л. Брусилов, В. И. Альбанов и 7 человек команды. 4 января в судовом журнале записано: «Странная и непонятная болезнь, захватившая нас, сильно тревожит». Вероятнее всего, эта болезнь была вызвана потреблением медвежьего мяса, зараженного личинками трихинеллеза. Е. А. Жданко самоотверженно ухаживала за больными и постепенно все оправились от болезни.

Летом шхуна находилась уже севернее параллели 78° с. ш. Все попытки освободить судно, прорубив канал во льдах, оказались безрезультатными. Пришлось готовиться ко второй зимовке. 18 августа в судовом журнале записано: «Сегодня потеряли надежду на освобождение и начали готовиться ко второй зимовке. Вид и состояние окружающего льда убедили нас в этом. В целях экономии топлива приспособили нижнее кормовое помещение для жилья. Брусилов перебрался в хронометрическую каюту; собирали щепки и всякий горючий материал, валявшийся на льду вокруг судна, приспособили лампу «молния» для освещения медвежьим жиром». Из парусиновых обвесов сшили новые брюки, шкуры убитых тюленей пошли на выделку обуви. 30 октября закрыли световой люк и засыпали его сверху снегом; с этого времени помещения днем и ночью освещались опущенными в банки из-под консервов с тюленьим и медвежьим жиром фитилями.

Шхуна «Святая Анна»

С сентября 1913 г. жизнь на шхуне омрачилась крайним обострением отношений между Г. Л. Брусиловым и В. И. Альбановым. Все началось с мелких стычек и споров, а затем неприязнь возросла и усилилась. Позднее Альбанов записал в дневнике: «Сейчас, когда прошло уже много времени с тех пор, когда я спокойно могу оглянуться назад и беспристрастно анализировать наши отношения, мне представляется, что в то время мы оба были нервнобольными людьми. Неудачи с самого начала экспедиции, повальные болезни зимы 1912–1913 гг., тяжелое настоящее положение и грозное неизвестное будущее с неизбежным голодом впереди – все это, конечно, создавало благоприятную почву для нервного заболевания. Из разных мелочей, неизбежных при долгом совместном жилье в тяжелых условиях, создалась мало-помалу уже крупная преграда между нами. Терпеливо разобрать эту преграду путем объяснений, выяснить и устранить недочеты нашей жизни у нас не хватало ни решимости, ни хладнокровия, и недовольство все накоплялось и накоплялось». Ясно было одно: в этой экспедиции «психологической совместимости» капитана и его помощника не было и в помине.

К концу 1913 г. В. И. Альбанов и ряд участников экспедиции стали настаивать на том, чтобы покинуть судно и по дрейфующим льдам перейти на Землю Франца-Иосифа. 4 февраля 1914 г. в судовом журнале Г. Л. Брусилов записал: «Я пробовал их (желающих пешком по льду достичь Земли Франца-Иосифа. – Прим. авт.) разубедить, говоря, что летом, если не будет надежды освободиться из льдов, мы можем покинуть судно на ботах, указывая на пример «Жаннетты» (судна американской экспедиции лейтенанта Де Лонга, раздавленного льдами в Восточно-Сибирском море в 1881 г. – Прим. авт.), где им пришлось пройти горазда большее расстояние на вельботах, чем это придется нам».

23 апреля 1914 г. «Святая Анна» находилась в точке с координатами 83°17 с. ш. и 78° в. д., приблизительно в 160 км к северу от Земли Франца-Иосифа. В этот день с разрешения капитана В. И. Альбанов и 13 моряков покинули судно, чтобы по дрейфующим льдам добраться до ближайшего острова Земли Франца-Иосифа.

Прощание прошло внешне вполне спокойно. Г. Л. Брусилов передал В. И. Альбанову жестяную банку с пакетом на имя начальника Главного гидрографического управления и личными письмами оставшихся на судне моряков.

Из 14 моряков, покинувших шхуну, трое вскоре вернулись, убоявшись трудностей пути, 9 моряков погибли в дороге. 9 июля, через 77 суток после ухода со шхуны, к мысу Флора на острове Нортбрук Земли Франца-Иосифа добрались только Альбанов и матрос Конрад. 2 августа их сняло с мыса Флора подошедшее судно экспедиции Г. Я. Седова «Святой Фока» и доставило на Большую землю.

Поход В. И. Альбанова и его группы на юг к Земле Франца-Иосифа интересен для науки тем, что он прошел как раз через места, на которых по карте Вайпрехта и Пайера, открывших в 1873 г. этот архипелаг, значились Земля Петермана и Земля Короля Оскара. Следовательно, Альбанов доказал, что эти земли не существуют.

По прибытии в Архангельск В. И. Альбанов отправил пакет, врученный ему Г. Л. Брусиловым, начальнику Главного гидрографического управления. В пакете был рапорт Брусилова, выписки из судового журнала и лист с астрономическими пунктами.

Эти выписки из судового журнала, содержащие результаты метеорологических наблюдений и данные о линии дрейфа судна, явились важнейшими документами, позволившими полностью восстановить обстоятельства движения шхуны вместе с дрейфующими льдами до 23 апреля 1914 г. В частности, в выписках из журнала были указаны результаты измерений неизвестных ранее глубин северной части Карского моря, выполненных командой «Святой Анны». Таким образом, шхуна на протяжении 1,5 лет, по сути, выполняла роль дрейфующей в Карском море и Северном Ледовитом океане полярной станции.

Правительство России поручило Главному гидрографическому управлению снарядить экспедиции для поиска пропавших путешественников на шхуне «Святая Анна», а также экспедиции В.А.Русанова на шхуне «Геркулес».

В 1914 г. на поиски этих экспедиций к Земле Франца-Иосифа отправился пароход «Герта», а в Карское море – барк «Эклипс». В помощь «Герте» были зафрахтованы пароходы «Андромеда» и «Печора». На «Печоре» к берегам Новой Земли были доставлены самолет и морской летчик Ян Иосифович Нагурский, который в августе 1914 г. впервые в истории совершил 5 разведывательных полетов над арктическими льдами и морем. Спасательным судам предписывалось осмотреть берега арктических островов и заложить продовольственные склады в таких местах, где могут оказаться моряки с исчезнувших судов. «Эклипс» обследовал часть побережья Карского моря и зазимовал у мыса Вильда на западном побережье Таймыра.

В 1915 г. к Земле Франца-Иосифа был направлен пароход «Андромеда», а к Шпицбергену – «Герта». «Андромеда» не смогла пробиться сквозь льды к полярному архипелагу, а «Герта», обойдя западные берега Шпицбергена, пыталась пройти к берегам Гренландии и возвратилась обратно.

Какова же дальнейшая судьба «Святой Анны» и находившихся на ней моряков? Это до сих пор неизвестно. Продовольствия на судне должно было хватить, по оценке В. И. Альбанова, до конца 1915 г. Шхуну могло вынести в Гренландское море, а затем протащить на юг. Но никаких следов «Святой Анны» до сих пор не найдено. Вероятнее всего, ее раздавило во льдах и она затонула. Может быть, это случилось севернее Земли Франца-Иосифа или севернее Шпицбергена.