Текст книги "Русь против варягов. «Бич Божий»"

Уйдя от цитирования, перескажем суть, а она состоит в том, что летописец имел перед собой готовые рассказы без годов и дат, соотнося события с имеющейся уже у него византийской летописью, где все четко расположено по времени и хронологии. Поэтому даты он расставлял приблизительно, по своему разумению. Пытаясь при этом хронологию сохранить, но это ему не всегда удавалось. Если летописец считал событие значимым или заинтересовавшим его, но аналога ему он подобрать не мог, то повторял его несколько раз в разных датах. При этом надо учесть, что летописание в те времена не было централизованным и не один отдельно взятый монах трудился над историей государства в поте лица. К тому же многие летописи пришли в негодность, большинство не сохранилось совсем, а от каких-то остались лишь жалкие обрывки. И вот теперь мы имеем лишь то, что имеем, и ничего другого уже быть не может. Хорошо, что удалось сохранить хоть эти источники. Те, кто собирал, хранил и переписывал их впоследствии, пользовались лишь тем, что удалось сохранить от некогда большого количества летописных сводов. Переписчики трудились над текстами не покладая рук. Складывали по строке. Нанизывали, как бусы, событие за событием. Но дело в том, что и эти трудяги не были лишены пристрастий. Да и те тексты, что попадали им в руки, имели большие разночтения. Поэтому каждый выбирал ту линию повествования, которая ему казалась правильнее и ближе. Вот отсюда и все разночтения до сих пор.

Но вернемся к залетному «Соколу».

Раздачу земель варягам летописец определяет 862 годом. Что же происходит далее в королевстве Новгородском, управляемом столь мудрым и кротким князем, призванным для наведения в славянских землях порядка и справедливости? А происходят там престранные вещи! Славяне, нахлебавшись справедливости Рюрика, восстают. Одни вооружаются и ведут отчаянную борьбу против пришлых варягов, пытаются сбросить их ярмо. Другие бегут в Киев, ища защиту и укрытие от кровожадного руса: «Того же лета избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много Новгородцкых мужей» (Никоновская летопись). Почему в Киев? А потому что здесь, на Днепре, правит истинный славянский князь Осколд, потомок легендарного Кия, «прегордый каган северных скифов», как называл его базилевс Василий I. И беглецы знают, что Осколд Рюрику не по зубам. Не дорос еще варяжский недомерок, чтобы тягаться с князем, наводящим ужас на Византию.

Вернемся к странностям. Исходя из летописных сведений, мы знаем, что буквально в один год умирают братья Рюрика, Синеус и Трувор. Это происходит в 864 году. Два года варяжские братья лили славянскую кровь, усмиряли народные мятежи, не зная отдыха и покоя. И вот наконец все улеглось. Смирились славяне. Некому стало противиться, много отважных славянских витязей полегло в этой борьбе, остальные либо подались на юг, либо затихли до времени, выжидая удобный момент. «Сих князей пришествием, видимо, народ славянский настолько уничижен был, что мало где в знатности славян осталось, но всюду имена варяжские упоминаются», – подводит итог плодотворной деятельности братьев-варягов Татищев. Почитайте договоры с Византией Вещего Олега и Игоря, посмотрите имена тех, кто там указан с нашей стороны, и вы увидите всю правоту историка. Вот что принесли варяжские пришельцы на Русь, вот чего они за время своего правления добились. Казалось бы, пришла пора разогнуть усталые спины, слезть с заезженных боевых коней и, отложив в сторону тяжелые мечи, полной грудью вдохнуть воздух мирной жизни. Но тут же пришел обоим братьям конец! Причем одновременно и скоропостижно. Вот это уже как раз в духе варягов, викингов или русов. В их обычаях. Видимо, почуяв себя полноправным властелином, Рюрик избавился от обоих разом, чтобы не лезли в дела государственные, коих накопилась за это время целая прорва. А может, понял новгородский князь, что одного князя, законного, славяне все же примут, ибо закон есть закон, а троих – никогда. Опять же, сопротивление славян подавлено, и на кой тогда нужны братья с дружинами? Они теперь сами являются источником повышенной опасности. Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти! А здесь целых два мавра…

В общем, недоказуемо. Укрыли летописи от нас сию историю, оставили лишь голые факты. Вот их и констатируем. Остался Рюрик после этих потерь на русской земле один. Сиротой.

Или, как гласит летопись, «умер Синеус и брат его Трувор, и принял всю власть Рюрик один». Кстати, исходя из этого короткого предложения, можно сделать вывод, что братья все же претендовали на власть. Имели на нее свои виды. Но Рюрик оказался хитрее их. Поэтому и остался один. Правда, дальше еще интереснее. Следом за описанием безвременной кончины братьев князя «Сокола», по идее, должно идти описание его горечи и скорби. Но все это коварные летописцы не сохранили, наверное вымарали. Зато сохранили лишь следующий пассаж, который идет сразу после рассказа о смерти братьев: «Перейдя же из Ладоги к Ильменю озеру, построил Новгород над Волховом и, тут пребывая, раздавал области вельможам своим: одному Полоцк, другому Ростов, иному Белоозеро, иному Изборск, Смоленск и Муром. И по тем градам князи были варяги пришлецы. А прежде жили в Новгороде славяне, в Полоцке кривичи, в Ростове меря, в Белоозере весь, в Муроме мурома. И всеми же сими обладал Рюрик» (В.Н. Татищев). О том же и Никоновская летопись: «И раздаде грады племенем своим и мужем: овому Полтеск, иному Ростов, иному же Белоозеро».

Возможно, летописец что-то переставил местами, возможно, смешал все в одну кучу, но уж очень похоже на правду, что через два года в новгородских землях начался новый передел власти. Что и могло сбить летописца с толку. А может, он написал все точно, как и было. Суть в том, что Рюрик вновь одаривает землями пришельцев, но в этот раз верных лишь ему. Тех, кто стоял с ним не только против славян, укрепляя его власть, но и против его же собственных братьев. Это сообщение только подтверждает всю нелепость теории Байера – Гумилева о дружине и родственниках. Ибо если следовать ему до конца, то получится сущая несуразица – вымер у «Сокола» весь род, а заодно и дружина. Причем одни в Изборске, а другие на Белом озере…

Среди ближних людей, получаемых щедрые подарки в виде земель и вотчин от Рюрика, наверняка находился и Олег по прозванию Вещий. Ибо на ту пору Олег уже был не просто его родственник, но и один из наиболее приближенных к княжеской особе доверенных лиц. Не мог не быть. Скорее всего, именно в это время он и получил в свое управление и кормление Изборск. Трувор почил в миру. Кому же отдать такой лакомый кусок, как не верному соратнику по партии?

Под этим же 864 годом иная летопись помещает такую строку: «Рюрик по смерти братьев обладал всею землею, не имея ни с кем войны». Как говорится, померли братья, и войне конец. Это не наводит вас на размышления? Ведь эта строка довольно точно подтверждает все наши предположения о том, чем же занимались все это время братья-викинги на русской земле. Кстати, в этот же год умер и отец Рюрика! Хотя к этой смерти «Сокол» вряд ли был причастен. Возможно, просто так сложилось, что все дружно померли в один год, хоть и очень это подозрительно, но… Вполне вероятно, что летописец все уравнял одной датой. Однако факт остается фактом. Заботливый и сердобольный князь Рюрик Новгородский принял на себя всю тяжесть забот и о подданных своего отца, и о своей исторической Родине. Не оставил их в столь тяжелый момент! Летопись об этом так прямо и глаголит: «По смерти же отца своего правил и варягами, имея дань от них». Правильно, дань пропадать не должна. Рюрик был известен своей скаредностью, или, проще говоря, жадностью. Впрочем, как и все викинги. В этом свойстве характера они могли бы посоревноваться с гномами.

Теперь Рюрик был не только правителем в новгородских землях, но еще и в тех, местоположение которых до сих пор никто не может правильно определить. Видимо, от отца досталось ему наследство небольшое, но копейка рубль бережет.

Кстати, именно получение этого наследства позволило одному финскому историку сказать: неизвестно, русы ли финнами или финны русами владели. Ведь Рюрик был теперь обеих территорий наследный государь.

Присоединив еще один небольшой кусок земель к дедушкиному наследству, продвинутый «Сокол» решил именовать себя не иначе как Великим князем. Вот он, масштаб Гостомысла. Вот оно, честолюбие варяга. Разбирая сие звание или обозначение должности (титула) именуемого – Великий князь, Татищев приходит к выводу, что титул сей может означать одно: Великий князь – высший правитель или царь и король. Дальше историк делает интереснейшую пометку: «Но это последнее у славян до Рюрика в употреблении не было, Рюрику же нужно было для различия от подвластных князей великий приложить». Оправдывает историк новгородского «Сокола». Но, заметьте, до Рюрика никто из славянских правителей, как бы могучи они ни были, таким титулом себя не награждал. А Рюрик, не успевши сесть на трон, раз – и уже Великий князь! Ведь родичи его мелкопоместные тоже все князья. Как тут себя не выделить из толпы!

«Сам же проименовался князь великий, что по-гречески архикратор или василевс, а оные князи подручными». Красиво звучит: сам себя проименовал. Оценил свои заслуги лично, по заслугам, не дожидаясь, пока другие заметят и оценят.

Но, закончив с этим отступлением, вернемся вновь к Рюрику.

Дальше летопись, ведущая рассказ о деяниях варяга, как бы спотыкается и начинает сама себя опровергать. В 864 году она все еще поет свою хвалебную до странности песню Рюрику, Реригу, «Соколу»: «В четвертое лето княжения его переселился от старого в Новый град великий ко Ильменю, прилежа о разбирательстве о земле и управлении, как то делал и дед его». Как вы помните, добавляя: не имея ни с кем войны. Зато под 869 год мы вдруг обнаруживаем странные для себя вещи.

Итак, год 869-й, «В сии времена славяне бежали от Рюрика из Новгорода в Киев, так как убил Вадима, храброго князя славянского, который не хотел как раб быть варягам. Вадим – князь славянский».

В этом коротком отрывке есть некоторые странности, но еще больше есть нужной нам информации. Начнем, как и всегда, со странностей. Очень и очень странным кажется, что Вадим Изборский, храбрый князь славянский, так долго терпел над собой издевательства пришлого варяга. Не в его это характере. Да и не смог бы он утерпеть, когда жадный и злобный пришелец вот так, за здорово живешь, раздает своим родственникам его законные владения. Да тут любой бы не утерпел. А проглоти Вадим эту обиду, сглотни слезу, утрись рукавом, и кто его после этого будет уважать? И какой он после этого храбрый славянский князь? Так что, скорее всего, летописец, пытаясь угадать с датировкой событий, известными ему по устным рассказам, поспешил и сделал ошибку. Скорее всего, это было в начале правления князя «Сокола». От этого и дальнейшие репрессии. Варяги привыкли жить не только отвагой, но и коварством, а всякое несогласие самым жестоким образом искореняли в зародыше.

Хотя, возможно, летопись права. Только получив единоличную власть в руки и избавившись от братьев, Рюрик стал закручивать гайки. Осмелел, освоился, избавился от конкурентов. Пришла пора продемонстрировать характер. И побежали тогда славяне с насиженных мест к Осколду под крыло.

Главное, что летописец увидел в действиях варяжского князя и в противостоянии Рюрика и Вадима, он выразил одной фразой: «не хотел как раб быть варягам». Точно указав своими словами самую суть замыслов нового новгородского владыки. Вот кем хотел сделать Рюрик своих подданных. Вот кем не хотел быть гордый славянский князь Вадим. Вот поэтому и закручивал варяг гайки, выжигая оппозицию каленым железом. «Здесь же ясно Нестор сказал, что некоторые славяне, не желая под властию Рюрика, как варяга, быть, бежали», – продолжает эту тему Татищев.

Правильно Нестор сказал. И сказал во всеуслышание. Не хотели быть славяне под властью варяга. Вот вам и исчез милый, справедливый, радеющий за дело князь, а вместо него появился жестокий и хитрый прищур жадного до денег и власти коварного викинга. Варяга, который своей железной пятой давил славянский народ и истреблял его лучших представителей. Нестор точно определил характер этого человека. Может, и темен был летописец, но что касается характеристики новгородского владыки, тут он угодил в точку.

Но полная и безоговорочная победа на внутреннем фронте не остудила в Рюрике ни жажды наживы, ни жажды власти, и он решил еще немного раздвинуть мечом, а может быть, плечом пределы своих границ.

Новый соперник был определен быстро. Это был киевский князь Осколд и его расцветающее государство. Тем более что и причина для конфликта лежала на поверхности, благо Осколд дерзнул укрыть от гнева Рюрика и приютить у себя беглецов из Новгорода. Значит, он укрыл у себя оппозицию. Это практически прямой вызов ему – «Соколу», Великому князю. И Рюрик начал готовить плацдарм для новых побед. Первым шагом в этом направлении был захват Полоцка, который варяг затем передал своему наместнику. Это уже была прямая угроза Киеву. Пока Осколд воюет с дунайскими болгарами, Рюрик подбирается к его владениям вплотную, чтобы выбрать момент и ударить в спину. Однако не вышло. Потому что с таким противником «Соколу» дело еще иметь не доводилось. Осколд упредил действия новгородского князя. Летопись щадит чувства последователей и почитателей Рюрика, не упоминая конкретно его участие в этих событиях, но и пройти мимо них, не обозначив, не может.

В год 873-й: «Того же лета воеваша Асколд и Дир полочан и много зла сотвориша» (Никоновская летопись). Казалось бы, при чем тут Рюрик? Но совсем недавно мы видели ряд летописных упоминаний о том, как Рюрик щедро раздаривал земли своим вассалам, то есть своим приближенным и родственникам. Полоцк был как раз в числе раздариваемых земель, и принадлежал он Рюрику. Это удивило уже тогда, ведь Полоцк всегда был землей, куда не простиралась власть Гостомысла. Он принадлежал кривичам, а не приильменским словенам. Странно выглядел в этом разрезе широкий жест Рюрика.

Но меняются времена, меняются и границы. Пока Осколд шел на запад, с севера его поджали соседи. Таким образом, под боком у потрясателя основ Византии обосновался какой-то мелкий варяжский князек, чье имя даже не попало в анналы истории. И сидел он в Полоцке не сам по себе и даже не по своему желанию. Это был всего лишь варяг, верный пес, ухвативший кусок, который хозяин кинул ему с барского стола. Так что и удар, который нанесли поляне во главе с Осколдом, был ориентирован не на то, чтобы призвать к разуму какого-то мелкопоместного князька, сидевшего в земле кривичей и мнящего себя самодостаточной державной единицей. Поляне врезали по Полоцку, чтобы убавить аппетиты Рюрика Новгородского. Осколд шел со своей проверенной в боях и походах дружиной именно на Рюрика и его варягов, и ни на кого более. А славяне в бою – это совсем не подарок, даже для привычных ко всему викингов. К тому же опыт у дружины Осколда был приобретен не в мелких междоусобных стычках, где больше значение имело умение расставить засаду и вовремя ударить в спину. Нет, они закалили свое ратное мастерство в боях с лучшими византийскими, болгарскими и печенежскими бойцами. За Осколдом стояла страшная сила и грозная слава. Это был не первый украинский националист, как пытаются изобразить князя некоторые, не предатель и изменник, как об этом вещает сатирик Задорнов, а славный славянский князь, отважный и разумный, несущий процветание и мир своему народу. Он был вторым правителем после Гостомысла, кто укоротил варягов и поставил зарвавшихся пришельцев на место.

Кровавый урок, преподанный Осколдом, настолько отрезвил Рюрика, что тот до конца жизни потерял охоту к подобного рода авантюрам. После этой выволочки «Сокол» нахохлился и обособился в Новгороде, резонно рассудив, что лучше просто быть Великим князем дома, чем пытаться убедить в этом соседей. В чужие дела теперь не лез. Вил и обустраивал свое гнездо. Соседей больше нервировал, чем был им прямой угрозой. Короче, дым еще пускал, но уже без огня. Затаившись в своих болотах, Рюрик, по словам летописцев, задумался о потомстве, ибо время уже пришло, годы брали свое. Но, прежде чем перейти к вопросу о наследии Рюрика, позволим себе краткое резюме.

Это как же надо было навалять варягу, чтобы мстительный и коварный находник даже не попытался больше отомстить. Чтобы вместо мыслей, как и у кого отобрать добро, князь «Сокол» озаботился лишь сохранением своего достояния. Обособился, затаился, укрепил границы и, видимо впав в тоску, занялся вопросами воспроизводства. То есть продолжения рода. По крайней мере, так говорят летописи.

И теперь, когда бурный этап в жизни деятельного князя закончился, мы подошли вплотную к вопросу о создании династии. Династии Рюриковичей. Давайте поговорим немного о личной жизни Великого князя, ибо за делами государственными она совсем выпала из нашего поля зрения.

Вот что рассказывает по этому поводу В.Н. Татищев: «Имел Рюрик несколько жен, но более всех любил Ефанду, дочерь князя урманского, и когда та родила сына Ингоря, ей обещанный при море град с Ижорою в вено дал (как дар жениха за невесту)». Об этом мы сейчас и поговорим.

Желтой прессы тогда еще не было, поэтому будем довольствоваться тем немногим, что у нас есть. Хотя и этой информации для нас будет не так уж и мало.

У Рюрика жен было несколько. Ничего удивительного для языческих князей в этом нет. Это была норма. А вот насколько много было, это уж не нам судить. Летописец число жен не приводит, может, не смог точно посчитать, может, наоборот, запутался считавши, а может, ему и вовсе не интересно это было. Назначил Рюрик Ефанду любимой женой, так тому и быть. Одну запомнить легче, чем многих, тем более что она обозначена как зачинательница целой династии.

Что по этому поводу можно сказать? С Ефандой все очень просто и понятно. Она тоже не славянка. Она из рода норвежских конунгов. Пришла на Русь вместе с Рюриком или он женился на ней уже после, об этом история умалчивает. Возможна и та, и другая версия. Ничего это не меняет. Важен другой момент – Рюрик не захотел породниться со славянами, ему нужен был союз с другим варяжским королем. Таким же викингом, как он. Находнику нужно было заручиться поддержкой в этой земле, пополнить свою дружину новыми воинами. Бойцами отважными, сильными и свирепыми, не ведающими ни страха, ни жалости, а главное, преданными лично ему и его жене, и никому более. Это только подтверждает наше мнение о том, что Рюрик пришел на славянские земли хоть и по праву наследования, но как завоеватель. И спокойно себя он там не чувствовал.

Но, как мы видели, даже помощь, полученная от родственников жены, и возможное пополнение с отцовских земель так и не помогли «Соколу» на равных противостоять Осколду. Предприятие по расширению границ своих владений за счет соседей, задуманное с таким размахом, с треском провалилось. Начальный успех был временным. Он, конечно, окрылил, заставил поверить в свои силы, в то, что все пройдет удачно. Что полянский князь, учитывая всю сложность обстановки, пожертвует частью, чтобы сохранить целое. С точки зрения Рюрика, это был самый разумный ход. Возможно, он и сам поступил бы так же. Он надеялся, что Осколд не обратит внимания на плацдарм, который готовил варяг для дальнейших побед. Но Рюрик жестоко ошибся. Осколд был не из тех, кто долго размышляет. Киевский князь всегда решения принимал скоро, а действовал решительно. Одним мощным ударом Осколд отрезвил Рюрика и отправил его на пенсию. Объяснив доступно, что в его годы лучше не пускаться в авантюры, а сидеть дома, сторожить нажитое с годами добро, греть ноги в валенках и, наконец, заняться личной жизнью.

С этого момента все деяния Рюрика этой личной жизнью и исчисляются. Когда Рюрик затворился на своих болотах, ему было уже далеко за шестьдесят. Вопрос о преемнике все острее вставал на повестку дня. И сейчас не все мужчины доживают до такого возраста, по крайней мере среднестатистические, а что уж говорить про те времена! Вопрос нужно было решать срочно. Затягивать стало опасно. А раз партия поставила задачу, то нужно ее исполнять. Так на свет появился Игорь. Точнее, легенда о том, что Ефанда родила наследника и назвали его Игорем.

Давайте на время оставим в стороне то чудо, в котором нас хотят старательно уверить хронисты. Они сами упоминают об этом вскользь, как бы опуская глаза. Стыдясь.

Аналогия с Библией – блестящая, веры в чудеса – сколько угодно, но… Это самое «но» не одно и не дает покоя. Смотрите сами. Рюрик пришел на Русь с двумя братьями, довольно молодыми, крепкими, голодными до женщин и славы не меньше, чем он. И что? Как вы помните, братья погибли. После них не осталось ничего, кроме летописных строк. Никакого потомства они оставить не успели.

Что, были заняты делами государственными до такой степени?

Так на это ни времени, ни ума особо не требуется. Особенно зная, как ведут себя викинги. К тому же учитывая их отношение к потомству. Они с этим долго не тянут, ибо знают, что долго не живут. Им необходим сын, и лучше не один, для продолжения своего рода, своего клана. И что? И ничего? Или они обет безбрачия хранили и в чистоте себя блюли? Извините, не верим. Викинг и воздержание несовместимы. Но старались они или нет, прикладывали усилия или бездумно растрачивали силы в случайных связях, однако ничего не получилось. У обоих! Сразу!

У Рюрика, в отличие от братьев, зафиксировано даже некое количество официальных жен. То есть женщин викинг не чурался и, какая понравилась, брал в жены. И брал он ее не для того, чтобы в ладушки с ней играть и сказки по вечерам слушать. Но и у него результат точно такой же, как и у родных братьев.

И что? То, что не удавалось в результате пятидесяти лет непрерывной работы, свершилось на закате его дней? Истощив в боях и потехах с Ефандой последние силы, он умер, но выполнил задачу? Что-то сомнительно. Слишком уж много противоречий. Кстати, его преемник, князь Олег Вещий, тоже не сильно отличился на данном поприще. Из детей у него была всего одна дочь. Тоже некогда было? Но как только на престол вступает Игорь, так ситуация на рынке воспроизводства меняется. Это лишний раз доказывает, что Игорь не сын Рюрика, а лишь за уши притянутый к нему персонаж. Но об этом мы уже писали не раз, возможно, коснемся в этой книге, но уже когда речь пойдет о самом Игоре.

В книге «Психиатрические эскизы из истории» П.И. Ковалевского мы можем найти такой пассаж: «Установлен тот факт, что престарелый возраст родителей отражается на устойчивости организма у детей. Чем крепче родители, тем крепче, сильнее и мощнее и организация детей, наоборот, чем старее, слабее и болезненнее родители, тем слабее, хилее и неустойчивее и их дети. …Нервная система детей тем слабее и неустойчивее, чем были старее их родители». Вот что, скорее всего, должен был передать Игорю Рюрик в таком случае. Кстати, после рождения ребенка Ефанда навсегда выпадает из русских летописей. Тот же Игорь о ней ни разу не вспоминает. К себе не зовет, в гости не ездит. Может, и это не случайно? Или тоже истощилась в постельных боях с Рюриком и, выполнив свою миссию, скончалась вместе с мужем?

Последнее, что сообщает о новгородском князе В.Н. Татищев, звучит так: «Рюрик был очень болен и начал изнемогать; доверил княжение и сына своего шурину своему Олегу, чистому варягу, князю урманскому».

Вот и все, говорить больше не о чем. Тут все просто: династическая линия не должна прерываться. Поэтому в летописях единственный раз встречается такая странная передача власти. Если еще при своей жизни Рюрик мог доверять Олегу, то даже в этом случае он прекрасно понимал, что после его смерти все может измениться. И чтобы ему Олег ни обещал, чем бы ни клялся, как бы в грудь могучую себя ни стучал, но после того, как «Сокол» отлетит в мир иной, всем этим заверениям будет грош цена. Игорь по-любому не доживет до совершеннолетия. Маленький князь, он вообще никому не нужен. А чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть историю Даниила Галицкого, Ярослава Всеволодовича Владимирского, да и других не менее известных князей. У норманнов же на пути к престолу и власти все было куда еще более прагматично.

Нам могут возразить – опять норманны. Да про норманнов все понятно. Но Рюрик – рус. Может, они славяне? Если до этого доказательств было недостаточно, то давайте поговорим немного и о русах.

Кто же такие, эти самые русы, к которым принадлежал Рюрик? Почему мы так уверенно причислили их к варягам и викингам? Ведь, может быть, все те народности, о которых говорит летопись, к варягам имеют прямое отношение, а русы – нет?

И снова на первый план выходит варяжская проблема и норманнская теория. «Пресловутая варяжская проблема включает в себя вопрос об этнической принадлежности варягов и их роли на Руси (в науке, впрочем, этот вопрос давно решен, но в среде околонаучной общественности страсти кипят и по сей день» (Е. Пчелов).

Как же решили этот вопрос в науке?

Татищев уверенно относит Рюрика к финнам. Еще раз напомним, что, по свидетельству Василия Никитича, Рюрик есть сын короля финского, и никак иначе.

«Подлинное ж пришествие их без сомнения из Финляндии от королей или князей финляндских, и явно, думается, от близко сродных к Узону королю 14-му, потому что финны руссами, или чермными, назваться могут. Оное утверждает видимый цвет волос их, что между ними, не говорю все, а, конечно, более, нежели где-либо еще, рыжие волосы имеют. Что они варяги именованы, то Нестор дословно говорит: Варязи русь сице бо тии звахуся, а сии друзии зовутся свие, друзии же урмани, ингляне, друзии гути. Из сего можно совершенно видеть, кого он варягами зовет, и что более к доказательству потребно ссылаться на такого, который сам совершенно о варягах знал, ибо, несомненно, имел с ними обхождение» (В. Н. Татищев).

И в своей логике Татищев, безусловно, прав. Рюрик – натуральный варяг. А раз он жил в Финляндии, то русы и есть финны. Историк не учел одного. Что в Финляндии на тот период жили не только финны, там пытались закрепиться и иные народы.

Е. Пчелов отметил, что большое значение для изучения варяжского вопроса имел вышедший в 1844–1845 годах в Петербурге двухтомный труд «Die Berufung der schwedischen Rodsen durch die Finnen und Slawen», что в переводе значит: «Призвание шведских росов финнами и славянами», написанный Аристом Аристовичем Куником, академиком Императорской Академии наук, в течение сорока лет служившим хранителем в Императорском Эрмитаже. Так вот этот самый Куник предположил, что название «русь» могло восходить к скандинавскому слову «rodsen», имевшему значение «гребцы». Так называли себя скандинавы, отправлявшиеся на восток, в земли финских или восточнославянских племен. У финнов, немного изменивших слово под себя, оно стало звучать как ruotsi, так они называют шведов даже сейчас. А в те времена, что вполне вероятно, финны могли называть этим словом викингов, которые регулярно появлялись в их краях и собирали дань с местных аборигенов. У славян, перенявших это слово, оно стало звучать как «русь», слово, которым они первоначально именовали варягов, составлявших основу дружины первых русских князей. Название прижилось и распространилось.

Летописец уверенно утверждает варяжское происхождение самого названия «русь»: «И от тех варягов прозвалась Русская земля».

Варианты есть, но все они так или иначе указывают на норманнское происхождение князя Рюрика. Так что, финн, рус, швед или просто норманн, судить вам. Выбирайте, что по душе. Одно бесспорно: сделать Рюрика славянином никак не удастся. Хотя есть один путь, как сделать Рюрика славянином без передергиваний. Этот путь можно смело назвать еврейским. Не пугайтесь, ничего в этом нет уничижительного ни по отношению к евреям, ни по отношению к Рюрику. Но если уж есть люди, которым непременно нужно увидеть в Рюрике славянина, то они могут пойти этим путем. Как вы помните, дедом Рюрика был Гостомысл, а то, что он славянин, ни у кого сомнения не вызывает. Матерью Рюрика была славянка Умила, что тоже сомнению не подлежит. Отец подкачал, потому как был варягом. Но если довериться в этом вопросе евреям, а они считают себя лучшими специалистами в вопросах крови, и определять национальность по матери, то Рюрик окажется никаким не варягом, а чистым славянином. И не нужно копья ломать.

На самом деле все это не столь существенно. Можно позабыть многие споры и перестать ломать копья на тему, кем же был Рюрик-«Сокол», если взглянуть в глубь проблемы. Пусть Рюрик был варяг, викинг или норманн. Пусть он княжил в Новгороде, пусть даже вся его ветвь называется Рюриковичи. Но нужно признать, что никакой государственности он не создавал. Ни у каких истоков не стоял и даже к династии отношения не имеет. Все это за него сделали другие люди, и даже в иные времена. К тому времени, когда «Сокол» залетел на Русь, государство там уже было. Да такое, что успешно воевало с соседями, громило печенегов и посылало рати на Византию. И приблудившийся варяг оказался не при делах…

Легенд, придуманных о Рюрике, намного больше, чем настоящих известий о нем и его деяниях. Поэтому из мелкого и алчного князя-находника он и превратился со временем в дутую фигуру, обладающую значением и весом. Дошло до того, что некоторые историки, чтобы совсем уж поднять значимость Рюрика и его потомков, вывели его род «от прусов и от цесарей римских». Что иначе как сказкой и именовать нельзя. А с Рюриком всегда так. Например, многие новомодные историки стали вполне серьезно называть его «Соколом» только потому, что имя Рюрика созвучно со словом «Рарог», которое у славян на западе означает «сокол». Да и сам герб Рюриковичей в виде трезубца толкуется славянофилами как изображение сокола, атакующего добычу. И что? К счастью или сожалению, но археологические находки не оставляют камня на камне от этих мудреных лингвистических построений и игры слов.

«Выяснилось, что первоначально знак Рюриковичей представлял собой не трезубец, а двузубец, причем весьма простой формы. Самые древние изображения этого знака на Руси известны в виде граффити (процарапанных рисунков) на арабских дирхемах. Клады, в которых они обнаружены, датируются концом IX – началом X века, то есть временем княжений Олега и Игоря Рюриковича. Именно тогда и сформировалось Древнерусское государство с центром в Киеве.

Княжеский двузубец стал трезубцем во время новгородского княжения Владимира Святославича в 970-е годы. Владимир, будучи младшим и внебрачным сыном Святослава, пытался, видимо, как-то заявить о своих амбициях, противопоставить себя старшему брату Ярополку и в отличие от него начал использовать измененный родовой знак уже в виде трезубце. Такой трезубец он поместил и на своих монетах» (Е. Пчелов).