Текст книги "Русь против варягов. «Бич Божий»"

Но в таком случае княжеский двузубец кому-то может больше напоминать банальный столовый прибор – вилку самой простой формы, а не охотящуюся за добычей птицу. Разве нет? Как тогда в этом случае назвать князя Рюрика? Не все же сильны в геральдике. А фантазия, сделавшая из трезубца сокола, может отыграться и в обратную сторону.

Так что суть не в том, кто был по национальности Рюрик, а в том, что он сделал. А не сделал он, по большому счету, ничего. И вреда он нанес славянам куда больше, чем принес пользы. Все это, как вы видели, запротоколировано летописцами. И деятельность князя «Сокола» мы осветили достаточно, чтобы у вас сложился образ первого новгородского князя.

Но вот и его правлению пришел конец. Почил Рюрик, и на трон взошел человек совершенно другого масштаба. Личность куда более яркая, колоритная, но при этом не менее спорная. Правитель, сумевший объединить под своей властью Север и Юг.

Так в Новгороде начал править Олег по прозванию Вещий.

Глава 2. Варяг на киевском троне

Вещий Олег является одним из наиболее таинственных и легендарных персонажей раннего периода истории Киевской Руси. Судьба князя по прозвищу Вещий словно напрямую списана с древнегреческих трагедий. Он испытал в этой жизни все: добился воинской славы, сосредоточил в своих руках неведомое доселе русским князьям могущество, стал обладателем несметных богатств и заметно расширил границы государства. Олег поставил на колени две самые могущественные державы эпохи. И потерял все в тот момент, когда меньше всего мог этого ожидать. Стал жертвой обмана со стороны тех людей, которым доверял. Все рухнуло в одночасье, и он вернулся к тому, с чего начал. А викинг владеет всю жизнь лишь одним – мечом. Пожалуй, что он и стал тем самым последним богатством, которое осталось у некогда всемогущего киевского князя.

Фигура Вещего Олега стала в русской истории куда большей загадкой, чем личность самого Рюрика. Имя князя со временем хронисты окутали плотной завесой тайны. Вокруг него понакрутили массу загадок, наделали кучу «открытий» и накроили вагон «теорий». Сказка смешалась с былью, а явь стала легендой. Закрутили так, что князь стал больше легендой, чем живым человеком. Короче, стал Вещий Олег «символом». То есть фикцией, фантомом. Считается, что случилось все это лишь потому, что о Вещем Олеге слишком мало сохранилось известий. Возможно, это так. Но, с другой стороны, упоминаний о нем в летописи гораздо больше, чем о том же самом Рюрике, и не меньше, чем о князе Игоре. Неразбериха и путаница начались с того момента, когда попытались притянуть Игоря за уши к Рюрику и для этого решили использовать фигуру Олега. Как своеобразный буфер. Понятно, что ничего хорошего из этого не вышло. Однако это стало началом фальсификации. Вещий Олег стал заложником той ситуации, когда возникла необходимость показать преемственность от Рюрика к Игорю. Счастливую семью. Где между престарелым папашей и малолетним сынком должна стоять счастливая фигура благородного дядьки опекуна, трепетно оберегавшего хрупкую и ненадежную линию преемственности власти. Этакий добрый дядька, с бородою и усами. Волхв, волшебник Мерлин, который, выполнив свою трудную задачу, добровольно передал всю полноту власти и бразды правления законному молодому правителю. А сам после этого незаметно исчез, испарился или в крайнем случае скоропостижно скончался.

Все то, что плохо стыковалось, попытались затереть славословием и словоблудием. Позже добавили волхование и занятие чудесами, чтобы хоть как-то отвлечь читателя от явных нестыковок и пояснить непонятные поступки Олега. Или те действия, которые приписывали ему. Вот и получилась несуразица, да такая, что порой кажется, будто вся фигура Вещего Олега это и есть сказка. А его самого, князя кудесника, никогда в действительности и не существовало. Однако это не так. Даже по тем немногочисленным сведениям, дошедшим до нас, пусть и в несколько искаженном свете, мы можем составить себе портрет одного из первых правителей, внесшего заметный вклад в историю государства Российского.

Но довольно преамбул.

Кем же на самом деле был этот киевский князь, чье имя стало легендой?

Чтобы понять, надо обратиться к истокам.

В одной из своих книг мы уже говорили о происхождении Олега, но здесь нам просто необходимо будет немного повториться, чтобы и читателю было понятно, о чем идет речь. В этот раз мы пойдем немного дальше.

Итак, главный вопрос, как и в истории с Рюриком, можно сформулировать так: к какой нации принадлежал легендарный князь?

Практически все летописные сведения, дошедшие до нас, на редкость единодушны. Они сообщают нам о том, что новгородский князь Рюрик и Олег находились в родственных отношениях. Это действительно важно.

Родство. Это отвечает на многие вопросы и помогает лучше понять ситуацию. Для начала приведем цитату из работы известного историка О. Рапова, в которой обобщается большинство летописных известий по интересующему нас вопросу.

«Большинство летописей называет его родственником Рюрика, Воскресенская и некоторые другие летописи – племянником Рюрика, Иоакимовская – шурином Рюрика (то есть брат одной из Рюриковых жен), князем урманским, мудрым и храбрым, Новгородская первая летопись младшего извода – просто воеводой князь Игоря Рюриковича. В Повести временных лет под 879 год сообщается, что Рюрик, умирая, передал свое княжество родичу Олегу, а также отдал ему на руки сына Игоря, ибо тот был еще очень мал» (О. Рапов).

Добавим, что, согласно В.Н. Татищеву, который ссылается на Нестора, Олег – Рюриков свойственник. В раскольничьей летописи – вуй Игоря, т. е. брат его матери. Однако Татищев делает здесь любопытную пометку: «По сему видно, что сочинитель жития Олегова Иоакимову историю читал, да баснею о ее роде и браке исказил».

В «Прологе» под 11 мая Вещий князь назван дядей Игорю, что точно обозначало в древности только брата отца.

На первый взгляд, во всей этой мешанине мнений и фактов, собранных по различным источникам, присутствует какая-то чехарда. Но если чуть внимательнее приглядеться к тем известиям, которые сообщают нам письменные источники, то мы увидим, что той завесы тайны, которой окутывают Олега различные деятели от истории, нет. Вопросы возникают лишь тогда, когда речь заходит о последних годах жизни Олега, а до этого весь его жизненный путь достаточно четко отслеживается русскими летописцами. Если отбросить в сторону сказки про его маленького племянника Игоря, то все поступки князя становятся понятны и объяснимы. Тех сведений, которые сообщают летописи, для этого вполне достаточно.

Давайте выстроим всю эту информацию в понятном и удобоваримом для нас порядке. Тогда она даст ответы на все вопросы, не оставив места для сомнений.

Как мы помним, варяжский князь Рюрик, изнемогающий в неравной борьбе со своими свободолюбивыми подданными, нуждался в усилении и пополнении своей дружины. На братьев Рюрик мог рассчитывать лишь до определенной степени. Ведь если он ослабеет, то они с радостью займут его место, его трон и его земли.

Мысль о том, чтобы породниться с кем-то из славянских вельмож, даже не приходила Рюрику в голову. Возможно, после убийства Вадима он вообще опасался славянской элиты. Но союзник, притом союзник крепкий, был ему нужен. А также люди в качестве надежного пополнения истраченного в боях военного ресурса. Иначе не удержаться на троне.

Где он мог найти такого союзника?

Только там, откуда пришел, и там, где люди жили по тем же самым волчьим законам. Такие же хищники, как и он сам.

А какой способ скрепляет союз надежнее всего?

Ответ простой. Свадьба. И Рюрик нашел себе выгодную с любой точки зрения пассию. Это, как вы помните, была Ефанда, дочь короля урманского, то есть норвежского. У Татищева немного иная трактовка. Но и он, ни капли не сомневаясь, именует будущего киевского князя не иначе как Олег I, шурин Рюриков, князь урманский, из Швеции. По тем обычаям, которые понятны большинству людей и по сей день, невеста отправилась к месту работы мужа, в славянские земли. Возможно, что для нее это было повышением. Опять же, как и положено приличной жене, она отправилась в страну мужа не одна, а взяв с собой дружину, которой командовал ее ближайший родственник, то есть брат, Олег. Такое не раз случалось в истории, в том числе и русской. Ярослав Мудрый, отдав свою дочь Елизавету за Харальда, тоже отправил с ней в дальние страны отряд умелых бойцов. Причем один из потомков этих воинов стал известен всей читающей публике под именем Айвенго. Но об этом разговор еще впереди. Вернемся к Олегу. Так вот, для него лично такой поворот в жизни был удачей. На славянские земли, обширные и достаточно богатые, зарились многие. Но мало у кого удавалось там закрепиться. Однако Олег шел не как враг, а как родственник. Родственник законного монарха. Так он оказывается в Новгороде.

Вот и все. Круг замкнулся, смотрите сами. Олег, князь урманский, брат Ефанды, шурин Рюрика. Его родственник и воевода его дружины. Но если при этом на мгновение допустить, что Игорь законный сын Рюрика, то тогда Олег приходится ему дядей или, как в Раскольничей летописи, вуй Игоря, т. е. брат его матери.

Заметьте, как все сошлось воедино. Летописи знали, о чем и о ком вели речь. Поэтому совершенно непонятно, почему до сих самых пор идет разговор о том, кто же по национальности этот самый загадочный Вещий Олег: славянин или норманн. Некоторые светлые умы додумались до того, чтобы причислить его к древлянскому племени, что само по себе уже забавно. Особенно учитывая финансовые отношения князя с древлянами и изнуряющую налоговую политику Олега по отношению к ним.

Летопись четко определила и зафиксировала национальность перенявшего из рук умирающего Рюрика власть новгородского князя. Поэтому надо ей доверять, а не упражняться в прозорливости по поводу фальсификаций. Ведь дальнейшее поведение Олега наглядно покажет, к какому народу он принадлежал.

Итак, Рюрик приказал долго жить, и вся полнота власти перешла безраздельно к Олегу. Больше передавать ее было просто некому, сказки про малолетнего сына Игоря мы оставим в стороне. Тем более что совсем скоро на страницах нашей книге появится и он. Но обо всем по порядку.

Олег в отличие от Рюрика, как мы помним, муж мудрый и храбрый. Ключевое слово здесь – мудрый. Поэтому Олег не ищет деловых альянсов за морем. Он изначально понимает, что теперь его дом здесь. Здесь ему жить, здесь править, а значит, ему и поддержка нужна из представителей местной знати. Таким образом, Олег первым идет на сближение со славянами. Он заключает брак, который поможет ему тверже сидеть на престоле. И для этого новые викинги ему в Новгороде не нужны. У него сейчас и своих работников ножа и топора, жадных до крови и славы с избытком.

Однозначно, что такой альянс повышает авторитет князя в глазах местных аборигенов. Теперь, когда Вещий породнился со славянами, когда закончились репрессии, которыми был столь славен Рюрик, всем можно вздохнуть спокойно. И жить в мире, который сулила эта свадьба. Но, даже идя на этот шаг, Олег в отличие от Рюрика поступает куда более мудро. Себе в жены он берет не кого-нибудь, а внучку самого Гостомысла. У Иоакима сказано, что Ольга-Прекраса не простого звания, а из Гостомыслова рода. Но тут тень на плетень наводит Татищев. В примечании он уточняет, что будущая княгиня Ольга была внучка Гостомысла и родилась от его старшей дочери где-то под Изборском. В этом случае мы наблюдаем небольшую путаницу, которую давайте немедленно и распутаем. Как вы понимаете, Ольга никак не могла быть Гостомыслу внучкой и при этом женой будущего князя Игоря. Это невозможно чисто физически, поскольку сам Игорь является правнуком того же Гостомысла. И на ком он тогда, получается, женился? Скорее всего, внучку Гостомысла действительно звали Прекраса, а путаница пошла оттого, что не только Татищев, но и еще несколько источников назвали ее внучкой, а не правнучкой. И понеслось.

Итак, Олег женится на славянской княжне Прекрасе, теперь его фигура сравнима с фигурой Рюрика, если не более значима. Отсюда и его законные права на новгородское княжение. Просто кровь Гостомысла в очередной раз передалась по женской линии. Законность передачи власти не нарушена и оспорена быть не может. Ее воспринимают и варяги по своим канонам, и славяне, исходя из своих законов. Результатом этой женитьбы и стало рождение Ольги. Об этом нам сообщает Пискаревский летописец: «Нецыи же глаголют, яко Ольгова дщери бе Ольга». Типографская летопись данную информацию подтверждает.

Славян этот брак не может не радовать, ибо с ним закончилась война против варягов и наступает долгожданный внутренний мир. В отличие от Рюрика Олег не кровожаден без надобности. К тому же у князя иные, куда более глобальные планы, а для их осуществления ему нужен покой внутри своей державы и объединение славян с варягами.

Авторитет Олега постепенно растет. Князь активен. Вокруг себя он объединяет множество земель. Создается впечатление, что Олег продолжает политику «Сокола»-Рюрика. Но это только на первый взгляд, в действительности Вещий действует гораздо тоньше, умнее. Олег не прет на рожон, вступая с Осколдом в открытый конфликт. Война, где рождаются герои и погибает множество умелых бойцов, ему не нужна. Для саг и легенд это хорошо, для холодной головы расчетливого правителя – нет. Тягаться с Осколдом не просто, но тут киевский князь совершает роковую ошибку. Самую главную в своей жизни, которая этой самой жизни ему и будет стоить. Он принимает христианство. Но и это бы ничего, славяне совершенно терпимы к другой религии, поскольку это личное дело каждого. Однако Осколд решает крестить весь Киев поголовно. А этого принять большинство населения не в силах. Появляется оппозиция. Татищев, рассуждая о данной ситуации, приходит к такому выводу: «Убийство Оскольдово. Довольно вероятно, что крещение тому причиною было; может, киевляне, не желая крещения принять, Олега призвали, а Олегу зависть владения присовокупилась».

Уверовав, что решение Осколда изменить веру по всему государству твердо и неизменно, среди киевской правящей элиты начинает зреть заговор против сбрендившего князя. Вот тут первый раз на сцене и появляются волхвы. Именно они при данном раскладе теряют больше других, точнее говоря, они теряют все: остаются без паствы, без работы, а может быть, и оказываются вне закона. Шутки с Осколдом плохи. Тут на кон уже поставлены жизни служителей культа, а не только вера предков, хотя и это немаловажно. Но изменение веры всем государством – это работа не одного дня. Еще есть время для того, чтобы исправить ситуацию. Вот только своих сил для этого у местных не хватит. К кому им обратиться за помощью, где найти союзника, способного обуздать киевского князя?

А союзник сидит в Новгороде. Он все знает. Он ждет. Вот к нему и потянулись с юга недовольные, прощупывая почву, пытая о намерениях. Следом за ними ко двору Олега тайно спешат официальные посланники из Киева. Они везут уже конкретные предложения. Нужно спешить, нужно договариваться. Центром заговора являются волхвы, но вместе с ними присутствуют и люди из ближайшего окружения Осколда. У них есть власть, деньги, авторитет и, самое главное, неограниченное доверие киевского князя. А оно им очень понадобится. Что же касается Олега, то сейчас он может обещать заговорщикам все, что угодно. Тем более что большая часть из обещаний вполне правдива. Религию менять Вещий не собирается, ибо сам является, как сейчас любят говорить, закоренелым язычником. Прагматичному князю фортелей Осколда не понять. Да и к тому же приятно, когда твои убеждения помогают тебе добраться до нужной цели.

Татищев так и пишет: «Олег был муж мудрый и воин храбрый, слыша от киевлян жалобы на Оскольда и позавидовав области его, пошел с войсками к Киеву».

А позавидовать чему было. Кроме того, что Киев был процветающей столицей сильного славянского княжества, он имел еще очень выгодное расположение. Киев на Юге имел такое же значение для торгового пути «из варяг в греки», как и Новгород на севере. Но Новгород был Олегу уже подчинен, и торговые пути Севера он контролировал. Но путь «из варяг в греки» целиком был намного богаче. Киев обещал богатство, многократно превосходящее все то, что Новгород и Север вообще могли дать. В такой ситуации стоило рискнуть. Тем более что даже в случае проигрыша Олег терял куда меньше, чем киевские подпольщики.

Когда все было готово, Олег, собрав довольно большое по тем временам войско, двинулся в поход. Первой жертвой его амбиций стал Смоленск.

Летописец говорит, что Смоленск Олегу пришлось брать, но, скорее всего, особых усилий для этого прилагать не пришлось. Изначальным Смоленском считается Гнездово, так как археологических слоев до XI века в современном Смоленске не обнаружено. Современный Смоленск начал свое развитие лишь на рубеже X–XI веков.

Первая цель была выбрана не случайно. Это показывает, что Олег хорошо подготовился к войне. Он делал все последовательно, грамотно и уверенно. Его мысли и планы нетрудно проследить.

В районе Гнездово, где проходил путь «из варяг в греки», располагался один из волоков между реками Касплей (левый приток Западной Двины, бассейн Балтийского моря) и Днепром (бассейн Черного моря). Олег не торопясь прибирал к рукам эти ключевые позиции. Они в любом случае ему были нужны.

В VIII–X веках в Гнездове жило немало выходцев из Скандинавии. Именно Гнездово, подтверждая это, дает археологам основную массу находок скандинавских вещей. Со скандинавами Олегу проще было договориться, особенно с позиций силы и тех перспектив, которые новгородский князь мог им предложить. Теперь, когда стратегический волок был ему подконтролен, войско Олега сделало следующий шаг. Это уже была прямая угроза Киеву, прямой вызов Осколду, от которого тот отмахнуться уже не мог.

Олег овладел городом Любеч, охранявшим Киев с севера.

Война между славянским князем Осколдом и варяжским князем Олегом фактически началась с этого момента.

Теперь, когда Олегово войско заняло ключевые рубежи и дорога на юг была открыта, нужно было действовать быстро и решительно. Ждать, когда отреагирует Осколд, было просто самоубийством.

Кто-то другой, например Святослав, стал бы искать счастья в решительной битве прямо у стен Киева. Красиво, мужественно и эффектно. Кто победил, того и город. Олег совсем не таков. Казалось бы, инициатива на его стороне, а он медлит. Казалось бы, надо развивать намеченный успех, а он тянет. Чего-то выжидает, мнется, теряет темп. С кем-то другим все бы окончилось плохо. Но это Олег Вещий: он знает все наперед и на всякий случай у него прибережен козырь в рукаве.

Ничего нового он и в этот раз не придумал. Простое банальное и вероломное политическое убийство с нарушением всех клятв и обязательств. Но если бы Олег не имел союзников среди ближайших доверенных лиц Осколда, то все бы провалилось, даже не начавшись, и тогда варягу с его войском было несдобровать.

Предательство не раз и не два меняло судьбы государств. Много веков историки и летописцы пытались различными способами загладить гадкое ощущение от поступка Олега. В ход шли различные оправдания, но ничего путного из этого так и не вышло. Предательство и измена никогда и ничем оправдаться не могут. Тут спорить не с чем. «Кровь Аскольда и Дира осталась пятном его славы», – подводит итог Н.М. Карамзин. Олег убил Осколда не в припадке гнева, не пылая чувством благородной мести, а хладнокровно и расчетливо. Это не было роковой случайностью, это была подлая западня, хорошо продуманная и прекрасно исполненная. Просто историки, последовав за этими довольно нелепыми и плохо прикрытыми оправданиями и придумками, на которые пустились летописцы, стали сами соревноваться в том, кто же сможет лучше найти смягчающие обстоятельства столь неблаговидного поведения Вещего Олега. Но при этом упустили из виду самое главное: характер Вещего князя, его подход к делу. Именно в ситуации с Осколдом он проявил все свои главные качества, дальше все это, плохое и хорошее, будет лишь повторяться, укладываясь в канву его поведения. В то, чем и характерна его личность. В этом и вам будет нетрудно убедиться.

Итак, интернациональное войско Олега подошло к Киеву, но, как это ни странно, ни он, ни его варяги не рвутся в бой. Их вождь лично предлагает перемирие. Олег предлагает Осколду поговорить и решить дело миром. Понятно, что переговоры могут проходить лишь на нейтральной территории, ибо Олег не настолько глуп, чтобы ехать в Киев. Осколд тоже не мальчик. Ехать одному или даже вдвоем в стан потенциального врага? Нет уж, увольте, всякого на веку насмотрелись. Но окружение киевского князя настаивает. Мало того, приближенные едут с ним, чтобы гарантировать безопасность Осколда. Они уверяют его, что лучше договориться миром, а не лить зазря кровь. Дальше все просто и известно. Выезд на переговоры, засада из отряда верных варягов, и меч под ребро. Все! Война больше не нужна. Вот так, ценой всего лишь одной жизни, Олег покоряет Киев. Одно предательство стоит вероятной утраты жизни сотен отважных бойцов. В этом Вещий весь. Все остальные придумки про Игоря, про варягов Аскольда и Дира, про законность и наследственность всего лишь выдумки. Но всю их нелепость мы уже разбирали детально в другой книге и повторяться не будем. Напомним лишь, что эту же версию подтверждает и Татищев в своем труде: «Блаженный же Осколд предан киевлянами и убит был и погребен на горе, там, где стояла церковь Святого Николая, но Святослав разрушил ее, как говорят».

«А где же тогда Игорь, позвольте спросить?» – удивленно задвигает бровями любознательный читатель. Не переживайте, про него не забыли. Сейчас появится и он.

Войска Олега занимают Киев. Теперь уже дело местных соратников по борьбе, чтобы все прошло тихо и без вспыхнувших в городе мятежей. В этот раз победители не собираются ни грабить горожан, ни обижать их, в отличие от «Сокола»-Рюрика. Они пришли здесь жить. Дальше все идет по накатанной. Все договора, даже те, что уже скреплены кровью Осколда, должны подтверждаться чем-то еще. Чем? Олег женат. Сыновей у него нет, но есть дочь. Вот ее брак с сыном кого-то из влиятельных местных нобилей, активно сотрудничающих с Олегом, и должен навечно скрепить содеянное злодеяние. Этим сыном и является пока еще малолетний Игорь. Князь славянский. Именно от него, а не от залетевшего на огонек «Сокола» и пошла в будущем вся династия, известная нам под странным названием Рюриковичи. Олег добился своего. Он знает, что теперь и его дочь, и его внук будут законно править Киевом. Он для этого сделал все.

Все довольны. Олег правит на законных правах, как и в Новгороде. Повода к бунту нет, ибо обиженных и недовольных или не осталось, или они понимают, что их вождь мертв и теперь что-то исправлять уже поздно. Теперь лучше приспосабливаться. К тому же Олег любит широкие картинные жесты, которые понимает и уважает толпа или, если хотите, простой люд. Вещий со всеми подобающими почестями хоронит коварно убитого им князя, выказывая тем самым ему глубокое уважение. Этот поступок как бы подводит черту под войной Севера и Юга. Князь Осколд в могиле. Репрессий не предвидится. Вера осталась. Теперь мы одна семья. Гонений не будет ни для христиан, ни для сторонников погибшего князя. Олег совсем не реформатор. Он за стабильность и богатство.

«Да будет Киев матерью городов русских», – объявил Олег, удобно расположившись в городе со своей дружиной. Это заявление должно было тоже успокоить киевлян, ибо они как были, так и остались столицей и не будут подчиняться Новгороду. Что было бы вполне естественно. Но для Олега Новгород уже прошедший этап. Сейчас он стал князем киевским и тем самым объединил два основных центра восточных славян. Правда, северный, так сказать, родной, оказался в подчиненном положении, хоть и на правах победителя. Вот так бывает. Мало того, одним из первых своих декретов новый киевский князь тут же обложил свои бывшие владения налогом. Он обязал Новгород давать ежегодно 300 гривен на содержание его варяжской дружины. Олег никогда ничего не забывал, особенно когда дело касалось денег. А сумма эта по тем временам немалая. Но Вещий – хваткий борец за денежные знаки. У него все просчитано и задокументировано. Копейка к копейке, а белка к белке. И все это под строгим учетом и контролем.

Чтобы оценить, велик ли этот налог, пробежимся по тогдашним ценам. Что почем было тогда на рынке? На три гривны можно было купить прекрасного боевого коня, достойного носить на себе князя. А боевой конь стоил двадцати коров или десяти обычных коней. Этих же денег стоил хутор на пять-семь дворов. Или боевая морская ладья, которая стоила те же самые 3 гривны. А на одну гривну можно было купить вола. Половецкая пленница продавалась бы по ногате, т. е. половине куны, что было намного меньше гривны. В деньгах оценивалась не только свобода, но и жизнь, а так как жизнь дороже свободы, то она и ценилась выше, и все в тех же самых гривнах. Например, за убийство ремесленника, дядьки, пестуна или за кормилицу нужно было заплатить 12 гривен. Повара, конюхи и купцы стоили дороже, уже по 40 гривен. Такая же сумма выплачивалась за смерть «всякого Людина, то есть свободного человека, Русского (Варяжского племени) или Славянина».

Так что, выиграл Новгород от победы Вещего Олега или проиграл, судите сами. Главное, что сейчас оба эти города входили в образование, которое именовалось Киевской Русью. Кстати, именно по этой причине Олега и величают создателем Древнерусского государства.

Казалось бы, Олег получил почти все, о чем только мог мечтать. Отдохни, попей кваску из золоченых кубков, поваляйся на мягкой пуховой перине, съезди на охоту, развейся, поэму в стихах напиши в крайнем случае. Но Олегу отдыхать пока некогда. Чтобы больше привязать к себе киевлян, нужна маленькая победоносная война. И хитроумный киевский князь Олег находит первого своего противника. Кто же тот злобный ворог, победа над которым возрадует всех киевлян поголовно и поход на которого должен возжечь их сердца праведным гневом и ненавистью? За ответом далеко ходить не нужно. Он лежит на поверхности.

Это – древляне. Они всегда жили с полянами как кошка с собакой. Вот он, враг ехидный и коварный, прямо под боком. Свободолюбивая славянская земля, которая ни перед кем не склоняла головы.

Покорить древлян не удавалось никому, а с полянами у них были давние счеты. Когда-то древляне, пользуясь своей силой, сами теснили полян с насиженных мест. Время прошло, но старая вражда не затихла. Обратил на древлян внимание и грозный киевский князь Осколд. Воитель быстро развязал войну против западных соседей полян – древлян и уличей: «и беша ратнии съ Древляны и съ Улици» (Новгородская I летопись младшего извода). Правда, чем закончилось дело, летописи не сообщают, констатировав лишь сам факт инициативы Осколда в развязывании боевых действий. Невольно складывается впечатление, что неистовому князю было ровным счетом все равно с кем воевать. С Византией или древлянами, с печенегами или уличами, с болгарами или варягами. Даже «Соколу»-Рюрику успел Осколд между делом навезти! Вполне возможно, что древляне попали в эту компанию для кучи, как ближайшие соседи.

Но у Олега все было иначе. Ему нужны были именно древляне! Да и войско уже было собрано, под рукой, чего его зря кормить. Усилить рвущимися в бой полянами и срочно идти на врага. Вновь загремели барабаны войны.

Поход прошел успешно. Олег варяжским сапогом растоптал древлянскую свободу. Каленым железом выжигал Вещий любое сопротивление, показывая всю серьезность своих намерений. Однако если прислушаться к голосу Н.М. Карамзина, то это была просто песня, а не поход! «Там, среди лесов мрачных, Древляне свирепые наслаждались вольностию и встретили его с оружием, но победа увенчала Олега, и сей народ, богатый зверями, обязался ему платить дань черными куницами». И прослезился великий русский историк! Просто удивительно, с какой теплотой и нежностью отзывается о закабалении викингом свободного славянского народа Николай Михайлович. Кровь и смерть отважных воинов и слезы славянских дев его нимало не трогают. Впрочем, древляне не только Карамзину не угодили, они, похоже, раздражают большинство исследователей. Только вот непонятно чем – тем, что пришлым варягам подчиняться не хотели да одного одуревшего от жадности и безнаказанности князя пополам разодрали березами?

Но вернемся к Олегу. Как бы бесстрашно древляне ни противились, им все одно пришлось уступить. Совладать с силой, собранной Вещим, у них не было возможности. Первый раз в своей истории они покорились. Однако еще не раз древляне проявят свободолюбивый характер. Не одному киевскому князю придется усмирять их попытки восстановить былую независимость.

Видимо, чтобы угодить полянам, а заодно и пополнить свой бюджет, Олег, не стесняясь, облагает древлян тяжелой унизительной данью. Такой, какой славян не обкладывали ни хазары, ни варяги. Черная куница с дыма, когда все платили по белке! Это просто несоизмеримо! Это подчеркивают и летописи, они так и говорят, что Олег обложил древлян данью тяжелой! Сейчас бы это назвали полным произволом и беспределом.

Вот оно, истинное лицо славянского освободителя! Об этом мы уже не раз рассказывали в других работах, поэтому повторяться не будем. Кстати, забавно, что некоторые популяризаторы от науки считают Олега древлянином. По их логике получается, что он жестоко закабалил свой родной народ, пустив ему кровь и надев ярмо на шею. Но только сих «исследователей» это нимало не смущает.

Дальше начинается хазарская война.

Зная от лазутчиков бедственное положение Хазарского каганата, Олег наносит по нему удар. По обидчику и душителю славян. Вздымая яростно свой меч мозолистой рукой, Олег идет мстить хазарам за все «славянские унижения», неся им, мир покой и, наконец, свободу от хазарской зависимости и дани.

Кто же становится жертвой этого «освободительного» похода?

Вы удивитесь, но это славянские племена северян и радимичей. Каганат не смог помочь своим данникам, поэтому они сопротивлялись «освободителю» как могли сами. Но Олег был сильнее. Само это сопротивление, нашедшее отражение в летописях, уже выглядит удивительно, но на этом чудеса не кончаются. Олег освободитель накладывает на «освобожденные племена» ту же дань, что они давали хазарам. При этом летописцы в своих работах подчеркивали, что, в отличие от древлян, на них «возложили легкую дань». То есть радуйтесь, славяне, отскочили!