Текст книги "Школа. Первый пояс"

– Пусть. Давай меня тоже тренируй отбиву. Давай. Правой, левой.

– Как скажешь. Щас я с тобой за вчерашнее посчитаюсь, – Гунир оскалился в усмешке и сжал кулаки, переступая черту ринга.

– Только начни помедленнее! – спохватился я. – Ты сначала меня тренируй, а потом сочтёшься.

Начало прошло неплохо. За четыре сотни вдохов я вполне втянулся. Гунир старался. Бил вначале не быстро, поправлял меня, когда я плохо разворачивал тело. Постепенно удары становились всё стремительнее и сильнее. Гунир увлёкся и старательно молотил руками. Но я был быстрее его, а впитывающиеся в моё тело синие нити не давали мне устать. Ещё через шестьсот вдохов, когда Гунир начал хмуриться, я понял, что это теряет смысл и шагнул назад:

– Стой.

– Чего?

Я привычно поднял руку, чтобы нарисовать печать и чуть не выругался. Тупица! Зачем давать повод разговорам о своих странностях, когда тот мужик ещё обещал встретиться со мной? Замер, старательно рисуя печать без помощи мазков пальцем. Одним воображением. Ограничение, девятая звезда. Подбодрим и себя, и Гунира.

– Я буду поддаваться и стараться быть медленнее. Можешь посчитаться за свою лень, бестолочь.

Гунир зло прищурился и ударил так, как бил Фатора. Всерьёз и изо всех сил. Я ничего не успел увидеть, а щека взорвалась болью, в голове даже зазвенело. Гунир замер и настороженно смотрел на меня, не опуская рук. Я коснулся места удара. Печёт. Не стоит ли поднять звезду? Похоже, я себя переоценил. Или не нужно давать себе слабину? Виликор сильнее меня, те наёмники из шестого класса тоже будут такими. Готовиться необходимо всерьёз. Нужно получать опыт схваток с противником, что сильнее меня. Научиться видеть момент удара, как я научился видеть начало атаки зверей по крохотным мелочам и намёку на движение. Я огляделся, оценивая глубину теней во дворе. Ещё вдохов триста можно потратить, а затем нужно гнать отсюда Гунира читать вслух про Зверей. До дня, когда Мир сможет делать это сам, ещё далеко.

– Продолжай. Если я не отхожу, значит, и останавливаться не нужно.

Гунир и не останавливался, молотил без устали и опустил руки, только когда я сделал шаг назад. Покрутил головой, с восхищением произнес:

– Ну, ты и… Закалённый, как клинок от хорошего кузнеца, приятель. Тебе в искатели идти с такой выдержкой. Уже вся рожа опухла, а ты ни разу не сорвался и по-прежнему поддаёшься.

– Ага-ага. – Я хмыкнул. Я бы и рад сорваться, да вот печать не даёт совершить такой ошибки. – Кто такие искатели?

– Самые отчаянные ватажники. Отец их иначе чем безголовыми и не называет. А по мне – лучшие из племени ватажников. Э! – Гунир махнул рукой. – Жаль, если я только заикнусь об этом, отец меня точно безголовым сделает. Всамделишным.

– Ты же уже взрослый мужчина? Воин?

– Да иди ты!

– Так, куда идти? Кто такие искатели?

– В леса иди. В самые дебри. Искатели бродят в самых опасных местах. Доходят до самых Братьев. Ищут редкие растения, логова сильных зверей, руины Древних. За долю продают отметки на карте ватажникам.

– Ясно. Разведчики Ордена.

– Да хрен кто видел этих орденцов, только в байках дядей! А вот искателей я лично знаю!

– Я понял, понял. Ватажники самые лучшие ребята. И с головой. Иди к Миру читать.

– Тьфу, на тебя! Прям бегу уже. Пошли сначала пот смоем.

Я снова рассмеялся, глядя на возмущённое лицо Гунира. Но он прав. Лёгкий ветерок, заглянувший в наш двор, холодил тело. Рубаха пропиталась потом и противно липла. Я развернулся в сторону бочек. Смех закончился сам по себе, застряв в горле. Там, впереди, на ступенях умывальни я ясно видел печать, висящую позади одного из парней. Она была не похожа на мою. Белого цвета, с множеством мелких деталей и символов, которые отсюда я не мог рассмотреть. По сердцу пробежал холодок. Кто это? И почему я раньше не видел печать? Миг и я снял с себя ограничение. Чужая печать пропала. Через два шага я вернул на себя запрет и белые линии вспыхнули над фыркающим от холодной воды парнем. Это Дидо, кажется, ученик алхимика.

Я поставил чашу рядом, напряжённо следя за его действиями. Но Дидо скользнул по мне безразличным взглядом и продолжил обмываться. Не видит мою печать? Это уже хорошо. Странно только то, что вблизи его печать не стала чётче. Я по-прежнему не мог разобрать, ни что на ней написано, ни деталей. Хотя она висела перед моим носом. Круглая, белая. Всё остальное ускользало от взгляда, расплывалось в кляксы и пятна. От усилий даже заслезились глаза.

Опыты показали, что чужие печати я вижу, только когда на мне висит своя. Любая. Даже не несущая на себе ни одного символа. Пустой круг, овал, квадрат. Этого оказалось достаточно, хотя все, кроме круга, стоило от него отвлечься, рано или поздно растягивалось именно в круг. В классе нашлось четыре человека, носящие на себе ограничения. Этот, первый замеченный с ними, Дидо. Богач Арнид. Болтун Дарит, который так много знает. И Виликор, к которой я зашёл за схемой меридианов для Формы. Печать над ней была самая сложная, большая и многоцветная.

К счастью, ни один из них не видел мою печать. Опыт с многократным снятием и наложением запрета на себя я провёл с замирающим сердцем. Но Дарит, что-то увлечённо рассказывающий моему земляку на своей кровати, даже не повёл взглядом на исчезающий и появляющийся надо мной огромный красный квадрат.

Лёжа в темноте, в тишине заснувшей спальни, я оказался целиком погружен в свои мысли. Всё, что я увидел сегодня, только подтверждало мои догадки, сделанные ещё в Нулевом. Я сделал правильные выводы из одного короткого разговора с Ориколом. Я действительно обладаю талантом мастера Указов. Такого человека Орден будет счастлив получить в свои ряды и без всякой Академии, а тем более Школы. Вот только я по-прежнему не хочу себе такой судьбы. Уж слишком неприглядным выглядел для меня этот путь в скупых оговорках бывшего попечителя Ордена. Уж слишком сильно ненавидит мастеров Указов Гунир.

Глава 9

– Мир!

– Старший!

Здоровяк подхватился со скамьи, уставившись на учителя. Мы уже заметили, что Иглис любил, когда перед ним тянулись. Кажется, сейчас Мир изображал обожание. Получалось у него ужасно. Меня от одного взгляда на выпученные глаза парня воротило и хотелось плюнуть. Но учитель Иглис довольно пригладил усы, перед тем как задать вопрос:

– Цвета Ордена?

– Чёрный, серебро для стягов, белый и чёрный для личных гербов.

– Цвета рангов?

– Серый, синий, красный, белый, золотой, серебряный.

– Что означает красный цвет отворотов?

– Стражу города.

– Чёрный?

– Стражу дорог.

– Смысл цветов на стяге?

– Верность, сила, отвага Послушников позволяют сиять славе Ордена!

– Ещё?

– Лишь твёрдая рука Магистра ведёт нас сквозь тьму сомнений!

– Балл.

Учитель Иглис внёс изменение в камень рейтинга, и имя Мира переместилось на строчку вверх. Всего за неделю оно выползло с последних пяти мусорных позиций. И это моя заслуга. Вчера Мир эти лозунги повторил по памяти раз двадцать. Даже соседи уже просили заткнуться. Зимион и Гунир и без меня уверенно находились в середине списка. Земляк умный парень, а здоровяк-ватажник хоть и ленился, но большая часть того, о чём говорили учителя, ему была известна и так. И отец его во многом остальном натаскал. Ещё бы Гунир грамоту не обходил стороной, как ядовитую змею, и было бы вовсе замечательно.

– Лишь твёрдая рука Магистра ведёт Орден к великому будущему! Кто знал об Ордене тридцать лет назад? Никто! Кто мы сейчас? Сила, которой подчиняется все земли Морозной Гряды! Эти земли под нашим управлением процветают!

– Только попробуй что-нибудь ляпнуть!

Я шептал, едва шевеля губами, но угрозы в моих словах оказалось достаточно, чтобы Гунир кисло скривился и убрал руки со стола. И ведь всего-то понадобилось два разговора, а когда стало ясно, что слов мало, подкрепил их парой ударов. Учитель Зиран оказался глуховат, и на его уроках это могло сойти с рук. Но перед нами молодой и придирчивый Иглис! Тот самый, что раз в неделю наказывал кого-то плетями! Причём за полную ерунду. Иногда безголовость ватажника меня просто поражала. В пасть Монстра залезать не пробовал? Я постарался взглядом передать соседу всё, что думаю о нём и его выходках.

– Магистр мудр и справедлив. Уже десять лет Орден не повышал налоги и сборы с идущих. Ордену слава!

Иглис, горя от восторга, впился взглядом в наши лица. Мы знали, что делать.

– Ордену слава! Его величие – наша гордость! Наша сила – его мощь!

– Зачем Ордену нужны острые мечи и отважные бойцы? Чтобы защитить свой фундамент – население Морозной Гряды, его простых людей от нашего вечного врага. Альянс Тысячи Сект виновен в неисчислимых бедствиях: выжег дотла столицу нашей старой империи, убил три четверти Древних, превратил все крупные города в смертельные ловушки, изменил сами основы нашего мира, обрушил на предков бесчисленные бедствия, которые до сих пор убивают нас. Триста шестьдесят восемь лет назад ответный удар Древних обрушил саму Смерть на Альянс. Уничтожил их почти под корень. Но что для паразитов, которые присосались к силе Неба гибель учеников и подчинённых? Старые монстры: главы сект, старейшины и их приближённые выжили, разменяв жизни учеников на свои. Как всегда. В этом вся их суть паразитов, что лишь оскверняют дорогу Возвышения. В то время как наши предки боролись за выживание родных, разменивали свои жизни в проклятых городах на утраченные знания, Альянс снова пришёл к нам. Зачем?

Иглис перевёл дыхание. Он говорил с напором, жаром. Повторял то, что я когда-то в детстве слышал и смутно помнил. Но что мне тогда было до давно минувших дней? Меня гораздо больше волновали чудеса Древних, чем причина их гибели. А истории из жизни Рам Вилора были гораздо ближе и понятнее, чем скучный трактат истории. Конечно, потом я вырос, и детские игры и развлечения закончились. Вернее, меня заставили вырасти. Но к тому времени те книги давно обменяли на новые. И вот сейчас я угадывал в словах учителя строки из них. Пожалуй, теперь, вырвавшись из Пустошей к настоящей жизни, взрослой, где секты – это не записи в старых книгах, всё это стало во много раз важнее, чем сказки про Рама Вилора.

– Ты! – палец Игниса нашел жертву. – Ты знаешь, что больше всего привлекает сюда сектантов?

– Люди.

– Верно. Люди. Их тела. Их кровь. Их сила. Их души. Для любого сектанта – человек, который слабее его – лишь ресурс. Они прячутся в лесах вокруг наших городов. Похищают людей, разоряют деревни. Они приносят нас в жертву на своих алтарях! Превращают наши тела в лекарства, продлевая свою жизнь! Пьют нашу силу, делая себя сильнее! Уничтожают наши души в своих обрядах! Сотни лет! Им нет места под Небом! Встали! – мы послушно подхватились со скамей и замерли, уставившись на Иглиса. – Что ждёт секты? Троекратно! Смерть! Смерть! Смерть! Ну!

– Смерть! Смерть! Смерть!

– Сядьте. И помните об этом всегда.

Голос Иглиса теперь был глух. Лицо его побледнело, осунулось. Он ещё раз скользнул по нам взглядом и отвернулся, сложив руки за спиной. Учитель словно выжег себя в этой короткой речи, которая даже меня пробрала до мурашек. Я быстро кинул взгляд по сторонам. Лица всех учеников вокруг горели ненавистью. Кое-кто сжимал кулаки. Да и кричали все так, как ни разу не славили Орден до этого. Пожалуй, только Зимион имел удивлённый вид. Здесь лишь мы из Нулевого. И вот то, что учитель говорил последнее – я совсем не помню в разговорах там. Это пьянчуга Орикол постоянно поминал секты. Больше я не находил воспоминаний, чтобы кто-то говорил об этом во время нашего путешествия по Нулевому. Да и в той книге, которая была у меня в детстве, говорилось, что секта – это братство, с верой, отличной от имперской. Разве можно называть братством секту, в которой приносят жертвы? И что это за вера, требующая такого? Возвращая меня от мыслей, Иглис обернулся к столам.

– В мире идущих к Небу ценится сила. С силой приходит и ответственность. Возвышайтесь и Орден будет вознаграждать вас. Сильнее вы – сильнее Орден. Можно стать могучим бойцом, что будет выжигать заразу сект мечом и силой Неба. Можно выбрать путь познания и стать мастером, что куёт оружие для боевых братьев. Для Ордена одинаково важны все. Я сам могу служить примером заботы о молодых талантах. Мои успехи в учёбе заметили и оценили моё желание связать свою жизнь со знаниями. Я стал самым молодым учителем в Школе за все годы её существования.

Конечно я смолчал, но вот мысли… Их удержать не сумел и хмыкнул, вторя им.

Вот только твой ранг, Иглис, говорит, что ничего важного в тебе нет. Пусть в волосах учителя видны цветные пряди, но их меньше чем у Тортуса. А значит и меньше звёзд. И цвет халата – серый. Орикол такого же возраста, но годы назад уже носил красный, потому что его талант чующего правду гораздо сильнее пригодился Ордену, чем успехи учителя в передаче нам знаний. Подозреваю, что и Тортус тоже попечитель. Да чего там! Он был в красном халате при встрече на границе. В его ранге можно даже не сомневаться. И при этом наш Проверяющий тоже ненамного старше Иглиса. Интересно, какой бы ранг был у меня в его возрасте, пойди я по лёгкому пути?

– Все Школы находятся в ведении попечителя Балиора.

Все? Я почему-то считал, что она одна. А ведь даже здесь нас больше двух сотен. Виликор недавно что-то говорила об удвоенном наборе. Или просто об увеличенном? Разве говорят о двух Школах – все? Три? Четыре? Сколько же вообще будет кандидатов в Академии?

– И может так случиться, что он захочет лично на вас взглянуть и появится на занятии. Помните, чем выше человек поднялся к небесам, тем больший почёт вы должны ему оказать. При появлении попечителя, вы должны склониться в глубоком поклоне в тот же миг, как увидите его красную одежду. Запрещено выпрямляться без разрешения. Запрещено обращаться к нему с просьбами. Вы ещё никто в иерархии Ордена и право говорить со столь высоким чином, нужно заслужить.

Выходит, что тогда с Тортусом, при первой встрече, я верно поступил, в поклоне ожидая его слов. А вот о том, что даже разговаривать с ним мне – возвышающемуся стадии Закалки, оказалось не по чину, я не знал. Впрочем, кто, вообще, в наших Пустошах знал ранги Ордена? Орикол и мама? Ведь Тортус сам говорил, что ездил по деревням от скуки. Даже странно, что целый попечитель, несколько лет не покидал Нулевого. Неужели здесь ему дела не нашлось?

– Старший, ко мне!

– Слушаю, уважаемый! – Виликор согнулась в поклоне на расстоянии двух шагов от учителя Иглиса.

– Класс плюс балл, ты плюс два.

Несправедливо. Это финальная проверка от Иглиса за неделю. День, когда его занятие, полное разговоров об Ордене, было не первым, а предпоследним. Длилось оно в два раза дольше обычного, и мы отвечали совсем неплохо. Больше половины ребят ответили верно. Виликор должна была получить хотя бы баллов десять, ведь мы не первую неделю здесь учимся. Впрочем, Иглис, этот самодовольный тип, из всех учителей начислял меньше всех баллов. Тот же Латор, довольный ответами, мог назначить нашей старшей пять очков развития даже в конце обычного занятия. Вчера на его проверочном ей досталось десять. Хотя половина ребят блеяли как джейры и с опаской косились в её сторону.

– Обернись. – приказал Иглис. – Что ты видишь?

– Учеников, двор нашего класса, – без промедления ответила Виликор.

– А я вижу мусор, беспорядок, грязь, брошенные вещи, неопрятный вид у половины класса. Близится время, когда вы приобщитесь к знаниям Ордена! Попечитель Балиор может и не появится здесь, но скоро сюда приедет мастер Указов нашего Ордена! Здесь, в вашей грязной бурсе вы принесёте свою первую клятву Ордену. У вас появится право получить первые техники и выйти за пределы этого двора. Знаменательное событие в вашей жизни. Для многих бездарей, что притворяются талантами в этом классе, оно окажется самым главным в их никчёмной жизни! Тем, чем спустя годы они будут хвастаться за кружкой дешёвого пива в Смертном квартале. Ещё раз оглядись! Где оно произойдёт? В этом хлеву? Да я сгорю от стыда! Класс лишается десяти баллов. А ты, старшая, лишаешься двадцати! Завтра у вас не будет занятий. Вы должны навести здесь идеальный порядок… – Иглис перевел дух, рявкнул: – Это не свинарник! Не дай небо, я найду хоть соломинку! Наказание – лишение ста баллов каждого!

– Ур-род!

С ненавистью прошептал в спину уходящему Иглису Гунир. И я был с ним согласен. Да тут все уставились вслед учителю и шептали малоприятные слова. Мы уже неплохо узнали характер нашего главного учителя. Он обязательно найдёт, к чему придраться. Соломинке здесь взяться неоткуда, если только птица не уронит, но вот пыль на какой-нибудь полке или криво стоящую кровать он непременно найдёт. Или придумает что-то новое. Осталась неделя до нашей первой покупки зелий и техник. Ребята по вечерам бахвалятся, что именно возьмут и как быстро освоят. У всех понемногу накапало баллов на камне рейтинга. И мысли о дороговизне зелий уже редко приходили в голову городским. А теперь? Я проглядел имена на каменной плите рейтинга. Отнять сотню… У десяти человек останется хоть что-то, а остальные станут нищими или вообще останутся должны Школе. Что это, вообще, за наказание в сотню баллов?

Стукнула дверь в бурсу.

– Класс! Встать!

– Приветствуем старшего!

– Какие у вас скорбные лица. Не нужно так явно показывать, как вы ненавидите мой предмет. Это так обидно для любого учителя.

Не знаю как другие, но я в этот момент скривился. Учитель Шамор о себе слишком много думает. Мы все повторяем слова только ушедшего Иглиса, и озабочены предстоящим наказанием и потерей очков развития. Что нам до очередной пробежки? Уже все привыкли. Как-то не приходило в голову проверить клейменными гирями, насколько мы стали сильнее. Но то, что вес мешков постоянно увеличивается – неоспоримо. Как и то, что ни для кого теперь не представляет сложности выдержать восемь тысяч вдохов бега и четыре тысячи вдохов прыжков на тренировке. Одноклассники на глазах словно подсохли, хотя солнце здесь гораздо нежнее, чем в Пустошах, в их беге появилась лёгкость, как у опытных новиков Нулевого.

– Но не для меня. – растянул Шамор губы в усмешке. – Для меня ваши скорбные рожи словно награда! Снова повторю, вдруг кто-то плохо слышал… В лесах, спасаясь бегством из очередной задницы, в которую вы угодили, только мои уроки спасут вас. Не знания, как называется мох, на котором вы поскользнулись, не успехи в накоплении энергии, не правильное именование зверюки, которой вы наступили на хвост. А выносливая дыхалка и быстрые ноги. Способность полдня уносить вашу задницу через буераки и буреломы. Хотя ваш враг может быть и быстрее вас. И вот тогда. Гунир!

– Старший!

– Порадуй меня. Чем уж так важна сила и выносливость? Когда совсем край и можно не мечтать увидеть вершин Братьев в облаках?

Гунир похоже отлично поднял подсказку:

– Это всё жизненная сила. А жизненную силу можно сжечь!

– Верно. Средоточие может опустеть, силы Неба может не хватить. А жить хочется. И бегство сегодня помочь не может. Бывает. Что же делать? Сжечь жизненную силу, перегоняя её в силу Неба, вложить в удар, удвоив его мощь! И победить. И чем выносливее становятся ваши тела, пропитываясь силой Неба, тем дольше вы сможете сжигать свою жизнь. Сначала я доведу вашу выносливость до предела. Затем вас научат технике сжигания. И через полгода я со спокойной душой выпну вас за ограду лагеря. Проверю ваши умения на практике, – Шамор оглядел нас и рассмеялся. – Ладно, порадую вас. Сегодня бегать не будем.

Судя по стонам и проклятьям, в голову всем пришла одна и та же мысль. Время в Школе летит незаметно. Особенно ночь, когда измученные тела падают в кровати. Сказано – каждые две недели. Пришло время схваток, именно перед ними Шамор не мучает нас бегом.

– Будем считать, что, встретив в лесу зверей, вы решили бежать, но сегодня оказался не ваш день, – Шамор продолжал улыбаться. – И вас догнали. Мы с утра кинули кости, и вас сегодня догнал шестой класс. Здорово, правда? Будоражит кровь?

Я с подозрением оглядел веселящегося учителя. Вот так сразу и жребий выпал на них? Какое интересное совпадение. Здоровые, взрослые мужики. Я расспрашивал Гунира о такой странности. Пусть у нас в Нулевом сложно возвыситься, и каждому чемпиону обещана награда – переезд в Первый и, как оказалось, учёба в Школе. Всем без исключения, невзирая на возраст. Но здесь, где даже в законе «О порядке Возвышения» вполовину меньше пунктов, зачем Ордену люди с таким отвратительным талантом?

Несколько десятков человек в возрасте около тридцати лет, что за все эти годы едва добрались до девятой звезды? И это при том, что на рынке можно купить всевозможные настои и отвары, которые помогают расти Закалкам. Насколько они вредны или полезны, другой вопрос. Мне было достаточно ухмылки Гунира. Но когда тебе под тридцать, чего жалеть какие-то будущие свои достижения?

Но оказалось, что это своего рода оплата услуг наёмных отрядов, которые ходят под рукой Ордена. Они выполняют разную работу для покровителя, бывает и грязную, что бы это ни значило в устах Гунира. А взамен, кроме денег, получают возможность отправить нескольких человек в Школу. Новичков, что хорошо показали себя и заслужили право стать полноценным бойцом отряда. И в наёмники как раз и уходили люди без таланта, не нашедшие себя ни в Возвышении, ни в мастерстве, ни в мирной простой жизни. Редко когда их дети, как Циан, решали продолжить стезю родителей. Я думаю, что хоть он и туповат, но с такой силой его ждёт большое будущее в отряде, который отправил сюда парня.

Выходило, что техники здесь действительно дают редкие или просто хорошие и нужные. Раз даже наёмники идут сюда. А у них ведь обязаны водиться деньги, если верить книгам. Другой причины я не вижу. Те же зелья можно купить. Должно же целому отряду хватать денег на такие покупки.

Хотя если покупать каждому бойцу, то и суммы выходят огромные. Не понять. Слишком мало я знаю о жизни в городе. Но смешное, наверное, зрелище – толпа покрытых шрамами бойцов, что наперебой рассказывают низенькому, сухому старичку Латору про травы лесов и болот. А он на них кричит и лишает баллов.

А вот нам сейчас будет не смешно. Я уставился на входящих в наш двор. Всё конечно не так страшно, как я себе вообразил. По половине и не скажешь, что они головорезы. И это снова не мои слова, а Гунира, а уж он в этом понимает гораздо больше меня. Ничем наш гончар, оказавшийся в этом шестом классе, среди остальных не выделяется. Да у нас вся деревня таких мужчин полна. Была полна.

Пришлось напомнить себе, что прошлое осталось позади. Теперь моя судьба – Орден. И эти люди, что выполняют для него чёрную работу. Низкие, высокие, худые и плотные. Обычные люди. А вот два десятка человек резко выделяются. И выглядят именно так, как я себе и представлял наёмников. Взгляд. Их выдаёт взгляд. В каждом из них я чувствую Мада. Того, кто чуть не откусил мне голову. Презрение и скука в их глазах. И смерть. Как будто в их глубине иногда отражается кинжал, что на время вложили в ножны, но не снимают с его рукояти руки и прикидывают, куда мне его можно будет всадить при случае. Холодок по спине между лопаток. Брр… Это не охранник торгаша Вирата, Калги, с которым я ничего подобного не ощущал.

Нас выстроили друг напротив друга. А между нами лег ринг. И сегодня надписи на полотнищах особенно бросаются в глаза. Те самые о кулаке и мече, которые не имеют глаз. Часть ребят, те, что из подмастерьев, совсем побледнели. А вот Гунир радостно скалится. У него, похоже, какие-то счёты с наёмниками и он надеется вволю почесать кулаки. Циана он за противника не считает, хотя частенько оскорбляет и гоняет по рингу при случае.

Не знаю, не знаю. В силе мы, конечно, равны, как и по звездам. Но, как я не раз думал и говорил Виликор, по сравнению с ними, наши навыки и опыт смехотворны. А ещё, помня привычку Шамора разбивать нас на равные пары, слабого противника мне можно не ждать. Самый опасный достаётся Виликор, но быть вторым после неё, означает получить и такого же соперника среди наёмников. И что-то меня мучают сомнения в выигрыше. А ведь даже схватку с торговцем и его охранником Калги, я начинал, не сомневаясь в своей победе. Кажется, я слишком много узнал о настоящей силе и слишком часто стал думать о последствиях. Мне ведь всегда нравились схватки с сильным противником… Значит, нужно просто выйти и победить!

– Итак! Сегодня у нас первая схватка между классами. И на кону у нас двадцать пять баллов! Именно столько получит каждый победитель. Маловато, но на первый раз сойдёт. Всё как обычно. В горло, пах не бить. Уши не отрывать, не откусывать. Горло не вырывать. Рот не рвать. Глаза не выдавливать. Зубы после пересчитаете. Пальцы? Ну, пальцы сами берегите. Я вам не нянька.

Учитель Шамор стоял между нами на ринге и радостно улыбался. В одеянии послушника Ордена, невысокий, худощавый, словно высушенный на солнце билтонг, он оглядывал нас, а в его серых глазах горело предвкушение. Ему так нравятся наши бестолковые драки? А вот окружающие меня ребята все сильней бледнели при перечислении запретов.

Из строя шестого класса насмешливо произнесли:

– Лёгкие деньги.

Шамор тут же повернулся к ним:

– Скалишь свои клыки и пугаешь вчерашних домашних мальчиков и девочек, Лимдур? Хорошее дело. Молодец.

Это да, наёмник и без этого внушал опасения. Здоровый, плотный мужчина на две головы выше учителя Шамора. На щеке грубый шрам, лысая голова покрыта какой-то сложной татуировкой, но спереди не разобрать рисунка, видна только часть линий. А когда он улыбался, то становились видны его зубы и на человеческие они мало походили. Частокол острых клыков. Оскал. Обращали на себя внимание и его глаза. Они оказались светло-карими, почти жёлтыми. Какие там ощущения Зверя! Это всё – зубы, шрам, глаза, действительно делали его похожим на тварь из баек охотников, что на миг обернулась человеком, даже не до конца, забыв про мелочи, и теперь стояла перед нами и выбирала себе добычу.

– Старший, – Лимдур оскалился ещё сильнее. – Уже три недели как в клетке, я соскучился по свежему мясу, а тут такой случай!

– За свежениной отправляйся в лес. Ищи там себе добычу.

– Старший, всё насмехаетесь? Три месяца без выпивки и развлечений.

– Довольно.

Шамор оборвал разговор. Но я не мог не отметить, что этому страшилищу явно позволено больше, чем нам. Не представляю, чтобы тот же Гунир, мог так разговаривать с учителем. И вообще начал разговор без разрешения. Учитель Шамор, сам любящий пространные разговоры, не терпел с нашей стороны ни единого лишнего слова. На его уроках должен был раздаваться лишь его голос. Впрочем, мало у кого во время бега было лишнее дыхание для разговоров.

– Слушаем и разбиваемся на пары. Выходим сюда, – Шамор указал рукой место. – Виликор, Лимдур!

– Ох! Старший! За что такой сладкий подарок? – кажется, сейчас я мог пересчитать количество зубов у этого лысого Лимдура, так широко он оскалился.

– Мечтай. Это наказание за длинный язык. Леград, Балагот!

Мой противник оказался ничуть не меньше того наглого, с нечеловеческими клыками. Тоже высокий, плотный. Рукава рубахи чуть ли не лопались на его плечах. Загорелый. Чёрные длинные волосы, стянутые в толстый хвост на затылке. На свободе оставлены две пряди волос на висках. На них висят украшения из светлого металла. Что-то вроде крошечных браслетов или бочонков с узором из кружков и квадратов. Презрительный взгляд чёрных глаз и тень усмешки на тонких губах. Он мне тоже не нравился. Я ещё раз искоса оценил его. Не привык бояться здоровяков. Мне его размеры сразу говорили, что его Возвышение нечистое. Может он, конечно, сильнее меня, что сомнительно, но сравниться в скорости точно не сможет. Главное не попасться ему в руки. Они у него длиннее моих.

Раздался тонкий, неуверенный голос:

– Старший!

Пока я приглядывался к своему противнику, учитель Шамор успел распределить всех по парам. Одной из девчонок достался гончар из Нулевого, а вот вторая со страхом косилась на здорового бородатого мужика с выпирающим круглым пузом. Отвратное зрелище и редкое среди идущих к Небу. Даже бег не сделал его стройнее: со стороны он казался почти в два раза выше девчонки и толще раз в пять.

– Что тебе?

– Можно отказаться от драки?

Голосок Калиры дрожал. Маленького росточка, худенькая – она даже у меня вызывала сейчас жалость.

– Ордену нужны отважные и опытные бойцы. Которые не боятся вступить в безнадёжный бой. Даже когда у них нет выбора. Вот у тебя его сейчас нет, – учитель Шамор всё повышал и повышал голос, под конец уже просто кричал, нависая над девушкой. – Бейся! На ринг! Живо! Орден послал тебя в бой! Ты его последняя надежда! Хочешь плетей?!

А вот Шамору её совсем не жаль.

Ладно, поглядим, кто чего стоит. Учитель Шамор решил начать со слабейших. Равны ли наши слабейшие таким в шестом классе наёмников? Глупый вопрос. У них следующий по силе гончар Магрит. Как он дрался две недели назад, я отлично представляю. Вполне себе неплохо махал кулаками и сам держал удар. И так же хорошо помню, как вели себя вчера на ринге обе наши девушки. Вот Калира хвасталась, что она отличная вышивальщица. Неудивительно, что на кулаках ни она, ни её подружка Ули совсем не блистали. Что они, вообще, здесь забыли? Форменное издевательство, а не сражения сейчас будут. Как там сказал лысый Лимдур? Лёгкие деньги для шестых.

К счастью, мужик-бородач оказался неплохим человеком. Он лишь вздохнул, шагнул к Калире и влепил ей звонкую затрещину, от которой она с воплем вылетела с ринга. Или, вернее сказать, сбежала, воспользовавшись правилом о границах поединка.

– Дура, – ласково обратился к хнычущей у его ног Калире учитель Шамор, – ты ведь сама пришла к воротам Школы. Никто тебя сюда не тянул. Ты что? Не слышала ни одного слуха, что бродят по городу? Или думала к тебе будет особый подход? На что ты надеялась? Тебе в любом случае нужно будет протянуть здесь полгода, чтобы перейти в вольные послушники. Это только первый, хоть немного серьёзный бой. Впереди ещё сражения с оружием. С техниками. Если ты будешь так относиться к себе, то так и сдохнешь на ринге. В общей свалке, да под ударом техники, ты просто погибнешь. Или станешь калекой. Подними глаза – меч не имеет глаз! Ты каждый день видишь этот лозунг. Он висит здесь для красоты? Ищи в себе то, что сделает тебя бойцом. Или сдохни!

Калира прорыдала:

– Старший!

– Молчи. Минус пять очков. Я не желаю тебя слышать. Следующие!

Следующие это гончар и Ули. Все прошло даже спокойней.

От Магрита, помня его поведение в лесу, я другого и не ожидал. Он вообще не причинил ни малейшего вреда Ули. Хотя ей, наглой и острой на язык, затрещина бы не помешала. Так думал Гунир, что снова принялся шёпотом сообщать своё мнение окружающим. В чем-то я его даже поддерживал. Гончар, не обращая внимания на частые удары, которыми осыпала его Ули, ухватил её за руку и выкинул с ринга.