Текст книги "Мир добрый и светлый. Стихи и рассказы"
Автор книги: Михаил Клыков
Жанр: Книги для детей: прочее, Детские книги
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
***
На другой день ничего необычного не случилось. Только Евгений Петрович сплюнул сквозь зубы, услышав от Светы о вечернем визитёре.
Вечером Валя осталась ночевать у Юли с Павликом: её дедушка и бабушка срочно уехали домой в Москву на два дня.
– Странно, о «марсианских лошадях» здесь нет ни слова! – Юля листала книжку о Марсе. – Про всех есть! Про огненную гадюку, про красных муравьёв, про песчаного прыгунчика, про пустынного крота…
– А почему его называют кротом? – спросила Валя, оторвавшись от окна (с дачи Юли и Павлика открывался великолепный вид на реку). – Он же – ящерица?
– Потому, что роет норы в песке, как крот. Ты же не удивляешься тому, что лунной крысой называют ежа? А почему? Потому, что этот ёж похож на крысу. А эта ящерица ведёт себя, как крот, – объяснил Павлик. – А почему про «марсианских лошадей» нет ни слова? Всё очень просто. На Марсе же никогда не было лошадей. Огонёк и другие жеребята – земные лошади, только с марсианскими генами. А Марс не совсем лошадь.
– Знаете, папа сказал, что на Марсе начали этот… – Валя отошла от окна и присела на диван рядом с Павликом. – Тера… Тэра… форминг! Вот, – Валя с трудом выговорила непривычное слово.
– А что это? – Павлик с интересом посмотрел на подружку.
– Это значит, что постепенно Марс станет таким же, как и Земля. Он сказал, что сейчас на это нужно примерно сто лет, но это сейчас. А потом, может быть, изобретут что-нибудь ещё, и на самом деле времени понадобится ещё меньше. Сто лет назад, в конце ХХ века, считали, что для этого нужно двести-триста лет.
– Ну и что?
– А я поняла, – Юля отложила книгу. – Марсианских животных тоже восстанавливают, чтобы было кем заселить планету, когда она снова оживёт.
– продекламировала Валя.
– Хорошие стихи у тебя папа сочиняет, – вздохнула Юля. – Вот бы мне тоже научиться…
– Подумаешь – стихи, – фыркнул Павлик.
***
Утром на станции Павлик помогал зоотехнику Олегу Горшенькову – молодому студенту и приятелю Светланы. Выйдя к ограде выгулочного двора, мальчик неожиданно заметил, как среди деревьев подступавшей к станции рощи мелькнула синяя «жокейка». Павлик, заинтересовавшись, перемахнул через жерди и, прячась за густыми кустами шиповника, густо росшего за изгородью, прокрался ближе к опушке.
– Ага! – удовлетворённо ухмыльнулся Павлик, подойдя ближе и разглядев обладателя кепки, и тотчас же помчался обратно на станцию.
– Свет! Света!
– Павлик, ты откуда это летишь? Даже запыхался!
– Свет, там этот, Юрий Тимофеевич, которого ты поганкой обозвала, вокруг станции бродит! И с ним тётка какая-то!
– Рыжая и толстая?
– Ага!
– Пошли к дяде Жене! – Светка, схватив Павлика за руку, потащила его к лаборатории.
– Евгений Петрович! Там один ваш друг никак не решится в гости зайти!
– Кто!? – оторопел не понявший иронии биолог.
– Юрий со своей ненаглядной Люсей!
– А, чтоб тебя! – выругался Евгений и, скинув халат, быстрыми шагами пошёл к конюшне.
– А кто этот Юрий? – ребята бежали вприпрыжку за Светой и Вертихиным, едва поспевая.
– Журналист, Юлька! – ухмыльнулась Светлана. – Журналист Юрий Криницын! Пишет всякую глупость из околонаучных слухов и считает себя гением журналистских расследований!
– А это он написал про монстров, которых вы выращиваете на станции? – спросила запыхавшаяся Валя.
– Он, поганка!
– А папа говорит, что Криницын – неплохой писатель, и статьи о разных тайнах интересные пишет. Он с ним в одном классе учился и говорил, что Криницын у них был редактором стенгазеты, – добавил Павлик.
– Я слышала про одну книгу, «Серая пыль» называется. Про технологический конец человеческой цивилизации. Олег сказал, что ничего. А Зинка – что полная чушь… – пожала плечами Света.
– Ага, её мама с папой читали! Она у нас есть.
– Ну и как, Павлик, понравилось?
– Маме нет, она исторические книжки любит, – мотнув головой, ответила за брата Юля. – Она несколько глав прочитала и кинула. А папа полистал и сказал…
– Что сказал?
– Маленьким так говорить нельзя! – усмехнулась Юля.
– Так плохо? – удивилась Света.
– Да это Юлька дурака валяет. Папе понравилось. Он сказал, что книжка очень хорошая, но сложная. Тяжело читается, – ответил Павлик.
Евгений некоторое время стоял у жердей ограды, потом выпрямился и, сложив ладони рупором, крикнул: – Что же ты, Юрий Тимофеевич, бродишь тут, как лис вокруг курятника! Зашёл бы в гости, что ли? И вы, Люсьена Эрастовна! Не прячьтесь – вас слишком много, за кустом не спрячетесь!
– Хам!! – из-за куста выплыла полная рыжая женщина с неопрятной причёской, одетая в светло-оранжевое платье-балахон.
Евгений Петрович издевательски осклабился и, позаимствовав панаму у Светки за неимением собственной шляпы, поприветствовал рыжую даму, изобразив глубокий «мушкетёрский» реверанс.
– Выходи, Юра, выходи. При детях я тебя не трону! Яви личико!
Таинственный Юрий Тимофеевич вышел из-за кустов, отряхивая прилипшие к светлым летним брюкам репья. Журналист оказался высоким худощавым мужчиной лет тридцати – сорока с наметившейся лысиной в густых волосах и какими-то блёклыми, как будто усталыми, голубыми глазами, внимательно смотревшими из-под кустистых бровей.
– По-моему, это не тот, «серый», которого мы в кустах видели, – Юля поглядела на Валю и Павлика.
– Не-а, – согласился Павлик. – Тот выше и худее. И, по-моему, был с усами…
– Ты не прав, Евгений… – начал было журналист.
– Я не прав? – притворно удивился биолог. – А как насчёт статейки про «марсианских монстров», которых мы здесь выращиваем? Ты ведь умный человек, Юра. И связался с этой… Люсьеной… и её приятелями.
– Ну, Евгений, – широко улыбнулся Криницын, разведя руками, – ты слишком критичен. Это журналистика, пойми! Ради…
– Красного словца не пожалею и отца. Я тебя понял, Юра…
Криницын лишь вздохнул в ответ.
– Да, с той статейкой как-то криво вышло… – признался Криницын.
– Мог бы просто ко мне подойти.
– Женя, пойми. Люди любят тайны. Просто научную статью про твоих гиппариатов никто не заметит. Прочтут только учёные в специализированных журналах. А чтобы заинтересовать остальных нужна интрига, понимаешь?
– Да ладно, Сигизмунд, – усмехнулся Вертихин. – Я конечно тоже погорячился. Тогда…
– Да что ты с ним разговариваешь!!! – неожиданно взвизгнула рыжая Люся. – Они тут монстров выращивают, которые размножатся и пожрут всю нашу Землю! А ты тут растекаешься в любезностях! Их станцию давно надо закрыть, а их самих сажать за издевательство над нашей природой!!! Учёные!!! Изверги, неучи!!!
– Вон отсюда! – зло крикнул Вертихин и показал на ворота станции. – Вон!
– Я это так не оставлю!!! Вы меня ещё вспомните!!! – Люсьена, подхватив подол платья, пошла по тропе, спускавшейся к берегу реки.
– И вам не хворать, Люси! – с издёвкой ответила Света, изобразив глубокий поклон. – Весь вечер буду икать, вас вспоминая!
– Вот что, Юра, катись-ка ты вслед своей подруге… – раздражённо ответил биолог. Хотя голос его на этот был не злым. В нём скорее звучали усталость и разочарование.
– Зря ты так, Женя, зря, – вздохнул журналист и пошёл вслед рыжей Люсе.
– Юра, гони её в шею – мой тебе добрый совет. Подведёт она тебя под монастырь. Как избавишься от неё – приходи. А с ней… Пусть носа сюда не кажет! В следующий раз вызову полицию! – крикнул вслед журналисту Вертихин.
– Не нравится мне, что эта Люся здесь шастает, – вздохнула Елена Никитична, прижав к себе Валю. – Сам Криницын – неплохой человек. Но… Слишком уж увлекается, когда дело касается тайн. И совсем не умеет разбираться в людях. Совсем…
– Не сегодня-завтра ждите гостей… – проворчал Евгений Петрович.
– А кто эта Люся? – спросила Валя.
– Люсьена Кологривцева. Борец за возврат к естественной жизни, как она себя называет. Их союз борется за возвращение первозданной природы и освобождения планеты от техногенной заразы, – усмехнулась Валина бабушка.
– Ага, а платье из синтетики носит, – усмехнулся Павлик. – И лодка пластиковая, с мотором, – добавил мальчик, услышав стрекот лодочного мотора и показав пальцем на плывущую по реке лодку, в которой ругались, размахивая руками, журналист и рыжая толстая Люсьена.
***
Ночью Павлику и Юле не спалось. По дороге, шедшей вокруг посёлка, несколько раз проезжали машины, пролетел флайер, на реке не раз слышался стрекот лодочного мотора.
– Оживлённо что-то сегодня, не к добру, – ухмыльнулся дед, выйдя ночью на террасу и наблюдая лодки на реке.
А утро началось шумно. Со стороны станции слышались какие-то вопли, усиленные аудиомониторами лозунги, шум и гам большой толпы народа.
– Валь, что там? – удивлённо спросила Юля подругу, встретив её на улице посёлка.
– Эта толстая Люся не зря грозилась! Там целая толпа у станции, палатки поставили, кричат, что надо закрыть станцию! Кошмар!!
– Да, ребятишки… – вздохнула Елена. – Сегодня на станцию пойти не придётся… Друзья Люсьены приехали. Из этого общества борцов за естественную жизнь. Требуют закрыть станцию.
– И что!? Закроют!? – испугалась Юля.
– Зачем!? – удивилась Валина бабушка. – После случая со Щёлковской фабрикой полиция с ними особо не церемонится. Дали им сутки, чтобы ушли сами. А завтра подгонят бульдозеры и снесут их палатки вместе с трибуной. И всех дел. Я опасаюсь за другое…
– За что, бабуль? – Валя выглянула с террасы, жуя прихваченную с кухни плюшку.
– Зная эту Люську, я опасаюсь, как бы чего она не затеяла под шумок сегодня ночью. Юрий утром звонил, они с Евгением договорились о статье. Криницын сегодня хотел приехать, сфотографировать жеребят. Но боюсь, что его не пустят на станцию. Похоже, что вся затея со статьёй сорвалась из-за друзей Кологривцевой. Я Евгения предупредила, чтобы смотрел в оба! И Юрию сказала, чтобы не доверял Люсьене. Что-то она затеяла…
***
День прошёл скучно. На станцию никого не пускали, Света уехала до вечера в Москву, Евгений Петрович и Олег дежурили на станции. Приезжал и Криницын, чтобы о чём-то договорится с Вертихиным, а заодно повидать Юлиного и Пашкиного отца – Артёма, с которым журналист дружил в школе. Ребятам он понравился. Оказывается, Юрий Тимофеевич знал массу увлекательных историй о таинственных зверях, о загадках истории, об интересных людях… Света тоже признала, что была неправа по отношению к журналисту.
– А почему Криницын приезжал? – Света, вернувшись вечером со станции, кивнула на идущего к калитке журналиста.
– Они с Евгением о статье договорились. Только из-за этих активистов на станцию не попадёшь. Так что Юрий вечером приедет. Придётся тайком действовать, в лучших традициях журналистики, – усмехнулась Елена. – Сфотографирует наших ребят и кое-какой материал возьмёт у Жени.
– А эта, Люся?
– Они с ней насмерть разругались. Только… Что Кологривцевой нужно было на станции?
Вечером Юля, Павлик и Валя сидели на террасе дачи Полосухиных и слушали сказки.
– …И огненный цветок пропал. Но не исчез совсем… Легенды говорят, что огнецвет (так люди стали называть волшебный цветок) с тех пор растёт в неприступных горных долинах, в глухих чащобах, за непроходимыми болотами. Найти его могут только те, кто сможет преодолеть все опасности и тяготы пути, не свернуть и не испугаться опасной дороги.
Но мало найти огнецвет. Обрести цветок могут только люди с чистой и светлой душой, способные, обретя таинственный цветок, без раздумий и без сожаления отдать найденное. Только такому человеку духи, хранящие огнецвет, отдадут алый цветок жизни.
И поэтому знающие люди говорят, что найти огнецвет может только ребёнок…33
Сказка «Волшебный цветок»
[Закрыть] – бабушка закончила чтение и захлопнула книжку.
– Бабушка, – Валя посмотрела на книжку и потёрла кончик носа (Юля с Павликом знали, что этот Валин жест говорил об охвативших девочку глубоких раздумьях). – А может эти духи создали и марсианских лошадей? Ну, я имею в виду Марса?
– С чего ты так решила, Валька? – удивился Павлик.
– Ну, они создали огнецвет. Но ведь его так трудно найти! А вдруг они создали и существо, которое его охраняет. И которое помогает людям его найти, понимаете?
– А как оно одновременно может и охранять, и помогать? – удивилась Юля.
– Ну, например, это существо может подружится с добрым и смелым человеком. Ну, который достоин огнецвета. И покажет ему дорогу туда, в чащу, где он растёт.
– Интересная мысль, малыш, – Елена Никитична потрепала Валю по волосам.
– Ты думаешь, что Марс и Огонёк – это те самые существа?
– А почему нет, Павлик? Они же тоже огненные, рыжие, как пламя! – Валя вздохнула, погрустнев. – Вот только люди все подарки духов используют не так, как надо!
– Валюша, уже поздно, пора спать. Павлик, Юля, пойдёмте-ка, я провожу вас домой.
***
Елена Никитична была права в своих опасениях. Поздно вечером, когда темнота уже сгустилась, предвещая наступление ночи, к берегу напротив конюшни неслышно подплыла лодка. В лодке сидели двое, закутавшись в зелёные рыбацкие плащи.
– Ну и сырость здесь ночью! У меня насморк начинается, – капризно пожаловался грудной женский голос.
– Помолчи, Люська! – осадил её высокий худощавый мужчина, аккуратно складывая обмотанные мешковиной вёсла. – Утром твоих клоунов погонят отсюда поганой метлой! А нам надо дело сделать. За этих алых жеребят могут хорошо заплатить.
Криницын вылез из лодки и, путаясь в длиннополом плаще, поднялся к кустам.
– Где ты только это ретро откопала!!! – раздражённо прошипел спутник Люсьены и, сбросив плащ, кинул его к лодке.
– А если тебя кто-нибудь узнает?
– Помолчи, конспираторша! Сиди в лодке!
Криницын огляделся и, стараясь ступать как можно тише, обошёл жерди выгулочной площадки. Луна ещё не взошла, и в зарослях около конюшни царила кромешная тьма. Только звёзды светили с тёмно-синего ночного июньского неба сквозь чёрную резьбу листьев. На лужайке за конюшней виднелось пламя костра, освещавшее жёлтые платки активистов, и слышалось нестройное пение.
– Клоуны, – выругался Криницын.
Журналист осторожно подошёл к зданию лаборатории, где светилось единственное окно. Сквозь стекло было видно, как Вертихин и Олег увлечённо сражались в шахматы. Осторожно стукнул в стекло.
– Юра, зашёл бы, – окликнул его Вертихин, высунувшись в окно.
– Зайду. Но сначала дело сделаю. Мне завтра материалы в редакцию оправлять, – Криницын кивнул на фотоаппарат.
– Валяй, только не шуми. От этих активистов всего можно ждать.
– Знаю.
Криницын, крадучись, прошёл вдоль стены и осторожно приоткрыл дверь, ведущую в конюшни. Дверь предательски скрипнула, как показалось Юрию, на всю округу. Изнутри послышалось глухое ржание разбуженных жеребят.
– Чтоб тебя! Не могли смазать, шахматисты! – вполголоса выругался журналист и, протиснувшись внутрь, расчехлил фотоаппарат.
Юрий уже направился к лаборатории, когда вновь внезапно заскрипели несмазанные петли. Криницын вернулся к двери. Совсем рядом с конюшней послышались тяжёлые шаги. Журналист остановился, замерев в простенке между дверью и углом лабораторного корпуса. Высокая худощавая фигура, вышедшая из конюшни, резко оглянулась назад, на отделившуюся от кустов грузную тень.
– Я тебе велел сидеть в лодке! А тебя куда понесло! – громким шёпотом окликнул незнакомец Люсьену, продиравшуюся сквозь кусты.
– Я тебя подстрахую!
– Связался с тобой на свою голову! Сиди в кустах и не шарахайся в потёмках.
– Здесь кто-то ещё есть!
– Конечно есть, – усмехнулся незнакомец. – Ты про своих приятелей не забыла?
***
Олег, обдумывавший очередной ход, внезапно поднял голову и уставился в окно.
– Кто там?
– Да показалось, что кто-то в кустах стоит… Пойду проверю на всякий пожарный, так сказать.
– Так это Юрий, – ответил Вертихин.
– Криницын из конюшни ещё не выходил.
– Парализатор возьми. От этих бездельников всего можно ожидать.
Олег, включив парализующий бластер (которыми их накануне вооружила полиция), вышел в ночную темень. Бело-голубой луч фонаря рассёк темноту, обшаривая заросли. В кустах никого не было, хотя Олег и заметил, что трава примята, и в свете фонаря показалась свежеобломанная ветка.
«Что-то жеребята забеспокоились, – подумал про себя Олег. – Ласку, что ли, учуяли?»
Дверь в конюшню оказалась приоткрытой.
– Кто здесь? – окликнул Олег. – Криницын?
Внезапно из ворот, ведущих на выгул, пригнувшись, выскочил человек. В руках у него был какой-то тёмный предмет, который человек держал перед собой.
– Стой!!! – выкрикнул студент и кинулся к ночному гостю.
Человек, не останавливаясь, кинулся к реке. Луч фонаря высветил долговязую фигуру и висящий на боку кофр.
– Криницын!? Какого лешего… – начал было Олег, но в следующее мгновение услышал за спиной быстрые шаги. Обернуться он не успел – почувствовав электрический удар в шею, парень отключился…
– Ты совсем рехнулась или как!? – долговязый готов был придушить Люсьену.
– Он тебя видел!
– Дура! – весомо ответил незнакомец Люсьене. – Он меня не знает. И принял за журналиста. И завтра все будут знать, как Криницын ночью пробрался на станцию и, прикрываясь знакомством с Вертихиным, организовал похищение жеребят.
– Сигизмунд здесь?
– Конечно. Фотографировал жеребят, потом ушёл.
– Ну и гад же ты!
– Помолчи уже. Не хуже тебя. Оттащим его к конюшне. Пока очухается – успеем смыться. Надо успеть прихватить двух жеребят. Я их подготовил. Я получу жеребят, а ты получишь эксклюзив для журналистов. И станешь, наконец, знаменитой.
***
Вертихин обдумывал ход, когда дверь открылась и в комнату вошёл Криницын.
– Ну как?
– Слушай, а у тебя сегодня людно, Женя. Кто-то ходит около конюшни. Люся и какой-то незнакомец.
В этот момент Евгений услышал окрик Олега и подошёл к окну. А затем, быстро нажав на кнопку вызова полиции, схватил второй парализатор и осторожно вышел во двор. Вслед за ним в дверь выскользнул журналист.
***
Валя, проснувшись, увидела, как Света (студентка снимала комнату на даче Полосухиных), накинув халатик, выбежала на террасу.
– Свет, что там? – любопытная Валя тут же помчалась за девушкой.
– Валька, немедленно оденься! А то простудишься!
– Не простужусь, я – закалённая! Ты лучше скажи, что увидела?
– Полицейский флайер пролетел на станцию. Там что-то случилось, – в голосе Светы звучала тревога.
***
Со стороны конюшни слышались негромкие злые голоса мужчины и женщины. Помня о предупреждении Елены, Вертихин тихо прокрался к двери и сразу увидел лежащего у конюшни бесчувственного Олега и озиравшуюся по сторонам Люсьену…
– Подожди-ка, Женя, – остановил Криницын Вертихина. – Что-то не так на конюшне. Слышишь?
Вертихин действительно услышал какой-то приглушённый шум.
– Проверь там, только осторожней. А я с Люси поговорю, – усмехнулся журналист.
Ворота конюшни оказались приоткрытыми. Евгений остановился, прислушиваясь. Где-то рядом послышалось приглушённое ржание. Доносилось оно не из конюшни…
Тем временем из ворот выглянул человек. Кутаясь в серо-зелёную куртку, человек осмотрелся по сторонам и, аккуратно прикрыв ворота, поспешил к старой дороге, проходившей позади станции. Именно оттуда слышалось и глухое ржание.
– Стой! – Вертихин выскочил из-за укрытия.
Человек, услышав его, вжал голову в плечи и бросился бежать.
– Стоять! – Евгений вскинул бластер, но, увы, человек растворился в ночной темноте.
«Надо проверить конюшню».
Вертихин подошёл к воротам и заглянул внутрь. Денники Огонька и Кометы были пусты…
***
– Ты что здесь делаешь? – Криницын подошёл к Люсьене.
– Тебя прикрывала, – не моргнув глазом ответила та.
– Что?! – Криницын не ожидал такого ответа. – Зачем?!
– Незаконное проникновение на охраняемый объект. Вот это ты сегодня сделал ночью. Но я могу тебе помочь… Восстановить твою журналистскую честь, если она у тебя конечно есть, – усмехнулась Люсьена.
– Красиво говоришь. В какой книжке прочитала? Сфотографировать нескольких жеребят на селекционной станции – это правонарушение, но не преступление! А вот это, – Криницын показал на лежащего Олега, – уже преступление и карается законом! Почувствуй разницу! Но ничего, я тебя полиции с потрохами сдам! – Криницын нагнулся к Горшенькову и, нащупав пульс, удовлетворённо вздохнул. – Очнётся через полчаса. Так что тебе повезло, что с парнем ничего серьёзного.
– Мне тоже есть, что сказать полиции! – парировала Люсьена.
– Нечего тебе сказать. Я договорился о сегодняшнем визите с Евгением. И был здесь легально. В отличие от тебя. Только из-за твоих активистов мне пришлось, как вору, ночью сюда лезть. А тебя сюда никто не звал.
Люсьена лишь заскрипела зубами в ответ.
– Приветствую вас, Люсьена Эрастовна.
Тихий спокойный голос прозвучал для Люсьены гласом небес. Она быстро вскочила, но голос сразу охладил пыл активистки: – Не дёргайтесь, Люся. А то я вас быстро положу поспать до утра рядом с парнем, – вышедший из темноты кустов Вертихин недвусмысленно покачал бластером. – Я шутить не умею и не люблю.
– Что случилось? – Юрий обернулся к биологу.
– Украли двух жеребят, Огонька и Комету. Так что, уважаемая Люсьена Кологривцева, боюсь, что у полиции будет к вам много вопросов. В том числе и о вашем спутнике.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
