Текст книги "Ломбард в Хамовниках"

«Встреча» на Николаевском

Встречать опоздавший питерский поезд собралось много народу. Каланчевская площадь гудела, как встревоженный улей. Ругались из-за свободного места извозчики, толкались носильщики, гремели жестяными кружками разносчики воды и съестной снеди. Сергей смотрел на всю эту суматоху и начинал понимать, что разглядеть в разношерстной толпе неизвестно как одетого питерского Артиста будет совсем непросто. Тут своих-то не отыщешь. Настоящий муравейник. Через пару минут он определил, что самое лучшее место для наблюдения за прибывшими – главный вход. Здесь люди двигались более или менее направленно, не было среди их ни носильщиков, ни разносчиков. Но вот что сильно озадачило Сергея – это наличие у вокзального здания еще двух боковых входов-выходов. Выйдя с перрона, здание вокзала можно было обогнуть как слева, так и справа и выйти на площадь. Это Трепалов, при всей его прозорливости, не предусмотрел, когда определял расстановку своих сотрудников. Как быть? До прибытия поезда оставалось не так много времени.

Сергей обошел здание вокзала вкруговую. Понятно, что основной поток двинется через центральный выход – это короче и удобнее. Ну а если питерский вильнет влево или вправо? Тогда он выйдет на площадь, минуя всех поставленных наблюдателей. «Инкогнито» останется неопознанным, и вся схема, скрупулезно разработанная Трепаловым, окажется не просто бесполезной, но провальной. Что делать?

Вот когда Сергей пожалел, что не приехал на Каланчевскую площадь заранее, не осмотрел все вокруг. Можно было бы поговорить с начальником вокзала, он перегородил бы боковые проходы. Хотя бы один из них. Ситуация складывалась напряженная. Посоветоваться с Филенком? Нет, этот начнет сопротивляться, будет предлагать свои варианты. Что же делать? Надо найти решение. Какое? Так, если оставить на перроне одного Дегуню, а Петрова поставить на левый выход? Филененок пусть остается в зале, он там уже присмотрелся. А самому пойти на правый вход? Нет, правый выход совсем пустой. Он хорошо просматривается с площади. Сергей встанет недалеко от центрального входа, на возвышении у фонарного столба. Там неплохое место для обзора. Другого решения нет.

Артиста, Борю с моря, он должен узнать. Это приказ, прошептал он себе. Физиономия у него запоминающаяся – интеллигентное личико, как у барышни, прямой нос, губки бантиком. Сергей единственный, кто его видел на фотографии. Остальные останутся при своих интересах. Пусть ищут своего «Инкогнито». Конечно, если появится Гришка-Отрыжка, то он может привести Филенка к Артисту. Но ведь Отрыжка может и не прийти. Зачем ему встречать питерского? Только привлекать к себе внимание. В этой серой толпе слишком уже очевидными будут светлое коверкотовое пальто или темное драповое. Не говоря о белых шарфах и шляпах. Все, вопрос решен.

Сергей немного успокоился. Состав большой, наверняка вагонов семь – девять, народу в него набилось уйма. Носильщики сразу ринутся к вагонам, загромыхают тележки по деревянным настилам перронов, начнется такая давка, что только гляди в оба. Вот пусть они там на перроне сами глазеют, выискивают питерского. С такими успокоительными мыслями он отправился в центральный зал и вышел на перрон.

Рыжие вихры Филенка, торчавшие из-под широкой кепки, Сергей заметил издалека. Тот стоял в самом начале перрона, разговаривал с носильщиком, в левой руке держал чахлый букетик гвоздик. Изредка опускал нос в цветы – нюхал. Молодец, подумал Сергей, неплохо замаскировался, похож на встречающего. Тот, завидев Сергея, не изобразил на лице ни удовольствия, ни огорчения, лишь еще раз понюхал цветы, это был знак, к нему можно подойти.

– Состав подойдет через полчаса, – сквозь зубы, заговорщически произнес он. – У меня тут есть свои осведомители. Носильщики сказали, что народу в нем сотни. Мы не должны проглядеть своего. Петров и Деготь прогуливаются по перрону. Они будут смотреть на приезжих, нас подстрахуют. – Идем в зал, к окну, есть что-то захотелось. В животе уже бурлит.

Они подошли к подоконнику. Филенок достал кусок сала, Сергей вынул из торбы завернутый в полотенце кусок ржаного хлеба. Они порезали сало, хлеб, стали есть и смотреть в зал.

– Как там начальник, давал еще какие-нибудь указания? – произнес Филенок, аппетитно разжевывая кусок сала с хлебом.

– Нет, все в порядке, – спокойно проговорил Сергей. – Действуем по плану. Ты оставайся в зале, выходи иногда на площадь. Дегуня и Петров на перроне. Перрон – самый важный участок. Там надо взять след. Правда, есть одна загвоздка, питерский может обогнуть здание вокзала, как слева, так и справа. И все, мы его не увидим.

– Не волнуйся, придет Отрыжка. Я с него глаз не спущу. Он и приведет нас к питерскому.

– А если Отрыжка не придет?

– Ха, это почему же?

– Очень просто, по кочану. Не придет и все. Что будем делать?

– Ерунду говоришь, – недовольно буркнул Филенок. – У них твердая договоренность.

– Ну-ну, знаю я бандитские твердые договоренности. В Питере проходил. Говорят одно, а делают другое, а получается третье. Московские не лучше. Ладно, будем выполнять задание, – сказал Сергей. – Я выйду на площадь, посмотрю на извозчиков.

Он стряхнул крошки, отдал остаток хлеба Филенку, оглянулся по сторонам и неторопливо двинулся к выходу. Филенок недовольно смотрел ему вслед. Два входа-выхода слева и справа его заметно смутили. Почему он не обратил на них внимания? А что если Отрыжка в самом деле не придет? Что делать?

Часы на вокзальной башне показывали без четверти пять. Надо еще раз внимательно присмотреться к площади, твердил себе Сергей. Надо выделить из толпы нужного человека и не спускать с него глаз. И посматривать в сторону извозчиков. Без них Боря без моря далеко не уплывет. Там его конечная остановка. Сколько на стоянке пролеток?

Сергей начал считать. Около двадцати. Не так уж много. Быстро разберут. Пролетки с пассажирами начнут отъезжать, свободные будут подъезжать. Это самое бойкое место. Но пролетками пользуются не по одному, а по нескольку человек, слишком дорогое это удовольствие. Наш «Инкогнито» одиночка, за ним легче следить. Так, выяснили, смотреть на стоянку. Дальше что? Представим, появится Артист, Боря с моря. Сергей двинется за ним и будет удаляться от Филенка, Петрова с Дегуней. То есть оставит их без связи, без информации. Что предпримут они в таком случае? Может быть, заново расставить их по другим местам? Но времени даже на объяснения уже не осталось, через пять минут подойдет состав.

Эти пять минут были самыми нервными. Сергей весь извелся. Ему надоело двигаться между площадью и залом. Филенок поглядывал на его с недоумением, чего шастает туда-сюда, стоял бы спокойно и ждал прибытия поезда. Сергей же удивлялся спокойствию Филенка – времени оставалось меньше пяти минут, а Отрыжки не было. Где он? Чтобы дойти до перрона, потребуется не меньше трех минут. Как Отрыжка найдет своего связного? Неужели Отрыжка захочет, чтобы «Инкогнито» его где-то в сторонке стоял и ждал его? Тогда они оба засветятся. Все это было очень странно.

Стрелки на вокзальной башне показывали ровно пять часов. С перрона донеслись удары колокола. Тоже пять ударов. Но прошло еще минут десять, прежде чем со стороны перрона послышалось пыхтение приближавшегося паровоза. Он выпускал пары, периодически гудел – прибыл, прибыл, готовьтесь к встрече.

Сергей не выдержал и подбежал к Филенку.

– Ну и где твой Отрыжка? Кто поведет нас к питерскому? – резко начал он.

– Не волнуйся, придет, – прервал его Филенок.

– Когда?! Поезд уже пришел!

– А ты не психуй! – так же в тон ему резко ответил Филенок. – Я же не знаю, что у него в голове. Может, его наши на полпути сцапали? Откуда я знаю? У нас есть еще Дегуня, он определит.

– А помнишь, как будет одет приезжий?

– Я же сказал, не дергайся, все помню. Я жду Отрыжку. У меня такое задание. Он пойдет через зал. В драповом пальто через боковые проходы такие не ходят.

– Какой Отрыжка? Его нет! Сорвешь операцию, будешь отвечать перед Трепаловым!

– Ладно, не пугай меня, мы уже пуганые, – зло ответил Филенок. – Теперь слушай меня. Как только я обнаружу связного, то понюхаю цветы, это значит, след взял. Топай за мной в шагах в пятнадцати – двадцати. Если он сядет в пролетку, ты хватай первого извозчика.

– Но его же нет…

– Вот заладил одно… Тогда беги к Трепалову и доложи. Проглядели… Ножками умеешь двигать? Мы поедем на пролетке. А ты будешь нас догонять. – Филенок нервически засмеялся.

Сергей стиснул зубы. Сейчас не время ссоры. Потом будут разбирать ситуацию. Сейчас надо действовать и найти этого чертового «Инкогнито»!

– Я буду на площади у фонарного столба…

– Вот и двигай туда, – оборвал его Филенок. – Я соображу, что мне дальше делать. Не придет Отрыжка, поеду докладывать на Большой Гнездниковский. Моя задача – обеспечение операции – будет выполнена. Не моя вина, что не появился Отрыжка. – Филенок сдвинул кепку на ухо и поправил свои вихры. – Жди нас у фонарного столба. Понял? – подражая Трепалову, все тем же начальственным голосом закончил Филенок.

Сергей ничего не ответил и поспешил к выходу. Они разошлись. Филенок остался в зале. Место у фонарного столба оказалось занятым. Сергей стал озираться. Где бы найти местечко получше. Он решил приблизиться к стоянке извозчиков. «Инкогнито» не пойдет пешком, ему нужен транспорт. Значит, в любом случае придет сюда. С перрона доносились звуки шипевшего паровоза. Он выпускал пары.

Сергей хорошо представлял себе, что творилось на перроне. Первыми из вагонов начнут прыгать мешочники. Одни будут слезать с крыш, другие станут прыгать из тамбура, из окон будут передавать вещи. До него доносились свистки милиционеров, крики носильщиков: «Сдавай багаж, не говори, что не наш!», «Не жалей копейку, донесу маленько!»

Из вокзальных дверей появились первые приехавшие. Основная масса приезжих была в сером. Среди них человека в светлом пальто не было. И не могло быть. Слишком заметное пятно. Схлынула первая волна приезжих. Из дверей все реже выходили мешочники. Итак, перрон пустел. Где приезжий? Сергей представлял себе, как Филенок в зале, вытянув шею, крутит головой, туда-сюда, высматривая своего Отрыжку. А его нет. Кого высматривать? Питерского в коверкотовом пальто и в шляпе-котелок? Его не будет! Упрямый парень. В рассеянной толпе никого в шляпе не было. Артист давно сообразил, что он окажется слишком заметным в толпе.

Сергей не отрывал глаз от центрального входа. На головах проходивших мимо мужиков были картузы, кепочки. Ни одного с котелком. На бабах беленькие платочки. И тут у Сергея мелькнула мысль, от которой он вздрогнул, а если «Инкогнито» переоделся в бабу? Артист по внешности смахивал на барышню. Надел длинную юбку, повязал на голову белый платочек. И весь маскарад. Пойди догадайся, что это мужик. Он даже зубами скрипнул от такого предположения. Что, разве не может быть?

Перрон, видимо, пустел. Сергей заметил это по убывавшему потоку. Одна за одной отъезжали коляски. Вот раздались свистки кондукторов. Они означали, что начался просмотр вагонов. Кондукторы проверят, не остался ли кто, не забыл ли чего. Похоже, что и носильщики покинули перрон. Ни Филенка, ни Дегуни с Петровым тоже не появились. Прозевали!

Но что это… Или ему показалось? Дыхание у него участилось. Неужели? Картуз, надвинутый на самые глаза, серая поддевка. Из-под козырька торчал тонкий интеллигентный нос. А губки? Губки были бантиком! За спиной болтался серый мешок. Сообщить об этом Филенку времени не оставалось. Надо было действовать. Сергей неторопливо двинулся за неизвестно откуда вынырнувшим приезжим. В глаза светило яркое апрельское солнце. Шум на привокзальной площади стихал. Реже цокали копытами лошади, не так призывно кричали извозчики. Пролетки одна за другой отъезжали от стоянки. Торговцы питьевой водой меньше гремели своими жестяными кружками, угомонились лоточники, предлагавшие свои крендели в сахарной пудре. В стороне тренькал трамвай, требуя уступить дорогу.

Где Петров, где Деготь, почему их не видно? Сергей видел, как Артист, опустив голову, уже без картуза с мешком в руках остановил пролетку. Начался торг. Времени терять было нельзя. Сергей подбежал к проезжавшей мимо коляске.

– До центра сколько возьмешь?

– Два червонца, – осклабился сидевший на облучке парень в широком цилиндре.

– А керенками?

– Ну «сороковник». Хотя, ваше благородие, лучше всего серебро, возьму полтинниками.

– Ладно, не торгуйся, – замотал головой Сергей, – дам два «сороковника». – И поставил ногу на подножку. – Следуй вон за тем господином, – негромко произнес он и головой указал в сторону пролетки, в которую закинул мешок и усаживался прибывший в сером армяке Артист. Тот тоже уже сговорился с ездовым.

Лошадь напряглась, лязгнули подковы, и пролетка на мягких дутышах, слегка подергивая и покачиваясь, покатила по булыжной мостовой.

– Только ты не гони, держись на расстоянии, – сказал извозчику Сергей.

– Как скажете, ваша светлость, моя привыкла с ветерком дуть наперегонки, а так придется ее сдерживать. Ну, милая, не торопись, угомони свою прыть, у нас седок не прыг-скок, не любит быстрой езды наш молоток.

Теперь можно было немного расслабиться. Да, в пролетке катиться, это вам не ножками топать по булыжнику, совсем другое удовольствие. Сергей усмехнулся, значит, Филенок остался с носом. И будет теперь искать его, Будилина, у фонарного столба. Чудак-человек. И все из-за собственного упрямства. Отрыжка не пришел, это означало одно, московские изменили свой план. Но как успели они передать об этом питерским? Очень просто – заранее отослали с проводником письмо. По времени около полусуток. В Питере письмо получили. Артист, Боря с моря, в своем коверкотовом пальто дошел до Николаевского вокзала в Питере. А в поезде переоделся и превратился в обычного мешочника. В Москве он взял пролетку и отправился по указанному адресу. Молодцы жиганы, обвели всех вокруг пальца. И правильно сделали. Интересно, куда же поедет Артист? Неужели на Скоблевскую площадь? Это ведь самый центр города и Большой Гнездниковский рядом. Только вот как сообщить о сложившейся ситуации Трепалову. Это еще та задачка.

Но что это? В передней пролетке, кажется, началось шевеление. Артист наклонился к своему мешку и стал копаться в нем. Так, посмотрим, что он теперь изобразит. Вот он вытер платком свой потный лоб, и на голове у него появилась… Сергей не верил своим глазам – светлая шляпа-котелок. Теперь на шее затрепетал белый шарф. Дальнейшее было ясно как божий день – Артист приподнялся и надел свое светлое пальто. Коверкотовое! Он превратился в столь знакомый Сергею «Инкогнито». Теперь Сергей знал, как выглядит этот чертов коверкот. Но вот Артист снял котелок и стал им обмахиваться. Ему жарко.

Сергею тоже стало жарко, он снял свою кепку и вытер струившийся по лицу пот. Да, хитро задумал всю процедуру с этим переодеванием Артист. Ничего не скажешь, человек с опытом, выступал на сцене. Для него превращение из мешочника в светского денди обычная смена роли. Сергей не мог не улыбнуться. Скобелевская площадь недалеко. Ждать осталось недолго.

А Филенок, не найдя Сергея, наверняка, поехал в управление докладывать Трепалову о провале операции. Интересно, кого он сделает виноватым? Начнет оправдываться, доложит, что питерский не прибыл, Отрыжка не пришел, что-то у бандюганов разладилось, практикант Будилин сбежал… Ну-ну. Действуйте, ребятки по своему усмотрению.

Сергей, как гончая собака, настоящий легавый, взял след. Теперь-то он своего не упустит. «Это значит, что все дело в шляпе», – негромко произнес он и снова улыбнулся. Ярко светившее апрельское солнце здорово пригревало. Сергей представил себе, как было бы хорошо в такой светлый теплый день прокатиться по Тверской в пролетке с Иринкой Сомовой. Сойти возле Филипповской булочной, взять там два горячих калача, присыпанных сахарной пудрой. И попить с ними чайку с настоящей заваркой. Объедение. Ладно, он только выследит этого питерского мазурика, установит его связи с главарями московских жиганов и отметит это немаловажное событие. Предложит Иринке прогулку… Нет не прогулку, а поездку. Выкроит из своего скудного рациона деньги. Она, конечно, будет не против. Неплохая девчонка, хоть и дерзкая.

Экипаж с приезжим у Триумфальной площади свернул на Тверскую, проехал немного, и Артист остановил его. Он рассчитался с извозчиком, пошел по улице вдоль магазинов. Свою пролетку тотчас остановил и Сергей. Рассчитался. Похоже, что встреча, как и предполагал Трепалов, действительно состоится где-то в центре, очевидно, на Скобелевской площади, перед красным зданием генерал-губернатора Москвы. Вот ведь обидно: идти по таким знакомым местам и не иметь возможности сообщить своим, что идет за связным, идет за «Инкогнито», что Будилину нужна подмога.

Артист явно не торопился. Он задерживался у витрин магазинов, рассматривал выставленные в них товары. Вот купил себе папиросы, набил ими портсигар. Питерский жиган выглядел как вполне преуспевающий буржуй, у которого бумажник набит хрустящими банкнотами. Саквояж в одной руке, шляпа в другой. Изредка он помахивал ей. Не хватало ему только трости.

Сергей отстал от Артиста шагов на тридцать. В рабочее время гуляющих по центральной улице было немного. Некоторые парочки тянулись к бульварам, где больше деревьев, там стояли скамейки. Сергей периодически посматривал по сторонам. Нет, он не проявлял чрезмерную бдительность, а надеялся, что вдруг поблизости покажется знакомый сотрудник или Филенок. Но никого из своих не было. Спрашивается, чего Трепалов направил на вокзал сразу трех сыскарей, когда ему вот сейчас нужен один-единственный, чтобы доложить обстановку. И где он?

Сколько времени они уже в пути, минут тридцать не меньше. Человек в шляпе прошел мимо Елисеевского, мимо Филипповской булочной, понюхал душистые хлебные ароматы и вышел на Скобелевскую площадь. Все точно. Теперь он направляется к памятнику. Обошел его вокруг. Прочитал литые буквы на фронтоне, помахал над своей головой своей шляпой и отправился к скамейке. Сергей стоял под деревьями. Он почувствовал, что ноги уже устали, надо бы тоже присесть, неизвестно сколько впереди еще шагистики. Скамейку выбрал дальнюю, с которой можно было наблюдать всю площадь. Шли минуты. На площади людей было мало. А вот и встреча. К господину в светлом пальто, сидевшему на скамейке, приблизился полный человек в темном пальто, с кепкой в одной руке. В другой был портфель. Сомнений не было, «Инкогнито» встретился с тем, кого ждал. Этот полный мог быть Гришкой-Отрыжкой. Переговорили. Вот полный отошел. Неожиданно он присел на корточки, стал сыпать семечки, решил покормить голубей. Это был знак, давай, присаживайся, поговорим. Артист поднялся со скамейки и присел рядом. Почему им не понравилась скамейка? Вот они по очереди кинули горсть семечек. Голуби сразу налетели. Захлопали крыльями. Эти двое сидят, как приклеенные. Сколько минут прошло? Пять – десять? Ручных часов у Сергея не было. Вот полный встал. Следом поднялся Артист. Он открыл свой портсигар, полный взял у него папиросу. Над головами обоих заклубился дымок. Сергей видел их только со спины. О чем они беседуют? О погоде?

В этот предвечерний час площадь постепенно заполнялась. Появилась какая-то парочка. Влюбленные? Уселись на той же скамейке, на которой сидели Артист и полный, очень похожий на Отрыжку. Рассматривают книжку, улыбаются. Откуда-то вышла женщина. На поводке у нее была собака. Сергей не разбирался в породах, но это был, кажется, терьер. Так, что будет дальше? Сколько ему так сидеть? Его неподвижность может броситься в глаза. Надо что-то делать? Ага, началось движение. Ясно, Отрыжка и Артист обо всем договорились и неторопливо двинулись к Тверской. Вот они свернули за угол дома, направились в сторону Манежной площади. Сергею пора подниматься.

Возле дворца генерал-губернатора, возле будки, маячил часовой. Милиционер. На поясе кобура. Вроде рядом, свой, а как подойти к нему? Разве ему объяснишь, что на площади только что беседовали двое, которых разыскивает Московский уголовный сыск. Надо немедленно сообщить об этом начальнику МУУРа Трепалову. Сергей вытащил листочек и буквально на коленке быстро начеркал на нем: «Срочно! Тихо! Сообщите Трепалову в МУУР, иду за “Инкогнито”, направление к Манежной площади. Срочно! Сергей Будилин…»

Он сложил листок, двинулся к постовому. Не упустить бы тех двоих. Неторопливо прошелся мимо постового и неожиданно сунул тому в руку свой листок. Ускорил шаги и перевел дыхание. Сзади тишина. Видимо, читает. Двое, которые шли по противоположной стороне, не оглядывались. Они двигались вниз к Манежу. Сергей следовал за ними по противоположной стороне и думал об одном: интересно, сработала его записка? Какие действия предпримет часовой?

Сергей не успел дойти до Манежной площади. В этот момент кто-то сзади положил ему на левое плечо тяжелую ладонь. Неужели милиционер его нагнал?

– Слышь, господин хороший, а закурить у тебя не найдется?

– Чего-чего? – едва произнес он и не успел обернуться, как его неожиданно толкнули в другое плечо. Он хотел повернуться в правую сторону, но тут же его ударили по затылку и что-то острое впилось в левый бок. Вначале боли он не чувствовал. Попытался разглядеть того, кто ткнул ему в бедро. И падая, заметил лишь бледное лицо, кривую ухмылку и блеснувшую золотом фиксу на зубе. В его глазах завертелись верхушки чуть зазеленевших деревьев, земля ушла из-под ног. Все погрузилось в темень, и он уже не слышал, как где-то вдалеке раздался резкий милицейский свисток.