Текст книги "Николай Хмурый. Восточная война"

Глава 2
1904 год, 9 января, Санкт-Петербург

– Вы читали утренние газеты? – холодно поинтересовался Император у экстренно вызванного в Зимний дворец французского посла. И кивнул на фототелеграммы газет, что лежали у него на столе.

Жорж Морис Палеолог нахмурился, обдумывая ответ. Он познакомился с Императором в Париже еще в 1889 году. Вступил в переписку, благодаря которой и личному расположению Николая Александровича сделал блестящую карьеру, поднявшись в 1893 году до полномочного посла Франции в России. И вот уже много лет выполнял эту весьма приятную для него обязанность.

Он видел Императора разным. Как правило, он был спокойным, вежливым и очень внимательным. Иногда сдержанно радостным, иногда слегка грустным. Сегодня же Николай Александрович едва сдерживал свое раздражение. Это было странным. Необычным. За столько лет совместной работы Жорж смог понять, что Император носил маску. Всегда. Оставляя свои эмоции при себе. Настолько, что казалось, будто даже перерезая горло врагу, он будет вежливо улыбаться, осведомляясь о самочувствии того самым невозмутимым тоном. То еще чудовище. Но разумное. С ним можно было договариваться и даже иной раз очень приятно провести время. А тут такая вспышка гнева, которая пусть и в камерной обстановке, но все равно проступила через маску.

«Что же такого случилось?» – пронеслось в голове у Палеолога. Он еще раз взглянул на эти фототелеграммы и осторожно произнес:

– Вы позволите?

– А вы их еще не читали?

– Нам так быстро корреспонденцию не доставляют, – извиняющимся тоном произнес посол и, после кивка Императора, присел к столу и взялся за чтение новостей.

В 1902 году Артур Корн изобрел фототелеграмму. И пары недель не прошло, как к Артуру пришли представители Российской империи, предложив сотрудничество. Так что теперь, в 1904 году, все посольства России были оснащены такими аппаратами.

Надо сказать, что посольства России вообще отличались удивительно высоким техническим оснащением. Тут и примитивный факс, именуемый пантелеграфом[7]7
  Пантелеграф был изобретен в 1855 году, первая коммерческая линия заработала в 1865 году.


[Закрыть], и уже упомянутая бильд-машина для передачи фото, и телефон по возможности, и машина Мюррея[8]8
  Имеется в виду телеграф, разработанный в 1901 году Дональдом Мюреем. Он использовал клавиатуру, нажатие на клавиши которой приводило к последовательной перфорации ленты. Дальше лента подавалась на автомат телеграфирования. Это радикально упростило и облегчило передачу текстовых сообщений телеграфом. Производительность такой системы была 1 символ в секунду.


[Закрыть], и даже радиостанция. При этом старались к каждому посольству провести выделенные телеграфные и телефонные линии. Не всегда это было возможно, однако в ситуации с Парижем все получилось. Благодаря чему по прямой линии Париж – Санкт-Петербург получалось отсылать долгие в обработке фототелеграммы в самом оперативном порядке. Правительство Франции подобными техническими средствами пока еще не озаботилось в должной мере. Вот и пришлось ему сесть в лужу в очевидно неприятной истории. Очень неприятной. До крайности.

Дело в том, что в декабре 1903 года скоропостижно скончался генерал Буланже… хм… президент Буланже, при котором предпринимались попытки сближения России и Франции. Человек, обязанный своим постом Императору, монархист, он много делал для того, чтобы укрепить франко-русский союз, преодолевая непрерывное противодействие республиканцев.

Буланже, надо сказать, уже приелся во Франции. Столько лет у власти! После эпохи «ежегодных правительств», когда они непрерывно менялись словно перчатки, его эпоха выглядела откровенным застоем. Это печалило «свободолюбивых французов, стремящихся всем своим сердцем к бардаку и анархии», как не раз отмечал Николай Александрович. Но, само собой, дело было не только и не столько в этом.

Панамский канал красной нитью проходил через всю активность Николая Александровича во Франции. Где-то явно, где-то нет. Однако он был всегда рядом с самого начала своего правления. Уже в 1889 году, сразу после того, как Всеобщая компания Панамского межокеанского канала объявила о своем банкротстве, он через своих агентов начал скупать ее акции. За бесценок. И их ему охотно продавали. Все лучше, чем ничего. Так что, скупив к 1891 году 65,2 % акций за 72,8 тысячи долларов США, он получил фиктивные активы в 187 миллионов тех же самых «вечнозеленых». Никакого реального состояния это нашему герою не давало, но позволило начать самолично и безраздельно управлять обанкротившейся компанией.

Уже тогда, в 1891 году, Николай Александрович начал привлекать средства всеми доступными способами. Прежде всего через организацию международной лотереи и новые размещения акций. И если лотерея пошла достаточно стабильно, благо что он пользовался уже отработанной схемой, то с акциями имелись сложности. Первые размещения после банкротства – непростое дело. Пришлось через агентов выкупать эти акции, имитируя рыночный интерес. Потом еще раз. И еще. И только на четвертое размещение народ проявил интерес, так что Императору пришлось только добрать оставшиеся 19 %. Пятое же размещение так и вообще проходило в обстановке определенного ажиотажа. Одной Францией наш герой не ограничивался. Он привлекал средства всюду, где только мог. И в США, и в Великобритании, и в Германии, и так далее. Даже в Колумбии кое-что смог продать. Впрочем, несмотря на контрольный пакет России и в целом интернациональный капитал, формально компания оставалась французской, а Николай Александрович чисто юридически действовал только как частное лицо. Формально. Этого было вполне достаточно для общественного мнения французов, теша их самолюбие.

Обновленная компания привлекала много денег, но работала спокойно, без истерик. Император начал с того, что занялся строительством жилья, отелей, систем водоснабжения, ремонтных мастерских и другой потребной инфраструктуры, необходимой для тысяч приезжающих работников. Параллельно же велась подготовительная работа на территории. Работники в этот период, по сути, не занимались строительством канала. Вместо этого они боролись с желтой лихорадкой и малярией. Вырубались кустарники с мелкими лесами. Выкашивалась и выжигалась трава. Осушались болота. Рылись водоотводные каналы. Распылялись яды, уничтожающие комариные личинки в очагах размножения. В общем, действовали по уже вполне отработанной в те годы схеме. Это не требовало больших средств. Так что основной объем привлеченных инвестиций уходил в Россию, где строились предприятия по производству взрывчатых веществ. И, по мере развития этого производства, взрывчатка уезжала в Панаму. И уже там силами «привлеченных специалистов» инженерно-саперных войск Российской империи разворачивалась удивительная феерия. То есть проводились масштабные работы по выемке грунта взрывом… взрывами, очень большим количеством взрывов.

Николай Александрович решил держаться старого проекта, который подразумевал создание канала без шлюзов, наподобие Суэцкого. Поэтому военные специалисты постоянно находились в Панаме, проходя обширную практику по взрывотехнике и потребляя впечатляющие объемы этой самой взрывчатки. Необычно. Но в целом это никого не пугало. Чем не метод? Вполне себе. Пугало людей только то, что Император не успевал. Если бы перешел к шлюзовой схеме – все бы получилось. А так… В 1904 году истекал срок французской концессии, заключенной с Колумбией. И если к этому времени канал бы не был введен в эксплуатацию, то все имущество компании должно было отойти Колумбии. Безвозмездно. Риск с каждым годом увеличивался. Но он все равно не дергался, несмотря на недоумение окружающих и их нарастающее «жужжание».

Причина такой реакции прояснилась в 1899 году, когда в Колумбии началась очередная Гражданская война. Сначала «для защиты имущества компании от повстанцев» Россия перебросила в Панаму порядка пяти тысяч солдат и офицеров Имперской гвардии. А потом Император «пошел навстречу местному населению», стремящемуся к «покою и процветанию», и поддержал желание жителей Панамы к независимости. И даже прислал для поддержки «свободолюбивого панамского народа» два новейших эскадренных броненосца, базировавшихся в то время уже в Порт-Артуре. И все бы ничего, но на «свободных и демократических выборах» победила некая Клеопатра Диана де Мерод, ставшая первой в истории человечества президентом женского пола. Одна беда – эта дама по совместительству являлась супругой Императора России и матерью его двоих детей.

Скандал!

Фактически истерика!

Ведь получалось, что Николай Александрович создавал марионеточное государство, которому должно было отойти имущество компании после истечения срока концессии. Ему отойти. Все.

Газеты по всему миру запестрели заголовками в духе «Афера века!» и «Августейший комбинатор!». Да и правительства многих стран возбудились. Вся Европа и Новый Свет начали засыпать Санкт-Петербург нотами протеста. А в газетах Великобритании даже подняли вопрос о том, чтобы послать Королевский флот, дабы поддержать «законное правительство Колумбии и его территориальные интересы».

Пришлось срочно спасать положение.

Вот Клеопатра и выступила на пресс-конференции в Санкт-Петербурге перед журналистами, заявив, что Панама – не Колумбия. И что концессия, выданная Колумбией, более не действует. А между Панамой и руководством компании уже заключен договор, по которому республика будет получать 15 %-ную долю прибыли и тем удовлетворится. Сама же компания остается неприкосновенной частной собственностью своих акционеров. Вариант? Ну так. Однако, опираясь на это решение, кое-как историю удалось замять. Ведь формально французская компания Панамского канала сохраняла свое положение, а вкладчики – средства. То есть дело выглядело для них вполне верным и выгодным… Но тут, как говорится, «ложечки нашлись, но осадочек остался». Поэтому с 1899 года отношения России с Францией начали потихоньку портиться. И если поначалу это было едва заметно, так как президент Буланже был очень многим обязан нашему герою, то после его смерти в декабре 1903 года все пошло в разнос.

К власти пришел его противник – Жорж Клемансо. Активный и яростный противник монархии, убежденный республиканец, энергичный политик и талантливый оратор. Он с первых дней своего президентства начал вставлять палки в колеса франко-русскому союзу.

Дела и так шли неважно из-за активного противодействия республиканского блока Парламента. Поэтому те же переговоры по расширению Таможенного союза за счет включения в него Италии и Франции шли никак, постоянно застревая в неразрешимых мелочах. Уже полтора десятка лет. Но только приход к власти Клемансо поставил точку в этом вопросе. Франция просто прекратила эту игру, назвав вхождение в этот союз не соответствующим своим национальным интересам. Как следствие, от переговоров отвалилась и Италия, за которую шла параллельно очень сложная борьба между Россией и Германией. Нет, конечно, Великая княжна Ксения Александровна вышла замуж за наследника итальянского престола и в 1900 году стала королевой. Но это, увы, не повлияло на позицию Италии. Бисмарк смог предложить больше, да и был более убедителен, чем наш герой, репутацию которого немало подмочил «Панамский кризис». Из-за чего в самом конце 1903 года Россия оказалась в Таможенном союзе один на один с «карманными туземцами» в лице Гаваев, Сиама, Персии и Абиссинии. Ни одна европейская держава так и не пожелала в него войти.

И с этим можно было мириться. С трудом, но можно. Однако теперь Клемансо пошел дальше. Он поднял вопрос о пересмотре статуса «дочери Святого Мартина». Не в том ключе, чтобы отменить закон, вводящий в оборот эту идею. Нет. Он заявил, что для республики не пристало отдавать своей гражданке почести, равные монарху.

А вот с этим уже мириться было никак нельзя из-за очень непростого статуса его супруги. Да, Николай пропихнул ее в президенты. Фиктивные. И вел подготовку к проведению референдума в Панаме для утверждения монархии. Однако Клеопатра де Мерод, хоть и происходила из древнего и благородного аристократического дома Бельгии, но до того, как стать его невестой, являлась парижской танцовщицей. В представлении высшего света тех лет – шлюхой. Да, ей этого никто не говорил в глаза, но ее не приняли. И даже если она совершала какой-то визит вместе с мужем, то ее подчеркнуто терпели как неизбежное зло. Даже ближайшие родственники мужа. Сейчас же по ее и без того расшатанной психике наносили новый удар…

– Прочитали? – поинтересовался Николай Александрович, когда Жорж Морис Палеолог отложил фототелеграмму.

– Да… – обреченным голосом произнес он.

– Если этот придурок не угомонится – я денонсирую мирный договор. Да, это невыгодно России. Но перспектива воевать в одиночестве с Германией и Австро-Венгрией для меня меньшее зло, чем безумие любимой супруги. Любимой. Я это подчеркиваю. Война когда-нибудь закончится, а мне с ней жить до самой смерти.

– Я понимаю… – тихо произнес посол.

– Высокие идеалы не должны противоречить здравому смыслу. Если этот придурок столь примитивных вещей не понимает, значит, мне не о чем с ним говорить.

– Господин президент не придурок. Он просто слишком увлечен идеями республики.

– Это одно и то же. Научно это называется «навязчивые идеи» и является формой расстройства психики. В старину подобное называлось одержимостью бесами или злыми духами и лечилось сеансами экзорцизма. В особенно запущенном виде – сжиганием на костре. Вариантов много. Но суть везде одна – это ненормально.

– Я понимаю… но, что я могу поделать?

– Донести до господина президента, что он теряет Россию. Он сделал уже достаточно, чтобы подорвать нашу дружбу.

– О нет! Нет! Господин президент очень ценит союз Франции и России. Он постоянно об этом говорит.

– Ключевое слово – говорит. Если же посмотреть на дела, то по ним этого не видно. Сначала, пока он возглавлял республиканскую фракцию, он мешал расширению союзного договора. Теперь, когда стал президентом, делает все для того, чтобы его разорвать. Если бы он ценил союз, то вел бы себя иначе.

– Есть определенные обстоятельства…

– Меня они не волнуют. На то он и человек, а не кусок говна, чтобы не плыть безвольно по реке, увлекаемый обстоятельствами, а строить свою жизнь своими руками. Все. Я вас более не задерживаю. А это, – кивнул он на бумаги на столе, – можете взять. Почитайте. Подумайте над тем, как далеко господин президент зашел.

Жорж Морис Палеолог медленно встал. Молча собрал фототелеграммы и, вежливо попрощавшись, вышел. А Николай Александрович выдохнул. Ему не так-то просто дался этот концерт. В целом ему было плевать на все эти игрища Клемансо. Он уже давно не надеялся на адекватное поведение Франции. Однако как-то одернуть этого клоуна требовалось. Вот, может быть, панические вопли посла вернут Жоржу чувство реальности. Хотя веры в это было немного… Политические элиты Франции до сих пор принципиально не желали воспринимать Россию как равноправного союзника, постоянно, даже в публичной риторике употребляя обороты, выдающие ее как вынужденного друга… как новых осман… как дикарей…

Глава 3
1904 год, 2 марта, берега реки Ялу

Семен осторожно высунулся из траншеи, поднес к глазам бинокль и вгляделся в происходящее на том берегу. А там, в нескольких километрах от кромки левого берега, шевелились японцы… много японцев, совершенно ничего не опасавшихся. Ну еще бы – до них только с этих позиций было километров семь. Обычная полевая артиллерия, да еще с закрытых позиций, так далеко обычно не стреляла. Разве что тяжелая, но где ее тут взять? Никто бы не решился выдвигать такие дорогие и ценные орудия на самую границу. Мало ли что не так пойдет? Риски совершенно неоправданные. Да и цели, которые должны решить на этом рубеже, не требуют войскам стоять насмерть…

Янковский улыбнулся. Эти японцы навевали ему довольно теплые воспоминания о начале его новой карьеры… новой жизни… в таком уже кажущемся далеком 1897 году…

Обедневшая семья. Сложное детство. Пятый ребенок. Так-то восьмой, но трое к тому времени уже умерли. Ни денег, ни возможностей на учебу у него не было. Работать нужно было. С семи лет на заработках. И вот – призыв на бесплатную службу[9]9
  В 1890-е годы в России была введена новая система комплектования армии. От службы в ВС теперь зависели многие права и свободы. Призывали за счет державы только из бедных слоев (бесплатная служба), остальные должны были идти вольноопределяющимися и оплачивать свою службу из своего кармана. Подробнее в приложении.


[Закрыть]. Семен вздохнул с облегчением. Он впервые смог нормально и регулярно питаться. Мясо, пусть плохонькое и немного, но давалось каждый день. Хотел на флот, но не взяли. Дохлый слишком. Но и в простой пехоте было намного лучше, чем дома.

Имперское ополчение пролетело одним днем. Раз – и два года за спиной. Что дальше? Прощай скудная, но сытая жизнь? Привет постоянное недоедание и изнуряющий беспросветный труд? Семен не хотел. Да, близким нужно было бы помочь. За эти два года им явно было непросто и несладко без его рабочих рук. Но он хотел себе лучшей доли. Какой? Ни образования, ни талантов каких-то особых он не имел. Болото… беспросветное болото… И тут произошло чудо! Иначе и не скажешь. Ему предложили идти рядовым в Имперскую гвардию. На контракт. А это и близким помощь, и ему хорошо.

Прошло два года. Жизнь более-менее устоялась. Но ровно для того, чтобы все в одночасье перевернулось. Начался набор добровольцев в частную охранную компанию «Черная вода», как позже выяснилось, не охранную, а военную, но сути это не меняло…

Император в 1890-е годы много думал над тем, как решать свои вопросы в частном порядке, без раздувания чрезмерных политических кризисов. Ведь туда всегда могли подключиться и противники, отстаивающие свои интересы. Те же Великобритания, Германия или становящаяся с каждым годом все более заклятым союзником – Франция. Не придумав ничего лучше, он создал в 1895 году первую ЧВК – частную военную компанию… охранную, чтобы не смущать людей, но на самом деле это была самая что ни на есть ЧВК вполне классического толка, характерного для второй половины XX века. И начал нанимать туда будущих «волков войны» – наемников.

Гоняли в учебке «Черной воды» его нещадно целый год. Курс молодого бойца Имперского ополчения показался ему детской забавой по сравнению с тем, КАК над ним изгалялись тут. Первые несколько месяцев прошли как в тумане. Тяжелые физические нагрузки на повышение выносливости, рукопашный бой, ножевой бой и стрельба… много стрельбы… очень много стрельбы из самых разных «стволов», минное дело, основы тактики и снова изнуряющие, выматывающие физические нагрузки. И в промежутках – редкие просветы радости – питание: и мясо, и рыба, и овощи, и фрукты с ягодами, и шоколад каждый день, понемногу, но каждый день. А потом сон. И новый, до крайности изнуряющий день…

Потихоньку он привык и стал выносить такие нагрузки намного легче, но все равно воспринял первое свое дело с нескрываемой радостью. Как и все вокруг. Ведь теперь не требовалось ежедневно умирать на марш-бросках, полосе препятствий или в зале, а потом идти и пытаться учиться… профильным вещам, но учиться… и падать трупом по первому свистку унтера…

3 марта 1898 года. Сантьяго-де-Куба. Семен Янковский запомнил этот город навсегда, считая его своей малой родиной… местом, где он родился заново. Они прибыли туда из-за того, что двенадцатилетний Альфонсо XIII нанял их компанию для «охраны интересов королевства». Как это смог сделать ребенок и откуда у нищей и погрязшей в беспросветной коррупции стране на это нашлись деньги, не знал никто. Но никого это не волновало. Им платили удвоенное жалованье, которое и без того было неплохим. А в случае гибели или увечья должны были платить хорошую пенсию либо им самим, либо их близким – жене, матери, брату, сестре – не важно. Поэтому они не задавали лишних вопросов. Задавать вопросы от них вообще не требовалось, тем более начальству.

Высадились.

И сразу «в поля», а точнее, в леса. Решать проблемы испанского правительства с повстанцами. Опирались они на сильно доработанную и переосмысленную тактику генерала Ермолова, примененную на Кавказе. Будучи до зубов вооруженными, не испытывающими проблем с боеприпасами и моралью, они стреляли, много стреляли… и убивали.

Были ли в чем-то виновны те люди, которых они убивали? Семен не думал об этом. Даже мыслей не появлялось. Он просто хорошо делал свою работу, потому что, кроме двойного жалованья «за охрану», им платили еще и разовые выплаты «за дело», за каждое дело. Грабить, правда, было нельзя – за это полагался расстрел на месте, без компенсаций родственникам. Как и насиловать, с теми же последствиями. Слишком высоко руководство ценило дисциплину и боеспособность бойцов «охранной компании», которые сильно бы упали при таких развлечениях. И платило звонкой монетой, не жадничая. Даже откуда-то песенка появилась с удивительно въедливыми словами:

 
Он бьет не в бровь, а в глаз; был ранен много раз!
Он щедрый товарищ – всегда он за вас!
К чему эта вражда, никак я не пойму!
Он вас защищает – так налейте ж ему!
Маньяку заплатите чеканной монетой, чеканной монетой.
Маньяку заплатите, зачтется все это вам!
 

Месяц они успешно гоняли повстанцев, наводя порядок вокруг столицы. А в апреле, к всеобщему веселью, попытались подключиться США. Взорвали свой древний броненосец, что совершенно неожиданно сняли на кинопленку «случайно проходившие русские туристы» и стали показывать в Европе в исключительно развлекательных целях. Вот съезжает на берег командный состав и белые моряки. Вот взрывается корабль. Причем хорошо заметно, что взрыв был внутренним, а не от размещенного снаружи заряда, так как столба воды не поднялось. Вот – показное мельтешение американских моряков, не особенно спешивших спасать тонущих «черномазых», дабы жертв было больше… В общем – красота. И все под жизнерадостную музыку и с текстовыми, поясняющими вставками…

США, конечно, это не остановило. Там просто запретили этот ролик к показу, а с пропагандой Хёрста на словах поспорить не мог никто. Европа раскачивалась медленно и неохотно. Поэтому Белый дом решился, рассчитывая на быструю победу. А там – не важно. Победителей не судят… Но у них не получилось. Испанский флот просто ушел в Испанию. На ремонт. Избежав сражения и безусловного разгрома. И не только с Кубы, но и с Филиппин.

Янки, вдохновленные этим делом, предприняли высадку десанта на Кубу и Филиппинские острова. Что там происходило в Юго-Восточной Азии, Семен не знал, но, судя по результату, – что-то очень похожее на «Кубинскую историю».

Сначала американцы попытались войти в порт Сантьяго-де-Куба и высадиться честь по чести. С помпой и торжеством. Окрыленные тем, что испанцы сбежали. Ну мало ли? Однако удачно расположенные береговые батареи огнем с закрытых позиций не дали им это сделать. Никого не потопили только чудом, так как хватало и накрытий, и попаданий, нефатальных, впрочем. А главное – вся мощь американского флота ничего не могла сделать с этими батареями. Их не видели. Куда стрелять? И главное – как? Стволы на американских броненосцах так круто вверх не задирались, чтобы закидывать навесом за препятствия.

Обжегшись на «испанском гостеприимстве», американцы сменили тактику и решили высадиться чуть в стороне – у деревушек Дайкири, что рядом с Сантьяго-де-Куба. Вот у Дайкири-то их бойцы ЧВК и встретили пулеметным огнем с хорошо замаскированных позиций, организовав «кровавую Омаху» на полвека раньше и куда как печальнее. С виду на берегу никакой угрозы не было, поэтому три крейсера находились вдали от берега, прикрывая высадку десанта от возможного нападения испанского флота. Ведь никто не знал, где он. Ушел в Испанию и исчез. Так что три десятка станковых пулеметов «максим» под патрон ВП1[10]10
  ВП1 – 8х63 с остроконечной пулей в оболочке из томпака, снаряженные кордитом. Приняты на вооружение России в 1891 году. Аналог – .30-06 Springfield.


[Закрыть] смогли перебить первую волну десанта буквально за несколько минут. Не всех убить, не всех ранить, но абсолютное большинство.

Постреляли бойцы ЧВК и сразу отошли. И очень своевременно, надо сказать. Потому что следующие четыре часа американские корабли «утюжили» из своих орудий все вскрытые позиции и прилегающие к ним земли, снеся заодно и деревушку.

А потом янки предприняли новую высадку. В этот раз уже под деятельным прикрытием корабельной артиллерии, которая держала все под контролем и стреляла всюду, где замечала хотя бы намек на что-то подозрительное. Впрочем, американцам это не помогло. Ночью бойцы ЧВК скрытно подошли и открыли огонь из индивидуального оружия и ручных пулеметов по хорошо освещенному лагерю американцев. Ведь там хватало тех, кому требовалось оказывать медицинскую помощь…

Утром Дайкири с окрестностями представлял собой побоище категории «инфернальная скотобойня». А совокупные потери американцев в живой силе достигли пяти тысяч ранеными и убитыми. За сутки. И это из восемнадцати тысяч, которыми они располагали у Сантьяго-де-Куба.

Достаточно небольшая ЧВК имела в своем составе всего пять сотен бойцов. Из-за чего бойцам приходилось активно маневрировать, используя для этого велосипеды, специально сделанные веломобили и три десятка мотоциклов Hildebrand & Wolfmüller образца 1896 года[11]11
  На подобный мотоцикл можно посмотреть здесь: https://www.youtube.com/watch?v=jbbsDds1tbU


[Закрыть], оснащенные всем необходимым, чтобы возить небольшие тележки-двуколки с грузами.

После «Дайкирийской бойни» американцы подтянули еще корабли и двое суток вели обстрел побережья, решившись только на третьи сутки на новую попытку десантирования. Но ни один боец ЧВК не пострадал… так как были благоразумно отведены сразу после ночной атаки.

Казалось бы, успех? Наконец, американцы смогли высадиться и закрепиться. Но радости им это не принесло. Все дело в том, что, воспользовавшись заминкой американцев у Дайкири, полторы тысячи испанцев под командованием Антеро Рубина и при деятельном участии инструкторов ЧВК смогли подготовить укрепленные позиции у Лас-Гуасимас-де-Севилья. Двадцать наспех сооруженных дзотов со станковыми пулеметами были прикрыты стрелковыми позициями пехоты, обеспечивая совершенно непривычный для местных распределенный, очаговый рубеж обороны. Более того – эти самые дзоты находились не изолированно, а прикрывали друг друга. Так же в распоряжении Рубина имелись четыре русские 87-миллиметровые легкие полевые гаубицы образца 1892 года[12]12
  Речь идет о 87-мм/12 орудии класса «полковая пушка». Она была прикрыта противоосколочным щитком, оснащена противооткатным механизмом, раздвижными коробчатыми станинами, штампованными обрезиненными колесами и унитарным заряжанием. Подробнее о новой артиллерии можно почитать в приложении.


[Закрыть] с хорошим запасом снарядов.

На этих позициях испанцы и дали бой объединенной армии американцев и кубинских повстанцев, насчитывавшей без малого восемнадцать тысяч! Разумеется, принимали их осторожно, не вскрывая оборону в полной мере. Да и Уиллер, командующий американским десантом, не сильно рвался вперед. Он осторожничал. Любой бы осторожничал после Дайкири…

Тем временем бойцы ЧВК на велосипедах и мотоциклах обходили позиции американцев по большой дуге. Заодно утаскивая с собой две 87-миллиметровые легкие полевые гаубицы и с десяток станковых пулеметов.

Уиллер провел несколько осторожных атак авангардом. Обычных. Простых. Фронтальных. Для выявленных позиций испанцев. Но каждый раз оказывалось, что по войскам стреляют откуда-то сбоку, простреливая с очень опасных ракурсов. На второй день атаки продолжились, предваряясь огнем полевых орудий[13]13
  Речь идет о 81-мм/26 пушках M1897, которые были основой американской полевой артиллерии в той войне.


[Закрыть]. Не очень точным, но три дзота они сумели разбить. Однако на общую ситуацию это не повлияло, вынуждая Уиллера продолжать топтаться на месте, начав попытки флангового обхода окопавшихся испанцев.

Третий день битвы при Лас-Гуасимас-де-Севилья оказался началом конца. Совершив осторожный обход, бойцы ЧВК вышли в тыл наступающей армии. Заняли удобную высоту, с которой открывался прекрасный вид на один из крупных лагерей американцев. И открыли огонь шрапнелью по этому скоплению открыто расположенной живой силы. Уиллер, понимая, что каким-то удивительным чудом его армия оказалась в окружении, попытался контратаковать. Решительным фронтальным натиском. Однако станковые пулеметы выкосили оба полка Буффало, которых он бросил в бой без всякого напряжения сил…

В общем – ничего у американцев на Кубе не получилось. Тот же Уиллер на пятый день битвы при Лас-Гуасимас-де-Севилья был вынужден сложить оружие, потеряв порядка девяти тысяч ранеными и убитыми, а также около пяти тысяч дезертировавшими. Он бы и раньше так поступил, но не понимал масштаба катастрофы, так как управляемость войсками и их связанность оказались очень слабыми из-за окружения. На Филиппинах ситуация сложилась аналогичным образом – морского боя удалось избежать, а испанцы, подкрепленные в этот раз уже ЧВК «Белый орел» и поставками русского оружия, сумели перемолоть войска вторжения.

Поэтому, наблюдая за деловито шевелящимися вдали японцами, Семен Янковский улыбался. Они ему удивительным образом напоминали американцев там… при Лас-Гуасимас-де-Севилья, когда он также наблюдал за противником с той славной высоты. Именно там, на Кубе Семен понял, что любит воевать. Он подсел на это ощущение, как и многие его коллеги. Именно там и тогда он нашел себе жену – юную и знойную мулатку из семьи местного фермера, разоренного войной и предшествующими событиями. Она хотела просто заработать денег, продавая свое тело, чтобы родители, братья и сестры не умерли с голоду. А он… он не устоял. Прирос к ней известным местом… да так и потащил под венец, когда стало ясно, что ЧВК скоро покинет гостеприимный остров. Именно там, на Кубе Янковский смог по-настоящему хорошо заработать, достаточно, чтобы отправить всех своих братьев учиться… чтобы помочь больным, измученным родителям… Он убивал без жалости и сожаления. Он убивал других, чтобы его близкие жили лучше. И ему это нравилось… очень нравилось… Именно там началась по-настоящему его новая жизнь…

Конечно, какой-то страх был. Ведь здесь, у реки Ялу, стояло всего два полка Имперской гвардии и ЧВК «Черная вода», увеличившаяся с тех кубинских событий до семи сотен. А против них было развернуто несколько дивизий. Но реку было сложно форсировать. Имелся лишь мост, который уже заминировали, да брод, который также подготовили для «теплой» встречи. Шутка ли? Одного «чеснока[14]14
  Чеснок – небольшая металлическая колючка, используемая для формирования быстрого заграждения, как правило, против конницы, но и против пехоты годился. Применялся с Античности и далее. Например, в 1914 году на складах инженерного ведомства России его было около 400 тысяч пудов. Во время войны во Вьетнаме использовался. И так далее.


[Закрыть]» на этом броде вывалили центнер. А еще на подходах фугасы заложили с дистанционным подрывом. Да и вообще – хорошо подготовились…

Семен убрал бинокль. Бережно закрыл кожаными крышками окуляры. Оправил форму. И направился обходить своих бойцов. Да-да. Своих. Он теперь был не рядовым головорезом, а целым капралом, притом старшим. Пришлось даже экзамены держать. Но он справился. Для такой небольшой военной структуры, каковой была ЧВК «Черная вода», это повышение было очень значимым, и он старался соответствовать.