Текст книги "Введение в аскетику"

Приложение: Святитель Игнатий Брянчанинов. Отношение христианина к страстям его[31]31
  Печатается по изданию: Игнатий Брянчанинов, сет. Отношение христианина к страстям его (в сокращении) // Он же. Аскетические опыты / Собрание творений. В 7-ми тт. Т. 1. М.: Паломник, 2006. С. 486–496.


[Закрыть] (в сокращении)

Некоторый великий подвижник сказал: «Должно терпеть свои недостатки точно так же, как терпим недостатки других, и снисходить душе своей в ее немощах и несовершенствах. Вместе с этим не должно предаваться нерадению: должно заботиться усердно о исправлении и усовершенствовании себя»[32]32
  Духовные наставления блаженного старца Серафима Саровского. Глава 10, о подвигах. Изд. 1844 года.


[Закрыть].

«Не возмущайся, не приходи в недоумение, – сказал некоторый святой отец, – когда увидишь в себе действие какой-либо страсти. Когда восстанет страсть, подвизайся против нее, старайся обуздать и искоренить ее смирением и молитвою»[33]33
  Преподобного аввы Дорофея поучение 13 о терпении искушений.


[Закрыть]. ‹…›

При свете Слова Божия рассмотрим отношение наше к страстям и немощам нашим, чтоб получить правильное понятие о себе, и, на основании правильного понятия о себе, правильно управлять собою. ‹…›

Страсти – иначе грехи, в обширном значении этого слова. Апостол, когда говорит о грехе, живущем в человеке (Рим. 7:14; 17:20), разумеет под словом «грех» заразу злом всего естества человеческого, разумеет страсти. Это состояние называется также состоянием плотским (Рим. 7:14; 8:8) и смертию (Рим. 7:24; 8:2). ‹…›

Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает срасти увлекающегося ею.

Сопротивление христианина страстям должно простираться до распятия плоти со страстьми и похотьми (Гал. 5:24); оно должно простираться в избранных духовных борцах до пролития крови: «отдай кровь и приими Дух» (4-е изречение аввы Лонгина. Достопамятные сказания). Только пострадавший плотию преста от греха (1 Пет. 4:1). Это значит, только злостраждущий по телу в вольных или невольных подвигах способен противостоять греховным пожеланиям плоти, подавить и заглушить их в себе. Тело, упокоеваемое и лелеемое разнообразной негою и угождениями ему, – вместилище страстей. ‹…›

Страсти, пребывая в христианине, постоянно принуждая его быть на страже, постоянно вызывая его на борьбу, содействуют его духовному преуспеянию. «Зло, по премудрому устроению Божественного промысла, содействует благому намерением неблагим», – сказал это преподобный Макарий Великий[34]34
  Макарий Египетский, прп. Слово 4, гл. 6.


[Закрыть].

Жесткий и тяжеловесный жернов стирает зерна пшеницы в муку, пшеницу соделывает способною к печению из нее хлебов. Тяжкая борьба со страстями стирает сердце человека, сминает надменный дух его, заставляет сознаться в состоянии падения, опытно обнаруживая это состояние, – заставляет сознаться в необходимости искупления, уничтожает надежду на себя, переносит всю надежду на Искупителя.

Должно веровать, что в первородном грехе заключается семя всех страстей, что мы родимся с наклонностью ко всем видам греха: и потому не должно удивляться проявлению и восстанию ни одной страсти, как чему-нибудь необыкновенному и странному.

По свойствам души и тела, по влиянию обстоятельств, в одном человеке действует и развивается с особенной силою одна страсть, в другом – другая: в ином заметна особенная наклонность к сребролюбию, в другом объядению; один увлекается плотским вожделением, другой жаждою суетных почестей. Не увлекающийся какой-либо страстью не должен думать, что нет в нем этой страсти, только не было случая к обнаружению ее.

Постоянно должно быть готовым к противодействию всем страстям. В особенности должно бодрствовать против страсти преобладающей, проявляющейся чаще других страстей, наиболее беспокоящей человека. ‹…›

Некоторые страсти служат началом и причиной для других страстей; таковы: объядение, нега, развлечения, роскошь, сребролюбие, славолюбие, неверие. Последствия их: сладострастие, печаль, гнев, памятозлобие, зависть, гордость, забвение Бога, оставление добродетельного жительства.

В духовном подвиге должно преимущественно вооружаться против начальных страстей: последствия их будут уничтожаться сами собой. Отрекшийся от телесных наслаждений, от человеческой славы, от любостяжания, от рассеянной жизни, не будет предаваться гневу и печали, не обуяет его ни гордость, ни зависть; безпрепятственно будет он шествовать по пути заповедей Божиих к спасению, к обширному Богопознанию, доступному для одних чистых сердцем.

Вождь всех страстей – неверие. Оно отверзает вход в душу и сребролюбию, и честолюбию, и скверным вожделениям, и гневу, и печали, и исполнению зол – отчаянию.

Вождь и дверь всех истинных христианских добродетелей – вера.

Страсти живут тайно в людях, проводящих рассеянную, невнимательную жизнь; по большей части они удовлетворяются ими, по большей части не примечаются ими, по большей части оправдываются, – часто признаются за чистейшие, возвышеннейшие добродетели.

Один истинный христианин, постоянно внимающий себе, поучающийся в Законе Господнем день и ночь, старающийся исполнять евангельские заповеди со всей тщательностью, может увидеть свои страсти. Чем более он очищается и преуспевает, тем более страсти обнаруживаются перед ним. Наконец, перед взорами ума, исцеленного Евангелием, открывается страшная пропасть падения человеческого. Христианин видит в себе падение человечества, потому что видит свои страсти. Страсти – знамение греховного смертоносного недуга, которым поражено все человечество. ‹…›

В какое положение приводит христианина открывшееся в нем действие страстей? – Оно восставляет его к усиленной брани против страстей. Подвижник Христов усугубляет свои молитвы, свой пост, свои бдения, свои коленопреклонения и, показуя умственно бедствия свои Богу, ходатайствует неизреченным сокрушением и болезнью сердца о помиловании. Аз же, говорит Божественный Давид, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище, и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится. Плача и сетуя тако смиряхся (Пс. 34:13,14).

Чем обнаруживаются страсти? – Помыслами, мечтаниями и ощущениями греховными. Помыслы и мечтания иногда внезапно являются уму, иногда татебным образом подкрадываются к нему; подобно этому возникают и ощущения в сердце и теле. Греховные помыслы, мечтания и ощущения влекут к совершению греха на самом деле или, по крайней мере, к услаждению и пленению греховными помыслами, мечтаниями, ощущениями, к совершению греха в воображении и чувстве.

Подвижник Христов должен отречься не только от совершения греха делом, но и от совершения его в воображении и чувстве. Каждая страсть усиливается от услаждения ею, от исполнения беззаконных требований и представлений ее тайными душевными движениями. Страсть, исполненная на самом деле или насажденная в душу долговременным сочувствием ей и питанием ее, получает владычество над человеком. Нужно много времени, нужен кровавый подвиг, нужно особенное Божие милосердие, особенная Божия помощь, чтоб свергнуть иго страсти, принятой произвольно, получившей власть над человеком, или от падения человека в смертный грех, или от преступного, произвольного наслаждения грехом в сокровенном душевном чертоге, посвященном Христу.

Невозможно, чтобы страсти, живущие внутри человека, не обнаруживались в его помышлениях, словах и действиях. Эти обнаружения страстей, когда сопровождаются каким бы то ни было увлечением, называются и признаются падениями (преподобный Нил Сорский называет их мысленным падением. Слово 3) на поприще истинного христианского подвижничества, стремящегося к совершенству. Врачуются они немедленным покаянием. ‹…›

Смотря на себя из такого познания себя, должно хранить мир душевный, никак не смущаться и не унывать, не приходить в недоумение, когда откроется в нас действие страстей. Иногда действие это бывает легким, иногда очень сильным. Мужественно воспротивимся страстям.

Не престанут они восставать и нападать на нас до гробовой доски! И мы приготовимся к пожизненному сопротивлению им, в твердом убеждении, что не можем быть постоянными победителями страстей, что по естественной необходимости мы должны подвергаться невольным побеждениям, что самые эти побеждения споспешествуют преуспеянию, когда поддерживают и усиливают в нас покаяние и рождающееся из него смирение. Не будем доверять нашим победам над страстями, не будем восхищаться этими победами. Страсти, подобно орудующим ими демонам, лукавы: они представляются побежденными, чтоб мы превознеслись и чтобы по причине нашего превозношения победа над нами была удобнее и решительнее. Приготовимся смотреть на наши победы и побеждения одинаково: мужественно, хладнокровно, безпристрастно.

Увлекся ли ты мечтаниями греховными, усладился ли греховными помыслами, произнес ли праздное, безрассудное слово, употребил ли много пищи или сделал что другое, подобное этому, – не возмущайся, не малодушествуй, не прилагай вреда ко вреду (Старца Серафима, гл. 10). Покайся немедленно пред сердцеведцем – Богом, старайся исправиться и усовершенствоваться, убедись в необходимости строжайшего наблюдения за собою, и, сохраняя спокойствие души, с твердостью и настойчивостью продолжай духовный путь твой. ‹…›

Если человекам доступно познание, что каждому подвижнику на продолжительном и многотрудном поприще духовного подвига непременно предлежат и победы и побеждения, что невозможно ограниченности, немощи, греховности нашим не выражаться проявлениями: тем более ведает это Создатель наш и установитель подвига – Бог. С милосердием взирает Он на преткновения Своего подвижника, и за великодушное постоянство и верность готовит ему венец правды, победы, славы. ‹…›

Никогда не боровшийся против нечистоты, не ведающий ее, признающий себя чистым, находится в самом опасном самообольщении, способен неожиданно для себя и внезапно низвергнуться в пропасть смертных согрешений: нечистота есть неотъемлемая принадлежность падшего естества, а чистота – дар благодати Божией, привлекаемый правильным трудом человека к очищению себя.

Величайшая разница – согрешать намеренно, по расположению к греху, и согрешать по увлечению и немощи, при расположении благоугождать Богу. Величайшая разница – проводить греховную жизнь, проводить жизнь, удовлетворяя всем пожеланиям, всем страстям своим, и претыкаться по причине немощи, ограниченности, по причине греховной заразы, шествуя по пути Божию. ‹…›

Человеколюбец – Бог, иже всем человекам хощет спастися, и в разум истины прийти (1 Тим. 2:2), попустил служителям Своим, попустил возлюбленным Своим, на все время земного странствования их, борьбу с внешними и внутренними скорбями. Борьба со страстями и страдания, прозябающая из этой борьбы, несравненно тягостнее всех искушений извне. Томление и подвиг, в которые возводится христианин невидимою, внутренней борьбою, восходит значением своим к подвигу мучеников. Дай кровь и приими Дух, повторяем изречение отцов, ознакомившихся опытно с этой борьбой. Иго такого подвига несут одни тщательные исполнители заповедей Евангелия, одни истинные служители Христа. «Исполнение заповедей научает человека его немощи», – сказал преподобный Симеон (Главы богословские и деятельные, гл. 4. Добротолюбие, ч. 1). На познании и сознании немощи зиждется все здание спасения.

Странный ход дела для поверхностного взгляда! «Исполнения заповедей научает человека его немощи». Но это – слова опыта. Только при тщательном исполнении заповедей Христовых человек может увидеть множество страстей своих; только при тщательном исполнении заповедей Христовых человек может убедиться в совершенном безсилии ветхого Адама для деятельности нового, в справедливости определения, произнесенного духовным законом, определения, что этот закон может быть исполнен единственно щедротами Христовыми (преподобный Марк Подвижник. О законе духовном, гл. 32). Во всемогущей деснице промысла самый грех, живущий внутри человека, объявший все существо его, объявший все члены души и тела, содействует его преуспеянию, если этот человек – истинный христианин.

Нищета духовная, сознание своего падения, сознание необходимости в Искупителе, стремление всем существом к исповеданию искупившего нас Сына Божия и Бога, Господа нашего Иисуса Христа – плоды борьбы со страстями. Эти плоды – залог вечного блаженства.

Нищета духовная, падение человечества, живое исповедание Искупителя неизвестны сыну века сего. Он работает страстям, признает в себе обилие достоинств, видит добродетели, – и или ничего не ожидает на небе, не помышляя никогда о небе, или ожидает там наград, как долга, ожидает по причине глубокого неведения о единственной добродетели, награждаемой на небе. Добродетель эта – христианство.

Раб Божий, исполняя евангельские заповеди, более и более открывает в себе страсти, и в то время, как благодать Святаго Духа образует в нем блаженные духовные состояния, нищету духа, плач, кротость, милость, целомудрие, духовный разум, он признает себя грешником из грешников, не соделавшим никакого добра, виновным в бесчисленных согрешениях, достойным вечной муки в геенне огненной за непрестанное нарушение заповедей Божиих.

Святые отцы, видя в себе прозябающим плод духовный от борьбы со страстями, не желали прекращения этой борьбы; они желали претерпевать в ней доблественно, великодушно (преподобный авва Дорофей, поучение 13). Блаженные! Они не искали другого совершенства, кроме совершенства в смирении; они не искали обрести надежду спасения в чем-либо своем, искали обрести ее во Христе. Где нет смирения, там нет христианских добродетелей, а где истинное смирение, там все добродетели во всей полноте их; там – Христос; там страсти и орудующий ими враг диавол ничтоже успеют на служителя Христова, и сын беззакония, грех, не приложит озлобити его (Пс. 88:23).

Последуем стопам отцов, – и достигнем в пристань вечного блаженства. Аминь.

Тема 7. Виды христианского подвига и его цель

Путь аскезы всякого человека имеет одни и те же стадии, одни и те же общие закономерности. Этот общий и единый путь вытекает из общего устройства человеческой природы и личности.

Несмотря на это, аскетический подвиг разных людей может существенно разниться в своём характере и особенностях. Причина этого состоит в различных жизненных обстоятельствах, а также в характере самого человека. Важный вклад вносят окружающие человека люди, служащие ему примером, его наставники и учителя. В конечном итоге сам человек избирает путь своей жизни, а, следовательно, и аскетического подвига с присущими ему особенностями и чертами; выбор человеческой души в своей предельной глубине остаётся тайной свободы человека.

Наиболее очевидное различие состоит между путями монашества и брака. В каждом из них человек созидает себя как Церковь Христову, но делает это различным образом.

Семья образована по образу отношений Лиц Святой Троицы и, особенно, отношений Христа с Церковью, и сама становится Церковью[35]35
  Малой, или «домашней Церковью» (Рим. 16:4 и др.).


[Закрыть], кирпичиком Церкви, когда её члены встают на путь христианской аскезы и следования за Христом. Через эти священные образы христианская семья научается быть Церковью и вызревает как Церковь, совершая общий для супругов путь аскезы или, по крайней мере, учась такому пути. Теснейшее общение супругов в браке по природе (по духу, душе и телу человеческим) призвано прообразовывать и предварять их теснейшее общение со Христом в церковной жизни. Брак нацелен на евхаристичность, ведь именно Евхаристию он прообразует и к ней стремится. Вместе с тем, путь семьи пролегает в мире, более сложен для аскезы, вследствие чего аскеза в браке принимает формы, как правило, более лёгкие по своему формальному содержанию и, одновременно, более трудные по исполнению.

Важнейшая задача аскезы в браке – общий путь и вызревание отношений к Богу через отношения друг ко другу супругов.

Монашество идёт к Богу минуя образы, более простым путём в своей основе, хотя на практике жизни этот путь оказывается не прост и не лёгок. Монашество именуется равноангельским образом в силу простоты, ориентированной, прежде всего, на постоянное «изменение ума»[36]36
  Греч. – μετάνοια (metanoia); в русском переводе – «покаяние».


[Закрыть], или духа, человека. Общение с другими людьми на этом пути не носит столь полного характера личного взаимопроникновения природ, как на пути брака. Особенно выраженный в монашестве покаянный настрой аскезы (необходимый, впрочем, для всякого вида аскетического подвига) характеризует не только отношение монашествующих к Богу, но и к человеку. Монашество является более высоким путём к Богу, чем брак; формы аскезы здесь, как правило, более трудны по своему содержанию и, одновременно, легче исполнимы, нежели в браке.

Но и внутри как монашества, так и брака, христианская аскеза может принимать различные виды и формы.

В зависимости от своего внутреннего склада, тот или иной человек более способен двигаться к Богу тем или иным путём. Об этом, в частности, говорит прп. Серафим Саровский в своей знаменитой беседе с Мотовиловым о цели христианской жизни. Для человека важно не формальное исполнение тех или иных «аскетических упражнений», но – личный путь к Богу, в результате которого крепнут его отношения с Ним. Необходимо выбирать тот путь аскезы и те её формы и особенности (среди предлагаемого Церковью многообразия), которые именно данному человеку принесут наибольшую «духовную прибыль» богообщения и стяжания Святого Духа.

Если мы посмотрим на святых, жизнь которых является для нас образцом аскезы, то увидим множество путей, ведущих к Богу. Прежде всего, эти пути отражены в самих чинах святости: святители, преподобные, мученики, блаженные, благоверные, праведные и проч. Обстоятельства и характер человека определили жизнь святых. Но даже и в пределах одного чина святости будут представлены разные духовные пути, формы аскезы, её оттенки и особенности. Например, при сравнении таких наиболее авторитетных духовных подвижников святой горы Афон близкого к нашему времени, как прпп. Иосиф Исихаст, Силуан Афонский, Порфирий Кавсокаливит, Паисий Афонский и архим. Софроний (Сахаров), обнаруживается существенное отличие в акцентах их аскетической практики и духовного руководства.

Пути святых являются для нас образцом и источником конкретных путей, форм аскезы; они перенимаются и продолжаются в личной аскезе разных членов Церкви через преемство духовного руководства – преемства традиций, пролегающих невидимой нитью через историю и – вместе – составляющих аскетический пласт Предания Церкви.

В Церкви сосуществуют различные традиции духовной и аскетической жизни. В духовной жизни имеет место определённое взаимовлияние: особенности духовного руководства, жизни общины, практики участия в таинствах влияют на образ духовного пути человека; равно как и напротив, духовный склад человека и его характер, как и происходящие из них навыки аскезы, влияют на выбор человеком общины, храма, духовника. При личном выборе своего пути аскезы, в большом и в малом, человеку необходимо как опираться на конкретный опыт Церкви (отметая крайности, которые выходят за рамки этого опыта), так и учитывать комплекс обстоятельств своей внутренней и внешней жизни.

Священное Писание о разных видах христианского подвига:

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня.

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф. 5:3-12).

«Каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе» (1 Кор. 7:7).

«По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку остаться так. Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? Не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль» (1 Кор. 7:26-28).

«Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, – так и Христос» (1 Кор. 12:4-12).

«Покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь. Если это в вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа» (2 Пет. 1:5-8).

Святые отцы о разных видах христианского подвига:

«Церковь уподобляется цветущему и разнообразнейшему лугу как украшенная и увенчанная не только цветами девства, но цветами деторождения и воздержания» (Мефодий Патарский, свщмч. Пир десяти дев. Речь П. Гл. VII).

«Всякий путь любомудрия, ведущий к… [духовному] возрастанию, есть подлинно путь правды и ведёт к прямой цели. Лишённый же этого остаётся при одному пустом имени и подобен юродивым девам брачного чертога, у которых в решающий миг не оказалось елея (Мф. 25:1). Ибо в душах у них не было света, плода добродетели, а в мыслях – светильника Духа… Оттого же, что не обрелось в них действия Духа, не зачлась им и ревность о девстве, и совершенно справедливо. Ибо какая польза от трудов взращенной виноградной лозы, если нет на ней плодов, ради которых земледелец понёс труд?» (Григорий Нисский, сет. О цели жизни по Боге и об истинном подвижничестве).

«Святые отцы скитские пророчествовали и о последнем роде, говоря: что сделали мы? На это отвечал один из них великой жизни Авва, по имени Сирион: мы сохранили заповеди Божий. Его спросили: а что сделают люди, которые будут жить после нас? Авва отвечал: они сделают половину нашего дела. Его спросили ещё: а которые будут жить после них, те что сделают? Они совсем ничего не сделают. Придут на них искушения, и те, которые в то время окажутся добрыми, будут больше нас и отцев наших» (Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Предисловие).

«Не один вид и не один образ у благодати: одни пребывают в труждении, другие – в алчбе и жажде, третьи – в страхе и трепете (1 Кор. 2:3), четвёртые же всегда успокоены в благодати, в любви и радости и веселии, и вместе в страхе» (Макарий Египетский, прп. Поучение XI).

«По милосердию Своему, Он не один только указал путь и не сказал, что тот будет отчужден, кто не принесет сторичного плода; спасется, говорит Он, и тот, кто принесет плод в шестьдесят крат, и даже кто в тридцать. Это для того Он сказал, чтобы облегчить нам путь к спасению. Итак, не можешь переносить трудного состояния девства? Вступи в брак и живи целомудренно. Не можешь совершенно расстаться с богатством? Уделяй часть от имения твоего. Для тебя трудно и это бремя? Разделяй с Христом имение твое. Не хочешь отдать Ему всего? Отдай, по крайней мере, половину, или третью часть» (Иоанн Златоуст, сет. Толкование на Мф. 13:1-8).

«Не должно искать все роды добродетелей у одного у кого-то одного даже самого совершенного. Ибо иной украшается цветами знания, другой сильнее ограждается способностью рассуждения, иной утверждается крепостью терпения, иной отличается добродетелью смирения, иной воздержанием, иной красуется благодатью простоты; этот превосходит других великодушием, тот милосердием, этот бодрствованием, иной молчаливостью, другой трудолюбием. И потому монах, желая собрать духовный мед, как мудрая пчела, должен всякую добродетель заимствовать от тех, которые владеют ею в особенности, и прилежно слагать в свое сердце; не должен допытываться, кто какой имеет недостаток, а смотреть и старательно усваивать только добродетели. Ибо если мы хотим заимствовать от одного все добродетели, то трудно или вовсе никогда не находятся пригодные примеры для подражания. Ибо хотя мы еще не видим, чтобы Христос, по апостолу (1 Кор. 15:28), был во всех; однако таким образом мы можем находить Его во всех, то есть по частям» (Иоанн Кассиан, прп. К Кастору, епископу Аптскому, о правилах общежительных монастырей. V:4).

«Свет монахов суть Ангелы, а свет для всех человеков – монашеское житие; и потому да подвизаются иноки быть благим примером во всем; «никому ни в чем не полагая претыкания», ни делами, ни словами (2 Кор. 6:3). Если же свет сей бывает тьма, то оная тьма, то есть сущие в мире кольми паче помрачаются» (Иоанн Синайский, прп. Лествица. Слово 26, 31).

«Вы должны разуметь всегда, для чего Господь соединил вас узами брака, венчав в плоть едину: именно вы должны непрестанно, совокупными силами достигать Царствия Божия» (Иоанн Кронштадтский, прп. Симфония по творениям святого праведного Иоанна Кронштадтского. Брак).

«Супруги должны, насколько это возможно, возделывать добродетель любви, чтобы двое всегда были слиты воедино, и чтобы вместе с ними пребывал Третий – наш Сладчайший Христос… Если присутствует любовь и жертвенность, то один человек всегда ставит себя на место другого, понимает его, испытывает за него боль. А принимая ближнего в своё страдающее сердце, человек принимает в своё сердце Христа, Который вновь исполняет его Своим невыразимым радованием» (Паисий Афонский, прп. Слова. Том IV Семейная жизнь. Ч. 1. Как создать крепкую семью. Гл. 1. О слаженной семье).

Задание 1. Найдите в предлагаемом для чтения тексте ответы на следующие вопросы:

1. Какими критериями должен руководствоваться человек при выборе своего жизненного пути?

2. Можно ли говорить о многообразии форм духовной жизни, в том числе в рамках одного «духовного чина»? Обоснуйте свой ответ.

3. Означает ли различие в духовных путях монашества и брака, что какой-то из них менее, а какой-то более добродетелен?

4. Можно ли говорить, что монашество выше брака? Если «да», то в каком отношении?

5. Целью или средством является тот или иной вид христианского подвига?

6. Что такое «духовная прибыль»?

7. Какой путь именуется «равноангельским образом» и почему?

8. Какой жизненный путь особенно заключает в себе образ Евхаристии? Почему?

9. Можно ли сказать, что как в браке, так и в монашестве человек созидает себя как Церковь? Обоснуйте свой ответ.

10. Кто, в конечном счёте, избирает жизненный путь человека (сам человек, духовник, Церковь, родители, жизненные обстоятельства)?

11. Какой из основных путей (монашество, брак) имеет, как правило, более лёгкие формы аскезы? Почему?

12. В монашестве или браке аскеза легче исполнима? Почему?

13. Приведите примеры представителей разных духовных традиций. Можно ли сказать, что некоторые из них имеют более высокий «статус», чем другие?

14. Что способно оказать влияние на выбор человеком вида своего аскетического подвига?

15. Можно ли сказать, что такое влияние полезно и необходимо?

Задание 2. Напишите реферат на одну из следующих тем:

1. «Духовные акценты аскетического опыта прпп. Иосифа Исихаста, Силуана Афонского, Порфирия Кавсокаливита, Паисия Афонского и архим. Софрония (Сахарова)» (по материалам учебника).

2. «Выраженный в слове духовный опыт святителя Игнатия Брянчанинова и преподобного Порфирия Кавсокаливита: общее и особенное» (по материалам учебника).

Приложение:

Преподобный Серафим Саровский Беседа о цели христианской жизни[37]37
  Печатается по изданию: О цели жизни нашей христианской. Беседа прп. Серафима Саровского с Н. А. Мотовиловым «О цели христианской жизни». Киево-Печерская Успенская лавра, 2013. С. 4–36.


[Закрыть] (в сокращении)

‹…› Господь открыл мне, – сказал великий старец, – что в ребячестве вашем вы усердно желали знать, в чем состоит цель жизни нашей христианской, и у многих великих духовных особ вы о том неоднократно спрашивали ‹…› Но никто, – продолжал о. Серафим, – не сказал вам о том определительно. Говорили вам: ходи в церковь, молись Богу, твори заповеди Божий, твори добро – вот тебе и цель жизни христианской. А некоторые даже негодовали на вас за то, что вы заняты не Богоугодным любопытством и говорили вам: высших себя не ищи. Но они не так говорили, как бы следовало. Вот я, убогий Серафим, растолкую вам теперь, в чем, действительно, эта цель состоит.

Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения ее. Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего. Пост же и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божиего. Заметьте, батюшка, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, но мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь Иисус Христос сказал: Всяк, иже не собирает со Мною, той расточает. Доброе дело иначе нельзя назвать, как собиранием, ибо хотя оно и не ради Христа делается, однако же добро. Писание говорит: Во всяком языце бояйся Бога и делаяй правду приятен Ему есть. И, как видим из последовательности священного повествования, этот делаяй правду до того приятен Богу, что Корнилию сотнику, боявшемуся Бога и делавшему правду, явился ангел Господень во время молитвы его и сказал: Пошли во Иоппию к Симону Усмарю, тамо обрящеши Петра, и той ти речет глаголы живота вечного, в нихже спасешися ты и весь дом твой. Итак, Господь все Свои Божественные средства употребляет, чтобы доставить такому человеку возможность за свои добрые дела не лишиться награды в жизни пакибытия. Но для этого надо начать здесь правой верой в Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, Пришедшего в мир грешные спасти, и приобретением себе благодати Духа Святого, Вводящего в сердца наши Царствие Божие и Прокладывающего нам дорогу к приобретению блаженства жизни будущего века. Но тем и ограничивается эта приятность Богу дел добрых, не ради Христа делаемых: Создатель наш дает средства на их осуществление. За человеком остается или осуществить их, или нет. Вот почему Господь сказал Евреям: Аще не бысте видели, греха не бысте имели. Ныне же глаголете – видим, и грех ваш пребывает на вас. Воспользуется человек, подобно Корнилию, приятностью Богу дела своего, не ради Христа сделанного, и уверует в Сына Его, то такого рода дело вменится ему, как бы ради Христа сделанное и только за веру в Него. В противном же случае человек не вправе жаловаться, что добро его не пошло в дело. Этого не бывает никогда только при делании какого-либо добра Христа ради, ибо добро, ради Него сделанное, не только в жизни будущего века венец правды ходатайствует, но и в здешней жизни преисполняет человека благодатию Духа Святого, и притом, как сказано: Не в меру бо дает Бог Духа Святого. Отец бо любит Сына и вся дает в руце Его.