Текст книги "Стихотворения"

 
Отмщенья, государь, отмщенья!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
 

После того как Николай I получил по городской почте список стихотворения с надписью «Воззвание к революции» и заключительные строки были квалифицированы как «вольнодумство, более чем преступное», Лермонтов, а затем и Раевский подверглись аресту. Семидневное расследование дела о «непозволительных стихах» закончилось ссылкой – Лермонтова на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк, Раевского, виновного в распространении стихов, – в Олонецкую губернию.

Впервые (без эпиграфа) стихотворение было напечатано в 1856 году за границей: Герцен поместил его в своей «Полярной звезде».

Заброшен к нам по воле рока… – Имеется в виду убийца Пушкина Жорж Шарль Дантес, французский монархист, сторонник Карла Х; эмигрировал из Франции после июльской революции 1830 года; в 1833-м появился в Петербурге, был принят на военную службу и введен в высший свет; участвовал в травле Пушкина; после дуэли выслан из России.

Как тот певец, неведомый, но милый… – Речь идет о Владимире Ленском, персонаже романа Пушкина «Евгений Онегин».

Б о р о д и н о. – Впервые появилось в 1837 году в шестой книжке журнала «Современник».

Есть основания думать, что стихотворение попало в редакцию «Современника» при жизни Пушкина. Написано в связи с 25-летием Отечественной войны 1812 года.

«Бородино» – первое произведение Лермонтова, появившееся в печати с подписью его имени и с его ведома. «Бородино» составляет начало литературно-журнальной известности Лермонтова.

Впервые в русской поэзии рассказывает о великом событии и дает ему историческую оценку солдат, рядовой участник сражения. Бородинская битва описана «изнутри», изображена самая гуща боя. Лермонтов описывает сражение очень конкретно и точно: солдат в стихотворении – артиллерист, место сражения – курганная батарея Раевского. Язык рассказчика полон метких изречений и простонародных словечек. В основу «Бородина» легли рассказы участников исторической битвы, в том числе родственников Лермонтова, отличившихся на Бородинском поле. Смысл «Бородина» не сводится к точности описаний и верности исторической оценки сражения. Белинский в статье (1841) о стихотворениях Лермонтова отмечал, что вся основная идея «Бородина» выражена во втором куплете, которым начинается ответ старого солдата:

 
– Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри – не вы!
 

«Эта мысль – жалоба на настоящее поколение, дремлющее в бездействии, зависть к великому прошедшему, столь полному славы и великих дел», – писал Белинский, указывая, что «тоска по жизни» связывает «Бородино» с целым рядом стихотворений Лермонтова, полных «энергии и благородного негодования».

Лев Толстой назвал «Бородино» «зерном» своей «Войны и мира».

В е т к а П а л е с т и н ы. – Знакомый Лермонтова, Андрей Николаевич Муравьев – видный сановник и литератор, утверждал, что «Ветка Палестины» была написана в его квартире, когда Лермонтов приезжал к нему с просьбой похлопотать по делу о стихах на смерть Пушкина. «Долго ожидая меня, – говорит Муравьев, – написал он… чудные свои стихи «Ветка Палестины», которые по внезапному вдохновению у него исторглись в моей образной, при виде палестинских пальм, принесенных мною с Востока».

Иордан – река в Палестине.

Солим – Иерусалим.

У з н и к. – Стихотворение написано в феврале 1837 года, когда Лермонтов сидел под арестом в здании Главного штаба за сочинение стихов на смерть Пушкина. В это время к нему пускали только его камердинера, приносившего обед. Поэт велел ему завертывать хлеб в серую бумагу и на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички написал несколько стихотворений: «Когда волнуется желтеющая нива…», «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…», «Кто б ни был ты, печальный мой сосед…». И переделал старую пьесу «Отворите мне темницу…».

«К о г д а в о л н у е т с я ж е л т е ю щ а я н и в а…». – А. П. Шан-Гирей в своих воспоминаниях утверждал, что стихотворение написано в феврале 1837 года, когда Лермонтов находился под арестом в здании Главного штаба. Это утверждение не расходится с датой, которую Лермонтов выставил в сборнике стихотворений 1840 года: «1837». Белинский включил это стихотворение в число тех, где «гармонически и благоуханно высказывается душа поэта…»

М о л и т в а («Я, Матерь Божия, ныне с молитвою…»). – В письме к Марии Лопухиной от 15 февраля 1838 года озаглавлено «Молитва странника». Странником Лермонтов иносказательно называет себя в стихах, написанных в год ссылки. Уже после возвращения из ссылки Лермонтов пишет, что случайно нашел стихотворение в дорожных бумагах и оно ему «довольно-таки нравится именно потому, что я забыл его – впрочем, это ничего не доказывает». Стихотворение обращено, возможно, к Варваре Лопухиной.

«Р а с с т а л и с ь м ы, н о т в о й п о р т р е т…». – Переработка юношеского стихотворения «Я не люблю тебя; страстей И мук умчался прежний сон…», написанного в 1831 году и обращенного к Е. А. Сушковой.

«С п е ш а н а с е в е р и з д а л е к а». – Написано в Тифлисе или на Военно-Грузинской дороге, при возвращении из ссылки «на север» – в Россию.

К и н ж а л. – В поэзии XVIII–XIX веков образ кинжала – символ борьбы за свободу. В лирике Лермонтова он связан с проявлением лучших человеческих качеств: чести, доблести, благородства, стремления к свободе и независимости в самом широком смысле.

Несомненно Лермонтов знал распространявшееся нелегальным путем стихотворение Пушкина «Кинжал» (1821): «Лемносский бог тебя сковал Для рук бессмертной Немезиды». Тон лермонтовского стихотворения выглядит как намеренный отказ от пафоса пушкинского «Кинжала».

«О н а п о е т – и з в у к и т а ю т…». – Существует предположение, что поэт обращается к известной певице П. А. Бартеневой, с которой он был знаком еще по Москве, а в Петербурге встречался в салоне Карамзиных.

<А. Г. Х о м у т о в о й>. – Анна Григорьевна Хомутова (1784–1856) – двоюродная сестра и друг молодости известного поэта Ивана Ивановича Козлова. Жизнь разлучила их, и свиделись они лишь в 1838 году, когда слепой Козлов лежал, разбитый параличом. Встреча с Хомутовой вдохновила его на стихотворение «К другу весны моей после долгой, долгой разлуки».

С Козловым часто встречались родственники Лермонтова Столыпины, жившие в 1838 году в Петербурге. Сохранились свидетельства, что с ним был знаком и сам Лермонтов, а в доме своего полкового командира М. Г. Хомутова встречался с сестрой Козлова – Анной Григорьевной, которая показала ему однажды стихи Козлова. «Он попросил позволения взять их с собой и на другой день возвратил их со своими стихами на имя Хомутовой» (Русский архив. 1886. № 2).

Д у м а. – Связь этого программного стихотворения с «Думами» и «Гражданином» Рылеева несомненна. Лермонтов выступил с ним на страницах «Отечественных записок» (1839. № 2). Передовые люди 1830—1840-х годов увидели в «Думе» выражение собственных мыслей и чувств и приводили нередко лермонтовские строки в своих письмах и дневниках. «Эти стихи писаны кровью; они вышли из глубины оскорбленного духа, – писал Белинский, – это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснейшее физической смерти!.. И кто же из людей нового поколения не найдет в нем разгадки собственного уныния, душевной апатии, пустоты внутренней и не откликнется на него своим воплем, своим стоном?..»

П о э т («Отделкой золотой блистает мой кинжал…»). – Лермонтов, вслед за декабристами и Пушкиным, трактует поэта как непременного участника политической борьбы. Он сравнивает слово поэта с кинжалом и с вечевым колоколом – символами свободы, а в последней строфе искусно сводит воедино образ поэта и образ кинжала. «Вот оно, – восхищался Белинский, – то бурное одушевление, та трепещущая, изнемогающая от полноты своей страсть…»

К а з а ч ь я к о л ы б е л ь н а я п е с н я. – Сохранилось предание, будто Лермонтов написал стихотворение в станице Червленой, на Тереке. Молодая красавица казачка напевала песню над колыбелью сына своей сестры. И казак, переносивший в комнату вещи поэта, рассказывал потом, что Лермонтов присел тут же к столу, набросал на клочке бумажки «Казачью колыбельную песню», а потом прочел ее вслух, чтобы узнать его мнение.

Белинский восторженно отзывался об этом стихотворении: «Все, что есть святого, беззаветного в любви матери, – писал он, – весь трепет, вся нега, вся страсть, вся бесконечность кроткой нежности, безграничность бескорыстной преданности, какою дышит любовь матери, – все это воспроизведено поэтом во всей полноте».

«Р е б е н к а м и л о г о р о ж д е н ь е…». – Написано при известии о рождении сына у Алексея Александровича Лопухина – друга университетской поры.

Н е в е р ь с е б е. – Эпиграф заимствован из «Пролога» к сборнику «Ямбы» французского поэта Огюста Барбье. По мысли Лермонтова, страсти и страдания поэта – не тема поэзии, если сам он не откликается на злободневные вопросы современности. Стихотворение направлено против тех, кто профанирует высокое и вдохновенное искусство холодной риторикой, избитой формой выражения, неестественностью, позой.

Т р и п а л ь м ы. – «Стихотворение Лермонтова чудесно, божественно, – писал Белинский Краевскому. – Боже мой! Какой роскошный талант! Право, в нем таится что-то великое…» Анализируя достоинства этого стихотворения, критик отмечал, что «пластицизм и рельефность форм и яркий блеск восточных красок сливают в этой пьесе поэзию с живописью: это картина Брюллова, смотря на которую хочешь еще и осязать ее…».

«Жаль этих прекрасных пальм, не правда ли? – писал Чернышевский. – Но что ж, ведь не век было расти и цвести им, – не ныне, так завтра, не завтра, так через год, умерли бы они, – ведь уж и листья их начинали вянуть: смерти не избежит никто. Так не лучше ли умереть для пользы людей, нежели бесполезно? Не надобно ли, жалея о прекрасных пальмах, с тем вместе признать, что смерть их была лучшею, прекраснейшею минутою всей их жизни, потому что они умерли для спасения людей от холода и хищных зверей?.. Когда хорошенько подумаешь обо всем этом, невольно скажешь: хороша жизнь, но самое лучшее счастье – не пожалеть, если надобно, и самой жизни своей для блага людей!» (Звенья. 1950. Т. 8. С. 540–541).

Фарис – всадник, витязь.

М о л и т в а («В минуту жизни трудную…»). – По словам А. О. Смирновой-Россет, Лермонтов написал «Молитву» для Марии Алексеевны Щербатовой.

Д а р ы Т е р е к а. – В образах этой баллады отразился интерес Лермонтова к казачьим песням и сказам, в которых Терек и Каспий предстают в поэтических одушевлениях. Излюбленные образы этих песен – удалой казак, девица «с русою косой», вороной конь, упоминаются кабардинские уздени в кольчугах, с «позлащенными налокотниками». Белинский назвал «Дары Терека» поэтическою апофеозою Кавказа, а в письме к В. Боткину от 9 февраля 1840 года писал: «Итак, о Лермонтове. Каков его «Терек»? Черт знает – страшно сказать, а мне кажется, что в этом юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не без наследника!»

П а м я т и А. И. О д о е в с к о г о. – Поэт Александр Иванович Одоевский (1802–1839) – активный член Северного общества декабристов. За участие в восстании на Сенатской площади был приговорен к двенадцати годам каторги. Отбывал заключение в Читинском остроге и на Петровском заводе, «обращен на поселение». От имени ссыльных декабристов ответил Пушкину на его «Послание в Сибирь»: «Струн вещих пламенные звуки…» В 1837 году последовал приказ перевести Одоевского в Грузию рядовым в Нижегородский драгунский полк, где в то время служил сосланный Лермонтов. 15 августа 1839 года Одоевский умер от лихорадки на берегу Черного моря. Стихотворение написано вскоре после того, как известие о его смерти дошло до Петербурга. Оно появилось в «Отечественных записках» (1839. № 12) под заглавием «Памяти А. И. О – го».

«Е с т ь р е ч и – з н а ч е н ь е…». – Прочитав стихотворение Краевскому и Панаеву, Лермонтов поинтересовался их впечатлением. Похвалив стихи, Краевский отметил ошибку: «из пламя и света», тогда как правильно будет «из пламени». Подойдя к столу, поэт попытался переделать эту строку, но затем бросил перо, сказав: «Печатай так, как есть…»

«Н а б у й н о м п и р ш е с т в е з а д у м ч и в о н с и д е л…». – В основу стихотворения положен рассказ о том, как французский писатель-роялист Ж. Казот (1719–1792) на обеде у одного вельможи задолго до французской буржуазной революции якобы совершенно точно предсказал и революцию, и судьбы всех присутствовавших, в том числе свою собственную. В 1792 году Казот был гильотинирован.

Источником этой легенды послужил вымышленный рассказ «Пророчество Казота», принадлежавший писателю Ж.-Ф. Лагарпу.

Стихотворение не окончено.

«К а к ч а с т о, п е с т р о ю т о л п о ю о к р у ж е н…». – В конце 1839 года в белоколонном зале Дворянского собрания на Михайловской площади в Петербурге был устроен новогодний бал-маскарад. На этом балу присутствовал Лермонтов. «На бале Дворянского собрания, – вспоминал впоследствии И. С. Тургенев, – ему не давали покоя, беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска сменялась другою, а он почти не сходил с места и молча слушал их писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне тогда же почудилось, что я уловил на лице его прекрасное выражение поэтического творчества».

Биограф поэта, П. Висковатов, утверждал, что Лермонтов намекает в своих стихах на встречу с дочерьми Николая I, и сообщал со слов А. Краевского, что многие выражения в этом стихотворении «показались непозволительными».

И с к у ч н о и г р у с т н о. – «Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования? – писал в 1842 году в своем дневнике А. И. Герцен. – Поймут ли они, отчего мы лентяи, ищем всяких наслаждений… Отчего руки не подымаются на большой труд? Отчего в минуту восторга не забываем тоски?..»

Белинский назвал «И скучно и грустно» сатирой и ставил наравне с «Думой». Отмечая, что Лермонтов раскрыл в своем стихотворении трагические противоречия в мировоззрении своего современника, и не имея возможности прямо писать об этом, Белинский сопоставил «И скучно и грустно» с «Героем нашего времени». «Вспомните Печорина, – писал великий критик, – этого странного человека, который, с одной стороны, томится жизнию, презирает и ее, и самого себя… носит в себе какую-то бездонную пропасть желаний и страстей, ничем не насытимых, а с другой – гонится за жизнию, жадно ловит ее впечатления, безумно упивается ее обаяниями; вспомните его любовь к Бэле, к Вере, к княжне Мери, и потом поймите эти стихи…»

Из Г е т е. – Вольный перевод второй части стихотворения Гете «Wanderers Nachtlied» («Ночная песнь странника») («Uber allen Gipfeln Ist Ruh…»), в текст которого Лермонтов вложил иной смысл. У Гете – картина постепенно засыпающей природы: последним так же мирно отходит ко сну человек. Лермонтов обещает вечный отдых от житейских невзгод.

<М. А. Щ е р б а т о в о й>. – Относится к Марии Алексеевне Щербатовой, о которой Лермонтов говорил: «…Такая, что ни в сказке сказать, ни пером написать». Светская молва связывала имя Щербатовой с дуэлью Лермонтова и Баранта. А. И. Тургенев, встретивший М. А. Щербатову в Москве, где в это время находился Лермонтов, направлявшийся в кавказскую ссылку, записал в дневнике: «Сквозь слезы смеется. Любит Лермонтова».

В о з д у ш н ы й к о р а б л ь. – Написано около 15 марта 1840 года в ордонанс-гаузе – в петербургской офицерской тюрьме в связи со слухами о том, что французское правительство намерено перенести прах Наполеона с острова Св. Елены в Париж, Стихотворение представляет собою переделку баллады австрийского романтика И. X. Цедлица (у Лермонтова – Зейдлица) «Geisterchiff» («Корабль призраков»). Лермонтов опустил все упоминания о призраках, которые управляют кораблем. Описания Лермонтова реальнее и материальнее, чем у Цедлица. Белинский писал: «Лермонтов взял у немецкого поэта только идею, но обработал ее по-своему. Эта пьеса, по своей художественности, достойна великой тени, которой колоссальный облик так грандиозно представлен в ней».

С о с е д к а. – Написано в конце марта или в начале апреля 1840 года, когда арестованный за дуэль с Барантом Лермонтов содержался в офицерской тюрьме – ордонанс-гаузе. А. П. Шан-Гирей, навещавший его в заключении, помнил, что «здесь написана была пьеса «Соседка», только с маленьким прибавлением. Она действительно была интересная соседка, я ее видел в окно, но решеток у окна не было, и она была вовсе не дочь тюремщика, а, вероятно, дочь какого-нибудь чиновника, служащего при ордонанс-гаузе, где и тюремщиков нет, а часовой с ружьем точно стоял у двери». В. А. Соллогуб, навестивший Лермонтова во время ареста, рассказывал, будто бы видел даже портрет этой девушки, рисованный Лермонтовым, с надписью «la jolie fille de sous-officier» («хорошенькая унтер-офицерская дочка»).

Ж у р н а л и с т, ч и т а т е л ь и п и с а т е л ь. – Написано в марте 1840 года в связи с обострившейся литературной борьбой между органом Белинского – «Отечественными записками» и «Сыном отечества», которым руководили Греч, Булгарин и Полевой.

С начала 1840 года издатель «Отечественных записок» Краевский стал выпускать еще и «Литературную газету» – рупор «Отечественных записок». Газета напечатала пародийные очерки Ивана Панаева о журналистах враждебного лагеря, а «Сын отечества» ответил тем, что высмеял виньетку, украшавшую заголовок «Литературной газеты». Редакция «Литературной газеты» уличила журнал Греча в невежестве. Отвечая «Литературной газете», «Сын отечества» издевательски процитировал напечатанное ею стихотворение Лермонтова. «Поверить словам вашим, – писал «Сын отечества», – и скучно и грустно, и некому, – как говорит какой-то поэт у вас на стр. 135». Вслед за тем стихотворения «Как часто, пестрою толпою окружен…», «И скучно и грустно» были подвергнуты «Сыном отечества» уничтожающей критике в статье А. Никитенки. Поэту было брошено обвинение в недовольстве существующим порядком вещей. «Литературная газета» ответила резкой пародией на Н. Полевого. Чем выше ставили Лермонтова «Литературная газета» и «Отечественные записки», тем отрицательнее отзывался о нем «Сын отечества».

Эпиграф – «Поэты похожи на медведей, которые кормятся тем, что сосут свою лапу» – представляет собою прозаический перевод двустишия Гете из его «Изречений в стихах» («Sprüche in Reimen»).

Несомненна связь между пушкинским «Разговором книгопродавца с поэтом» и лермонтовским «Журналистом, читателем и писателем».

П л е н н ы й р ы ц а р ь. – Напечатано впервые в «Отечественных записках» (1841. № 8) после гибели Лермонтова, но предназначено к печати самим поэтом, так как августовский номер журнала вышел в свет раньше, чем в Петербурге было получено известие из Пятигорска.

<М. П. С о л о м и р с к о й>. – Зимой 1839/40 года Лермонтов часто встречался с великосветской красавицей Марией Петровной Соломирской. Она была страстно увлечена его поэзией. Вероятно, стихотворение было вписано в альбом М. П. Соломирской после освобождения из-под ареста.

О т ч е г о. – Существует предположение, что стихотворение обращено к М. А. Щербатовой.

Б л а г о д а р н о с т ь. – Белинский спрашивал: «Какая мысль скрывается в этой грустной «благодарности», в этом сарказме обманутого чувством и жизнию сердца?» И отвечал: «Это утомление чувством; сердце просит покоя и отдыха, хотя не может жить без волнения и движения».

А. О. С м и р н о в о й. – Александра Осиповна Смирнова, урожденная Россет (1809–1882), фрейлина царского двора, находилась в дружеских отношениях с Пушкиным, Жуковским, Гоголем и была тесно связана со всем кругом писателей, встречавшихся в салоне Карамзиных и у нее. К числу ее хороших знакомых принадлежал и Лермонтов. «Софи Карамзина мне раз сказала, – вспоминала Смирнова, – что Лермонтов был обижен тем, что я ничего ему не сказала об его стихах. Альбом всегда лежал на маленьком столике в моем салоне. Он пришел как-то утром, не застал меня, поднялся наверх, открыл альбом и написал эти стихи…»

К п о р т р е т у. – В 1840 году известный французский художник А. Греведон литографировал портрет петербургской светской красавицы двадцатидвухлетней графини А. К. Воронцовой-Дашковой. В связи с этим дружески относившийся к ней Лермонтов и написал посвящение «К портрету».

Т у ч и. – В. А. Соллогуб рассказывал П. А. Висковатову, что стихотворение было написано в день отъезда Лермонтова в кавказскую ссылку в доме Карамзиных, где собрались друзья, чтобы проститься с ним перед разлукой. Предполагают, что послание адресовано В. А. Бахметевой (урожденной Лопухиной).

<В а л е р и к>. – Стихотворение стало известно после гибели Лермонтова. Белинский писал, что стихотворение полно «какого-то отрадного чувства выздоровления и надежды и пленяет роскошью поэтических образов…». Черновой автограф доставил с Кавказа в Москву родственник и друг поэта А. А. Столыпин. С Кавказа же была доставлена и копия, сохранившаяся в архиве Ю. Ф. Самарина: ее привез офицер И. Голицын.

В послании описана экспедиция генерала Галафеева на левый фланг Кавказской линии и происшедшее 11 июля кровопролитное сражение на речке Валерик в Чечне. Сосланный в кавказскую армию, Лермонтов принимал участие в походе, отличился в сражении при Валерике и был представлен к награде. Представляя его к ордену, Галафеев писал, что Лермонтову было поручено наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять о ее продвижении, «что было сопряжено с величайшею для него опасностью». Несмотря на это, Лермонтов «исполнял возложенное на него поручение с отменным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы».

Поэт точно изобразил действительные события и в то же время умело отобрал и обобщил самое главное. Лермонтов изображает войну с точки зрения ее рядового участника – без всяких прикрас, с огромным уважением к доблести русских солдат и офицеров.

Белинский относил «Валерик» к числу «замечательнейших произведений» Лермонтова и отмечал, что оно отличается «этою стальною прозаичностью выражения, которая составляет отличительный характер поэзии Лермонтова и которой причина заключалась в его мощной способности смотреть прямыми глазами на всякую истину, на всякое чувство, в его отвращении прикрашивать их».

Добиваясь максимальной простоты в передаче своих впечатлений, Лермонтов отбрасывает торжественные слова, которые ассоциируются с традиционными военными описаниями. Стиль Лермонтова все больше сближается с обыденной повседневной речью, при этом оставаясь высокопоэтичным.

Валерик, или Валарик, – речка в Чечне, приток Сунжи. Название это происходит от чеченского слова «валлариг» – мертвый. Поэтому Лермонтов и называет Валерик «речкой смерти», вкладывая в это двойной смысл: носящая название «речки смерти», она в день сражения действительно стала речкой смерти.

З а в е щ а н и е. – Написано в 1840 году под впечатлением походов отряда Галафеева в Большую и Малую Чечню. Белинский высоко оценил стихотворение, отметив, что в нем «голос не глухой и не громкий, а холодно спокойный; выражение не горит и не сверкает образами, но небрежно и прозаично…».

О п р а в д а н и е. – Напечатано при жизни Лермонтова. Автограф неизвестен. В основу «Оправдания» положены юношеские стихотворения «Романс к И…» (1831) и «Когда одни воспоминанья…» из трагедии «Странный человек» (1831).

Р о д и н а. – Сохранился автограф, где стихотворение озаглавлено «Отчизна». В «Отечественных записках» (1841. № 4) названо «Родина». Напечатано в то время, когда Лермонтов находился в Петербурге, отпущенный на короткое время из кавказской армии для свидания с родными. Белинский в письме от 13 марта 1841 года с восторгом пишет об этом стихотворении как о новинке: «Лермонтов еще в Питере. Если будет напечатана его «Родина» – то, аллах-керим, – что за вещь – пушкинская, т. е. одна из лучших пушкинских».

«Полнейшего выражения чистой любви к народу, гуманнейшего взгляда на его жизнь нельзя и требовать от русского поэта», – писал в 1858 году об этом стихотворении Добролюбов, утверждавший, что поэт «понимает любовь к родине истинно, свято и разумно».

«Н а с е в е р е д и к о м с т о и т о д и н о к о…». – П. П. Вяземский вспоминал: «Накануне отъезда своего на Кавказ Лермонтов по моей просьбе мне перевел шесть стихов Гейне: «Сосна и пальма». Немецкого Гейне нам принесла С. Н. Карамзина. Он наскоро, в недоделанных стихах, набросал на клочке бумаги свой перевод. Я подарил его тогда же княгине Юсуповой. Вероятно, это первый набросок, который сделал Лермонтов, уезжая на Кавказ в 1841 году…»

В альбоме З. И. Юсуповой-Шове (Пушкинский дом, Санкт-Петербург) вклеен листок с автографом Лермонтова. На листке помета, сделанная неизвестной рукой: «Писано в Санкт-Петербурге, перед отъездом на Кавказ, в 1841 году, М. Ю. Лермонтовым».

Это первая редакция стихотворения, снабженная эпиграфом из стихотворения Гейне:

 
Ein Fiechtenbaum steht einsam
Im Norden auf kahler Höh.
 

Heine

 
На хладной и голой вершине
Стоит одиноко сосна,
И дремлет… под снегом сыпучим,
Качаяся дремлет она.
 
 
Ей снится прекрасная пальма
В далекой восточной земле,
Растущая тихо и грустно
На жаркой песчаной скале.
 

Лермонтов отступил от оригинала, изменив грамматический род слова «еin Fiechtenbaum». По-немецки сосна «он», а пальма «она». Поэтому у Гейне – стихотворение о судьбе двух влюбленных, которым не суждено встретиться; в основе лермонтовского стихотворения лежит мысль об одиночестве.

<И з а л ь б о м а С. Н. К а р а м з и н о й>. – В стихотворении отразились разговоры, которые Лермонтов часто вел в Петербурге в салоне Е. А. Карамзиной, вдовы известного историка Н. М. Карамзина. Душой этого салона, его настоящей хозяйкой была дочь Карамзина от первого брака Софья Николаевна Карамзина (1802–1856), высоко ценившая талант Лермонтова. В ее доме поэт встречался с Жуковским, Вяземским, В. Ф. Одоевским, Соболевским, А. И. Тургеневым, поэтессой Е. П. Ростопчиной, А. О. Смирновой, с И. П. Мятлевым и многими другими – литераторами, художниками, музыкантами.

Лермонтов упоминает ее брата, Александра Николаевича Карамзина («Сашу»), Александру Осиповну Смирнову (см. стихотворение «А. О. Смирновой») и поэта Ивана Петровича Мятлева – «Ишку», как звали его в дружеском кругу.

Д о г о в о р. – Лермонтов использовал текст своего юношеского стихотворения «Прелестнице» (1832).

«П р о щ а й, н е м ы т а я Р о с с и я…». – Наименование пашей – турецких военных сановников – в России иронически переносилось на жандармов. Поэт выражает надежду сокрыться «от их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей».

Первый биограф поэта П. А. Висковатов предполагал, что стихотворение написано в 1841 году, накануне последнего отъезда поэта в кавказскую ссылку, после того как дежурный генерал граф Клейнмихель вызвал его к себе и передал предписание Бенкендорфа покинуть столицу в сорок восемь часов.

У т е с. – И черновой автограф и беловой сохранились в альбоме, который подарил Лермонтову В. Ф. Одоевский накануне последнего отъезда поэта на Кавказ. Белинский относил «Утес» к числу лучших стихотворений Лермонтова.

С п о р. – А. А. Краевский передавал слова Лермонтова, сказанные накануне его последнего отъезда на Кавказ: «Я многому научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть в таинства азиатского миросозерцания, зачатки которого и для самих азиатов, и для нас еще мало понятны. Но, поверь мне, – обращался он к Краевскому, – там, на Востоке, тайник богатых откровений».

Под «Востоком» Лермонтов подразумевал Кавказ. Эти слова свидетельствуют о все возраставшем интересе Лермонтова к народам Кавказа, к их истории, быту, культуре. Замысел «Спора» возник у Лермонтова после свидания с Ермоловым в Москве, зимой 1841 года.

С о н. – Замысел «Сна» мог быть внушен Лермонтову песней гребенских казаков «Ох, не отстать-то тоске-кручинушке». В ней поется о добром молодце, который видит во сне, будто он лежит убитый, с простреленным сердцем «на дикой степе».

«Они любили друг друга так долго и нежно…». – Вольный перевод стихотворения Гейне «Sie liebten sich beide, doch keiner…», первые две строки которого стали эпиграфом.

Т а м а р а. – В основу баллады положена грузинская легенда о царице Дарье, жившей когда-то в старинной башне над Тереком (вторая половина VII в.). Легенда гласит, что царица волшебною силою завлекала к себе на ночь путников, а под утро обезглавливала их и трупы сбрасывала в Терек.

Л и с т о к. – Образ листка, гонимого бурей, в русской и европейской литературе конца XVIII – первой половины XIX столетия был широко распространенным символом судьбы политического изгнанника.

«Н е т, н е т е б я т а к п ы л к о я л ю б л ю…». – Предположительно стихотворение написано на Кавказе летом 1841 года. Возможно, Лермонтов обращается в нем к своей дальней родственнице, Екатерине Быховец, молодой девушке, проводившей лето в Пятигорске. Быховец говорила потом, что поэт любил ее за то, что она напоминала ему Варвару Александровну Лопухину, на которую была очень похожа: «об ней его любимый разговор был». В последней строфе поэт говорит о В. А. Лопухиной, которая состояла в браке с нелюбимым человеком.

«В ы х о ж у о д и н я н а д о р о г у…». – Автограф – в записной книжке, подаренной Лермонтову В. Ф. Одоевским. Написано летом 1841 года.

М о р с к а я ц а р е в н а. – Автограф – в записной книжке Лермонтова, подаренной В. Ф. Одоевским. Написано вслед за стихотворением «Выхожу один я на дорогу…». Некоторые детали «Морской царевны» напоминают стихотворение «Яныш-королевич» из цикла «Песни западных славян» Пушкина.

П р о р о к. – Лермонтов продолжает тему пушкинского «Пророка». Он демонстративно начинает с того, на чем кончил Пушкин: «С тех пор, как Вечный Судия Мне дал всеведенье пророка…»

Пушкин написал свое стихотворение в начале 1826 года. Он утверждает в нем великое значение поэзии и великую роль поэта. В своем стихотворении, написанном через пятнадцать лет, Лермонтов исходит из такого же понимания роли поэта – проповедника высоких идей.