Текст книги "Задание на лето. Книга первая"

Задание на лето
Книга первая
Михаил Морозовский

Редактор Галина Никитина

Иллюстратор Михаил Морозовский

© Михаил Морозовский, 2023

© Михаил Морозовский, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0056-0906-9 (т. 1)

ISBN 978-5-0056-0908-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Михаил Морозовский

ОТ РЕДАКТОРА
вступительное слово

Знаете ли вы, что детские сады многих крупных городов в 70– годах прошлого века летом вывозили детей дошкольного возраста на дачи? В них отдыхали и дети сотрудников.

Перед вами увлекательная автобиографическая повесть, события которой происходят на детских дачах на берегу Обского моря рядом с деревней Боровое.

Главное действующее лицо – Мишка – сын сотрудницы, работавшей в летнее время на детских дачах поваром, а также его друзья – сверстники.

Жизнь ребят полна свежих впечатлений. Это первый шаг в самостоятельную жизнь без ежеминутной опеки взрослых: новые знакомства, друзья, интересные встречи, увлекательные походы и открытия, первые привязанности, первая любовь…

Во всём этом была своя неповторимая романтика, и эта романтика осталась в памяти на всю жизнь.

Данная повесть – это не просто захватывающий сюжет, интересный читателю любого возраста, это настоящее историческое погружение внутрь времени. Кто-то узнает в нём себя, а кто-то впервые откроет новые неизведанный доселе мир.

Повесть написана ярко и интересно, на наш взгляд она никого не оставит равнодушным, ведь в ней – душа автора, его сомнения, его мечты и восторги, его понимание характеров людей и ситуаций.

А для читателей эта книга – ещё и шаг к пониманию чего-то неизведанного или возвращение к нашему детству, что промелькнуло когда-то, как короткое сибирское лето.

Думаю, что такой экскурс в повседневную жизнь двенадцатилетних девчонок и мальчишек многим будет интересен. Но это – не конец истории. Продолжение событий – во второй книге «Задание на лето», где главные герои этой повести встретятся, но уже через пять лет.

Галина Никитина

ЗАДАНИЕ НА ЛЕТО
книга первая

ВЫЕЗД НА ДАЧИ
глава 1

Лето в Сибири – это не только зелень лесов и золото полей на бескрайних просторах, это ещё и пора, когда сбываются самые дерзкие мальчишеские мечты. Время, когда друзья встречаются, и утро почему-то сразу переходит в вечер. Это когда фантазии расцветают одна за другой, и всё мало! Это когда совершенно некогда спать, так как новые события уже стучатся в твои двери.

Лето – это время, когда времени просто нет…

1.

Говорят, лошади сильно пахнут. Ничего подобного.

Мишка стоял и принюхивался к серой кобыле, запряжённой в телегу на резиновом ходу. Кобыла принюхивалась к Мишке.

Тётя Поля, что уже давно работает в прачечной детского сада, подсказала ему:

– А ты возьми на кухне, у знакомых своих, корочку чёрного хлеба да солью и посыпь её. Кобылу-то Дашкой зовут, знашь?!

– Да знаю я, тётя Поля, давно знаю…

– Ишь ты, пострел. Давно он знает… Ну так вот, Дашка-то чёрный хлеб с солью очень любит. Так и подружитесь. Ступай.

Мишка быстро бежит на кухню. Там сегодня дежурит тётя Шура. Она складывает оставшуюся кухонную утварь в большие коробки и узлы, чтобы потом вынести на улицу и загрузить в машину. У неё-то Мишка и просит отрезать ему корочку хлеба.

– Тебе сколько в этом году стукнуло? – спрашивает тётя Шура, вновь согнувшись над большим тюком.

– Двенадцать осенью было! – скороговоркой отвечает Мишка, отыскивая соль на раздаточном столе кухни и тут же круто посыпает ей чёрный хлеб.

– К Дашке навострился? – улыбается тётя Шура, выпрямляясь и смахивая капельки пота со лба.

– Ага! – бросает налету Мишка, уже перепрыгивая через две ступеньки лестничного пролёта, ведущего со второго этажа на первый.

На улице, из окна цокольного этажа, даже летом валит пар. Здесь располагается прачечная, и тётя Поля стирает бельё на весь детский сад. В прачечной комнате всегда влажно и жарко. Окно, расположенное высоко от пола, почти всегда открыто, и с улицы, сверху вниз из него, видно только голову тёти Поли и сильно распахнутый на её груди серый (когда-то должно быть белый), старый, местами мокрый халат.

Мишка всегда смущается при виде такого откровения, и тётя Поля, зная об этом, весело над ним подтрунивает:

– Да ты что краской-то опять залился, куда бежал-то?

– К Дашке.

– Хлеб взял, нешто?

– Да, – показывает Мишка на вытянутой руке кусок просоленной горбушки.

– Ну и корми! Она смирная, как и я, – хохочет тётя Поля, чем ещё больше вгоняет Мишку в краску.

2.

Начало лета! Третье число. А жара необыкновенная – парит уже с утра.

Дворник, домыв асфальт двора, поливает из чёрного толстого резинового шланга цветы, что растут у изгороди детской прогулочной площадки, расположенной внутри двора. Пахнет мокрым асфальтом и тополями.

Здесь, в тени старого пятиэтажного дома сталинской постройки, свежо. Детский сад, занимающий два первых этажа, готовится к ремонту. Детей вывезли, и теперь они всё лето проведут на загородных дачах, что расположены под Боровым, недалеко от Обского водохранилища.

У входа в детский сад стоит куча коробок и к ним добавляются всё новые и новые. Ждут машину.

Здесь же, недалеко от нижних ступенек высокого крыльца, стоит уже немолодая кобыла Дашка, запряжённая в старенькую, но аккуратную повозку. На повозке – большущие белые алюминиевые бидоны с косой надписью красной краской «молоко», большой синий деревянный сундук, из которого приятно тянет запахом свежего хлеба, картонная серая коробка с маслом и ещё какие-то упаковки с продуктами.

Возчик расположился на чуть возвышающейся над повозкой сидушке как-то, не совсем ловко приделанной сбоку телеги, покуривает самокрутку…

– Принёс, нешто? – спрашивает он Мишку. Тот кивает в ответ головой, но руки держит за спиной.

Лошадь обнюхивает Мишкино плечо, сильно втягивая воздух волосатыми ноздрями, чуть подёргивая верхней пухлой губой, что приоткрывает большие жёлтые зубы.

Мишке страшно: – А вдруг укусит, вон у неё какие зубищи!

Дашка косит глазом, чуть фыркает ноздрями и пытается заглянуть Мишке за спину, да оглобли не дают ей ещё больше повернуть голову, и тогда она встряхивает и качает головой.

Возчик щурится, не то от дыма полуистлевшей цигарки, не то от солнечных зайчиков, что прыгают по его лицу, просачиваясь сквозь кроны деревьев. Снимает старую чёрную кепку, достаёт из внутреннего кармана стёганой безрукавки, с большой прожжённой дырой на боку, серый платок и вытирает им пот с лысины и шеи, снова надевает кепку:

– Да корми уж, нето! Не укусит, – видя нерешительность Мишки, добавляет, – давай, смелее. Токма, цельный кусок ей сразу-то не давай, а отщипывай помалёху.

Мишка за спиной у себя отламывает первый кусочек и осторожно протягивает к носу Дашки. Та сначала отдёргивает морду в сторону, но потом, принюхавшись, наклоняется и нежно смахивает верхней губой кусочек хлеба с маленькой Мишкиной ладошки себе в рот. Мишка смеётся, ему щекотно. Дашка трогает губами его за ухо, а он снова и снова отщипывает кусочки, и те точно так же проворно исчезают под мягкими, влажными губами Дашки.

Потом Дашка даёт себя гладить, и Мишка делает для себя новое открытие: шерсть у лошадей жёсткая и лежит в одну сторону, а грива мягкая, длинная…

Подошла долгожданная бортовушка – «ГАЗ» тёмно-зелёного цвета. Вернее не подошла, а подползла, чихая и кашляя. Остановилась, дёрнулась пару раз и тут же заглохла.

– Да нельзя мне ехать, девки! – кричит шофёр, переругиваясь со стоящими на крыльце нянечками, поварами и воспитательницей в ситцевом цветастом платьице, что легко взлетает при малейшем ветре. – Не тянет ни хрена. Что-то с карбюратором…

– Как это ты не поедешь, а молоко, а яйца? Масло таять начало!.. Да и хлеба-то там на день осталось, не больше. Ты давай, заводи свою таратайку. Девки, грузите всё! – командует тётя Шура. – Ну, что стоите, молоко скиснет! И ты, боров, давай фляги-то подавай, не уж-то нам, бабам одним такое тягать!

Как не кипятился водитель, а машину всё же загрузили, борта закрыли. Долго гудел стартер, и что-то стреляло из выхлопной трубы. Грузовичок кое-как завёлся.

Мишке предложили сесть с воспитательницей в тесную маленькую кабину, но он попросился в кузов, и ему уступили:

– Только ты у борта не садись, а вон на ту лавку, за кабиной сразу, чтоб не надуло, – говорит водитель, стоя на подножке кабины и последний раз жалостливо окидывая кузов машины. – Ну, поехали, что ли?

– Да езжай ты! И так ужо опаздываем, – сердится тётя Шура.

– Ох, бабы, как бы нам назад не вернуться…

– Типун тебе… Что ты всё причитаешь?! И так три часа тебя ждали… Ехай, нето! – тётя Шура садится рядом с Мишкой, отворачивается от водителя и повязывает себе на голову платок так, чтобы волосы ветром не раздувало.

3.

Бортовушка тронулась с места и пошла, сначала неуверенно, неровно, слегка дёргаясь. Потом всё же набрала ход и довольно лихо скатилась с горы к мосту через маленькую речку Тулу, что протекает недалеко от детского садика.

Здорово стоять в кузове и ловить ветром встречный воздух. Ветер расчёсывает волосы, прижимает их к голове, перехватывает дыхание. Нравится Мишке такая езда. Очень нравится!

Уверенно промчавшись по мосту, машина стала с трудом подниматься на большой подъём за ним и буквально еле-еле въехала на него. Дальше быстрой езды не получилось. Машина ревела, дёргалась, кашляла, гремела выхлопом, но никак не могла снова набрать ход.

– Нет, больше сорока километров не потянет, – подумал Мишка и немного расстроился. Быстрой езды с ветерком, на которую он так рассчитывал ещё десять минут назад, явно не получалось.

На выезде из Новосибирска машина на перекрёстке ещё раз чихнула и остановилась рядом с двухэтажным зданием старинной постройки из красного кирпича, прямо напротив зелёного деревянного крыльца с навесом.

Мишка знал, что здесь находится магазин. Они часто заходили в него с отцом или дедом перед тем, как отправиться в деревню Боровое, что в пятидесяти километрах от Новосибирска.

Водитель, хлопнув дверцей машины, бежит к магазину и быстро поднимается на крыльцо, рывком распахивает дверь и исчезает в тёмном проёме. От ветра деревянная дверь, обитая коричневым дерматином, медленно, будто нехотя, со скрипом закрывается.

– Куда он? – спрашивает техничка.

– А Бог их мужиков поймёт?.. За водкой, наверное, – отвечает тётя Шура, снимая старенький платок с головы.

– Звонить побежал в гараж, – как бы всем сразу говорит нараспев воспитательница Светлана Викторовна, ступая белыми туфельками на придорожную пыль. – Приехали, говорит.

Светлана Викторовна щурится на яркое солнце, поправляя копну пышных светлых пшеничных волос, и лёгкий ветерок, подхватив её воздушное ситцевое платье, обнажает красивые точёные ноги:

– Мотор греется, не доедем, говорит, – добавляет она и немного отходит от машины, мягко ступая на зелёную придорожную траву.

Через пару минут водитель появился на крыльце магазина, зелёная краска которого местами облупилась, и даже с дороги видны проплешины старых деревянных конструкций.

– Всё, бабы, вертаемся. Машину вам дадут только к вечеру, так что выхода нет – едем разгружаться! Я за пятьдесят вёрст на таком движке не поеду – встанем по дороге, и скиснется тогда всё ваше молоко, и масло, и что там ещё… Вон жара какая!

Мишке план с возвращением очень даже не понравился. Он быстро спустился с деревянного борта на колесо, с него спрыгнул на пыльную обочину и подбежал к воспитательнице, которая как-то уж очень безучастно (видимо сильно задумавшись о своём) смотрела куда-то вдаль, в небо…

– Надежда Георгиевна!..

– Викторовна я, Миша!

– Надежда Викторовна, – смущённо поправляется Мишка, – а можно я сам, на попутке поеду, я дорогу знаю. Мы много раз по ней ездили в Боровое и с отцом, и с дедом. Да и машины я умею останавливать.

– Всё-то ты уже умеешь? И даже – машины останавливать?! Что, девушки, отпустим сокола? – обращается Надежда Викторовна к женщинам, сидящим в кузове машины.

– Пусть едет, он парень проворный, – отвечает за всех тётя Шура, вновь повязывая платок на голову.

– А то как не доберётся? – спрашивает нянечка.

– Этот-то?! – тётя Шура смотрит с улыбкой на Мишку, тот улыбается ей в ответ. – Этот доберётся вперёд нас, – уверенно говорит тётя Шура. – Пускай его, Светлана. Только чтоб через дорогу не шибко…

– Я знаю! – кричит Мишка, уже перебегая на другую сторону перекрёстка к старенькой деревянной остановке, крытой местами дырявым шифером.

– От, пострел! И в кого такой?! – качает головой тётя Шура.

Мишка рад такому неожиданному повороту событий. Его не пугает ни дальняя дорога, ни то, что на остановке, куда он только что прибежал, никого нет.

Там впереди что-то будоражащее его воображение, и это что-то зовёт его, манит, дразнит далью и новыми запахами. А ещё ярким добрым солнцем, что щедро льёт своё тепло.

Начало лета… Ровная лента асфальтированной дороги…

Машины… Здорово…

УМРУ, НО ГАЗ НЕ СБАВЛЮ
глава 2

Жестянка с расписанием автобусов сбита, висит на одном ржавом, согнутом гвозде. На ней ничего не разобрать – все буквы и цифры выгорели или смыты дождём. Отчётливо видны только свежие наплывы ржавчины.

1.

Посмотрев на расписание, Мишка прошёл чуть дальше, за остановку, как они делали с дедом, когда уезжали отсюда в Боровое, и стал ждать.

Дед…

Мама, когда передала его письмо сразу после одной из весенних поездок в Боровое, говорила, что он заболел и слёг. Она часто этой весной ездила к деду – то с отцом, то без него.

В письме была два тетрадных листка в косую синюю линейку. На одном листе простым карандашом мелкими штрихами была нарисована лошадь. Мишка прошлым летом то и дело просил деда нарисовать лошадь, а тому всё некогда было – хозяйство большое, да и с кузни он возвращался уж когда вечеряло. Нехотя отнекивался – потом, да потом. На другом листке неразборчивым почерком дед писал, что вряд ли сможет принять его в этом году в гости и что друганы его – Колька, Витька и Сергей передают ему привет и зовут этим летом с ними вместе искать клад. Что в том кладе – в письме об этом не было ни слова.

– Опять что-то удумали и ведь без меня начнут! – шепчет себе под нос Мишка, глядя на обочину дороги.

Суббота.

Солнце в зените. Обеденное время. Трасса почти пустая. Время от времени по ней проезжает легковая машина. Грузовиков почти нет. Вот плетётся старый, синенький «Москвич», с большими, блестящими на солнце никелированными бамперами. Наверху машины багажник с огромными тюками, колёса под грузом так просели, что кажутся приспущенными.

– Тяжело ползёт. Весь в пыли, даже окна серые. Издалека едет… – размышляет Мишка. – Телега на деревянном ходу, обитым металлическими обручами… Пустая, гремит на асфальте… Хорошо бежит лошадь, свежая ещё… Значит, не издалека… Н-да, скучновато сегодня, даже не посоревноваться.

Но через час дорога преобразилась, и по ней туда-сюда засновали разные машины. Мишка принялся их считать и соревнование началось: – Наши выезжают, не наши въезжают, – решил он поиграть в игру, в которую они часто играли со знакомыми городскими мальчишками, сидя у дороги. «Не наших» было катастрофически больше, и Мишке такой результат не понравился. Голосует Мишка каждому грузовичку с деревянными бортами. Легковые пропускает.

– Энти никогда не останавливаются, – говаривал дед.

Мишка продолжает голосовать, но все машины пролетают мимо. Спешат. Вот и народ уже стал собираться на остановке.

Высокий новенький военный «ЗИЛ», с брезентовым тентом, не притормаживая, вылетает на перекрёсток и нахально заняв середину дороги, ещё больше набирает ход. Мишка безнадёжно махнул перед носом машины:

– Военные… Вечно куда-то торопятся.

«ЗИЛ», пролетев метров сто, резко свернул на обочину и также резко затормозил, подняв огромное облако пыли, в которое затем и погрузился.

– Ух ты! Во даёт! – вырвалось непроизвольно у Мишки.

Машина постояла несколько секунд, и вдруг быстро начала сдавать назад и буквально подлетела к Мишке, затормозив с характерным звуком шин, метрах в десяти от него.

Из пассажирского окна кабины выглянул молодой парень в пилотке:

– Тебе куда, пацан?!

– Мне в Боровое! – набегу крикнул Мишка.

– Не, я дальше! Прямо по трассе пойду, – разрезав ладошкой пространство, солдат указал куда-то вперёд. – Могу подбросить до поворота на Боровое. Годится?

– Годится, дяденька! – рад Мишка. А как иначе – на военной машине поедет! Впервые! Будет, что ребятам рассказать.

– Ну тогда давай руку, подсажу, – солдат открывает пассажирскую дверцу кабины и протягивает Мишке руку.

– Я сам, – пробует возразить Мишка, но ступенька машины действительно для него высоковата, и крепкая рука парня ловко втаскивает его за шиворот.

– Давай по-солдатски, а то со временем у меня полный абзац, опаздываю уже. Сейчас на трассе навёрстывать будем, – как-то уж больно весело говорит парень.

Мишка таких молодых водителей ещё и не видел. Интересно, как этому парню дали такую большую новую машину?

2.

«ЗИЛок» легко трогается с места, и быстро… Нет – очень быстро набирает ход. Мишку аж вдавило в спинку командирского сидения, а то, что это сидение командирское, Мишка решил сразу, как только на нём оказался.

– Ух, ты!.. Зыко! – вырвалось у него как-то, само собой.

– Нравится? – спросил парень, весело посматривая приветливыми глазами на Мишку.

– А то! Как она с места, и сразу… О, уже сорок! – выкрикивает он, указывая на стрелку спидометра, быстро ползущую вверх.

Мишка, чуть поёрзав, удобно устраивается на чёрном кожаном кресле и берётся (подражая водителю) двумя руками за большую ручку, что закреплена на столь же большом бардачке. Теперь он ведёт машину, и губы его издают характерный звук, подражая звуку двигателя.

– Сейчас не то ещё будет, – говорит солдат, переключая рычаг скоростей, что расположен несколько непривычно, для Мишки, чуть за спиной у водителя, ни как у всех знакомых ему бортовушек.

– О, пятьдесят…

– Пятьдесят пять…

– Шестьдесят! – комментирует Мишка вслух движение стрелки.

Легко летит машина, без надрыва. Только слышно шуршание больших новых чёрных колёс, с мощными протекторами, да жёстко потряхивает на не очень-то мягком сидении.

– Ух, ты, семьдесят! – восторженно вскрикивает Мишка.

– Восемьдесят!! Ой!..

– Что ой-то?! Страшновато? – довольно улыбается парень, уверенно держа сверху двумя руками огромный, блестящий свежим лаком, чёрный руль.

Мишка никогда с такой скоростью не ездил, да ещё на грузовой машине… Да ещё прямо по середине трассы… У него засосало чуть пониже пупка и голос как-то сам собою, ни с того, ни с сего осип:

– Да нет, дяденька, я ещё и не так быстро ездил, – соврал Мишка и почувствовал, что голос его предательски выдаёт.

Молодой солдат, с закатанными выше локтя рукавами, в расстёгнутой гимнастёрке с намокшими подмышками, улыбается и прибавляет газу:

– А так ездил?!

– Восемьдесят пять!

Красивая, мощная, большая, новая машина летит, как птица! Приятно пахнет новой краской, металлом, пластмассою и кожаными сиденьями. Здорово!

И тут Мишка замечает большой (как и всё в этой машине) брелок с яркой картинкой с одной стороны и с гравировкой по белому металлу с другой. Брелок прыгает, вращается, но Мишке удаётся прочитать, что на нём написано:

«Умру, но газ не сбавлю!»

– Ой! – вскрикивает Мишка непроизвольно и опускает глаза вниз.

3.

Теперь он действительно побаивается этой скоростной езды и этого парнишки, лихо вращающего руль. Как-то не хочется Мишке умирать: – А этот летит, как стрела, и пугает все идущие ему навстречу машины. А те трусливо жмутся к обочине, пропуская зелёную громадину. Да что встречные! Вон те, что идут с ними в одном направлении, и то, как стоячие, пролетают за спину.

– Дяденька, девяносто уже!

– Какой я тебе дяденька, пацан! Давай знакомиться, что ли?! Меня Мишкой зовут, и он протягивает Мишке правую руку, на минутку отрывая её от руля.

– И я Мишка! – улыбаясь, жмёт Мишка чуть влажную крепкую руку молодого парня.

– О, да мы тёзки! Ну, тогда я тебя с ветерком домчу! – радостно восклицает парень.

– Не надо с ветерком, – как то не уверенно и тихо говорит Мишка, опуская глаза.

– Да ты никак сомлел? – солдат мельком глянул на бледнеющее лицо Мишки. – Не ел, что ли сегодня?

Водитель теперь уже пристально смотрит на Мишку, а Мишке становиться очень страшно: ведь солдат смотрит на него, а не на дорогу, а машина, кажется, ещё чуть-чуть и взлетит, или наскочит на другую. Или… Мишкины фантазии разыгрались не на шутку: – А этот всё газует и газует, вон и стрелка уж упёрлась в девяносто километров и тоже дрожит. А этот всё жмёт и жмёт на газ. Точно умрём. А ещё и хулиганит – быстро так бьёт по два-три раза по пибипке, и та очень громко сигналит и заставляет встречные машины съезжать на обочину…

В это время солдат делает резкое движение к Мишке, чем ещё больше загоняет его в стопорное состояние страха. Мишка вжимается в спинку сидения, не понимая, что происходит, а парень уже быстро вращает ручку стеклоподъёмника, и опускает стекло полностью. Но свежий ветер, ворвавшийся в кабину машины, разом приводит Мишку в чувства и страх понемногу отступает…

– Это у тебя с непривычки. Ты вперёд не смотри, смотри по сторонам, сейчас пройдёт. Тёзка, ты уж извини, медленней я сегодня не могу, и так опаздываю. А в части у нас знаешь, что бывает за опоздание? У-у-у!.. Старшина параграфом по башке так долбанёт – мама не горюй! Да ещё жара сегодня, вот ты и сомлел. Ты подыши ветерком-то…

– А можно в окошко?! – оживился Мишка.

– Валяй, дыши!

Мишка с удовольствием высунулся из кабины и тут же захлебнулся сильным потоком встречного ветра. Выпускает его и снова, чуть приоткрыв рот, глотает воздух и задерживает дыхание. Вот это да!

Впереди маячит серая «Волга» и никак не уступает дорогу военному «ЗИЛу». Солдат привычно отрывисто сигналит несколько раз, но это не помогает. «Волга» упрямо идёт по середине и места на трассе уступать не собирается. Более того, она как будто играет с могучим «ЗИЛом», мешая ему сделать обгон, маневрируя то вправо, то влево.

То, что случилось дальше, сильно напугало и надолго запомнилось Мишке: парень потянулся левой рукой куда-то ниже панели приборной доски, и в следующие мгновение всё пространство вокруг вдруг взорвалось!..

4.

– А-а-а! – кричит Мишка!

– Уа– уау-ва… – дико ревёт сирена!

«Волга» вильнула туда-сюда, и быстро скатившись на обочину, резко, с заносом тормозит, а затем останавливается полностью.

Большущие клубы пыли накрывают её, и она совсем исчезает из вида. Но это Мишка видит уже в зеркало заднего вида – так всё быстро произошло. Он испуганно смотрит на солдата.

– Ну, а как иначе, Мишаня?..

Мишка не знает как иначе, только теперь ему совсем разонравилась такая скоростная езда и захотелось поскорее выйти из этой жутко быстрой машины.

– Да ты никак испугался, тезка? Сирены не слышал? – спросил снова весёлым голосом солдат.

– Не… Только в кино… Но там не так…

– Что не так?!

– Не так… – Мишка долго подбирает слово… – Не так страшно-громко что ли…

– Всё, договорились, больше не буду, – и солдат принялся насвистывать какую-то незнакомую Мишке мелодию.

Остаток пути они так и промолчали…

– Во-во, мой поворот! – громко крикнул Мишка, и солдат от неожиданности аж вздрогнул, чем не мало повеселил Мишку.

– Что ты так кричишь? Вижу я! Сейчас остановимся, а здесь нельзя – вон знак стоит….

Машина ещё проехала метров пятьдесят и лихо, как и в прошлый раз под Новосибирском, свернув на обочину, затормозила.

– Ну будь, тёзка, – протягивает солдат руку Мишке и улыбается.

Мишка с удовольствием звонко бьёт ладошкой по ладони солдата. – И ты… будь! – и быстро открыв дверцу, довольно проворно спрыгивает с высокой ступеньки «ЗИЛа», обходит его спереди, и так же быстро, перебежав дорогу, направляется к перекрёстку, и лишь немного отбежав, оборачивается, чтобы посмотреть – не стоит ли ещё на обочине солдатская машина. Машина стоит.

Водитель, высунувшись из окна, машет ему рукой. Мишка подпрыгивает, тоже машет рукой солдату, и в следующее мгновение «ЗИЛ» буквально срывается с места. И снова встаёт на середину трассы и, быстро-быстро удаляясь, превращается в маленькую чёрную точку, которая скрывается за поворотом дороги…

– Эх, хорошая машина, – думает Мишка, направляясь к тому перекрёстку, который только что проскочили. Вращает воображаемый руль, представляя себя водителем большой машины, и как его машина подкатывает к остановке, к сидящим на обочине людям.

Высокое солнце палит нещадно, и видно, как ожидающие на остановке, прикладывают руки козырьком к глазам и следят за маленьким водителем необычного транспортного средства…