Текст книги "Последний контракт"

Сейчас Дудников вел угнанную «десятку», недавно, судя по всему, прошедшую капремонт, и мог подпортить свой лирический «исходник»: «Слышали рев бегущих к бензоколонке носорогов?»

Дудников никому не рассказывал, что он едва не угробил «Ламборджини». На автодроме, где он за пятнадцать кругов заплатил бешеные деньги, он на первом же плавном повороте, вписываясь в него, сбросил скорость. Коварный автомат потащил машину прямо на бетонную стену. Если бы не надежные тормоза «Ламборджини», она превратилась бы в груду бензопил и мотоциклов. Итальянский инструктор долго жестикулировал: за счет скорости выходи из таких поворотов, за счет скорости!

Вот уже десять минут Дудников следовал за не очень скоростным японским джипом, держась от него на почтительном расстоянии. Когда водитель «Тойоты» заметил за собой слежку, он прибавил газу.

Рановато, прикинул сидящий на заднем сиденье Владимир Рукавишников, одетый в кожаную куртку. Вместе с напарником они рассчитывали нагнать джип майора Косоглазова за постом ДПС в районе Львовского; тот, что находился в районе Быковки, они благополучно миновали. Теперь придется нагонять как «японца», идущего иноходью «четыре на четыре», так и время.

Владимир Рукавишников попал в поле зрения Адамского в 2001 году. Он фактически остался не у дел в синдикате так называемой «рыбной мафии», когда по заказу своих боссов разобрался с несколькими рыбопромышленниками. Его образ (но не имя) попал на полосу одной из центральных газет, описавшей то ЧП следующим образом. Поздним сентябрьским вечером 2001 года в контору одной из рыботорговых фирм в японском порту зашел молодой человек в серой куртке. Поприветствовав присутствующих по-русски, он выхватил пистолет и открыл стрельбу. Двух положил «наглухо», третьего случайно ранил, но добивать не стал, что говорило о его профессионализме. «Японию на какое-то время охватила паника: российская мафия перенесла свои разборки на ее территорию! Заговорили о неумолимо надвигающейся волне русского насилия, о десятках киллерах-профи».

Рукавишникова полиции задержать не удалось ни по горячим следам, ни по холодным. После покушения «наследник кровавого КГБ» скрылся на одном из российских рыболовецких судов, которые ежедневно заходят в японский порт, расположенный в нескольких десятках километров от Сахалина.

…Вечерело. Встречных машин, едущих в город, было несравнимо больше; обратный поток слабел с каждым километром.

– Догони его, чего телишься! – Рукавишников держал на коленях автомат Калашникова и недовольно покрикивал на товарища. Не нужно быть провидцем, чтобы предугадать действия майора Косоглазова, сидящего за рулем джипа: когда впереди обозначится пост ГАИ, а перед ним знак, ограничивающий скорость до семидесяти километров, – майор не станет убирать ногу с педали газа, он резко затормозит напротив постового: «За мной гонятся – вот эта машина, у них оружие».

Косоглазов обнаружил за собой «хвост» всего пару минут назад. Этого времени ему вполне хватило, чтобы позвонить в милицию и ждать помощи гаишников. «Ай-ай-ай», – качал головой Владимир, обвиняя во всем Дудникова. Тот не совладал со своим гоночным темпераментом и нарисовался-таки в зеркалах заднего вида джипа.

Рукавишников вздрогнул, когда Дудников, отчаянно жестикулируя правой рукой, выкрикнул:

– У него трафик! Смотри!

– Какой трафик? – не понял напарник, всматриваясь в дорогу.

Дорога плавно шла под горку, и в какой-то момент джип выпал из поля зрения. Но зато нарисовались на вершине очередного подъема два «КамАЗа». И только сейчас до Рукавишникова дошло, какой трафик имеет в виду Дудников. Встречный транспорт двигался все так же плотно, и джип, догнав «КамАЗы», не сможет обогнать их на полном ходу, во всяком случае, сделать обгон ему будет очень непросто. Он обязательно притормозит. А у «десятки» впереди около трехсот метров свободной полосы.

– Понял?

– Да. Действуй. Я готов.

Дудников утопил педаль газа, и «Лада» поперла вперед с огромной скоростью. То сразу отозвалось в ее чувствительных и словно подвижных боках, давлением на ветровое стекло, яростным шумом из-под днища.

«Лада» почти догнала джип, сбросивший скорость, но Косоглазов каким-то невероятным образом обошел первый «КамАЗ» слева. Дудников, рискуя, тут же пошел на обгон с другой стороны, цепляя правыми колесами обочину и удерживая «Ладу» короткими и резкими движениями руля. Гравийный град молотил по днищу, смешивался с косым пылевым дождем, бил по придорожным кустам. Еще чуть-чуть, ежился на своем месте Рукавишников, и джип и «десятка» окажутся бок о бок, фактически зажатые между двумя гружеными десятитонными грузовиками.

Он переместился к левой дверце и опустил стекло. Перед глазами громадное колесо «КамАЗа», крутящееся с невероятной скоростью, в ушах рев двигателя и сирена, усиливающаяся с каждым мгновением, в ноздри бьет удушающий смрад выхлопных газов.

Рукавишникову показалось, что Дудников намеренно сбросил газ и ведет машину, еле-еле удерживая ее, наравне с грузовиком.

– Газу, газу! – выкрикнул он, откровенно боясь неосторожного движения «КамАЗа». – Нервы, что ли, мои проверяешь?

И в одно мгновение понял, что окончательно вытолкнуть «Ладу» в кювет может более тяжелый и устойчивый джип. И наверняка сделает это, едва «десятка» обгонит грузовик. «Психи!» – ругнулся Рукавишников на водителей.

Он так и не понял, Дудников сбросил газ или водитель «КамАЗа» решил держаться подальше от разборок на трассе, но колесо грузовой машины, больше походившее на гигантский наждачный круг, надвигающийся на болванку, начало отступать.

Расстояние между «КамАЗами» было не больше тридцати метров, и вот в этом пространстве бились в воздушном мешке две машины. Слева – никакого маневра, поток встречного транспорта стал таким плотным, что казался полугрузовым железнодорожным составом.

Дудников, оставляя наконец-то обочину и обретая надежное сцепление с дорогой, отпустил джип вперед и по команде Рукавишникова был готов догнать его, снова поднимая пыль и щебень с обочины, и дать возможность ему отстреляться слева.

Сейчас майору не до телефонных звонков, уже более или менее спокойно думал стрелок, изготовив оружие. Для него главное – обогнать и второй грузовик, а там совсем близко родная милиция. Он сдался на этом бешеном этапе, хотя мог побороться и столкнуть преследователя в кювет. Может, он не такой уж лихой водитель.

В это время Дудников подогнал свою машину почти вплотную к джипу и резко взял вправо. И снова прибавил скорость.

А перед глазами автоматчика уже другие колеса. Ему показалось, что водитель джипа бросил руль и пригнулся. Не мешкая, Рукавишников придавил спусковой крючок, и «калашников» задергался в его руках.

Майора Косоглазова отбросило влево, и его руки автоматически вывернули руль в ту же сторону. Он был еще жив, когда его машина вылетела на встречную полосу, найдя свободный участок в этом сплошном потоке. В джип тут же вмазалась «Газель». И обе машины стали как вкопанные. Но то длилось какие-то мгновения. «Газель» получила удар от своего собрата «Соболя», идущего с транзитными номерами, в него въехали «Жигули» пятой модели.

Сошла на обочину, а потом в придорожные кусты и «десятка» – в сотне метров от речки Рожайки и в полукилометре от ДПС. Оставив оружие на заднем сиденье, Рукавишников первым выбрался из машины. Открыл багажник и перенес пластиковую канистру с бензином в салон. Брызнув на сиденье, поджег.

Дудников поднялся по пологому откосу и поджидал товарища на обочине. Сморщился, когда в сереющее небо взметнулся огненный факел.

Они пересели в синий «Форд», который все это время следовал за ними, и перекинулись с водителем красноречивыми взглядами. «Форд» развернулся и поехал в сторону столицы. Пробка на месте происшествия освободила трассу, и помех не было ни слева, ни по ходу движения.

На вопрос Адамского, как все прошло, Рукавишников сжато и не без намека ответил: «Как в Японии».

Глава 2
КАТЯ СКВОРЦОВА

5

– Когда к нам приходит запрос, мы ведем дело. Это касается и конкретного человека с конкретным обращением. В любом случае они начинают работать на нас. Вас устраивает такой вариант? – спросила Катя Скворцова бывшего полковника московского РУБОПа Николая Баженова.

– Да, – ответил Николай Николаевич.

– Хорошо, – коротко кивнула начальник отдела. Она принимала гостя в своем кабинете на Большой Дмитровке, смотрела в окно, расположенное справа от рабочего стола. Косые лучи ласкового сентябрьского солнца падали на телефонный аппарат, краем задевали широкий бокал с остывшим кофе и капелькой коньяка.

В своем вступлении майор Скворцова пропустила важную деталь: если дело окажется неинтересным для управления ФСБ, мелким и прочее в том же духе, никакого продолжения не будет. Впрочем, об этом не мог не догадываться и сам Баженов. Полковник милиции понимал, что здесь на слово не верят, его личность и его показания будут неоднократно проверяться по каналам ФСБ. И такие шаги наверняка были сделаны. Он попросил аудиенции, написав письмо на имя директора ровно три дня назад, и только сегодня его решили принять. Эти дни не прошли для оперативников ФСБ впустую.

Баженову было сорок девять. Плечистый, среднего роста. За последние годы его шевелюра поредела, и он выбрал для себя вариант стрижки наголо. С такой прической он здорово походил на актера Валерия Золотухина. Его прозорливый взгляд также поблек со временем, а непринужденную и спокойную манеру вести разговор стали портить нервишки.

– Наше здание нашли сразу, не плутали? – Скворцова решила позволить полковнику немного расслабиться и настроить его на разговор. Не дав ему ответить, продолжила с легкой улыбкой: – Однажды журналисты долго не могли найти нас, перезванивали, спрашивали. Я отвечаю: не там ищете, мы ближе к Кузнецкому Мосту. Они же махнули на Лубянку.

– Нашли? – спросил Баженов.

Катя рассмеялась.

– Минут через двадцать. Вы когда оставили службу, Николай Николаевич? – спросила она. При этом кисло, как показалось Баженову, улыбнулась.

Позавчера ровно в одиннадцать случилось событие, которое Катя поджидала с нетерпением. Хотя ее заверяли в успехе затянувшегося мероприятия, она все же не надеялась на благополучный исход. Возглавить отдел управления ФСБ – это огромный карьерный шаг. Катя полагала, что начальство приличия ради может потянуть резину. Плюс существуют общепринятые вещи, сроки и так далее. Наконец есть такое нехорошее слово «отработка». Вдруг ее ненавязчиво попросят отработать в каком-нибудь незавидном деле. Недопустимо ее появление в управлении с каким-никаким торжествующим ликом: «А вот и я! Новый начальник отдела». Самое разумное ее появление – под тяжелый и слегка и натужный генеральский скрип: «А… Вот и ты… начальница».

Начальник управления протестировал Скворцову именно тем взглядом, на который Катя побаивалась напороться. Сама же не испытала даже намека на фанаберию, если говорить малость заковыристо и непонятно. Ничего подобного. Никто никому не должен, уверенно рассуждала она, будто впервые рассматривая бульдожью челюсть своего босса. Тем не менее неожиданно ощутила на лице тугой и морозный порыв, отчего кожа натянулась, словно она стояла перед зеркалом и тянула ее руками к ушам, к затылку, прикидывая, как будет выглядеть после пластической операции. Жуткое зрелище. Лицо гладкое, без единой морщины, прорезиненное, но видны несмываемые следы от фломастера в районе надрезов.

Скворцова действительно напоролась на отработку. Дело, доставшееся ей, нельзя было назвать ни сложным, ни простым, оно было для нее первым на должности руководителя отдела и начиналось с письма полковника Баженова с просьбой принять его по неотложному вопросу.

– Уволился я четыре года назад, – ответил Баженов.

– Почему?

– Хотя бы потому, что не мог отличить хорошего от плохого. Такое время.

– Из вашего обращения я поняла, что речь пойдет о преступной группировке «Группа «Щит». – Скворцова взяла небольшую паузу, пробежав глазами начало баженовского письма. Она была одета в брючную пару темного цвета, белоснежную кофточку.

– Я слышала об этой организации, – продолжила Катя, – навела кое-какие справки. У меня есть точная информация, что она прекратила свое существование в 1998 году. Не без вашего непосредственного участия.

– Да, я вел это дело. Получил его в разработку в 1996-м, через два года завершил. Но история не закончена.

– Давайте по порядку. Итак, «Группа «Щит»…

– Это федеральная структура, созданная по указу президента России [2]2
  Аналогом секретного подразделения «Группа «Щит», о котором идет речь, послужила реально существовавшая криминальная организация Федеральное сыскное бюро России, чьим делом занималось московское управление по борьбе с организованной преступностью. Она была создана по указу президента и министра внутренних дел России за номером 117-РПМ от 11 ноября 1992 года, в котором утверждалось «создание, регламентировался порядок присвоения этой тайной организации званий офицеров внутренних войск…». Задачи организации: «получение полной и достоверной информации оперативнее госведомств России и СНГ, внедрение сотрудников в органы власти, сбор информации из теневых структур, составление списка «нежелательных» граждан, физическое устранение лидеров преступных группировок». Членами этой организации стали видные авторитеты криминальных структур, которым выдавались удостоверения организации, оружие и разрешение на его применение, члены чеченских преступных группировок и высокопоставленные чиновники министерств и ведомств России. Во главе этой организации стоял бывший вице-премьер Российской Федерации.


[Закрыть]. Когда выяснилось, что «Щит» не имеет к МВД никакого отношения, а является чисто криминальной структурой, «посаженный» глава «Щита» неожиданно распрощался с жизнью. Было установлено, что к этому причастны бойцы отряда особого резерва «Щита», возглавляемого Сергеем Марковцевым.

Скворцова осталась непроницаема, хотя имя Сергея Марковцева ей было очень хорошо известно.

– Несколько слов о структуре этого подразделения, – Баженов решил остановиться на этой теме, – разведка, контрразведка, отдел планирования, группа дискредитации и вербовки сотрудников правоохранительных органов, группа особого резерва, о которой я упомянул. Последняя осуществляла силовые акты. Одним из руководителей оказался полковник милиции Леонид Зарецкий – позже его по приказу Марковцева убили из снайперской винтовки. Как таковая организация перестала существовать. С настоящим руководителем «Щита» все оказалось труднее.

– Почему? – спросила Скворцова для того, чтобы просто спросить.

– Поначалу его вычислили чисто теоретически, – объяснил Баженов, поглаживая свои сильно поседевшие усы. – Потом он обрел реальный образ. И стало понятно, что Генпрокуратура никогда не выдаст санкцию на его арест. Слишком высокий пост он занимал.

– Какой именно?

– Он занимал второе по значению кресло в правительстве России. По этому делу было много версий. Одна из них строилась на неординарном названии группировки, три первых буквы которого – ГРУ – красовались на удостоверениях агентов. Была попытка выявить главаря в самом «Аквариуме».

«Дальше», – кивком разрешила Скворцова.

– Выявлялись связи тех, кто попал под следствие. Но последние указывали на мертвых. Кто-то из подследственных уверенно показал, что название этого преступного синдиката пошло от имени его боевой единицы. Под руководителя «Щита» попали высокопоставленные чиновники, фиктивные документы обрастали подлинными, так что со временем трудно было отличить настоящее от ложного. Следы их преступной деятельности вели и в другие крупные города России.

Катя отчасти понимала пасмурное настроение гостя. Он не может избавиться от ощущения, что ведет разговор про убийства… с представительницей Министерства образования.

– Как я уже говорил, дело не было доведено до конца, на скамье подсудимых оказались рядовые члены преступной группировки, исключая, конечно, Сергея Марковцева, а руководитель остался в стороне. Мало того, он возобновил прежнюю деятельность. Вот уже пару лет я по собственной инициативе собираю материалы на некую мощную организацию, следы которой ведут в 1992 год.

– «Группа «Щит» возродилась, это вы хотите сказать?

– Да. Можно сказать, из пепла.

– И поставила перед собой более масштабные задачи?

– Насчет задач не знаю. Но складывается впечатление, что она олицетворяет собой целое сообщество, которое никогда не устраивает ни съездов, ни сходок. Часть живого организма. Если и дальше сравнивать, то каждое утро происходит врачебный осмотр: как чувствует себя тот орган, как другой. При необходимости происходит лечение. Тем не менее не весь организм должен чувствовать себя одинаково хорошо. Существует что-то вроде принципа: голова в холоде, желудок в голоде, ноги в тепле.

– Хорошее сопоставление, – индифферентно похвалила Скворцова.

– У меня их несколько. Компьютерная игра «Сим-Сити», слышали?

Катя сделала туманный жест:

– Краем уха. – Она знала человека, который мог проконсультировать ее по этому вопросу: ее тринадцатилетняя племянница. Она играла в «Сим-Сити», в «Герои меча и магии», в какой-то «Симс» и прочее.

– Я объясню принцип игры, – настоял Баженов.

– Я представляю…

– Не надо себе ничего представлять, – грубовато перебил собеседницу полковник. По его раскрасневшемуся лицу было видно, что он распалился и его не остановить. Действительно, нервы ни к черту, мысленно согласилась с ним Катя, слушая о «целенаправленном коррумпировании силовых органов», о том, что «капитан милиции покупает своей невесте новенький «Мерседес» и едет вслед на своем «мерсе».

– Я поняла, о чем вы говорите. Вы пришли объяснить мне экономическую политику России?

– Я строю на ней нашу беседу.

«Точнее, свой монолог», – мысленно поправила полковника Катя.

– Преступность в России поддерживается почти официально. Через определенные структуры идет их финансовая подпитка. И не надо искать ни арабских, ни европейских спонсоров. Они в России.

– Ничего себе – «Сим-Сити»! – подковырнула полковника Скворцова.

– Не надо иронизировать, – устало попросил Баженов и возобновил вопросы на засыпку. – Возможен крупный теракт без денег? Возможен он без коррумпированной милиции? Вы скажете, что есть отдельные страны, где преступности нет совсем. Но они живут за счет преступности в других странах. В Америке больше не взрывают дома, нет взрывов в метро, нет захватов школ и так далее. Но Америка питается за счет преступности в других государствах. Мало преступности – Америка разжигает ее очаги по всему свету. Россия в отличие от Штатов разжигает преступность на своей территории.

Скворцова перебила собеседника жестом:

– Оставим это за кадром. У вас есть доказательства причастности конкретных лиц или организаций к финансированию террористов?

– У меня есть конкретные организации и конкретные имена. А доказательств нет, их нужно собрать. – «Черт, ей, наверное, идет военная форма, – прикинул Баженов. – Прокурорский кителек ей к лицу». Он определил возраст Екатерины Скворцовой в тридцать лет и по-джентльменски скинул год. – У меня уже есть порядочное досье на этих людей. Бывший глава «Щита» – уроженец Латвии Алексей Матиас, он же бывший вице-премьер, ныне финансист, председатель совета директоров группы банков под общим названием «Капитал Ренессанс ADV». Аббревиатура, как я понял, от английского слова «advantage». Преимущество, выгода, не знаю, как правильно.

– Сколько банков входят в эту группу?

– Шесть. Они занимаются преступным бизнесом в том числе , – сделал ударение Баженов. – Вообще в России около полутора тысяч банков, но по-настоящему крепких всего три десятка.

– Давайте поговорим о конкретных вещах. Произошло что-то неординарное, так?

– Мне поступил телефонный звонок от майора Косоглазова, он работал в секретариате Совбеза на вшивой, в общем-то, должности. Раньше он был в моем подчинении, работая в РУБОПе.

– И что сказал Косоглазов? – Катя записала его фамилию на листке бумаги.

– Разговор был очень короткий. Из него я понял, что Косоглазов сбросил Матиасу какой-то секретный документ и теперь опасается за свою жизнь.

– Можно сделать вывод, что майора на «вшивую» должность устроил сам Матиас и приплачивал за конкретную информацию.

– Все так. Только не знаю, доказывает ли это убийство Косоглазова.

– Его убили? – Напротив фамилии майора Катя поставила жирный крест.

– Расстреляли из «калашникова». Официальная версия следствия – «перепутали» жертву. Он ехал на машине своего зятя или шурина, а у того были какие-то трения с конкурентами. Это случилось на следующий день после нашего разговора.

– Почему он обратился именно к вам?

– Мы пару раз беседовали с ним. Он знал, что я собираю на Матиаса материалы.

– И он, работая на Матиаса, не сообщал ему об этих беседах. Разумно. В вашем лице он приобретал тоже что-то вроде защиты на случай, если у него возникнут трения с банкиром. Тем более что вы лицо частное и «непробиваемое», и с серьезными намерениями.

– Так, наверное. Но если бы я зашел далеко, вот как сейчас, он бы сдал меня.

– Что его насторожило, может быть, почему он сопоставил слив секретной информации с покушением на него?

– Обычно Матиас возвращал бумаги, которые его не интересовали. Попросту говоря, не хотел марать руки.

– Звучит не очень убедительно.

Баженов развел руками: «Других объяснений нет».

– Хорошо. – Катя легонько хлопнула по столу. – Оставьте мне ваши бумаги, я поработаю с ними. Позвоните мне… скажем, через два дня. – Она черкнула номер своего рабочего телефона. – Если возникнут вопросы, я сама с вами свяжусь.

Она обошла стол и попрощалась с полковником за руку.

Оставшись в кабинете одна, Катя позвонила начальнику управления и попросила принять ее. Тот назначил на шесть вечера. Есть время подумать и ознакомиться с бумагами Баженова.

Те шесть финансовых организаций, о которых говорил полковник, оказались управляющими компаниями, они же «дочки» «Капитал Ренессанса», довольно приличное досье на каждую.

Первой из них значилась «Финансы Ренессанс», вторая по списку – ЗАО «Менеджмент-Плюс». Эта шестерка управляющих компаний не могла регулировать коррупцию и преступность в России «путем не только своих капиталов» – тут сильное преувеличение. А вообще тема не нова, и Катя допускала, что в принципе такое возможно. Он правильно заметил, думала она о Баженове: это сообщество никогда не устраивает ни съездов, ни сходок. И вот появилась возможность узнать организации, боком ли, задом ли, но все же стоящие за распределением финансов между преступностью, терроризмом, коррупцией, экстремизмом, что практикуют почти все преступные группировки.

На взгляд Скворцовой, эта шестерка походила на адвокатское сообщество, представляющее интересы преступных сообществ. Можно установить связь между ними и террористическими организациями, выявить факты финансирования, а что дальше?..

Скворцова приехала в управление за четверть часа до назначенного времени. В коридоре встретила знакомого подполковника и проговорила с ним десять минут. Вернулась в приемную как раз в тот момент, когда начальник военной контрразведки Котельников вышел из кабинета, передал секретарше какие-то бумаги и поманил Скворцову за собой.

Они сели за длинный стол заседаний, в середине которого стоял раскидистый куст алоэ. Первый раз Катя увидела его три дня назад, но спросить о его назначении не рискнула, была больше озабочена своим новым назначением.

Ее доклад начальнику управления занял пятнадцать минут. Котельников ни разу не перебил, не задал наводящих вопросов.

– Почему ты решила привлечь Марковцева?

– Евгений Антонович, на него можно смотреть двумя глазами.

– Открыто, что ли? – не понял генерал.

– Да нет. Одним глазом – как на бывшего главу группы особого резерва «Щита», другим – как на агента Главного разведывательного управления. – Скворцова для наглядности прикрыла сначала один глаз, потом второй.

– Он работает на ГРУ?

– Похоже, – неопределенно ответила она и подала совет: – Сделайте запрос через Главное управление контрразведки.

Котельников сделал проще – он связался с начальником разведуправления по спецсвязи.

– Чем вызван интерес к этому человеку? – спросил генерал армии.

– В данное время мы разрабатываем одну группу, на наш взгляд, причастную к финансированию террористов. В одном из вариантов, предложенных майором Скворцовой, рассчитываем на связи Марковцева с главным фигурантом.

– Много дыма. Рассчитываешь разогнать его с помощью женщины и на полном скаку? Более конкретно можешь пояснить?

– Извини, Игорь Александрович…

– Руками разводишь?

– Как ты догадался?.. После можешь поинтересоваться у Марковцева.

– Это само собой. Я перезвоню.

Начальник военной разведки перезвонил через десять минут. Перед этим Котельников с удивлением взирал на порозовевшие щеки Скворцовой. Мог поклясться себе, что слышит ее голос: «За каким чертом вы назвали мою фамилию?!»

Катя действительно негодовала на генерала. Она не готовила Марковцеву сюрприз, но ей было бы в сто раз легче встретить его иным образом.

– Скажи, куда и в какое время подойти моему человеку? – резко попросил начальник ГРУ.

– Профильный отдел на Большой Дмитровке.

– Наслышан об этой конторе. Хочу предупредить тебя, что Сергей Марковцев попал под правительственный указ, освобождающий его от уголовного преследования.

– Я преследую другие цели, – в тон собеседнику ответил Котельников. – Как оформим договоренность?

– Письмом на мое имя. Марковцева в нем отметь как подполковника.

И начальник ГРУ первым положил трубку.

6

Катя не могла настроиться на предстоящую встречу с Марковцевым. Она взяла за основу отправную точку, день 26 сентября 2001 года, когда они виделись последний раз. И мысли путались еще больше.

Она не переставала твердить Сергею: «Уезжай. Ты заработал денег, чего тебе еще надо?» А он все молчал. Один раз только воткнул, как всегда, что-то непроходимое: «Через три дня именины прабабушки Антихриста. Она родилась 29 сентября 1863 года. Отпраздную и уеду».

Тогда она вспылила: «Марковцев, у меня есть дела поважнее, чем просто смотреть на тебя. И мне не нужен деловой партнер». Сергей тоже поднял тучу пыли: «Ну и катись к черту!» Она обозвала его ослом.

Вот на этом они и расстались.

Катя любила Сергея. Она проплакала до самого дня рождения чертовой прабабушки. Как сопливая девчонка, она пыталась вспомнить другую дату, когда она полюбила Марковцева. Вот так, ни много ни мало. Наверное, поняла это, когда он, неожиданно остановив ее в коридоре профильного отдела, вдруг сказал: «Ты любишь меня?» Она покрылась румяной корочкой и… обозвала его дураком.

Прошло три года. Кого она увидит, осла или дурака? «Такую женщину просрал!» – ругалась Скворцова. У нее были мужчины, некоторые делали ей предложения, но ей хотелось настоящего уютного домашнего тепла.

Три года – это не три месяца. Оба изменились. Кате казалось – она поменялась больше. Вроде как состарилась. О, моль полетела. Не из вашего ли бюстгальтера?

Господи! – она ужаснулась сентябрю месяцу. Этот чертов Марковцев может поздравить с наступающим днем рождения. Не дай боже, открещивалась Катя.

Она в десятый раз подошла к зеркалу поправить прическу, одернуть рукав приталенного жакета из коричневого букле и всякий раз видела позади чуть насмешливые глаза Сергея: «Прихорашиваешься?» Да, блин, делать мне больше нечего. Пару раз посмотрела, как сидят на носу модные очки в тончайшей оправе, даже придумала шутку. Марковцев спросит: мол, слабое зрение? А она немощно так ответит: очень слабое – ноль пять, слабее не бывает. И только что не рухнет головой на стол.

Нет, очки сразу надевать не стоит, с ними у нее лицо телевизионной национальности. Лучше естественно прищуриться, взгляд будет малость беспомощный, чуточку хищный и натурально недальновидный. Дура дурой.

Она припасла еще одну домашнюю заготовку. Выставит на стол бутылку вина и скажет-намекнет: «Зажиточная тетенька ищет компаньона со стаканом». И тут же возникнет какая-то гармония. У нее эротичные, соблазняющие духи «Диор Аддикт», трогающие сердце самого неприступного мужчины, у него одеколон «Балдессарини», этакий проводник самых благородных и мужественных помыслов. Она такая чернобровая и такая белолицая, а он ужасно талантливый. Круто.

Она рассмеялась. Как раз в это время вошла секретарша. И доложила. О ком – понятно.

Скворцова не успела ни сесть за стол, ни надеть очки, ни прищуриться. Она гнала прочь улыбку, отчего губы сложились в бантик, а со стороны казалось, она целует Марковцева на расстоянии. Едва она ослабила этот коварный узелок, как губы поползли в разные стороны. И еще одна попытка убить это непроизвольное изъявление самых что ни на есть подлинных чувств. Она стояла с поджатыми губами, с ямочками на щеках, соблазнительно пахла и материлась про себя. А Марковцев, эта сволочь, даже не поздоровался. Стоит и молчит, смотрит, ждет, когда заговорит хозяйка кабинета.

Катя взяла себя в руки, собрала пальцы в щепоть и поднесла к лицу:

– Ты чуть-чуть, – она немного раздвинула пальцы, – всего-то ничего – постарел.

– Вряд ли, – наконец-то услышала она давно забытый голос. – Между старым и коллекционным огромная разница.

– А-а… Так ты у нас из коллекции… Отрадно.

– Тренируешься?

Катя мгновенно насторожилась. Ей показалось, что Сергей во время ее ужимок перед зеркалом наблюдал за ней, проник в ее мысли и задал вопрос: «С отражением все в порядке?»

– В каком смысле – тренируюсь?

– От фонаря ляпнул, не обращай внимания.

Он подошел ближе и взял Катю за руку. За щепоть, которую она, как фигу, продолжала держать.

– С какими помыслами ты это делаешь? – спросила она, соображая, как взять инициативу в свои руки. Насколько она знала Марковцева, а знала она его хорошо, тот заходил в тупик от ее вопросов. Всегда коварных, заключалась ли в них логика, были ли они абсолютно бессмысленными.

– Что? – переспросил Сергей.

– От фонаря ляпнула, не обращай внимания. – Ей захотелось дернуть его за короткую бородку-эспаньолку, а потом за длинные, прикрывающие наполовину уши волосы. Она видела его и таким, и наголо бритым. Что удивительно, облик его не менялся.

Она отпустила щепоть и, чуть поведя рукой, словно проводила кистевой прием, сцепила пальцы на ладони Сергея.

– Здравствуй, Марковцев. Рада тебя видеть. А ты? Взаимно, что ли? Как живешь? По-прежнему питаешься адреналином?

– Гормонами.

– Это одно и то же. С генетического пути не свернешь. Ну ладно, поплакали, теперь к делу. – Она заняла рабочее место, переложив на столе какие-то бумаги. – Алексей Матиас – знакомо это имя?

– Я о нем ни слова на суде не сказал, думаешь, сейчас отвечу?

Катя рассмеялась.

– Присаживайся.

Марковцев приблизился и остался стоять. Только что не согнулся и не облокотился на стол, подперев рукой подбородок. Потом запоздало оглядел рабочие хоромы Скворцовой и удовлетворительно покивал: «Нормально». Покосился на приемную: «Демократично».

– Сам иногда мечтаю о своем кабинете, но тут же гоню видения прочь: что я буду делать в четырех стенах? Как в склепе. Жуть.

Он теряется, заметила Катя. Стесняется. Не в своей тарелке. Впереди долгий вечер, часть ночи, а может, и вся ночь. Время, которое оба проведут вдалеке друг от друга, но думая друг о друге, улыбаясь, хмурясь, разочарованно качая головой, вздыхая, гоня прочь воспоминания и неловкость, которая зародилась днем и явилась на свет ближе к ночи.

– Вижу, за четыре года здесь многое изменилось.

– Да, – подтвердила Катя. В 2000 году она была оперативным офицером в звании старшего лейтенанта. Через год ее повысили в звании и поставили во главе оперативной группы. Теперь она руководит подразделением. – Упразднили группу боевого планирования, увеличили оперативно-следственную, – перечисляла она. – Дважды сменилось начальство, один раз кабинет начальника.