Текст книги "Слабое звено"

Михаил Нестеров
Слабое звено

Все персонажи этой книги – плод авторского воображения. Всякое сходство с действительным лицом – живущим либо умершим – чисто случайное. Взгляды и высказанные мнения героев романа могут не совпадать с мнением автора.

«Предательство – вопрос времени».

Кардинал Ришелье

Пролог
Морская крепость

Москва, 1992 год

Из-за обилия запаркованных машин Алексей Белоглазов из штаба тыла ВМФ не смог подъехать к офису нефтяной компании и оставил служебную машину возле станции метро «Арбатская». Контр-адмирал[1]1
  Первое – младшее – адмиральское звание на флоте.


[Закрыть] всегда придерживался правила: «Если хочешь, чтобы было сделано хорошо, – сделай это сам», поэтому не стал передоверять частный разговор с президентом нефтяной компании своему надежному, компетентному человеку.

Президент «Каспийского золота» Михаил Гуревич повел речь о промышленной площади на Каспии. Разработку на острове Приветливый пытались провести еще в конце прошлого столетия. Судя по старым геологоразведочным данным, эта нефть уступала грозненской по процентному содержанию бензина, но была богата керосином и смазочными маслами.

Эти достоинства и недостатки президент знал наизусть, ибо они не давали ему покоя. Вот она, золотоносная площадь, ставь насосы и качай. Но мешает приграничная зона, какая-то до неприличия прозрачная, или неприкрытая. Плюс остров и расположенный на нем морской пункт разведки, спецназ ВМФ. А вблизи секретных объектов заниматься бизнесом заказано указами и распоряжениями военных, скреплено какими-то положениями о государственной тайне и прочими бумагами. Остров небольшой, на промышленную и секретную зону его не поделишь.

Контр-адмирал слушал осведомленного в делах морской разведки нефтяного магната не перебивая. Ему показалось, что Гуревич кратким экскурсом в прошлое заявил свои права на промышленную площадь, во всяком случае, в его голосе слышались требовательные нотки вперемешку с легким недовольством.

– Что конкретно вы предлагаете? – спросил Белоглазов, когда хозяин запил свою речь кофе.

– Не знаю, как на морском языке, а на языке бизнеса это называется ликвидировать.

– Ликвидировать морской пункт разведки в приграничном районе, – многозначительно покивал гость на полушутливое замечание элегантного президента. Он понимал, что конфиденциальный разговор будет непростым, но слегка опешил от предложения нефтяника. Во-первых, с наскока такие дела не делаются.

– Мы деловые люди, – продолжил Гуревич, – я предлагаю за содействие энную сумму.

Он произнес это слово протяжно, так что каждая «н» кричала нулем.

Алексей покачал головой:

– Не я один решаю такие вопросы. Допустим, в своем ведомстве проблем у меня не возникнет. Но все упрется в Главное разведывательное управление, в Генштаб. А потом встретит сопротивление Верховного.

– Помощников Верховного, – поправил его Гуревич. – С ними я уже беседовал. Они ждут согласования этого вопроса с вашим ведомством.

Контр-адмирал пожал плечами. За прошедший год он привык, точнее, стал отвыкать от перестройки. Для сил специального назначения последние годы стали разрушительными, их численность сократилась в несколько раз. Расформировывались подразделения, делились между суверенными государствами. Развалили уникальное подразделение «Вымпел», относящееся к Первому главку КГБ, Черноморская бригада морского спецназа стала украинским подразделением, но с прежним местом базирования на острове Майский[2]2
  Здесь приведены официальные данные, включая и ликвидацию морского пункта разведки на Каспии.


[Закрыть]. Неожиданно возникли проблемы с материально-техническим обеспечением, упала ниже критического уровня заработная плата офицеров.

Белоглазов не имел на главкома ВМФ особого влияния, просто подобные дела начинаются не в высоких кабинетах, инициатива идет снизу. Возможно, у начальника есть идеи получше, но в голову к нему не залезешь и с ходу к новым формам деятельности не склонишь. Гнилая демократия.

– Я не знаю всех тонкостей пункта морской разведки, – сказал моряк, думая: «Одним пунктом больше, другим меньше». – Мне нужно навести кое-какие справки.

Чем, собственно, и занялся, вернувшись в штаб.

Оказалось, на базе морской разведки дислоцируется еще и подразделение боевых пловцов «Гранит», всего несколько человек, но дело приняло неприятный и затяжной характер. Тем не менее все разрешилось благополучно, помогла развалить базу очередная рокировка в силовых ведомствах. Пост начальника ГРУ покинул кадровый военный, прославившийся тем, что требовал от разведчиков ношения военной формы, а его место занял генерал из противовоздушной обороны, не имеющий опыта в разведке и мало что понимающий в делах морских[3]3
  Речь идет о Владлене Михайлове, руководившем ГРУ с 1987 по 1991 год, и генерал-полковнике Тимохине – 1991–1992 гг.


[Закрыть]. До самого верха, конечно, не дошло и не могло дойти, но в нужном кабинете оказался нужный человек. Он спросил контр-адмирала:

– Как срочно ты хочешь ликвидировать базу? – И не стал рассуждать на тему приоритетов. Его вообще могут не спросить: руководство ВМФ прямо заявит о расформировании морского пункта и укажет сроки, в которые ГРУ нужно будет уложиться, свернув там свою диверсионно-шпионскую деятельность. Пару лет назад такое показалось бы невозможным, однако рулили сейчас все кому не лень, и каждый в свою сторону.

– Чем быстрее, тем лучше, – ответил Белоглазов.

Вот так без особых препон, меньше чем за неделю была решена участь морского пункта на Каспии.

Часть I

Глава 1
Лихорадка

1

Дагестан, июль 2001 года

Капитан третьего ранга Юрий Санников смотрел этот репортаж в третий раз. Его повторяли словно специально для него, то ли давая ему возможность успокоиться, то ли подзадоривая: «Рядовые могут, а ты?..»

Сегодняшний повтор новостей первого канала подтолкнул Санникова к активным действиям. Когда наливал водку, рука его подрагивала: «Лихорадит…» Юрий выпил полную граненую стопку и не стал закусывать, чувствуя во рту горечь, волнами накатывающую тошноту.

Все одно к одному, случайностью это не назовешь, продолжал он размышления, сравнивая себя и попавшихся на продаже ракет солдат. Солдаты – дураки. Глупо попались. Да и не могли не попасться, думал капитан, разминая в руках грязные, стоявшие колом носки. В ванной под струей холодной воды он постирал их и просушил феном ушедшей от него жены. «Ничего, скоро вернется, прибежит. Но только не в эту убогую халупу».

На остров Приветливый он ехал за одним, а нашел совсем другое. На одолженном у соседа катере он намеревался привезти и сдать в пункт приема цветного металла медный кабель, свинтить с труб оставшиеся бронзовые уголки, краны, задвижки. Охотников за такой добычей становилось день ото дня все больше.

«Один я долго проковыряюсь». Юрий недолго выбирал, вспомнив об удачливых подростках, которые привезли с Приветливого латунные гильзы от пушечных снарядов. Пацаны жили на его улице. Обычная компания для небольшого городка – по-взрослому деловые, страдающие от нехватки досуга. Едва ли не единственное развлечение, о котором мечтают их ровесники из Москвы, – лодка и море.

Троица собиралась у старшего из них, Алексея Гальчикова, которому весной идти в армию. Самому младшему, Булату Наурову, пошел пятнадцатый, его брат, Михаил, был на год старше. Их отец работал бригадиром рыбацкой артели, а дядя – богатый и уважаемый в Дагестане человек.

Булат маячил в окне, когда капитан, перекрикивая грохочущую музыку, позвал хозяина.

Несмотря на грохот, в комнату легко проникал уличный шум. А моряк орал, словно слушал музыку в наушниках.

– Чего? – посмеиваясь, Булат приложил к ушам ладони.

– Лешку позови!

– Кошку? Нет, не видел.

Пацан, не сдержавшись, рассмеялся и позвал товарища:

– Леха, к тебе Юрок пришел.

На фамильярность дагестанского паренька капитан махнул рукой.

Гальчиков убавил звук и перегнулся через подоконник.

– Сходим на Приветливый? – предложил капитан. – Поможете. Все, что привезем, поделим поровну: половина мне, остальное ваше.

Алексей согласно кивнул. Они бы не отказались и от обычной поездки.

– На чем пойдем? – спросил он, спрыгивая на землю. – На моем «крыму» с грузом опасно, утонем.

– На дюжинском катере. – Катер «ЛМ4» со стационарным мотором принадлежал соседу Санникова Сергею Дюжину. Уволившийся со службы капитан-лейтенант промышлял на нем осетров и воблу. – Возьми молоток, зубило, – распорядился Санников. – В пару к моему надо бы еще один разводной ключ.

– Найду, – пообещал паренек.

Кабель, под свинцовой оболочкой которого скрывались медные провода, оказался на месте. Он проходил под самым потолком подвала и уходил в стену. А дальше скорее всего он выходил в верхние помещения бастиона.

Пацаны соорудили из досок подставку и занялись расшивкой. «Руби под корень», – велел им моряк. А сам занялся свинчиванием бронзовых муфт и уголков.

Через полчаса к нему наверх поднялся Булат и молча поманил за собой.

Алексей стоял коленями на помосте, усыпанном отколотой штукатуркой, и показывал зажатым в руке зубилом на стену.

– Я начал рубить кабель, взял чуть наискосок, чтобы захватить побольше, тут и стали куски из стены вываливаться. Там еще одна стена. Посвети сюда, – попросил он Булата.

Мальчик направил луч карманного фонарика в образовавшееся отверстие. Алексей сунул туда зубило и постучал. Звук получился звонкий, как о бетонную стену. Для убедительности Алексей стукнул рядом: в подвале прозвучал более глухой стук, не указывающий, однако, на полость.

Пацаны молча смотрели на Санникова.

– Дай-ка молоток.

Моряк простучал стену, на этот раз отметив, что в середине ее звук отличался, как ему показалось, какой-то податливостью.

– Я наверху лом видел, принеси, – попросил он Михаила Наурова, четвертого в этой компании. Каждый из них был больше обеспокоен, нежели возбужден. И сигнал, казалось, пошел от напряженного взгляда старшего, Юрия Санникова.

После нескольких ударов лом звонко коснулся металла. Еще немного, и перед искателями медных сокровищ предстала часть штурвала-задвижки.

– Дверь. – Только теперь на щеках Санникова проступил лихорадочный румянец. Несмотря на взвинченность, он пожалел о компаньонах. Возможно, за этой дверью нет ничего стоящего, однако какой-то дух первооткрывателя взбунтовался вдруг в его груди, не желая делить первенство.

Он предоставил мальчишкам самим освободить дверь, а сам, присев неподалеку, нервно курил, ощупывая взглядом их щуплые фигуры.

Булат снял рубашку и вооружился молотком. Санников с удивлением увидел его крепкие мышцы. Худой с виду паренек походил на боксера наилегчайшего веса. Поднявшаяся пыль присыпала его голову, плечи, руки казались изваянными.

Мишка сбегал наверх и, оглядев горизонт, вернулся с докладом: никого поблизости.

Около часа понадобилось на то, чтобы очистить запор и саму дверь. Санников при помощи лома налег на задвижку. Она вначале издала короткий скрипучий звук… Потом он перешел в протяжный стон. Замок, казалось, скулил под напором рычага-лома, пот струился по раскрасневшимся щекам моряка, шее, стекал за воротник.

– Перекур, – тихо сказал он и невольно огляделся. С бетонного потолка мрачных катакомб капала вода, тонким ручейком убегала неизвестно куда. При свете фонарика был виден позеленевший желобок с осклизлым дном, где притаились какие-то мерзкие твари, похожие на пиявок. Фантастическими наростами смотрелись забранные решеткой фонари, обросшие желтоватой соляной коркой, со временем добравшейся-таки до потолка и монолитом соединившей светильники с базальтовой глыбой.

Нечастые шлепки капель в тишине подвала заставили моряка остро ощутить одиночество. Просто одиночество, без каких-либо сопутствующих эмоций. Он видел притихших пацанов и словно не замечал их. Что кроется за массивной бункерной дверью? Наверное, ничего такого, что могло бы обратить капитана в бегство. Возможно, там скопилась лужа, пусть даже озеро – ведь через едва приметный желобок вода течет именно в скрытое помещение. «Пусть в озере живут безглазые лягушки, слепые рыбы, – успокаивал детские страхи моряк, – мне-то что?» Пришла в голову наивная мысль: «Развернусь и уйду».

Будто очнувшись, снова взялся за лом…

За дверью оказалась точно такая же дверь с продублированной изнутри задвижкой. Она открылась легко. Юрий ожидал затхлого воздуха изнутри, однако атмосфера незнакомого помещения ничем не отличалась от воздуха в подвале брошенного разведпункта.

Луч фонаря бегал по потолку, полу, задерживался на поржавевших стеллажах, протянувшихся вдоль стен. Пацаны следовали за старшим товарищем. Опасаясь оказаться в ловушке, капитан отдал распоряжение, и Алексей застопорил дверь ломом. На всякий случай зафиксировал и вторую дверь.

На стеллажах было пусто. Машинально пальцы Юрия коснулись металла, проверяя его ценность: обычные железные уголки. Судя по всему, в это помещение не входили по меньшей мере лет десять, с 90-х, когда имущество и вооружение разворовывалось предприимчивыми военными.

«Все забрали». Теперь в голове моряка бродили иные мысли. Луч фонарика продолжал обшаривать сырое помещение, пока не наткнулся на ряд металлических шкафов, зеленая краска с которых поднялась бугром, в некоторых местах через ломкие лоскуты проглядывала ржавчина.

«Коррозия», – ни с того ни с сего подумалось моряку. Он открыл один шкафчик, второй… Кроме полусгнившего тряпья и обуви, ничего не обнаружил. Машинально он потянул на себя шкаф и отпрянул. В гробовой тишине раздался оглушительный грохот, даже слегка заложило уши. За упавшим шкафом оказалась еще одна дверь, копия той, которая пропустила их в это помещение.

«Чем дальше, тем интереснее».

Моряк снова забыл про мальчишек, забыл об истинных целях своей миссии на этот островок. Он не жаждал приключений, но в нем вдруг проснулся юношеский романтизм, в котором хоть и присутствовали в воображении несметные сокровища, но не имели ценности как таковой.

Знакомая процедура – лом в штурвал-задвижку, короткие резкие движения, и вслед за первой дверью открылся короткий тамбур… совершенно сухой; а на рычагах запора видна загустевшая за годы белесая смазка.

Он открыл и эту дверь, теперь уже с неудовольствием подумав о том, что весь день может уйти на взламывание нескончаемых дверей.

Какое-то нетерпение просквозило в его действиях, когда он, шагнув в помещение, при свете фонаря оглядывал пол, потолок, стены, знакомые уже, но совершенно сухие стеллажи. Одни были пусты, на других лежали водолазные гидрокомбинезоны, баллоны со сжатым воздухом для погружения под воду, грузовые ремни, диверсионные заряды в мягкой оболочке-«сумке». Капитан без особого труда отметил так называемую малую мину, весом в пятнадцать килограммов, начиненную блоком шашек.

«За один раз не увезем», – подумал он, сосчитав мины. Немалую ценность представляло и водолазное снаряжение, один гидрокомбинезон потянет на… «Тысячу долларов», – решил Санников, попутно сделав еще одно арифметическое действие: исходя из количества водолазных костюмов, на этой базе дислоцировалась разведывательно-диверсионная группа численностью шесть человек.

Сейчас он подумывал над тем, куда все это спрятать. Оставлять хоть часть ценностей глупо. Не сегодня-завтра на остров могут наведаться непрошеные гости, те же охотники за цветным металлом, нередко на Приветливом останавливались браконьеры.

Мысли моряка пошли по иному руслу. Почему, думал он, при расформировании подразделения морского спецназа на острове оставили боевые заряды? Не забыли, нет, оставили намеренно, скрыв вход в помещение. Выходит, они до сих пор могли числиться в анналах разведки, проходить в документах под грифом «совершенно секретно».

«Надо уносить отсюда ноги», – решил капитан. Прихватить с собой самое ценное, остальное утопить. Но так, чтобы потом можно было достать.

Поманив за собой компаньонов, он выбежал на свежий воздух. Глаза заслезились от яркого солнца, зависшего над бастионом, не сразу попал в поле зрения катер, покачивающийся на волнах в десятке метров от берега. Якорь держал крепко, да еще страховочный фал, закрепленный на арматуре бетонного блока, вдоль которого стоял катер, служил подстраховкой.

Оглядев морской горизонт, не обещающий погодных сюрпризов, Юрий переключился на пацанов.

– Вот что, мужики. Мы сунули нос не в свое дело. Кто не умеет, будет учиться держать рот на замке. Сидите здесь, я скоро вернусь.

«Хорошие штуки», – одобрил он, продевая руки в лямки первой мины. Она удобно устроилась на спине. Вторую он понес в руках.

– Что это? – спросил Алексей.

– Деньги, – отрывисто ответил Юрий. – Реализацией займусь лично. Ваше дело молчать.

«Можно бросить все, – снова подумал он. – Однако молчать все равно придется. Так что выбирать не из чего». Он втягивал подростков в опасное мероприятие; но кто знал, что поджидает их на острове?

«Запугивать их бесполезно, – продолжил он, – только настроишь против себя. Сожалеть о случившемся равносильно прежним думам о молчании».

– Алексей, ты поедешь со мной. А вы, – он поочередно посмотрел на Михаила и Булата, – останетесь здесь. Ничего не трогать, иначе этот остров превратится в вулкан. Понятно? Более того, вы в катакомбы ни ногой. Вообще уйдите с бастиона.

В катере он вернулся к разговору, то и дело испытывая Алексея суровым взглядом.

– Сделаем так, Леша. Я отвечаю за товар, за деньги, а ты отвечаешь за своих товарищей. Ты лучше меня сумеешь убедить их, что в Каспии иногда тонут. Я не про себя говорю (тут он вспомнил о влиятельном и уважаемом дяде пацанов, Шамиле Наурове), а про хозяев бункера. Одно неосторожное слово, и мы живыми попадем под пресс.

– Нам не нужны деньги, – покачал головой парень.

– Дело ваше. Но язык держите на замке.

Запустив двигатель, Санников невольно сравнил себя с японским смертником, направляющим торпедный катер на вражеский корабль. Однако по шесть боевых зарядов в лодке не возил еще ни один камикадзе. Капитан третьего ранга Санников был первым.

* * *

Солдаты глупо попались, продолжил он начатую тему, толкнув, как на рынке, четыре десятка неуправляемых ракет. Тут сто раз подумать надо, прежде чем продать хотя бы пистолетный патрон. Как к военному, к нему обратились однажды за обыкновенной взрывчаткой – тротил, пластит, что угодно. В то время его мысли занимал склад артвооружения своей воинской части. На склад просто так не попадешь, единственный путь – вооруженный грабеж.

Клиент клиентом, сразу к нему не подъедешь, считай, пойдешь по пути салаг, попавших на телеэкраны, вначале нужно придать себе солидный вид, упаковаться в фирменный костюм и не вонять грязными носками. Самую безобидную вещь, вывезенную с Приветливого, – гидрокостюм со всеми причиндалами, – у него купит хозяин местного яхтклуба Рушан Казимиров. Юрий давно завидовал бывшему моряку, который сумел вовремя и правильно сориентироваться в этом бесноватом мире: с бригадой в десять человек Рушан взял под контроль пищевой рынок Портовый. Собирает дань с браконьеров, ездит на «БМВ», ходит на яхте, попутно занимается любимым делом – ныряет с аквалангом. Пара бывших моряков-подводников работают в клубе инструкторами.

Этого за глаза хватало, чтобы раз и навсегда отказаться от встречи с Рушаном, однако здесь, в Южном, больше некому предложить ценное снаряжение. В Дербенте или Махачкале братвы много, но ни одного знакомого, останешься на месте выдвинутых предложений с контрольной дыркой в голове.

Рынок сбыта мал, нервничал Санников, даже водолазное снаряжение больше одного комплекта не продашь, а если и возьмут, то по бросовой цене.

2

13 июля, пятница

Рушан Казимиров, маленькие глазки которого говорили о хищных инстинктах, внешне спокойный и уравновешенный, вспоминал имя человека, стоящего на мостках. Отложив блок для стакселя, с которым он возился, Рушан пригласил Санникова на борт яхты. Глянув на мешок в ногах гостя, Казимиров без обиняков спросил:

– Что принес?

– Водолазный костюм. Есть еще комбинезон.

– Покажи, – попросил бывший подводник.

Он одобрительно покивал, взяв в руки черную куртку с капюшоном. Он сразу узнал в ней, изготовленной из неопрена, прочной губчатой резины, костюм типа «Нептун». Не совсем новый образец, хотя до сих пор он пользуется популярностью у подводных пловцов и состоит на вооружении подводного спецназа.

Внимательно разглядев куртку, Рушан взял в руки штаны, не обратив внимания на грузовой ремень, извлеченный гостем из мешка.

– Сколько ты хочешь за него?

Санников для убедительности ответил на жаргоне:

– Тонну баксов.

Казимиров рассмеялся.

– Я дам за костюм двести долларов. Лет десять назад он стоил дороже. Не могу вспомнить твое имя, – без перехода, в полувопросительном тоне сказал подводник.

– Юрий, – назвался капитан, не скрывая недовольства. Местный авторитет не оставлял, да и не мог оставить шансов поторговаться. В полушутливом тоне он поставил окончательную точку.

– А гидрокомбинезон не нужен? – без воодушевления спросил Санников, поймав себя на мысли, что похож на ханыгу. – Новый комбинезон.

– С закрытым шлемом?

– Нет, с открытым. Маска тоже есть.

– Принеси, посмотрим. – Казимирову стало интересно, где этот парень набрал экипировку для боевых пловцов. В этой приграничной зоне раньше базировалась бригада морского спецназа, от нее остался лишь полуразрушенный солеными ветрами бастион. У нефтяников что-то не заладилось, они ограничились лишь разведработами и законсервировали скважину. В самом городке Южный только поговаривали о формировании новых элитных подразделений МВД, ФСБ и ГРУ.

Когда Санников принес обещанную вещь, Рушан поинтересовался насчет водолазного ножа, подводного пистолета…

Глаза капитана Санникова, пришедшего во второй раз, стали подозрительными. Он, так и не ответив, взял две сотни и ушел. Правда, у причала обладатель полной боевой выкладки группы морских диверсантов оглянулся.

Казимиров подозвал своего помощника Алибека Уварова.

– Проследи за ним, – велел он, кивнув на удаляющуюся фигуру продавца.

Уваров молча кивнул, блеснув желтоватыми белками глаз. Эти глаза, казалось, принадлежат больному, слабовольному человеку.

Потолкавшись на рынке, Санников привел Уварова к своему дому. Не заметив «хвоста»,«засветил» дверь своей квартиры.

Дом номер пять по улице Артема, где проживал Юрий Санников, давно требовал капитального ремонта. А точнее, восстановлению не подлежал. Двухэтажный, по типу возведенных по всей стране пленными немцами, он лишился за последние два года половины своих жильцов. На первом этаже никто не проживал. На втором, кроме Санникова, обитал одинокий, лет сорока спившийся мужик и капитан-лейтенант Дюжин.

Единственный подъезд выходил во двор. Напротив по всей длине дома протянулись сараи, объединенные одной крышей. Сарай Санникова находился в середине. В нем – где на полках, где в погребе – хранились боекомплекты диверсионной группы.

Воровства капитан не опасался. Если и вскроют сарай, то Сергея Дюжина.

– Меня интересует подводный пистолет, – повторил про себя Санников слова Рушана Казимирова. – Где бы его взять?

В это время капитан целился в свое отражение в зеркале из специального пистолета «амфибия». Из унифицированного автомата на базе «АКС-74у» он уже целился.

Шотландское виски по двенадцать долларов за бутылку придало Санникову решимости, и он все же рискнул еще раз наведаться в яхт-клуб, чтобы поговорить за «классный ствол».

* * *

16 июля, понедельник

Санников набрал пива, угостился у соседа балыком и смотрел из окна на его катер, удаляющийся от берега, на сворачивающие во двор «Жигули» шестой модели. И вздрогнул вначале от громкого стука в дверь, а потом – взглянув в желтоватые глаза Алибека.

– Я от Рушана. Где можно посмотреть ствол?

По спине капитана пробежал холодок. Он договорился с Казимировым о встрече в яхт-клубе. Без посторонних. Хотя насчет посторонних речь не шла. И вот Рушан все переиграл. Впору бросить желтоглазому: «Кто так делает?»

От двух бутылок пива в голове возобновился начатый накануне процесс. Санников порадовался автомату, стоящему в шкафу, – так, на всякий случай.

С видом знатока Уваров осмотрел оружие, равнодушно бросил взгляд на второй магазин в руках хозяина.

– Ты не понял, – осмелел Санников, – он заряжен патронами «МПС» для стрельбы под водой. На суше эти патроны не уступают обычным. – После паузы добавил: – Автомат состоит на вооружении морских диверсионных отрядов. Берешь?

Алибек сверкнул золотыми фиксами, отчего его глаза пожелтели еще больше.

– Я возьму два.

– Со вторым заминка, – тут же отозвался моряк. – Вначале нужно сделать заказ, а потом ехать в другой город. Но прежде расплатиться за один ствол.

«Круто», – подумал он про себя.

– Сколько ты хочешь? – спросил гость, стирая носовым платком отпечатки пальцев с автомата.

– А сколько дашь?

– Ты хозяин.

Телевидение – вещь хорошая, недавно по «ящику» передали калькуляцию едва ли не на все виды оружия. Обычный автомат Калашникова с дополнительным магазином, пламегасителем и штык-ножом стоил на черном рынке тысячу двести долларов, пистолеты – от шестисот. Однако Юра продавал унифицированное оружие и накинул сверху еще тысячу:

– Две двести.

Уваров округлил до двух и кивнул:

– Привези ствол на автовокзал. Увидишь там «шестерку» белого цвета.

– Я в машину не сяду, – предупредил моряк.

– Как скажешь. Рассчитаемся у касс, – пошутил Алибек.

* * *

17 июля, вторник

С крупной суммой в кармане Юра прогуливался с Уваровым вдоль здания автовокзала. Отвечал на вопросы коротко – да или нет, иногда впадал в крайность и давал длинные пояснения.

– Из пистолетов есть бесшумная «амфибия». Дорогая. Полторы тысячи за единицу. Стреляет совершенно бесшумно, один глушитель двадцать сантиметров в длину. Правда, пистолет тяжеловат.

Санников досконально изучил найденное оружие, особой симпатией проникнувшись к «амфибии», этому уникальному пистолету, незаменимому в операциях морских диверсионных отрядов. «Амфибии» были закуплены у американской фирмы «Систем техноложи» российской торговой организацией «Рос-Полимер» – само Министерство обороны из вооружения ничего не продает и не покупает, этим занимаются специальные фирмы, и называется это большой политикой. Даже для Санникова такие вещи были очевидными.

Он досконально изучил «амфибию», разработанную на базе «люгера», измерил и взвесил, поскольку первое ощущение – будто он приподнял старинный чугунный утюг. Вес с магазином оказался в пределах полутора килограммов, длина с глушителем составляла 33 сантиметра – едва ли не длина дверцы шкафа. Конечно, в воде он ничего не весил, а на суше стрелять из него по силам разве что гиревику или штангисту. Впрочем, морские диверсанты – уникальные, как и это оружие, парни.

Санников стрелял из него и ничего не понял, когда на тетрадном листе – мишени – появилась дырка. Совершенно бесшумно. А вес пистолета почти исключал отдачу.

Моряк разработал план еще до расчета за автомат. Сейчас же, получив заказ на «калашников» и пару «амфибий», покачал головой: три единицы спрятать на себе не получится.

– Завтра привезу автомат, послезавтра – пистолеты.

Дома он произвел разборку «калашникова», что-то рассовал по карманам военной куртки, заткнул за пояс, завернул в тряпку и положил в полиэтиленовый пакет. Проверок он не боялся. Особенно здесь, в Южном. По дороге пассажирские автобусы не останавливают и не проверяют. В Дербенте его, одетого в морскую форму, рука не поднимется остановить ни у одного милиционера.

Но следить за ним будут, подтверждение тому – визит Алибека Уварова. В Дербенте он сумеет проходными дворами уйти от «хвоста», сесть на автобус и укатить домой. Важно при этом мероприятии убедить покупателя в том, что он не один, оружие хранит не дома. А пытливая мысль покупателя в итоге упрется в обветренную физиономию морского диверсанта.

Работы ума тут никакой, все складывалось автоматически, одно к одному. И вот ближе к вечеру следующего дня рейсовый микроавтобус доставил из Дербента утомленного капитана. Перед конечной остановкой Санников незаметно переложил в пакет содержимое карманов. Теперь можно было опасаться лишь ненадежности мешка, хранившего в себе разобранный автомат.

Юрия уже поджидала знакомая «шестерка». Он усмехнулся, принимая от Алибека деньги и передавая товар. Еще сегодня он сможет в очередной раз позвонить жене и попросить ее вернуться.

Моряк зря вешал лапшу на уши команде Казимирова. Они не упускали Санникова ни на секунду. Тот несколько раз петлял проулками и проходными дворами Дербента, потом, «оторвавшись», надолго засел в ресторане.

– Стволы Санников держит дома, – доложил Уваров, – он ни с кем не встречался.

– Завтра забери у него деньги и оружие, – распорядился Казимиров. – Только не перестарайся, вначале выясни, откуда у него этот арсенал.

3

19 июля, четверг

Ирина Санникова решила – если все это окажется пьяной выходкой мужа… Она заранее сузила зрачки. Прежде чем пуститься в эту поездку, Ирина осмотрела себя в зеркало: внешность несчастливой женщины.

Этот кретин звонил ей всю неделю. В первый раз она по голосу безошибочно определила, что муж навеселе, нес всякую ахинею: мол, жизнь у них только начинается и все такое прочее. Во второй раз голос Юрия показался ей твердым, до некоторой степени суровым, однако в интонациях прозвучало что-то вроде раскаяния. Он каялся, подумать только!

А ведь было в начале их совместной жизни что-то романтическое, даже ожидание рождало в груди истому. Он появлялся в их конуре не героем, но на лице, как на приборной панели, светились показатели накопленной энергии. Он подсоединял к ней свои клеммы, и оба сутками тряслись на рыдване, громко именуемом диваном. Потом энергия мореплавателя кончалась, он шел аккумулировать ее в море. Он копил положительную энергию, она – отрицательную. И долго так, конечно, продолжаться не могло. Плюс нищенская зарплата, которую Ирина называла получкой, вкладывая в это слово все презрение к профессии моряка и тяжкой доле жены неудачника-морехода.

Сейчас она терялась в догадках. Юрий не нашел новую работу, но у него появились СРЕДСТВА открыть свое дело. Он так и сказал в телефонную трубку: средства. Многозначительно, будто передал из рубки команду в машинный отсек: «Полный вперед!» Она долго потом повторяла это слово, пока оно не потеряло смысл.

Откуда у него средства? И что за дело? Что-то буркнул про деловые связи с каким-то человеком.

В груди шевельнулась грусть, когда в конце улицы показался дом, родной дом. На женщину обрушились воспоминания, глаза заволокло… Она вспомнила первое свидание с Юрой, представившимся потомком открывателя «Земли Санникова». Звучная фамилия, красивая история подействовали на девушку соответствующим образом. Конечно, никакой он не потомок, в паспорте его деда допустили ошибку: был Банников, стал Санников. «Земля Банникова».

Полгода она не видела этих мест – и много, и мало. Все кажется знакомым, ничего вроде бы не изменилось, но глаза замечают что-то неуловимо-новое в старом – чувство, не передаваемое словами. Может, такие ощущения испытывал и Юра, возвращаясь из похода? Она не могла вспомнить, говорили ли они с ним на эту тему.