Текст книги "Регрессивный гипноз"
Автор книги: Михаил Позняк
Жанр: Триллеры, Боевики
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
– Что-то серьезное случилось? – внимательно посмотрел на подругу Юра.
– Нет, конечно – характер не тот. Но мелких пакостей наделала много. Вот, что девчонке в голову придет? Внушила однокласснице, что на ее девчачьем альбоме написано «Раиска – дура!» Та рыдает, спрашивает, кто это сделал, а никто ничего понять не может – надписи-то нет…
– Вот ты – чума! – расхохотался Юра.
– Рада, что тебе понравилось, – улыбнулась Марина.
– Тебя на этих фокусах и заметили, что ли?
– Нет, это случилось, когда я уже техникум заканчивала. Возле магазина, где коврами люберецкими торгуют, вижу – женщина стоит, глаза – аж закатились! И рукой из сумочки свой кошелек вытаскивает. А рядом с ней мымра какая-то пристроилась, и как куклой на веревочках ею управляет! Ну, я – сразу в бой, нельзя же так с людьми! Глупая была, не понимала, что могла там и остаться слюни изо рта пускать.
– Так ты ее победила, что ли? – не понял Юра.
– Если бы. Я же, оказывается, чуть операцию не сорвала, эту мошенницу-гипнотизершу давно уже отслеживали, и брать собирались, а тут – я, такая героическая. Ну, взяли ее там, а со мной побеседовали по душам.
– А почему она им не смогла глаза отвести, или же, внушить что-нибудь?
– Там были два парня из группы захвата с иммунитетом к гипнозу. Не действовал он на них, как на Виталика нашего.
– Как на кого? На Виталика гипноз не действует? Впервые слышу. И он мне не говорил тоже!
– Однако! – удивилась Марина, – Правда, я и сама случайно увидала, когда нам медобследование проводили. Врач вышел, я и почитала, что там у него на столе лежит. Агент я, или кто?
– Ты умница! – Юра не удержался, и поцеловал ее в щеку. Марина слегка покраснела и глянула на него заблестевшими глазами.
– Подожди, вроде бы вижу что-то…
Марина замерла, боясь спугнуть Юре его видение. Тот смотрел куда-то отсутствующим взглядом, затем шумно выдохнул: – Получилось…
– Что там? – тихо спросила Марина.
– Город. Чем-то на Москву похож. Виталик разговаривает с каким-то парнем, оба улыбаются. Значит, нормально с ним все.
– Ну и слава Богу! – Марина взяла его под руку и уткнулась лбом в плечо.
– Осталось только туда дорогу найти, – пробормотал Юра, обнимая девушку.
10
Внимательно осмотрев принарядившегося Виталия, Пимен счел его внешность вполне городской, и о деревенском прошлом нисколько не напоминающей.
– Ты как будто тут и родился, – даже удивился он, – Обычно деревенских за версту видать, что на них не надень!
Теперь можно было заняться такой важной вещью, как легализация нового горожанина. Сперва они зашли в «Фотографию», где многозначительно неспешный фотограф подвигал туда-сюда здоровенный деревянный аппарат, совершил некие колдовские действия, и выдал через полчаса вполне приличные снимки. Во всяком случае, Виталий себя на них узнал.
Затем они пошли в местный полицейский участок, где у Пимена оказалась масса знакомых, которым он тут же изложил красочную историю о парне из деревни, решившем посмотреть мир. Усатый сержант за деревянной стойкой покачал головой, но выписал временное удостоверение личности на имя Виталия Андреевича Климова.
– Постоянный паспорт получишь после проверки, – сказал он, протягивая картонку с уже наклеенным фото.
Пока Виталий благодарил присутствующих за участие в его нелегкой судьбе, Пимен незаметно сунул одному из присутствующих нечто, напоминающее несколько купюр, подмигнул Виталию и потащил его на улицу.
– Вот так, и все довольны! – сказал он.
– А что это за проверка такая? – уточнил Виталий.
– А, ерунда! – отмахнулся Пимен, – Пошлют запрос в твою деревню, через месяцок глядишь – дойдет. Если там соблаговолят ответить – еще месяц пройдет. Так что, не скоро ты паспорт получишь. Да ты не тушуйся, таких как ты в городе много. Пойдем теперь права на грузовоз получать.
«Два месяца, за которые мне надо найти путь домой…» – подумал Виталий.
Около полицейского участка остановилась машина, напоминающая 21-ю «Волгу», с непонятной эмблемой на двери – золотой меч с навершием в виде креста в белом кругу. Вылезшие из нее два крепких парня в полувоенных френчах цепко оглядели Виталия и Пимена и скрылись в дверях участка.
– О, инквизиция приехала! – озадаченно произнес Пимен, – Пойдем-ка отсюда, подобру-поздорову.
Схватив Виталия за руку, он буквально потащил его прочь. Было видно, что интересоваться происходящим он не желает совершенно.
– А что случилось-то? – спросил на ходу Виталий, – Кто они такие?
– Не сталкивался еще? – удивился Пимен, – Спецотдел, ловят «колдунов предерзостных».
«О, да это же коллеги, можно сказать!» – отметил про себя Виталий, – А мы тут при чем? Мы же не колдуны.
– Думаю, это со вчерашним покушением связано, – неохотно ответил Пимен, – Но я сам мало что знаю. Должна была состояться встреча на нейтральной территории с Преображенскими, типа, кто где свои дела делает. Но нас постреляли, сам знаешь, а у них там что-то совсем мутное приключилось.
«Тут что, вот так запросто колдуют налево и направо, что официальная служба понадобилась? Значит, отличий куда больше, чем я думал».
– Нет, не все колдуны людям вред творят, ты не подумай! – понял его задумчивость по-своему Пимен, – Есть же и целители, и кто вещи потерянные находит, например! Или как Степаныч, видят, когда человек врет. Их никто не трогает, наоборот – ценят!
«Кажется, со мной у Степаныча почему-то не сработало. Может, это только на местных действует?» – подумал Виталий, согласно кивнув головой.
С правами на грузовоз все оказалось просто – экзаменатор задал несколько вопросам по правилам, не отличавшимся, по сути, от привычных Виталию, затем отправил на площадку, где его ожидал потрепанный скрипучий грузовик. Виталий выжал сцепление, коробка взвыла несинхронизированными шестернями, включая первую передачу. Поддал газку, и грузовик, то есть – грузовоз, медленно тронулся.
«Да это же прямо родной ГАЗ-51!» – улыбнулся про себя Виталий.
Покрутившись на площадке, он заехал и съехал с эстакады, затем подал задом к макету погрузочной рампы. Инструктор одобрительно покивал головой, и вскоре Виталий уже получил серую картонку лицензии на вождение транспортного средства грузовой категории.
11
Представления Геннадия о психиатрических лечебницах, а уж особенно – о «Канатчиковой даче», базировались в основном на распространенных анекдотах: кто первый надел халат – тот и врач, чем отличается врач от больного – наличием ключика, и все в таком духе. Поэтому, поднимаясь по асфальтированной дороге к далеким красным корпусам, он внимательно оглядывался по сторонам, дабы не упустить нападения буйных сумасшедших. Однако по сторонам тянулся обычный городской парк, в котором никто не искал на березах ананасы, за деревьями виднелись самые натуральные теплицы, а далеко справа можно было разглядеть большой пруд. Двухэтажные кирпичные корпуса с красивыми окнами и белыми карнизами тоже не навевали мысль об обители скорби, скорее это напоминало какой-нибудь санаторий. Поплутав между отделениями, Геннадий обнаружил искомую кафедру психиатрии и поднялся на второй этаж. Вот тут-то он и обнаружил первого сумасшедшего – одетый в синий халат, тот что-то бубнил, уткнувшись в стенку. Опасливо обогнув больного, он осторожно прошел дальше по коридору, где и обнаружил заветную дверь с табличкой «Поленова Екатерина Константиновна. К.М.Н». Геннадий постучал, услышал оттуда «Одну минуту!» и застыл, прислонившись к стене. В коридоре было тихо и безлюдно, не считая все еще бубнящего сумасшедшего вдали. Из-за двери напротив доносились негромкие звуки включенного радио, передававшего очередной «концерт по заявкам»:
«Ускакали деревянные лошадки,
Пароходики бумажные уплыли.
Мы, из детства убегая без оглядки,
Все, что надо и не надо, позабыли»
«Какой же звонкий голос у Вали Толкуновой… Вот уж точно, так позабыли, что уже и не вспомнить теперь» – отстраненно подумал Геннадий.
«Самодельные игрушки позабыты,
Но об этом, но об этом не жалеем.
Мы серьезны, глубоки и деловиты,
Мы старательно умнеем и взрослеем»
– Вы ко мне? – дверь была уже открыта, и из нее выглядывала миловидная женщина в белом халате.
– Да, я Геннадий Скрябин, муж Наташи, она сегодня вам звонила… – засуетился Геннадий.
– А, так вот вы какой! – улыбнулась женщина, – Проходите, пожалуйста.
Кабинет оказался совершенно непримечательным, каких полно в каждой районной поликлинике – стол, пара кресел вокруг него, кушетка у стены. Не обнаружив никаких намеков на ужасы безумия, Геннадий успокоился. Дождавшись, когда он займет место в кресле напротив ее стола, доктор подбадривающе кивнула ему и предложила изложить свою проблему так, как он сможет.
– Видите ли, – начал он, – Я совершенно не помню своего детства. Как будто, моя жизнь началась сразу в шесть лет, и сразу – с бабушкой. Я совершенно не помню, ни что было до того, ни собственных родителей. С того момента – помню все отлично, а вот до него – пустота, как будто меня вообще не было. Разве бывает такое с людьми?
– Вообще-то, бывает, – сказала женщина, помечая что-то в блокноте, – Какая-то душевная травма, например. Человек очень не хочет что-то вспоминать, и этот момент будто выпадает из его жизни. Но вы продолжайте, это ведь не всё?
– Да, это совсем не все. Сразу скажу, что свое прошлое я выяснить пытался, но документов никаких не нашел вообще, что довольно странно само по себе. Так вот, этой весной произошел один довольно странный случай. Я – инженер по ремонту холодильной техники, Наташа вам сказала, наверно? Работаю на хладокомбинате. Вызвал меня главный инженер, и отправил в качестве шефской помощи в магазин на улицу Чернышевского…
– В качестве кого? – удивилась доктор.
– Ну, я не могу это объяснить, – замялся Геннадий, – Я сам этого не понял. В общем, шеф приказал – я поехал…
– Ну, хорошо. И что же там с вами случилось?
– В общем, починил я эту морозильную камеру, вышел – а на улице хорошо, дай, думаю – прогуляюсь. Я ведь в этом районе раньше вообще ни разу не был. Старинная улица Покровка, дома тех времен. Иду я, иду – и меня начинает забирать… В смысле, будто я не только здесь бывал не раз, но и вообще этот район отлично знаю! Просто дежавю какое-то! Зашел во двор – будто домой вернулся! Ну, я по дворам побродил, старушек поспрашивал – может, кто вспомнит Гену Скрябина? Нет, говорят, не было тут таких. А я смотрю на окна и будто сейчас вспомню что-то – и не могу. Только слово откуда-то всплыло – Мохнаша. Кто это, игрушка какая-то, что ли… Вот с этого момента и начали мне сниться сны.
– Вам стал сниться этот дом?
– Нет, если бы. Мне снится, что я обладаю огромной, просто нечеловеческой мощью, и веду свою армию, завоевывая города один за другим. И это как-то связано с Покровкой и с чувством жуткого холода в груди. Мне не нравятся эти сны, мне от них плохо. В общем, кончилось дело тем, что на работе я сегодня попал под напряжение. Меня откачали, конечно..
– Что-то вы побледнели. Как вы себя чувствуете? – забеспокоилась Екатерина Константиновна, – Дайте-ка я вам пульс померяю.
– Это оттого, что при этом случилось, – сказал Геннадий, протягивая руку, – Я наконец-то увидел.
– Увидели – что? – нащупывая пульс, спросила женщина.
– Комнату, старую комнату на закате, люстра матерчатая еще. И ощущение, что сейчас произойдет нечто ужасное.
– Может это и есть то событие, которое ваша память отказывается хранить, – задумчиво произнесла Екатерина Константиновна.
Какое-то время она оценивающе смотрела на него. Потом поинтересовалась:
– Вы точно уверены, что хотите это знать? А если это окажется именно тем, что лучше забыть и не вспоминать никогда? Не каждое знание полезно, отнюдь не каждое! Подумайте еще раз!
– Я хочу знать, что тогда случилось, и отчего моя жизнь сложилась именно так, как сложилась! – твердо произнес Геннадий.
– Ну что же, это ваш выбор, – медленно сказала она, – Сейчас мы с вами попробуем погрузить вас в гипнотический транс. Метод экспериментальный, наработок почти нет, так что – не обессудьте, если не получится.
Она уложила его на кушетку, приподняв изголовье, чтобы он мог хорошо видеть ее движения. Затем она задернула шторы, в комнате стало темно, только яркий луч из неизвестного источника освещал ряд шариков висящих в ряд на подвесе. Доктор оттянула боковой шарик и отпустила его. Шарик стукнулся о ряд других, заставив отпрыгнуть крайний шарик с противоположной стороны.
Тук-тук. Тук-тук.
– Через несколько минут вы заснёте…
– Вы будете слышать только мой голос…
– Выше желание заснуть усиливается с каждой минутой…
– Вы не в силах сопротивляться желанию заснуть…
– Сейчас я досчитаю до десяти, и вы погрузитесь в сон…
Казалось, он растворяется в пустоте, где нет ничего, кроме отблеска света на полированных боках шариков и звучащего из ниоткуда голоса.
– Раз. Ваши веки тяжелеют…
– Два. Вы слышите только мой голос…
– Три. Желание спать усиливается…
– Четыре. Вы расслаблены…
– Пять. Вы не чувствуете своего тела…
– Шесть. Вы постепенно засыпаете…
– Семь. Засыпаете и засыпаете…
– Восемь. Вы уже не в силах сопротивляться сну…
– Девять. Все глубже и глубже…
– Десять. Вы спите…
Комната с высоким потолком погружена в полумрак. За окном зимний ветер швыряет заряды снега. Побулькивают батареи отопления. В комнате нет никого, кроме него – родители куда-то ушли. Он проснулся и лежит в своей кроватке, оглядывая смутные очертания предметов. Одеяльце сбилось, но он еще не научился его поправлять. Он еще совсем маленький. Деревянный стук – это распахнулась плохо закрытая форточка, в комнату врывается ветер и снег. Ему холодно, он сжимается в кровати и жалобно хнычет.
Темнота возле окна сгущается, из нее проявляется заросшая волосами мордочка с двумя блестящими глазками, а затем и целиком, какое-то существо, почти незаметное в ночной тьме. Сокрушенно покачав головой, существо ловко запрыгивает на подоконник и запирает форточку. Затем, спрыгивает на пол, неслышно подбегает к кроватке и поправляет мальчику одеяло. «Мохнаша…». Удовлетворенно кивнув головой, существо делает шажок назад и исчезает среди теней.
Тук-тук. Тук-тук.
Комната залита ярким весенним солнцем. Он ползает по полу, толкая перед собой деревянный грузовик. Он утыкается в чьи-то ноги и поднимает голову. Папа, такой большой и сильный. Папа смеется, его круглые железные очки весело поблескивают. Мама стоит у двери в комнату и разговаривает с большим бородатым дядей, это сосед. Он улыбается, приглашая маму идти за ним.
– Павлик, поиграй пока один, а мы ненадолго сходим к Николаю Карловичу, – говорит мама, и они с папой выходят из комнаты, закрывая за собой дверь.
Он остается один, но он знает, что если подойти к стенке и прижать к ней ушко, то будет слышно, что там происходит. Он слышит голоса родителей, потом в разговор вступают какие-то другие люди. Они спорят, громко и увлеченно.
– …как утверждал в своей программной статье наш уважаемый Максим Горький – «Гениальные символы, каковы Прометей, Сатана, Геракл, Святогор, Илья, Микула и сотни других гигантских обобщений жизненного опыта народа»! О чем это говорит нам?
– Простите, какой статье? У нее есть название? – слышен голос папы.
– Она называется «Разрушение личности», и ее легко можно найти в библиотеке! Так вот, это говорит о том, что наступила эпоха создания нового человека. Как произошел из обезьяны человек разумный – так и из современного человека произойдет новый, который в блеске своих свершений затмит дряхлых богов древности! Мы не можем терять времени – будущее зовет нас!
– Вы предлагаете шагнуть за грань человеческих возможностей – но как? Как это сделать?
– А вот это мы с вами сейчас и обсудим. Человек – лишь канат между животным и сверхчеловеком, так говорил еще Ницше…
Он отходит от стенки – как непонятно иногда говорят взрослые! Сейчас он поведет свой грузовик к кубикам и будет строить город…
Тук-тук…
Полумрак кабинета, шарики, вид у доктора растерянно – смущенный.
– Почему она назвала сына Павликом? – с трудом сказал он пересохшим ртом.
Врач встала, отодвинула шторы, и кабинет наполнился мягким вечерним светом.
– Вы знаете, иногда одни воспоминания накладываются на другие, есть даже такой феномен «ложных воспоминаний», – уверенности в голосе не чувствовалось совсем.
– Теперь я просто обязан узнать, чем это кончится.
– Да, конечно, приходите завтра – я до вечера на месте.
Екатерина Константиновна проводила его до дверей и выглянула в коридор – давешний сумасшедший продолжал бубнить, уткнувшись в стену.
– Ну, что за работники пошли! – воскликнула она, – Полдня с проводкой между этажами разобраться не могут! Не электрики – а горе сплошное!
Гремя и содрогаясь на стыках, трамвай вез его по Серпуховскому валу, мимо промышленных корпусов Дубининской улицы и суматохи Павелецкого вокзала. Ожившая память пульсировала в голове роем догадок, невероятных предположений и неожиданных выводов. Получалось, что кто-то нагло и бездушно отнял у него не только родителей, но даже его собственное имя! Отнял все, изменив всю его будущую жизнь! Хотя, что значит – кто? Известно, кто распоряжался миллионами судеб в огромной стране! Но даже у бездушной бюрократической машины есть винтики, а у винтиков есть имя. Он выяснит, он все выяснит, почему у него не осталось никого, кроме бабушки. Бабушка. Он вспомнил добрые морщинки маленькой старушки, так старавшейся вывести в жизнь единственного внука. А вдруг, и бабушка тоже… эту мысль он отогнал и запретил себе к ней возвращаться. Завтра. Завтра он узнает все, и кто во всем виноват – узнает в первую очередь.
Он чуть было не проехал свою остановку, и выскочил на углу Абельмановской заставы в самый последний момент. Завтра его жизнь изменится. Завтра изменится всё. Он словно летел меж пятиэтажек, и черный плащ развевался за его спиной.
– О, Геннаха, итить-разытить тебя в рот! – прервал его полет знакомый голос.
Вован. О, что за радостная встреча…
– Здравствуй, Вова! – быстро произнес Геннадий, прибавляя шаг. К счастью для него, Вован был уже благодушно – нетрезв, и вставать с лавочки не расположен.
Буквально через сто метров жизнь подкинула очередной сюрприз, в виде сына, курившего с какой-то шпаной.
– Коля? – изумленно произнес Геннадий.
– Привет, папаня! – невозмутимо отозвался сын. Послышались смешки.
– Коля, а ну, иди сюда! А то…
– А то – что? – с издевкой в голосе переспросил тот, но все-таки подошел поближе.
– Коля, ты что, хочешь стать таким, как они? – как можно строже произнес Геннадий.
– А каким еще? Таким, как ты? Сидеть, как мышь под веником, и вякнуть бояться? Нет уже, папа, иди своей дорогой, а я лучше с пацанами постою.
Геннадий так и остался стоять с раскрытым ртом, глядя в спину удаляющегося сына. Потом он сгорбился и поплелся в сторону дома.
12
Александр аккуратно захлопнул дверь своей квартиры, но мать услышала его все равно.
– Саша, я слышу, что ты пришел! – послышался ее властный голос, – Мой руки и проходи на кухню ужинать!
– Да, мама! – ответил Александр. Затем он закрыл дверь своей комнаты, не включая свет, и достал с полки глиняную утку-мандаринку, подарок Ксюши. Теплое чувство, будто он снова обнимает её.
– Здравствуй, любимая. Сегодня был тяжелый день…
Глава 2
1
Утро застало Виталия в комнатушке на соседней улице, которую он снял с подачи Пимена у бодрой общительной старушки. Собственно, она и стучала в дверь, призывая его к пробуждению. «Вот же черт, про часы-то я и забыл! Надо спросить, где они тут продаются!» – думал он, запрыгивая в штаны. Наскоро выпив чаю с каким-то бубликом, он помчался в гараж, где его уже дожидался Пимен.
– Во, а я-то думал, что ты пташка ранняя, – удивился тот, – Впрочем, все равно твой экспедитор еще не пришел.
Он отдал Виталию ключи от стоящего там же грузовика, все того же дальнего родственника ГАЗ-51, познакомил с конторщиком, выписывающим путевые листы и уселся на пустой ящик, глядя, как Виталий осматривает машину перед поездкой.
– Хозяин решил, что ты будешь пока с Панкратом ездить, – поведал он, залихватски сдвигая на затылок шляпу, – Парень он нормальный, хотя и хмурый иногда. Бывший инквизитор, смотри там с ним, хе-хе.
– А чего – бывший? – поинтересовался Виталий, выныривая из-под капота.
– Говорят, сорвался, убил кого-то, кого нельзя было. Принципиальный чересчур. Все, тихо, вон он уже идет!
Панкрат оказался крепким мужиком возрастом под сорок, с седыми нитями в черных волосах и в жесткой щетке усов. Выражение лица его было действительно какое-то угрюмое. Он молча поздоровался с Пименом, протянул руку и Виталию, посмотрел, как тот проверяет уровень масла, кивнул каким-то своим мыслям и ушел в контору за накладными. Пимен пожал плечами, пожелал Виталию хорошего рабочего дня и удалился. Минут через пять вернулся Панкрат с ворохом накладных. Он сразу залез в кабину, дождался, когда Виталий захлопнет капот и сядет за руль, после чего спросил:
– Скотопрогонную улицу знаешь? Ну, тогда – поехали.
Грузовик выкатился из ворот, пересек Рогожский вал и покатил по Новорогожской улице. Первый рабочий день начался.
2
Юра приехал утром в контору вместе с Мариной, что поджидавшего его Сергея не удивило нисколько. Он только поманил их пальцем в свою комнату, после чего плотно закрыл дверь.
– Как дела, удалось вчера что-нибудь увидеть? – спросил он в первую очередь.
– Да, все получилось. Разглядел, как Виталик на улице города с каким-то парнем треплется. Вроде все у него в норме, да и город на Москву похож. А чего так таинственно?
– Да мы тут с ребятами один момент понять пытаемся. Ты Филькина давно знаешь?
– Сашку? Да я его вообще толком не знаю, – недоуменно ответил Юра, – А с чего вы взяли?
– Ну, так пригласил же ты его на свой день рождения? Мы и решили, что знаешь.
– Я пригласил? – еще больше удивился парень, – Он же с вами пришел?
– Ну, ни фига себе! Он присоединился к нам буквально перед дверями твоими! Никто и спрашивать не стал, откуда он взялся. Так бы и не заметили, если бы не… кгм.
– Если бы не стали вычислять, кто на нас стучит, – подвела итоги молчавшая до тех пор Марина.
– Ну, насчет стука доказать сложно, а вот зачем он к нам в друзья набивался – я у него спрошу! – решительно произнес Юра.
– Совсем не сложно, у нас есть индикатор в лице Ирки, – пожал плечами Сергей, – Она вранье на раз отличит. Сейчас они с Эдькой придут, тогда все сразу и спросим.
– Эх, жаль, что у нас запрещено некоторые вещи на сотрудниках применять, – пробормотала Марина, – Я б ему такую устроила тёмную…
Прибывшие через несколько минут Ира и Эдик моментально поняли, о чем идет речь, поэтому ничего не подозревавшего Александра поджидала самая настоящая засада. Не успел он сделать и несколько шагов по коридору, как мощные руки Сергея втащили его в дверь и усадили на стул. Александр оглянулся на Сергея, подпиравшего плечом дверь. Затем посмотрел на стоящих перед ним Юру, Марину, Эдика и Иру и содрогнулся.
– Ну, чего вы все? – жалобно произнес он, наконец.
– Да вот понять хотим, с чего это ты к нам в друзья набиваться вздумал. На дни рожденья к малознакомым людям ходишь… – голос Марины был вкрадчив, как шипение кобры.
– Вы все неправильно поняли, – уставившись в пол, промямлил тот.
– Ну, так расскажи нам, что ты считаешь правильным.
– Вот вы, вы между собой дружите, да и не только, а я только завидовать могу, на вас глядя! – внезапно прорвало Александра, – Я как за стеной кирпичной, ни друзей, никого! Пытаюсь с вами всеми поближе познакомиться, а вы меня будто и в упор не видите! Думал, что хоть на дне рождения впишусь к вам как-то, а дальше само пойдет. И все равно – ничего не получилось! – он снова уставился в пол.
– А настучать на нас – это признак особо крепкой дружбы? – язвительно произнес Эдик.
– Но я не стучал на вас! Мне и рассказывать-то некому! – удивился Александр.
– Что, прямо ни единой живой душе?
– Ни единой! – твердо заявил тот.
Все оглянулись на Иру, стоявшую с задумчивым видом.
– А ведь он не врет! – наконец, сказала она.
– Интересное кино… – пробормотал Сергей, отходя от двери.
– Тогда мы должны перед тобой извиниться за беспочвенные подозрения, – подытожил Юра.
– Прости, но лучше бы ты нашел какой-то другой способ для близкого знакомства, – добавила Марина.
Напряжение в комнате исчезло. Александр встал, и по очереди посмотрел на каждого.
– Знаете, это я виноват, что своей глупой задумкой навлек на себя подозрения. Вы правы, дружбу надо доказывать иначе. – Еще раз оглядевшись, он вышел из комнаты.
3
Ближе к часу дня Панкрат неожиданно сказал Виталию рулить на Среднюю Калитниковскую улицу, которая нигде в накладных вроде бы не значилась. Только увидев знакомую уже хозяйскую машину среди других, стоящих у ворот кладбища, Виталий понял, зачем они здесь.
– Пойдем, попрощаемся с Никифором и Степаном, – подтвердил его догадку Панкрат.
«Степаном водителя звали, – догадался Виталий, – А я даже не спросил про него…»
Они прошли по дорожке между могил в дальнюю часть кладбища, где виднелись две группки людей – сурово стоящие артельские и заплаканная родня погибших ребят. Возле двух свежевырытых могил слышен был звучный голос Серафима Пантелеевича, рассказывавшего собравшимся о пусть недолгой, но честной и праведной жизни усопших. Увидав стоящего с краю Пимена, Виталий подошел к нему.
– Жаль ребят, – сказал он, – Степана я не успел узнать, а Никифор мне сразу понравился. Правильный парень был.
– Да, нас с ним сразу напарниками поставили. Прямо не верится, что его теперь нет. Да и Степка был парнем простым, не зазнавался никогда…
Они постояли и помолчали. Стоял тихий солнечный день, ветерок шелестел листьями березок, росших между могилами.
– Что-нибудь выяснилось с нападением? Они вроде на профессиональных убийц не тянули, как мне показалось?
– Да знаешь, странно это все, – Пимен оглянулся и уставился куда-то поверх крестов, – Я же тебе говорил, зачем хозяин туда приехал? Ждали с Преображенки их босса, собирались мирно обсудить совместную деятельность. У нас с ними терок нету, а взаимный интерес – есть. Вот, кое-кому это не понравилось, и очень странный этот кое-кто.
– Да ты не темни, скажи уж нормально! – с упреком произнес Виталий.
– Понимаешь, я не то, что темню – сам не все понимаю, – признался Пимен, – Те, кто на нас напали – это была обычная бригада работяг, на своем грузовике мебель в основном возили. Мирные люди, к оружию – никаким боком. Одна только зацепка и нашлась – посещали собрания какого-то общества под названием «Путь к успеху» или типа того. Кто такие, никто толком не знает. Во всяком случае, в газетах объявлений они о себе не давали. Спиридон землю роет, но ничего пока, кажется, не нашел.
– А чего соседи не приехали? – задал Виталий давно интересовавший его вопрос.
– А у соседей ровно в тот же момент сошел с ума охранник и начал палить по своим. Спасло только то, что он был явно не в себе, и двигался как по голове стукнутый. Его хотели обезоружить, но он дико захохотал и пустил себе пулю в голову.
– Тоже какие-нибудь собрания посещал?
– Это ты верно догадался, говорят, что да. Пойдем, там уже землю бросают.
Пимен с Виталием подошли к могилам и тоже бросили по горсти земли. Немного постояв, люди начали расходиться. Попрощавшись с другом, Виталий пошел к грузовику, догнав по дороге Панкрата.
«Что-то я слышал уже похожее. Успех, совершенствование, сошли с ума… Точно, это же Ирка рассказывала. И здесь то же самое, что ли? Пимен явно не в теме, он простой охранник, по сути дела. Может, Панкрат?» – он хотел было спросить, но посмотрел на своего мрачного напарника и молча полез в кабину.
4
К середине дня в расследовании появился небольшой проблеск – Сергей с Эдиком, опросив не один десяток таксистов, установили место, где «Хозяин» сел в машину. Они уже начали опрашивать потенциальных очевидцев, когда к ним на помощь подъехал Александр. Втроем дело пошло веселее, но ближе к вечеру все трое сошлись в одном – разыскиваемого в этом месте никто не видел и не знал. Раздосадованные, они отправились по домам.
Александр, распрощавшись с коллегами, домой не поехал. Он нашел телефон-автомат, набрал номер и привычно попросил к телефону Ксению.
– Ксения будет через пятнадцать минут! – ответил уже знакомый старческий голос, в котором был непонятен даже пол говорившего. Или говорившей? Ему было все равно.
Строгие родители Ксюши не позволяли ей встречаться с молодыми людьми до окончания института, поэтому она и придумала такой необычный способ связи через сочувствующих соседей. В этом Александр видел еще одно подтверждение родства их душ – рассказать о Ксюше его матери означало похоронить их отношения навсегда. Единственной невесткой, которую могла принять мама, была дочь ее давней подруги Элеоноры Викентьевны, напоминавшая Александру человекоподобного робота. Обе мамы периодически пытались устроить счастье своих детей, что привело в итоге у тех к неодолимому отвращению друг к другу.
Пятнадцать минут истекли. Александр снова набрал номер и произнес в трубку:
– Здравствуй, любимая…
5
Весь день, с самого утра, инженер по ремонту холодильной техники Геннадий Скрябин был рассеяннее обычного. Как он доехал до работы, кого он встретил по дороге – выпало напрочь, словно происходило с кем-то другим. Он ходил по холодильным и морозильным складам, заглядывал в цех, где готовили вкусное мороженое, что-то отвечал и даже принимал какие-то решения – все его мысли находились совершенно в другом месте, за красными стенами больницы имени Кащенко. Получится ли, узнает ли он сегодня самую важную тайну своей жизни? В какие-то моменты его переполняла уверенность, и он гордо распрямлялся, удивляя непривычным видом сотрудников. Потом накатывали привычные сомнения, заставляя горбиться и уходить в себя. И вот, настал миг окончания рабочего дня, когда он пулей промчался через проходную и помчался к остановке, успев обогнать подъезжающий автобус. Пересев на трамвай, он снова долго трясся через город, мысленно подгоняя грохочущий МТВ-82. Дубининская улица, Серпуховская застава, Рощинские проезды… Наконец, трамвай остановился напротив входа в психиатрическую больницу. Геннадий выскочил из дверей, и чуть ли не бегом устремился к своей цели.
На этот раз в коридоре было тихо, наверно электрики все-таки справились за прошедший день со своей работой. Геннадий осторожно постучал в дверь, услышал знакомое «Войдите» и скромно протиснулся в кабинет. Екатерина Константиновна дружелюбно кивнула ему, дописывая что-то важное для нее в очередной блокнот, и указала жестом на кресло перед собой.
– Ну что, как вы провели сутки со времени нашей предыдущей встречи? – поинтересовалась она, – Может, еще что-то вспомнили? Или сны какие-нибудь видели?
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
