Текст книги "Тайна Элизабет. Королевство сновидцев"

Михаил Радуга
Тайна Элизабет. Королевство сновидцев

Дорогой Читатель!

Искренне признателен, что Вы взяли в руки книгу нашего издательства.

Наш замечательный коллектив с большим вниманием выбирает и готовит рукописи. Они вдохновляют человека на заботливое отношение к своей жизни, жизни близких и нашей любимой Родины. Наша духовная культура берёт начало в глубине тысячелетий. Её основа – свобода, любовь и сострадание. Суровые климатические условия и большие пространства России рождают смелых людей с чуткой душой – это идеал русского человека. Будем рады, если наши книги помогут Вам стать таким человеком и укрепят Ваши добродетели.

Мы верим, что духовное стремление является прочным основанием для полноценной жизни и способно проявиться в любой области человеческой деятельности. Это может быть семья и воспитание детей, наука и культура, искусство и религиозная деятельность, предпринимательство и государственное управление. Возрождайте свет души в себе, поддерживайте его в других. Именно это усилие создаёт новые возможности, вдохновляет нас на заботу о ближних, способствуют росту как личного, так и общественного благополучия.

Приглашаю Вас принять участие в деятельности Центра сознательного развития «Автор Жизни»: www.av-z.ru

Искренне Ваш,

Владелец Издательской группы «Весь»

Пётр Лисовский

Глава 1
Трагедия под Салепом

Сизый голубь приземлился на плетеную изгородь у небольшого деревянного домика с соломенной крышей и деловито приступил к чистке перышек. Посреди ухоженного двора жевала сено гнедая лошадь, запряженная в телегу. Возле нее носились двое босоногих ребятишек в мешковатых туниках и суетился невысокий мужчина в потертой кожаной куртке. Всю ночь накрапывал дождь, и теперь, лишь только взошло теплое весеннее солнце, все приступили к своим насущным делам. Однако утренний моцион голубя был внезапно прерван стрелой, пролетевшей буквально в дюйме от его взъерошенной головы, отчего птица стремительно взметнулась к небу.

– Мазила, мазила! – завизжала круглолицая девочка, пытаясь догнать голубя под задорный лай черного щенка.

– Больше практики, Томас, – похлопал мальчугана по плечу мужчина с простоватым округлым лицом. – Тогда будет получаться гораздо лучше.

– Погоди…

Отважный юный охотник снова изо всех сил натянул льняную тетиву лука, смастеренного из ясеневого прута, но так же безуспешно выпустил и вторую стрелу. Томас был на два года старше своей трехлетней сестренки Ирэн, которая как две капли воды была похожа на него. Их отличала только разница в возрасте. А так у обоих детей были длинные каштановые волосы и зеленовато-карие глаза. Но если мальчик по натуре своей был спокойным и сдержанным, что сразу угадывалось по кроткому взору и слегка вздернутой верхней губе, то веселая девочка никогда не сидела на месте, так и норовя сотворить что-нибудь эдакое. Ее живые глазенки умудрялись без устали находить приключения и новых жертв для своих коварных проказ. Чаще всего это заканчивалось неприятностями, так и сыпавшимися на голову старшего брата, отчего задорно шевелился девочкин носик с едва заметной горбинкой.

Их занятый хлопотами отец, опытный охотник и рыбак, аккуратно складывал в промокшую телегу свою добычу: внушительную связку сушеной рыбы, две связки лисьих и одну связку заячьих шкур, а также тушу молодого оленя. Он готовился к еженедельной поездке в Салеп, где намеревался выручить за свой товар не менее пятнадцати серебряных монет или удачно обменять его. При этом четверть добычи следовало отдать в виде дани на нужды Парфагона. Не считая холодного вулкана, королевство занимало всю южную часть прекрасной Селеции – одинокой земли, простиравшейся среди бескрайнего, всегда бушующего моря.

– Мама ушла стирать и вернется к обеду, – усаживаясь в телеге, напомнил охотник. – Томас!

– Да, пап?

– Остаешься за главного.

– Папулечка, обещаю: не буду обижать блатика! – опередила наставления хитрая Ирэн, осторожно держа в пухленьких ручках ласкового щенка, который, виляя хвостиком, вылизывал ее довольное личико.

– Ну конечно! Я за себя не отвечаю на этот раз!

– Она же совсем еще маленькая. – Охотник добродушно взглянул на сына и, потрепав его по лохматой голове, добавил: – Я на тебя надеюсь.

– Хорошо, пап, – смущенно улыбаясь, смиренно ответил Томас. Его непоседливая сестренка тем временем оставила в покое собачку и теперь нагло пыталась отобрать его любимый лук, вцепившись при этом острыми зубками брату в плечо и громко рыча.

Раздался легкий щелчок кнута, и скрипучая телега тронулась с места. Дети охотника, спотыкаясь и дурачась, радостными воплями проводили отца через все их небольшое селение. Целых полдня они были предоставлены самим себе – большего счастья юным сорванцам и не представить! Особенно это приводило в безудержный восторг Ирэн: теперь ее никто не остановит бесконечно докучать старшему брату. По своей доброте тот никогда не ставил сестренку на место.

Когда дети бежали обратно к дому, то и дело останавливаясь, чтобы откопать что-нибудь в дорожной грязи или напакостить у чужих изгородей, на центральном перекрестке они встретили соседку. Ткачиха, одетая в бежевое платье с красным подолом, казалась чем-то расстроенной, она то и дело вытирала покрасневшие глаза и поправляла цветастый платок на голове.

– Тетушка, почему вы плакаете? – взволнованно окликнула ее Ирэн. – Что случилося?

– Вас кто-то обидел? – нахмурился Томас.

Однако растроганная женщина громко рассмеялась, а затем принялась назойливо обнимать и целовать отпрысков охотника:

– Не волнуйтесь, мои сладкие! – всхлипнула она. – У нас праздник!

– Да что вы говолите! – выпучила глазенки девочка.

– У нашего короля родилась дочь, и теперь у нас есть принцесса. Говорят, красивая, словно ангел! Радости-то сколько!

– Плинцесса? Ого!

– Сообщите всем, мои хорошие!

Несмотря на важность события, Томас особой радости не испытал и только насупился, угрюмо провожая взглядом соседку. Хотя упоминание принцессы породило в его груди странные тягучие ощущения – он хорошо понимал, какой натиск ему предстояло пережить в самое ближайшее время. И не ошибся.

– Невеста, невеста! – завизжала Ирэн, прыгая на месте и размахивая во все стороны руками. – Мы нашли тебе невесту!

– Да отстань ты!

– Жених, жених!

– Да если все девчонки такие, как ты, я вообще никогда не женюсь! Больно мне надо!

– Ну и дулак! Это ж плинцесса! Настоящая!

Обратная дорога прошла в изнурительных спорах. Вернувшись на свой двор, брат и сестра принялись развлекаться как только можно: играть с пузатым щенком, дразнить истошно хрюкавших поросят, возиться с самодельными куклами и стрелять из лука по кухонной утвари на изгороди. Однако вскоре им все это смертельно наскучило, и они решили искупаться, а заодно и проведать маму. Чтобы добраться до источника, нужно было преодолеть два небольших перелеска и разделявшее их поле с подсолнухами, что было сделано довольно быстро и незаметно за веселыми разговорами о будущей невесте.

Перед босыми малышами предстал залитый солнцем болотистый луг, на краю которого виднелся каменистый, слегка бурлящий ключ. Прозрачный ручей почти пополам разрезáл пропахшую свежей зеленью территорию, образуя два небольших озерца, больше похожих на глубокие лужи. У самого большого водоема несколько селянок усердно полоскали белье. Жена охотника была полноватой молодой женщиной с мягким взглядом и чуть вздернутой верхней губой. Каштановые волосы и зеленовато-карие глаза, словно в волшебном зеркале, отражались во внешности ее отпрысков. На ней было подпоясанное льняное платье и чепчик. Услышав весть о рождении принцессы и соображения девочки по этому поводу, женщина надолго залилась нежным смехом.

– Это ж надо, как ты все ловко придумала, дочка! – удивлялась она. – Однако невесту твоему брату придется поискать в другом месте.

– Почему?! – вдруг предательски вырвалось у Томаса.

– Ага, попался! – взвизгнула Ирэн и столкнула его в воду.

– Она нам не чета, сынок. Мы ведь простые селяне, – объясняла женщина, пока дети брызгались на мели. – А они живут по другим правилам. Они… Они другие.

– Так это правду о них говорят?

– Сложно объяснить. Вырастешь – сам все поймешь.

– Мам, а плавда, что они там все очень класивые и у них там балы? – спросила Ирэн, неуклюже изображая бальный танец, стоя по колено в воде.

– И что живут почти вечно? – добавил Томас.

– Ого! Плавда?

– Это не важно, дорогие мои. Нам туда все равно нельзя. Да и счастье у нас другое – свое. Поверьте мне: здесь нисколько не хуже, чем в столице.

Вдруг женщины ахнули, взглянув на небо за верхушками деревьев: на юге, где-то со стороны Салепа, виднелся черный столб дыма. Затем появились другие столбы. Похожие на огромные ядовитые грибы, они устремились к облакам из глубин леса. Сердце матери учащенно забилось, строгим голосом она наказала своим озорникам отправляться домой, а сама стала энергично достирывать вещи, обсуждая происходящее с не менее взволнованными соседками.

* * *

Томас не понимал смысла происходящего, но знал точно: он должен обязательно добраться до дома вместе со своей маленькой сестренкой. У той никак не выходила из головы история про новорожденную принцессу и странных людей Парфагона. К тому же она действительно не понимала, почему взрослые так распереживались из-за какого-то дыма.

Однако, когда они быстро пересекли ближайший перелесок и оказались на поле, засеянном подсолнухами, они увидели леденящее душу зрелище. Им наперерез бежали испуганные люди. Много людей. И старики, и взрослые, и дети. Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то держал в руках сундуки и свертки, а одна рыдающая женщина в прожженном платье несла обмякшее тело младенца. Одежда у многих была порвана, у кого-то даже виднелись следы крови. Их всех объединяло одно: животный ужас в глазах и всеохватная паника.

Они бежали с юга – из Салепа, куда беззаботные Ирэн и Томас поутру проводили отца. Девочка испуганно и с сочувствием смотрела на пробегавших мимо людей, хотя и не понимала нависшей угрозы, в отличие от своего брата. А у того от страха затряслись руки и ноги.

Потеряв дар речи, дети целую минуту наблюдали происходящее. Наконец Томас очнулся и, крепко схватив изумленную Ирэн за руку, побежал через истоптанное поле в сторону дома. Люди неслись безумным потоком и были так напуганы, что никто даже не обратил внимания на безнадзорных ребятишек. Положение усложнялось тем, что Ирэн стала постоянно спотыкаться и падать буквально на ровном месте. К этому моменту она сама начала понимать, что происходит нечто жуткое, и толстенькие ножки едва слушались ее, постоянно заплетаясь друг за друга.

– Вставай, вставай! – отчаянно кричал Томас, когда девочка в очередной раз упала. – Давай же!

– Встаю, – лишь успела ответить Ирэн, перед тем как снова споткнуться.

– Ну что ж ты такая неуклюжая!

Миновав поле и оказавшись в прохладном лесу, Томас побежал не протоптанной извилистой тропой, а напрямую, чтобы выиграть драгоценное время. От этого Ирэн еще больше спотыкалась и постоянно путалась в длинных ветках колючих кустарников. И все же, несмотря на боль и ссадины, она совсем не плакала, а молча бежала дальше, то и дело с волнением поглядывая на напряженное лицо брата.

Вскоре дети выбрались из сырого леса и хорошо знакомыми дворами стремительно донеслись до своей калитки. Первым делом Томас спрятал дрожащую Ирэн в стоге душистого сена на краю огорода с длинными грядками молодой моркови и капусты, а сам побежал дальше – к дому. При этом он обратил внимание, что совсем не чувствует усталости, словно внутри него открылся волшебной источник силы.

– Ты куда? – окликнула его сестра.

– Сиди и не высовывайся! Поняла?

– Мне очень стлашно, – заплакала девочка и спрятала головку в сене.

– Я скоро!

Оказавшись у дома и найдя на крыльце самодельный лук, запыхавшийся Томас остановился. Он столкнулся со сложной дилеммой: бежать в город за отцом или обратно к матери? В его голове не было варианта «остаться дома и ждать». Несмотря на юный возраст, мальчик вовсе не чувствовал себя ребенком. Отец приучил его принимать решения и нести ответственность, оставляя одного с непоседливой сестрой и беря с собой на охоту или на рыбалку с ночевкой. Именно пример отца подтолкнул мальчугана к тому, что необходимо действовать.

Более беззащитной ему показалась мать, которая ничего не знала о паникующих беглецах. Не чувствуя усталости, Томас бросился обратно к источнику. Вновь пробегая подсолнечное поле, он опять увидел перепуганных людей, хотя их стало гораздо меньше. А когда добрался до болотистого луга, его ждало разочарование: женщины исчезли. Корзины с опрокинутым в грязь бельем были беспорядочно разбросаны у водоема, и часть одежды медленно уплывала вместе с течением. Между тем небо на горизонте покрылось черной стеной уходящего ввысь дыма.

– Мама! Мама! – громко крикнул испуганный мальчик, сложив ладони у губ. – Ты где?!

Томас не знал, что разминулся с ней еще в лесу, когда срезал путь по оврагу, и теперь ему ничего не оставалось, как отправиться обратно. Вновь пробегая злосчастное поле, он заметил, что беглецов стало совсем мало. В основном это были немощные старики и покалеченные, которые не могли быстро передвигаться и часто падали. Среди них были и те, кто, выбиваясь из сил, тащил наспех набитые мешки и тюки, рискуя ради них своей жизнью. Тут и сам Томас начал чувствовать усталость, но старался не обращать на нее внимания.

Вернувшись к дому, он сразу же проверил стог сена, однако там тоже никого не было.

– Ирэн! Мама! – закричал он, растерянно оглядываясь по сторонам. – Где вы?! Мама!

С одной стороны, ему сделалось совсем жутко. Причем так, что внутри живота все сжалось и напряглось, а ноги стали ледяными. Но в то же время он догадывался, что сестра, должно быть, уже с матерью, и с ними все хорошо. Но где же они? Забежав в дом, Томас никого там не обнаружил и потому снова вышел на проселочную дорогу и стал выкрикивать их имена во все стороны. Но никто не отозвался – село полностью опустело.

Мальчик забежал на ближайший двор, однако никого там не обнаружил. Потом вспомнил о ткачихе и помчался к ней, но и той дома не оказалось. Покричав своих близких еще немного, Томас вернулся на улицу. Только теперь он окончательно убедился, что все вокруг опустело, будто жители сбежали, как и те люди, что перебегали подсолнечное поле. Чего же они все так испугались?

Поняв, что остался совершенно один, мальчик направился в сторону устрашающего Салепа. И хотя дорога вела к загадочной опасности, там он надеялся встретить отца, который непременно решит все проблемы. По большому счету, малыш просто не знал, что еще можно сделать. Теперь он хотел лишь встретить хоть кого-то из близких.

Из последних сил запыхавшийся Томас бежал по извилистой и ухабистой лесной дороге в сторону зловещего черного дыма в небе. Теперь и он стал то и дело спотыкаться, а его сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Его окликнула бегущая навстречу растрепанная старушка с соседней улицы:

– Ты куда? Стой же!

– Вы не видели папу? – ловко увернулся от ее рук Томас.

– Беги обратно! Где мама?

Но Томас уже не слушал. Он бежал вперед – весь грязный, измученный и потерянный – не чувствуя ни времени, ни ног, ни самой земли. В какой-то момент он в очередной раз споткнулся и с оглушительным всплеском рухнул ничком в холодную лужу, намочив прилипшие к щекам волосы, выронив лук и распугав пузатых головастиков. Не в силах встать, он лишь немного приподнялся на колени и снова упал, хлебнув полный рот взбаламученной воды. В этот момент чьи-то сильные руки схватили его и уверенно закинули на плечо. Знакомый солоноватый запах мгновенно успокоил малыша, и он вскоре провалился в тягучую темноту.

* * *

– Блатишка… Блатишка… – услышал Томас будто бы издалека.

На веки ему давила кромешная темнота, воздух вокруг был пропитан холодной сыростью, которая обволакивала тело с головы до ног и щекотала нос вонью гнилых овощей. Теплые мамины руки гладили его по волосам, голова его покоилась на маминых уютных коленях, а где-то рядом бормотала Ирэн.

Взрослые шепотом обсуждали последние новости:

– Не буду говорить, что я видел. Тут дети, – звучал голос отца. – Но это точно мутанты Арогдора. Все снова повторяется.

Томас очень редко слышал слово «мутант» и потому не совсем понимал, о чем речь. Правда, он знал, что это какие-то жуткие чудища и ничего хорошего это не предвещает. А вот об Арогдоре он знал хорошо, ведь местная детвора постоянно пугала друг друга страшилками о нем. Зловещее государство находилось на вершине вулкана, который в ясную и прохладную погоду можно было рассмотреть на севере. А поскольку оттуда всегда шел дым, особенно зимой, Томас считал, что там, в расплавленной лаве, живут монстры, напоминающие огромных огненных пауков. С этим всегда спорила маленькая Ирэн, убеждая брата, что там живут «почти обычные люди». То есть обычные, только без голов. И если туда попасть, то придется тоже жить без головы, что, по словам смышленой девочки, было нелегко и создавало массу неудобств.

– А как же король? – обратилась ткачиха к охотнику. – Где же рыцари?

– Я никого не видел. Там были только сборщики дани. От них мало толку.

– Похоже, что-то внезапное, – заключил знакомый мужской голос.

– А ведь когда-то за мной ухаживал один такой… – мечтательно протянула пожилая женщина. – Было время!

– Сборщик дани? Не ври! – произнес все тот же мужской голос. – Хоть ты и была красивой бабой, но для них ты все равно страшная, как кобыла.

– Правда!

– Не придумывай! Еще и дура!

– Что же нам теперь делать? – перебила их мать Томаса.

– Либо бежать, либо ждать рыцарей, – объяснял ее муж. – Бежать опасно, поскольку мы не знаем, куда можно бежать. Никто ничего не знает, а мутанты могут быть везде. Салеп ведь ближе к Парфагону, чем мы. То есть нас отрезали от армии.

– Остается ждать? Здесь?

– Мы не знаем, когда это закончится. А что, если Парфагон взят и никакой армии уже не будет? Но одно могу сказать точно: нам нельзя попасть в руки мутантов, иначе придет конец всему. Вы не представляете, чтó они вытворяют!

Услышав эти слова, Томас почувствовал странное превращение внутри себя. Внезапно все, что существовало в его короткой жизни, ушло на второй план или исчезло совсем. Все стало неважным и незначительным, растаяло, как лед на весеннем солнце. Осталась только одна ценность – просто жизнь, если можно быть рядом со своими близкими. Неважно, где и как, главное – быть всем вместе. Главное – всегда чувствовать нежные мамины руки, слышать звонкий голосок сестренки и видеть добрый взгляд отца. Все остальное стало неважным, когда главные ценности вдруг оказались под угрозой – угрозой, напугавшей даже отца, которому, казалось, был абсолютно неведом страх.

Томас открыл глаза и заплакал, не в силах сдерживать нахлынувшие чувства. Приподнявшись, он обнял мать и огляделся. В тусклом свете свечи было видно, что селяне спрятались в чьем-то погребе. Повсюду виднелись горки сморщенных овощей, в основном редьки и моркови, а у стены были аккуратно расставлены глиняные кувшины с зерном и мукой. Отцовская куртка была накинута на плечи матери и немного прикрывала маленькую сестренку.

– Блатишка! – обрадовалась Ирэн.

– Как ты себя чувствуешь? – забеспокоилась мама, но ее тут же успокоил отец:

– С ним все хорошо. Перенапрягся.

– Так что же нам делать? – сокрушался старый плотник с проплешиной на голове, одетый в измазанную грязью рубаху, черные штаны и такие же, как у всех селян, коричневые кожаные башмаки. Томас не сразу узнал его голос.

Отец опустил голову и задумался. Только сейчас мальчик увидел кровавые пятна на его рубахе и глубокие ссадины на руках и лице. При тусклых отблесках свечи в его взгляде читалась растерянность, даже какая-то обреченность.

– У нас, конечно, есть оружие, – указал он охотничьим ножом на стоявшие в углу погреба арбалет и топор. – Но это нам не поможет.

– Я могу еще что-нибудь найти, – предложил плотник.

– Нет. В этом нет смысла! – неожиданно повысил голос охотник. – Мы даже всей деревней не смогли бы справиться с одним мутантом. Они наверняка не пройдут мимо нас, а потому лучше тщательно спрятаться.

– Сколько у нас времени?

– Не знаю. Полагаю, до вечера разграбят Салеп и все поселения между городом и нами.

– Может, лучше бежать? – почти проплакала ткачиха.

– Куда? Мы отрезаны от Парфагона, а до любой из Башен целый день пути.

В этом отец Томаса был абсолютно прав. Атака мутантов оказалась самой масштабной и глубокой за многие годы. Как обычно, ее целью было нанести максимальный урон неприятелю, разграбив его территории и выкрав малолетних детей – будущих мутантов. Собственная рождаемость в Арогдоре была недостаточной, чтобы возмещать потери из-за постоянных войн с Парфагоном и высокой смертности.

Кроме того, предводителю Варнеру Эйзенбергу примитивное устройство его государства не позволяло обеспечивать всех его жителей пищей и другими ресурсами. А ведь мощь армии, да и каждого мутанта в отдельности зависела исключительно от количества потребляемой еды. Поэтому набеги на соседние земли были жизненной необходимостью. Именно потому его полководец – безжалостный генерал Айвор Джавер – совершил внезапный рейд, дерзко отрезав северные территории Парфагона. Мутанты собирались полностью опустошить эти земли. Кроме того, имелась надежда, что беспрецедентная по жесткости операция обескровит короля Альберта Третьего, и его королевство окажется под угрозой поражения.

Посовещавшись, взрослые все же решили оставаться на месте и попытаться максимально обезопасить себя на случай, если мутанты войдут в селение. Было решено прятаться в этом же погребе, поскольку он находился в единственном кирпичном строении, принадлежащем знаменитому на всю округу кузнецу Максу Ланку. Последний, судя по всему, поддался общей панике и бежал в неизвестном направлении. Другие дома выбирать не стоило, ибо армия генерала Джавера всегда дотла сжигала покоренные земли. Этот двухэтажный кирпичный дом они тоже разрушат, но зато был шанс, что в погребе им удастся выжить и потом выбраться. Кроме того, смрад подгнивших овощей мог защитить их от чуткого обоняния мутантов, с помощью которого они легко выискивали своих жертв.

Пока еще оставалось время, следовало тщательно подготовиться к приходу врага – нужно было сделать так, чтобы у мутантов не оставалось никаких причин задерживаться в этом небольшом селении. По слухам, для этого следовало уничтожить все, что могло представлять для арогдорцев интерес. Мужчины вылезли из погреба и отправились поджигать окрестные дома. Перед каждым поджогом они выпускали из загонов и амбаров скот и птицу – в надежде, что хоть кого-нибудь потом удастся найти.

Женщины тем временем занялись более насущными проблемами. Например, следовало найти много одежды и одеял, чтобы не околеть за ночь в холодном подземелье, собрать как можно больше еды, воды и свечей. А поскольку селение было весьма зажиточным, этого добра было предостаточно практически в каждом жилище. В итоге, собрав все необходимое в большие мешки, женщины вернулись в дом кузнеца, когда тусклое солнце уже садилось. Однако на улице не темнело – небольшие улочки освещались пламенем горевших домов. Свиньи, коровы, лошади, овцы, кролики и куры разбегались во все стороны. Лишь некоторые из них не понимали, куда бежать, и потому оставались на безопасном расстоянии от полыхающих, но привычных для них загонов.

Женщины вошли в кухню, освещаемую огненным заревом сквозь синий тюль на окне. Они увидели квадратный стол по центру, кирпичную печь с толстой трубой и добротные шкафы с деревянными дверцами. На полках были аккуратно составлены чугунные сковороды, глиняные горшки, деревянные кружки, половники и прочая кухонная утварь. Подойдя к погребу у стола и заглянув вниз, они с ужасом поняли, что ни Томаса, ни Ирэн там нет. Не нашли их и в доме. Выйдя на улицу, ткачиха попыталась окликнуть детей по имени, но внезапно откуда-то сбоку выскочил плотник, зажал ей руками рот и повалил на землю. Вместе с отцом Томаса они ползком потащили ее по земле в дом. Там они точно так же поступили со второй женщиной. Та пыталась закричать и вырваться, но крепкие руки мужа изо всех сил сдерживали ее отчаянные попытки и тянули в сторону погреба.

Затащив рыдающих женщин вниз, мужчины туда же кинули и их мешки с провизией. Быстро сообразив, что детей нет на месте, охотник шепнул старому плотнику:

– Лезь вниз и будь с ними. Я найду детей.

– Сам только не попадись!

Используя все свои навыки, мужчина где ползком, где на корточках бесшумно покинул дом и обошел ближайшую территорию по периметру. Однако он был вынужден срочно возвращаться в погреб, ибо чуткие мутанты замелькали в соседних дворах. Со слезами на глазах и в полном отчаянии он постучал в дверцу погреба и живо ввалился вниз, как только ее открыли. Его жена не теряла надежды до последнего, но, увидев растерянного мужа, лишь крепко прижалась к нему и еще сильнее зарыдала.

Незадолго до этих событий Томас, лежавший в полудреме, заметил, что Ирэн зашевелилась и отошла от него. Сначала он не придал этому значения, но вскоре полная тишина его озадачила. Открыв глаза, он обнаружил, что находится в погребе совершенно один, и потому тут же выбрался наружу. Сестренка уже целую неделю буквально не отходила от своего щенка, и поэтому Томас хорошо знал, где ее искать.

Он догнал Ирэн у калитки их двора, где она с раскрытым ртом смотрела, как полыхает и потрескивает в ярком пламени родной дом.

– Песик!

– Почему ты ушла?

– Мне нужен Пузанчик!

– Он убежал, или его забрали соседи. Пойдем обратно!

– Плавда?

– С ним все хорошо.

– А кукла?

Деревянная игрушка в платье из мешковины одиноко лежала на крыльце, которое вот-вот должно было заполыхать.

– За мной, быстро! – скомандовал Томас, схватив Ирэн за руку, но та упрямо стояла на своем.

– Кукла! Ей больно!

– Сестричка, любимая, я тебе потом другую куклу сделаю, – почти со слезами умолял ее брат. – Пойдем!

Но девочка, не понимая происходящего, напрочь отказывалась идти, с пронзительным визгом цепляясь за плетеную изгородь, так что оттуда попадали черепки и шкуры животных. Тогда Томас понял, что у него есть только один выход.

Несмотря на то что огонь уже подобрался к крыльцу, мальчик осторожно подбежал к кукле и, схватив ее за ногу, вытащил из зева голодного пламени, слегка подпалив свои длинные волосы. Затем он вместе с довольной Ирэн поспешил к кирпичному дому.

Вдруг Томас заметил за полыхающими постройками странное движение на опушке леса, примыкавшей к селению с юга. Недолго думая, он толкнул сестру на заросшую обочину дороги и сам упал рядом. Сквозь траву и кусты оба они увидели то, что их сознание поначалу отказывалось воспринять. Это можно было сравнить с кошмарным сном, бредом сумасшедшего или больной фантазией. Однако это происходило по-настоящему, словно привычного мира больше не существовало, будто он – выдумка. Такой парализующий и даже потусторонний страх вызвал у впечатлительных ребятишек первый в жизни увиденный ими мутант.

Он выехал из густого леса верхом на мощном коне и остановился, разглядывая огненное зрелище и тщательно внюхиваясь в воздух. Во всполохах пламени хорошо просматривались его невероятные габариты и потрясающее телосложение. Он был почти в полтора раза выше обычного человека, а его загорелая курносая рожа хоть и сохранила человеческие черты, но больше походила на звериную морду. Такое впечатление создавали выдававшаяся вперед нижняя челюсть, массивные надбровные дуги и желтоватые клыки, торчащие над верхней губой. Огромное мускулистое тело с широченной грудной клеткой оказалось покрыто наростами в виде темных щитков поверх каждой из мышц. Эта броня являлась неотъемлемой частью его тела, так как сама росла на нем. При этом кожу между щитками покрывал короткий и такой же темный мех. Но больше всего детей поразили две пары мускулистых рук и длинные темные дреды на голове.

Из одежды на мутанте были лишь помятые кожаные сапоги и штаны, а также скрещенные на груди ремни, которые поддерживали торчавшие за спиной ножны меча и колчан для стрел. Массивный ремень держал ножны с двумя кинжалами, а на седле висели увесистый дубовый лук, чехлы разных размеров и набитые чем-то мешочки. Двумя нижними руками воин опирался на деревянную перекладину впереди себя, а верхние руки сжимали устрашающе длинный топор и слегка изогнутый меч с широким клинком и длинной рукоятью.

Оглядевшись, арогдорец решил подойти поближе к полыхающим домам. И тут Томас и Ирэн увидели, что он сидел вовсе не на коне-тяжеловозе, как им сначала показалось.

Если про мутантов они хотя бы уже слышали, то про этого зверя под необычно громоздким седлом они не знали ничего. С одной стороны, они видели, что это бесхвостое существо также имело некоторые узнаваемые черты. Взгляд у него был какой-то свой, человеческий, может быть, даже добрый. С другой стороны, оно было похоже на нечто среднее между буйволом и конем, только немного выше и массивнее за счет мышечной массы, полностью лишенной жира. Лоснящуюся кожу диковинного создания местами покрывали темные вьющиеся пряди, особенно на груди и животе. Его тело ничем не было покрыто, если не считать седла с прожженными тряпичными накладками красного цвета, свисавшими с боков и сзади. Его скулы играли на широченной челюсти, а с загорелой круглой хари, сморщенной от дыма, свисали две длинные косы. При этом его рукоподобные копыта смотрелись немного странно, ведь это был челоконь – человек, мутировавший в подобие коня.

– Говолила тебе: это не пауки!

– Молчи ты, – фыркнул Томас, зажав рот говорливой сестре, и на карачках потащил ее в укрытие.

Оказавшись в спасительном доме кузнеца Макса Ланка, они подползли к дверце погреба на кухне и тихо постучали в нее. Дверца тут же растворилась, и две пары мужских рук почти мгновенно затащили беглецов внутрь. Поддав детям крепких подзатыльников, взволнованные родители обняли их так крепко, как не делали этого никогда в жизни.

* * *

Мутанты Арогдора верхом на челоконях постепенно и осторожно заходили в опустевшее селение с разных сторон. Их было всего два небольших отряда – около двух дюжин. Но, учитывая чудовищную мощь каждого из них, этого было вполне достаточно для захвата и полного уничтожения небольшого городка. Если, конечно, в нем не несли службу отважные рыцари Парфагона.

В сопровождении четырех мутантов из леса выехал Айвор Джавер – полководец армии Арогдора, который лично руководил жестоким рейдом.

Внешне легендарный генерал был крупнее обычных мутантов и заметно выделялся среди них. Его можно было легко узнать по глубоко посаженным глазам, толстым черным дредам, стальному шлему с широкими витыми рогами, а также по кольчуге с блестящими стальными латами под приятной глазу алой накидкой. В остальном он был похож на других массивных мутантов с клыками, нарощенной темной броней, двумя парами рук и загорелыми мордами. Редкостная целеустремленность, помноженная на незаурядные умственные способности, сделала из него невероятно успешного полководца, которого уже долгие годы не удавалось устранить Парфагону.