Текст книги "Осколки"

Глава 6

Англия, 1925 г. – 192… г.

– Этого следовало ожидать! – Говард хлопнул ладонью по столу. – Я знал, что так и будет. Вот что, Ренинг, переведите деньги мадам Раженской, куда она просит. Это обязанность отдела внешних операций, вот и передайте Антону Раженскому, пусть этим займется лично.

Говард был зол. Но то, что он предполагал такое развитие событий, успокаивало. Неплохо иногда убедиться в правоте собственных умозаключений.

– Ренинг! – Мартин вскочил с кресла, и улыбка сползла с его губ. – Доложите о выводах по поводу наших инвестиций. Только не читайте мне весь доклад. Ограничьтесь перечислением тех предприятий, в которые не стоит вкладывать деньги.

Ренинг открыл папку.

– По оценке господина Шонье проблематичной считается винодельческая фирма в Ле-Блане.

– Это точно? – Сощурил глаза Говард.

У Ренинга перехватило дыхание. Он замялся. Настал тот момент, когда следовало точно угадать настроение президента. Одно неверное слово, и все, – карьера Ренинга могла оборваться!

– Видите ли…

– Не мямлите, Ренинг!

– Да, точно. – Ренинг закрыл глаза и замер.

Говард постучал по столу пальцами.

– Хорошо. Так тому и быть. Пусть Антон завтра же отправит отказ. А переводом денег сестры займется чуть позже.

– Когда же?

Говард оторвался от созерцания полировки своего стола и поднял взгляд на Ренинга.

– Я думаю, ему стоит сообщить об этом через… три дня! Это все, вы можете идти!

Ренинг лично отправился в Саутенд-он-Си. Его встретили Антон и Роберт.

– Вы должны сегодня же отправить отказ, – заявил он.

– Но необходимо аргументировать такое решение, – возразил Антон.

– Все аргументы тут! – Ренинг протянул Дейну папку. – Сделайте выписку и отправьте.

Когда он уехал, Роберт обратился к Антону.

– Что это значит? Эта фирма казалась наиболее выгодным объектом инвестирования.

– Не знаю. Ладно, раз здесь все подтверждено, – Антон указал на папку, – мы пошлем отказ.

Он закурил.

– Через пару недель я возьму отпуск. Алиса чувствует себя не очень хорошо в последнее время. Я проведу с ней четыре дня, а потом сам съезжу в Ле-Ман. Поговорю с Шонье, может, он прояснит ситуацию.

Через два дня пришло распоряжение Говарда о переводе денег Ольги Раженской. Антон был поражен. Все, кто находился в эти дни рядом с ним, наблюдали в этом человеке непростую внутреннюю борьбу. Алиса и Дейн пытались его разговорить, но безуспешно.

Антон знал теперь адрес сестры, и это лишь сильнее распаляло его желание ехать во Францию.

Алиса была расстроена. Все ее время было занято теми необходимыми заботами, которые всегда возникают у женщины, ожидающей ребенка. Чтобы жене не было слишком скучно, Антон попросил миссис Дортфал пожить у них некоторое время. Её присутствие отвлекло Алису от мрачных мыслей. Молли Дортфал сразу все взяла в свои руки. Она окружила Алису такой заботой и вниманием, что Антон мог не беспокоиться о жене. Женщины часами могли сидеть в спальне или в детской, которая уже была готова, и рассматривать пеленки, ползунки и детские игрушки, гадая, что понравится малышу, а что нет. Антон не принимал во всем этом никакого участия. Алиса хмурилась, а муж уже мыслями был во Франции.

– Нет, нет и нет! – Такой была первая реакция Алисы на решение Антона съездить во Францию. – Ты не должен туда ехать!

Потом она стала уговаривать его взять ее с собой.

– Тебе не пойдет на пользу морское путешествие, – отговаривал ее Антон. – Сейчас тебе нужно думать о другом!

– Я только и делаю, что целыми днями думаю об этом! Посмотри на меня, какой я стала!.. Толстой и некрасивой! – Она была готова разрыдаться.

– И совсем не толстой, а чуть полноватой. Тебе это даже идет.

– Не говори чепухи!

– Успокойся! Для меня ты самая красивая женщина в мире!

– Так возьми с собой эту самую красивую!

– Алиса, – устало твердил Антон, – я еду туда по делам.

– Да, и тратишь свой отпуск, вместо того, чтобы провести его с женой!

Такие споры кончались ничем. Алиса плакала, Антон уходил. В назначенный день он уехал, наказав миссис Дортфал строго следить за самочувствием жены.

Как только расстались, Алиса бросилась к телефону.

– Алиса! Рад слышать твой голос. Как твое самочувствие? – Голос Говарда излучал одну заботу.

– Зачем ты отпустил Антона? – Напрямик спросила Алиса.

– Как «зачем»?! Странный вопрос. Разве тебе не хочется побыть некоторое время с мужем?

– Но он уехал!

– Как уехал?! Куда?

– Во Францию.

Говард задумался.

– Завтра утром я приеду. – И он положил трубку.

Антон уехал во Францию. И он, Ричард Говард, сам дал ему для этого отпуск! Какая непростительная глупость…

В обед следующего дня Говард появился в доме Алисы. Не обращая внимания на приглашение отобедать, он взял Алису под руку и прошел с нею в кабинет Антона.

– Рассказывай. – Говард пододвинул кресло Алисе, а сам уселся за стол Антона.

Алиса рассказала, как Антон был удивлен распоряжением Говарда о переводе денег сестры; как был расстроен тем, что вынужден отказать в кредите какой-то французской компании, вследствие чего у него и появилась идея поездки во Францию.

– Почему меня никто не предупредил? – Строго спросил Говард.

Алиса удивленно посмотрела на него.

– Разве это что-то меняет?

– Меняет! – Вспылил Говард. – Прости. Мне не следовало кричать. Просто я должен знать, чем заняты сотрудники, и тем более руководители отделов МОЕГО банка!

– Что происходит, дядя? Ты что-то скрываешь от меня, и довольно давно. С того самого момента, как я дала согласие на брак с Антоном. У тебя с ним какие-то договоренности?

– Тебе кажется.

– Не лги мне!

– Как ты смеешь упрекать меня во лжи?! Я от тебя ничего не скрываю. Нет. Я просто оберегаю тебя от лишних потрясений. Твой муж… Он русский. И почти все мысли его связаны с этим.

– Что это значит?

– Что значит?! А значит вот что. Пока он здесь, вдали от своего брата и сестры, я, да и ты тоже, можем быть спокойны. Какие бы ни были у него мысли – это всего лишь мысли, не поступки и действия. Ты думаешь, я взял его на работу из-за его способностей?! Он способен, согласен. И это немаловажно. Но не из-за этого. И даже не из-за письма его отца. Капитал семьи Раженских – вот причина!

– Но… как же так?!

– А вот так! Пока Сергей и Антон не виделись, они думали друг о друге с предубеждением. Ссора? Да, ссора. Она была мне на руку. Сергей забрал свою часть, выделенную отцом в равных долях каждому из них. Ольга повторила этот шаг. Но большая часть капитала семьи Раженских осталась здесь. И Антон – старший в семье, – передал право на управление этими средствами, не малыми, прошу заметить, нашему банку. И пока я возглавляю этот банк, эти деньги принадлежат моему наследнику – твоему ребенку!

Алиса была поражена.

– И не смотри на меня так! Я ни кому, слышишь, ни кому не позволю поступить иначе!

– У моего ребенка и без этого будет достаточно хорошее наследство. У меня ведь тоже есть кое-какие средства. Не забывай об этом!

– Ничего я не забываю. Денег, дорогая, никогда не бывает много. Поверь мне.

Говард поднялся, считая разговор оконченным. Алиса осталась сидеть. В дверях Говард обернулся.

– Когда Антон приедет, скажи ему, что я хочу срочно с ним поговорить. И пойми, речь идет о будущем твоего ребенка. Антон русский, но его ребенок – нашей крови!

* * *

Франция.

В этот раз Шонье был рад приезду Антона. Угостил хорошим вином и поинтересовался, по какому поводу Раженский посетил его фирму. Антон в двух словах поведал о причине. Шонье был возмущен, он тут же вызвал Солова.

– Юрий Михайлович, поведайте мсье Раженскому о заключении, которое мы составили по поводу фирмы в Ле-Блане.

– Все указано в отчете.

– Я понимаю, – раздраженно заметил Шонье, – но мсье Раженский желает услышать это лично от нас!

– После того, как я побывал в Ле-Блане и все увидел своими глазами, я последовал в Париж, к мсье Жаку Дешортану. Он подтвердил свое согласие сотрудничать с Сергеем Раженским…

– Сергеем?! – Антон вскочил с места.

– Да, – невозмутимо продолжал Солов. – И на основе этого были сделаны выводы о рентабельности фирмы.

– Ну вот, видите! – Шонье улыбнулся.

– Сергей… – Антон не мог прийти в себя. Постепенно все становилось на свои места. И перевод денег Ольги, в том числе.

– Простите, кому вы передали документы в Париже?

Шонье посмотрел на Солова.

– Знаете, такой противный тип.

– Ренинг, Мартинг Ренинг. – Подсказал Солов.

– Да, именно ему.

– Ах, черт! – Антон заметался по кабинету. – Как побыстрее добраться до Ле-Блана?

Шонье взглянул на Юрия Михайловича.

– Мсье Солов составит вам компанию. Но прежде чем вы уедете, давайте поужинаем вместе.

– У меня, – предложил Солов.

Когда Антон и Солов вышли, Шонье покачал головой. Не понять этих русских. Вечно у них какие-то проблемы.

Второй раз Антон был удивлен, когда вошел в дом Солова. Анна Сергеевна так разволновалась при встрече, что даже всплакнула.

За ужином Шонье говорил с Юрием Михайловичем о текущих делах, а Антон слушал Анну Сергеевну. Ему было интересно все – и как Соровская встретилась в Париже с Сергеем и Ольгой, и о двух ее поездках в Ле-Блан.

– Там восхитительно, Антон. Вам обязательно там понравится.

А Сергей… Сережка, который мечтал объездить весь мир, чьи мысли всегда были где-то далеко, – и вдруг предприниматель?! Владелец винодельческой фирмы?!

– Что тут удивительного? Насколько я знаю, сам князь Лев Сергеевич Голицын был не равнодушен к производству вина. Моя тетка не раз говорила мне о его знаменитой поездке в 1900 году на Парижскую всемирную выставку. Это был настоящий триумф Крымского вина.

– Да, но Сергей не князь Голицын.

– И, тем не менее, я уверена, у него еще будут победы. Вот Юрий Михайлович там бывал, не так ли дорогой?

– Ты о чем, милая?

– Я говорю о виноградниках Сергея.

– Вы должны это увидеть сами. Завтра же и поедем. Он организовал там большое дело.

При этих словах лицо Антона помрачнело. Он вспомнил, как сам подписал отказ.

«Ренинг. Значит, Мартин Ренинг.»

* * *

Сергей, предупрежденный телефонным звонком Солова, встретил их в Туре. Он сдержанно поздоровался с братом, осведомился о здоровье его жены. Антон смутился. Оказалось, брат был больше знаком с его жизнью, нежели он знал о брате. Это упущение Антон решил восполнить как можно скорее и всю дорогу до Ле-Блана расспрашивал Сергея. Сергей отвечал коротко и сдержанно. Вскоре разговор угас.

Солов, не сказавший за всю дорогу ни слова, с интересом наблюдал за братьями. Он не понимал отчуждение Сергея, но делать выводы не спешил. Отказ в кредите? Это только бизнес.

Однажды жизнь свела его с этими людьми в Севастополе, боже, как давно это было! Кажется, вечность прошла. Меньше, чем в десять лет, уместилась целая эпоха. И кто знает, что произошло в душах этих людей…

Ольга не разделяла настроений Сергея. Она сразу с порога кинулась в объятия Антона.

– Бог мой, как ты возмужал! Сергей, посмотри на него, какой франт! Ну, теперь мы вместе, наконец-то!

Катрин подала руку Антону. Он поднес ее ладонь к губам. Стоявший позади Жерар хмыкнул, и все поспешили в дом. На пороге Антон взял Сергея за руку.

– Нам надо поговорить.

– Не сейчас.

– Нет, именно сейчас!

Сергей пожал плечами.

– Что ж, поднимемся в мой кабинет.

Они прошли на второй этаж.

Плотно закрыв дверь кабинета, Сергей уселся за стол. На брата он не смотрел.

– Скажи, почему ты никогда не сообщал о себе? – Начал Антон.

– Я не знал…

– Это не правда. Ты знал, что я работаю в «Саутенд-Банк»!

– Что ты хочешь?! – Вскипел Сергей. – Чтобы я просил у тебя прощение?! И не подумаю! Я даже весть о смерти отца получил не из твоих рук! Понимаешь, не от тебя!

– Но я же не знал!

– А что ты знал? Ты хоть раз поинтересовался, где мы, что с нами? Нет, ты делал карьеру в банке!

– Да я… – начал было Антон, но оборвал себя. Он вдруг увидел перед собою совершенно чужого, незнакомого человека, обремененного какими-то сомнениями, подозрениями, загнанного в угол собственным недоверием. – Да, я делал карьеру. Я работал день и ночь и не тратил время в пустых поездках по Европе! Я исполнял волю отца!

– Это ты тоже называешь волей отца?! – Сергей схватил лист бумаги со стола и протянул его Антону.

Не было нужды гадать, что это. Антон сразу узнал собственную подпись.

– Это можно объяснить.

– Тут нечего объяснять. – Сергей направился к дверям. – Я не хочу с тобой говорить на эту тему.

Он хлопнул дверью. Антон сжал виски руками и перевел дух. Не так он представлял себе встречу с братом.

За ужином оба хранили молчание. Разговаривали лишь Жерар с Соловым, да Ольга с Катрин. Все чувствовали, что между братьями что-то произошло. Юрий Михайлович мог предполагать, о чем говорили братья, но чтобы между ними была ссора… Нет, увольте!

Катрин обратилась к Антону:

– Вы живете в Англии? Это правда, что в Лондоне всегда сыро?

Антон встрепенулся, прогнал мрачные мысли.

– Я живу не в Лондоне, но часто там бываю. Там не так дождливо и туманно, как принято считать.

– Твоя жена… – попробовала поддержать разговор Ольга. – Кто она?

– Алиса?! Она… очень хорошая. Она племянница Говарда, президента банка.

– Ого, ты слышишь, Сергей, Антон времени даром не терял. Она красива? Она должна быть красивой, я не могу представить рядом с тобою некрасивую женщину.

– Она очень красива. И когда я познакомлю вас, вы сразу понравитесь друг другу.

Сергей вдруг встал из-за стола.

– Извините… Жерар, можно тебя на минуту. Прошу простить, но я вспомнил об одном деле.

Он направился к дверям гостиной. Жерар поспешил за ним. Ольга с огорчением смотрела вслед брату.

– Я прошу извинить его. Надеюсь, у него серьезные причины.

– Ну что вы, Ольга Петровна, – поспешил успокоить ее Солов. – Мы здесь все давно друг друга знаем. Так что ваши извинения абсолютно излишни.

Ольга благодарно взглянула на него, перевела взгляд на Антона.

– Антон, прости его, – повторила она.

Антон встал.

– Я выйду. – Он отвел взгляд от сестры. – У вас здесь как-то жарковато.

Он выскочил из комнаты, хлопнув дверью. Пока спускался вниз, сильно дернул галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Им не понравился мой ужин, – пролепетала Ольга, вздрогнув от стука двери.

Катрин обняла ее за плечи.

– Ну что ты!

– Да, да, я знаю. Так всегда бывает, когда они вместе. Мы столько не виделись, а тут… – Она разрыдалась.

Антон провел два дня в доме брата. Его отношения с Сергеем не только не наладились, но переросли в открытый конфликт. Поводом тому послужил безобидный, на первый взгляд, случай. Антон пригласил Катрин на прогулку, просил показать ему владения брата. Катрин с охотой согласилась. Они взяли лошадей и ускакали.

Сергей, узнав об этом, был в ярости.

– Как он смеет?! Приехать в мой дом и флиртовать с Катрин!

Тут не выдержала Ольга.

– А что тут такого? Катрин тебе не жена, не невеста! – Ее слова больно укололи Сергея.

– Зато он женат, – процедил он сквозь зубы и бросился к машине.

– Сергей, стой! Я не это хотела сказать! – Опомнилась Ольга.

Но мотор уже ревел, Сергей дернул рычаг передач, и машина рванулась вперед.

Солов, выбежавший на крик Ольги, ничего не успел сделать. Машина выехала за ворота.

– Господи, что теперь будет? – Ольга в растерянности сидела на крыльце.

Сергей был зол. Он давил на газ, не уделяя особого внимания дороге. Выехав на берег Креза, он остановил машину, схватил голову руками и закричал. Его мысли метались, дрожь овладела руками, крик его перешел в хрип.

Почему?! – вопрос, вставший перед ним в этот момент. Всю жизнь он стремился быть свободным. Свободным от всего. Но простая ревность, страшное и мерзкое чувство, оказалась сильнее.

Степень свободы определяется оценкой, основанной на свободе морали. Но мораль – это всегда рамки. Жесткие рамки жизни.

Почему человек не свободен от собственных чувств?! Почему его жизнь связана моралью? Любой поступок обсасывается ею, и после на него вешается ярлык – одобрение или всеобщее порицание. Это свобода?!

Нет абсолютной свободы. Есть лишь выбор.

Даже саму жизнь человеческую мораль готова оценить! Но к чему? Зачем оценивать то, что бесценно… Господи, где ты? Почему мы, грешные, во власти злобы своей творим мерзости?!

Сергей не был удивлен своей ревностью. Он отдал ей всю свою душу, словно испил чашу горького отравленного вина. И теперь, как бы со стороны, смотрел, как ядовитые потоки топят его разум.

Всю свою жизнь он пытался изменить все, что внутри него и вне. Были удачи и поражения. Познанное им терпело переоценки, изменения и дополнения. Но бог…

Бог, допустивший смерть отца, допустивший уничтожение отечества, разлучивший его с братом, которого он ненавидел сейчас всем сердцем своим. Что сделал этот бог, чтобы не допустить подобного?!

Создав однажды, господь больше не приложит руки к творению своему. И истины его вечны. А ТО, ЧТО ВЕЧНО, ДЛЯ ТЕХ, КТО ВЕЧНОСТИ НЕ ЗНАЕТ, ВСЕ РАВНО, ЧТО МЕРТВО…

Вот он, символ отречения, черная бездна свободы! Вот он, безумный вопль страха, рожденный непониманием!

Истины бога не есть истины человека!

Мороз пробежал по коже Сергея. Ярость душила его. Он включил зажигание, крутанул руль и надавил на газ.

Сергей нагнал их недалеко от завода, там, где заканчивались виноградные поля. Как только он увидел их, его словно холодом обдало. Они шли пешком, ведя коней в поводу, о чем-то говорили. Иногда Антон брал Катрин за руку. Она смеялась.

Сергей остановил машину около них. Антон побледнел. С первых же слов разгорелся скандал. Сергей накричал на Катрин, она густо покраснела и отвесила ему пощечину. Сергей замахнулся, чтобы ударить Антона, но рука брата предотвратила удар. Катрин вскочила в седло, хлестнула коня и умчалась. Сергей схватил брата за лацкан. Тряс его и что-то кричал. Антон оттолкнул его. Сергей упал. Брат бросился к нему и протянул руку. Но Сергей, ругаясь, осыпая всех и вся проклятиями, оттолкнул руку Антона. Сам вскочил на ноги. Бросив на Антона взгляд, полный злобы и ярости, он кинулся к машине.

Антон попытался его остановить, извинялся. Сергей не слушал.

Когда машина скрылась за поворотом, Антон вскочил на лошадь и поскакал вслед. Но где там! Лишь отдаленный гул двигателя говорил Антону, в какую сторону мчался Сергей. А через десять минут он услышал глухой взрыв и сердце его замерло. Он пришпорил лошадь.

* * *

Машина Сергея обгорела. Когда примчался Антон, все уже было кончено. Около останков машины суетились какие-то люди. Среди них Антон узнал Жерара. Тот метался между искореженным остовом машины и сером плащом, прикрывающим что-то в метрах двадцати от дороги.

Антон соскочил с коня и медленно, не веря в то, что видит, пошел к нему.

– Я сколько раз говорил ему, не гоняйте так, мсье, но он не слушал. – Жерар бросился навстречу.

Антон приподнял плащ. Лицо Сергея, все в крови, застыло в какой-то невообразимой маске боли и отчаяния.

– Он… мертв? – Ноги Антона подкосились.

Жерар подхватил его.

– Он не вписался в поворот и на всей скорости врезался в угол, вон там, видите, где осыпались кирпичи. От удара его выбросило из машины. Я все видел, побежал… думал, жив. А машина взорвалась! Боже… как нелепо. Когда я подбежал, он еще дышал. Я отнес его в сторону, вызвал врача… поздно!.. Через несколько минут он умер.

Жерар отвернулся, вытер слезы. Достал дрожащими руками сигареты. Предложил Антону.

Так они и сидели возле тела Сергея, пока не подошли люди с носилками. Тело Сергея подняли, уложили на носилки и унесли. А Жерар и Антон все сидели. Затянувшись дымком, уняв дрожь в голосе, Жерар продолжил:

– Он звал вас. Видимо, кричал, но это был хрип. Кровь горлом шла… А еще сказал: – «если он не помогает тебе, то…»

– То?

– Все. Больше ничего. Это было последнее.

Антон положил свою руку на широкую ладонь Жерара.

– Вы хорошо к нему относились.

– Его все здесь любили. Что теперь будет?!

– Не знаю. – Антон поднялся. – Как я скажу об этом Ольге?

– А что я скажу Катрин? – Прошептал Жерар.

Что имел в виду Сергей, говоря свои последние слова? Антон думал об этом всю дорогу до дома. Может, в последний миг, когда он обрел наивысшую свободу, когда не зависишь ни от чего, и даже сама боль не имеет уже значения, Сергею открылось нечто, познать которое можно лишь в последнее мгновение на этой земле? Что это?!

«Если ОН не помогает тебе, то это еще не значит, что ОН умер. Вот когда ты перестаешь помогать ЕМУ и верить в НЕГО, тогда ОН действительно умирает…»

Последняя истина, апофеоз которой страшен: – «… И тогда ИМ должен стать ТЫ!»

Ольга держалась достойно. Ее лицо оставалось спокойным, словно мрамор, чья стойкость не подвластна ни времени, ни судьбе.

Катрин закрылась в комнате, никого не хотела видеть.

Когда в дом привезли тело Сергея, Ольга не выдержала, упала в обморок. Придя в себя, она встретилась взглядом с Антоном, наклонившимся над нею. Ольга схватила его за руку и, рыдая, стала кричать:

– Господи, ну зачем ты приехал?! Я так скучала без тебя, все эти годы. Но лучше бы ты не приезжал. Будь все проклято, Антон! Ну зачем… Скажи мне, – она заговорила быстро, ей не хватало дыхания, – скажи, почему мы уехали из России? Разве нам там было плохо?! Не говори, ничего не говори. Знаю, так хотел отец. Но подумай хоть раз, хотя бы один раз допусти, может, он ошибался?!

Ей стало дурно. Она оттолкнула Антона. Ее глаза расширились и безумно уставились в потолок.

– Вижу… Печать Каина на тебе! Уезжай!

Антон побледнел и отшатнулся.

– Я останусь на похороны.

– Нет! Христом прошу, уезжай!

* * *

По возвращении в Англию, у Антона состоялся крупный разговор с Говардом и Ренингом. Беседа ничего не меняла. Сергея не воскресить.

Алиса и Роберт, узнав обо всем, были полны сочувствия, но боль в душе Антона успокоить не могли. Он ограничил свои контакты с Говардом до минимума. С Ренингом вообще перестал говорить.

Незадолго до рождения ребенка Алисы, Говард убедил совет директоров и уволил Ренинга. На должность управляющего был назначен Роберт Дейн. То ли Мартин Ренинг действительно провернул какую-то финансовую аферу, как писали газеты в Саутенд-он-Си, то ли он служил постоянным укором совести Говарда, – трудно сказать. Скорее всего, – и то, и это имело место.

Алиса родила мальчика. Рождение ребенка вернуло былое равновесие в душу Антона. Он часто смотрел на сына, которого назвали совсем не английским именем Серж, (Говард был возмущен, но после телефонного разговора с Алисой унял свои претензии), и думал о том, какая судьба уготована этому юному созданию. Увидит ли он когда-нибудь землю своих предков?

Антон стал чаще думать о России в прошедшем времени. Такие мысли светлой грустью успокаивали его измученную душу.

Вскоре после рождения Сержа нашел свою избранницу и Роберт. Свадьбу сыграли в Саутенд-он-Си…

* * *

Ольга тяжело горевала по кончине брата. Печаль ее была двойной, – она потеряла сразу двух близких ей людей, Сергея и Антона.

Через два месяца после похорон, Катрин уехала в Париж, где навсегда затерялись ее следы.

Бремя по управлению производством в полной мере легло на плечи Жерара. На деньги Ольги он смог наладить линию розлива, контракт с Дешортаном был подписан. Для этого мсье Жак Дешортан лично приехал в Ле-Блан. Ольга подозревала, что Юрий Михайлович приложил к этому руки, и была ему благодарна.

Со временем Солов переехал в Ле-Блан на жительство. Открыл здесь филиал Ле-Манской конторы мсье Шонье. Анна Сергеевна последовала за ним. Именно ее присутствие вернуло Ольге силы. Они даже открыли в деревне школу, что стало целым событием! Теперь родителям не приходилось отправлять своих чад в Ле-Блан.

Через два года Ольга вышла замуж за того молодого человека из Тура, про которого однажды ее спросил Жерар. Он оказался владельцем двух гостиниц в Туре, что существенно поправляло дела на виноградниках.