Текст книги "Время дарить любовь. #любовь, или Невыдуманная история. На качелях между холмами"

– Да, наверное, ты права, – наконец-то согласился Зорин. – Я как-то об этом даже не задумывался. А ты молодчина, Вер, очень интересная версия. Я долго на эту тему думал, а вот об этом даже не догадался.

– Одна голова хорошо, а полторы лучше, – пошутила Верунья и рассмеялась.

– Это ты на кого намекаешь? – театрально нахмурил брови Сергей. – Хочешь сказать, что у меня полголовы?

– Ну не у меня же! – воскликнула девушка и, скорчив рожицу, начала убегать от парня.

Тот через несколько шагов нагнал ее, повернул, привлек к себе, обнял и поцеловал.

– Сережка, – оторвавшись от губ, прошептала Вера, – мне так хорошо с тобой, ты… такой…

Юноша не дал договорить Вере и снова прильнул к ее губам.

В тот вечер они долго бродили по городу, вспоминали свои первые школьные дни, первую учительницу, мечтали о будущем, строили планы на послешкольную жизнь.

8

Дед Пахом привык, что с четырех до шести вечера у него гостят двое – Верунья и Сергей. Пользуясь случаем, он просил девушку приготовить ему то салат, то вскипятить молоко, то пожарить картошки или яичницы – иными словами, сидеть спокойно не давал. Вера все это делала с удовольствием и даже, можно сказать, с вдохновением. Ей казалось, что она участвует в каком-то грандиозном празднике жизни. Когда она рассказала о своих чувствах Сергею, тот сразу согласился с нею:

– А так оно и есть, Вер! Выполнять просьбы и дарить радость такому человеку, как дед Пахом, это… не просто помощь, это соучастие в чем-то большем. Люди много спорят, что такое счастье и откуда появилось это красивое и емкое слово. А вот отсюда и появилось: счастье – то есть соучастие в чьей-то судьбе.

– Кстати, мы недавно обсуждали тему счастья дома с родителями, – сказала Верунья, – знаешь, как переводится это слово с древнегреческого?

– Интересные у вас темы, – улыбнулся Сергей.

– Папа у меня любит пофилософствовать! – сказала Вера.

– Так как слово переводится?

– В переводе с древнегреческого «счастье» – это судьба человека, которого оберегают боги. Люди верили: если человека охраняют боги, то он счастливый. А вот Аристотель считал, что счастье – это душа, живущая в добродетели. Добродетель в те времена считалась неотъемлемой частью счастья.

– Хорошо бы такое правило да в нашу жизнь! – грустно произнес Сергей. – Сейчас, к сожалению, много цинизма, всякого негатива. Почему я и не рассказываю никому о том, что тут делаю. Найдутся злые языки. Обязательно увидят в этом какую-то корысть. А ты знаешь, Вера, дед мне очень много военных историй рассказал…

– Твой? – спросила вера.

– Оба, – поправил сам себя Зорин, – и мой, и дед Пахом. У меня две толстые тетради с их рассказами.

– Дашь почитать? – тут же спросила Верка.

– Бесполезно, – махнул рукой Сергей, – ты там без меня ничего не разберешь, все на сокращениях, и почерк ужасный.

– И хорошо! – нашлась Верка. – Значит, будем вместе читать.

– Я думаю, окончу школу и напишу книгу, которую назову «Военные рассказы деда Пахома».

– Отличная идея, – поддержала Верка. – Но почему только деда Пахома, если там рассказы и твоего прадеда.

– Да какая разница! – улыбнулся Сергей. – Они для меня теперь как одно целое. Они и сами так всегда говорили. Я как-то в разговоре поправил своего прадеда, говорю, мол, а вот дед Пахом думает иначе… А мой прадед посмотрел на меня и, улыбнувшись, сказал: «Не может он думать иначе, сынок, мы с ним одно целое».

9

Как-то Сергей затемпературил, и Верунья настояла на том, что к деду Пахому она пойдет одна. На возражения Зорина девушка отвечала резонно:

– Нельзя тебе в таком состоянии идти к старику. Хочешь заразить деда? Ты чего? Ложись, пей свои лекарства и побольше воды, а я сама справлюсь, не волнуйся.

Сергей согласился с девушкой.

Вера осмелела до такой степени, что однажды прямо спросила у старика:

– Дед Пахом, а вы помните свою первую любовь?

Старик от неожиданности даже закашлялся, но, очень скоро справившись с растерянностью, ответил:

– Помню, дочка, конечно помню. Разве ее забудешь?

– Расскажите, пожалуйста, – попросила Верка и смущенно добавила: – Если вам нетрудно.

– Нетрудно, – ответил дед, – я, кстати, недавно вспоминал свою женушку!

– Так значит… – Вера раскрыла рот.

– Точно-точно, она была и первой, и последней моей любовью, – опередил старик. – Моя Танюшка, царство ей небесное, – он перекрестился. – Мы с ней даже золотую свадьбу сыграли, да и после нее еще вместе прожили почти десять лет.

– А где вы с ней познакомились? – спросила Вера.

– В школе! – ответил дед Пахом. – Первая любовь обычно в школе случается. Правда, не все умеют ее сохранить, но у нас вот так вышло. Терпеливая она была, очень терпеливая. Долго очень ждала…

– С войны? – уточнила Вера.

– Так точно! – ответил дед Пахом.

– Скажите, пожалуйста, – было заметно, что Вера волновалась, но все же ей не хотелось отступать, – а это правда, что со временем любовь проходит, остается привязанность, привычка, дескать…

– Никому не верь, дочка, – перебил старик, – если любовь прошла, значит, это была не любовь, а так… игра в любовь. Настоящая любовь не проходит. То, что не вечно, то не имеет права называться любовью.

– А что, по-вашему, такое любовь? – не унималась Верка. – Хочется услышать мнение мудрого человека.

– Мудрого? – язвительно спросил дед и рассмеялся: – А ты знаешь, что такое мудрость?

– Наверное, в первую очередь, жизненный опыт, – предположила девушка.

– Все гораздо проще, Ве́рушка, – ответил дед Пахом, – мудрость – это когда уже не считаешь себя умнее всех, а стараешься быть не глупее других.

Они оба начали смеяться, спустя некоторое время девушка повторила свой вопрос.

Старик ответил не сразу. Долго думал, Вере даже показалось, что он уснул. Но она терпеливо ждала, когда тот ответит. Наконец дед Пахом начал говорить:

– «Любовь» – понятие очень глубокое. В понятие любви входит очень много. Это и терпение, и умение прощать, способность забывать обиды, взаимное уважение. Без уважения друг друга никак, это, наверное, самое главное, без него любви не будет. Но, пожалуй, есть еще кое-что главнее: любовь – это когда ты любишь человека не только за то, что он красивый, умный, добрый, а любишь и его недостатки. Вот, если ты знаешь и любишь те недостатки, которые у него есть, значит, любишь по-настоящему.

– То есть вы считаете, что в человеке можно любить и его недостатки? – изумленно спросила Верунья.

– Не я так считаю, – поправил старик, – жизнь так учит. Понимаешь, в чем дело, людей-то без недостатков нет, ну а если и есть, то это такая редкость, что их и днем с огнем не сыщешь. И что же делать? Выискивать в человеке плохое? Долго ли с ним проживешь? Лучше махнуть на них, на эти недостатки, рукой и принять человека целиком, таким, какой он есть на самом деле. Вот это и будет настоящей любовью. У меня, кстати, был очень скверный характер. Наверное, контузия сказывалась. Если у меня что-то не получалось, я мог вымещать на жене, на близких свое плохое настроение. Танюша моя все с улыбкой терпела. Терпит-терпит, а потом говорит: «Ну ничего, дорогой Пахомушка. Я тебя люблю, даже когда ты сердишься». И она умела такие слова найти, что мое вредное настроение исчезало, а я быстро успокаивался, отрезвлялся и понимал, что выгляжу глупо и даже смешно. Вот так и жили. Я думаю, если бы не моя Татьяна Алексеевна, меня бы уже давно не было на этом свете. Большой души была женщина. Не могу говорить, что я ее «любил», потому что люблю по сей день…

10

Однажды, приближаясь к дому деда Пахома, ребята издалека заметили стоявшую у подъезда «неотложку».

– Что-то с Пахомычем, – с тревогой произнес Сергей, и они вместе с Веркой ускорили шаг.

Как назло, в доме не работал лифт, но ребята даже не заметили, как взлетели на девятый этаж. Дверь в квартиру была открытой. Внутри у порога стояла соседка и утирала слезы.

– Что случилось? – взволнованно спросил у нее Сергей.

– Пока не знаю, – помотала она в ответ головой. – Врачи у него там, никого не пускают.

Сергей взглянул на часы, было ровно четыре часа.

– Обещал ведь до ста лет прожить, – вздохнула Вера.

– Раз врачи у него, значит, жив, – криво улыбнулась соседка. – Наверное, сердечко прихватило, у него уже это бывало.

С четырех до шести новостей не было. Ровно в шесть из спальни деда Пахома вышел врач и виновато объявил:

– Увы, все когда-то уходят.

Домой Сергей и Вера шли молча. Наконец, Сергей сказал:

– А ты знаешь, Вер, не умерли они. Пока мы будем помнить их самих и их подвиги, они будут жить рядом с нами. Мы должны сделать все, чтобы они никогда не были забыты – ни нами, ни нашими детьми, ни нашими внуками, ни правнуками.

#любовь, или Невыдуманная история

Одноклассникам посвящаю

Не быть любимым – это всего лишь неудача, не любить – вот несчастье.

А. Камю.

От автора

Эта книга написана на основе реальных событий. Мне и придумывать-то почти ничего не пришлось. Я изменил лишь имена и фамилии и рассказал, как все было. Когда я слышу, что писать о любви пора уже прекращать – дескать, и так много о ней написано, все не перечесть, – я не соглашаюсь. Сколько на небе звезд, сколько на деревьях листьев, сколько песчинок в мире и капелек дождя! – все они разные и неповторимые. Так же и истории о любви – какие бы мы сходства ни пытались обнаружить, какие бы параллели ни проводили, какие бы ни выискивали повторы – все равно выйдет другая история. Нет одинаковой любви. Каждая новая история – это новый мир, новая музыка, новый свет и новое человеческое тепло. И ты, мой читатель, сейчас в этом убедишься. В путь! Только не забудь взять с собой любовь!

Глава 1

Даже неразделенная любовь делает человека счастливым, ибо не каждому дано испытать самое высокое и самое светлое чувство на свете. Если однажды душа услышала мелодию любви, она уже никогда ее не забудет.

Осень в тот год не сдавалась долго, иногда казалось, что зима и вовсе не наступит – подошел конец ноября, а на улице стояла самая настоящая весна: дни солнечные, теплые, яркие. Конечно, вся эта красота коварна: одеваться днем в зимние «доспехи» не хочется, а в осенних – по вечерам не очень-то и уютно.

Первой в классе из-за этого коварства пострадала Настя Широкова, она уже три дня не приходила в школу. Андрей Неверов твердо решил: если она и сегодня не придет, вечером отправится к ней домой. Чуда не произошло, Светка Лунько с утра объявила, что Настена раньше следующей недели в школе не появится, мол, сама лично заходила к ней домой – та лежит с температурой.

Усугубляло ситуацию то, что у Широковой не было аккаунтов в социальных сетях, а мобильный телефон, точнее его номер, она почему-то хранила, словно тайну за семью печатями. Лунько, конечно, знала номер ее телефона, но, ссылаясь на подругу, не разглашала его.

«Не зря одноклассницы называют ее белой вороной, – мысленно размышлял Андрей. – Она и впрямь как не от мира сего. Разве можно современной девушке не иметь страницы в социальной сети? Не важно какой, но…»

– Фома, ты куда? – удивленно спросил после уроков одноклассник, заметив, что Неверов направился в противоположную сторону от своего дома.

– Мне в торговый центр нужно зайти, – соврал Андрей.

– Может, и я с тобой? – предложил Борис.

– Нет, не надо, – махнул рукой Неверов, – иди домой, я хочу немного прогуляться…

– Все ясно, – ехидно произнес сосед-одноклассник и, ухмыльнувшись, язвительно добавил: – Ну, тогда «торговому центру» передавай пламенный привет!

Андрей хотел в ответ бросить ему что-нибудь грубое и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы выпалить, но неожиданно передумал. Резко отвернувшись, он зашагал в сторону дома, в котором жила одноклассница Настя Широкова.

Несложно догадаться, по какой причине Андрей получил прозвище «Фома», а случилось это не так давно – в прошлом учебном году к ним в класс после уроков как-то пришел священник, рассказывал об истории христианства, о вере, об атеистах, об ангелах, о Библии… Гость оказался очень интересным собеседником, совсем непохожим на школьных учителей. Ребята задавали ему вопросы, просили объяснить то одно, то другое, в общем, вместо запланированного часа беседа растянулась на все два с хвостиком. В самом конце встречи батюшка рассказал легенду о неверующем Фоме. Рассказчик еще не успел закончить, а в классе кто-то уже ляпнул: «У нас тоже свой Фома неверующий есть!» Все дружно рассмеялись, а после уроков Андрей Неверов отправился домой уже Фомой. На новое прозвище он не только не обижался, оно ему даже понравилось. Раньше как его только не называли – то Неверный, то Неверыч, однажды, отстаивая свои честь и достоинство, ему даже пришлось подраться с пацаном из параллельного класса, который придумал называть Андрюху Предателем. Тут, конечно, обзывальщика никто не поддержал, все знали, что Неверов на предательство не способен и что прозвище такое ни к селу ни к городу.

Андрей знал, когда прозвище кажется обидным, нужно просто не обращать на него внимания. Если реакции вообще никакой, обычно кличка держится неделю-другую, и о ней скоро начинают забывать. Какой интерес называть человека «мертвым» словом, если никто на него не реагирует? А вот если пацан или девчонка начинают вступать в спор, обижаться, угрожать, дерзить в ответ или придумывать ответные прозвища для обидчика – пиши пропало. Но самое несуразное и вредное, что можно в этом деле придумать, это подключить к решению проблемы своих родителей. Вот это уже совсем катастрофа. Если родители придут в школу и устроят «разборки», мол, кто тут смеет его чадо обзывать – ходить бедному человеку с обидной кличкой до получения аттестата, а может, и дольше. Между прочим, родители частенько оказывают своим детям медвежью услугу – то одноклассников своего ребенка воспитывают, то до хрипоты с учителями спорят о методах воспитания и преподавания, то директору пытаются навязать свое видение руководства школой. Все это впоследствии сказывается на взаимоотношениях и с однокашниками, и с учителями, и даже со школьным завхозом. Да-да, тот тоже в стороне не останется и найдет миллион поводов, как досадить ученику.

Школьные прозвища просто так не прилипают. Назови завтра кого-нибудь ни с того ни с сего, например, «табуреткой», никто и внимания не обратит, а ошибись всего лишь один раз в произношении этого слова, все – ходить тебе «табуреткой» до конца жизни. Так случилось с одной девчонкой. Отвечая на уроке, она ошиблась, перепутала местами буквы и произнесла роковое «тубаретка». Через месяц в школу пришла ее мама и попыталась убедить одноклассников не называть дочь таким обидным словом, но, в конце концов, визит родительницы закончился тем, что девочку перевели в другую школу.

За такими размышлениями Андрей и не заметил, как оказался у двери Широковых.

«Может, я зря пришел сюда? – мелькнуло в голове. – Наверняка выйдет кто-то из родителей. Что я скажу? Так, мол, и так, я Настин одноклассник, зовут меня Андрей. Нет, они-то меня знают, но… зачем я сюда приперся? Вот что в таких случаях говорить? Даже не знаю…»

Неверов в какой-то миг едва не развернулся и не стал спускаться вниз от двери, но потом все-таки набрал полные легкие воздуха, резко выдохнул и нажал на кнопку звонка.

«А-а! Будь что будет!» – мысленно произнес парень.

– Кто там? – раздался хриплый голос за дверью.

– Моя фамилия Неверов, – громко ответил Андрей, – я одноклассник Насти, вашей дочери…

Дверь отворилась, на пороге стояла Анастасия и улыбалась. Андрей от неожиданности обомлел и не мог выдавить из себя ни слова.

– Пояснение насчет дочери, Андрюша, можно было опустить, – улыбнулась девчонка, – у нас ведь тут других Насть нет.

– Извини… я это… ну, понимаешь… – Неверов почувствовал, как у него по спине скатилось несколько капель пота.

– Да ладно тебе, не извиняйся, – улыбаясь, сказала Настя. – Зайдешь?

– Да-да, – закивал Андрей и переступил через порог.

В классе в школьной одежде Настя была для него красавицей и самим совершенством, а дома, в халате до пят и накинутой поверх него стеганой безрукавке, это была и вовсе настоящая сказочная принцесса. Прямой нос, широко поставленные большие глаза, длинные ресницы делали девушку неповторимой, пересохшие губы и небрежно заправленные волосы придавали ей романтический вид. Сердце Андрея, казалось, сейчас выпрыгнет, он даже представить себе не мог, что будет так волноваться. Настя, конечно, заметила смущение одноклассника и тихо сказала:

– По идее, я не должна тебя впускать. Грипп у меня…

– А у меня прививка, – соврал Андрей.

В этот миг он готов был принять на себя все самые страшные болезни в мире. Подумаешь, какой-то там грипп! Главное – вот она, девчонка, без которой в последнее время ему и жить не хочется, стоит перед ним и улыбается.

– Ну смотри, – шутливо погрозила пальцем Анастасия. – Я предупредила. Андрюш, только я долго не смогу общаться, если хочешь, проходи на кухню, сделай себе чай или кофе.

– Спасибо, Насть, – застеснялся парень. – Да я ненадолго. Просто проведать… повидать. Как ты?

– Да как? Вот видишь! – девчонка, поправив безрукавку, поежилась и тяжело вздохнула.

– Ты одна дома? – опомнился парень.

– Ну да, родители на работе.

– Не страшно? – неожиданно ляпнул Андрей.

– А чего мне тут бояться? – усмехнулась Анастасия и кивнула в сторону выхода. – Вон, видишь, какая дверь? Я тут как в крепости.

– Да, – согласился Андрей и похлопал по массивной двери. – А я, когда маленький был и оставался один в квартире, о двери даже не думал, мне все время казалось, что кто-то может проникнуть сквозь стены. Мультиков насмотрелся…

– Это у всех, наверное, бывает, – закивала Настя. Но что поделаешь – нужно учиться преодолевать страхи.

– У меня сестра Ксюха, ей шесть лет, та даже на минуту одна не останется, – сказал Андрей. – Иду мусор выносить, она за мной.

– У тебя сестра есть? – удивленно спросила Настя.

– Не только, – улыбнулся Неверов, – и брат, пять лет.

– Здорово! – Настя всплеснула руками. – Как его зовут?

– Кирилл!

– Повезло тебе, – вздохнула Настя. – А я мечтаю иметь младшего братика или сестричку. А лучше сразу обоих, я бы о них заботилась, а с сестрой в куклы играла бы. Так скучаю…

– Скучаешь? – рассмеялся Андрей. – Так играй, кто тебе запрещает?

– Ну неудобно же, – Настя смешно пожала плечами и развела руки в стороны, – в пятнадцать лет в куклы играть. Подруги узнают, засмеют…

– Да они сами, наверное, играют, – предположил Андрей, – только все скрывают.

– Может, и так, – согласилась Настя. – Мама мне недавно призналась, что она до сих пор по куклам скучает, хотя ей скоро исполнится сорок лет. Вот такие мы, девочки.

– Насть, – Андрей неожиданно сменил тему, – так ты уже решила, что дальше с учебой? Остаешься? Или…

– Скорее всего «или», – вздохнула девушка. – Собираюсь поступать в театральную школу Олега Табакова. Это единственный театральный колледж, куда можно поступить после девятого класса. Скоро пойду на предварительный просмотр.

– Все-таки решила в театральный?

– Да, – закивала Настя, – это мое. Сколько себя помню, столько и мечтаю стать актрисой. А ты что решил?

– Думаю. Хотя…

– Да ладно тебе, – махнула рукой Настя, – говори уже.

– Тебе скажу, – ответил Андрей, – только, пожалуйста, никому не рассказывай. Это пока моя тайна.

– Ой, – испуганно воскликнула девушка, – тогда лучше не говори.

– Не умеешь хранить тайны? – хмыкнул Андрей.

– Умею, – ответила Настя, – но все равно переживаю.

– Ничего страшного. Это такая тайна, можно сказать, понарошку.

– Ну тогда говори, – согласилась Настя.

Андрей откашлялся в кулак и после непродолжительной паузы сказал:

– Я в мореходку решил поступать.

– Ты хочешь стать моряком? – удивилась Настя.

– Да, а что тут такого? Странно?

– Наоборот, – воскликнула девушка, – это дико романтично! А почему вдруг моряком?

– Не знаю, – пожал плечами юноша. – Нравится профессия.

– Любишь море? – спросила Настя.

– Да кто же его не любит? – усмехнулся Андрей.

– Любить-то любят, может, и все, да не все в моряки идут, – пошутила Настя.

– В общем, пока раздумываю, – сказал Андрей. – Время еще до весны есть, посмотрим…

– Ох, Андрюш, – перебила Настя, – заболталась я с тобой. У меня, между прочим, постельный режим.

– Ну, еще пять минут, – взмолился гость. – Может, стульчик? Присядешь?

– Нет-нет-нет, что ты, – замахала руками девушка, – постою. Я уже на эти стулья, диваны, кровати смотреть не могу. Так хочется пройтись по улице, но доктор сказал, что могут быть осложнения.

– Да, с гриппом шутить нельзя, – кивнул Андрей. – Лучше уж потерпи.

– Терплю, что делать…

«Ну, решайся, – мысленно промолвил Андрей. – Решайся, Андрюха! Сейчас или никогда!»

– Ладно, Настя, пойду я, ты все-таки ложись… Ты знаешь, Настен, я… Ну, в общем, ты прости меня, может, не совсем вовремя, но… Мне надо тебе кое-что сказать… Можно?

– Говори! – Настя насторожилась и добавила: – Говорил, говорил, а теперь спрашиваешь.

– Настя, я тебя люблю… – выпалил Андрей.

– Ой, – вырвалось у девушки, она покраснела и прикрыла рот ладонью.

– …и хочу, чтобы ты стала моей девушкой! – добавил Андрей.

– Мне нужно подумать, – после непродолжительной паузы ответила Настя.

– То есть сейчас ты дать ответ не можешь? – нахмурился Андрей.

– Ну, Андрюш, понимаешь… Это так неожиданно…

– Понимаю, Настя, все понимаю. Извини, что побеспокоил, я пойду.

– Ну ты чего? – спросила Настя. – Расстроился, что ли? Просто ты застал меня своим вопросом врасплох. Я… ну, в общем… Я вернусь в школу, и там поговорим. Хорошо?

– Хорошо, – улыбнулся Андрей.

– Спасибо, – Настя тронула парня за руку. – Я подумаю и дам тебе ответ.

– Ладно, выздоравливай поскорее, – пожелал Андрей.

– Хорошо, – улыбнулась Настя, – я постараюсь. – В какой-то момент ей захотелось поправиться и тут же согласиться с предложением Неверова, но девушка не решилась.

Пройдет несколько дней, и Настя будет жалеть об этой нерешительности, но то, что произошло потом… Впрочем, не будем забегать вперед.

Андрей шагал по улице и «перематывал» в голове происшедшее. Он даже не мог вспомнить, сказал он Насте «до свидания» или нет. В конце концов, это не так уж и важно, главное сегодня было сказано.

«Интересно, как она поведет себя в школе? Изменит ко мне свое отношение или так и будет называть по фамилии? Ладно, посмотрим, теперь она знает о моих чувствах, не думаю, что побежит подружкам хвастаться. Настена не такая, как все. Она совсем другая. Или мне кажется? Нет, точно, не кажется. Вообще, с этой любовью бывает много проблем. Вон Сема из восьмого «Б» признался девчонке в любви, а та осмеяла его на всю школу, рассказала подругам, те давай в него пальцем тыкать. Ну, сказал тебе пацан, что тебя любит, и что здесь такого? Не нравится он тебе, скажи и забудь. Так нет же, нужно подружкам рассказать, да еще наврать с три короба, ходить хихикать, подначивать. Семка, правда, молодец, не стал делать из этого трагедии. Взял и на весь класс объявил: послушайте, други, да, я любил Наташку, а она оказалась сплетницей и вруньей, теперь вот не люблю – разлюбил! Наташка от такого поворота чуть в обморок не упала, теперь не над Семеном все смеются, а над ней. И чего добилась, дуреха? Мне, между прочим, в прошлом году тоже девчонка в любви призналась, так я никому ни слова, даже Эрику, другу своему, ничего не сказал. На всякий случай. Девчонка та мне не нравилась, но обижать мне ее совсем не хотелось. После уроков прогулялись с ней, я ей объяснил, мол, так и так, она все поняла. Мы с ней теперь дружим в «ВКонтакте». Социальные сети – удобная штука. Там можно дружить с кем угодно. Правда, мне не очень нравится слово «друг» применительно к Интернету. Бах! – и ты уже друг. Тут нужно было придумать какое-нибудь другое слово, например, «приятель» или что-то вроде того. Все-таки слово «друг» – это нечто такое, высокое, что ли. Впрочем, все все понимают, что это не дружба, а такая игра в нее…»

Дома мама сразу обратила внимание, что Андрей весь сияет.

– Ну, давай, хвались скорее, – предложила мама.

– Чем? – вздернул брови сын. – Чем хвалиться?

– Хорошей новостью, – улыбнулась Анна Андреевна и нежно потрепала сына за волосы.

– Да все как обычно, мам! – смутился сын. – Пока о хороших новостях говорить рано.

– Ну да, – рассмеялась мама, – так я тебе и поверила. «Обычно» ты приходишь из школы как бука. Ничего у тебя не спроси, ты устал, ты наговорился, ты…

– Мама, – взмолился сын, – ну хватит сочинять. Бывает, но сегодня… просто сегодня не устал.

– Ну и хорошо, – мама свернула разговор. – Садись обедать.

«Нашел кого обмануть! Мама тебя насквозь видит. Хотя, собственно, чему ты радуешься? Тебе Настя ответила взаимностью? Сказала, что любит тебя? Вот ты придурок, Андрюха! Ходит светится, а завтра Настя придет в школу и скажет: я не могу тебя полюбить, потому что люблю другого. Как ты девчонке объяснял, которая тебе в любви призналась? Точно так же и Настя может поступить…»

– Ну вот, – всплеснула руками мать, – только порадовалась за него, а он снова мрачнее тучи сидит.

– Мам, – нахмурился Андрей, – прекрати.

– Хорошо-хорошо, не обращай внимания. Для меня выходной день, словно наказание. Дома никого нет – ни тебя, ни Ксюши с Кириллом, скучаю… Приятного аппетита!

Андрей наспех перекусил, поблагодарил мать за вкусный обед, подошел к ней, обнял и прошептал:

– Прости, мамуль, сам не знаю, какой-то дерганый в последнее время стал.

– Береги себя, малыш, – ласково ответила мама и поцеловала сына.

Извинившись перед матерью за резкость, Андрей ушел в свою комнату.

Не прошло и получаса, как в дверь постучала мама.

– Андрюша, мне срочно нужно уехать на работу, забери ребят из садика.

– А что случилось? – тревожно спросил Андрей.

– Ничего не случилось, – ответила мама. – Завтра какая-то серьезная проверка намечается, Владимир Константинович Белозеров собирает всех на совещание, ему звонили из центрального офиса.

– Но у тебя же выходной, – насупился Андрей.

– Сколько раз я тебе говорила, выходной у нас у всех условный, – улыбнулась Анна Андреевна, – после проверки отдохнем, шеф обычно дает отгулы.

– Бюрократы вы там все! – съязвил сын. – Как там у Маяковского? «Прозаседавшиеся».

– А куда без бюрократии? – развела руками мать. – Без нее тоже нельзя, если бы не бюрократия, мы бы до сих пор в пещерах жили.

– Ой-ой-ой! – усмехнулся сын. – Еще скажи, бюрократия спасет этот мир!

– И скажу! – подтвердила мама. – Ладно, я побежала. Смотри не забудь о детях, а то как занырнешь в свой Интернет…

– Мама, – перебил Андрей, – давай без нотаций. Не забуду! У меня напоминатель для этого есть.

– Впрочем, можешь уже сейчас идти, – Анна Андреевна постучала указательным пальцем по часам на руке, – тихий час закончился, они полдничают. В самый раз.

– Еще два часа есть, – возразил сын. – Зачем раньше забирать? Пусть погуляют.

– Лучше бы ты с ними погулял, – сказала мама, – все-таки старший брат. И им интереснее будет.

– Хорошо, – согласился Андрей, – минут через двадцать пойду.

– Вот и молодец, – похвалила мама. – Ужин на плите, я, наверное, сегодня буду поздно. Если до девяти не вернусь, помой детей и уложи спать.

– Мам! – ухмыльнулся Андрей. – Ты без инструкций не можешь?

– Сынок, ну какие инструкции? Просто напоминаю.

– Зачем напоминать, если ты еще двадцать раз позвонишь? – рассмеялся Андрей.

– Ох и язва ты вырос, – сказала мама и затворила дверь.

– Есть в кого! – крикнул вслед Андрей.

Мать что-то ответила, но сын не расслышал. Он подошел к окну и увидел, как к подъезду подъехала иномарка. Через минуту в нее запрыгнула Анна Андреевна, хлопнула дверцей автомобиля, и машина скрылась за углом дома.

«Интересно, – подумал Андрей, – Владимир Константинович за всеми своими замами отправляет автомобиль? Или те на своих машинах добираются до офиса?»

В детском саду Андрея ждал «сюрприз».

– Жаль, что мама не пришла, – сетовала заведующая детским садом, – с Кирюшей нужно что-то делать.

– Что случилось? – спросил Андрей.

– Подрался, – ответила она, – и еще… еще говорил нехорошие слова.

– Что за слова? – удивился Андрей.

– Ну, молодой человек, – воскликнула женщина, – я не имею права вам их повторять, вы еще сами ребенок. Пусть завтра мама зайдет ко мне.

– Хорошо, – кивнул Андрей и направился вглубь детского сада, где играли дети.

По дороге домой все трое шли молча. Наконец, Андрей заговорил первым:

– Ну что, родственники, ничего не хотите мне сказать?

– Что было, то прошло! – взглянув на небо, ответила Ксюша, повторяя любимую фразу мамы.

– Ты прекращай мне тут философствовать! – нахмурился старший брат и, обращаясь к Кириллу, спросил: – Что ты тут за бои устраиваешь? Заведующая жаловалась.

Кирилл шел молча, глядя себе под ноги.

– Чего не отвечаешь? – повторил вопрос Андрей и остановился.

Дети тоже остановились. Андрей взял за подбородок брата и поднял голову, глаза того были полны слез. Не-ожиданно Андрею стало так жалко младшего брата, что он погладил его по голове и решил не устраивать разбора полетов.

– Не плачь, Кирюха, – весело сказал Андрей, – ты только ответь мне на один вопрос: ты защищался или нападал? Только честно.

– Защищался, – шмыгнув носом, ответил брат.

– А чего плачешь? – Андрей потрепал волосы Кириллу.

– Думал, ругать будешь! – буркнул Кирилл.

– Да чего я тебя буду ругать, если защищался! – рассмеялся Андрей.

Видя такой благополучный поворот в деле, в разговор вступила Ксюша:

– Этот Витя Толстиков ко всем пристает. Отбирает игрушки, толкается, обзывается. И все его боятся…

– А почему боятся? – перебил Андрей. – Он что, такой страшный?

– Да, страшный, – подтвердила сестра. – Он самый большой и наглый.

– Никакой он не страшный, – возразил Кирилл, – я его не боюсь.

– А раньше? – не унималась Ксюша. – Раньше разве не боялся? Забыл, как он у тебя мячик отобрал?

– Раньше я маленький был, – неожиданно заявил Кирюха, – а теперь вырос и перестал бояться.

Андрей не сдержался и рассмеялся. Кирилл остановился и с изумлением посмотрел на брата.

– Не веришь? – спросил он у старшего брата.

– Верю-верю! – как можно тверже ответил Андрей, чтобы не обидеть пацана.

– А чего тогда смеешься? – насупившись, спросил Кирилл.

– Радуюсь, что ты уже вырос, – нашелся Андрей.

– Понятно, – ответил Кирилл и продолжил движение.

– А что за слова нехорошие ты говорил? – вдруг спросил Андрей.

– Да разные, – уклончиво ответил Кирилл.

– Повторить можешь? – спросил Андрей.

– А можно я не буду их говорить? – вопросом на вопрос ответил Кирилл.

– Хорошо, – согласился Андрей и добавил: – Только пообещай мне, что больше не будешь их произносить вслух.

– Обещаю! – закивал Кирилл и снова рассмешил брата следующим вопросом: – А про себя можно?

– Лучше и про себя не говори, – посоветовал Андрей.

– Так никто же не услышит, – удивился Кирилл.