Текст книги "Время дарить любовь. #любовь, или Невыдуманная история. На качелях между холмами"

– А-а-а! Ты вот о ком. Нет, все никак не соберусь, хотя Ната сказала, что будет спрашивать очень строго.

– Наталья Владимировна очень добрая учительница, – возразила Настя.

– Ага, ты забыла, как она мне еще в начале учебного года пару влепила? Вообще ни за что! Такая же зануда, как все.

– За двойку на нее можно не обижаться, она никогда двоек в журнал не ставит.

– А ты думаешь, мне двойка в дневнике нужна? – усмехнулась Лунько. – Меня папа целую неделю грыз за нее. Зачем они вообще эти свои дурацкие двойки ставят? Только издеваются над учениками.

Настя неожиданно рассмеялась:

– А как же нас простимулировать?

– А чего нас стимулировать?

– Ну, если не ставить двоек, многие просто перестанут учиться.

– Вот скажи, Настя, – Светка уселась на диван и закинула ногу на ногу, – а зачем мне этот «Онегин» сдался со своей Татьяной Лариной? Какая мне от них польза?

– Свет, ты серьезно или шутишь? – удивленно спросила Настя. – Мне кажется, ты разыгрываешь меня.

– Ничего не разыгрываю, – ухмыльнулась одноклассница. – Ты все же ответь мне на мой вопрос. Какая мне польза от Пушкина, Гоголя, Достоевского и кто там у нас еще?

– Толстой, Тургенев, Чехов, – добавила Настя.

– Не имеет значения, – махнула рукой Светка. – Ну? Чего молчишь?

– Даже не знаю, что тебе сказать! – растерянно ответила Настя.

– Вот видишь! – наигранно рассмеялась Светка. – И никто не может мне ответить на мой вопрос.

– Это не так, – покачала головой Настя. – Просто вопрос прозвучал как-то неожиданно, на самом деле польза очень большая…

– Угу, давай-давай расскажи мне очередную сказку, – перебила Лунько. – Ерунда все это.

– Нет-нет-нет! Света, ты заблуждаешься. Поговори на эту тему с Натальей Владимировной.

– Ой, Настюха, рассмешила ты меня. Чтобы она мне еще одну двойку влепила? Да и что она мне может рассказать? Они сами ничего не соображают в этой жизни, даже не знают, как в «ВКонтакте» зарегистрироваться.

– То есть ты считаешь, что умение зарегистрироваться и общаться в социальной сети – это и есть жизненный опыт? – язвительно спросила Настя.

– Ну, это я к примеру, а на деле, понимаешь, Насть, наши учителя отсталые люди…

– Не все, – возразила Настя.

– Конечно, не все, но большинство. Возьми наших старушек, они не знают, что такое имейл. Так, что-то краем уха слышали, а пользоваться не умеют. И чему они меня могут научить?

– А как же жизненный опыт?

– Так это их жизненный опыт, мне-то он зачем?

– Ой, Свет, что-то ты сегодня разошлась, – вздохнула Настя. – Давай свернем эту тему, потом поговорим.

– Хорошо, – согласилась Лунько. – Просто накипело, и вообще, мне эта учеба вот где сидит, – она большим и указательным пальцами схватила себя за горло. – Скорее бы все это закончилось. Тоже после девятого уйду в колледж.

– На кого пойдешь? – спросила Настя.

– На кого угодно, лишь бы в школу не ходить. Я ее уже просто ненавижу.

Проводив подругу, Настя подошла к окну и стала разглядывать светящиеся узоры, оставляемые автомобильными фарами. Девчонка гнала от себя мысли об Андрее, боясь снова расплакаться. Вдруг, вспомнив рассуждения Светки про школу, улыбнулась.

«А ведь школу ненавидят не только двоечники-троечники, – подумала Настя, – даже те, кто справляются с заданиями, получают хорошие отметки, успешно сдают экзамены, не испытывают особой любви к школе. Нередко можно услышать, как общаются мои одноклассники: «Ну вот зачем мне вся эта бестолковая инфа? Зачем нам забивают голову всякой ерундой? Неужели это может пригодиться в будущей жизни?» Почему ученики часто обвиняют учителей в глупости, бессердечности, придирчивости. Случайно ли? Мне кажется, реформы в школе просто не поспевают за жизнью. Мы все стали другими, а методы преподавания остались прежними. И отношение к нам, учащимся, меняется очень медленно. Моя знакомая девчонка из соседней школы так и говорит, что в их школе отношения между учителем и учеником складываются по принципу «начальник и подчиненный». А разве у нас иначе? Конечно, все это проявляется не наглядно, не в лоб, проблемы прячутся в каком-нибудь углу «учительской комнаты», но, ведь как их ни прячь, они все равно вылезут наружу. Отсюда и конфликты, и непослушание, и противостояние. Вряд ли это можно искоренить какими-то директивами и приказами, наверное, нужны годы, смена поколений в учительской среде, в вышестоящих образовательных учреждениях. Но пока, увы, «и вновь продолжается бой!». Когда в наших школах перестанут стричь всех под одну гребенку, учителя перестанут приказывать и откажутся от рутины, выбросят в окно формализм и даже в первокласснике заметят личность, вот тогда свежего воздуха в учебных заведениях станет больше, а в учениках начнет просыпаться любовь к школе. Кстати, многие мои ровесники удивляются, когда слышат приятные воспоминания взрослых о школьных годах. А почему? Есть подозрения, что те фальшивят и говорят невероятные вещи нарочно, чтобы хоть как-то нас успокоить. Впрочем, на мой взгляд, какой бы ни была нелюбовь к школе, всегда найдется один-два любимых предмета. И как бы мы все ни относились к школе, если представляем себя во взрослой жизни и знаем, что каждому из нас нужно в будущем, то все равно признаем необходимость получения образования. Хотя…»

Глава 8

Анна Андреевна заболела. Утром, почувствовав недомогание, позвонила на работу, взяла отгул, а к вечеру у нее резко поднялась температура. Ехать в больницу она отказалась. Врач из «Скорой помощи» настаивать не стал, но приказал строго соблюдать постельный режим.

«Наверное, скоро и мой черед настанет грипповать, – думал Андрей. – Незаметно подкрадывается: то Настя заболела, то школьный приятель, теперь вот мама. А тут еще по телевизору твердят: эпидемия гриппа, эпидемия гриппа, спасайся, кто может…».

В тот же вечер Неверовых навестил Владимир Константинович, коллега и начальник Анны Андреевны. В одной руке огромный букет, в другой – как позже выяснилось, полный пакет фруктов. Сын улыбнулся, когда услышал обращение начальника к подчиненной:

– Что случилось, Аннушка? Вчера же еще все было хорошо…

«Что-то меня директор школы и даже классная Андрюшенькой не называют. Тоже мне начальник. Эх, чувствую, что у меня скоро снова отчим появится. С виду он, конечно, нормальный дядька – вежливый, обходительный. Но, как говорит мой друг Паша Пятницкий, в хрустальном графине может быть налит и уксус. Ладно, посмотрим. Может, они просто так дружат…»

– Зря ты… – мать мельком взглянула на сына и поправилась: – зря вы, Владимир Константинович, пришли, у меня грипп. Зачем так рисковать? Не хватало, чтобы и вы еще свалились.

– Ну что ты такое говоришь? – гость погладил больную по руке. – Какой риск? От гриппа еще никто не спрятался. Ой, ты прям вся горишь, Аня. Лекарства все есть?

– Угу, – тихо ответила женщина, – спасибо. Андрюша сходил в аптеку, взял все по списку.

– Тебе нужно еще чай с малиновым вареньем пить, – посоветовал Владимир Константинович. – Я сейчас сгоняю на дачу, привезу тебе баночку, моя старушка на зиму всегда заготавливает. Домашнее, оно мигом из тебя всех микробов выгонит.

– Не выдумывай, Володя, – смутилась Анна Андреевна. – Ну что ты на ночь глядя будешь по дачам мотаться?

«Аннушка, Володя! Точно – начальник и подчиненная!» – мысленно язвил Неверов.

– Ты так говоришь, словно у меня дача где-то в Испании, – рассмеялся Владимир Константинович. – Мне на машине тут десять-пятнадцать минут. Малина – это самое первое средство при температуре, да и получше всей этой химии, – он кивнул в сторону тумбочки, на которой образовалась мини-аптека.

– Да неудобно как-то! – противилась больная.

– Лежи-лежи, – махнул рукой гость и покосился в сторону Андрея, – что тут неудобного? Человек болеет, нужно ведь помогать. Сама как бы поступила?

Андрей, чтобы не смущать самозваного «доктора», ушел в комнату к Кириллу и Ксюше.

– А почему к маме нельзя подходить? – первым начал Кирилл.

– Потому что она заразная! – не дожидаясь ответа брата, объявила Ксюша.

– Нельзя так про маму говорить! – возмутился младший брат и, обратившись к Андрею, спросил: – Правильно?

– Правильно! – улыбнулся Андрей и погладил брата по голове.

– У нас в садике один мальчик тоже гриппом заболел, и, пока ждали родителей, воспитательница сказала, чтобы мы к нему не подходили, потому что он заразный. Воспитательница ведь не может обманывать? Скажи, Андрей! Она правду сказала?

– Правду, – подтвердил старший брат, – но воспетка твоя… глупая женщина.

– Почему? – надула губы Ксюша.

– Потому что можно было и по-другому сказать. Нельзя так о людях говорить.

– А как по-другому? – удивленно спросила Ксюша.

– Да вот сам думаю как, – усмехнулся Андрей. – Например, как-нибудь… ну…

На ум как назло не приходило никакого синонима. А тут еще сестра жужжала на ухо:

– Вот видишь! – она развела руками. – Другого-то слова и нет!

– Есть и другое, – Андрей тер ладонью лоб. – Вот! Вспомнил: инфекционный.

– Ифинци… инфкиц… да ну его, – попытавшись повторить мудреное слово, махнул рукой Кирилл.

– А ну еще раз скажи, – потребовала Ксюша.

– От слова «инфекция», – сказал Андрей. – То есть инфекционный больной.

– Значит, мама у нас ин-фек-ци-он-ная больная! – выговаривая четко каждый слог, заключила Ксюша.

– Да, точно! – подтвердил Андрей.

– А теперь, братик, извинись! – потребовала сестра.

– За что? – вздернул брови Неверов.

– За то, что ты назвал нашу Татьяну Викторовну дурой.

– А зачем она обозвала пацана заразным? – возразил Андрей.

– Значит, она не знала, что можно сказать «инфици…» «инцифи…» ну, как его там, – Ксюша от досады даже скрипнула зубами, – другим словом.

– Она воспитательница, должна знать, – сказал Андрей, – ну ладно, прости меня, Ксюша, я погорячился.

– Хорошо, – кивнула сестра, – прощаю.

– Андрей, а я знаю дядю Вову! – шепотом заявил Кирилл.

– Какого дядю Вову? – не сразу сообразил Андрей.

– Ну, который сейчас у мамы там сидит!

– И я знаю! – сказала Ксюша. – Он работает вместе с нашей мамой.

– Не работает, а командует нашей мамой, – поправил Кирилл.

– Ничего он не командует, – возразила Ксюша.

– Командует-командует! – настоял на своем Кирилл. – Мама сама сказала, что это ее начальник. Понимаешь? А начальники всегда командуют…

Андрей наблюдал за своими «мелкими», как он их ласково называл, и про себя думал: «А от этих разведчиков ничего не скроешь, они знают все! Рассуждают наивно, по-детски, но подчас выражают свои мысли точнее и четче многих взрослых. Ну вот кто из взрослых так может сказать: «Начальники всегда коман-дуют»? Никто так не выразится. А ребенок сказал как отрезал…»

– Андрей, – в дверном проеме появился Владимир Константинович, – подойди, мама зовет!

Сын подошел к матери, сел на стул возле кровати и взял маму за руку.

– Сынок, Владимир Константинович минут через тридцать-сорок вернется, привезет мне варенья. Вот никак не могу отговорить. Ты пока ребят уложи спать. Справишься? Только ко мне их не заводи, не дай бог, еще заразу подхватят.

«Ну вот! – мысленно усмехнулся Андрей. – Читал-читал мелким лекцию, а мама все опровергла».

– Не переживай, мам, – успокоил сын, – все будет хорошо. Что мне, в первый раз, что ли? Ты лежи, пей свои лекарства, ни о чем не думай.

– Спасибо, Андрюшенька, – вздохнула мама, – что бы я без тебя делала?

Глава 9

Одни люди заболевают, другие – выздоравливают. Настя вернулась после болезни другой – даже жесты изменились, стали какими-то плавными. Взгляд грустный, голос тихий, и сама она вся стала тихой и незаметной.

Андрей старался не смотреть в ее сторону. Но разве можно исключить это полностью, когда учишься с человеком в одном классе?

В первый же день случилось маленькое происшествие. Учитель истории Алексей Алексеевич Веничкин рассказывал ученикам о новой версии развития цивилизации. Нужно отдать должное, делал он это всегда увлекательно и интересно. Класс слушал его с открытым ртом.

– Что же делать современному историку, если событийных фактов, затрагивающих древнейшую русскую историю и предысторию в «Повести временных лет», практически нет? – прохаживался по аудитории учитель. – Доктор философских наук, исследователь русской истории Валерий Демин предлагает не отчаиваться и обратиться к фактам совершенно другого рода – лингвистическим, зафиксированным в русской словесности. Слово – это самый надежный, самый глубокий и самый яркий источник исторической информации…

Заметив отрешенный взгляд ученицы, Веничкин окликнул Настю, но та не расслышала его и продолжала смотреть в одну точку. Учитель громко на всю аудиторию произнес:

– Эй, Широкова, не наотдыхалась? Раз пришла в школу, работай. Не хочешь работать, иди болей дальше. Ворон дома будешь считать!

Класс рассмеялся. А кто-то из девчонок выкрикнул: «Да она сама ворона, только белая!»

– А может, зеленая? – подхватил шутку Веничкин, и все стали шумно и весело обсуждать высказывание учителя.

Неверов неожиданно выкрикнул с места:

– Алексей Алексеевич, а вы не хотите извиниться перед девушкой?

Класс мгновенно утих, все посмотрели на Андрея, затем на учителя. Веничкин заметно растерялся – он просто не ожидал такого поворота.

– За что? – наконец-то придя в себя, удивленно спросил Веничкин.

– За то, что обозвали ее! – процедил Неверов.

– А вам не кажется, молодой человек, – усмехнулся учитель, – что вы много на себя берете?

– Во-первых, не кажется, – Андрей встал из-за стола, – а во‑вторых, я вам не молодой человек, у меня есть имя и фамилия. Если вы забыли их, я могу напомнить.

– Как вы со мной разговариваете? Почему вы мне хамите? – Веничкин перешел на крик. – Как вы смеете? Я… да я…

– Алексей Алексеевич, – перебив учителя, язвительно произнес Неверов, – здесь около тридцати человек, и вряд ли кто-то подтвердит ваши слова о хамстве. Я просто прошу вас извиниться перед ученицей.

– Не вижу повода, – отрезал Веничкин. – Сядьте на место, поговорим после урока.

– Хорошо, я подожду. – Неверов не стал продолжать спор и сел за стол.

После урока, оставшись наедине с Неверовым, Веничкин пытался перевести разговор в шутку:

– Ну, ты чего, Андрей, разошелся? Широкова твоя девушка?

– Нет.

– А что же ты так себя ведешь? – удивился Веничкин.

– А по-вашему, нужно заступаться только за своих девушек, оскорбления других можно не замечать? – усмехнулся Андрей.

– Нет, но все же как-то странно получилось. По-моему, сама Широкова даже не обиделась, а ты полез в бутылку. Ты заметил, она сидела и улыбалась?

– Вы будете настаивать, что поступили правильно? – спросил Неверов.

– Ну, возможно, переборщил, – вдруг согласился учитель. – Бывает, иногда срываемся, то есть я хочу сказать…

– Вам нужно извиниться перед Широковой, – перебил Андрей, – и конфликт будет исчерпан. Ничего личного, Алексей Алексеевич.

– Хорошо, – согласился учитель. – Мне это не трудно сделать, тем более, я должен показывать пример, что свои ошибки нужно признавать.

– Спасибо, – сказал Неверов и вышел из класса.

В коридоре к Андрею подошла Настя и, глядя ему в глаза, тихо сказала:

– Спасибо, Андрей, что заступился за меня. Так приятно.

– Я не за тебя заступился, на твоем месте могла быть любая другая девчонка, – сказал Неверов и, резко отвернувшись, зашагал по коридору.

Настю многие одноклассницы действительно называли белой вороной. Больше всех возмущалась Тоня Самсонова, заядлая двоечница, но при этом большая модница.

– Я не понимаю эту Широкову, – закатывая глаза, говорила подружкам Тоня, – предки ее на «Мерседесе» ездят, а дочка ходит в школу с какой-то потертой сумкой.

– А туфли ее ты видела? – вторила другая модница.

– А-ха-ха! Это ва-а-аще прикол! – Наверное, бабушкины лодочки донашивает.

– Я бы и слова не сказала, – подключилась третья собеседница, – если бы Широкова была из бедной семьи, но ведь все знают, что папа у нее крутой бизнесмен. Как можно так за дочерью не следить…

– Родители тут ни при чем, – вступила в разговор еще одна девчонка, – Настя просто сама не гоняется за всеми этим модными штучками.

– Да ладно, – фыркнула Тоня Самсонова. – Ты хочешь сказать, если ей купят сумочку от «Шанель» или туфли от «Джимми Чу», она откажется?

– Думаю, что не откажется, но…

– Ну вот видишь! Нужно быть полной идиоткой, чтобы отказаться от таких брендов…

– Дело вовсе не в брендах, – настаивала на своем девушка, – есть люди, которые не обращают внимания на лейблы.

– Ты сама-то веришь в то, что говоришь? – наигранно рассмеялась Тоня, остальные девчонки захихикали.

– Если честно, не верю, – согласилась девушка, – но вот Широкова такая. Я, кстати, как-то говорила с ней на эту тему, но она даже не любит об этом рассуждать. Говорит, что главное – красота души.

– Ой, как я не люблю эту демагогию, – скривилась Самсонова, – послушаешь, такую ахинею несут. То нужно думать о духовной красоте, то какие-то там чувства. Тьфу! Девчонки, ну согласитесь, а ведь все сводится к деньгам. Или я не права?

– Мне кажется, права! – согласилась одна из собеседниц.

– Почему «кажется»? – хмыкнула Тоня. – Так оно и есть. Смотрите сами: без денег ты одеться не сможешь. Так? Поесть вкусно не сможешь. Так? Даже в школу не сможешь ходить.

– А в школу-то почему не сможешь ходить? – удивленно спросила одна из девчонок.

– Ну ты чего, Алена? Голая, что ли, в школу придешь или целый день голодная будешь тут сидеть? Я же говорю, ни одеться, ни поесть. А еще сумку нужно купить, тетради, ручки. Как можно прожить без денег? Слушаешь этих романтиков и удивляешься: «Не в деньгах счастье!» А в чем же еще?

– Говорят, в их количестве! – подсказала одна из собеседниц.

– Вот именно, – подтвердила Тоня. – Девчонки, а вот что бы вы купили, если бы вам вдруг кто-то подарил миллион баксов?

– Я бы «неделек» разных набрала, – заявила Алена.

– Это как? – не поняла Тоня.

– Ну, чтобы на каждый день недели у меня были разные туфли, разные сумки, разные платья и так далее.

– О! – закивала Тоня. – Это хорошая идея. А дальше что?

– А я бы купила себе огромный джип, – воскликнула одна из девчонок.

– Ха, Мариша, – загалдели девушки, – так у тебя же еще прав нет! Зачем тебе джип?

– Ну и что? – возразила Марина. – Я бы наняла водителя. Такого крутого мена, чтобы и машину водил, и меня охранял от всяких идиотов.

– А вот и наша ворона белая! – хихикнула одна из девчонок.

– Теперь не белая, а зеленая, – язвительно поправила Тоня Самсонова и вдруг предложила подружкам: – Давайте у Широковой спросим, что бы она купила на миллион долларов.

– Угу, давайте! Зови ее, Тоня.

– Широкова, – крикнула Самсонова, – подойди к нам на минутку!

Настя подошла к девчонкам.

– Настя, – начала Тоня, – а у тебя неплохой защитник!

– Неплохой, – согласилась Широкова, – но не только у меня, он сказал, будь на моем месте другая девчонка, он поступил бы точно так же.

– Да ладно, – махнула рукой Тоня, – врет он все, на другую даже не обратил бы внимания. Втрескался он в тебя. Скажите, девчонки?

– Точно! Да! Правильно! – загалдели одноклассницы.

– Прекратите, девчонки! – смутилась Настя.

– Забей! – махнула рукой Тоня. – Слушай, Насть, мы вот тут с девчонками мечтаем и хотели бы твое мнение услышать. Скажи, только честно, без твоих там всяких романтических фантазий, если бы тебе подарили миллион, что бы ты на него купила?

– Ой! – Настя от неожиданности растерялась. – Сразу так и не ответишь!

– Ну о чем ты мечтаешь? – спросила Алена. – Чего тебе не хватает?

– Да вроде все есть? – пожала плечами Настя.

– Ну как – все? – вскрикнула другая собеседница. – Посмотри на свою сумку. Ты считаешь, что это хорошая сумка? И тебе не хочется ее сменить на более красивую, престижную?

Настя посмотрела на свою сумку и снова, пожав плечами, спросила:

– А чем тебе не нравится моя сумка? По мне, так очень даже ничего и удобная.

– Вот именно, – ухмыльнулась Тоня, – «ничего». Но все-таки, ответь на вопрос. На что ты потратила бы миллион долларов? Имеются в виду, конечно, американские доллары.

– Надо подумать, – улыбнулась Настя. – Есть у меня время?

– Нет! Мы отвечаем не думая, – сказала одна из девчонок.

– Вы знаете, девчонки, я не стала бы тратить деньги на себя.

– Это еще почему? – ахнули одноклассницы.

– Мой папа говорит, что на себя нужно тратить только заработанные деньги, а если вдруг на человека свалились деньги просто так, их нужно потратить на нуждающихся.

– Что значит «свалились»? – выпятила губу Тоня Самсонова.

– Ну, вот вы говорите: если бы тебе подарили миллион долларов. Это и есть «свалились».

– Но ведь это подарок! – Тоня уже начала злиться.

– Ну и что? – настаивала на своем Настя. – Потрать его на других людей, сделай добро другим. И это добро к тебе вернется.

– Зачем мне ждать, когда оно вернется, если оно вот, уже в моих руках? – язвительно сказала Тоня.

– Ой, девочки, я не знаю. Недалеко от моего дома находится школа-интернат для незрячих детей, мы частенько туда заходим с родителями. Мы у них ежегодно бываем на новогодних утренниках. Папа покупает детям подарки, а мы с мамой вручаем. Если бы у меня был миллион долларов, я бы накупила им всяких полезных вещей. Есть всякие приспособления для слепых…

В углу фойе, где расположились девчонки, повисла пауза.

– …вы знаете, – продолжила Широкова, – слепые люди свободно общаются в социальных сетях, читают тексты, но им нужны специальные приборы для этого. Они жутко дорогие, родители не могут купить их своим детям. Вот я бы снабдила такими приборами каждого ребенка.

– А зачем они им? – спросила одна из девушек. – Играть?

– Почему играть? – улыбнулась Настя. – Прежде всего, учиться!

– Ничего себе, – наигранно рассмеялась Алена. – Зачем слепому учиться? Живи себе да и живи. Ведь за ними же ухаживают.

Настя тяжело вздохнула и сказала:

– Ой, девчонки, это уже совсем другая тема. Я ответила на ваш вопрос?

Одноклассницы, дождавшись, когда Настя скроется за углом, продолжили свой разговор:

– Точно ворона, – хихикнула Тоня. – Она, по-моему, не только белая и зеленая, а разноцветная. Законченная дура.

– Да мне кажется, она просто выпендривается, – сказала одна из девчонок.

– Просто у нее с головой не все в порядке, – заключила Мариша. – Пришла, весь разговор обломала.

Раздался звонок, и девчонки нехотя поплелись в класс. Лена Окунева, до этого не проронившая ни единого словечка, неожиданно громко выпалила:

– Школьные стулья пусть горят в аду за порванные колготки!

Девчонки рассмеялись и дружно поддержали одноклассницу.