Текст книги "Время дарить любовь. #любовь, или Невыдуманная история. На качелях между холмами"

Глава 12

Чем ближе к Новому году, тем чаще болеют учителя. Ученики забывают, что за их «свободой» стоит чье-то здоровье, они просто радуются отмененному уроку.

Когда отменяют урок, пацаны обычно уходят погонять мяч на школьном поле. В тот день «вторая половина» класса затеяла любопытный разговор.

– Девчонки, скажите честно, а вы делитесь со своими родителями секретами? – спросила вдруг Светка Лунько.

– Ну, смотря какими, – громко воскликнула Татьяна с последней парты.

– Нет, что вы, – ответила Ирина Габышева, – и вряд ли буду когда-нибудь, а вот старшей сестре все рассказываю.

– А сестра тебе рассказывает? – спросил кто-то.

– Да, у нас нет друг от друга секретов.

– У меня мама знает многое. Я ей доверяю, но есть, конечно, некоторые моменты, которые маме просто не расскажешь, – заявила Наталья.

– Я своим говорю только то, что они должны знать…

– А откуда ты знаешь, что они должны знать? – съязвила Татьяна.

– Сама определяю.

– А вдруг ошибешься? – рассмеялась Габышева.

– Бывает и такое, – согласилась девушка. – Что поделаешь!

– Я маме тоже говорю только то, что ей надо знать, – вступила в разговор тихоня Вера Латынина. – А папе вообще ничего не рассказываю. Мне как-то неудобно ему о своих проблемах говорить. Но и с мамой я по поводу мальчиков стесняюсь разговаривать.

– Это правильно! – поддержала Веру Люда Семенникова. – Я тоже никогда не говорю с родителями о мальчиках, вдруг что-то не так поймут и запретят гулять с ними.

– А я никогда не говорю своим о родительских собраниях, – неожиданно объявила соседка Светки Лунько Маша Полухина. – Так, на всякий случай.

– У меня с собраниями проблем не возникает, – закивала Наталья, – моя мама их просто дико ненавидит, хоть говори, хоть нет, она все равно на них не ходит.

– Кстати, это смотря еще какие родители, – воскликнула Тоня, заядлая троечница. – Я знаю некоторых девчонок, так они с мамой, как с подружкой, всем делятся…

– А я мечтаю, чтобы для меня мама как подруга была, но я боюсь и стесняюсь ей рассказывать все, – грустно произнесла Нина Гарина, «новенькая» – она первый год училась в нашем классе.

– Да вы чего, девчонки? Я никогда предкам ничего не рассказываю, – заявила Петрухина Ольга.

– Моя мама обо мне ничего не знает, в противном случае это было бы опасно для здоровья, – поддержала Надя Томейко.

– Для ее или для твоего? – хором спросили Ирина и Татьяна.

– Для нас обеих, – рассмеялась девчонка. – Поэтому лучше промолчу.

– А я чтобы мамину психику не травмировать, рассказываю ей все в меру. И тем более, я считаю, что большинство вопросов я должна решать сама. Зачем грузить родителей своими проблемами? – выдала Лариса Снецкая.

– Я родакам вообще ничего не говорю! А то как начнут доставать своими вопросами, так на целую неделю хватит, – согласилась Надя.

– Родители могут не понять, у них же совсем другой образ мышления, со сверстниками легче делиться секретами, хотя у меня в принципе и секретов-то никаких нет…

– Ну, посоветоваться можно! Я лично с мамой советуюсь всегда…

– Ага, посоветуйся, завалят вопросами. Лучше лишний раз промолчать.

– Полностью согласна, ляпнешь лишнее, будут потом пилить или пытаться помочь…

– А я маме жалуюсь и постоянно на мозг капаю. Прихожу, рассказываю, что в школе было, какие учителя идиоты и чем занималась на уроке (ну там рисовала, играла или еще что-нибудь), если получила двойку, прихожу, говорю, по какому предмету и за что, и, естественно, говорю, что скоро исправлю. В общем, обычные мелочи.

– Ну, я тоже такое говорю. Она сама меня не спрашивает. Я прихожу из школы и минут десять-пятнадцать ее «гружу» всякой фигней. А больше она и не выдерживает. И все, вечер свободный.

– Круто! – воскликнула Семенникова. – Нужно взять на вооружение.

Тема оказалась настолько интересной, что разговоры стихли только после того, как в класс вернулись мальчишки.

Возвращаясь после уроков домой, Настя вспомнила дискуссию в классе по поводу доверия родителям.

«Казалось бы, у большинства школьников есть родители, – размышляла она, – или хотя бы один из них, но почему подростку обычно не с кем поделиться своими мыслями? Не просто мыслями, а переживаниями, секретами, тайнами, а иногда и болью. У каждого человека есть тайна. Тайна, которой он не может поделиться, как говорится, экспромтом, мимоходом. Но она, эта тайна, постоянно ищет выход, и чем длительнее ее плен, тем становится невыносимее. Очень часто бывает, что тайна впадает в летаргический сон… Да-да, ведь тайны не умирают, они могут только уснуть и проснуться через годы, десятилетия или даже в глубокой старости. Сколько книг написано на эту тему! Как же обидно будет, что ты не отпустил свою тайну на свободу пораньше, пока учишься в школе. Но ведь не все зависит от нас. Тут нельзя упрекать себя в трусости или нерешительности. Здесь все зависит от твоего окружения – каково оно, таков и замо́к на двери того хранилища, в котором прячется твоя тайна…»

Настя Широкова решила снять замо́к с помощью своей любимой учительницы по литературе. Наталья Владимировна была особым человеком, ее уроки были настолько захватывающими, что Настя часто даже не слышала звонка на перемену. Настя была абсолютно убеждена, что Наталье Владимировне можно было доверить любую тайну.

– Ты с мамой говорила на эту тему? – спросила учительница.

– К сожалению, я не могу с ней поделиться, она может меня не понять, – опустила глаза Настя. – Понимаете, Наталья Владимировна…

– Настюша, – остановила учитель, – давай тогда не будем сейчас говорить о маме, потому что вдруг что-то скажешь такое, о чем потом будешь жалеть. Тут знаешь, в чем дело, деточка, нам иногда кажется, что родители нас могут не понять. И очень часто это бывает заблуждением. Но в любом случае принимать решение тебе. Я ни на чем не настаиваю. Так, значит, говоришь, что Андрей внезапно изменил свое решение? А как это произошло?

Настя рассказала все подробно.

– Знаете, его словно подменили, – сказала она в конце своего рассказа.

– Бывает у них такое, – сказала Наталья Владимировна, – бывает, Настя, но на Неверова не похоже. Почему тебе не попробовать с ним пообщаться на эту тему?

– Я стесняюсь, Наталья Владимировна, – призналась Настя. – Человек ясно и четко сказал, что поторопился, что это было… в общем…

– А как ты смотришь на то, чтобы я с ним поговорила? – вдруг предложила учительница.

– Нет-нет-нет, только не это! – взмолилась Широкова. – Что вы! Этим я совсем его оттолкну от себя. Скажет: побежала жаловаться.

– Да, тут с тобой трудно не согласиться, – ответила Наталья Владимировна. – В данной ситуации я бы посоветовала подождать. Давай вместе понаблюдаем за ним. Пройдет какое-то время, сядем обсудим. Я тебе скажу свое мнение, ты свое. Хорошо?

– Да, спасибо вам, Наталья Владимировна.

– Мне-то за что? – улыбнулась учительница. – Не волнуйся, все у тебя будет хорошо. Вот посмотришь! Что-то мне вся эта история кажется странной. Нужно подумать.

После обеда классный руководитель объявила, что сегодня в актовом зале состоится концерт, подготовленный учащимися школы. Мероприятие было посвящено какому-то празднику, но Андрей не расслышал, а уточнять не стал. Пропускать было нельзя, потому Неверов удобно устроился в кресле в конце зала и «утонул» в Интернете. Очнулся он, только услышав знакомый голос. На сцену вышла Настя Широкова и начала читать стихи, как объявил ведущий, собственного сочинения. Неверов даже на какое-то мгновение растерялся.

С первых строк Андрей понял, что стихотворение адресовано ему. Одна из одноклассниц даже обернулась к нему, скорчила рожицу и прыснула в кулак. Неверов покрутил пальцем у виска.

После школы Андрей позвонил Пятницкому и рассказал о стихотворении. Тот предложил немедленно встретиться и обсудить план действий. Вечером Павел внушал товарищу:

– Я тебе сразу сказал, что нужно идти к ней и выяснять отношения. Еще раз повторю тебе: за любовь нужно бороться. Понял? Езжай к Насте.

– Вот, если честно, – сжал кулаки Андрей, – ни фига не могу этого понять. Ну как можно за нее бороться? Представь такую ситуацию, приезжаю я к ней, а она выходит и говорит: я же тебе сказала, что ты мне не подходишь. Ну, ведь сквозь землю можно провалиться от стыда.

– А вот тут ты заблуждаешься, мой юный друг! – Павел похлопал Андрея по плечу. – Я настаиваю: нужно бороться за свое счастье! Только для начала заруби себе на носу, отношения с другим человеком начинаются с отношений с самим собой. Вот и борись за счастливые отношения, тогда и взаимная любовь станет нормальной частью твоей жизни. А ты при первой же неудаче в кусты…

– Ну почему в кусты? – возразил Андрей. – Тут же дело не в страхе.

– «Не в страхе», – передразнил Павел. – А в чем тогда? Просто приди и спроси у нее: «Настя, ты меня все-таки любишь или нет?»

– Ты что, не видел видео? – нахмурился Неверов.

– Видел, – закивал Пятницкий. – Но она на том видео не говорит, что не любит тебя.

– Ну, Паш, прекрати, – махнул рукой Андрей. – При том, что она там мне наговорила, необязательно произносить такие слова.

– А вот я бы не торопился делать выводы. Сходи и спроси! – настаивал Павел.

– Лучше бы я тебе не говорил! – с досадой произнес Андрей.

– Иди и спроси у нее! – Павел словно не расслышал, что ему сказал Андрей.

– Ну хорошо! – наконец-то согласился Андрей. – Хорошо, будь по-твоему, схожу.

– Молодец! – радостно воскликнул Павел. – Пойми, я же хочу сделать доброе дело. Мне почему-то кажется, что она уже сто раз пожалела о своем видеописьме. А может, просто решила испытать тебя. Давай-давай, чего сидишь? Дуй к девчонке и…

– Прямо сейчас? – тяжело вздохнул Андрей.

– Нет, – язвительно произнес Пятницкий, – давай еще с месяцок подождем. Ты так дотянешь, она и замуж выйдет.

Последние слова рассмешили Неверова.

– Ой, Паша, я твоей жене не завидую.

– Ну, это ты у нее спроси, она тебе скажет. – Павел наигранно ударил себя кулаком в грудь и рассмеялся.

– Ну ладно, пошел, – сказал Андрей и отправился к Насте.

Добравшись до дома Широковых и поднявшись на этаж, Андрей долго думал, как и в тот злосчастный день, но в этот раз нажать на кнопку звонка так и не решился.

«А, ладно, – мысленно рассуждал он, возвращаясь к другу, – скажу, что вышла, подтвердила свои слова на видео, я развернулся и ушел…»

– Значит, мы ошиблись, – услышав новость, развел руками Павел. – Но, согласись, ведь она тебя не съела? Теперь ты хоть точно знаешь, что у нее нет никакой любви, а стишки ее как бы забава, игра. Ладно, забей! Ну подумаешь, так, значит, так. Свет на ней, что ли, клином сошелся?

Глава 13

В доме напротив Неверовых жил один необыкновенный старик Игнат. Был он, по мнению окружающих, немного не в себе. Одни считали его слегка свихнувшимся добряком, другие просто называли дураком, третьи жалели, как всегда на Руси жалели убогих. И те, и другие, и третьи были правы, поскольку он всегда всем улыбался и даже кланялся. Все в округе привыкли к нему. Взрослые частенько давали ему денег – обычно мелочь, – даже если тот не просил, дети делились с ним сладостями, а ребята постарше иногда подтрунивали над стариком, дескать, когда ты, дед, себе бабку заведешь.

Игнат своими придумками и поступками частенько смешил публику. Однажды из жестяных банок из-под разных напитков соорудил что-то типа колокольчиков, внутрь вделал так называемые языки из металлических гаек и давай ходить тарахтеть на весь микрорайон. Прохожие снисходительно улыбались, а некоторые подходили к старику, спрашивали:

– Что это у тебя, Игнат?

– Вы что, слепцы? – изумленно отвечал старик. – Разве не видите, что это колокола? Прислушайтесь, «по ком звонит колокол»? По вам! А вы даже не тревожитесь.

– И что же нам делать? – ехидно спросила одна пожилая соседка.

– Душу очищай, сестра! – ответил Игнат. – Пока не поздно, очищай душу!

– Ой, да ну тебя, – рассмеялась и замахала руками женщина. – Тоже мне священник нашелся. Может, еще исповедаться тебе? – язвительно добавила она.

Игнат пристально посмотрел на собеседницу и молча отправился дальше.

Дня через три старик катал по микрорайону велосипедное колесо и всем рассказывал, что это кусочек солнца. И снова нашлись насмешники, кричали ему вслед:

– Смотри, Игнат, руки не обожги.

Хотя Игната и называли дураком, звучало это не грубо, не как оскорбление, а, напротив, как-то снисходительно, жалостливо, что ли. Даже когда ему в глаза говорили «ой, ну и дурачок ты, Игнат», он не обижался, а кивал, соглашался.

Андрей Неверов любил общаться со стариком. Его ответы на любые вопросы только с первого взгляда казались наивными и глупыми, но, если вдуматься, ничего дурацкого старик и не говорил. Впрочем, учительница по истории как-то рассказывала о юродивых и предупреждала, что они на Руси всегда только на первый взгляд казались безумцами. Однажды в воскресенье Андрей, застав деда на лавочке возле своего подъезда с рюкзаком за плечами, спросил:

– Игнат, ты в поход, что ли, собрался?

– Мы все всегда в походе! – Старик поднял указательный палец вверх.

– Как это? – удивился Андрей.

– Очень просто, – улыбнулся Игнат. – Вся наша жизнь – это поход. Ты же на месте не сидишь, всегда куда-то идешь. Верно?

– Ну, в общем-то, да, – согласился Андрей и добавил: – Но мы ведь спим, отдыхаем, едим и так далее.

– Ну, дорогой, – замотал головой старик, – это в нашем походе привалы. В любом путешествии бывают привалы.

Словом, спорить с Игнатом бесполезно. Вот тебе и дурак – начни с ним говорить, а через некоторое время, не знаешь, что ему и возразить.

Священник, который нередко посещал школу со своими лекциями, рассказывал как-то, что в Русской православной церкви почитают тридцать шесть юродивых. Они пришли на смену волхвам. Даже Иван Грозный относился к ним уважительно. Однажды юродивый Миколка Свят обругал царя и предсказал тому смерть от молнии. Скажи такое кто другой, в тот же день болтался бы на виселице, а тут царь только помолился, чтобы Господь избавил его от такой участи. А кто не знает Василия Блаженного, в честь которого в Москве был воздвигнут храм на Красной площади?

Некоторые ученые в мире совсем уж далеко зашли – они даже причисляют юродство к традициям русской культуры. Это, конечно, крайность, но что-то в этом есть. Возможно, имеется в виду не само юродство, а притворство его. Этого исключать нельзя. В современной России некоторые люди тоже любят притворяться юродивыми.

– Но ты так и не сказал, куда собрался? – кивая на рюкзак, переспросил Андрей.

– Ветром иду подышать, – ответил старик.

– Это еще как? – вздернул брови парень. – Что-то новое!

– Ничего нового, – трескуче рассмеялся старик, – я всю жизнь им дышу, иначе давно уже сгинул бы.

– Слушай, – Андрей неожиданно вскочил со скамейки, – а можно я с тобой пойду.

– А почему нельзя? – Игнат пожал плечами. – Пошли… Одет тепло?

– Тепло-тепло! А это далеко? – спросил Андрей.

– Ну вот, – усмехнулся старик, – ты еще шага не сделал, а уже ищешь отговорки.

Андрей сильно покраснел и от досады даже прикусил губу:

– Да ничего я не ищу, просто спросил.

– Не бывает, юноша, вопросов «просто», – улыбнулся старик и повторил: – Не бывает. Понимаешь? Если звучит вопрос, значит…

– Понял я! – нахмурившись, согласился Андрей. – Вопрос снимается!

– Ну раз понял, зачем хмуриться? – Игнат тронул Андрея за плечо. – Если понял, радоваться нужно.

«Вот зануда, – мысленно произнес парень, – может, зря я напросился на поход с ним? Достанет же…»

– Если есть сомнения, лучше останься! – словно услышав мысли, посоветовал старик.

– Нет никаких сомнений, пошли! – твердо произнес Андрей.

– Пошли, – согласился Игнат, и они тронулись в путь.

Первое время шли молча. Игнат напевал себе под нос какую-то мелодию, изредка останавливался, видимо чтобы передохнуть, и внимательно разглядывал облака. Нарушил молчание Андрей:

– Слушай, Игнат, а зачем дышать ветром? И, вообще, как это происходит? Ты бы хоть пояснил, ну… понимаешь…

– Эх, молодость-молодость, – старик ладонью утер свое лицо, словно оно было мокрым, и, кивнув в сторону холма, сказал: – Нетерпеливый какой. Осталось немного, там поговорим.

Через полчаса путешественники оказались за городом, взобрались на верхушку большого камня, вросшего в землю, и глубоко стали дышать свежим воздухом или, как выразился Игнат, ветром. Андрей все повторял за стариком. Наконец, Игнат слез с камня, вынул из рюкзака газету и принялся «накрывать стол», укладывая на уголки бумажной скатерти камушки.

– Вот здесь всегда сухо, даже зимой. Это моя харчевня. Присаживайся, Андрюха, – сказал Игнат.

Андрей от неожиданности вздрогнул и даже присвистнул.

– Ничего себе, – округлил он глаза, – откуда ты знаешь, как меня зовут?

– А ты что, всю жизнь прятал свое имя? – рассмеялся Игнат.

– Нет, конечно, но… мы же… никогда не знакомились…

– Не удивляйся, – разламывая буханку хлеба напополам, сказал старик, – я в нашем микрорайоне всех знаю по именам. Ну, может, имена совсем маленьких еще не слышал…

– А как тебе это удается? – удивленно спросил Андрей.

– Да все просто! Вы же между собой разговариваете? Друг друга по именам называете…

– Но не все же запоминают! – возразил Андрей. – Кому это нужно?

– Правильно, никому! – согласился старик. – Так и я же это не нарочно делаю. Ну, и чего ты, как тополь, стоишь у дороги? Садись уже, небось проголодался.

Андрей и действительно проголодался не на шутку. Даже из школы никогда таким голодным не приходил. Но в данном случае принять приглашение ему показалось как-то не совсем удобным.

«Елки-палки, что ж это я совсем докатился – у нищего старика последний кусок хлеба сожрать…»

– Ой, Игнат, я не очень голоден. Утром плотно позавтракал…

– Обидеть меня захотел? – перебил старик. – Брезгуешь угощением? Думаешь, я с помойки питаюсь? На, смотри, – он вынул из рюкзака несколько куриных яиц и одно протянул Андрею, – сам варил, а вот тут у меня еще огурчики есть, редисочка. Хочешь, чтобы я уговаривал тебя?

– Нет-нет, Игнат, ты неправильно меня понял, – Андрей покраснел и опустил глаза. – Просто я…

– Давай без вранья, – старик стукнул о камень яйцом и принялся его чистить.

– Ладно, – Андрей сел за «стол» и протянул руку за хлебом. – Как-то неудобно. Надо было тоже сухой паек с собой взять, не подумал.

– Ничего страшного, – шумно хрустнув огурцом, ответил Игнат, – в следующий раз возьмешь. – Тебе понравилось дышать ветром?

– Я ничего не понял, – признался Андрей. – Что это было? Для чего?

Игнат не сразу начал говорить, видимо, он был сторонником принципа «когда я ем, я глух и нем». Отобедав и запив водой, старик с минуту смотрел в небо и потом начал говорить.

– Понимаешь, Андрей, ветер – это невидимая мощь, это скорость и неудержимость, это стихия и простор. Та сила, которая может очистить человека изнутри. Вот ты сегодня дышал ветром, неужели ты ничего не почувствовал?

– Не знаю, Игнат, – ответил Андрей и пожал плечами.

– А любовь? Неужели в тебе не удвоилась, не расширилась, не выросла твоя любовь?

И тут Андрея осенило. Он вспомнил Настю, и ему вдруг захотелось вскочить и начать танцевать. Прямо здесь, на холме. И только пристальный взгляд старика Игната остановил его.

– Я все понял! – вскрикнул от неожиданно нахлынувших на него эмоций Андрей. – Я понял!

– Вот видишь, – во весь рот улыбался старик. – А то «я не знаю», «что это было?», «для чего?». Главное – хотеть понять.

– Все это так странно! – воскликнул сияющий Андрюха.

– Да нет тут ничего странного, парень! – возразил старик. – Мы готовы себя чистить снаружи каждый день и в день по пять раз, а о нутре-то никто и не думает. Если бы люди чаще дышали ветром, в мире не было бы столько зла. Ветер вымывает из человека весь негатив, изгоняет злой дух. После ветра всегда хочется творить добро, нести радость, делать полезные дела. Вот тебе что сейчас хочется сотворить? Только правду говори! – Игнат наигранно нахмурил брови.

– Пробежаться захотелось, но…

– Опять неудобно? – рассмеялся старик. – Ну что ж с вами такое происходит? Ты же не зло затеял, не подлость какую-то! Так чего стесняешься? Беги!

Андрей вскочил и побежал вприпрыжку, напевая какую-то первую пришедшую на ум мелодию. Минут пятнадцать он дурачился, прыгал, кричал, становился на руки, свистел, улюлюкал. Старик наблюдал за ним и улыбался. К столу парень вернулся уставшим и разгоряченным. Игнат протянул бутылку воды:

– На, выпей водички! Допивай. У меня еще есть.

Андрей жадными глотками опустошил бутылку и упал плашмя на землю.

– Игнат, спасибо тебе! – произнес Андрей. – Я не забуду этот день.

– Обычный день! – ответил старик. – Впрочем, и обычные дни нельзя забывать.

– Нет, – возразил парень, – для меня это очень даже необычный день. Я и сам не знаю, что произошло. Что-то во мне проснулось такое… Слушай, – Андрей приподнялся и сел, скрестив на коленях руки, – можно тебе нескромный вопрос задать?

– Нескромных вопросов не бывает, – усмехнулся Игнат, – бывают нескромные ответы. Задавай.

– Ты любил кого-нибудь в своей жизни? – спросил Андрей.

Игнат ответил не сразу. Достал из рюкзака вторую бутылку воды, немного отпил, плотно закрутил крышку и тихо сказал:

– Я и сейчас люблю.

– Кого? – спросил Андрей.

– Да всех! Всех людей.

– Разве так можно? – робко спросил Неверов.

– И можно, и нужно.

Повисла пауза. Неверов не знал, как реагировать на такой ответ. Рассмеяться – можно обидеть старика. Пошутить – неуместно.

– Я имею в виду любовь, – попытался он объяснить подробнее, – как бы тебе сказать… ну, это… любовь между парнем и девушкой.

– Конечно, – закивал старик. – Я же не всегда был старым дураком.

Андрей вздрогнул от такого ответа.

– Ты зачем так говоришь? – смущенно спросил он.

– Почему ты думаешь, что вам всем можно говорить об этом, а мне нельзя? – усмехнулся Игнат.

– Я лично… я… никогда…

– Андрей, – снова перебил старик, – мы же договорились – без вранья. Разве все меня не считают дураком? Будешь мне рассказывать сейчас басни? Зачем мне твоя ложь?

– Не буду, – буркнул Андрей, – прости. Тогда скажи, зачем тебе это шутовство?

– Нет никакого шутовства, иногда находит, хочется по-дурачиться, вот и дурачусь. Ты пойми, все мы в какой-то степени дураки, хотя считаем себя, конечно, умными. Я тоже когда-то считал себя умным…

– Прости! – повторил Андрей. – Как-то неловко вышло.

– Прекращай, – улыбнулся старик.

– Но разве можно любить сразу всех? – Андрей вернулся к ответу старика.

– Можно, – кивнул Игнат. – Это нас не все могут любить. А мы обязаны любить всех.

– Странно! – замотал головой парень. – Я так не смогу. Да и не нравится мне такой лозунг.

– Ой, Андрюха, – рассмеялся старик, – смешной ты, однако. Это не лозунг, это закон жизни. Изменяй то, что тебе не нравится! Никогда не обманывай себя.

– А если не получится? – спросил Андрей.

– Конечно, не получится, – ответил Игнат. – Если человек задает себе такой вопрос перед любым делом, действием, началом, то, разумеется, ничего не получится. Чтобы что-то получилось, прежде всего ты сам должен верить в свой успех. Тогда и люди в него поверят. Кстати, ты неправильно дышишь. Ты знаешь об этом?

– Да я как-то никогда не задумывался, – признался Андрей.

– А вот и зря. А ну-ка, вздохни и внимательно проследи за собой.

Неверов набрал полные легкие воздуха и, медленно выдохнув, удивленно спросил:

– Ну? Что тут неправильного?

– Твои плечи или ребра шевелятся, когда ты вдыхаешь. Вот это и есть неверное дыхание.

– Так это же… это естественно…

– Конечно-конечно, ты не видишь ничего предосудительного в том, чтобы использовать грудную клетку или двигать плечами. Но тут, понимаешь, в чем дело, для правильного дыхания плечи и ребра не нужны.

– Да понятно, что не нужны, – возразил Андрей, – но ведь это самопроизвольно получается…

– Ты не перебивай меня, если хочешь получить правильный совет, – нахмурился старик.

Андрей прикрыл ладонью губы, давая понять старику, что готов его внимательно слушать.

– Так вот, – продолжил Игнат, – нам для дыхания, правильного дыхания, нужна диафрагма, то есть мышца, отделяющая грудь от живота. Когда мы сидим или лежим, мы, конечно, привлекаем к работе диафрагму, и ее участие в дыхании становится закономерным и полезным. А когда ты идешь или стоишь, нижняя часть твоих легких как бы отдыхает, хотя здесь находится большее количество кровеносных сосудов, переносящих кислород. Дышать грудью, конечно, проще. Человек быстро привыкает к такой «комфортабельности», и количество кислорода в организме уменьшается. Он начинает дышать чаще. Понял?

– Если честно, ничего не понял! – признался Андрей. – А разница-то какая?

– С первого раза мало кто понимает, – улыбнулся Игнат. – А разница в том, что неправильное дыхание наносит вред организму: ни с того ни с сего начинает болеть голова, появляется чувство тревоги, частое утомление и тому подобное.

– Послушай, Игнат, – вдруг спохватился Андрей, – но почему нам никогда об этом не говорят в школе?

– Потому и не говорят, что сами не знают, – сделал заключение старик.

– Выходит, они и сами неправильно дышат? – спросил Андрей.

– Выходит, так, – согласился Игнат. – Многие не придают этому значения, зацикливаясь только на свежести воздуха. Наверное, сам слышишь часто: ой, нужно на дачу съез-дить, подышать свежим воздухом.

– Да, точно! – подтвердил Андрей.

– Свежий воздух – это, конечно, хорошо. Но правильное дыхание гораздо важнее. Ты знаешь, что грудные дети, которые больше времени проводят сидя или на четвереньках, дышат правильнее тебя. Так что нужно заново учиться пользоваться диафрагмой. Кстати, для этого тебе даже необязательно постоянно следить за вдохом и выдохом. Вдыхай, как привык, а вот при выдохе поджимай мышцы живота. Попробуй, и сам увидишь, что это не так уж и сложно!

– Да! – покачал головой Андрей. – Никогда бы не подумал.

– Зато ты теперь знаешь не только, что нужно дышать ветром, но и как правильно это делать! – улыбнулся старик и стал собираться в обратный путь.

Возвращаясь домой, путешественники шли молча. Первым начал Игнат:

– Думаешь, вот дед – демагог, – улыбнулся старик, – спросил о любви, а он все скомкал, но так ничего и не ответил.

– Да, – согласился Андрей, – так и подумал. Только не обижайся, сам же сказал, говорить только правду.

– Молодец, – похвалил Игнат. – Понимаешь, парень, в чем дело, если человек ищет в любви какую-то выгоду, то это уже не любовь…

– Стоп! – Андрей остановился. – Не понял, а мне ты сейчас зачем это говоришь?

– Но ты же хотел поговорить о любви! – заметил старик.

– Да, хотел, – закивал Андрей, – но а выгода тут при чем? Ты подозреваешь, что я ищу выгоду в любви?

– Я не подозреваю, а знаю! – твердо ответил Игнат.

Неверов опешил и снова усомнился в здоровье старика.

– Игнат, по-моему, ты сейчас говоришь глупости, – процедил Андрей. – Давай лучше свернем эту тему.

– Вот видишь, – рассмеялся старик, – значит, я прав. Почему ты сердишься? Почему не хочешь договорить до конца? Ведь болит, скажи честно?

– Болит, – признался Неверов, – но ты сейчас говоришь что-то не то. Какая выгода? Ты о чем?

– Так ты же не даешь мне до конца договорить! Может, присядем, отдохнем, – предложил Игнат, кивнув на поваленное дерево.

Андрей согласился:

– Ты меня прости, Игнат, за несдержанность. Обещаю, больше перебивать не стану. Говори.

Путники уселись на дереве, Игнат перекрестился, покосился в сторону Неверова и начал говорить:

– Ты знаешь, парень, многие думают, что Бог смотрит на нас, то есть видит, что мы делаем, как поступаем, что говорим. Но это не совсем так. Он видит и наши души тоже. Человек ничего не может скрыть от его взгляда, даже промелькнувшей мысли. Поэтому нельзя с Богом играть в «крестики-нолики»…

– Это еще как? – изумленно спросил Андрей. – С Богом еще можно и в игры играть?

– Кто сказал, что можно? Говорю же: напротив, нельзя. Но многие пытаются.

– А как это, играть с Богом в такую игру? – спросил Неверов.

– Очень просто, – усмехнулся Игнат, – это когда на груди крестик, а в голове нолик. Да, а теперь вернемся к выгоде в любви. Вот возьмем твой пример. Ты хочешь, чтобы тебя тоже любили? Дескать, я люблю, и меня пусть полюбит, только так я буду счастлив!

«Ну вот это он откуда знает? – мысленно недоумевал Андрей. – Колдун прямо какой-то, а не Игнат. Впрочем, никакой он не юродивый. Сдается мне, нарочно придумал себе такой образ. Только вот вопрос: зачем?»

– А ты попробуй любить, не требуя ответа! – продолжал старик. – Какая тебе разница, любит она тебя или нет? Если ты ее любишь, пожелай ей счастья, успеха, благополучия. И радуйся за нее. Настоящая любовь – это когда ты готов жить ради другого человека, действовать в его интересах. Понимаешь?

– Угу, – кивнул Андрей.

– Наверняка ты читал истории о неразделенной любви, когда несостоявшийся жених убивал возлюбленную и кричал: так не доставайся же ты никому! Какая глупость! Тот, кто так поступил, – никогда не любил.

– Таких историй много, – согласился Андрей.

– И они ничего общего с любовью не имеют. Если тебя отвергли, отнесись к этому спокойно. Не нужно делать из этого трагедию. Если тебе довелось узнать неразделенную любовь и справиться со своими чувствами, то впереди тебя ждет настоящая, невероятная, потрясающая встреча. Только нужно спокойно ее дождаться. Не торопи события, и все будет великолепно!

– Эх, легко вам всем рассуждать, – ухмыльнулся Андрей, – да советы раздавать…

– Нет! – не согласился Игнат. – Нелегко. Советы давать – это всегда большая ответственность. Советчиков часто ненавидят, а раньше – ну, при царях там всяких и королях – за неправильный или дерзкий совет могли и казнить. Так что тут я не могу с тобой согласиться. Я прекрасно тебя понимаю и знаю, что неразделенная любовь приносит много проблем людям. Но ты должен уяснить, что это твой опыт. Понимаешь? Твой жизненный опыт! И даже если он отрицательный, он, без всяких сомнений, полезен. Ты не первый, и ты не последний. Сколько существуют люди, столько существует и проблема неразделенной любви, но столько же существуют и два лекарства. Первое – это время. Оно лечит даже ту рану, которая сначала кажется незаживающей…

Старик неожиданно смолк и, остановившись посреди дороги, о чем-то задумался.

– А второе? – после продолжительной паузы Андрей прервал думы Игната.

– Что второе? – встрепенулся Игнат.

– Лекарство второе! – напомнил спутник.

– А-а-а-а! Извини, я тут кое-что вспомнил, не мог мысль пропустить… А второе лекарство – это расстояние. Время и расстояние лечат все. Поверь мне, парень, старому дураку…

– Не говори так, Игнат, мне неловко такое слышать, – честно признался Андрей.

– Хорошо, – улыбнулся старик, – больше не буду. Самое главное уясни, что Бог вместе со скорбью придает нам силы ее перенести. Ну что, тронулись домой? Скоро начнет смеркаться… А мне нужно успеть еще многое сделать. Собраться в дорогу – мои меня давно ждут…