Текст книги "Спуститься с небес"

Глава 9

Утром Виктория с трудом открыла глаза и какое-то время в задумчивости смотрела сквозь прозрачные шторы на голубое небо и пушистые облака, при этом прислушиваясь ко всякому звуку в доме и с тревогой думая, каких еще незваных гостей может занести к ним. Теплый ветерок ворвался в комнату через приоткрытое окно и принес с собой аромат цветов и шелест листьев. Несмотря на беду, свалившуюся на их семью, жизнь продолжалась. Теперь самым страшным временем суток для Вики стало утро. Во время сна она еще хоть как-то забывалась, а с пробуждением действительность накатывала тяжелой волной, накрывая с головой. Эту ночь Вика провела, словно в бреду. Кошмары, не связанные между собой, хаотично сменяли друг друга. Правда, из всех она запомнила лишь тот, в котором убегала от кого-то по разбитой дороге, покрытой сплошными ухабами, ямами и толстым слоем непролазной грязи. На ней было какое-то непонятное платье, скорее напоминавшее лохмотья, и старые стоптанные туфли. Они так и норовили соскочить с ног, из-за чего Вика постоянно спотыкалась. Она то и дело оборачивалась на бегу, пытаясь рассмотреть преследователя, но никого не видела, лишь слышала его зловещий, леденящий душу смех. И когда он уже собирался схватить ее за подол платья, она подвернула ногу и упала в грязь. Вика подняла голову и вдруг увидела, что кто-то протягивает ей руку, но лица спасителя она не смогла разглядеть. Оно было расплывчатым и непонятным, как облик, угадывающийся за мокрым от дождя стеклом. Виктория в нерешительности протянула ему грязную ладонь, он рывком поставил ее на ноги, и тотчас все исчезло. Кто пришел ей на помощь, для нее так и осталось загадкой. Вика попыталась выбросить кошмар из головы, но она не знала, что еще не раз вспомнит о нем.

Представив отца в тюремной камере, Виктория невольно поежилась. Не хотела бы она оказаться на его месте. Хотя все представление о жизни за решеткой строилось на фильмах и сериалах. Но она была абсолютно уверена, что там отцу никто не будет варить кофе по утрам да лобстеров подавать на ужин. От воспоминаний о нем снова защемило в груди и ком встал в горле. Чтобы опять не разреветься, Вика сильно-сильно зажмурилась. За последние сутки она столько слез пролила, что, казалось, их поток уже должен иссякнуть. Ан нет. И откуда они только берутся? Виктория тяжело вздохнула, поднялась с кровати и поплелась в ванную. Увидев свое отражение в зеркале, она обомлела. Опухшие от бесконечных слез глаза напоминали узкие щелочки. Вика умылась холодной водой и прошлась расческой по волосам, придавая им божеский вид. Закончив с водными процедурами, она набросила халат, спустилась вниз и застала мать на кухне.

Ольга Юрьевна сидела за тем самым столом, за которым семья никогда не ела. Темные круги под глазами выдавали, как сильно она волновалась. Ее волосы были уложены в аккуратную прическу. От нее едва уловимо пахло духами, а темно-синее платье подчеркивало стройную фигуру. Несмотря на потрясения, она, как и прежде, была сама элегантность. Обхватив кружку с чаем двумя руками, Ольга Юрьевна задумчиво смотрела в никуда, но при виде дочери тотчас встрепенулась, будто ото сна.

– Здравствуй, дорогая, – на ее лице мелькнуло подобие улыбки. – Ты голодная?

– Нет, – мотнула головой Вика, – что-то нет аппетита. – Она осмотрелась по сторонам и спросила: – А где Валя?

– Я сказала ей пока не выходить на работу. – Мать пригубила из кружки.

– А кто же будет здесь всем заниматься? – Вика удивленно посмотрела на нее.

– Разберемся, – ответила Ольга Юрьевна. – Я не хочу, чтобы сейчас в доме находились посторонние люди. Я распустила всю обслугу и водителя.

– А кто же будет меня возить на экзамены? – снова в недоумении спросила Вика.

– Я, – вздохнула мать. Она кивнула на прозрачный чайник, в котором светился на солнце янтарный напиток. – Бери кружку, наливай себе чай.

Глядя на этот чай и вспомнив тот, который заварила накануне, Вика догадалась, что она переборщила с заваркой. «Опыт – всему учитель», – пришли ей на ум слова, которые она однажды прочитала в книжке и даже автора запомнила – Юлий Цезарь. Но тогда Вика не знала, чему еще ей придется научиться в своей жизни. Она вытащила из шкафчика кружку, плеснула в нее бодрящего напитка и устроилась напротив матери.

– Дочка, давай поговорим серьезно и по-взрослому. – Ольга Юрьевна снова впала в состояние задумчивости и отрешенно водила пальцем по ободку кружки. – Отец не вернется домой в ближайшее время. Пока во всем разберутся, потребуется не день, не два и даже не неделя. – Она тяжело вздохнула. – А мы с тобой, несмотря ни на что, должны жить дальше и решать свои вопросы. Твоя основная задача сдать экзамены и получить аттестат. Если ты сейчас их провалишь, то пересдать сможешь только на будущий год. А что будет в то время – одному богу известно. Нельзя терять год, понимаешь? – Она подняла тяжелый взгляд на дочь, та закивала так усердно, словно хотела стряхнуть что-то со своей макушки. – Я тебя очень прошу, просто умоляю, приложи максимум усилий, чтобы получить хорошие баллы по ЕГЭ. Ты должна во что бы то ни стало поступить в университет.

Лицо матери вдруг скривилось, в глазах заблестели слезы, а в голове пронеслись слова мужа: «Я о вас позабочусь». Теперь они звучали как жестокая насмешка. Ольга Юрьевна отвернулась к окну, и в кухне повисла напряженная тишина. Невооруженным глазом было видно, как ей тяжело, но она изо всех сил сдерживалась, чтобы не показывать дочери свою слабость.

– Мам, скажи, папу отпустят? – Вика первой нарушила молчание.

Не поворачивая головы, Ольга Юрьевна снова тяжело вздохнула.

– Я на это очень надеюсь, – соврала она.

Не могла Ольга Юрьевна сказать дочери правду. Ей не хотелось ее разочаровывать. Помимо экономического, у нее было еще и юридическое образование, и она прекрасно понимала, что ее Александра Владимировича отпустят лет через десять, не раньше.

Завтрак закончился, толком и не начавшись. Да и о какой еде могла идти речь, когда ни одной, ни второй кусок в горло не лез? Они выпили по чашке чая в тишине, нарушаемой лишь еле слышным ходом настенных часов, и разошлись по своим делам. Мать уехала на работу, а дочь вызвала такси и пошла в свою комнату одеваться. Она решила съездить в школу на переговоры с директором. Вика считала, если отец с ним договорился, значит, он должен дать ей варианты ответов предстоящего ЕГЭ. Она была настроена очень решительно и даже собиралась выучить их назубок от и до, чтобы сдать экзамен на максимальный балл.

Минут через двадцать Вика была готова к выходу. Она вспомнила, какой толстенной была пачка бумаг, когда отец принес ей ответы для прошлого экзамена, и прихватила с собой габаритную сумку от Louis Vuiton.

Вскоре такси подъехало к школе. Рассчитавшись с водителем, Виктория выпорхнула из машины, приложила пропуск к замку на решетчатой калитке, та бесшумно отворилась, пропуская ее внутрь. Вика торопливо поднялась по ступеням, вошла в здание и еще раз приложила пропуск к турникету. Сонный охранник при виде ее значительно оживился. На его лице мелькнула тень осуждения и раздражения. Он кашлянул в кулак и явно хотел спросить, куда она идет, но она его опередила.

– Я к директору, – бросила она и направилась по коридору в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, расслышав за спиной: «Чертовы ворюги».

То, что эта фраза прозвучала в ее адрес, у нее не было сомнений. Однако она не знала, что на этом неприятные сюрпризы судьбы еще не кончились. Все только начиналось.

В приемной кабинета директора за столом сидела секретарша, дородная дама бальзаковского возраста, с пергидрольным каре и ярко напомаженными губами. Она умудрялась делать два дела одновременно: пить чай с плюшками и что-то писать в толстом талмуде. При виде Вики она оторвала взгляд от своего занятия и с пренебрежением спросила:

– Тебе чего, Белова?

Ее обращение по фамилии резануло Вике слух. Все сотрудники школы всегда называли ее исключительно по имени, а секретарша чуть ли поклоны не отбивала, когда встречала ее в школе.

– Мне нужно к директору, – сообщила Вика.

– Он занят, – категорично заявила секретарша и, перейдя на «вы», с нескрываемым сарказмом, покачивая головой из стороны в сторону, добавила: – Вряд ли он вас сможет принять сейчас.

Секретарша снова принялась за дела, не обращая на Вику внимания, словно она пустое место.

Опешив от ее слов и действий, Вика вскипела от возмущения.

«Да пошла ты», – пробормотала Вика и, подойдя к кабинету директора, без стука распахнула дверь.

– Белова, я тебе русским языком сказала, что к нему нельзя! – выкрикнула секретарша. Она вскочила со стула и, цокая каблуками, направилась за ней.

Павел Сергеевич возвышался над рабочим столом, как утес над обрывом. Обхватив пальцами мясистый подбородок, он что-то внимательно изучал в компьютере, а другой рукой елозил мышью по коврику. Увидев Викторию и забежавшую следом помощницу, Павел Сергеевич возмущенно посмотрел на них поверх очков и спросил:

– Что за бардак вы здесь устроили?

– Павел Сергеевич, я объясняла ей, что вы заняты, но она меня не послушалась, – опередила Вику помощница.

– Виктория Александровна, вы что-то хотели? – Павел Сергеевич перевел взгляд на нее.

– Мне нужно с вами поговорить, – ответила она.

– Марина Ивановна, оставьте нас, пожалуйста, – попросил он, а после того, как та с недовольной миной закрыла за собой дверь, обратился к Вике: – Что вас привело ко мне?

Она подошла к столу, повесила сумку на стул и без приглашения уселась на него.

– Павел Сергеевич, я пришла за ответами на ЕГЭ по математике, – как ни в чем не бывало заявила Вика.

Услышав цель ее визита, Павел Сергеевич едва не поперхнулся. Он снял очки, сжал пальцами переносицу, затем снова надел их и уставился на нее.

– Виктория, вы о чем? – изобразив полное недоумение на лице, спросил он. – Я вас не понимаю.

– Отец мне сказал, что вы с ним обо всем договорились. Перед предыдущим экзаменом по русскому вы давали ему варианты ответов. Теперь вы должны дать мне ответы по математике, – сказала она.

Павел Сергеевич громко фыркнул и откинулся на спинку кресла.

– Вы себя хорошо чувствуете? – с сарказмом спросил он. – Виктория Александровна, я прекрасно понимаю, что все эти переживания, связанные с отцом, могут сказаться на здоровье…

– При чем здесь здоровье? – перебив его, вспыхнула Вика и настоятельно потребовала: – Вы обещали помочь, так выполняйте свои обещания.

– Да вы бредите, милочка. – Павел Сергеевич приподнял брови, снова сел ровно и навис над столом. – Вам нужно срочно обратиться к врачу. – Он хлопнул рукой по столу так, что Вика подпрыгнула на стуле. – Прекратите сочинять всякую чушь. Какие ответы? Какой ЕГЭ? Где сейчас твой отец? – резко перейдя на «ты», спросил он.

– В тюрьме, – машинально ответила она.

– Я все понял. – Он закивал и, навалившись грудью на стол, приблизился к ней и процедил сквозь зубы: – Тебе мало того, что он сидит, ты хочешь, чтобы и меня туда упекли?

– Мой отец ни в чем виноват, его скоро выпустят! – со злостью выпалила Вика. – Что вы потом будете говорить?

После ее слов Павел Сергеевич поднялся с места, наверное, слишком резко, потому что кресло отъехало назад. Он подошел к окну и, раздвинув пальцами жалюзи, посмотрел на улицу.

– Виктория Александровна, смею вас заверить, – не поворачиваясь, сказал Павел Сергеевич, – чиновников, попавшихся на взятке, оттуда очень и очень долго не выпускают.

Всю обратную дорогу Вика прорыдала на заднем сиденье такси. Она не представляла, что теперь ей делать. ЕГЭ по математике уже завтра, разве можно подготовиться к нему за такой короткий срок? «Идиотка, и чего ты теперь воешь, надо было раньше слушать мать, сколько раз она тебе говорила готовится к экзаменам», – ругала себя на чем свет стоит Вика.

Вернувшись домой, она бросила сумку на тумбочку в прихожей, скинула кроссовки и прошла в гостиную. Словно потерявшийся ребенок, она остановилась посреди комнаты, беспомощно озираясь вокруг и прислушиваясь к звенящей тишине. Еще никогда родной дом не казался ей таким чужим, пустым и одиноким. На кухне больше не пахло вкусностями, которыми Валентина баловала семью, все предметы безмолвно застыли на своих местах, а на столе так и остались стоять чашки после утреннего чая.

Вика прошлась по первому этажу и, подойдя к кабинету, уже собиралась открыть дверь, но, вспомнив сумку, набитую под завязку деньгами, замерла. Она постояла немного, никак не решаясь войти, как будто боялась увидеть там что-то страшное, потом собралась духом, глубоко вдохнула и резко распахнула дверь. В кабинете все так же царил беспорядок, свидетельствующий о недавнем обыске. Солнечные лучи, проникающие в окно, освещали полоску пыли на том месте, где стоял компьютер. Ящики стола и дверцы шкафов остались открытыми, а пол по-прежнему был устлан бумажным ковром. Тяжелые воспоминания снова нахлынули на нее, отчего заныло, застонало в груди. «Видимо, матери тоже не хочется сюда приходить». Перед глазами тотчас всплыло мужественное лицо отца. «А что, если он правда взяточник и вор?» От этой мысли кровь ударила в голову, в ушах застучали молоточки, а ладони покрылись липкой испариной.

– Этого не может быть! – стиснув кулаки, выкрикнула она, нарушив тишину кабинета.

И, словно в подтверждение ее мыслей, старинные часы на камине разразились громким боем. До нее неоднократно доходили всякие сплетни об отце, именно таковыми она считала все разговоры о нем. Вика не раз слышала не только хвалебные слова об отце, но и резко негативные. Оно и понятно, не мог же он всем нравиться. Как и у любого публичного человека, у него были свои преданные сторонники и рьяные противники и, естественно, сильные и слабые стороны. Однажды она стала свидетелем неприятного разговора. Да и не только она, все ее друзья, кто был с ней в тот момент, слышали его. Вика до сих пор помнит, как тогда ей хотелось сквозь землю провалиться от стыда.

В тот день они с Машкой, Русланом и еще двумя парнями сидели в кофейне на центральной улице города. Расположившись на мягких диванах за столиком у окна, друзья потягивали напитки, беседуя о чем-то своем. Неожиданно с улицы донеслось противное кряканье и вой сирен. Звуки были настолько громкие, что они заглушали музыку и голоса посетителей. Вскоре кортеж, во главе и в конце которого ехали полицейские машины, пролетел по проспекту мимо кафе. Виктория заметила, как в тот момент ее друзья переглянулись. Они прекрасно понимали, кто это поехал. А когда вой сирен стих и опять стало возможно разговаривать, наша героиня услышала, как один из мужчин, сидевший в компании своих товарищей неподалеку от них, с усмешкой сказал:

– Как же наш царек любит устраивать светопреставление.

После его слов они дружно рассмеялись.

– Казнокрад хренов, – выругался другой. – Надо было снять да выложить в интернет, пусть страна бы посмотрела, как живут чиновники в регионах.

– В следующий раз я обязательно это сделаю, – пообещал первый.

«Может, и правда нет дыма без огня», – подумала Виктория. Она вышла из кабинета, прикрыла за собой дверь и, понуро опустив голову, поплелась в свою комнату. Она скинула одежду на пол, надела свой любимый махровый халат, свернулась на кровати калачиком и горько расплакалась. В голове постоянно крутился разговор с секретаршей и директором. Она до сих пор чувствовала на себе их косые и надменные взгляды, в ушах звенела ненависть в их голосах, а перед глазами бегущей строкой плыла фраза охранника: «Чертовы ворюги». Хоть Вика и обалдела от столь резкой перемены с их стороны, но в душе она нисколько этому не удивилась. Она уже давно поняла: ее ненавидели не только одноклассники, но и учителя. Просто все это время они терпели ее только лишь потому, что она дочь губернатора. Даже Машка, лучшая подруга, отвернулась от нее в такой тяжелый момент. «Что будут говорить все эти люди, когда он вернется в город?» – подумала она, но, вспомнив слова директора, как-то сразу сникла. Раз и секретарша, и охранник так себя ведут, значит, они тоже так считают? Неужели отца и правда не скоро отпустят? От этой мысли ей стало не по себе. Как же они будут жить без него? Понятное дело, мать работает, но она не сможет обеспечивать Вике ту жизнь, к которой она привыкла. Она плакала от жалости к себе и к матери, мгновенно постаревшей из-за постигшего горя и позора. Виктории казалось, что их жизнь уже никогда не будет прежней. Как же ей не хватало отца. С ним Вика всегда чувствовала себя защищенной и уверенной. Сейчас она бы все отдала, чтобы он снова был рядом.

«Господи, да за что нам все это?» – пробормотала Вика в тишине комнаты и поймала себя на мысли, что впервые обратилась к богу. Раньше ей незачем было его тревожить. У нее и так все было замечательно, и его роль выполнял всемогущий папа. А теперь оказалось, не такой уж он и всемогущий. Вика вдруг вспомнила, как в один из дней к ним в школу приходил священник. Он проводил в ее классе урок «Основы православной культуры». Как он сказал, в основном люди вспоминают о боге, когда им плохо или когда больше не у кого просить помощи и поддержки. Он говорил, что это неправильно, мы должны помнить о нем всегда. Но больше всего ей в память врезалась его фраза: «Бог нам дает только те испытания, которые мы способны вынести».

«Значит, и мы с мамой выдержим все испытания, которые выпали и еще выпадут на нашу долю».

На следующий экзамен по математике Викторию привезла Ольга Юрьевна. Прежде чем проститься, они крепко обнялись и расцеловались, словно лучшие подруги. Если бы еще несколько дней назад нашей героине сказали, что у нее с матерью будут такие теплые отношения, она бы не поверила. Вот уж действительно говорят: общая боль и беда сближают гораздо быстрее и прочнее, чем общая радость. Мать пожелала удачи и уехала по своим делам, а Вика вышла из машины и направилась ко входу в школу, где уже собрались все одноклассники. Они что-то громко обсуждали, смеялись во весь голос, но, увидев Вику, замолчали и уставились на нее. Воцарившуюся над школьным двором тишину нарушал лишь веселый щебет птиц да шелест листьев.

– Ой, смотрите, Белова, – нарочито громкий голос Марины прервал недолгое безмолвие. – Нарисовалась – не сотрешь.

В этот раз девчонка не кинулась ей навстречу с распростертыми объятиями – и это тоже не стало для Виктории открытием. То, что Маринка еще та лицемерка, она уже давно поняла.

Наша героиня сразу догадалась, что ей здесь больше не рады, и встала в стороне от всех. Она вытащила телефон из маленькой сумочки, болтавшейся у нее на боку на длинном ремешке, и принялась отрешенно просматривать ленты социальных сетей, совершенно не вникая и делая вид, будто ей абсолютно фиолетово, что все рассматривают ее, как чучело мамонта в Дарвиновском музее.

– Белова, читаешь новости про своего папашку-вора? – донесся из толпы вопрос одноклассника, и все дружно заржали.

Вика стиснула зубы, в ее душе назревала буря. Но, несмотря на это, ее спокойное лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. Как ни в чем не бывало она продолжала бродить по интернету и делать вид, что ей до лампочки, какие оскорбления сыплются в ее адрес. Ее выдержке и хладнокровию позавидовал бы сам агент 007.

– Теперь понятно, откуда у вас такой дворец и все эти крутые тачки, – прилетело следом.

– Еще бы, по полмиллиона брать взятки, чего бы не ездить на «поршах» да на «геликах».

Внутри у Вики уже бушевал такой гнев, что она и скалу смогла бы снести, не то что выцарапать глаза этим уродам.

– Ага, – поддержала Маринка. – Теперь понятно, откуда у нее дорогие шмотки. Все куплено на краденые деньги. Дочь вора, – она буквально выплюнула последнюю фразу, как горькую пилюлю.

Судорожно сглотнув ком в горле, Виктория почувствовала, как защипало глаза. Она опустила голову так, чтобы волосы упали на лицо, и сильно зажмурилась. «Не смей реветь. Ты не доставишь им удовольствия смотреть на твои слезы», – мысленно приказала она себе. Как же она ненавидела своих одноклассников в тот момент. Она еле сдерживалась, чтобы не кинуться на них с кулаками.

Слава богу, на ее спасение показалась преподаватель. Она назвала фамилии учеников, номера аудиторий и пригласила всех проследовать в школу. Конечно же подготовиться к экзамену Виктория не успела, но зато заранее продумала, в чем пойдет на него. Несмотря на теплую солнечную погоду, она не стала надевать платье, а выбрала узкую юбку и облегающий жакет. Нет, она не боялась похолодания, просто в рукаве она спрятала запасной мобильник. Только так она могла сдать экзамен.

Тем временем ученики вошли в школу и выстроились в очередь перед металлоискателем. Прежде чем пройти через него, Вика нарочно спрятала в сумочку тот телефон, в котором копалась в интернете на виду у всех одноклассников, а когда металлоискатель запищал, она сослалась на то, что забыла выложить его. На ее счастье, охранник поверил ей, сказал сдать гаджет учителю и не стал заставлять проходить через рамку еще раз. В тот момент Вика была несказанно рада, что они пишут ЕГЭ не в своей школе, иначе ее точно заставили бы пройти через металлоискатель еще раз двадцать.

Пока ученики шли по коридору школы к своим аудиториям, все сторонились нашей героини. Никто не хотел даже идти рядом с ней. Вот так нежданно-негаданно всего за пару дней она превратилась в изгоя школы. Группа парней, шедших позади, откровенно глумилась над ней, а ей стоило невероятных усилий пропускать их мерзкие замечания мимо ушей.

– Белова, а ЕГЭ по русскому ты сама сдала или помогли? – обратился к ней один из одноклассников. – Ты же тупая как пробка, всю школу прогуляла.

После его слов компания зашлась громким хохотом. Виктория почувствовала, как кровь бросилась в голову. Ярость и ненависть клокотали у нее в душе, затмевая все остальные чувства и не давая слезам пролиться, но краешком сознания она понимала: осталось потерпеть еще немного, скоро они разойдутся, и она навсегда забудет о них. И тем не менее ей хотелось вцепиться в глотку острослову, но, подумав о телефоне в рукаве, она тут же отмела эту мысль. К тому же преподаватель, которая сопровождала учащихся до кабинетов, прикрикнула на пацанов, разом оборвав зубоскальство.

Радости Вики не было предела, когда ее посадили на последнюю парту. Есть надежда, что получится воспользоваться телефоном. После вскрытия конверта и раздачи работ учительница сообщила, что у них три часа пятьдесят пять минут, уселась за стол и занялась своими делами. А для Вики начался ад кромешный. По-другому она не могла назвать экзамен по математике. Все ее попытки позаниматься накануне самостоятельно оказались тщетными. Слишком много уроков она пропустила, слишком многого не знала. Вика понимала, что самой ей никогда не написать ЕГЭ на балл, который позволит поступить в университет, поэтому и решила провернуть операцию с телефоном. Спустя полтора часа Виктория с горем пополам сделала базовый уровень из двадцати заданий. Она надеялась, что хотя бы половину из них решила правильно. Она обвела взглядом аудиторию: учительница по-прежнему сидела за столом, уткнув нос в свои бумаги, а ученики – в свои. На соседнем ряду чуть впереди от нее сидела Маринка. Даже со своего места Вика видела, как она грызла кончик авторучки. Она так делала всегда, когда над чем-то думала. А еще у нее была дурацкая привычка, от которой Виктории становилось дурно, – сосать и грызть кончики своих волос. Неудивительно, что они всегда выглядели так, словно их намазали маслом, а все карандаши и авторучки, которые хранились в ее идиотском розовом пенале, напоминали обгрызенную морковку. Порадовавшись тому, что Маринка сидит впереди, и стараясь не привлекать к себе внимания, наша героиня вытащила из рукава телефон и положила его на колено. Еще раз обвела глазами присутствующих и, убедившись, что все заняты своими делами, разблокировала смартфон и напечатала в заранее открытом поисковике формулировку первого вопроса. На ее счастье, интернет работал превосходно, Гугл моментально выдал огромное количество ссылок, она открыла первую и сразу нашла необходимое. Периодически украдкой поглядывая на экран, Виктория продолжила заполнять работу. С умным помощником дело пошло гораздо быстрее. На первые двенадцать вопросов она нашла ответы буквально за несколько минут. Оставалось выполнить еще семь – и все, считай, экзамен сдан. Она стала набирать в поисковике очередной вопрос, и вдруг, как гром среди ясного неба, в аудитории раздался возглас Маринки:

– А у Беловой мобильный телефон.

«Вот сволочь, она что, следит за мной?» Виктория стиснула зубы, закрыла и снова открыла глаза. «Это конец». От этой мысли ее бросило в жар. Она не представляла, что скажет матери. «Мало ей переживаний, так я еще добавлю», – мысленно застонала Вика. Все присутствовавшие в аудитории обернулись на нее. Учительница оторвала взгляд от бумаг, встала из-за стола и направилась по проходу в ее сторону. Вика понимала, что прятать телефон не имело смысла, да и зачем, если бдительная одноклассница видела его. Как бы Виктория ни относилась к человеку, она никогда бы не опустилась до стукачества. Именно таковым наша героиня считала поступок Марины.

«Что сделано, то сделано, уже ничего не исправишь».

– Сдавай работу, – голос преподавателя вернул ее в жестокую реальность. – Для тебя экзамен закончился. Встретимся в следующем году.

Виктория выполнила ее требование и, прежде чем покинуть свое рабочее место, посмотрела на Марину. Та презрительно ухмыльнулась и выплюнула очередную гадость:

– Все, закончилась твоя царская жизнь.

Ее слова, как яд, проникли в самую душу…