Текст книги "Подруга"

Глава 6
Скандалы

Начальник школы поймал Иллис выходящей из класса уже на следующий день после разговора в покоях императрицы.

– Ваше высочество, мне велено организовать тестирование вашей рабыни.

Голос лорд-директора был недовольным. Он не пытался скрывать своего отношения к такому распоряжению и самой идее, будто эта выжившая девчонка сможет учиться по программе правящих. Но спорить с императрицей не хотел. Решив, что все покажет тест.

– Конечно, лорд-директор. – Иллис учтиво склонила головную. – Но я буду присутствовать.

– Если вам угодно. Тест пройдет в классе номер двадцать один. И вы зря нам не доверяете.

– От Майи зависит жизнь и здоровье членов моей семьи. Я предпочту не рисковать, как бы вы к этому ни относились, господин Фрил. И знаете, мне хочется повеселиться. – Иллис предвкушающе улыбнулась, ничего больше не став объяснять. Сделав знак появившейся в коридоре Майе следовать за нею, она прошла вслед за преподавателем.

Класс отличался тем, что имел как бы прихожую, отделенную от основной комнаты сплошной стеной. В ней могла оставаться комиссия, не мешая сдавать ученикам тесты.

Майя молча выслушала объяснения начальника школы и, не обращая внимания на его скептический взгляд, прошла в класс, где тихо светился единственный экран. Подойдя к столу, она неспешно устроилась на стуле. Система была непривычной. Здесь использовалась самая дорогая модель из тестирующих компьютеров. Вместо привычного шлема, как в очной школе, или более дешевых очков с наушниками, которые предназначались для полной изоляции ученика в автоматических школах, тут тестируемый закрывался локальным звуконепроницаемым полем, сродни силовому щиту. Через него невозможно было передать подсказку, и оно могло становиться непрозрачным со стороны ученика, что не позволяло ему видеть происходящее рядом.

Как только Майя включила кнопку активации на столе, серая пелена аккуратно закрыла ее в кокон, а на экране появилось первое задание.

Иллис пристроилась напротив преподавательского стола и с любопытством осмотрелась.

Чтобы избежать неприятностей после проведения теста, лорд-директор предпочел собрать целую комиссию из преподавателей. Сейчас в приемной сидели учителя по математике, обществоведению и истории. Все они только покосились на венценосную зрительницу, но предпочли не спорить. Еще, насколько поняла Иллис, по прямому каналу были подключены почти все учителя, преподающие в ее классе. Их индикаторы светились на демонстрационном экране.

Для всех преподавателей ситуация действительно выглядела смехотворной. Тестировать рабыню по программе «Поиск» они считали блажью принцессы. В конце концов, рабыня и так уже постоянно ходила на занятия. Все они знали, как она играет во время лекций в свои игры на браслете или откровенно спит. Но все также согласились с доводами лорд-директора, что спорить о таких пустяках глупо. Пусть принцесса убедится сама, насколько она не права.

На большом демонстрационном экране, висящем прямо перед комиссией, показывалась одинокая фигурка в классе, сосредоточенно читающая задание. Защитное поле не препятствовало съемке. В окне рядом с изображением ровно светилась цифра ноль. Показатель теста в баллах.

Каждое задание, которое в данный момент решает ученик, любой из преподавателей мог увидеть по специальному запросу на своем браслете связи. Как и сам ответ ученика с его полным решением.

Какое-то время ничего не происходило, потом ноль сменился двойкой, через минуту увеличился до пяти.

Иллис, сохраняя полную невозмутимость, про себя потешалась, наблюдая, как меняется выражение лиц преподавателей во главе с начальником школы со скучающего на удивленно-недоверчивое. А когда, ближе к концу первого часа, из положенных на процедуру трех, баллы уверенно перескочили четвертый десяток, зевать и притворяться скучающими перестали уже все. На мониторе хорошо видны были индикаторы, показывающие активность все новых учителей. Их было даже больше, чем оговаривал лорд Фрил. Ошарашенная комиссия с волнением начала ковыряться в своих браслетах. То один, то другой вызывали на свой экран задания и отслеживали ход решения Майи. Чтобы убедиться в том, что она проходит именно тот тест, который указан на основном экране. Переход полусотни вызвал уже несдерживаемые восклицания с их стороны, и Иллис, не выдержав, все же хихикнула, привлекая к себе внимание.

– Ваше высочество, по-вашему, это смешно? В вашем классе полтора десятка человек, на потоке почти сорок. А изо всей школы полсотни баллов сможет набрать едва треть.

– Лорд-директор, прошу прощения за свою несдержанность. Но ваши лица действительно выглядят забавно. Еще раз приношу свои извинения, если обидела. Я знаю, что вы считаете прошлые результаты Майи подделанными с моей помощью. Так что согласитесь, это небольшая компенсация за ваши подозрения в мой адрес. – Иллис предпочла ответить серьезно, хотя и не скрывала получаемого удовольствия от происходящего. – Что до остального, успеваемость учеников школы проблема самой школы. И вообще, при чем тут какие-то несчастные полсотни баллов?

Растерянный начальник школы перевел взгляд на экран и от неожиданности вскочил на ноги. Цифра на экране уверенно приблизилась к шестидесяти.

– Честно говоря, лорд-директор, – продолжила Иллис, – вы выбрали неудачное время. Мы с Майей собирались прогуляться в город. И боюсь, она сейчас очень сердита на вас.

– Но, ваше высочество, если пятьдесят баллов для вашей рабыни не предел, то каков же ваш прогноз ее результата? – Лорд-ректор растерянно оглядел не менее шокированных присутствующих преподавателей.

– Вообще-то я не гадалка. Но ладно. Так как Майя очень хотела прогуляться со мной и наверняка постарается не откладывать поездку в город… Я бы сказала, баллов семьдесят. – Иллис задумчиво посмотрела в потолок.

– При чем тут город? – еще более растерянно перебил ее преподаватель математики.

– Она не будет связываться с задачами, решение которых потребует много времени, – весьма любезно припечатала принцесса. – Впрочем, кажется, в этом тесте есть блок по традициям и обычаям народов и рас объединенных миров.

– Да, это основная тема в данном году обучения по социологии и обществоведению, – пояснил ректор. – Тест был призван оценить начальный уровень учеников.

– Я в курсе, лорд-ректор. – Иллис вежливо наклонила в его сторону голову. – Майя увлекается этой темой и очень сильно. Думаю, она не удержится от соблазна в ней поковыряться. Так что мой прогноз семьдесят – восемьдесят баллов.

Все члены импровизированной комиссии растерянно перевели взгляд на табло. Цифры равномерно сменялись одна за другой и уже разменяли седьмой десяток.

– Она закончила блок точных наук, – через некоторое время растерянно заметил директор.

– Остаются только социальный и интуитивный блоки. Совсем обнаглела! – несдержанно воскликнул кто-то из комиссии.

– Господа преподаватели. Вы все время жалуетесь на слабый класс. Сдается мне, что ваши задачи может решить даже рабыня без предварительной подготовки. – Лорд-директор успел первым оправиться от шока и теперь колюче покосился на остальных. – У меня такое впечатление, что в классе ее высочества просто скучная и слишком простая программа. Поэтому ваши ученики на занятиях засыпают и не усваивают материал.

– Во-во, в самую точку, господин лорд-директор, – Иллис дурашливо закивала головой. – Майя все время жалуется, что ей на уроках хочется спать.

О том, что это обычно ее собственные жалобы, она предпочла промолчать.

Разговор прервался раскрывшейся дверью, в проеме которой стояла рабыня. Быстро посмотрев на вытянутые лица комиссии, она обернулась к Иллис.

– Я вроде все основное решила. Ты говорила, что последний блок необязателен. Могу и над ним посидеть, но это будет долго.

– Да ладно, пойдем отсюда. Вы не возражаете, господа комиссия?

Невразумительное согласие было получено. И девочки оставили растерянных преподавателей, все еще поглядывающих на экран с результатом теста. На табло горела цифра восемьдесят один балл.

Лорд-директор школы подтвердил вызов на своем браслете связи. Появление голограммы императрицы привело в чувство остальных присутствующих. Они поспешно поднялись в приветствии.

– Фрил? Слушай, я понимаю твое недовольство принятым мною решением. – Адила недовольно осмотрела всех. – Но менять его не собираюсь, даже из-за результатов этого теста.

– Прошу прощения, ваше величество, но я должен сообщить, что по результатам теста рабыня зачислена в класс вашей дочери.

– Вот как? – Рядом с императрицей появился лорд-мастер Теней. – В этот класс официальный проходной балл, помнится, не менее сорока. Каков же итог у рабыни? Ведь тест еще не закончен?

– Она прервала тест с итогом восемьдесят один балл. Под предлогом того, что остальные задачи потребуют времени, – на полном серьезе сообщил Фрил.

– Хе-хе, неплохая шутка. А если серьезно? – Кир весело смотрел с экрана, явно решив, что сказанное является розыгрышем.

Лорд-директор молча переключил изображение так, чтобы было видно основное табло.

– Боюсь, «шутка» не самое удачное определение произошедшего, Кир. За детьми и с меньшими результатами идет охота по всем объединенным мирам. А у нас под самым носом ходит девчонка, потенциальный аналитик уровня провинции как минимум. – Лорд-директор мрачно оглянулся на членов комиссии. – Господа, все свободны. В оставшееся время советую подготовиться к скандалу, который нам грозит завтра.

В кабинете императрицы появилась голограмма Димира.

– Уже доложили. Восемьдесят один балл! Неожиданный результат.

– Доложили? Лучше скажи, что подключился к терминалу, – заметила Адила.

– Я становлюсь таким предсказуемым, дорогая?

– Нет, просто я тебя хорошо знаю. Ты слишком любопытен. – Хмыкнула Адила.

– Что есть, то есть, – самодовольно ответил Димир. – Только зачем к терминалу. Я подключился к камере прямо в приемной. Тебе тоже стоит поглядеть на эти вытянутые физиономии наших преподавателей. Думаю, так их щелкнуть по носу еще никому не удавалось.

– Твоя дочь продолжает действовать в своем особом репертуаре. Скоро ее и в школе бояться будут, – пробурчал себе под нос Кир. Что-то сообразив, подозрительно посмотрел на императора. – Подожди-ка, ты знал о намерении Иллис выйти в город?

– Знал, хотелось проверить охрану дворца, ну и твою службу тоже. – Пожал плечами Димир. – Я отдал распоряжение пятерке из своей охраны. Иллис пообещала не отпускать от себя Майю. Так что справятся.

– Меня никто из них не предупредил. Пойду разбираться. – Кир тяжело вздохнул. – Надо было ее все-таки запереть. Поверьте мне на слово, после казни, там за гранью, эту рабыню просто побоялись принять к себе на постоянной основе и предпочли отправить обратно.

Когда за бормочущим проклятия лорд-мастером Теней закрылась дверь, Адила с Димиром весело рассмеялись.

Известие о включении рабыни в класс принцессы на общих основаниях облетело школу на следующий день. И разразился скандал. То, что детям аристократов и дворян предложено сидеть за одной партой с какой-то рабыней, возмутило многих. Фрилу, как директору императорской школы, пришлось сдерживать осаду родителей с самого утра. Какое-то время ему это удавалось с помощью секретаря в приемной, но к обеду к нему в кабинет прорвалось сразу несколько мамаш из высшей аристократии в сопровождении своих мужей. Правда, сейчас к аристократам их вряд ли бы кто отнес. Праведное возмущение избавило их от внешнего лоска и напыщенности, явив свету обычных базарных и склочных баб. Их мужья держались позади и предпочитали молчать, но выражения на их лицах также не оставляли сомнений в их чувствах.

– Это неслыханно! Почему мой сын, барон, должен за свои деньги сидеть вместе с безродной рабыней? – кричала одна из дам, совершенно не обращая внимания на брызги собственной слюны, долетавшие даже до стола начальника.

– Как вы посмели включить эту девчонку в класс, не обсудив с нами? – требовал ответа мужчина, стоящий за нею.

Появление голограммы императрицы рядом с мрачным и начавшим злиться начальником школы заставило замолчать всех. Вспомнив об этикете, дамы исполнили приветственный реверанс, а мужчины положенный поклон.

– Добрый день, господа. Можно узнать, о чем идет спор? – Вежливый и холодный тон не до конца остудил пыл возмущенных родителей.

– Ваше величество, сегодня нам стало известно о включении рабыни в число учеников класса вашей дочери. Этот вопрос даже не обсуждался с нами. Мы пришли выразить свое возмущение и заявить, что подобное недопустимо. – Все та же баронесса решительно выдвинулась вперед.

– Вот как? Баронесса, ваш сын, насколько мне известно, за все время учебы набрал самое большее тридцать баллов?

– Тридцать четыре, в прошлом году, – с гордостью заявила родительница.

– Это ниже проходного балла, как я понимаю. Почему же вы не возмущаетесь тем, что его не отчисляют из класса?

– Но, ваше величество, мой сын, как представитель нашей семьи… – Баронесса растерянно замолчала, прерванная резким движением руки императрицы.

– Вчера эта самая рабыня, баронесса, менее чем за полтора часа и без какой-либо предварительной подготовки показала восемьдесят один балл, – любезно сообщила императрица об уже общеизвестном факте. – Когда ваш сын покажет хотя бы половину от этого результата, я с удовольствием обсужу с вами, с кем ему учиться в моей дворцовой школе. А пока состав класса моей дочери согласовывается со мной, а не с вами.

– Но, ваше высочество, она же рабыня, как можно ставить на один уровень ее и представителей высшей аристократии.

– Очень просто, ваше сиятельство. Пусть ваш сын докажет делом, что он выше этой рабыни. А пока, извините, ваш сын в этом классе не на своем месте. В отличие от той, против кого вы возражаете.

– Мой сын не будет соревноваться с безродной! – возмущению герцогини не было предела.

– В таком случае, лорд-директор, предоставьте сыну герцогини, равно как и всем остальным желающим, варианты перевода учеников в другие классы. Согласно личным достижениям учеников. Я не собираюсь удерживать тех, кто не желает продолжать обучение в классе моей дочери.

После резкого исчезновения голограммы императрицы в кабинете воцарилась гробовая тишина. Присутствующие растерянно переглядывались, пытаясь осознать последнюю фразу и возможные последствия от своих действий.

– Хм. Прошу прощения, господа, варианты перевода учеников, в соответствии с распоряжением императрицы, будут предоставлены каждому на браслеты связи, в том числе и родителям. Вам необходимо принять решение в ближайшие три дня. По истечении этого срока попрошу каждого из вас дать письменное распоряжение о переводе или свое согласие оставить ученика в классе ее высочества.

Лорд Фрил во время всей своей тирады сохранял отстраненно вежливое выражение лица, стараясь дать понять, что данный вопрос решен без его участия. Но как только дверь закрылась за последним посетителем, облегченно откинулся на спинку своего кресла и расслабился. Сбоку возник сигнал вызова, и после подтверждения появилось изображение сидящего в кресле Кира.

– Что, уел наших аристократов?

– Кир, ты даже не представляешь, с каким удовольствием. Кое-кто из них у меня за эти годы в печенках сидит.

– Почему не представляю? Очень даже хорошо представляю. Кое с кем из них, – Кир иронически передразнил собеседника, – я имею удовольствие общаться почаще тебя. Как думаешь, сколько уйдет из ее класса?

– Наверно, лучше спрашивать, сколько останется, – помрачнев, поправил Фрил. – Это испытание слишком тяжелое для самолюбия многих из аристократов. Такого я не припомню в истории нашей школы.

– Жаль, что раньше до него не додумались. Такое простое решение! И такой эффект! Ты подумай, возможно, есть варианты перевода кого-нибудь в ее класс из параллелей. Пусть не слишком гениальных. Но у принцессы большая проблема с кадрами назревает. Девушек вообще слишком мало, можно сказать, совсем нет. В академии уже сейчас паникуют.

– Да уж, если проблема стоит так, хорошо, я попробую присмотреться. В конце концов, рабыня действительно отличным фильтром будет. Лишних легко удастся отсеять.

Вечером того же дня в разных местах столицы состоялись разговоры примерно одного и того же содержания. Правда, с разным результатом.

– Алоисса. – Герцог Аридл, вместе со своей супругой, сидел за столом перед своей дочерью. Их разделяла только едва видимая дымка по его середине, что создавало зримый эффект присутствия родителей в маленькой комнатке, которую они смогли снять для своей младшей дочери в столице рядом с дворцом. Сами они находились в своих пограничных землях и связались с нею сразу, как только выяснили суть возникшей проблемы.

– Аллоиса, нам неприятно это говорить, но приходится учитывать наши возможности. Судя по тому списку, что выдал учебный отдел, у тебя немного вариантов. В других классах не принято ждать, когда ученики подтянутся. А без дополнительных занятий с репетиторами ты можешь рассчитывать только на класс уровня нимел.

– Это же класс минимального уровня! – На глазах девочки проступили слезы. – Что я получу в конце? Их даже к поступлению не готовят. Кому я буду нужна?

– Здесь и наша вина есть. Мы не придавали большого значения вашему образованию, пока не столкнулись с этой ситуацией. Твоим старшим сестрам оказалось проще. С их приданым полученного образования достаточно. – Отец растерянно развел руками. – Нам очень жаль, Аллоиса, что тебе приходится проходить через такое, но пойми и ты нас. Я уже навел справки. Репетиторов нужного уровня подготовки не просто мало, их всего по одному-два по каждому предмету на всю столицу. Их время буквально расписано по минутам. И занимаются они в основном с учениками других школ. Где требования намного слабее, чем у тебя. Мы просто не потянем, прости.

Аллоиса сидела некоторое время молча. Она прекрасно осознавала, что, будучи четвертой дочерью, не может рассчитывать на богатое приданое. Сестры были старше друг друга на год-два. С таким интервалом обеспечить всех достойным приданым родители просто не могли. Чудо, что с доходами приграничного герцогства второстепенной провинции они смогли подготовиться к предстоящим событиям для трех старших сестер. А ей нельзя вот пойти даже к кому-нибудь в служанки. Разве что в императорский дворец. Но для этого нужны очень большие связи. Отец считает это недостойным представительницы высшей аристократии. Что же остается? Быть на попечении родителей в ожидании, что кто-то захочет жениться на ее титуле? Или нянчиться с детьми своих сестер. Отношения с сестрами всегда были ровными. И они постараются ее не сильно задевать. Но такой жизни себе младшая дочь герцога не желала.

Аллоиса в который раз позавидовала своим старшим сестрам, но тут же отбросила эту мысль, как недостойное дочери герцога проявление слабости. В конце концов, ее сестры всю жизнь планируют провести в качестве домохозяек в удаленных поместьях своих мужей. Они даже ко двору столичного мира ни разу в жизни не выезжали и даже не собираются этого делать. А она, благодаря отсутствию приданого, не только оказалась в столице, но и имеет знакомство с принцессой. Никому ведь не надо говорить, что пока все знакомство заключается в ежедневных встречах на уроках. Каким образом отцу удалось устроить в класс принцессы свою младшую дочь, знания которой значительно отставали от столичных ровесников практически по всем предметам, она вообще не понимала. Хотя и имела представление, во что обходятся ее репетиторы. И теперь все это могло оказаться напрасно. И Аллоиса решила говорить прямо.

– Папа, если ты позволишь, я попрошу тебя не переводить меня из класса ее высочества. Мне все равно, что у меня в одноклассниках будет рабыня.

– Мы не настаиваем, дочь. Но ты сама знаешь, насколько твоя подготовка отстает от уровня столицы. И несмотря на проведенные годы, догнать тебе их не удается. Ты уверена, что сможешь подтянуть программу самостоятельно? – Сидевшая рядом с отцом статная женщина, до сих пор молчавшая, теперь встревоженно смотрела на дочь.

– Нет, мама, я не уверена. Самостоятельная работа по предметам мне по-прежнему дается с трудом. Но я хочу попробовать. Я сделаю все, чтобы воспользоваться предоставленным вами шансом и не вернуться домой ни с чем. Если потребуется, я готова сидеть за одной партой даже с этой рабыней. С вашего согласия, конечно.

– Аллоиса, надеюсь, ты не думаешь так на самом деле. Мы с отцом старались научить вас с уважением относиться к людям и нелюдям разных сословий. И мы далеки от мысли, что эта девочка заслуживает меньшего уважения из-за своего происхождения. Тем более что она уже доказала обратное. В двенадцать-тринадцать лет ребенок может отвечать только за ошибки взрослых. Никаких долгов у нее не может быть.

– Значит, вы не будете возражать? В классе мне придется с нею общаться, причем часто.

– На твое усмотрение, – сразу пошла на попятный женщина. – Если потребуется наше вмешательство, сообщи. Ссориться из-за нее с принцессой тебе не следует. Если посчитаешь девочку достойной общения с тобой, мы тебя поддержим, как сможем. Если нет, то будем готовы вмешаться, чтобы у тебя не было проблем в будущем.

– Принцессе как раз все равно.

– Возможно, но другим представителям нашего сословия нет. Лучше, если возможный разрыв будет оформлен с нашей стороны. Нам, на окраине империи это не сильно повредит. А ты окажешься как бы ни при чем и сможешь сохранить репутацию.

Баронесса Риндал раздраженно ходила в кабинете столичного родового дома из угла в угол, все еще не сумев успокоиться после разговора в кабинете начальника школы. Ее муж устроился за столом и мрачно разглядывал что-то на его поверхности. Их единственный сын Ариний устроился в кресле перед столом и также зло смотрел в одну точку прямо перед собой.

– Не мельтеши, мешаешь нормально думать, – наконец обратился барон к своей супруге.

– Что? О чем тут думать? Мой сын не будет ходить в одноклассниках какой-то рабыни. Пусть даже любимой игрушки принцессы.

– Еще раз говорю, не мельтеши, – рассердился герцог. – И не ори так. С тобой никто не спорит. Нам надо определиться, куда переводить Арина.

Женщина, резко успокоившись, поспешно села в кресло напротив сына.

– Какие есть варианты? Я там что-то не разобрала.

– Классов по программе «Поиск» нет в списках. Нашему сыну, к сожалению, не светит быть среди аналитиков. Но шестьдесят баллов что-то да значит. – Мужчина не скрывал удовлетворения. – Жаль терять место в классе принцессы. Но ничего не поделаешь. Придется идти в один из классов усиленной подготовки. Вообще-то за эти годы ты мог бы сойтись с правящей, сын. Тебе не раз объясняли, насколько это важно для тебя, да и для нас всех.

– Она ни с кем не общается, отец. – Мальчишка с досадой поморщился, явно вспомнив пару неприятных моментов. – С особо настырными вообще любила пошутить. А как правящие шутят, ты знаешь не хуже меня.

– Мог бы и потерпеть. Чувство вины у сильных мира сего развивается постепенно. Потом оно может очень благоприятно сказаться на карьере. Ладно, это уже в прошлом, – отмахнулся мужчина от бесполезных теперь рассуждений. – Я думаю, тебе лучше пойти в класс тино. В дворцовой школе сильные преподаватели, тебя смогут подготовить к поступлению в технический институт.

Мальчишка равнодушно пожал плечами. Такими вопросами он особо не интересовался и предпочитал перекладывать их решение на родителей. Где учиться ему было все равно. Пока есть родители, он проживет и без перенапряжения своих мозгов.

– Отец, я знаю, как ты относишься к низшим сословиям, особенно к рабам. Но уходить из класса принцессы я не желаю. Там сейчас хотя бы стало интересно.

Высокий худой мальчишка с заостренными чертами лица стоял перед столом в кабинете отца.

Его отец, на лице которого застыла маска высокомерного превосходства, стоял перед ним, сложив руки за спиной и внимательно его слушая.

– Я ничего не имею против лично этой девчонки, сын. Но считаю, каждый должен знать свое место. Сыну герцога де Гиндзорского не пристало якшаться с рабыней.

– С нею общается принцесса, насколько я понял, императрица тоже. Я слышал, что ей даже запретили исполнение предписанного этикета. И в ее покоях она обходится внутрисемейным приветствием.

– Это дела императорской семьи. Не забывай, императрица вынесла смертный приговор этой рабыне и лично настояла на его исполнении. Принцесса слишком привязана к своей игрушке, вот и приходится матери как-то исправлять свою ошибку и налаживать отношения с дочерью. Не знаю пока подробностей, из-за чего вдруг императрица оказывает ей такое покровительство. Что-то темнят в окружении императора. Но ситуация в классе весьма забавная сложилась.

– И тем не менее, отец. Оставь меня в классе.

– Не возражаю. Но имей в виду, мы никогда не марали свое имя недостойным обществом.

– Надеюсь, я тебя не подведу. Хоть я и не согласен с тобой в полной мере. Девчонка ходит в класс уже больше месяца. Теперь понятно, что все это время она притворялась. Но показалась мне вполне нормальной.

– Это все твое влияние, Гирл, – проворчал мужчина в сторону замершего около двери старика.

Тот молча слегка поклонился. Из-за чего в вырезе рубашки промелькнула серебристая полоска ошейника раба.

– Я старался этого не допустить, но не могу не согласиться с тобой.

Герцог досадливо поморщился и обернулся снова к сыну.

– Тебе уже следовало понять, что Гирл исключение из правил. К тому же он не появляется на публике. Сколько уже раз просил его избавиться от этой железки.

Сын мельком глянул на бывшего раба, компаньона отца по детским играм, получившего свободу по вступлению хозяина в права наследования. Но не ушедшего своей дорогой, а ставшего соратником отца на службе империи. Эти истории он слышал с детства. Правда, ни отец, ни Гирл, ставший его воспитателем, не любили об этом рассказывать. Но как раз их отношения для молодого барона послужили примером того, что замшелые традиции и личные убеждения надо подчинять обстоятельствам и стараться ценить дружбу, даже там, где она казалась невозможной из-за предрассудков. По крайней мере, его отец предпочел наступить на горло своего высокомерия и признать Гирла достойным своей дружбы. Впрочем, об этом он не любил говорить.

Изображение еще не старой женщины высветилось напротив сидящей за столом Адилы в точно назначенное время. Женщина была одета в строгое простое платье голубовато-зеленого цвета. Длинная юбка приоткрывала только легкую обувь, что-то вроде сандалий, рукава обтягивали крепкие руки, оставляя открытыми запястья. Волосы, уложенные в плотную прическу, обрамляли овальное лицо со строгими чертами. Его не портила даже горбинка на носу. Женщина стояла прямо и при виде императрицы приветствовала ее как равную.

– Приветствую вас, ваше величество, удивлена столь срочным вызовом. Должно произойти что-то неординарное, чтобы потребовался такой звонок. Мы не избалованы вниманием вашей империи.

– Добрый день, мастер-настоятельница, хотя у вас, кажется, вечер. – Адила, заранее предупрежденная о несколько странном положении обители в соседнем государстве, приняла обращение без раздражения.

– Да, наше светило уже уходит за горизонт. Ничего страшного, уверена, что наш разговор стоит вечерней трапезы.

Поняв, что оттягивать тяжелый разговор не стоит, Адила решительно перешла к теме вызова.

– В городе Ирбинске, до прошлого года, практиковал ваш мастер, настоятельница.

– Да, мастер Лилиан Толнойская, – кивнула помрачневшая женщина. – Чуть больше года назад она погибла вместе со всей своей семьей по пути в обитель.

– Сожалею о вашей потере. – Адила слегка склонила голову.

– Благодарю, – столь же официально откликнулась мастер. – Но почему вас заинтересовала гибель мастера? Лилиан была гениальным мастером, но очень не любила шумиху вокруг себя. Она не часто связывалась с обителью, но уж о контактах с семьей правящих, тем более императора, я бы знала.

– Вы знакомы с обстоятельствами гибели семьи? – Адила невольно постаралась оттянуть неприятный момент.

– Да, у нас есть свои следователи. И гибель мастера такого уровня в обязательном порядке расследуется. Лилиан со всей своей семьей выехала в обитель. До этого она прислала свою ленту мастера и две заявки на экзамен своей ученицы на звание мастера-универсала и на звание мастера уровня илари. По нашей классификации это уровень мастера, достигшего определенных успехов в относительно новом для нас направлении пси-энергетических аномалий.

– Прошу прощения за свою неподготовленность, – вежливо улыбнулась Адила. – Названное вами направление как-то касается синдрома измененных?

– Да, в том числе. Правда, это направление сейчас остановилось.

– Могу я уточнить, какое отношение погибший мастер имел к этому направлению?

– В нашей классификации существует четыре градации мастеров любого направления. Общий, Илари, Ильтар и Альтер. Лилиан была единственным мастером уровня Альтер. Она являлась создателем и единственным разработчиком этого направления, – сухо откликнулась мастер-настоятельница. – В настоящее время в этом направлении мы имеем всего трех мастеров уровня Илари и ни одного выше. К сожалению, ее идеи считались ошибочными, пока три года назад мы не увидели готовый комплекс процедур для синдрома измененных первого и второго уровней изменения. Перед своим приездом она сообщила, что уже есть комплекс на третий уровень измененных и перспектива выхода на четвертый и даже пятый. А также, что везет для сдачи второго экзамена свою очень способную ученицу. К сожалению, при аварии погибли все.

– Не все, – наконец перешла к теме связи Адила.

– Этого не может быть. Наши следователи тщательно обследовали место происшествия и все документы. По фотографиям я опознала всех членов семьи Лилиан.

– Дело в том, что ученица мастера выжила, – Адила говорила очень осторожно.

– Ваше величество, – Гринда все же позволила себе ее перебить. – Я хорошо знала Лилиан еще с времен нашего совместного поступления в обитель. Наши дороги несколько разошлись. Лилиан обладала не только наследным талантом, но и любила разрабатывать что-то свое, совсем новое. А я предпочла стать практиком. Мы не были особо дружны, но относились друг к другу с большим уважением. Я все это говорю к тому, что хорошо знаю погибшую. У нее была только одна ученица. И это ее дочь. Очень талантливая девочка, правда продолжать дело матери она не собиралась.

– Возможно, вы все-таки ошибаетесь, мастер– настоятельница. Дело в том, что в прошлом году дворцом куплена девочка, по приговору суда осужденная на рабство по долгам родителей.

– Не знала, что у вас торгуют детьми, – заметила Гринда.