Текст книги "Черный оазис"

– Это кольцо у меня уже давно. Оно предназначалось тебе, поэтому здесь нет ничего такого. Подарок на день рождения, вот и все.

– Но это очень интимный подарок, – возразила Наташа. – Если я оставлю его, Олег не поймет. Прости, но этот твой жест лишен всякого смысла. Забери, у тебя наверняка еще представится случай кого-нибудь им осчастливить.

– Мне оно не нужно: мозолит глаза, напоминает о тебе… Возьми, выбросишь потом, если что.

– Перестань! Ты постоянно создаешь для меня какие-то сомнительные ситуации. – Наташа эмоционально растерла очередной окурок о дно пепельницы.

– Я могу и сам от него избавиться. – Артем сложил пальцы для щелчка и поднес к футляру.

– Ты жалок сейчас, Артем, – тихо, но зло произнесла Наташа. – Занимаешься каким-то дешевым шантажом. Почему ты всегда думаешь лишь о себе? Если ты меня действительно любишь, то почему не хочешь, чтобы я была счастлива с тем, кого люблю я?

Они еще какое-то время стояли молча. Артем, опершись о перила локтями, смотрел на светящиеся квадратики окон в соседних домах. Черт подери, и они напоминали ему о снах! Наташа постукивала зажигалкой о бутылку с пивом.

– Мы договорились с разводом на следующую пятницу, – наконец произнесла она. – В том же загсе, где была регистрация. Сможешь прийти? В принципе, можно перенести…

– Вот, собственно, и настал момент, ради которого гражданин Горин и был допущен в великосветское общество. – Артем развернулся спиной к улице и уселся на перила, рискуя сорваться вниз.

– Ты совсем сдурел? – Наталья поставила бутылку на пол и попыталась вернуть Артема назад, потянув его за локоть.

– Лучше наоборот – подтолкни, – шепнул он.

У Наташи округлились глаза. Артем спрыгнул и обнял ее за плечи.

– Да ты что?! – она оттолкнула его. – Опять нализался? Хочешь, чтобы Олег увидел, да? Специально это делаешь?

– Что он тебе подарил? Ракетку? – Горин отпустил ее и уселся на пол, сложив ноги по-турецки, взял бутылку с пивом и тоже сделал пару глотков.

– Это тебя не касается! – разозлилась Наташа. – Ты приедешь в пятницу или нет? Сколько можно тебя уговаривать? Тебе это нравится – заставлять меня унижаться? Мне что с тобой – судиться? Все нервы мне уже вымотал! – Она была готова вот-вот разреветься.

– У меня одна работенка намечается, – Артем старался говорить как можно спокойнее. Он не любил, когда на ее глазах блестели слезы. – Поэтому не могу ничего обещать.

– Все с тобой понятно, – процедила Наташа сквозь зубы и собралась уходить.

– Постой, Ната! – окликнул ее Артем.

Наталья остановилась, но оборачиваться не стала. Горину так захотелось подойти и обнять ее, ощутить снова запах ее волос…

– Возьми кольцо, пожалуйста, – произнес он. – Меня действительно может не быть в городе. Обещаю, как только вернусь, подпишу все бумаги. Возьми его. Пусть это будет моим подарком к нашему разводу.

– Но такие подарки делают к свадьбе. – Она обернулась.

– А у нас с тобой всегда все было наизнанку, – он улыбнулся. – Пусть у тебя обо мне останется хоть какая-то память. Я потерял тебя, так облегчи же мою боль хотя бы чуть-чуть – не пренебрегай моим прощальным подарком.

Ни слова не говоря, Наталья подошла к перилам, забрала футляр с кольцом и удалилась, оставив после себя лишь едва уловимый аромат своих любимых духов.

Артем еще какое-то время сидел на полу, пока не допил пиво, затем поднялся и вспомнил, что так и не дошел до ванной комнаты.

После того как Горин пару раз плеснул себе холодной водой в лицо, ему стало значительно легче. Он стоял и наблюдал, как струя воды из крана, достигнув раковины, исчезает в сливном отверстии.

«Каждая из капель преодолевает такие невероятные расстояния внутри переплетений труб, – пришло ему на ум. – И все ради одного только мига: увидеть долгожданный свет и тут же навсегда исчезнуть в недрах канализации».

– Вот так и у людей: не успеешь ощутить вкуса жизни, а тебя уже тащит в темноту. И никто уже не вспомнит о твоем существовании, о миллионах, подобных тебе… – произнес он уже вслух, глядя на свое отражение в зеркале.

Когда Артем вернулся в гостиную, почти половины гостей уже не было.

«Ну, а ты когда уберешься?» – прочитал он в глазах взглянувшего на него Олега. Тот сидел на диване возле Наташи и держал ее за руку. Они и еще одна пара обсуждали действие, происходящее на экране телевизора. Кажется, это была одна из любительских видеозаписей Олега.

Супруги Левченко все еще были здесь. Горин подошел, уселся рядом и тут же налил себе из первой попавшейся под руку бутылки.

– Может, лучше чайку? – спросила Ольга.

– К сожалению, подали не мой любимый десерт, Оля, – Артем осушил стопку и поморщился. – И вообще, мое мнение в этом месте давно уже ничего не значит. Я словно невидимка, меня в упор не желают замечать. – Он хотел легонько стукнуть по столу, но от удара звякнула посуда.

Горин почувствовал, что сзади замолчали. Стараясь быть поаккуратнее, он дотянулся до еще одной недопитой бутылки.

– По-моему, достаточно, – Левченко положил ему руку на запястье. – На твоем месте я бы сейчас поехал домой и хорошенько отоспался…

– А знаешь, Эдуардович, какой мне сон снится все время? – Артем оставил бутылку в покое. – Огонь. Пламя, к которому я неумолимо приближаюсь, понимая, что рано или поздно оно испепелит меня. Пламя. – Он уставился на свечу, уже наполовину сгоревшую. – А ведь у нас именины, – внезапно переключился он, повысив голос. – Пора разобраться со свечками!

Он встал, опрокинув при этом стул, и начал задувать свечи. Одну за другой, пока в комнате не воцарилась темнота, освещаемая лишь экраном телевизора.

– Включите кто-нибудь свет! – раздался раздраженный голос Олега.

– Елочка, зажгись! – крикнул Артем, а затем, набрав в легкие воздуха, что есть силы заорал: – Горько!

Женщины взвизгнули. Включили свет, началась суета. Левченко и еще кто-то незнакомый подхватили Артема под руки и повели к двери.

Прохладный ночной воздух немного отрезвил Горина. Он сидел в своей «девятке», возле распахнутой дверцы которой стоял Левченко.

– Оставь машину здесь, мы тебя отвезем, – настаивал он.

– Да не беспокойся, Эдуардович, – Артем растирал виски пальцами. – Я уже в порядке. Ты же знаешь, могу с закрытыми глазами доехать. Извинись за меня перед всеми, хорошо?

Левченко кивнул.

– Спасибо, Саня. Одно в этой жизни радует – что есть еще на этом дрянном свете люди, подобные тебе.

Приехав домой, Артем выпустил Полкана и сразу направился к журнальному столику. Визитка лежала рядом с телефоном.

– Катаева Валерия Анатольевича, пожалуйста, – попросил он, когда на том конце взяли трубку.

– А кто его спрашивает?

– Перестаньте, вы знаете это не хуже меня! – поморщился Артем.

Было глупо надеяться застать майора на рабочем месте в такое позднее время.

– Слушаю вас, Артем Михайлович, – раздался голос Катаева в трубке.

– Я согласен, – произнес Артем. – Можете поблагодарить меня за вашу будущую премию.

– Понятно, – голос Катаева остался ровным и обыденным. – Сейчас отдыхайте, а завтра утром я проинформирую вас о дальнейших шагах в этом направлении…

Артем быстрыми шагами приближался к группе людей. Сердце его учащенно билось от восторга – ведь с минуты на минуту он увидит Наташу. Когда он подошёл, среди этих людей ее не оказалось. Горин посмотрел вдаль и увидел еще несколько отдельных компаний, каждая из которых находилась на значительном расстоянии от остальных. Артем обошел их все. Люди разговаривали, выпивали, смеялись. Девушка из последней встреченной им группы сказала, что компания, с которой отдыхает Наталья, находится за близлежащим холмом. Он поблагодарил ее и побежал туда.

Стоя наверху и тяжело дыша, Артем огляделся: нигде не было видно ни одной живой души. Горин начал спускаться и вновь подниматься, минуя бесконечные пригорки. Земля была равномерно покрыта какими-то перьями. Причем если в начале пути они были девственно-белого цвета, то по мере продвижения вперед становились все грязнее. Ноги утопали в этом покрывале до самых щиколоток.

Когда Артем взбирался на очередной холм, сердце его вдруг снова учащенно забилось: ему вдруг отчетливо представилось, что Наташа ждет его именно за этим холмом. Внезапно в его сознание начала пробираться мысль о том, что он ожидает встречи вовсе не с ней. Артем обхватил голову и ускорил шаг – такие мысли нужно гнать из головы прочь!

За холмом простиралась безбрежная равнина, тоже, словно снегом, покрытая слоем перьев. Горин нехотя спустился, и тут же на него накатила волна одиночества. Может быть, Наташа все-таки была в одной из тех компаний, а он в спешке ее не заметил? Но что самое печальное – он уже не сумеет вернуться.

Перья под ногами оказались почти полностью сгнившими. От них должно было бы исходить зловоние, но он ничего не чувствовал. Хотя кое-что он ощущал, какую-то тревогу…

Артем обернулся: перья, по которым он еще недавно ступал, горели! Огонь распространялся так быстро, что в считанные мгновенья охватил Артема кольцом, которое неумолимо сжималось. Языки пламени были, как минимум, вдвое выше Горина, и внезапно он осознал, что это не совсем огонь – пламя было бледно-желтым и… холодным? Оно совсем не обжигало, но таило в себе что-то ужасное. Еще немного, и оно поглотит его. Артем услышал собственный крик…

Он вздрогнул и проснулся. Звонил телефон. Горин взял трубку. Луч света из окна бил прямо в глаза, и он прикрыл их ладонью.

– Артем Михайлович? – раздался в трубке голос Катаева.

– Кажется, он, – вяло ответил Горин. Желание немедленно умереть вдруг стало пронзительным.

– Хотелось бы сегодня встретиться, – монотонно продолжил Катаев. – Предлагаю в баре «Хрустальный полумесяц». Что вы по этому поводу думаете?

Думать Горину хотелось меньше всего – голова гудела, как старая чугунная батарея. Кивнуть, повесить трубку и забыться еще на некоторое время, прежде чем ехать в принадлежащий Зафару бар, – вот все, на что Артем был сейчас способен.

– Идет, – ответил он.

– Тогда будьте дома после обеда, за вами подойдет машина.

Катаев отключился.

Артем встал с кровати, протопал в ванную, открыл кран с холодной водой и сделал несколько жадных глотков. После этого подождал, пока струя воды не станет ледяной, и сунул под нее голову…

К тому времени, как в дверь позвонили, Горин уже успел немного прийти в себя. Он посмотрел в глазок: с той стороны маячила не отягощенная интеллектом железобетонная физиономия Папы Карло. Судя по интенсивно работающим челюстям, тот что-то жевал. Артем взял с тумбочки пистолет, вложил его в задний карман брюк и открыл дверь.

– Готов? – Папа Карло достал из пакетика очередную порцию сушеных кальмаров и отправил ее в рот.

– Сейчас выйду, – сказал Артем.

– Я в машине буду, – ответил Папа Карло. – Ты только резину здесь не тяни, не заставляй меня подниматься еще раз.

– А что, тоже с ногами проблемы? – окликнул Горин Папу Карло, спускающегося по лестнице. – Всего-то второй этаж, да и лифт работает…

– Падать на асфальт больно и со второго этажа, Горин, – отозвался тот, пережевывая слова вместе с кальмарами. – Выползай давай, додрочишь, когда вернешься.

Артем вернул пистолет в тумбочку (все равно в баре зафаровские «шестерки» его обыщут), обулся и вышел в подъезд. На первом этаже он едва не упал, поскользнувшись на чем-то – на ступеньках валялся пакетик из-под кальмаров.

– Вот урод! – вырвалось у него.

На улице, у самого подъезда стоял черный «БМВ» Папы Карло. Хозяина машины за тонированными стеклами видно не было, но ошибиться было трудно: взять хотя бы пакетик из-под фисташек, валяющийся у водительской дверцы, или идиотскую музыку, слабо доносящуюся из практически звуконепроницаемого салона.

Обходя машину, Горин вспомнил случай, когда какой-то малолетний хулиган на свою беду отколупал с багажника этой машины шильдик «М5». Так вот, Папа Карло тогда не поленился разыскать пацана, вернуть шильдик и в качестве доказательства того, что внешний вид играет большую роль, отрезал его отцу ухо.

Артем открыл дверцу и сел на заднее сиденье. Папа Карло как раз приканчивал запотевшую от холода банку пива. Делал он это огромными жадными глотками. Горин облизал пересохшие губы. Осушив банку, Папа Карло приспустил стекло и вышвырнул ее наружу. После этого машина тронулась.

– Ты смотри, какая коза! – Папа Карло резко крутанул рулем в сторону загорелой девушки в коротком белом платье и посигналил.

Та шарахнулась в сторону, почти вжавшись от испуга в забор.

«Хорошо, что стекла тонированные», – подумал Артем, узнав в девушке соседку.

Выехав на трассу, Папа Карло прибавил громкость магнитолы и прибавил газу. Всю дорогу он сгонял со своей полосы зазевавшихся «лохов», а Горин дремал, развалившись в кожаном кресле, под грустную песню о пацане, который не слушал в детстве маманю, кого-то выставил на ножи и теперь хлебает баланду…

Машина резко затормозила у «Хрустального полумесяца». После прохлады, сохраняемой в салоне климат-контролем, выходить на душную улицу под палящие лучи солнца совершенно не хотелось.

Папа Карло обошел автомобиль и открыл багажник. Всё его пространство заполняли разнообразные коробки ярких детских расцветок. Сдуру можно было предположить, что этот выродок занимается развозом или продажей игрушек. Возможно, что в магазинах, постоянным покупателем которых он был, так и думали.

Папа Карло достал одну из коробок, извлек из нее куклу и бросил коробку прямо здесь же, на тротуаре.

– У тебя когда-нибудь могут возникнуть проблемы с дворниками, – произнес Артем. – Подойдет к тебе однажды такой, всучит метлу и скажет: «А уберите-ка, гражданин хороший, за собой весь мусор…»

– Вот тут-то я его и порву, – недолго думая, отреагировал Папа Карло. – Забью ему эту метлу в жопу по самые бакенбарды.

Они вошли в бар. К счастью, его владельцы тоже позаботились о кондиционировании.

В это время здесь было практически безлюдно. Вокруг бильярдного стола ходил Зафар, перебрасывая кий из одной руки в другую. Там же находились еще двое его людей. За столиком неподалеку сидел Катаев, а с ним еще какой-то человек, выглядевший гораздо старше своего спутника. На нем был деловой костюм и массивные очки. Волосы его были абсолютно седыми.

Увидев Горина, Катаев махнул рукой. Артем направился в их сторону.

– Ну надо же, как живой, – Зафар присел на край бильярдного стола.

– Папу Карло пора на скамейку запасных отправлять, – произнес Артем в ответ. – Ударить уже не может по-настоящему, совсем размяк со своими куколками. Роботов, что ли, ему купите, трансформеров. Или солдатиков…

Зафар ухмыльнулся.

– Я сейчас из тебя самого трансформера сделаю, сучара, – откликнулся уже успевший развалиться на диване Папа Карло. – Мало не покажется.

Он взмахнул армейским ножом, и голова куклы покатилась по полу.

– И еще столько отходов от него остается, – не унимался Артем, пнув кукольную головку в сторону урны. – Ему вместо «БМВ» надо на мусоровозке ездить, чтобы хоть немного чистоту в городе соблюдать.

– А ты злопамятный, Горин, – усмехнулся Зафар. – Карло с тобой так милосердно обошелся – ничего не сломал, не порвал, а ты поносишь его…

– Я ему как-нибудь язык отрежу, – буркнул Папа Карло. – Вместе с шеей.

– А он ведь может, – заверил Зафар.

– Да я и не сомневаюсь, – Артем подошел к столику, за которым находились ожидавшие его люди, и сел напротив них.

– Деньги будут переведены на ваш счет сразу по окончании операции, – Катаев пододвинул к Горину кредитную карточку. – Вся сумма, за вычетом долга, – он кивнул в сторону Зафара.

– Надо же, у Артемчика еще и осталось что-то? – воскликнул Зафар. – Эх, слишком щадящий я ему процент установил, льготный. Нуда ладно, землячок, – он подошел к их столику. – Поздравляю, ты теперь мне ничего не должен. Пока, – он сделал на этом слове ударение, – не должен.

– Зря вы на него потратились, – заявил Артем сидящим напротив и убрал кредитку в карман рубашки. – Со своими проблемами я как-нибудь сам…

– Ты слишком крутого-то из себя не строй, – процедил Зафар. – И так с тобой нянчимся, а надо было заставить эти бабки в зубах принести…

– Оставьте нас, пожалуйста, – спокойным, но твердым голосом прервал его седой коллега Катаева.

Зафар, всем своим видом показывая, что не привык к такому обращению, все же вернулся к бильярду.

– Не обращайте внимания, Артем Михайлович, – обратился к Горину седой, когда Зафар удалился. – Знай они о вашем прошлом, относились бы гораздо уважительнее, – он улыбнулся, обнажив ряд золотых зубов. – Этим людям удалось захватить некоторые позиции в сегодняшней жизни лишь только благодаря неразберихе и анархии, царящим в стране. Но это ненадолго. Все изменится в скором времени…

– Простите, с кем имею честь? – прервал его Горин.

– Это ни к чему, Артем Михайлович, – старик снова улыбнулся золотом. – Мы с вами видимся в первый и последний раз…

– Что-нибудь заказываете? – спросила подошедшая в столику официантка, брюнетка восточного типа – Зафар постарался в каждой мелочи придать своему заведению специфический восточный колорит.

– Мне, пожалуйста, чашечку кофе, – попросил старик. – По-турецки.

– Вам? – девушка обратилась к Катаеву.

Тот отрицательно помотал головой. В тени своего коллеги он как-то сник.

– А у вас есть рассольник или борщ? – спросил Артем.

– Горячие блюда только вечером. Может, возьмете бутерброды?

– Да, с салом, пожалуйста, – Артем подмигнул каменному лицу маячащего возле бильярдных столов Зафара.

Официантка, несколько оторопев, заморгала, пытаясь придумать какое-нибудь подходящее оправдание…

– Ну, хорошо, хорошо, – сжалился над ней Горин. – Принесите парочку с икрой и бутылку пива, темного. Ребята угощают, – на этот раз он подмигнул Катаеву.

– Чтобы не терять времени, подпишите пока вот здесь и здесь, – старик достал из кожаной папки пару отпечатанных бланков и выложил перед Гориным.

– Ваше ведомство столько вывесок сменило, а бюрократия все так же процветает, – усмехнулся Артем. – Ручку можно?

Старик тоже ухмыльнулся, достал из кармана пиджака шариковую ручку и передал Артему. Горин тут же подмахнул обе бумажки, даже не взглянув на их содержимое.

– Вот и славненько, – старик упрятал листки обратно в папку. – Записочку принесли?

– Какую записочку? – удивился Горин.

Старик с отеческой снисходительностью посмотрел на Катаева.

– У меня совсем вылетело из головы! – Тот сделал виноватое выражение лица. – Вы должны написать посмертную записку, Артем Михайлович. На всякий случай. Такова специфика нашей деятельности, – он развел руками.

– В случае чего ее найдут, например, на берегу реки, рядом с вашей одеждой, – все так же по-отечески добавил старик.

– Нет проблем, товарищи, – ответил Артем. – Точнее, господа. Про специфику вашу я в курсе: если все мои посмертные записки отыскать, можно целый сборник выпустить.

– Приятно работать с профессионалами. – Старик снова открыл папку и достал оттуда чистый лист бумаги.

Официантка принесла заказанное. Артем по привычке попытался открыть пиво зубами, но крышки на бутылке уже не было. Он откусил бутерброд и начал писать.

– Дату ставить? – спросил он через некоторое время.

– Нет, только подпись, – ответил Катаев.

– Люди, сводящие счеты с жизнью, обычно не придают значения таким формальностям, – улыбнулся старик, сверкнув зубами.

– Все равно, у нотариуса не помешало бы заверить. – Горин расписался и отдал старику записку.

Тот пробежал ее глазами, сложил вдвое и сунул в папку.

– А теперь, пока я доедаю и допиваю, – Артем взял с тарелки последний бутерброд, – буду внимательно вас слушать. Постарайтесь рассказать как можно больше и подробнее.

– Да собственно, рассказывать-то особо и нечего, – сказал после некоторой паузы старик. – В самые ближайшие дни будьте готовы к отъезду, поэтому советую сегодня же заняться урегулированием каких-либо неотложных дел. В Каир полетите по туристической путевке, вас встретят. Все необходимые инструкции получите на месте.

– Информация довольно скудная, согласитесь? – Артем допил пиво и поставил бутылку на стол. – Но, тем не менее, исходя из нее, я составил для себя картину моей предстоящей работы. Поэтому учтите, мужики. – Горин встал из-за стола. – Если реальность окажется несоответствующей настолько, что причинит мне неприятности, которых я не смогу предусмотреть, то посмертные записки придется писать вам.

Его собеседники переглянулись, но оба промолчали.

– Вы обещали, что мы больше не увидимся, – продолжал Горин, обращаясь к старику. – Поэтому прощайте. А вам, Катаев, я на всякий случай просто скажу: «всего хорошего». Если бутерброды окажутся для вас слишком накладными, включите их в мой будущий счет, – он похлопал по карману с кредитной карточкой. – А еще, если никуда не торопитесь, советую вам остаться здесь до вечера: будут давать танцы живота…

Артем вышел из бара и побрел к автобусной остановке, стараясь как можно чаше находиться в островках тени, отбрасываемой деревьями.

«Интересно, в Египте сейчас жарко?» – пришло ему в голову.

Пока Артем добрался до своего микрорайона, прошел почти час. Он вышел из автобуса и пошел к дому. Улицы были практически безлюдными – жара загнала большинство людей, проводящих свой отпуск в городе, на местный пляж. Горин вспомнил о предсмертной записке на берегу и усмехнулся.

Возле подъезда, где он жил, стоял микроавтобус с надписью «Родничок» на борту. Артем нарисовал в своем воображении прохладную прозрачную воду, струящуюся меж отполированных камней, и ему захотелось пить. Он заспешил по ступенькам к себе в квартиру.

– Иди прогуляйся, сейчас поедем, – сказал он сонно выглядящему псу, вышедшему ему навстречу, и проводил его за дверь.

Артем заглянул в холодильник и понял, что придется довольствоваться водой из-под крана. Она была теплой, но ждать не было сил: Горин налил себе стакан до самых краев и жадно осушил за несколько глотков. После этого снял с себя прилипшую к спине рубашку, бросил ее в корзину для белья и обшарил комнату взглядом в поисках телефона.

Трубку подняла Наташа.

– Привет, Нат.

– Здравствуй, – ответила она. – Извинения за вчерашнее принимаются.

– Спасибо, – Артем почувствовал, что краснеет. – Я не хотел, правда.

– Да ладно, никого не покалечил – и на том спасибо, Горин.

– Помнишь, я говорил тебе, что мне кое-какие дела надо утрясти? – продолжил он. – Я к вам Полкана завезу, если ты не против?

– Не против, – ответила она после некоторой паузы. – Я по нему уже успела соскучиться. У тебя действительно все в порядке?

– Все нормально. Ну, так мы едем?

– Приезжайте, но только останется один из вас, – у нее было веселое настроение. – И ему будет выделен коврику порога.

– Жестковато будет, ну да ничего, привыкну. Да, а куда мы Полкана-то денем? – улыбнулся в ответ Артем. – Ну ладно, до встречи. Спасибо, что не отказала. – он повесил трубку.

Охладившись в душе, Артем достал из шкафа чистую рубашку и, спохватившись, достал кредитную карточку из бельевой корзины и вложил в бумажник.

Сходив за машиной на стоянку, Артем подрулил к подъезду, чтобы забрать Полкана. Тот как раз оказался неподалеку: стоял возле микроавтобуса «Родничок» и, забрав ногу, деловито метил колесо.

– Что за манера, сэр? – Артем выбрался из машины и открыл заднюю дверцу, приглашая пса внутрь. – Хочешь, чтобы твоего хозяина заставили помыть этот автобус?

Но за тонированными стеклами невозможно было разглядеть – есть внутри кто-нибудь или нет.

Полкан запрыгнул в салон «девятки» и привычно устроился на заднем сиденье. Там он и пролежал всю дорогу до самого дома, где жила Наталья. Когда Артем его выпустил, Полкан первым делом начал носиться и обнюхивать местные углы.

– Работы тебе здесь – непочатый край, – усмехнулся Артем и открыл дверь подъезда.

Полкан протопал внутрь с важным видом и тут же стремглав бросился по лестнице к знакомой квартире. Когда Горин вышел из лифта, Наташа уже отбивалась от прыгающего в приступах радости пса.

– Да будет вам, – Артем вошел в квартиру и прикрыл дверь.

– Чай будешь? – спросила Наташа.

– С заваркой?

– Так и быть, с заваркой. После вчерашнего столько сладостей осталось…

– Пойдем, прикончим что-нибудь, – предложил Артём.

Они прошли на кухню.

– Куда едешь? – спросила Наташа, когда Артем поглощал кусок торта.

– В Таджикистан, – ответил он, отхлебнув чай и обжегшись.

– Осторожнее, куда так торопишься? – она подала ему салфетку.

– В Таджикистан тороплюсь, – еще раз сказал Горин.

– Все шуточки у тебя бесконечные, – Наташа достала из шкафа сигарету и закурила. – Там сейчас неспокойно. Ты на границу? Опять воевать будешь?

– Да нет, что ты, – отозвался Артем. – Какой из меня теперь вояка? Алюминий из страны вывозят по-страшному, на таможне буду ревизией заниматься, транспортные документы проверять, – выдал он заранее придуманную версию.

– И долго? – Наташа постукивала сигаретой о край пепельницы.

– Да нет, недельку-другую, – ответил Горин.

– Кольцо заберешь? – спросила она.

– Не-а, – Артем допил чай и отодвинул от себя чашку с блюдцем. – Если оно тебя так тяготит, вернешь после моего возвращения. Договорились?

– Ну ладно, – Наташа встала, вытряхнула пепел вместе с окурком в мусорное ведро и начала мыть пепельницу под струей из крана. – Заметаем следы преступления, – пояснила она.

Артем кисло улыбнулся в ответ.

– Вот еще пара следов, – он поднес к раковине грязную посуду со стола.

Наташа стояла к нему спиной. Артем подавил в себе желание обнять ее.

– Ну все, я пойду, – произнес он, когда Наташа выключила воду, и вышел в коридор. – Иди-ка сюда, обжора, – Артем присел на корточки, потрепал подбежавшего Полкана и снял с него ошейник. – Веди себя прилично, понял?

– Это у него, случайно, не тот же самый? – Наташа взяла ошейник из рук Артема.

– Он самый, с твоим адресом, – ответил Горин. – Теперь опять будет какое-то время актуален. Ну ладно, – он поднялся. – Вы его сильно не балуйте, он у меня неприхотлив, довольствуется малым.

– Как же, рассказывай, – рассмеялась Наташа.

Артем задержался в дверях. Наташа и Полкан смотрели на него, и ему вдруг пришла в голову мысль, что кроме этих двоих у него больше никого нет на свете.

«А так ли это?» – отдалось где-то в глубине сознания.

– Ты как-то странно выглядишь, – Наташа убрала со лба прядь волос. – Не заболел случайно?

– Смеешься? Я же инвалид, если ты еще не забыла. – Артем похлопал себя по бедру. – А кстати, хроническое невезение можно считать заболеванием?

– Артемка, ты замечательный человек, у тебя все будет хорошо, вот увидишь, – она подошла и поправила ему завернувшийся воротник рубашки. – Мы навсегда останемся друзьями, ведь правда?

– Правда, – он поцеловал ее в щеку и вышел в подъезд.

На улице его охватило чувство, будто все вокруг было чужим. Такое бывало, когда он по долгу службы оказывался в незнакомом городе, но здесь-то он прожил значительное время.

Горин поехал в центр, затем начал колесить по всему городу, но ощущение того, что все чужое, не проходило. Он почти наизусть знал каждую улицу, дома и магазины, но сейчас чувствовал себя ужасно одиноким и беспомощным. Словно весь мир, сговорившись, внезапно решил, что Артем Михайлович Горин стал ему не нужен.

Когда стемнело, Артем направился к набережной. Припарковав машину неподалеку, он вышел на мост и стал сверху наблюдать за купающимися. Несмотря на поздний час, таковых оказалось довольно много, благо песчаный пляж хорошо освещался.

Жара спала, от реки веяло прохладой. Вода, наверное, была теплее парного молока, но Горин за все лето так ни разу и не искупался. Точнее, не делал он этого несколько последних лет: после того случая на Ниле Артем стал испытывать необъяснимый страх перед всевозможными озерами, реками и прудами. Это даже был не страх, а какое-то подсознательное, рефлекторное табу – он попросту не мог заставить себя подойти к воде достаточно близко.

«Без палящего солнца так хорошо», – подумал он.

Уходить совершенно не хотелось, и Артем стоял на мосту до тех пор, пока не заныла нога. Он, прихрамывая, направился к машине. Когда Горин наступал на больную ногу, то неумолимо получал порцию боли, которая с каждым шагом словно захватывала все больше и больше его плоти. Боль словно расползалась от больного места все выше по телу.

До машины было не более пяти шагов, но он понял, что не успеет их сделать. Таблетки в бардачке…

Опередив судорожный приступ, Артем присел на асфальт и тут же распластался на нем от болевой вспышки. Он пополз к автомобилю, волоча за собой ногу. Казалось, что мышцы выворачивает наизнанку какой-то неведомой силой. От боли темнело в глазах, Горин ничего не видел и полз, лишь примерно сознавая, в каком направлении находится его «девятка».

Когда пальцы нащупали замок, Артем открыл дверцу и, приложив невероятное усилие, чтобы привстать, рухнул внутрь салона, сильно ударившись головой о подлокотник на пассажирской дверце. Но эта боль даже не почувствовалась на фоне той, что исходила из ноги и заглушала все остальные чувства. Горин распахнул перчаточный ящик, нашарил пузырек с таблетками, проглотил парочку, с трудом проталкивая их через пересохшее горло, и уронил голову на сиденье, вцепившись зубами в обивку. Все, что теперь оставалось – ждать, когда боль под действием сильнодействующих химикатов начнет отступать…

– Молодой человек, с вами все в порядке? – раздаюсь где-то очень далеко. – Вы меня слышите?

Артем приподнял голову и обнаружил себя лежащим поперек передних сидений «девятки» и скорчившимся в неудобной позе. Нога уже не болела – лишь слегка постанывала в такт биениям сердца. Горин, опираясь на затекшие руки, неуклюже выбрался из салона и встал, выпрямившись, держась на всякий случай за дверцу. Свежий воздух немного привел его в чувство.

– Может, вам «Скорую» вызвать? – раздалось уже совсем близко. – У нас телефон с собой…

Только сейчас Горин заметил в паре метров от себя девушку, лицо которой трудно было разглядеть в связи с плохой освещенностью этого участка улицы. Артем лишь различил, что у девушки были мокрые волосы и полотенце, перекинутое через плечо. Кажется, она была в купальнике.

– Мы шли по набережной и вдруг видим – ноги из машины торчат…

«Мы», – подумал Артем и пригляделся – поодаль стояло еще две фигуры: мужчина и женщина.

– Как вы? – спросила девушка.

– Уже лучше, спасибо, – ответил Горин. – Тоже купался сегодня весь день и, кажется, слегка переутомился.

– Лена! – раздался из темноты нетерпеливый мужской голос.

– Ну тогда ладно, всего вам хорошего, – произнесла Лена.

– Как все-таки приятно, когда кто-то заботится о тебе, – произнес Артем вслед уходящей девушке.

В темноте трудно было ориентироваться, но ему показалось, что когда Лена обернулась, на ее лице была улыбка.

Артем забрался в «девятку», завел ее и включил фары. Пора было возвращаться. Теперь дома совсем пусто: никто не встретит у порога, тычась мохнатой мордой, никто не будет ночью подвывать и подергивать лапами, видя свои собачьи сны. Пожалуй, Полкан остался в этом мире последним существом, которому еще была небезразлична судьба Горина…