Текст книги "Черный оазис"

В кабине дружно грянул хохот.

– А почему он капитаном тебя назвал? – сквозь слезы спросил Порсейский.

– Так на мне же ее китель был наброшен, – разъяснил Лушников. – В этот момент, правда, все прояснилось, так как моя незнакомка неожиданно испытала оргазм. Вот ведь женщина! А ракета кричать не может, это ясно даже полковнику ПВО.

– Ну ты и вляпался! – прокомментировал Горин.

– Мало того, – добавил Лушников. – Оказывается, по рации я посылал на три буквы полковника, которому вздумалось тряхнуть стариной и самолично поучаствовать в тестировании «изделия». Послушал он и бросился смотреть, что в боксе происходит…

– Да-а, – протянул Порсейский, отдышавшись. – И много тебе впаяли?

– Наряд вне очереди, – ответил Лушников.

– Всего? – удивился Порсейский.

– Ну а что я такого сделал – просто задремал немного, сидя на табуретке, а сексуальная капитанша мне просто приснилась. Ты что, Порось, такого же не бывает на самом деле! – Лушников хлопнул его по спине.

Компания снова отреагировала дружным хохотом.

– Думаешь, я тебе поверил? – Порсейский густо покраснел.

Горин проснулся оттого, что грузовик остановился.

– Приехали, командир, – Лушников тряс его за плечо.

Снаружи пришлось поморщиться от яркого солнечного света. Влажность ощущалась еще сильнее, чем в лагере – видимо, река была совсем близко.

– Как планируется нас забрать обратно? – спросил Артем у водителя.

– Да здесь же, наверное, – невнятно ответил тот,

– А разве Вараксин не давал на этот счет четких указаний? – удивился Горин.

– Я думал, он вам давал, – пожал плечами водитель.

– Странно, ну что ж. Передайте подполковнику, чтобы отслеживал сигнал с оборудования. – Горин достал индикатор обнаружения – тот безмолвствовал. – Когда мы добудем его, то вернемся на это самое место. И еще, я хочу, чтобы вы обязательно запомнили эти слова и передали Вараксину: если только нам покажется, что нас подставляют, его гребаная железка будет уничтожена. Договорились?

Водитель кивнул и забрался в кабину.

Артем достал планшет с картой, сориентировался в направлении, и команда углубилась в чащу. Сзади завелся грузовик, гул которого вскоре стих.

– Честно говоря, не нравится мне это все, ой как не нравится, – тихо произнес Лушников, приблизившись к Горину.

– Мне тоже, – согласился Артем.

Группа двигалась, стараясь производить как можно меньше шума. Устные переговоры сменились условными знаками. Особо тяжело молчание давалось, наверное, Лушникову. Пробирались меж буйной растительности, выстроившись в цепь. Каждый был максимально внимателен. Теперь уже было точно ясно, что собрались только профессионалы – все делали именно то, что полагается, никаких ошибок, ничего лишнего.

Вскоре под ногами захлюпало. Подошвы армейских ботинок утопали в грязной жиже.

– Вот черт! – выругался Горин. – Еще этого не хватало. Лушников, не одолжишь немного воды? – Артема с самого начала пути мучила жажда, обжигающая влажность испарений пронизывала внутренности, в уголках рта выступил горьковатый налет. Свою фляжку он уже давно опустошил.

Хлебнув теплой воды, Горин обтер рукавом губы. От непривычных нагрузок покалывало в правом боку, рои насекомых все время пытались облепить лицо, удовольствие то еще…

В этот момент кто-то из впереди идущих поднял вверх руку и присел на корточки. Остальные тоже присели и замерли, взяв оружие на изготовку и обшаривая глазами окрестности.

– Смотрите, здесь какая-то фигня, – позвал боец, давший сигнал остановки.

Все собрались возле него. Впереди, примерно в паре метров, едва просматривалась прозрачная стена.

– Как тебе только удалось ее заметить? – удивился Порсейский.

– Что это такое, Горыныч? – спросил Лушников.

– Для начала надо осмотреть здесь все поблизости, – ответил Горин. – Давайте-ка в обе стороны метров на сто.

Через некоторое время члены группы снова собрались вместе.

– Вроде все тихо, – доложил Лушников. – Стенка тянется в обе стороны, похоже, очень прочная. Глухо, как в танке. Высотой метров пять-шесть.

– И она закругляется, – добавил Артем. – Если это забор, то мы, похоже, заперты внутри какой-то территории.

– Что это еще за приколы? – Порсейский подошел к стене и ударил по ней ботинком. – Точно прочная, стерва! Неужели бронестекло?

– А вот мы сейчас проверим, – Лушников вскинул «АКМС». – Ну-ка, Порось, поберегись.

Бойцы вышли из зоны возможного рикошета, и Лушников дал по стене очередью. После этого бросился осмотреть результат.

– Вот гады! – выругался он. – Точно бронестекло – лишь неглубокие выщерблины остались. Эх, жаль, взорвать нечем…

– Ну почему же, – Горин направил на стену свой гранатомет. – Только теперь подальше все отойдите.

Выстрел из подствольника отдался в ушах, после чего вместо ожидаемого разрыва снаряда последовал гулкий звонкий удар. Граната отскочила и скрылась в траве.

– Ну-ка еще попробуй, – посоветовал Лушников и закрыл ладонями уши.

Артем достал из сумки еще один снаряд, загнал его в ствол «ГП-25» и повторил выстрел. Вторая граната тоже благополучно утонула в грязной жиже.

– Дай-ка посмотреть, Горыныч, – попросил Лушников, и Горин передал ему сумку, а сам на всякий случай снова зарядил гранатомет.

– Скорее всего, просто болванки, – констатировал он после краткого осмотра. – Взрыватель не так у них должен выглядеть, мы в учебке такие штуки разбирали. Так что прекрати шуметь понапрасну.

– Я так думаю, надо по возвращении подполковнику Вараксину оставшиеся пальцы отрезать, – сердито произнес Порсейский.

– Для начала неплохо было бы отсюда выбраться, Порось, – уточнил Лушников. – А там я обязательно поучаствую в твоей карательной акции.

– У кого есть мысли по этому поводу? – обратился к присутствующим Горин. – Может, кому-то известно больше, чем остальным?

Но оказалось, что каждый знает примерно одно и то же: спасение пленных и секретного оборудования, неплохая оплата, требуются опытные профессионалы…

– Смотрите, там что-то есть! – привлек общее внимание боец, обнаруживший до этого прозрачную стену. Он указывал рукой вверх на ближайшее дерево.

– Сейчас глянем, – Лущников приставил к глазам бинокль. – Точно! А знаете, что это?

– Не тяни кота за хвост, Лушников! – Порсейский ткнул его локтем в бок, тщетно пытаясь разглядеть, что там скрывается в листве.

– Видеокамера, – Лушников отдал бинокль, который тут же пошел по кругу.

– Ты уверен? – спросил Артем.

– Абсолютно, – кивнул Лушников. – Она крутится из стороны в сторону, поэтому наш глазастый юноши её и заметил.

– Лушников, ты же у нас самый умный, – раздался галос Порсейского. – Есть у тебя какая-нибудь версия?

– Есть, Порось, но она тебе не понравится, – мрачно ответил Лушников и смачно плюнул на стеклянную преграду.

– Мы тебя внимательно слушаем, Лушников, – Порсейский присел на ствол поваленного дерева. – Только про шуточки свои на время забудь – не та сейчас ситуация.

– Что ж, – пожал плечами Лушников. – Начнем с того, что отсюда кого-то не хотят выпускать: или нас, или похитителей, или еще кого-то, о ком наверняка ведает душка Вараксин…

– А еще я ему нос сломаю, – вставил Порсейский.

– Записывай, Порось, чтобы не забыть, но учти, что уши Вараксина – мои, – отозвался Лущников и продолжил: – Это подтверждается несколькими вещами: помимо очевидного бронестекла есть еще факт, что нам не дали ничего мощнее «калашей», а когда Горыныч забуксовал, ему вместе с «гэпой» всучили пустышки. А кроме этого, обратите внимание – все ближайшие к стенке деревья повалены, чтобы по ним нельзя было через заборчик перемахнуть. На одном из таких деревьев ты, Порось, кстати, сейчас сидишь.

– Точно! – Порсейский и все остальные оглядывали окружающую территорию: рядом со стеной проходила очищенная от высоких стволов просека.

– Это я просто подытожил неоспоримые факты, – продолжал Лушников. – Теперь что касается видеокамер. Понятно, что Вараксин сейчас сидит перед стойкой с мониторами и потешается над нами, идиотами. Кстати, Порось, добавь к списку еще и его глаза. Так вот, боюсь, мужики, что мы с вами стали либо подопытными кроликами в каком-то вонючем эксперименте, либо участниками шоу. А что, народ уже достали боевики, в которых томатный сок вместо крови и пидорасы-актеры вместо по-настоящему крутых мужиков. А здесь мы: вооруженные, злые и деваться нам некуда. Сухпай скоро закончится, начнем постепенно жрать все шевелящееся и пить мерзость, которая хлюпает под ногами. А там глядишь, и конфликтовать начнем, друг дружку постреливать, а парни-то мы не простые, очень поизгаляться придется, чтобы кровь кому-нибудь пустить. Уловки всякие в ход пойдут и прочее. Патроны закончатся – ножички достанем…

– Но на хрена им это все? – изумился Порсейский, словно предположения Лушникова и есть та самая истина.

– Ну как же, со стороны это, наверное, довольно занятно, – продолжил Лушников. – Назаписывает Варакся материала, подмонтирует немного и в продажу кассетки, на черный рынок, на одну полку с реальными изнасилованиями, детской порнографией и прочей байдой. Спрос-то, похоже, неплохой – больных на голову в мире ох как до хера! А кончатся актеры, то бишь мы с вами, режиссер Варакся здесь все почистит, стеклышки отмоет и новых дураков завербует. Затрат-то никаких…

– Я им устрою шоу! – Порсейский вскинул автомат и высадил весь магазин в сторону видеокамеры.

– Я бы на твоем месте патроны так неразумно не тратил, Порось, – Лушников растирал заложенное от выстрелов ухо, затем посмотрел в бинокль. – Смотри-ка, ты ее уделал!

– Ерунда это все, – возразил Горин. – Не стоит оно того: одного бронестекла сколько ушло, да плюс ещё аппаратура всякая.

– Ну тогда остается версия про эксперимент, – согласился Лушников. – Испытают они сейчас свое секретное оборудование, и мы либо сразу испаримся, либо какие-нибудь размягчение мозгов заработаем.

– Это все, конечно, интересно, но что будем делать? – раздался голос одного из бойцов.

Воцарилось молчание, Артем догадался, что все ждут его решения.

– В любом случае мы пока можем лишь фантазировать, во что нас втянули, – произнес он после некоторой паузы. – Поэтому предлагаю сделать следующее: разбиваемся на две группы и идем вдоль стены в разные стороны. Ищем какое-нибудь подобие выхода – ведь как-то же мы сюда попали… Рано или поздно мы либо наткнемся на что-то типа ворот, либо вновь встретимся. А там уже будем действовать по обстановке. Только быть нам сейчас надо особенно начеку, мужики.

Возражений ни у кого не было, отряд разделился и разошелся в разные стороны.

– Не поделишься водичкой еще раз? – обратился Горин к Лушникову, как только их половина группы отправилась в свою сторону. – Во рту что-то пересохло.

– Да забери хоть всю, – Лушников протянул Артему флягу. – Мне сейчас как-то не до этого, наоборот, мороз по коже и мандраж пробирает. Какого черта я клюнул на эти бабки, ведь показалось же, что сумма слишком крупная! Все жадность моя…

– А зачем тебе деньги, Лушников? – спросил Порсейский. – На девок небось все спускаешь?

– На девку, одну-единственную, – ответил Лушников. – Бросил к ее ногам все, что у меня было, готов был ее рабом стать навечно, а она ничего не поняла, дурочка…

– Противно-то как, – скривился Порсейский. – Что, так хороша?

– Когда она по улице шла, мужики из окон выпадали, – ответил Лушников.

– Опять врешь? – подозрительно ухмыльнулся Порсейский.

– Нет, не вру, Порось, – серьезным тоном произнес Лушников. – Когда она была рядом, я забывал про все на свете.

– А она что, другого мужика нашла?

– Нет, бабу, – ответил Лушников.

– Чего? – Порсейский обогнал Лушникова, чтобы проверить, не смеется ли тот. – Выдумываешь?

– Если бы, – грустно улыбнулся Лушников. – Думал, у нее это просто очередной эксперимент, а она собрала все вещи и уехала с той девкой в кругосветное путешествие.

– Типа медовый месяц?

– Ага, – кивнул Лушников. – Вот я и решил: заработаю, куплю им в качестве прощального подарка какую-нибудь небольшую, шикарную и обязательно двухместную тачку и уеду из города.

– Ну и дурак, – подытожил Порсейский. – Из-за баб никогда не надо опрометчивые поступки совершать. Помяни мое слово – вот выберемся отсюда, сделаем Вараксину пластическую экспресс-операцию и нагрянем в лучший местный бордель. Ты про свою лесбиянку вмиг забудешь…

– Не смей о ней так! – эмоционально отреагировал Лушников. – Она не лесбиянка. Просто у нее такое нежное и тонкое устройство… Для нее, как для ребенка, нет никаких рамок.

– А я тебе говорю, что пока весь бордель не отдерем, никуда отсюда не уедем, – продолжал Порсейский. – Горин, ты участвуешь в нашей вакханалии?

– Навряд ли, – отозвался Артем.

– А чего так, Горыныч? – спросил Лушников. – Тоже ориентация подвела?

– Почти, – усмехнулся Горин. – Потенция у меня закончилась раньше срока.

– Че, правда? – удивился Порсейский. – Случилось чего?

– Боевое ранение, – ответил Артем.

– Надо же, ну извини, – произнес Лушников. – А сюда из-за чего попал?

– За долги, – Горин отхлебнул воду из фляжки.

– А я хочу свой бизнес открыть, – заявил Порсейский.

– Не свиноферму случайно? – съязвил Лушников.

– Нет, братан, – добродушно ответил Порсейский и хлопнул Лушникова по спине. – Не угадал – тренажерный зал организую.

– А говоришь – не угадал, – продолжал подкалывать Лушников.

– Причем с максимальным комплексом услуг, – не обращал внимания Порсейский.

– Массаж, тренерши в бикини… – не унимался Лушников.

– Для озабоченных наподобие тебя есть куча других мест, а ко мне люди будут приходить, чтобы укрепить здоровье, накачать дряблую мускулатуру, сбросить лишний жирок, снять стресс, – парировал Порсейский. – Для этого в зале будут лучшие тренажеры, кондиционирование, сауна и даже кафе со специализированными диетами и спортивным питанием…

– Смотрите! – прервал их Горин.

Прозрачную стену прорезали две вертикальных щели, бесспорно обозначавшие контур ворот. Похоже, что открывались они каким-то хитроумным механизмом, который виднелся с той стороны.

– Думаю, что привезли нас сюда именно через это место, – предположил Артем.

– Точно, вот и следы от грузовика! – Лушников присел, рассматривая отпечатки протектора в грязи. – Еще свежие.

– Я думал, эти чертовы стены гораздо тоньше, – Порсейский просунул в щель лезвие ножа. – По ним бы сейчас из РПГ…

Договорить ему не дали внезапно раздавшиеся вдалеке выстрелы.

– Наши! – Порсейский от неожиданности дернул рукой и обломил лезвие ножа, застрявшее в щели стены.

Он уставился на оставшуюся в руках рукоятку, швырнул ее в грязь и бросился с автоматом наперевес в чащу, откуда раздавались беспорядочные автоматные очереди. За ним метнулось еще трое человек.

– Куда? – крикнул Горин вслед бойцам, но их уже и след простыл – лишь качались потревоженные ими ветви деревьев.

– Продолжаем держаться стены, – Горин обвел взглядом оставшихся четверых человек, среди которых был Лушников. – Если они напоролись на засаду, то мы, возможно, зайдем на тех отморозков с другой стороны.

– Ох, что-то мне хреново, командир, – пожаловался Лушников, когда они уже бежали по очищенной от деревьев просеке рядом со стеной.

– Давно этого не делал? – спросил Горин. – У меня тоже одышка к глотке подступила.

– Да нет, дело не в этом, – Лушников помотал головой. – Трясет всего, словно первый раз порох понюхал. И виноваты во всем эти проклятые стены! – он на ходу ударил по стеклу прикладом автомата. – Они все портят! Не складывается у меня в мозгу их предназначение…

– Скоро узнаем, потерпи, – раздался голос кого-то из группы.

Выстрелы через некоторое время внезапно стихли. Пришлось сбавить ход, так как опасность могла подстерегать за каждым кустом.

– Почему они больше не стреляют? Может, мы бежим не в ту сторону? – Лушников был близок к истерике, и Горину пришлось остановиться.

– Послушай, – обратился к нему Артем. – Останься здесь, затаись где-нибудь в кустах. Будешь прикрывать нас с тыла.

– Я так не могу, – язык плохо слушался Лушникова. – А как же вы?

– Мы глянем, что там, и назад. – Горин положил ему руку на плечо. – Возможно, ребята уже все сделали. Давай, – он подтолкнул Лушникова в направлении ближайших зарослей.

Оставшись втроем, бойцы возобновили марш-бросок. Остановиться им пришлось спустя пару минут, когда они наткнулись на остальных своих коллег. Вернее на то, что от них осталось…

Тела бойцов были свалены у стены, словно отходы. По стеклянной поверхности расползлись кровавые потеки. Останки людей были изорваны, как будто после взрыва. У Горина потемнело в глазах, перед ним вдруг отчетливо встала картина из прошлого, когда их отряд набрел на ошметки преследуемых диверсантов…

– Что за мать вашу перемать?! – окрик одного из парней встряхнул Горина.

Внезапно в ближних кустах раздался шорох, все трое моментально направили туда стволы.

– Не стрелять! – прокричал Горин, не узнав своего голоса.

В вышедшем из зарослей человеке он с трудом распознал Порсейского. Тот брел, едва волоча ноги, на шее его болтался автомат, но воспользоваться им бедняга не мог – обе руки у него отсутствовали: одна была отсечена по локоть, вторая – по самое плечо.

Артем бросился к нему, но Порсейский, запнувшись за торчащий из земли корень, рухнул на траву. Из многочисленных ран на его спине обильно сочилась кровь. Когда Горин оказался рядом, тело Порсейского уже содрогалось, как от электрошока. Он интенсивно перебирал ногами, отчаянно пытаясь ползти.

– Как же так, Горин? – хрипло выдавил он, и по его потухшему взгляду Артем понял, что Порсейский сейчас умрет.

Парень попытался оторвать от земли голову, но уронил ее обратно и тут же затих. В этот момент позади раздался какой-то странный звук, заставивший Артема обернуться. Его взору открылась шокирующая картина: там, где еще недавно находилось два человека из его группы, остался один. Вместо второго на земле стояла лишь его нижняя часть: все, что должно быть выше пояса, отсутствовало. Верхнюю половину как будто срезало, и произошло это только что, так как ноги парня оставались стоять лишь по инерции. Они тут же завалились в грязь с хлюпающим звуком.

Последний оставшийся напарник Горина замер на месте, дико озираясь и сжимая в руках «АКМС» так, что побелели костяшки пальцев. Парень тоже, как и Артем, ничего не успел понять. В этот момент где-то наверху зашуршали ветки, и в воздухе пролетело что-то массивное, рухнув на самую кромку прозрачной стены. Это оказалась верхняя половина бедняги, который несколько мгновений назад потерял ноги. Создавалось впечатление, что он еще жив, так как руки цеплялись за верхний край стены. Из его разорванной брюшины свисали внутренности. Провисев какое-то время, он полетел вниз, туда, где были свалены останки других участников операции.

Парень, стоявший у стены, вдруг дико заорал, направил в стеклянную поверхность автомат и спустил курок. Длинная непрерывная очередь заглушила его крик. Когда он выпустил все патроны, у Горина продолжало звенеть в ушах, но, как оказалось, парень просто продолжал кричать. Он перестегнул сдвоенный магазин другим концом, дернул затвор и вместо того, чтобы еще раз проверить стену на прочность, сунул ствол себе в рот. Горин успел отвернуться, раздалась короткая очередь, и все стихло. Над окровавленными останками расстилался пороховой дым.

Артем лихорадочно заставлял себя метнуться за ближайшее дерево, но другое чувство одержало верх над всеми остальными, включая страх, самообладание и рационализм. Это было чувство чудовищной жажды. Пусть его постигнет судьба остальных, но сначала он вольет в свое пересохшее горло глоток жидкости. Горин наклонился к телу Порсейского, отстегнул у него с пояса фляжку, трясущимися руками открыл ее и жадно припал к горлышку. Покончив с водой, он огляделся: кажется, было тихо. Артем попытался проанализировать все. что так стремительно произошло за последние несколько минут, но понял, что с этим лучше повременить. Держа автомат на изготовку, он отполз за ближайшие кусты, замер, прислушиваясь, затем поднялся на ноги и начал осторожно пробираться обратно. Сейчас надо было отыскать Лушникова. Похоже, что в живых остались лишь они двое. Хотя нет, еще те или тот, кто в считаные мгновения умертвил больше дюжины опытных профессионалов. Горин ненавидел его каждой клеточкой своего организма, и такой ненависти он не испытывал еще ни к кому на свете…

Лушников сидел за деревом в том самом месте, где его оставили. Горин сначала подумал, что он надел белый головной убор, но когда приблизился, понял, что Лушников полностью поседел.

– О, Горыныч пожаловал.

Глупая улыбка на лице Лушникова заставила насторожиться.

– Он тоже ждет, когда ты придешь, – продолжал улыбаться Лушников. – Куда ты подевался и где этот балбес Порось?

– Он мертв, – ответил Горин.

– Вот хитрец! – рассмеялся Лушников. – Опять вперед меня проскочил. Ну ничего, я с этим качком еще поквитаюсь… Он очень сердится на тебя, – Лушников перешел на шепот.

– О ком это ты? – спросил Горин, не спуская глаз с окрестностей и прислушиваясь к каждому шороху. – Ты кого-то видел?

Лушников энергично закивал, и Артем заметил слезы на его щеках.

– Слышишь? – произнес парень совсем тихо.

Горин вслушался в звуки джунглей. Вроде бы ничего необычного, хотя… Что-то все-таки было. Запах, резкий и необычный, на который Артем до этого не обращал внимания.

– Чем это пахнет? – спросил он Лушникова, но тот лишь пожал плечами.

И еще одно обстоятельство, заявлявшее о себе с каждой минутой все сильнее: боль в ноге обострилась. Начавшись обычным нытьем, она к настоящему моменту превратилась в жжение. Артем ждал, что ногу вот-вот сведет судорогой, и заранее нащупал в кармане пузырек с таблетками. Ногу жгло, словно ошпаренную кипятком. Такого раньше не было.

«Может, насекомое какое-нибудь цапнуло?» – предположил Горин.

– Так ты слышишь или нет, командир? – снова прошептал Лушников.

– Да какого хрена я должен слышать? – громко спросил Горин.

Лушников испуганно приложил к губам палец. И в этот момент Артему показалось, что он действительно слышит, как кто-то идет, ступая по хлюпающей жиже. Шаги были тяжелыми и размеренными, время от времени трещали ветки. Лушников весь напрягся и вжался в дерево. Горин хотел было еще о чем-то спросить, но Лушников схватил его за руку и сжал так, что заглушил на время жжение в ноге.

– А знаешь, Горыныч, – быстро зашептал Лушников, – у нас еще есть небольшой шанс. Видишь дерево? – он кивнул на возвышающийся неподалеку ветвистый ствол. – Если на него забраться, то вон с той длинной ветки можно через стену перепрыгнуть.

– Да ты что, с такой высоты все кости себе переломаешь! – возразил Артем, высвобождая руку из цепкой хватки Лушникова.

В этот момент в джунглях раздался леденящий душу булькающий вой, от которого мгновенно расширились зрачки и в животе образовался прохладный вакуум.

Лушников вскочил, оттолкнул Горина, бросился к раскидистому дереву и с ловкостью обезьяны начал карабкаться вверх, с ветки на ветку. Очень быстро он оказался на длинной толстой ветви, которая находилась чуть выше пуленепробиваемой стены.

– Не ссы, Горыныч! – крикнул он сверху. – Вот увидишь…

Он не договорил, так как внезапно засуетился, словно что-то заставило его поторапливаться. Артем пытался разглядеть, что там происходит меж ветвей, закрывая глаза ладонью от бьющего в них солнца. И вдруг Горин понял, что заставило Лушникова спешить.

Огромная темная масса метнулась откуда-то сбоку и в одно мгновение оказалась наверху, там же, откуда только что раздавался голос Лушникова. Артем от неожиданности, задирая голову, больно стукнулся затылком о ствол дерева. Поморщившись, он приложил ко лбу обе ладони, силясь разглядеть происходящее, когда сверху прилетел какой-то предмет и шлепнулся неподалеку. Не стоило труда разглядеть, что это покрытая копной седых волос голова Лушникова.

В тот же миг над Артемом нависла тень, и он снова задрал голову: гигантская черная туша падала вниз. Когда она достигла земли, почва дрогнула, и Горина обдало брызгами грязи так, что пришлось зажмуриться. Он весь сжался в комок, но веки решил не разлеплять. Ему не хотелось видеть то, что будет его сейчас убивать. Артем Горин приготовился к смерти…

Сколько прошло времени – он не знал. Может быть, минута, может быть, час. Когда где-то в отдалении послышался отвратительный скрежет, он обтер с лица засохшую грязь и открыл глаза. Яркое солнце заставило снова на миг зажмуриться. Артем встал и огляделся. Поблизости никого не было. Он подошел к лежащей под деревом голове, повернул лицом вверх и закрыл ей веки. Откуда-то сверху на руку ему упала капля крови, крови Лушникова.

Горин вернулся за автоматом и бесцельно побрел вперед. К реальности его вернула прозрачная стена, на которую он вскоре наткнулся. Вместе с реальностью вернулось и мучительное жжение в ноге, и не менее мучительное осознание всего произошедшего. Артема стошнило.

Чтобы хоть как-то заглушить боль, он проглотил несколько таблеток, что, впрочем, почти не подействовало. Прихрамывая, он пошел вдоль стены, пока не добрался до места, где еще недавно обнаружились закрытые ворота. Сейчас в этом месте был пролом. Рваные края бронестекла торчали по обе стороны стены.

Горин осторожно, чтобы не порезаться, выбрался в образовавшийся проем на ту сторону. До него донесся гул, громкость которого постепенно нарастала. Артем бросился вперед, миновал неширокий участок зарослей и выбежал на открытое пространство. Прямо перед ним проходила едва обозначенная в траве, хотя уже накатанная колея. Гудел двигатель «сто тридцать первого», который был уже совсем близко. Артем метнулся назад и укрылся в кустах.

Вскоре из-за поворота показался грузовик, что привез их сюда. Ехал он так быстро, насколько позволяли ухабы и рытвины. Машину мотало из стороны в сторону и, похоже, шофер очень торопился. Горин впервые за все время операции снял автомат с предохранителя и приготовился…

Когда грузовик почти поравнялся с ним, Артем ринулся вперед, вскочил на подножку со стороны пассажира и рванул на себя дверь. Ему тут же пришлось схватиться за поручень на приборной панели, чтобы не свалиться. Второй рукой он держал направленный на шофера «АКМС». Хлопающая от болтания грузовика дверь больно била Горина по ногам.

– Только попробуй сделать что-нибудь не так, сука! – рявкнул он.

Водитель, лицо которого, как успел заметить Артем, было бледным, как бумага, а глаза выпирали из орбит, недолго думая, открыл свою дверь и сиганул из грузовика.

– Куда?! – заорал Артем.

Он дотянулся до баранки, схватил ее и едва удержал грузовик от резкого заноса, что могло означать лишь опрокидывание. После этого, не отвлекаясь от дороги, уселся на сиденье и надавил на газ. Водительскую дверь Горин закрыл, а пассажирская продолжала хлопать, что уже мало его волновало.

Артем решил держаться того же направления, ведь куда-то же дорога вела – неважно куда, лишь бы подальше от этого места.

Вскоре колея свернула в джунгли. На одном из узких участков открытая дверь, ударившись о ствол дерева, наконец-то захлопнулась. В салоне стало чуть тише. Горину показалось, что дорога ведет в обратную сторону от «стеклянной мышеловки», значит, он может попасть в лагерь, из которого их отправил Вараксин. Артем вспомнил о патрулях, останавливающих микроавтобус, когда он добирался из аэропорта, поднял с пола автомат и на всякий случай положил его на колени.

В одном месте он обратил внимание на перепачканную чем-то листву. Горин остановил грузовик, чтобы разглядеть внимательнее – это была кровь, совсем свежая. Он задумался, ехать дальше или нет. Но не возвращаться же назад! Артем снова врубил передачу и утопил педаль акселератора. Управлять грузовиком после легковой было непривычно: чтобы переключить скорость, приходилось делать «перегазовку», но он постепенно вспомнил давние уроки вождения. Главное, чтобы этот металлолом не заглох где-нибудь на половине дороги.

После очередного поворота Артему пришлось резко затормозить: путь загораживала задняя часть съехавшего в кювет армейского «уазика». Горин выбрался из кабины и подошел ближе. В салоне находилось около четырех человек, но точно говорить о количестве людей было затруднительно из-за месива, в которое их кто-то недавно превратил. Все, включая водителя, были одеты в белые халаты. Артем бегом вернулся в кабину. Удивляться надоело, он включил пониженную передачу и объехал «уазик», продираясь сквозь заросли и болотную жижу.

Предположения Горина вскоре оправдались: дорога привела в недавний лагерь. Его грузовик с ходу въехал на территорию и сшиб груду каких-то ящиков. Но похоже, что это уже было не важно – в лагере и так царил разгром: тенты большинства палаток сбились в кучу, повсюду беспорядочно валялись бумаги и всякое оборудование. Возле одной из палаток ничком лежало тело человека в военной форме.

Артем выпрыгнул из кабины. В лагере воцарилась тишина, нарушаемая лишь каким-то отдаленным рокотом, доносившимся из-за деревьев. Он обежал все уцелевшие палатки и осмотрел несколько обнаруженных трупов. Вараксина нигде не было…

Где-то за деревьями гулко ухнуло. Через мгновение в чаше слева что-то со страшным грохотом разорвалось. Горин бросился на землю, рядом зашуршали падающие комочки земли и клочья веток. «Танк!» – мелькнуло у него в голове. Он поднял голову: действительно, танка в лагере не было.

Не дожидаясь, когда прилетит очередной снаряд, Артем вскочил и бросился в направлении дизельного рокота двигателя. Раздвинув ветви, он увидел знакомый «Т-80», беспорядочно двигающийся по свободной от деревьев поляне. Его башня крутилась из стороны в сторону, словно внутри сидел новичок и давил на все рычаги подряд.

Когда танк развернулся к Горину другой стороной, Артем догадался о причинах такого странного поведения танкиста: похоже, что тот пытался стряхнуть со своей боевой машины жуткую черную массу, облепившую корпус танка. «Интересно, это все та же самая тварь, или их несколько?» – всплыл в мозгу Горина вопрос.

Танк в этот момент достиг нескольких внушительных деревьев и уткнулся в них. Гусеницы продолжали настойчиво взрыхлять под собой землю. Это могло значить лишь одно – танком больше некому управлять.

Артем попятился назад, развернулся и побежал обратно в лагерь. Загранпаспорт у него был с собой, с деньгами на билет домой можно было что-нибудь придумать, а сейчас следовало как можно скорее уносить отсюда ноги. Хватит с него! Горин подбежал к грузовику, но возле кабины остановился. Справа, среди растительности виднелась будка еще одного «ЗИЛа», которую он поначалу не заметил. Артем огляделся и направился туда.

Когда он распахнул дверь, ведущую в будку, то сразу увидел внутри подполковника Вараксина. Тот сидел на полу среди почерневших сожженных бумаг, приставив к виску пистолет Макарова. Вокруг громоздились какие-то приборы и много-много мониторов, судя по всему, обозревающих окрестности. Один из экранов горел ровным синим цветом, и Артем вспомнил про камеру на дереве, подстреленную Порсейским.