Текст книги "Черный оазис"

– В ванной висит ещё одна картина-продолжение, – раздался сзади голос Светы. – А вот это – последняя.

Горин обернулся и увидел висящее над кроватью окончание художественного цикла: на картине была изображена спина одинокого супермена, скучающе уходящего вдаль.

– Хочешь посмотреть, что у них было перед этим? – тихо спросила она.

Но Артем не хотел, по крайней мере сейчас, так как его вниманием целиком завладела Света: халат больше не прикрывал ее соблазнительную фигуру с несколькими незагорелыми островками, а валялся подле кровати…

– Постой, постой, дай хотя бы передохнуть! – Света пыталась оттолкнуть его от себя.

Ее лоб покрылся испариной, волосы были влажными. Она тяжело дышала и пыталась выскользнуть из-под Артема.

– Ну, хватит! Оставь меня в покое! – нервно выкрикнула она.

Горин приподнялся и отполз от женщины к краю кровати. Сердце его билось с такой силой, будто ударялось изнутри о грудную клетку. Его мышцы затекли и одеревенели. Он тоже тяжело и учащенно дышал.

Света потянулась за халатом и поморщилась:

– Вот черт! – она небрежно набросила халат поверх себя и откинулась на подушку. – Сколько прошло времени? Часа три? – Света нашарила в кармане халата сигарету с зажигалкой и закурила.

– Не знаю, – отрешенно ответил Артем.

– У меня там горит все! – она нервно выпустила дым изо рта.

– Извини, – он поник.

– Ладно, – Света встала и взяла со столика пепельницу. – Ты не огорчайся, это бывает после долгого воздержания. Зато ни одна самая фригидная партнерша не упрекнет тебя в том, что ты слишком быстрый, – улыбнулась она. – Главное – вовремя останавливайся в следующий раз.

– Тебе хоть немного понравилось? – спросил Горин.

Света нервно хихикнула.

– Врать не буду – нет, – ответила она. – Видишь ли, женщине немного другого надо – нежности, слов всяких, прикосновений. Ждешь ведь всегда, что чуть-чуть на сокровенные фантазии будет похоже, но обычно все тривиально, механически. Да не дуйся ты, мне поначалу очень даже приятно было, – она подсела к Артему и начала массировать ему плечи. – Все у тебя будет получаться, вот увидишь.

– Можно в душ сходить? – спросил Горин.

– Конечно, – ответила она. – Заодно и картину посмотришь…

На картине, висящей в ванной, отобразилась кульминация погони, в результате которой супермен с безумным лицом все-таки настиг беззащитную красотку. Правда, оказалась она не такой уж и беззащитной: голый мужик валялся у стены, руки его были связаны бюстгальтером, глаза парня вылезли из орбит, а там, где должно было находиться его главное отличие от слабого пола, зияла окровавленная рана. Красотка в этот момент спешно натягивала его амуницию.

Горин включил воду и залез под прохладные струи. Сразу стало легче. Ванная комната изнутри оказалась абсолютно непрозрачной, что казалось немного странным, учитывая ее открытость снаружи. Испытывая неловкость, Артем отвернулся к стене.

Когда он вышел, Света уже оделась. Она сидела в кресле и подкрашивала губы. Горин еще раз подошел к самой последней картине и вгляделся в нее повнимательнее: спина супермена на самом деле уже не казалась внушительной, а накидка свисала с хрупких девичьих плеч…

– Необычно, правда? – спросила Света.

– Такое впечатление, что рисовалось какой-то оголтелой феминисткой, – Артем тоже начал одеваться.

– Почти угадал, – Света рассмеялась. – Это сама хозяйка квартиры рисовала. Она мужчин совершенно не воспринимает. Сейчас уехала в круиз с очередной своей дамой сердца. Меняет их, как колготки – ищет свой идеал…

– Можно я что-нибудь поем? – спросил Горин.

– Если что-нибудь найдешь, – Света кивнула в сторону кухни.

Холодильник оказался забит всякими консервами и полуфабрикатами.

– Тебе что-нибудь приготовить? – крикнул Горин.

– Не надо, спасибо, – откликнулась Света.

Артем для начала разбил в тарелку десяток яиц, накрошил туда пачку печенья, вскрыл пакет с молоком и вылил туда же. Перемешав все, выпил получившуюся смесь за несколько глотков. Чувство голода не проходило. Горин вскрыл пару консервов с какими-то мясными паштетами и тоже, недолго думая, расправился с ними. В довершение всего он прикончил банку сливового джема, заедая его бисквитом и сливочным маслом, которое откусывал, словно мороженое.

– Вот это да! – развела руками зашедшая в кухню Света.

Горин утер рот салфеткой.

– Ничего, что я вот так поступлю? – он достал из кармана деньги, отсчитал несколько бумажек и положил их в холодильник. – А мусор весь я сейчас вынесу.

– Думаю, что она не обидится, – кивнула Света.

– Ты ей только не говори, что с мужчиной была. – Артем сгребал скорлупу и пустые консервные банки в полиэтиленовый пакет.

– Не поверит, – улыбнулась Света.

– Можно тебя еще кое о чем попросить? – произнес Горин, когда они вернулись в гостиную.

– Теперь – как минимум через неделю, – покачала головой Света. – А то ты мне так мозолей натрешь…

– Да нет, я о другом, – Артем встал, облокотившись на стену. – Не расскажешь мне про Трофейщика?

– А чего это ты вдруг? – Безмятежность тут же исчезла с ее лица.

– Видишь ли, я здесь уже больше года не был, – попытался успокоить ее Артем. – А вокруг все о нем только и твердят.

– Знаешь, мне вообще-то уже домой пора, – она нервно оглянулась на дверь. – Муж начнет волноваться, искать станет…

– Извини, если напугал, – он подошел и приобнял ее за плечи, ощутив, как напряглась каждая ее мышца. – Забудь, сам узнаю – газетки старые почитаю, например…

– Я тебе завидую, Артем, – Света прижалась к нему, и Горин почувствовал, как учащенно бьется ее сердце. – Ты целый год жил вне этого кошмара. Мы здесь словно загнанные звери. Какой-то больной подонок заставил целый город дрожать по ночам и менять весь свой привычный жизненный уклад. С нами самими что-то происходит, я с некоторых пор перестала верить людям! – она всхлипнула. – Вот и сейчас я боюсь тебя. Поверь, я не виновата, что ты не смог получить удовлетворения в постели со мной, – в ее голосе он уловил нотки отчаяния.

– Да ты что? – Артем заглянул в ее готовые наполниться слезами глаза. – Я восхищен тобой, Светлана, ты такая сногсшибательная. Это ты меня прости за сегодняшний марафон. Уже темно, давай я тебя отвезу домой.

Она кивнула.

Остановившись у ее дома, Горин проводил Свету до подъезда, дождался, когда она, как и договаривались, покажется в окне, и поехал к себе домой.

Поставив машину в гараж, он, перед тем как войти в подъезд, задержался у таксофона, достал записную книжку и в свете уличного фонаря нашел в ней номер «Хрустального полумесяца».

– Могу я услышать Зафара? – попросил он, когда на том конце сняли трубку.

– А ты кто? – бесцеремонно спросил пьяный голос.

– Горин, – ответил Артем.

– Зафар, тут тебя какой-то Горин беспокоить осмелился, – услышал он в трубке на фоне музыки и удивился, насколько чувствительный у них там телефон.

– Алло, что это за шутки блядские? – раздался вскоре знакомый голос.

– Привет, Зафар, – произнес Артем. – Извини, что отвлек от законного отдыха, но мне поговорить надо. Завтра сможешь?

– Артем, это точно ты? – закричал Зафар в трубку, потом обратился к кому-то: – Заглушите эту долбаную музыку, или я ее на хрен разобью о чью-нибудь башку! Горин, если это ты, то откуда, мать твою, ты выпал? – спросил он после того, как музыка стихла.

– Я, если ты еще не забыл, на курорт отдыхать ездил, по турпутевке одного известного нам ведомства, – напомнил Артем. – Да ты не беспокойся, зла я на тебя не держу, просто вопросов немного поднакопилось. Ответишь завтра на них?

– У меня к тебе тоже есть один вопросик. Может, сегодня перетолкуем?

– Сегодня я что-то вымотался, ты уж извини, – Артём глянул на часы. – Давай завтра. Ты во сколько просыпаешься?

– Не слишком ли ты борзо себя ведешь, Артемчик? – К Зафару вернулся его надменный тон. – Завтра в два часа дня меня в «Полумесяце» жди. – Он повесил трубку.

Горин поднялся к себе в квартиру, сделал здоровенный бутерброд с колбасой и кетчупом, включил телевизор и принялся поглощать свой нехитрый ужин, запивая его пивом.

Проснувшись, когда уже вовсю сияло солнце, Артем приготовил себе яичницу, пожарил тосты и основательно позавтракал. После этого съездил и оплатил все долги по коммунальным услугам, попросил побыстрее подключить телефон и нанес визит в супермаркет. Набрал еще еды, не забыв и про Полкана: теперь этот счастливчик какое-то время будет есть только натуральную пищу.

К двум часам «девятка» Горина подрулила к «Хрустальному полумесяцу». Вернее, он попытался подрулить, но был остановлен инспектором. Бар был оцеплен. Снаружи толпились люди, стояло несколько милицейских машин, «Скорая помощь». Похоже, что в «Полумесяце» случилось что-то плохое. Неудивительно, если учесть тех индивидуумов, что держал в своем штате Зафар.

Артем припарковал «девятку» в первом же свободном «кармане», выбрался из машины и отправился, чтобы примкнуть к толпе зевак.

– Что случилось-то? – спросил он хмурого парня в выцветшей футболке и солнцезащитных очках.

– Подстрелили кого-то, кажется, – процедил тот сквозь зубы. – Пуля не зря пропала, – его рот скривился в ухмылке.

– Не подстрелили, а прирезали, – вмешался стоящий неподалеку старичок в белой кепке. – Заказное убийство, видать, раз столько милиции понаехало. Кому-то важному кишки выпустили.

Артем покосился на обоих циников.

– Да откуда ты знаешь, старый дурень? – возразил парень в очках. – Какой же идиот на заказное убийство с ножом ходит? У тебя, наверное, уже мозги все засохли давно…

Горин хотел было вступиться за старичка, но тот сам немедленно среагировал:

– У меня-то хотя бы мозги, а у тебя в башке дерьмо, молокосос! – взвизгнул он. – Я в окопах замерзал, пока твой папашка-полицай тебя в коровнике производил…

– Ах ты, гнида доисторическая! – У парня сжались кулаки, и Горин на всякий случай встал между ним и дедом.

– Да заткнитесь вы, козлы вонючие! – обернулась интеллигентного вида женщина, стоящая впереди. – Трофейщик это…

При упоминании о Трофейщике все сразу притихли, продолжая внимательно наблюдать за входом в бар, откуда то и дело появлялись люди в белых халатах, милицейской форме и штатском.

Горин стоял и недоумевал: незнакомые люди откровенно хамят друг другу и это воспринимается всеми как должное. Понятно, что в стране это уже давно вошло в норму, но в данном случае явный перебор…

Из бара вышел человек, в одной руке он держал пиджак. На расстегнутом вороте рубашки болтался ослабленный галстук. Это был Левченко. Он достал из нагрудного кармана сигарету и закурил. Горин направился к нему.

– Ты самый умный здесь, что ли? – окрикнул его стоящий неподалеку милиционер. – Нет здесь прохода.

– Эдуардович! – громко позвал Артем. Левченко поднял на него красные невыспавшиеся глаза, его лицо еще какое-то время выражало отрешенную усталость, которая через несколько секунд сменилась изумлением. Он подал знак, чтобы Горина пропустили.

– Ты что здесь делаешь? – спросил Левченко после рукопожатия.

– Да вот, перекусить собирался, – улыбнулся Горин. – Да похоже, что не суждено.

– А почему именно здесь? – Левченко пристально смотрел на Артема, и от этого взгляда было не по себе.

– Здесь, Саня, очень вкусную баранину готовят, – ответил Горин.

Левченко подвел его к «уазику» и попросил стоявшего подле него охранника открыть двери фургона.

– К твоему приезду как раз барашка забили, – он пригласил Артема заглянуть внутрь будки и откинул лежащий на носилках темный полиэтилен.

Под ним оказалась человеческая голова, и, несмотря на испачканные кровью и искаженные черты лица, Горин узнал Зафара.

– Похоже, что блюдо уже приготовили, так как ничего, кроме головы, нам обнаружить не удалось, – продолжал Левченко.

– Я его знал, – произнес Артем.

– А кто же его не знал, господина Шакирова Зафара Закиевича? – Левченко бросил сигарету на асфальт и затушил носком ботинка. – Так все-таки, почему ты здесь оказался?

– Случайно. – Горин старался избегать его взгляда.

– Михалыч, – Левченко похлопал его по спине. – Ты забыл, кем я работаю? В словаре следователя нет такого термина, как «случайность». Ты на машине?

Артем кивнул.

– Может быть, тогда где-нибудь пообедаем, если не торопишься? – спросил Левченко. – А то здесь, боюсь, у поваров еще долго руки трястись будут, а я пересоленное не люблю.

Через полчаса они сидели под зонтиком летнего кафе. Левченко вяло жевал бутерброд и запивал его кофе. Горин же заказал обед по полной программе: борщ, пельмени, пару салатов, шоколадный коктейль…

– Я и не думал, что у мертвых такой зверский аппетит, – усмехнулся Левченко.

– Что за черный юмор, Эдуардович? – улыбнулся Артем, продолжая уплетать за обе щеки. – Живой я, как видишь. Рано меня еще списывать.

– Тогда насчет черного юмора – это к тебе вопрос. – Левченко допил кофе, бросил в стакан недоеденный бутерброд и достал сигарету.

– Да о чем ты? – спросил Артем. – Ездил просто по делам всяким. Ты что – курить начал?

– Не понимаю, издеваешься ты надо мной сейчас или прикидываешься? – Левченко сверлил Горина взглядом, словно пытаясь прочесть его мысли.

– Саня, видимо, мои мозги требуют отдыха, так как я ни хрена не понимаю – куда ты клонишь, – искренне ответил Артем.

– Тогда доедай, и съездим еще в одно место. – Левченко растер окурок о дно пепельницы.

Они остановились возле кладбища.

– Что это значит, Эдуардович? – спросил Горин, когда они вышли из машины.

– Ты давно не был в городе? – спросил Левченко.

– Где-то около года, а что?

– Посмотри, – Левченко подошел к металлической решётке забора. – Насколько больше стало могил. Многие из тех, что датированы последним годом – на его счету.

– Ты говоришь о Трофейщике? – Горин тоже подошел к забору.

– О нем самом. – Левченко сжал в руках прутья решетки. – Тварь, возомнившая себя вершителем человеческих судеб, безнадежно больной выродок, которому почему-то всегда удается улизнуть, словно его опекает сам Дьявол!

– Я услышал о нем лишь вчера, когда прилетел сюда, – произнес Артем. – Ты ведешь это дело? Что вам известно о нем?

– Эта мразь орудует в одиночку, – Левченко достал салфетку, чтобы стереть с пальцев следы ржавчины, оставшиеся от железной решетки. – Ищем его чуть меньше года. Поначалу новые трупы всплывали почти каждый день, и видел бы ты, что здесь творилось. Наверное, такой паники и во время войны не было. Мы работали как проклятые сутками напролет, бесконечные показания, допросы, обыски, но тщетно. В перерывах между всем этим – промывание мозгов у начальства. Наш отдел превратился в сборище козлов отпущения…

– Почему ты не ушел? – спросил Горин.

– А кто бы остался, Михалыч? – развел руками Левченко. – Если я не изловлю это животное, то никогда не смогу ужиться с собственной совестью. Да и как можно жить, отпускать в школу дочь, зная, что по тем же улицам ходит неуловимый душегуб!

– Аленка еще в школе учится? – поинтересовался Горин.

– Выпускной класс, – вздохнул Левченко. – Разве за ней сейчас углядишь? А сколько еще таких безалаберных девчонок и пацанов по всему городу…

– У этого Трофейщика есть какие-то предпочтения относительно жертв? – спросил Артем.

– В том-то и странность, что нет: на его счету и младенцы, и старики, мужчины и женщины, бедные и богатые, сильные и слабые.

– Он до сих пор проявляет себя?

– До сих пор, – кивнул Левченко. – Хотя, надо признать, последние несколько месяцев он заметно поутих: не более одного-двух трупов в неделю. Звучит дико? Но по сравнению с тем, что было раньше, это действительно мало!

– Сегодняшнее убийство тоже относите на его счет?

– Безусловно. – Левченко достал пачку из-под сигарет, но та оказалась пустой. – Его почерк, Трофейщика.

– А какой сувенир он забрал у Зафара? – спросил Горин.

– Не знаю, – пожал плечами Левченко. – Тело-то найти не удалось, может, его и забрал, чучело сделает. А «шестерки» Зафара, естественно, воды в рот набрали.

Они помолчали какое-то время. В тени деревьев, высаженных вдоль забора, было свежо от колышущего листву ветерка.

– Трофейщика пора ловить, Артем, – наконец выдавил Левченко. – Это под силу только Психодаву…

– Да ты что, Саня? – Артем понял, куда тот клонит. – Психодав в прошлом, я больше не вернусь к этому. Даже не думай… Ты специально затеял эту экскурсию с могилами и рассказами про беззащитных детишек? Давишь на мою совесть?

– А куда мне деваться прикажешь? – взорвался Левченко. – У тебя же дар, помоги нам всем, хотя бы один раз! Выловим Трофейщика – и все!

– Прекрати! – зло ответил Горин. – Мне бы в самом себе разобраться для начала. Все последнее время я только тем и занимаюсь, что играю по чужим правилам, а хочется хотя бы немного пожить для себя, понимаешь?

– Пойдем, пройдемся, – Левченко потянул его за локоть в направлении ворот.

– Будешь продолжать агитацию? – отдернул руку Горин.

– Нет, кое-что покажу…

Они беспорядочно обходили могилы – Левченко вчитывался в надписи, пытаясь отыскать одну ему известную. Горин неспешно ступал за ним и вдруг резко остановился.

– Стой, Эдуардович! – крикнул он. – Я не пойду дальше. Скажи мне просто – это Наташа? Ее могилу мы ищем?..

– Нет, с ней все в порядке, – заверил Александр.

Они продолжили поиски. Наконец Левченко окликнул его.

Артем подошел, присел у скромного надгробия без фотографии и прочитал: «Горин Артем Михайлович». Здесь же была указана дата его рождения, а в качестве даты смерти значился июль прошлого года. На какое-то мгновение изображение поплыло у него перед глазами…

– С тобой все в порядке? – раздался над самым ухом голос Левченко.

– А ты как считаешь? – Горин поднялся на ноги. – Предупредил хотя бы – цветочков заехали бы купили…

– Не смешно. – Левченко наклонился и поправил еловые ветки, покрывающие могилу. – Судя по твоей реакции, для тебя это новость?

– В какой-то степени, – задумчиво ответил Горин.

– Нашли твою записку, – произнес Левченко, когда они возвращались к машине.

– На берегу?

– Верно, – подтвердил Эдуардович. – В кармане брюк, аккуратно уложенных вместе с рубашкой на песке. Это показалось странным, учитывая, что ты всю жизнь сторонился воды, но почерк совпадал. Ты ее писал?

– Лично, – кивнул Артем.

– Но для чего вся эта затея? – недоумевал Левченко.

– Как только сам во всем разберусь, сразу расскажу, – ответил Горин. – Обещаю.

– Ты хотя бы осознаешь, к чему может привести подобная фальсификация?

– Я этого не хотел, поверь мне, Эдуардович, – искренне произнес Артем. – Мне сейчас очень нужен хоть кто-то, верящий мне, так как одному мне не найти правды.

– Я верю тебе, но и ты пойми меня, – сказал Левченко. – Нелегко вот так сразу осознать, что человек, на гроб которого я в свое время бросал горсть земли, снова стоит рядом, дышит и разговаривает. В любом случае, как и в своей прошлой жизни, можешь рассчитывать на мою помощь.

Они невесело рассмеялись.

– Спасибо, старина, – Артем похлопал его по плечу. – У Наташки, значит все хорошо? Они с Олегом, надо полагать, уже расписались?

– Да, месяца два назад, мы с Ольгой на их свадьбе были, – неохотно ответил Левченко.

– Смотри-ка, – ухмыльнулся Артем. – А она и года муженька не оплакивала! На похоронах моих хотя бы присутствовала?

– Перестань. – Левченко снова извлек из кармана пустую сигаретную пачку, потряс и сунул обратно.

– Надо бы навестить их, поздравить…

– А может, не стоит, а? – осторожно предположил Левченко.

– Да я понимаю, что все давно кончено. – Артем опустил голову, глядя себе под ноги. – Только Полкана заберу…

Артему пришлось два раза наливать Наталье воду в стакан, чтобы она пришла в себя. Они, как и во время последней встречи, сидели на кухне в ее квартире. На лице ее смешались одновременно несколько чувств: радость, удивление, страх, неловкость. Она то всхлипывала, то невпопад смеялась.

– Курить бросила? – спросил Горин.

– Что? Да, давно уже, – ответила Наташа.

– А Полкан где?

– Он уже полгода как убежал. – Она опустила глаза.

– Что ты такое говоришь? – Горин встал со стула. – Полкан?

– С ним что-то случилось, – пыталась объяснить Наташа. – То ли заболел чем. Стал озлобленным, несколько раз кусал Олега и даже меня укусил один раз, шрам вон остался, – она задрала рукав халата. – А потом с очередной прогулки не вернулся. Мы всю округу обошли, давали объявления, но ничего не вышло. Прости меня! – Она снова закрыла лицо ладонями.

– Получается, что я остался совсем один? – Он снова сел. – Опять один…

– А друзья? – по ее щекам снова катились слезы.

– Пойду я, Ната, – Артем встал и направился к выходу.

– Прости меня, если сможешь! – раздался сзади ее всхлип.

– Это ты прости меня и перестань плакать, жизнь только начинается, – он подмигнул ей, вышел в подъезд и прикрыл за собой дверь.

Когда Горин спускался по ступенькам вниз, улыбка сползла с его лица и на сердце навалилась жуткая тоска. Проезжая по знакомым улицам, он вновь почти физически ощутил свое одиночество. Как же получилось, что он вдруг воскрес из мертвых? Кому это нужно? Чья это оплошность?

Прежде чем попасть в квартиру, ему пришлось какое-то время провозиться с замком – похоже, что механизм пора было смазать, чтобы устранить последствия долгого простоя. Артем прошел в гостиную и плюхнулся в кресло. Посидев немного, он взял со столика телефонную трубку и убедился, что связь восстановили.

Ему вдруг захотелось с кем-нибудь поговорить – например, со Светланой. Горин еще помнил ее номер, начал его набирать, и тут его взгляд упал на какой-то предмет, валяющийся на полу. Сначала показалось, что это какая-то еда, оброненная им во время сегодняшнего обеда, но это оказалось нечто другое. Артем поднял с пола крохотную кукольную ручку. Судя по всему, она была отрезана чем-то острым.

Сначала он подумал, что предмет остался от предыдущего визита Папы Карло, но вскоре его одолели сомнения на сей счет: ведь не далее как вчера он здесь все вымыл и пропылесосил. Впрочем, он просто мог и не заметить…

В этот момент все сомнения развеялись: дверь, ведущая в спальню, отворилась, и оттуда вышел Папа Карло собственной персоной, а также еще один человек Зафара. У обоих на руках были перчатки и оба держали направленные на Горина пистолеты с глушителями. Все это могло означать только одно… Артем инстинктивно вжался в спинку кресла, ожидая выстрелов, но их не последовало.

Приложив палец к губам, Папа Карло медленно приблизился и взял из рук Горина телефонную трубку. Он так же бережно положил ее на базу и лишь после этого со всего маху нанес по телефону сокрушительный удар кулаком: куски пластмассы полетели в разные стороны.

– Какого?!.. – дернулся было Артем, но тут же в лоб ему уперся глушитель.

Второй незваный гость тут же сменил диспозицию, продолжая держать Горина на мушке. Глупо было проверять их реакцию. Артем откинулся в кресле и расслабился, пытаясь угадать цель неожиданного визита.

– Ты его завалил из-за каких-то ваших личных дел или по чьей-то наводке? – спросил Папа Карло.

– Это ты про Зафара? – спросил Артем.

– Нет, бля, про тетю Клаву-посудомойку! – процедил Папа Карло сквозь зубы.

– Я его не убивал. – Артем старался говорить дружелюбно и спокойно. – С чего вы взяли?

– Врешь! – глушитель уперся Горину в лоб еще сильнее.

– Слушай, у тебя так рука затечет быстро, – Артем отклонил затылок назад настолько, насколько позволяла обивка кресла. – Опусти пушку, а то у меня завтра синяк на лбу появится…

– Надеешься дожить до завтра, фантазер? – Папа Карло нервно рассмеялся. – Не синяк у тебя на лбу появится, а несколько дырок. И не завтра, а сегодня, я бы даже сказал – сейчас…

– Послушай, какой резон мне было его убивать? – Артем пытался апеллировать к разуму Папы Карло. – Сопоставь факты…

– Про резон тебе лучше знать, падла! – злобно отреагировал тот. – А расклад фактов явно не в твою пользу: сначала прикинулся жмуриком, потом звонишь Зафару, который после этого на себя похожим быть перестал, а на следующий день пацаны находят лишь его голову в унитазе!

– А все остальное я, по-твоему, куда дел? Просто взял под мышку и вынес через черный ход на глазах у ваших вооруженных до зубов бойцов?

– Через вентиляцию, – поправил Артема Папа Карло. – Мусора там следы крови нашли. Ты же, десантник хренов, наверняка способен на такое.

– Во-первых, в далекой юности был способен, – возразил Горин. – А во-вторых, я звонил Зафару, чтобы поговорить. Когда я приехал на следующий день, все уже произошло. Для меня был важен этот разговор, и я сожалею, что так вышло. Следствие, кстати, не сомневается, что это дело рук Трофейщика…

– А я в гробу видел их версию, как и этого пидораса Трофейщика! – Папа Карло отошел к стене.

Артем понял, что в любую минуту тот спустит курок. Этот дегенерат, видимо, не долго напрягал свои отбивные мозги и уже все решил для себя. После смерти Зафара Папа Карло был первым кандидатом, чтобы занять освободившееся место босса. Ему оставалось лишь отыскать виновного и наказать. Что ж, виновного он искал недолго…

– Что это у тебя с глазами, придурок? – Папа Карло взял пистолет в обе руки, не прекращая целиться в сторону Артема. – Обделался с перепугу?

– Я совсем забыл тебе сказать кое о чем… – Горину на самом деле показалось, что у него начало темнеть в глазах, и он прикрыл их на несколько секунд.

– Говори быстрее, мои перчатки уже скоро выжимать придется! – поторопил его Папа Карло. – Как и твои штанишки.

– А кстати, сейчас так модно, что ли – летом перчатки носить? – Артем поднял веки: зрение вернулось в норму. – В принципе, элегантно смотритесь, парни…

– Если хочешь сдохнуть быстро, засунь свои остроты поглубже себе в задницу, Горин! – оборвал его Папа Карло.

– Получается, что это была моя последняя шутка? – продолжал изводить его Артем.

– Да, последняя, – Папа Карло рукавом утер пот со лба. – После следующей в твое колено полетит первая пуля.

– Спасибо за предупреждение. – Горин выпрямился в кресле, поджав ноги. – А сказать я хотел тебе про одну забавную вещицу. Привез я ее на днях из-за бугра, в аэропорту купил на оставшуюся египетскую валюту. Кажется, японская игрушка. Правда, не для детей. С виду – обычная кукла с хорошенькой мордашкой.

При слове «кукла» лицо Папы Карло оживилось.

– Только в отличие от тех, что предназначены для детишек, одета она не в розовое платьице, а в черную кожу и длинные сапоги. Если с нее все это снять, то обнаружим все то, что имеется у натуральной бабы.

– И где она? – Папа Карло шумно сглотнул.

– В комплекте к ней прилагалась маленькая плеточка, миниатюрные наручники, кляп, который можно засовывать в ее маленький ротик, и еще несколько вещиц, о которых мне даже стыдно упоминать, – Артем перенес вперед центр тяжести и напрягся, словно стайер на старте.

– Зачем ты нам про это говоришь? – Папа Карло покосился на своего напарника.

– Но самое интересное то, что японцы в эту крошку напихали уйму электроники, – продолжал Горин. – Плеточкой, к примеру, ее бьешь – она вскрикивает и зрачки расширяются, а на синтетической коже на некоторое время красные полосы появляются…

– Она здесь, в квартире? – Папа Карло обшаривал комнату взглядом.

– Да, вон там, – Артем кивнул в сторону спальни. – Еще из сумки вытащить не успел. Чтобы с нею несовершеннолетние играть не могли, у этой чертовки пультик есть, как у телевизора, на котором для включения код надо специальный набрать. Я его куда-то записал – не помню только, куда именно…

Горин сунул руку в карман и нащупал связку ключей от гаража.

– Карло, он же тебе мозги засирает! – не выдержал второй «гость». – А ты слюни уже пустил, разводят тебя, как лоха зауральского! Все, я его кончаю…

– Ты бы вафельницей не хлопал… – приглушенным голосом, от которого по спине у Горина пробежал холодок, произнес Папа Карло. – Я и девкам-то своим кончать позволяю, лишь когда сам решу, что пора. Запомни, сучара, раз и навсегда, что кончать можно только тогда, когда Папа Карло разрешит…

– Зафара не помянули, а ты уже в его портки влез, кукольник отмороженный! – зло огрызнулся его напарник. – Еще неизвестно…

Договорить ему не дал хлопок, отбросивший его к стене. После второго хлопка он перегнулся пополам и медленно сполз вниз, оставляя на стене красные разводы.

В тот же момент Горин распрямился, словно пружина, и метнулся к Папе Карло, готовящемуся произвести в своего коллегу третий выстрел. Тот, спохватившись, начал снова наводить оружие на Артема, но Горин был уже рядом и со всего маху обрушил на голову Папы Карло кулак с зажатой в нем связкой ключей. Удар пришелся в район переносицы, раздался хруст, в горле Папы Карло что-то клокотнуло. Горин тут же, что есть силы, ударил ему коленом под ребра. После этого Папа Карло разом обмяк и начал заваливаться вниз. Артем пинком выбил из его руки пистолет и бросился к двери.

Дверной замок снова не захотел открываться. На косяке Артем заметил свежие царапины: похоже, механизм испортили те двое, чтобы проникнуть в квартиру. Он яростно принялся дергать дверь, и в этот момент ногу прострелила такая страшная судорога, что он вскрикнул, закрутился в коридоре волчком и рухнул на пол. Боль была такая, будто мышцы сжали гигантскими тисками. Горин крутился на полу, кряхтя и едва не теряя сознание. При этом он силился вспомнить, остались ли ещё таблетки и где они могут быть.

Извиваясь от болевых приступов, он пополз в направлении спальни, когда в проеме коридора показался карабкающийся на четвереньках навстречу Папа Карло. Лицо его было залито кровью, которая обильно капала на пол. Увидев Артема, он обнажил зубы в кривой ухмылке, кряхтя, сел, привалившись к стене, и направил на Горина пистолет.

– Говори код, собака! – голос Папы Карло изменился, словно у него был сильнейший насморк.

– Какой код? – превозмогая боль, спросил Горин.

– Той японской куклы с плеткой, – гнусаво уточнил Папа Карло.

– Не было никакой куклы, идиот! – Артем попытался изобразить на своем лице ухмылку, но не смог. – Шуток совсем не понимаешь, тебе не на кукол деньги тратить надо, а купить себе нормальные мозги в каком-нибуль приличном морге…

Возле Папы Карло мелькнула вспышка. Вместе с сопровождавшим ее гулким хлопком в левом боку Артема вдруг возникла странная тяжесть. После второго хлопка тяжесть навалилась на грудь и намертво прижала его к полу. Коридор вдруг стал необычайно длинным и узким, затем все вокруг начало расплываться, превращаясь в радужные расходящиеся круги. Где-то наверху всё время хлопали двери, мелькали темные силуэты, раздавался невнятный гул голосов. Потом все смолкло. Еще через некоторое время в абсолютной тишине раздался чей-то взволнованный голос: «Колите прямо в сердце!». После этого снова стало тихо. Горин подумал, что надо дотянуться до выключателя, чтобы стало светло, но руки и плечи окутала вязкая тяжесть, которая постепенно растеклась по всему телу. Чтобы сопротивляться этой тяжести, у него совершенно не осталось сил. Да ему и не хотелось этого…