Текст книги "Волчий зарок"

– Антон, – серьезно ответил мальчик. – Приятно познакомиться.

Женщина рассмеялась и повернулась к Каширину.

– Алекс, проводи мужчин в гостиную, – распорядилась она. – Сейчас я приведу себя в божеский вид и составлю вам компанию. Можете пока немного выпить. Только оставьте рюмочку и для меня!

Как только Елена ушла, Каширин, прежде чем достать бутылку виски из бара, подошел к телефону. Он набрал какой-то номер, стоя спиной к Полунину, и попросил кого-то срочно зайти к нему. Только после этого Алексей открутил крышку с початой бутылки виски и разлил его в два высоких стакана, добавив сверху содовой и по два кубика льда.

– А я, Леша, давно уже почти ничего не пью, – покачал головой Полунин.

– Что так? – удивился Каширин. – Принципиально воюешь с алкоголем?

– Нет, – грустно улыбнулся Владимир.

Полунину пришлось рассказать об операции на кишечнике, проведенной ему в захолустном поволжском городке. Как ни избегал Владимир этой темы, но ему пришлось рассказать и о судьбах их давних подруг – Риты Слатковской, отец которой и поспособствовал получению Полуниным судимости, и Таньки Коробковой.

Поначалу проблемы с кишечником у Полунина врачи приняли за рак. Владимир, решив, что ему осталось жить на этом свете считанные дни, поехал в родной Тарасов, чтобы поквитаться с людьми, посадившими его в тюрьму, где после жесточайшего избиения охраной Полунин и получил тяжелейшую травму, приведшую, как он считал, к раку кишечника.

Владимир несколько лет не был в родном городе и после предательства Риты не интересовался ее судьбой. Но в Тарасове он невольно столкнулся с массой знакомых. В том числе с Ритой Слатковской и Татьяной Коробковой.

Судьба всегда любила преподносить Владимиру сюрпризы. И, закончив свои дела в Тарасове, он узнал, что Рита почти окончательно спилась, не выдержав разрыва с мужем и угрызений совести из-за своего предательства Полунина. А Татьяна стала любовницей отца Риты. Более того, родила ему ребенка.

Каширин, широко раскрыв глаза, слушал историю Владимира, почти не перебивая его. Он даже не заметил, что к концу рассказа в гостиную вошла Елена и тихо остановилась в дверях. Когда же Полунин замолчал, Алексей покачал головой.

– Да, дела! – пробормотал он. – Я-то думал, что это меня судьба сильно потрепала. А вам, как посмотрю, побольше меня от нее досталось.

– Вот и не жалуйся теперь, что у тебя жизнь плохая, – улыбнувшись, с легким акцентом проговорила Елена. – Лучше налей мне немножко бургундского. Выпью с вами за знакомство. Но больше никому ни капли, пока не пообедаем.

– Лена, я Александра пригласил к нам, – доставая новую бутылку из бара, проговорил Каширин. – Хочу его с Владимиром познакомить.

– Ради бога, – улыбнулась Елена. – Только если этот разгильдяй опять начнет бахвалиться, я немедленно от вас уйду. Лучше посмотрю мыльную оперу.

До самого появления Александра Юсупова, брата Елены, разговор между хозяевами и нежданным гостем велся на совершенно нейтральные темы. Иногда Владимир пытался перевести разговор на обсуждение творчества Каширина, но Алексей яростно противился этому. Собственные картины ему всегда казались совсем не стоящими внимания.

Юсупов показался Владимиру очень приятным человеком. Он был старше Полунина на несколько лет. Но при этом производил впечатление очень живой, молодой и вечно растущей натуры. От этого казалось, что было в Юсупове что-то общее с Димой Мироновым. Однако, присмотревшись внимательней, Полунин понял, что Александр намного глубже и утонченнее, чем желает казаться окружающим.

– А позвольте узнать, Владимир, – почувствовав, что первая напряженность от знакомства пошла на убыль, поинтересовался Юсупов. – Чем вы занимаетесь в России? У вас свой бизнес или вы зарабатываете деньги при помощи мафиозных структур?

– Фи, Саша! – фыркнула Елена. – Тебе не кажется такая постановка вопроса несколько некорректной?

– Отчего же? – Александр пожал плечами. – Насколько мне известно, сейчас в России возможно заработать определенный капитал только этими двумя способами. Причем их иногда очень трудно отличить друг от друга. Поэтому я не считаю, что сказал что-то непотребное. Ну, а если господин Полунин не хочет отвечать на этот невинный вопрос, то я не настаиваю.

– Ваш вопрос абсолютно корректен. У меня действительно небольшое собственное дело в одном сибирском городке. И до недавних пор весь мой бизнес был тесно связан с криминальными структурами, – ответил Полунин.

– До недавнего времени? – переспросил Юсупов. – Как это понимать? Вы стали святым?

– Александр! – снова прикрикнула на него старшая сестра. – Будь, пожалуйста, внимательней к своим словам...

– Хорошо, постараюсь, – покорно проговорил Юсупов и повернулся к Полунину. – Владимир Иванович, все же ответьте на мой вопрос. Как понимать вашу фразу о прекращенном контакте с криминальными структурами? Вы действительно приняли постриг или стали настолько сильным, что можете не обращать внимания на рэкетиров?

– И да, и нет, – ответил Владимир. – Силы и влияния у меня достаточно, чтобы не платить никому дань. Однако дело не в этом. Просто я считаю, что за любое противоправное действие, идущее вразрез с общественными нормами и собственной совестью, придется когда-нибудь платить. И цена этому будет очень велика.

– Вот как? – удивился Юсупов. – Интересная точка зрения. Но не практичная. И я удивлен тем, что именно вы ее высказали. Поскольку, Владимир, вы мне показались человеком серьезным. Законы создаются такими же, как вы, людьми. И почему именно их, а не ваши действия должны считаться эталоном общественных норм? Вы же не испытывали угрызений совести, убегая на футбол с опостылевших уроков? Так почему вы считаете непотребным преступить придуманный кем-то закон?

– Красиво говорите, Александр, – усмехнулся Полунин. – Только вот мне непонятно, на чем основываются ваши собственные убеждения?

– На личном опыте, Владимир, – посмотрев прямо в глаза Полунина, проговорил Юсупов. – Преступать закон мне приходилось неоднократно. Потому что я вор!

– Ну вот, начинается! – воскликнула Елена, поднимаясь из-за стола. – Не думаю, Саша, что этим можно бахвалиться перед посторонним человеком!

Женщина резко повернулась и пошла прочь из комнаты. На несколько секунд и Юсупов, и Каширин обратили свои взоры на нее, что позволило Владимиру прийти в себя.

Полунин оказался в некотором шоке. Он ожидал от Юсупова всего, чего угодно, только не признания в своей преступной деятельности. Впрочем, когда мужчины переключили свое внимание с Елены на него, Владимир уже смог справиться со своими эмоциями.

– Вас это удивляет? – поинтересовался у него Юсупов, имея в виду свое заявление. – Почему?

Полунин не нашел, что ответить. Он только пожал плечами и постарался скрыть остатки своего смущения, сделав небольшой глоток виски из стакана. Каширин в это время с интересом наблюдал за реакцией своего старого друга.

Алексей уже привык к эксцентричности поведения Юсупова. И ему было любопытно, как к такому откровению отнесется Полунин. Раньше, насколько помнил Каширин, удивить Владимира чем-нибудь было трудно. По крайней мере, трудно было заставить его выказать свое удивление. Однако сейчас Полунину едва удалось взять эмоции под контроль. И Каширин только в этот момент понял, как сильно изменила жизнь его друга.

– А вот я могу рассказать, почему меня удивляет ваша позиция, – совершенно не обращая внимания на Алексея, проговорил Юсупов. – В отличие от меня, вы живете в России всю сознательную жизнь. Опять же, в отличие от меня, вы постоянно сталкиваетесь с российскими законами. Насколько мне известно, успели даже пострадать от них. Однако вы заявляете, что теперь для вас они стали непререкаемы. Словно библейские заповеди.

– Вот тут вы правы, Александр, – усмехнулся Полунин. – «Не убий», «не укради» и тому подобные извечные истины лежат в основе любого закона. Каким бы корявым он ни был. Но если мы станем преступать закон, вместо того чтобы заставить его работать согласно этим извечным принципам, то что тогда останется от различий между человеком и зверем?

– Многое! – горячо возразил Юсупов. – И в первую очередь ваши внутренние самоограничения. То, что вы, Владимир, назвали совестью. Именно она должна стать нашим законотворцем и судьей. И, прислушиваясь именно к ней, следует наказывать тех, кто не хочет жить по законам совести...

– А позвольте узнать, Александр, – язвительно перебил Юсупова Владимир. – Кто будет выявлять этих самых нарушителей?

– Ну, уж точно не те, кто пишет сейчас законы, – усмехнулся Александр. – И я не почувствую себя плохо, если изыму у них часть сбережений и потрачу их на собственных детей...

– Так, ребята! – встрял в разговор Каширин. – По-моему, вам пора сменить тему. У вас в этом вопросе прямо антагонизм какой-то возник.

И Юсупов, и Полунин с этим согласились, оставшись, однако, каждый при своем мнении. Полунин больше не спорил с ним. Он просто слушал Юсупова, усмехаясь и внутренне надеясь, что этому человеку повезет в жизни и к нему не придет большая беда. Такая, как гибель любимой женщины из-за его жизненных принципов.

Юсупов рассказал, что он, когда ощущает нехватку денег, просто организует ограбление. Причем ворует у тех людей, для которых потеря нескольких десятков тысяч не станет смертельным ударом.

Награбленные суммы Юсупов никогда не проматывал в карточных играх или иных порочных развлечениях. Он безбедно на них жил, вкладывая какую-то часть в бизнес, чтобы обеспечить в дальнейшем своей дочери и сыну достойное потомков древнего рода существование.

– Кстати, одна такая фирма существует в Москве, – проговорил Юсупов. – Я открыл там небольшое совместное предприятие, занимающееся оптовой торговлей французскими винами и греческими коньяками. Будете в Москве, заходите. И вы увидите, Владимир, что я тоже иногда могу играть роль законопослушного гражданина.

– Давайте все же сменим тему! – взмолился Каширин. – А то как у тех лесорубов получается: в лесу о бабах, с бабами о лесе!

Больше в тот вечер они к обсуждению жизни Юсупова не возвращались.

Глава четвертая

За разговорами в доме Каширина время пролетело незаметно. Полунин едва вспомнил, что иногда нужно посматривать на часы. И как раз вовремя. До назначенной встречи с Мироновым оставалось чуть больше получаса. Извинившись, Владимир начал собираться.

– Да не волнуйся ты так, – успокоил Полунина Алексей. – Времени вполне достаточно. Сейчас я тебя сам туда отвезу.

Юсупов тоже стал собираться. Но сначала и он извинился за то, что не может сопровождать Полунина до трапа теплохода. Александр сослался на кое-какие дела, и Владимир понимающе кивнул головой. Перед уходом Юсупов оставил Полунину визитку с реквизитами своей московской фирмы и категоричным тоном потребовал навестить его там. Или по крайней мере сообщить о себе, когда Владимир приедет в Москву.

Полунин согласился, и не только из вежливости. Юсупов чем-то импонировал ему. То ли непосредственностью и желанием называть вещи своими именами, то ли Владимиру просто хотелось доказать этому русскому греку, что на его отчизне возможно торжество закона. Полунин не задумывался об этом. Он просто хотел встретиться с Александром, когда не будет так ограничен во времени, и продолжить принципиальный спор.

Позиция Юсупова относительно закона и его трактовка правомочности воровства чем-то напоминали Владимиру его собственную недавнюю точку зрения. Почти до самой смерти Анны Полунин занимался угоном машин и не считал этот способ наращивания капитала подлым и несправедливым. Однако контакты с преступным миром рано или поздно требуют от любого человека дани. И этой данью для Полунина стала гибель жены. Владимир не хотел, чтобы Юсупова постигла похожая кара.

Собственно говоря, Полунин не понимал, отчего его так заботит судьба этого до сегодняшнего дня совершенно постороннего ему человека. Владимир пытался себя убедить, что ему нет никакого дела до того, чем Юсупов заплатит за постоянные игры с судьбою, но ничего из этого не вышло.

Полунин чувствовал просто неодолимую потребность обратить Александра в свою веру. Ничего с этим желанием сделать Владимир не мог. И поэтому просто принял его как должное. Как начало возвращения к нормальной жизни. Той самой, где воровство – грех и где ничто не может служить оправданием совершенного ради корысти преступления.

– Я непременно позвоню, – заверил Полунин Александра, прощаясь с ним в дверях. – Думаю, наш разговор еще не закончен.

– Я тоже так считаю, – улыбнулся Юсупов. – И очень надеюсь, что у меня будет шанс доказать свою правоту.

Несколько секунд Полунин смотрел вслед удаляющемуся Александру, а затем вернулся к сыну. Антон во время мужского разговора заскучал и устроился на полу около дивана играть в своих новых солдатиков. К тому времени, как Полунин собрался ехать на встречу с Мироновым, мальчишка уже успел провести пару нешуточных сражений между ними.

– Собирай свои игрушки, Антон, – скомандовал сыну Владимир. – Сейчас к дяде Диме поедем.

Елена осталась дома, предоставив мужчинам возможность побыть наедине. К тому времени, когда Каширин и Полунин с сыном спустились вниз, Юсупов уже выезжал из подземного гаража. Моргнув друзьям на прощание фарами, его сверкающий никелем и хромом «Форд» скрылся в бетонном тоннеле.

– Бедовый он, – пробормотал Каширин, глядя вслед Александру. – Но везучий, паршивец!

– Везение не бывает вечным, – хмыкнул в ответ Полунин. – Фортуна – очень привередливая дама.

Каширин сел в машину и завел мотор. После убийства Анны Полунин никогда не оставлял сына одного. Поэтому и не сел на переднее сиденье, предпочитая ехать сзади, чтобы успеть закрыть собой мальчика, если это понадобится. Алексей или не обратил на это внимания, или просто сделал вид, что не заметил. Он просто нажал на педаль акселератора и поехал к выходу, рассказывая Полунину забавные случаи из своей греческой жизни.

Почти всю недолгую дорогу до бара «Плеяды» Полунин молчал, предпочитая слушать Алексея. Каширина это вполне устраивало, и он говорил, совершенно не умолкая. Лишь выруливая на стоянку у бара, Алексей прекратил свои словоизлияния, вызванные лишней рюмкой виски, и вопросительно посмотрел на Полунина.

– Здесь, что ли? – поинтересовался он.

– По-моему, да, – пожал плечами Владимир, выбираясь из машины. – По крайней мере, утром мы точно здесь проезжали на автобусе.

Каширин запер свой «Опель» и поспешил догнать Полунина с сыном, уже перешедших через дорогу и подходивших к дверям бара. Владимир собрался открыть стеклянную дверь и войти, как Антон вдруг вспомнил, что забыл солдатиков в машине.

– Сейчас я принесу, – предложил Каширин и отправился назад к «Опелю». А Полунин именно в этот момент увидел Миронова.

Владимир уже хотел окликнуть Дмитрия, но увидел, что к нему подходят двое мужчин. Полунин удивленно наблюдал за ними через стеклянную дверь, гадая, кто бы это мог быть. Мужчины явно не являлись пассажирами туристического теплохода, а Миронов не сказал, что у него в Греции тоже есть знакомые.

Один из мужчин остался чуть в стороне, а другой подошел вплотную к Дмитрию и похлопал его левой рукой по плечу. Одновременно с этим жестом незнакомец быстрым движением достал из кармана кожаной куртки пистолет и приставил его к левому боку Миронова, почти скрыв оружие в рукаве куртки.

– Ну-ка, беги к дяде Леше, – Полунин, не сводя глаз с Миронова и незнакомцев, подтолкнул сына к «Опелю».

– Зачем? – удивился мальчик.

– Я сказал тебе, беги, – приказал Владимир и обернулся в сторону Каширина. – Лешка, возьми пацана и садись в машину. Быстро!

– Что случилось? – испуганно спросил Каширин, высовываясь из «Опеля».

– Делай, что я говорю! – рявкнул Полунин, и его тон подействовал на друга лучше всяких уговоров. Алексей подхватил подбежавшего мальчишку на руки и засунул его в салон автомобиля. А следом забрался и сам, удивленно глядя на Полунина.

Никто в баре не обратил внимания на происходящее у стойки. Посетителей было и так немного, да к тому же почти все занимали столики в зале, а Миронов стоял почти у входа. Неизвестный заслонил его своей спиной от остальных людей, и руку с оружием было видно только с улицы.

Полунин не сводил с них глаз, пытаясь принять единственное правильное решение. Он почти мгновенно один за другим просчитывал варианты действий и все отметал.

Поднимать тревогу было бессмысленно, поскольку Дмитрий просто оказался бы в заложниках у бандитов. Войти в бар и попробовать атаковать незнакомцев тоже было глупо. Ведь вооружен наверняка и второй. И прежде чем Владимир доберется до Миронова, неизвестный проделает в нем пару лишних дырок.

Полунину оставалось надеяться лишь на то, что он сумеет спасти Дмитрия, когда бандиты выведут его из бара. А в том, что это случится, Владимир не сомневался. Если бы Миронова хотели ограбить, то делали бы это, конечно же, не в баре. А если его собирались убить, то не стояли бы рядом с ним и не разговаривали.

Полунин быстро осмотрелся, словно надеясь отыскать поблизости подсказку для решения проблемы. А когда он повернул голову к бару, то увидел, что бандиты повели Миронова к выходу. Причем первым вышел тот из незнакомцев, что стоял в стороне. А затем второй вывел на улицу Миронова. Владимир стремительной шатающейся походкой, изображая пьяного, метнулся к ним наперерез и врезался плечом в Миронова. Дмитрий удивленно посмотрел на него, что-то хотел сказать, но Владимир его опередил:

– Вы, козлы греческие, не видите, куда прете? – заплетающимся языком прорычал он. – Твари вонючие, волки позорные! Ходят тут, как хозяева жизни.

– Ни хрена себе, – удивился тот незнакомец, который вел Миронова. – Тут че, одни русские, что ли, обитают? Вали отсюда, урод синий!

– Это я урод?! – заревел Полунин и со всего размаха врезал Миронову в челюсть.

Дмитрий такого развития событий никак не ожидал, поэтому даже не пытался защититься. От удара Полунина он тут же закатил глаза и начал сползать на тротуар.

Тот бандит, который вел Миронова, тоже не ожидал от Полунина такой стремительности. От растерянности, вместо того чтобы отпустить Дмитрия и ткнуть пистолет в рожу перепившего наглеца, он сделал все наоборот – попытался не дать Миронову упасть, подхватив его под руки. Пистолет от почек Дмитрия бандит поневоле убрал.

Полунин не дал незнакомцу времени на то, чтобы успеть принять верное решение. Вторым быстрым ударом он отбросил бандита обратно к двери. Тот выпустил из рук и Миронова, и пистолет, схватившись обеими руками за сломанный нос. Владимир подхватил оружие на лету и вторым ударом рукояткой буквально вбил незнакомца в застекленную дверь. Рассыпав вокруг себя осколки стекла, бандит ввалился в бар, теряя на лету сознание.

Все это Полунин проделал столь стремительно, что второй из незнакомцев успел обернуться на шум драки только тогда, когда Владимир уже поймал пистолет. Вскинув вверх руку с оружием, Полунин нацелил ствол прямо в голову незнакомца.

– Руки подними, – совершенно спокойно приказал Владимир. – Быстро.

– Ну, я тебя запомню. Я тебя под землей найду, – поднимая руки, прошипел бандит и тут же захрипел, согнувшись пополам от мощнейшего удара в солнечное сплетение.

Полунин сверху добавил ему рукояткой пистолета. Удар пришелся прямо по темечку, и незнакомец свалился на асфальт, даже не успев вскрикнуть. Владимир быстро обыскал его и, достав из кармана второй пистолет, засунул его за ремень. Затем, увидев, что часть посетителей бара устремляется на улицу, подхватил под руки недвижимого Миронова и потащил его к машине.

– Быстро уезжаем! – приказал он Каширину, заталкивая Дмитрия на заднее сиденье.

Старенький, но отлично отлаженный «Опель» рванул с места так, словно всю жизнь был гоночной машиной. Полунин тем временем похлопал Миронова по щекам, пытаясь привести его в чувство. Дмитрий застонал и открыл глаза.

– Ну вы, блин, даете, – голосом генерала Михалыча из популярного отечественного фильма проговорил он и сел, потирая разбитую челюсть. – Что это было?

– Это мой папа тебя уложил, – сообщил Антон. – Классно он дерется?

– Еще бы, – хмыкнул Миронов. – Только жаль, что я этого не видел. Видеокамеру, случайно, никто не прихватил?

– Молчи, остряк, – усмехнулся Владимир. – Кто были эти уроды? Что им было нужно?

– Сам бы хотел знать, – Дмитрий тяжело вздохнул. – Попили пивка, называется!

Оказалось, что Миронов только что пришел в бар. Девушек он с собой не брал, потому что ездил к какому-то – Полунин подозревал, что не к какому-то, а к какой-то – своему знакомому. Пробыл там до вечера и, придя в «Плеяды», тут же заказал пиво. Но выпить его не успел: к нему подошли эти двое.

Первый назвал его по имени и, приставив пистолет к боку, потребовал вести себя паинькой. Ничего объяснять Миронову он не стал, приказав идти на улицу и не дергаться. На вопрос Дмитрия, что ему нужно, незнакомец ответил тычком пистолета в бок. Больше Миронов решил ничего не спрашивать. Дмитрий уже приготовился к самому худшему, когда появился Полунин.

– Вот такие пироги, Иваныч, – развел руками Миронов. – Извини, что не настоял на интервью с этими козлами. Непременно постарался бы разузнать об их жизни побольше, да забыл дома бронежилет!

– Володя, ты что с пушками собираешься делать? – полуобернувшись, поинтересовался Каширин. Полунин пожал плечами.

– Сотру свои пальчики и выброшу в ближайшую мусорку, – хмыкнул он. – Не на корабль же их тащить.

– Не надо. Оставь в машине, – предложил Алексей. – В мусорном баке их может шпана какая-нибудь найти. Беды потом не оберешься. А я вас в порт отвезу и на обратном пути утоплю их в заливе...

Полунин согласился, и Каширин развернул машину, направляясь другой дорогой обратно к порту. У ворот они попрощались. Владимир пообещал Алексею непременно по возвращении домой написать или позвонить ему. Они обнялись.

– Рад был увидеть тебя, – пробормотал Каширин. – Не пропадай, Вовка!

– Конечно. Еще увидимся, – хмыкнул Полунин и, круто развернувшись, направился к пирсу.

– Спасибо за помощь, – Миронов протянул Алексею руку.

– Не за что, – грустно улыбнулся тот. – В следующий раз в бар без бронежилета не ходи...

Дмитрий догнал Полунина с Антоном почти у самого трапа теплохода. Вместе они прошли в каюту Миронова, не обменявшись и двумя словами по дороге. И лишь закрыв за собой дверь, Дмитрий вздохнул с облегчением.

– Я у тебя в долгу, Иваныч, – пробормотал он. – Даже не знаю, как тебя отблагодарить.

– Ничего, я что-нибудь потом придумаю, – отшутился Полунин и указал Дмитрию на сотовый телефон, лежавший на кровати. – Сейчас же звони отцу. Расскажи ему...

Дмитрий пожал плечами, не желая возражать Полунину. Впрочем, парень и сам был сильно испуган, хотя и не подавал виду. Всю жизнь он старался держаться подальше от знакомых отца, и до сих пор все разборки в преступном мире обходили его стороной.

Парень умудрился даже ни разу не подраться за всю свою жизнь. Рос в тепличных условиях. Однако Миронов проявил в опасной ситуации столько самообладания, что Полунин невольно зауважал его еще сильнее...

Выслушав рассказ сына, Мирон просто озверел.

– Войны, значит, захотели? Я им устрою крутые разборки!

– Что происходит, отец? – попытался разузнать Дмитрий. – Кто захотел войны?

– Не твое собачье дело! – Мирон рявкнул в трубку так, что даже Полунин услышал его фразу. – Езжай на теплоходе в Стамбул и сиди там до тех пор, пока я не разрешу вернуться. На пирсе тебя встретят двое моих парней. Свяжешься со мной и дашь им трубку. И чтобы один носа никуда не высовывал! А я пока с этими козлами разберусь...

Дмитрий хотел что-то возразить, но его отец уже отключил связь. Миронов в сердцах сплюнул и бросил сотовый обратно на кровать. Полунин с усмешкой посмотрел на него.

– Думаю, в этот раз тебе лучше послушаться отца, – посоветовал он. – Сиди тихо, и все обойдется.

– Да, хороший у меня отпуск получается, – Миронов развел руками. – Может, мне и не стоило из Англии уезжать?

Полунин ничего не ответил.

* * *

За весь рейс от Афин до Стамбула Миронов-старший лишь раз позвонил на корабль сыну. И то разговаривал он больше с Полуниным, чем с Дмитрием. Мирон поблагодарил Владимира за спасение сына и предложил принять участие в одной афере с акциями, которая могла принести большие деньги.

– Я не играю больше в эти игры, Мирон, – спокойно ответил Владимир на предложение, которое раньше вряд ли бы оставил без внимания. – Всех денег не заработаешь и не награбишь. Я хочу жить спокойно и дать сыну возможность успеть повзрослеть.

– А ты изменился с момента нашей последней встречи, – удивленно пробормотал вор в законе. – Похоже, Сатаров тебя сломал. Ты же авторитет у себя в городе. Неужели все бросишь и станешь жить, как последний фраер?

– Это мое личное дело, Мирон, – холодно отрезал Полунин. – Спасибо тебе за предложение, но еще раз повторю, что я его не приму.

– Дело твое, – хмыкнул Миронов. – Передумаешь, звони...

На этом разговор и закончился. Дмитрий внимательно следил за Полуниным. Он прекрасно знал, что Владимир зарабатывает деньги не совсем законными способами, и его отказ от предложения Мирона его удивил. Он одобрял поступок Полунина и восхищался его решимостью окончательно порвать со своим прошлым. Однако парень никак не выразил своих чувств.

Стамбул встретил российский теплоход отвратительной погодой. Небо над городом затянуло тучами, которые проливались на улицы мелким моросящим дождем. Купола мечетей и минареты скрывались за этой дождевой завесой, словно лик восточной красавицы под паранджой.

Теплоход остановился в Стамбульском порту ровно на сутки. Полунин, желавший показать город сыну, поехал вместе с ним в экскурсионном автобусе, оставив Миронова на попечение двоих охранников, которых прислал его отец. Впрочем, прежде чем окончательно расстаться, Дмитрий и Владимир провели веселый вечер на борту теплохода в ресторане для пассажиров класса «А». Под присмотром новых телохранителей Миронова, естественно.

Расстались они под утро. А вечером следующего дня теплоход взял курс на Новороссийск – последний порт в этом круизе вокруг Европы. Полунин, не любивший долгие проводы, попросил Дмитрия не приходить к отправке. И Миронов, вдвойне зауважавший его после всего происшедшего в круизе, подчинился.

В общем-то, довольно приличный по российским меркам город Новороссийск показался Полунину после красот Европы ужасно грязным и запущенным. Словно старый деревенский дом после шикарной евродизайновой городской квартиры. Однако здесь была уже Родина. И только ступив на родную землю, Полунин понял, как тоскливо Каширину в Греции и отчего Алексей так часто стал вспоминать дворик своего детства – ностальгия!

В Новороссийске туристическую группу распустили. Агентство позаботилось о том, чтобы у каждого был билет до места назначения. Круиз закончился, однако не закончилось путешествие Полунина. Прежде чем вернуться в город, где родился его сын, Владимир решил побывать в Тарасове. Навестить Либерзона, старого еврея, с которым они вместе съели не один пуд соли. Да побывать в охотничьем домике корейца Кима, где Полунину пришлось скрываться после убийства Анны.

С теплохода Владимир сразу отправился в аэропорт, где на его имя были заказаны два билета. Самолета пришлось немного подождать, однако уже через шесть часов Полунин с сыном прилетел в город, в котором родился. И, поймав такси, отправился на улицу Усиевича. К магазину «Светлана», принадлежавшему теперь Либерзону.

Старый еврей за год, прошедший с момента его последней встречи с Полуниным, не сидел сложа руки. Он расширил магазин, и супермаркет «Светлана» занимал теперь первый этаж девятиэтажного здания. Магазин обзавелся шикарной неоновой вывеской и униформой для продавцов. Все смотрелось на высшем уровне. Однако помещение, занимаемое самим Либерзоном, осталось прежним – больше напоминавшим подсобку и склад одновременно, чем кабинет директора крупной торговой фирмы.

Да и сам Игорь Зямович изменился мало. Худоба, с которой он вышел из тюрьмы, где они и познакомились с Полуниным, никуда не делась, несмотря на прекрасное питание. Последние редкие волосы на затылке и у висков совершенно поседели. А единственным изменением, которое произошло в облике Либерзона, были очки в металлической круглой оправе, которые он теперь вообще не снимал с носа.

Либерзон сам вышел встречать Полунина, когда охранник в камуфляже, охранявший теперь вход в подсобные помещения, доложил о его приходе. Старые приятели пожали друг другу руки и обнялись. После этого Владимир проговорил, кивнув в сторону охранника:

– Это что-то новенькое. А куда, Изя, делась твоя милая сестра? Только не говори мне, что она добровольно решила уйти на пенсию!

– Нет, я отправил ее в бессрочный отпуск, – помрачнев, проговорил Либерзон. Полунин удивленно посмотрел на него. – Понимаете ли, Володя, в нашем городе постоянно происходят перемены. И с моим магазинчиком тоже. Думаю, нет смысла говорить, что виной им мой непутевый сын Виктор. Именно из-за него мне и пришлось сменить Адель на этого молодого человека из охранной фирмы. А это, сами понимаете, Володя, несколько накладно для моих подорванных финансов. Впрочем, пройдемте ко мне, там я вам все расскажу. Кстати, почему вы до сих пор не представили мне этого молодого человека, которого привели с собой?

– Антон Владимирович, – мальчишка опередил отца и деловито протянул руку Либерзону. Его ладошка бесследно утонула в огромной лапе Изи. – Полунин, конечно!

– Вот и замечательно, – проговорил Либерзон так, будто и в самом деле получил огромное удовольствие от знакомства с мальчиком. – Только не надо первым совать руку старику. Воспитанный человек ждет, когда тот, кто старше, предложит ему рукопожатие. – Избалованный донельзя Антон молча проглотил замечание. —Прошу ко мне в кабинет, господа!

Пройдя мимо охранника, застывшего в проходе с выражением каменного спокойствия на лице, все трое оказались в узком коридоре, уходившем в глубь магазина. Своим вторым входом он выходил во внутренний двор дома, первый этаж которого занимал магазин «Светлана». Полунин заметил, что и у служебного входа дежурит охранник.

Владимир удивился, но решил ничего не спрашивать. Он ждал, пока Либерзон сам все расскажет. Но и сейчас Полунину было ясно, что наличие охранника у служебного входа не могло означать ничего другого, кроме появления у Либерзона новых серьезных неприятностей. Если бы старый еврей серьезно не опасался за свою жизнь и, что более существенно, за безопасность фирмы, он никогда не расщедрился бы настолько, чтобы нанимать в магазин двух сотрудников охранного агентства.

– И как вы, Володя, все-таки решили наведаться в наши края? – поинтересовался Либерзон, открывая дверь своего кабинета. – Неужели и у вас с возрастом пробудилась ностальгия?