Текст книги "Первая мировая война 1914–1918 годов и Сибирь"

На формирование дружин «под наблюдением губернаторов» отводилось 28 дней. Их командный состав пополнялся из числа отставных офицеров в возрасте от 43 до 55 лет. Согласно информации С. В. Чернышева, «Долгое время дружина не получала никакого обмундирования, и только в начале ноября [1914 г. – М. Ш.] нам выдали очень ветхие шинели и френчи из черного сукна с шестнадцатью медными пуговицами и с разрезными хлястиками. Вместо шапок выдали старые фуражки с изношенными башлыками. Обуви же не выдали совсем, и мне пришлось отдать пятьдесят пять копеек своих денег за починку сапог, а еще я купил, тоже за свои деньги, папаху и теплые перчатки. Ружья нам выдали старинного образца, берданы, давно вышедшие из употребления». Но на этом злоключения ополченцев не закончились. Наступила зима с жестокими морозами, и, охраняя железнодорожный мост, они продолжали носить сапоги и фуражки с башлыками. «На посту нам давали старые валенки и шубу с оторванными напрочь рукавами, которую мы надевали под шинель в собранном виде, то есть сначала натягивали шубу, а потом рукава»[198]198
  Чернышев С. В. Указ. соч. С. 40, 41.


[Закрыть].

Американские военные ботинки, привезенные с войны одним из сибирских бойцов (из коллекции Искитимского историко-художественного музея)

По мере затягивания войны в тыловых гарнизонах увеличивается прослойка нестроевых военнослужащих, признанных ограниченно годными и используемых в запасных частях на хозяйственных работах. В частности, в 38-м Сибирском запасном стрелковом батальоне на 29 сентября 1915 г. в нестроевой команде числилось 119 солдат[199]199
  ГАНО. Ф. Д-132. Оп. 1. Д. 35. Л. 37, 44, 48.


[Закрыть]. По давней российской традиции этих военнослужащих пытались активно использовать в различного рода экономических проектах в качестве дармовой рабочей силы. Так, администрация торгового дома «Михаил Плотников и Сыновья» 20 января 1917 г. обратилась к начальнику 5-й Сибирской стрелковой запасной бригады в Томске с просьбой откомандировать в распоряжение организации «по одному нижнему чину от каждого полка из числа нестроевых», поскольку «торговый дом в декабре 1916 г. взял подряд на снабжение крупой и молотой солью полков бригады, расквартированных в Томске. Но нужны рабочие руки для ломки соли, насыпки мешков, доставки соли на мельницу и т. д.»[200]200
  Там же. Д. 40. Л. 44.


[Закрыть].

В 1916 г. нестроевых из местных гарнизонов отправили в помощь крестьянам на уборку урожая. В самом начале 1917 г. начальник штаба Омского военного округа генерал-лейтенант А. А. Таубе направил начальнику томской 5-й запасной бригады предписание следующего содержания: «В помощь населению при предстоящих в 1917 году полевых работах предположено назначить по примеру прошлого года нижних чинов из дружин и запасных полков. Для этого потребуется из полков взять всех нижних чинов, не пригодных для отправления с маршевыми ротами. Прошу срочно сообщить сколько таких нижних чинов можно включить». Комбриг, в свою очередь, 25 января 1917 г. требует срочно информации на сей счет от командиров подведомственных ему запасных полков и предписывает «срочно сообщить мне сколько от вверенного Вам полка может быть назначено на работы нижних чинов…, имея в виду, что [каждому – М. Ш.] полку понадобится человек 200–250 рабочих для огородного дела». Командиры полков сообщаю, что от 18-го Сибирского стрелкового запасного полка может быть направлено на уборочную 1000 чел., от 25-го полка 250–300, от 32-го полка до 600 чел., от 38-го полка 200 чел.[201]201
  Там же. Л. 48, 49, 51, 55, 56, 57.


[Закрыть]

После Февральской революции количество привлекаемых резко увеличивается одновременно с увеличением диапазона использования солдатиков. Так, из «Сведений о числе солдат, находящихся в различных командировках 18-го Сибирского стрелкового запасного полка» от 21 мая 1917 г. узнаем, что на полевых работах находится 2119 чел., на Анжерских копях (добывают уголь для Томска) – 22, в городской милиции – 55, в отделении конского запаса – 28, в Совете солдатских депутатов – 18, всего 2507 чел.[202]202
  Там же. Л. 107.


[Закрыть]

Во время войны за Уралом складывается мощная военная инфраструктура, основу которой составили гарнизоны крупных городов Омска, Томска, Новониколаевска, Красноярска, Иркутска, Читы. Например, в Иркутске, помимо штаба военного округа, размещались 9, 10, 11 и 12-й Сибирские стрелковые запасные батальоны (с 1916 г. – полки), отдельные роты 715-й Забайкальской, 716-й Иркутской и 718-й Астраханской пеших дружин государственного ополчения, Иркутский казачий дивизион, Сибирский запасной артиллерийский дивизион, военное училище и две школы прапорщиков, местная, конвойная и автомобильная команды, военно-фельдшерская школа, два отделения конского запаса, медицинские и судебные учреждения гарнизонного и окружного подчинения, артиллерийский, вещевые и сенные склады, обозная мастерская, управления 2-й Сибирской стрелковой запасной бригады, 45-й бригады государственного ополчения, уездного воинского начальника и заведующего военными учебными заведениями. Всего в городе и его окрестностях в рассматриваемое время размещалось от 35 до 50 тыс. военнослужащих[203]203
  ГАРФ. ДПОО. 4-е делопроизводство. 1915. Д. 77. Ч. 4. Л. 2.


[Закрыть].

В Новониколаевске на 1 января 1915 г. в состав гарнизона входили: управления (штабы) 4-й Сибирской стрелковой запасной бригады, 52-й бригады государственного ополчения и уездного воинского начальника (хотя город имел безуездный статус), 17, 21, 22 и 23-й Сибирские стрелковые запасные батальоны, 707-я пешая Томская дружина государственного ополчения, отделение конского запаса, 146-й и 148-й сводные эвакуационные госпитали, пункт ремонта артиллерийских лошадей. Военнослужащие несли охрану следующих военных объектов: железнодорожного моста через р. Обь, маслохранилища, военного остановочно-питательного пункта, железнодорожной станции. Городская дума в постановлении от 27 июля 1915 г. констатировала: «Город Новониколаевск переобременен войсками и военнопленными, как ни один другой город [Омского военного] округа. Ничего подобного не знает ни Томск, ни даже Омск»[204]204
  Фабрика Ю. А. Гарнизон г. Новониколаевска // Энциклопедия Новосибирска. Новосибирск, 2003. С. 188.


[Закрыть].

Таким образом, Омский и Иркутский военные округа в годы войны стали подлинной кузницей подготовки маршевого пополнения для действующей армии. Во время инспекционной поездки летом 1915 г. по запасным частям Томска, Барнаула, Новониколаевска, Кургана, Семипалатинска командующий Омским ВО генерал-лейтенант Н. А. Сухомлинов дал высокую оценку готовящимся к отправлению на фронт маршевым ротам. «От лица службы благодарю всех начальников, потрудившихся для подготовки людей и выражаю уверенность, что виденные мною молодцы, как в пути на театр военных действий, так и в бою с врагами покажут себя настоящими сибиряками», – так завершилась один из его приказов по итогам поездки[205]205
  Фабрика Ю. А. Сибирский щит. Новосибирск, 2001. С. 80.


[Закрыть].

§ 4. Воин – сибиряк: социокультурные особенности

Применительно к изучаемому региону к 1917 г. в армии оказалось не менее 1 млн сибиряков (на 10,1 млн жителей). Призвали 53,6 % трудоспособных мужчин на Алтае, 38,8 в Енисейской, 51,8 в Тобольской, 51,5 в Томской, 49,5 в Иркутской губерниях, 60,6 в Акмолинской и 54,8 % в Забайкальской областях[206]206
  Там же. Д. 1. Л. 61.


[Закрыть]. С осени 1914 г. мобилизационные кампании приобретают более организованный характер. Вносятся существенные изменения в Устав о воинской повинности, прежде всего в плане уменьшения оснований для получения отсрочек. Прежде всего, отменялась жеребьевка, и на освидетельствование в призывной комиссии привлекались все лица, внесенные в призывные списки. Переселенцам отсрочки могли предоставляться только в случае, «если за их семействами были до объявления мобилизации зачислены земельные душевые доли, и они до того же срока получили установленные документы для переселения». Для них же отменялось разрешение о замене «лица, состоящего уже на действительной службе, одним из членов его семейства». Отсрочка предоставлялась для сдачи выпускных экзаменов в учебных заведениях. Распоряжением правительства от 17 января 1916 г. «наименьшая мера роста для приема на военную службу» определялась в 2 аршина и 1,5 вершка (148,6 сантиметра). О том, как выглядело соотношение между призванными и льготниками можно судить на примере самой многолюдной в регионе Томской губернии (до 40 % от численности населения Сибири). Всего в призывные списки 1914 г. здесь внесли 38 077 чел., призвали в войска 21 852 чел., имели льготы по семейному положению 15 554 чел.[207]207
  Еремин И. А. Томская губерния как тыловой район России в годы Первой мировой войны (1914–1918 гг.). Барнаул, 2005. С. 107.


[Закрыть]

0 том, кого вносили в призывные списки можно судить на примере Тулинской волости Барнаульского уезда Томской губернии. В состав волости входили села Тулинское (волостной центр), Завьяловское, деревни Атаманова, Бороздина, Бурнистова, Гуселетова, Стольникова и переселенческий поселок Куличье. В 1911 г. в селе Тулинском, находящемся в 35 верстах от Новониколаевска, насчитывалось 285 дворов, в которых проживало 725 душ мужского пола и 759 женского, всего 1484 чел. В селении действовала церковь, сельское начальное училище, 4 торговых лавки, маслодельный завод, казенная винная лавка. Всего в населенных пунктах волости насчитывалось 1279 дворов, в которых проживало 3273 души мужского и 2340 женского пола, всего 6613 чел.[208]208
  Список населенных мест Томской губернии на 1911 год. Томск, 1911. С. 254–255.


[Закрыть] Ныне эти поселения вошли в состав г. Новосибирска или находятся на территории пригородного Новосибирского сельского района. В Государственном архиве Новосибирской области в фонде Тулинского волостного правления сохранились призывные списки волости за конец 1913–1915 гг. Списки явно неполные, с многочисленными изъятиями (вырванными листами), но они дают некоторое представление о контингенте призывников. Мной взяты данные по 75 жителям волости, проходившим освидетельствование (призывную комиссию) 2–3 ноября 1913 г., 54 охваченным той же процедурой 16 сентября 1914 г. и 110 обязанным явиться 16 января 1915 г.

Телефонисты 5-го Сибирского стрелкового полка (из коллекции Новосибирского краеведческого музея)

Итак, в списки на обследование 2–3 ноября 1913 было включено 75 чел.[209]209
  Чернышев С. В. В те времена… // Память сердца. Воспоминания новониколаевцев. Новосибирск, 2006. С. 43–47.


[Закрыть] Призывные списки заполнялись по следующей схеме: «Жиряков М. И. (полностью имя отчество), 1893 года рождения, отец 56 лет, мать 61 год, братья: 22 года (призван в 1912 г.), 10 лет. Православный, русский, женат (указываются дети), малограмотный, хлебопашец. Вес 3 пуда 29 фунтов, рост 2 аршина 5,4 вершка. Годен к строевой службе»[210]210
  Там же. Л. 49 об.-50.


[Закрыть]. По месту жительства респонденты распределились следующим образом: Тулинское – 18, Завьяловское – 9, Атаманова – 10, Бороздина – 13, Бурнистово – 6, Гуселетова – 8, Стольникова – 10, Куличье – 1. По возрасту: 1893 года рождения (20 лет) – 1, 1892 (21 год) – 57 (75 %), 1893 (22 года) – 15 чел.

Все 75 являлись православными, 67 чел. русскими, 7 малороссами (малорусскими), один чувашом. 35 из них были холостыми, 40 женатыми, у 18 имелись или сын, или дочь. По роду деятельности 73 назвались хлебопашцами, один письмоводителем, один плотовщиком. По образованию: только один считался грамотным (окончил курс начального училища), 30 малограмотными (умели читать и писать), 42 неграмотными, у двоих сведения об образовании отсутствуют.

Физические данные: информация о весе имеется на 39 чел. Он колеблется в пределах от 50,8 до 77,8 кг, в том числе: до 60 кг – 22, 61–65 – 13, 66–70 – 1, свыше 70 кг – 3 чел. Рост 42-х призывников находился в диапазоне от 157 до 180 см, из них: до 160 см – 2 чел., 161–165 см – 18, 166–170 – 18, свыше 171 см – 8 чел. 38 чел. (90 %) имели рост до 171 см, т. е. малорослые преобладали.

Интерес представляют данные, свидетельствующие о начале демографического перехода в сибирской крестьянской семье начала ХХ в. В изучаемой совокупности нет ни одного сироты. У 51 призывника (68 %) имелись живые отец и мать, причем у 13 мать была старше отца (у семерых разница в один год). Самая высокая разница у М. Н. Гусельникова (отец – 52 года, мать – 60). У шестерых респондентов на момент призыва были отец и мачеха, т. е. родитель после рождения сына вступил в новый брак. У 8-х была только мать-вдова, у 6-ти – отец-вдовец, у двоих – отчим и мать, у одного – мачеха, еще у одного – мать-девица (родившая вне брака). 23 (30,5 %) военнообязанных имели по одному брату, 19 – двух, 11 – четырех, 7 – трех, 3 – пятерых (включая сводных), 10 чел. являлись единственными сыновьями в семье. На другом полюсе у Т. Н. Мартынова насчитывалось 6 братьев 39, 32, 28, 26, 18, 15 лет, а у И. А. Кунгурцева – 7 – 33, 25, 18, 15, 12, 5, 1 года. У 5 призывников старшие братья уже служили в армии.

По результатам освидетельствования 2–3 ноября 1913 г. определены годными к строевой службе 21 чел. (28 %), зачислены в ратники ополчения 1-го разряда 15 чел. (20 %), в ратники ополчения 2-го разряда 7 (9,3 %), зачислены в запас на дополнительную жеребьевку 10 (13,3 %), получили льготу 1-го разряда четверо, 2-го разряда – 8 чел., освобождены от службы навсегда (комиссованы) – 5, один получил отсрочку на год, одного отправили на дополнительное обследование в течение двух недель, двое на призыв не явились, у одного результат призыва не зафиксирован.

Таким образом, годными к военной службы признали, включая ратников ополчения, 43 чел. (57,3 %), еще 10 (13,3 %) отправлены на жеребьевку для зачисления части из них в ратники ополчения. Всего 53 чел. (70,6 %) в принципе являлись годными к отбыванию воинской повинности. Неизвестно по каким основаниям 12 (16 %) обследованных стали льготниками 1-го и 2-го разряда. Известно, что в эти категории зачисляли единственных сыновей в семье. Таковых среди респондентов насчитывалось 10, забраковали еще 5 чел., двое получили отсрочку (один – на год, другой – на две недели), результаты по троим не зафиксированы. В итоге, из 73 призывников считались годными к действительной срочной службе 53 чел. (86,2 %), не годными – 7, получили льготу (отсрочку) 10 (13,3 %). Но из признанных годными должны были отправиться служить в 1914 г. 21 чел., т. е. 28 % от всей совокупности. В конце документа имелась приписка: «Настоящий экземпляр приписного списка на основании 134 ст[атьи] Устава о воинской повинности за время с 1 по 15 марта сего года [1914. – М. Ш.] был прочитан на сельских сходах, причем никаких неправильностей в составлении списка ни кем не заявлено»[211]211
  Россия и СССР в войнах ХХ века: Статистическое исследование. М., 2001. С. 93.


[Закрыть]. Но эта ситуация была характерна для мирного времени.

Теперь посмотрим на результаты первого военного призыва по Тулинской волости по данным освидетельствования 16 сентября 1914 г.[212]212
  Там же. Л. 1–49.


[Закрыть] Всего в список включено 54 чел., в том числе из Тулинского – 24 чел., Атамановой – 10, Бороздиной – 9, Бурнистовой – 6, Стольниковой – 3, Завьяловского – 2 чел. По возрасту: 1893 года рождения (20–21 год в зависимости от месяца рождения) – 52 (91,2 %), 1896 г. 1, 1895 г. – 1 чел. По национальной принадлежности: русских – 45, малороссов (малорусских) – 7, белорусов – 2; православных – 53, один католик (белорус Э. Д. Гаевский). 28 призывников на момент прохождения призывной комиссии были холостыми, 26 – женатыми, семеро завели по одному ребенку (сын или дочь), а в семье И. П. Лесина сын и дочь. По образованию: неграмотных – 30 чел. (55,5 %), малограмотных – 17 (31,5 %), и только троих можно отнести к категории грамотных: Я. С. Ягодкин окончил Барнаульское отделение Томского епархиального училища, В. П. Головко – Барнаульское уездное училище, и С. С. Клюшников – полный курс народного училища. 52 военнообязанных являлись хлебопашцами, один – слесарем, один – кузнецом. Кроме того, среди хлебопашцев один владел навыками сапожного, а один – кузнечного ремесла.

Определенные подвижки по сравнению с подборкой призывников 1913 г. усматриваются в семейном положении респондентов. Большая их часть – 29 чел. (53,6 %) имели отца и мать, причем у 6 мать была старше отца, максимально на 5 лет, у четверых – на один год. У 4-х был только отец-вдовец, у одного – мать, у одного – отец и мачеха, трое являлись сиротами, один внебрачным. 15 (27,7 %) военнообязанных имели по одному брату, 18 (33,3 %) – по два, 10 (18,3 %) – по три, 4 – по четыре, в семье С. С. Клюшникова насчитывалось помимо него 6 братьев (26, 16, 12, 8, 7, 4 года). У 7 призывников старшие братья (7 чел.) уже служили в армии, а у пяти их мобилизовали в июле-августе 1914 г.

Что касается физических параметров изучаемой совокупности, то весовые характеристики имеются на 38 чел. Разброс от 52,4 до 74 кг, в том числе до 60 кг – 18 чел., 61–65 – 4, 66–70 – 11, свыше 70 кг – 4 чел. По росту у тех же 38 разброс от 154 до 185 см: до 160 см – 9 чел, 161–165 – 6, 166–170 – 14, свыше 171 см – 9 чел.

По результатам освидетельствования 16 сентября 1914 г. годными к строевой службе из 54 чел. признано 33 чел. (60 %), зачислены в ратники ополчения 2-го разряда – 11 (20,5 %), освобождены от службы навсегда – 2, получили отсрочку на год – 3, получили льготы 1-го разряда – 5 чел. Вместе с ратниками число годных к воинской службе составило 44 чел. (80,5 %). Исчезла категория отправленных на жеребьевку. Отсрочка на год предоставлялась по следующим причинам: В. П. Головко – катар дыхательных путей, А. Р. Проценко -слабосильный, Н. А. Гомзяков – болен на правый глаз.

Прислуга гаубицы 4-го Сибирского стрелкового корпуса (из коллекции Новосибирского краеведческого музея)

Последний из имеющихся в деле списков имеет подзаголовок «За призыв 1915 г.» и полное название «Дополнительный список Б лицам, вынувшим жребий в участке при предшествовавших призывах и получивших отсрочку до предстоящего призыва». Всего в него внесены данные на 110 чел.,[213]213
  ГАНО. Ф. Д-132. Оп. 1. Д. 1. Л. 369.


[Закрыть] которые подвергались освидетельствованию в три приема: 14–16 января 1915 г. – 32 чел., 16 мая 1915 г. – 16 чел., 16 июля 1915 г. – 62 чел. Как можно понять освидетельствование, вернее переосвидетельствование, проходили льготники, получившие отсрочку еще по законам мирного времени в 1913–1914 гг. Данные неполные, поскольку в списке нет представителей самого крупного населенного пункта – села Тулинского. Среди остальных 19 чел. являлись жителями с. Завьяловского, 31 – д. Атамановой, 22 – д. Гуселетовой, 15 – д. Бурнистовой, 15 – д. Стольниковой, 8 – д. Бороздиной. Среди призывников преобладали 19-летние (1895 г. рождения), их было 66 чел. (60 % от изучаемой совокупности). Данное обстоятельство свидетельствовало о переходе властей к проведению досрочных призывов, за счет привлечения на службу новобранцев, которые должны были влиться в армейские ряды в 1916 г. Еще 41 чел. (37,2 %) родились в 1894 г., т. е. им исполнилось 20 лет. Среди призываемых имелся один 1893 года рождения (21 год) и двое 1892 года рождения (22 года).

По национальной принадлежности абсолютно преобладали русские – 102 чел. Имелось еще 8 малороссов. За исключением одного баптиста все являлись православными, из них 86 (78,3 %) холостых и 34 (21,8 %) женатых, но только у 9 из них были дети (сын или дочь). Все 110 чел. относились к хлебопашцам, и среди них не было ни одного ремесленника или знающего какое-либо ремесло.

Ситуация объясняется местом жительства респондентов в сравнительно немноголюдных деревнях. На 69 чел. есть сведения о грамотности: среди них нет ни одного грамотного, 11 чел. отнесли к категории малограмотных, 58 – неграмотных. Проявляется следующая закономерность – чем ниже возраст призываемых, тем больше среди них холостых и грамотных.

Более сложная картина в данном случае, в отличие от двух предшествующих, наблюдается в системе родственных отношений военнообязанных. Традиционно доминирует группа, имеющая отца и мать – 80 чел. (72,7 %), у родителей в 14 случаях мать старше отца, обычно – на один год. Кроме того, у 12 чел. (10,9 %) зафиксирована мать-вдова, у 6 – отец-вдовец, т. е. 18 (16,8 %) будущих воинов росли в неполных семьях. 4 чел. родились вне брака, у одного родителями были отец и мачеха, у одного – мачеха-вдова. 7 призывников отнесены к категории одиночек, хотя у одного была сестра, у двоих – по брату и собственно одиночек, по всей видимости, сирот насчитывалось четверо.

У 11 респондентов не было братьев, у 31 (28 %) имелся один брат, у 30 – двое, у 16 – трое, у 12 – четверо, у 2 – пятеро братьев. Рекордсменами в этом плане стали: А. А. Кунгурцев из д. Бороздиной с семью братьями 36, 29, 23, 18, 15, 8 и 4 лет, а также И. И. Миртьянов из д. Атамановой, у родителей которого 61 (отец) и 64 лет (мать), помимо него, имелось еще 6 сыновей 43, 38 (призван по мобилизации 1914 г.), 32, 29 (призван по мобилизации 1915 г.), 24 (принят на службу в 1913 г.) и 16 лет. В общей сложности на военной службе с довоенного периода состояло 11 братьев призываемых, призвали по мобилизации 1914 г. – 30 чел, призвали по мобилизации 1915 г. – еще 19 чел. По количеству ушедших на фронт лидировала семья Миртьяновых; может быть, по этой причине И. И. Миртьянову при освидетельствовании 16 июля 1915 г. дали отсрочку на один год.

Из 14 семей к лету 1915 г. в армию призвали по два сына: Головко – на службе с 1912 г., и призван в 1915 г., Золоторевы – на службе с 1913 г., и призван в 1915 г., Чернавины – призваны по мобилизациям 1914 и 1915 гг., Ивунины – таким же образом, Романовы – таким же образом, Зыряновы – оба по мобилизации 1914 г., Яблонские – на службе с 1913 г., и призван по мобилизации 1915 г., Естафьевы – по мобилизациям 1914 и 1915 гг., Башарины – призван в 1911 г., и мобилизован в 1915 г., Касаровы – оба по мобилизации 1914 г., Ипатовы – оба по мобилизации 1914 г., Ковалевские – призваны по мобилизациям 1914 и 1915 гг.

Постройка церкви из хвойных веток на позициях 33-го Сиб полка (из собрания Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи)

Физические параметры респондентов выглядели следующим образом (отсутствуют данные на 47 чел., как правило, на комиссованных и получивших отсрочку): вес от 42 (двое) до 74 кг, рост от 153 до 178,4 см. По весу они распределились: до 55 кг – 11 чел., 55.1 – 60 кг – 29 (46 %), от 60,1 до 65 кг – 13 (20,6 %), от 65,1 до 70 кг – 8, свыше 70 кг – 2 чел. Таким образом основная масса призывников – 54 чел. (66,6 %) имела вес в пределах 55–65 кг. По росту: от 150,1 до 155 см – 3, от 155,1 до 160 см – 8, от 160,1 до 165 см – 23 (36,5 %), от 165,1 см до 170 см – 23 (36,5 %), свыше 170 см – 6 чел. Рост от 160 до 170 см имели 46 чел. (73 %). В итоге среди призывников анализируемой группы преобладали низкорослые и легковесные.

По результатам освидетельствований 1915 г. годными к строевой службе признали 53 чел. (48,2 %). Льготников 1-го разряда автоматически зачисляли ратниками ополчения 2-го разряда, таковых оказалось 35 чел. (32 %). Предоставили отсрочку на год 8 чел. (7,2 %) (одному по недоразвитости, одному по малому росту, одному по слабосилию), освободили от службы навсегда 7 чел. (6,6 %), не явилось трое, один умер, и еще одного отправили на дополнительное обследование сроком на три дня. Но нужно иметь в виду, что последний по времени призыв проходил 16 июля 1915 г. Буквально через месяц, в августе вносятся изменения в «Устав о воинской повинности». Поскольку раньше ополчение 2-го разряда вообще не предназначалось для участия в боевых действиях, эту норму отменяли, и «ратники ополчения 2-го разряда назначались как в состав ополченческих частей, так и для усиления и пополнения постоянных войск». Поэтому 5 сентября 1915 г. начался первый призыв ратников 2-го разряда, около 900 тыс. чел.[214]214
  Серебренников И. И. Указ. соч. С. 533 (примечание).


[Закрыть] В армии должны были оказаться и 35 ратников изучаемых призывов 1915 г. С учетом данного обстоятельства количество призванных нужно исчислять в 87 чел. (81,2 %).

Анализ трех призывных кампаний (ноябрь 1913, сентябрь 1914, январь – июль 1915 гг.) на примере Тулинской волости Барнаульского уезда Томской губернии позволяет установить следующую тенденцию. Призыв 1913 г. дал на 75 чел., привлеченных к освидетельствованию, 21 (28 %) годного к строевой службе, 15 ратников ополчения 1-го разряда (20 %), которых начали призывать с началом войны, и 10 чел. (13,3 %) отправленных на жеребьевку, всего 53 чел. (61,3 %), которые могли в принципе оказаться в действующей армии. Из 54 чел., освидетельствованных 16 сентября 1914 г., 33 (60 %) признали годными к строевой службе и 11 (20,5 %) определили в ратники ополчения 2-го разряда, всего годных для пополнения действующей армии 55 чел. (80,5 %). Наконец, по ходу освидетельствования в январе – июле 1915 г. лиц, имевших льготы и отсрочки, из 110 чел. признали годными к строевой службе 53 чел. (48,2 %), а с учетом ратников ополчения 2-го разряда – 87 чел. (81,2 %). Как видим, от призыва к призыву возрастала доля годных к строевой службе и тех, кого можно было отправить на фронт. Что касается некоторых общих параметров, присущих призванным из Тулинской волости, то среди них преобладали неграмотные и малограмотные русские крестьяне, в подавляющем большинстве православные, наполовину женатые и наполовину холостые.

Организацией призывов, как уже информировалось в параграфе первом (мобилизация) занимались организованные к 1 сентября 1914 г. в составе канцелярий губернских управлений отделения по делам воинской повинности[215]215
  Головин Н. Н. Военные усилия России в мировой войне // Военно-исторический журнал, 1993, № 6. С. 67–68.


[Закрыть]. На нижестоящем уровне этим занимались уездные по воинской повинности присутствия, во главе с исправниками или крестьянскими начальниками. Так, Бийское присутствие возглавлял уездный исправник И. В. Поляков, Барнаульское – крестьянский начальник 1-го участка Барнаульского уезда И. Г. Немцов[216]216
  Еремин И. А. Томская губерния как тыловой район России в годы Первой мировой войны (1914–1918 гг.). Барнаул, 2005. С. 99.


[Закрыть]. Помимо чиновников в эти органах включались представители от городских самоуправлений. Например, И. И. Серебренников отметил в дневнике 4 декабря 1915 г.: «Сегодня был командирован городским головой на заседания уездного по воинской повинности присутствия. Пришлось заседать здесь с 10 часов утра до 8 вечера. Было подвергнуто медицинскому освидетельствованию 250 ратников ополчения. Около половины осмотренных присутствие признало годными к военной службе, остальные либо были забракованы, либо получили отсрочки, либо отправлены в госпиталь на испытание. Не обошлось, конечно, и без симуляций. На вопрос: „чем недовольны?“ многие отвечали по стереотипу: „кружение в голове“ или „стеснение в груди“ и т. д.». На следующий день комиссия освидетельствовала 300 ратников ополчения[217]217
  Серебренников И. И. Претерпев судеб удары. Дневник 1914–1918 гг. Иркутск, 2008. С. 81–82.


[Закрыть]. Как видим, заседания комиссии носили чисто формальный характер.

Зачисленным еще в мирное время в ратники ополчения выдавали стандартизированное бессрочное Свидетельство о явке к исполнению воинской повинности. На титульной странице его фиксировалось, например: «Томской губернии Мариинского уезда, крестьянин Алчедатской волости Терентий Иванович Иванов, 11 декабря 1902 г. являлся к исполнению воинской повинности за призыв 1902 г. и по вынутому им двадцать пятому (25) жеребью подлежал зачислению в ратники ополчения». На обратной стороне документа имелись штампы: «1. Подвергался 29.12.1916 г. поверочному освидетельствованию в Мариинском уездном по воинской повинности Присутствии и признан здоровым. 2. Прибыл и зачислен в списки 1 р[оты] 38-го Сиб. стр. зап. п[ол]ка 7 января 1917 г.»[218]218
  ГАНО. Ф. Д-78. Оп. 1. Д. 212. Л. 49 об. 118 об. (отсутствуют лл. с 76 по 103).


[Закрыть].

На каждого призванного заводился послужной список, аналог военного билета. Выглядел он следующим образом: Послужной список 18-го Сибирского стрелкового запасного полка [Томск – М. Ш.] Азанова Мухамета Емурловича [призван из Каинского уезда – М. Ш.]. 13 марта 1917 г. прибыл и зачислен в списки полка, 10-й роты молодым солдатом. Приведен к присяге на верность службы Государству Российскому 24 марта 1917 г. Переведен в 9-ю роту 28 июня 1917 г. Исключен из списков полка и отправлен в действующую армию 5 августа 1917 г. Прибыл и зачислен в списки 18-го Сибирского стрелкового полка 21 августа 1917 г.»[219]219
  Там же. Л. 1100.


[Закрыть]. Таким образом, рядовой М. Е. Азанов находился в запасном полку 5 месяцев и одну неделю.

Катастрофическое уменьшение численности личного состава действующей армии из-за громадных потерь потребовала принятия экстренных мер для его восполнения. Помимо очередных призывов новобранцев и ратников ополчения, указом от 16 марта 1915 г. император Николай II предписал: «…Повелеваем лиц, подлежащих исполнению воинской повинности в 1916 году, призвать… в 1915 году». Таким приемом призывной возраст был снижен на год. В последующем подобная практика становится нормой. В 1916 году в армии оказались новобранцы 1917–1918 годов призыва, а в 1917-м – 1919 года. Ужесточались требования к призванным. Им уже не разрешалось после медицинского освидетельствования отъезжать в отпуска на три дня «для улаживания домашних дел».

Осенью 1915 г. начинается призыв ратников ополчения 2-го разряда, который до этого никогда не производился. Призванные должны были быть зачислены как в состав ополченских дружин, а также предназначались «для усиления и пополнения постоянных войск». В июле 1916 г. двумя указами предписывалось мобилизовать ратников ополчения 2-горазряда сроков призыва 1901–1916 гг. и 1-го разряда сроков призыва 1893–1916 гг. Подчищались ресурсы за счет льготников и старших возрастов. «Все разговоры вертятся вокруг призывов, – фиксировал в дневнике 1 декабря 1915 г. иркутянин И. И. Серебренников. – Призывают теперь, в сущности говоря, всех. Останутся люди пожилые, дети и женщины. Молох войны требует все новых и новых жертв»[220]220
  Серебренников И. И. Указ. соч. С. 168.


[Закрыть]. Последний указ о мобилизации подписывается 21 января 1917 г., объявлявший досрочный призыв в армию лиц 1898 года рождения, то есть призывников 1919 года.

Фельдшеры 5-го Сибирского стрелкового полка (из коллекции Новосибирского краеведческого музея)

В какой-то степени дефицит военнослужащих пытались компенсировать за счет переосвидетельствования раненых и возвращения излеченных в строевые части. Так, комиссия при Барнаульском лазарете в ноябре 1917 г. признала годными и отправила в 38-й Сибирский запасной стрелковый полк 82 военнослужащих, в том числе из 12-ти Сибирских стрелковых полков и 12-й Сибирской артиллерийской бригады[221]221
  Там же. Л. 118 об.


[Закрыть]. Призыв ратников ополчения в возрасте свыше 35 лет имел свои негативные последствия. Так, 30 апреля 1917 г., по прибытии на фронт, производится освидетельствование состояние здоровья 389 военнослужащих маршевых рот из 38-го запасного полка. В соответствующем документе врач записал: «Считаю необходимым указать на высокий возрастной состав прибывших. Многим из них от 37 до 40 лет – средний возраст по моему предположению 35–36 лет. Естественно, что при таком высоком возрасте солдаты принесли с собой и те болезни и слабости организма, которые свойственны этому возрасту в среде нашего рабочего и крестьянского люда. При освидетельствовании обнаружены следующие болезни: а) у 14 солдат воспаления, конъюктивит век; б) у 13 – воспалениие среднего уха с гноетечением; в) у 17 – сердечные болезни; д) у 6 – триппер, острый, хронический; е) у 16 – катар желудка, большей частью хронический; ж) у 17 – ревматизм, тоже большей частью хронический; к) у 6 – бронхит; х) у 5 – эфизема легких; и) у 4) грыжа пупочная и по белой линии; ж) у 2 – варикозное расширение вен». Кроме того, 6 солдат заявили жалобу на сильную близорукость, 2 – на нервные припадки. Было обнаружено 12 случаев воспаления десен средней степени. «Часть больных подлежат лазаретному лечению. Значительная часть их должна быть признана пригодной к несению воинской службы только на нестроевых должностях. На основании вышеизложенного прибывшее пополнение по состоянию здоровья ни в коем случае не может быть призвано удовлетворительным»[222]222
  Там же. Л. 119–179 об.


[Закрыть].