Текст книги "«Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война"

В российской историографии, по существу, первым к данной теме обратился В.А. Алексеев. В 1991–1992 гг. он написал две упоминавшиеся выше монографии, в которых частично рассматривается и государственная религиозная политика в СССР в годы войны. Алексеев собрал интересный фактический материал, выдвинул ряд обоснованных гипотез. В частности, он справедливо подчеркивал значительную силу политической традиции, инерции антирелигиозной борьбы у большей части партийного и комсомольского аппарата, которая определяла и многие аспекты политики государства по отношению к Русскому Православию в целом. Встречу Сталина с тремя митрополитами Московского Патриархата в сентябре 1943 г. и проведение Всероссийского Поместного Собора в конце января – начале февраля 1945 г. В.А. Алексеев увязывает с проведением встреч руководителей стран антигитлеровской коалиции в конце 1943 г. в Тегеране и в феврале 1945 г. в Ялте. Однако автором практически не рассматривается ответная реакция Церкви, не уделяется должного внимания позиции духовенства и мирян. При изучении действий государства отсутствует комплексный подход, исследуются, главным образом, идеологические аспекты. Влияние же внешнеполитической линии руководства страны (оказавшей определяющее воздействие на смягчение отношения к Церкви) почти не учитывается. Нет в книгах и четко выделенной периодизации религиозной политики. Кроме того, В.А. Алексеев – бывший работник аппарата ЦК КПСС; как и в своих статьях 1980-х гг., он несколько идеализирует государственно-церковные отношения.

Таким же недостатком страдает небольшая по объему монография М.И. Одинцова «Государство и Церковь в России. XX в». Военному периоду в ней посвящен лишь один параграф. Основное внимание уделяется изучению деятельности органов, непосредственно осуществлявших государственную политику в религиозном вопросе, и эволюции конституционно-правовой базы государственно-церковных отношений. Попытки совместить представления 1980-х гг. с информацией из рассекреченных архивных фондов порой приводили автора к противоречащим друг другу утверждениям. Так, с одной стороны, говорилось, что с созданием в 1943 г. Совета по делам Русской Православной Церкви возрождался институт оберпрокурорства, с другой, – что заслуги председателя Совета Г.Г. Карпова в возрождении Церкви были велики и пока еще объективно не оценены. Справедливо утверждалось, что «церковный институт» использовался для решения прагматических политико-идеологических целей внутри страны и на внешнеполитической арене, но, в то же время, подчеркивалось, что в аппарате КПСС всегда имелись силы, выступавшие против подчинения государственной религиозной политики идеологии правящей партии[30]30
  Одинцов М.И. Государство и Церковь в России. XX в. С. 106, 128–129.


[Закрыть].

При характеристике военного периода В.А. Алексеев и М.И. Одинцов большое внимание уделяют предпосылкам и обстоятельствам встречи в Кремле в сентябре 1943 г. Сталина с руководством Московского Патриархата[31]31
  Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. С. 332–346; Одинцов М.И. Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству. (государственно-церковные отношения в истории советского общества) // На пути к свободе совести. М., 1989. С. 57–62.


[Закрыть]. В этом плане от их книг выгодно отличаются работы О.Ю. Васильевой, исследовавшей деятельность Совета по делам Русской Православной Церкви, созданного в 1943 г., и историю Православной Церкви в период оккупации на территории Северо-Запада России и Белоруссии[32]32
  Васильева О.Ю. Государство и деятельность Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны. Дисс… канд. ист. наук. М., 1990; Ее же. Русская Православная Церковь в политике советского государства 1943–1948 гг. Дисс. … докт. ист. наук. Москва, 1999; Ее же. Русская Православная Церковь в политике советского государства в 1943–1948 гг. М., 2001.


[Закрыть]. Другие публикации О.Ю. Васильевой освещают «сталинскую» религиозную политику, в том числе в плане ее реакции на действия германских властей, большое внимание в ряде работ уделено попыткам сделать сразу после окончания войны Московскую Патриархию «Православным Ватиканом» и ожесточенной борьбе с настоящим Ватиканом, что заметным образом влияло на общую картину[33]33
  Васильева О.Ю. Русская Православная Церковь в 1927–43 гг. // Вопросы истории. 1994. № 4. С. 35–46; Васильева О.Ю., Кнышевский П.Н. «Тайная вечеря» // Ленинградская панорама. 1991. № 6. С. 10, 28–29, № 7. С. 27–29; Васильева О.Ю. Ватикан в горниле войны // Наука и религия. 1995. № 6. С. 14–16; Ее же. Кремль против Ватикана. Полковник Карпов под руководством генералиссимуса Сталина атакует Папу Римского // Новое время. 1993. № 30. С. 38–40; Ее же. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский Собор. М., 2004.


[Закрыть]. Исследовательница аргументированно доказывает объективную неизбежность изменения в СССР государственной религиозной политики в годы войны, но, в то же время, создание лишь видимости взаимопонимания между правительством и Патриархией, преимущественно показной характер многих акций. За ширмой благополучия в религиозном вопросе для Сталина было важным поставить Церковь под жесткий контроль, одновременно сделав ее послушно управляемой силой в своей политической игре.

В своей монографии «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве» и ряде других работ М.В. Шкаровский признает изменение курса правительства за весь период существования СССР внутри десяти выделенных им временных промежутков, из которых на время Второй мировой войны приходятся два: 1939–1943 и 1943–1948 гг. Они во многом совпадают с переломными этапами в истории государства и общества в предвоенный, военный и послевоенный периоды. И такое совпадение неслучайно, поскольку церковная политика всякий раз по-своему отражает внутреннюю политику властных структур в целом; со своей стороны и Церковь никогда не отделяла себя от интересов общества. М.В. Шкаровский полагает, что в заключенном в сентябре 1943 г. компромиссном соглашении «Патриархия оказалась дальновиднее властей», хотя выгода, несомненно, была обоюдной: не только Церковь усилила свои позиции в социалистическом государстве, но и советская власть получила еще один рычаг воздействия на общество и укрепила свои позиции среди верующего населения[34]34
  Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь и религиозная политика советского государства в 1943–1964 гг. СПб., 1996; Его же. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999 (переиздания в 2000 и 2005); Его же. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 2010..


[Закрыть].

В.Н. Якунин, в свою очередь, считает встречу Сталина с иерархами Московского Патриархата 4 сентября 1943 г. переломной датой в церковно-государственных отношениях периода Великой Отечественной войны и, соответственно, выделяет два этапа в их истории военного времени: с 22 июня 1941 г. до 4 сентября 1943 г., охарактеризовав его как подготовительный, и с 4 сентября 1943 г. до конца Великой Отечественной войны, когда отношения государства и Церкви строились на официальной основе при помощи специально созданного органа – Совета по делам Русской Православной Церкви. По мнению В.Н. Якунина, ведущим фактором в улучшении церковно-государственных отношений являлся патриотизм Русской Православной Церкви в годы войны, бывший продолжением и развитием ее многовековых традиций[35]35
  Якунин В.Н. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. С. 83.


[Закрыть].

Существенный вклад в изучение деятельности Совета по делам Русской Православной Церкви внесла Т.А. Чумаченко, правда, она, как представляется, безосновательно взяла в качестве хронологических рамок своей монографии период 1941–1961 гг.[36]36
  Чумаченко Т.А. Государство, Православная Церковь, верующие. 1941–1961 гг. М., 1999; Ее же. Советское государство и Русская Православная Церковь: история взаимоотношений (40-е – первая половина 50-х гг.). Дисс… канд. исторических наук. М., 1994.


[Закрыть] Эта же тема освещается в книге И.В. Шкуратовой[37]37
  Шкуратова И.В. Советское государство и Русская Православная Церковь: проблемы взаимоотношений в области внешней и внутренней политики в послевоенные годы. М., 2005.


[Закрыть].

Коллективный труд Т.В. Волокитиной, Г.П. Мурашко, А.Ф. Носковой и одна из работ М.И. Одинцова посвящены советской религиозной политике в странах Восточной Европы в годы войны и первое послевоенное десятилетие, для которой в то время был характерен ярко выраженный «наступательный» характер[38]38
  Волокитина Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф. Москва и Восточная Европа. Власть и Церковь в период общественных трансформаций 40–50-х гг. XX века. Очерки истории. М., 2008; Одинцов М.И. Вероисповедательная политика советского государства в 1939–1958 гг. // Власть и Церковь в СССР и странах Восточной Европы. 1939–1958 гг. М., 2003.


[Закрыть].

Некоторым аспектам истории советской религиозной политики и Московского Патриархата в годы Великой Отечественной войны посвящены главы в монографиях петербургского исследователя А.Н. Кашеварова об истории взаимоотношений советской власти и Русской Православной Церкви в 1917–1945 гг. и печати Русской Церкви в XX в., а также его статья о церковной печати в военный период[39]39
  Кашеваров А.Н. Государство и церковь: из истории взаимоотношений Советской власти и Русской Православной Церкви 1917–1945 гг. СПб, 1995. С. 118–138; Его же. Печать Русской Православной Церкви в XX в. Очерки истории. СПб., 2004; Его же. Церковная печать в годы Великой Отечественной войны // Клио. СПб. 2010. № 2 (49). С. 156–160.


[Закрыть]. Правда, в этих работах использованы только опубликованные источники.

В нескольких работах российских историков рассматривались отдельные, частные сюжеты советской религиозной политики. Так, П.Н. Кнышевский писал об использовании религиозных организаций советской разведкой, Д.А. Волкогонов – о влиянии личных качеств Сталина на церковную политику государства и т. д.[40]40
  Кнышевский П.Н. Истоки тотального шпионажа // Государственная безопасность и демократия, 1993. № 2. С. 30–52; Волкогонов Д.А. Сталин и религия // Наука и религия. 1989. № 2. С. 10–11.


[Закрыть] В последнее десятилетие стали появляться исследования, в основном в виде журнальных статей, посвященные ранее не освещавшимся историками проблемам, таким, например, как религиозность крестьянства накануне и в годы Великой Отечественной войны (Г.Е. Корнилов, М.А. Вылцан, Т.А. Чумаченко, М.В. Шкаровский, Е.В. Ивлиева, А.В. Сперанский). Государственно-церковным отношениям в основном были посвящены и диссертационные работы светских российских исследователей, затрагивающие историю Русской Церкви в годы войны, которые начали выходить с 1991 г.[41]41
  Шимон И.Я. Отношения советского государства и Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Дисс… докт. ист. наук. М., 1995; Белкин А.И. Государственно-церковные отношения в Мордовии в 20-х – начале 60-х гг. XX века (на материалах русского православия). Дисс… канд. ист. наук. Саранск, 1995; Горбатов А.В. Церковно-государственные взаимоотношения в Кемеровской области (1943–1969 гг.). Дисс… канд. ист. наук. Кемерово, 1996; Гущина А.В. Эволюция отношений государства и Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.). Дисс… канд. ист. наук. М., 1996; Сахарова Л.Г. Государственная политика по отношению к Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. (По материалам Горьковской и Кировской областей). Дисс… канд. ист. наук. Киров, 2000; Тюрина Л.В. Государство и Русская Православная Церковь: эволюция отношений. 1917–2000 гг. Дисс… канд. ист. наук. Курск, 2000 и др.


[Закрыть]

Священнослужители Московского Патриархата относительно недавно начали писать об истории Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны, и одной из приоритетных для них тем является проблема религиозно-государственных отношений. При этом в затрагивающих данную тему трудах церковных историков порой встречаются очень разные оценки. Так, профессор-протоиерей Владислав Цыпин в своих объемных книгах («История Русской Церкви. 1917–1997 гг.» и др.) избегает обобщающих выводов и полемических крайностей, достаточно спокойно излагает самые трагические события. Он уделяет большое внимание положению Церкви в годы войны, включая ее внешние связи, расширение юрисдикции и преодоление расколов и разделений. Отец Владислав указывает на три основные причины изменения церковно-государственных отношений – начавшаяся уже в середине 1930-х гг. эволюция в советской идеологии, совместимость патриотизма верующих и духовенства с советским патриотизмом и внешнеполитические причины: озабоченность влиятельных религиозных кругов США положением религии и Церкви в СССР, желание советского руководства усилить влияние среди православных балканских народов и его стремление побудить патриотически настроенную часть эмиграции к примирению с советским режимом. Отец Владислав также считает, что новая, доброжелательная к Церкви политика государственной власти продолжалась с 1943 г. около 15 лет. Определенным недостатком его работ является недостаточное использование архивных источников[42]42
  Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви 1917–1990; Его же. История Русской Церкви. 1917–1997.


[Закрыть].

Гораздо более резок в оценках был митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Он считает, что перелом в церковно-государственных отношениях произошел еще до войны, «когда созрели предпосылки пробуждения русского патриотизма и национального самосознания народа, которым к тому времени два десятилетия правили, от имени которого беззастенчиво выступали откровенные русофобы. Когда же война со всей остротой поставила вопрос о физическом выживании русского народа и существовании государства, в национальной политике советского руководства произошел настоящий переворот» (сходную мысль о предвоенном времени высказывает архимандрит Рафаил (Карелин)). Митрополит Иоанн полагает, что в партийно-государственном руководстве страны происходила борьба двух фракций: националистов во главе с А.А. Ждановым, в меру своего искаженного понимания радевших об интересах страны и нуждах ее населения, и космополитов во главе с Л.П. Берией, ненавидевших Россию и ее народ. Борьба между этими фракциями за влияние на И.В. Сталина привела в начале Великой Отечественной войны к победе коммунистов-националистов. Они и явились инициаторами пересмотра государственной политики во всех областях: от культурной до религиозной.

Владыка Иоанн отмечает, что «примирение» с властью далось церковной иерархии дорогой ценой компромиссов, безусловно, болезненных для православного сознания. В первую очередь это касалось участия священноначалия в кампании прославления Сталина, что было безоговорочным условием «примирения». В целом же митрополит приветствует сталинскую религиозную политику после 1943 г., предполагает, что благоприятный для Церкви этап завершился со смертью Сталина в 1953 г., и наступившая сразу же вслед за этим хрущевская оттепель сопровождалась отказом от национально-патриотических элементов официальной идеологии, ее окончательным переводом на интернациональные рельсы и, соответственно, новым витком антицерковных гонений (как результат процесса «десталинизации»)[43]43
  См.: Иоанн (Снычев), митрополит. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания.


[Закрыть].

Прямо противоположную, резко антикоммунистическую и антисталинскую позицию занимает протоиерей Георгий Митрофанов. Высказанная им в своей книге[44]44
  Георгий Митрофанов, прот. Трагедия России: «запретные» темы истории XX в. в церковной проповеди и публицистике. СПб., 2009.


[Закрыть] критика сталинской религиозной политики и положительная оценка власовского движения вызвала в 2009–2010 гг. острую полемику во многих средствах массовой информации.

Внутренняя история Московского Патриархата в период Великой Отечественной войны изучена в меньшей степени. Краткий обзор церковной истории России в 1941–1945 гг. содержится во вступительном томе «Православной энциклопедии»[45]45
  Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. М., 2000.


[Закрыть]. Относительно полно освещены биографии архиереев Московского Патриархата военных лет в труде протодиакона Александра Киреева[46]46
  Киреев Александр, протодиак. Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943–2005 гг… М., 2005.


[Закрыть]. Митрополит Мануил (Лемешевский) также оставил после себя многотомный труд, охватывающий биографии православных епископов с 1893 по 1965 гг.[47]47
  Мануил (Лемешевский), митр. Указ. соч.


[Закрыть] Еще раньше работу, содержащую подборку биографий православного епископата в СССР за 1941–1953 гг., написал русский эмигрантский историк В.И. Алексеев[48]48
  Alexeev W. Russian orthodox bishops in Soviet Union, 1941–1953. New York. Research program on the USSR: Mimeographed series. № 61. 1954.


[Закрыть]. В 2005 г., к 60-летию победы, вышел специальный номер «Вестника военного и морского духовенства», в котором были напечатаны несколько статей священнослужителей, посвященных биографическим страницам ряда церковных деятелей в годы Великой Отечественной войны[49]49
  Виктор (Мамонтов), архим. В вере стоявший в годы гонений и в годы войны // Вестник военного и морского духовенства. Спецвыпуск. 60-летию победы в Великой Отечественной войне посвящается. 2005. С. 213–216; Адриана (Малышева), монахиня. Фронтовая разведчица // Вестник военного и морского духовенства. Спецвыпуск. 2005. С. 182–190.


[Закрыть].

Комментирующие положение Русской Православной Церкви в военное время зарубежные исследователи (У. Флетчер и др.) неоднократно обращаются к личностям Патриарха Сергия (Страгородского) и управляющего делами Московской Патриархии митрополита Николая (Ярушевича), отводя им в своих исследованиях значительное место. При этом оценка деятельности этих иерархов колеблется от восторженной до излишне критичной.

Две книги, в которых рассматривались отдельные сюжеты военного времени, – о Патриархе Сергии (Страгородском) и отрекшемся от веры профессоре Ленинградской духовной академии Александре Осипове написал известный историк Русской Православной Церкви конца XIX – начала XX вв. С.Л. Фирсов[50]50
  Фирсов С. Л. Апостасия. «Атеист Александр Осипов» и эпоха гонений на Русскую Православную Церковь. СПб., 2004; Его же. Время в судьбе: Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский). О генезисе «сергианства» в русской церковной традиции XX в… СПб., 2005.


[Закрыть].

Целый ряд исследований посвящен положению и деятельности Русской Православной Церкви в период Великой Отечественной войны на региональном уровне: в Ленинградской, Кировской, Орловской, Куйбышевской, Горьковской, Пензенской, Тамбовской, Пермской, Ижевской, Удмуртской и других епархиях. Так, в частности, С.А. Чеботарев опубликовал монографию по истории Тамбовской епархии в 1940-е – 1960-е гг.[51]51
  Чеботарев С. А. Тамбовская епархия 40–60 гг. XX в. Тамбов, 2004.


[Закрыть]

Значительный интерес представляет история религиозной жизни в блокадном Ленинграде. В многочисленной советской литературе, посвященной обороне «северной столицы» в 1941–1944 гг., практически полностью отсутствуют даже упоминания о том, что в ней имелись действующие храмы (10 православных церквей, костел и синагога). Так, сборник «Блокада день за днем» скрупулезно перечисляет самые разнообразные, порой малозначительные события жизни осажденного города, но в нем невозможно найти ни одного свидетельства религиозности ленинградцев. Подобная практика была вызвана господствовавшим в СССР официальным негативным отношением к религии. Крайне скудна в советское время была историография работ, написанных священнослужителями. Она ограничивается несколькими небольшими статьями в «Журнале Московской Патриархии» и ученическим докладом студента Ленинградской духовной академии С. Павлова (ныне игумена Иннокентия)[52]52
  Павлов. С. Церковная жизнь Ленинграда во время блокады. 1941–1944 гг. Л., 1983. Рукопись.


[Закрыть].

С конца 1980-х гг. положение начало меняться, вышло несколько публикаций В. Каноненко, А.К. Галкина, Е. Григорян, М.В. Шкаровского[53]53
  Кононенко В. Память блокады // Наука и религия. 1988. № 15. С. 10–13; Григорян Е. Блокадное Причастие // Благовест. 1994. № 20; Галкин А.К. Город в осаде. Малоизвестные страницы церковной жизни блокадного Ленинграда // С.-Петербургские епархиальные ведомости. 2003. Вып. 30–31. С. 242–244; Шкаровский М.В. Религиозная жизнь Ленинграда в годы войны // Ленинградская эпопея. Организация обороны и население города. СПб., 1995. С. 260–293; Его же. Духовная жизнь Ленинграда в годы войны // Блокадный храм. Победа духовная. Битва за Ленинград. СПб., 2003. С. 5–36; Его же. Искренний привет от Сталина. Религиозная жизнь блокадного Ленинграда // Родина. 2003. № 1. С. 146–150 и др.


[Закрыть] и других исследователей, однако все они были ограничены рамками относительно небольших публикаций в журналах или исторических альманахах. Только в 2005 г. появился обобщающий труд М.В. Шкаровского «Церковь зовет к защите Родины»[54]54
  Шкаровский М.В. Церковь зовет к защите Родины. Религиозная жизнь Ленинграда и Северо-Запада в годы Великой Отечественной войны. СПб., 2005.


[Закрыть].

Основные задачи этой монографии заключались в том, чтобы проследить реальную жизнь общин всех конфессий в блокированном Ленинграде, выяснить роль церковного фактора в обороне города, определить масштабы религиозного подъема в период войны, который, несомненно, помог горожанам выстоять. Для автора важно было установить фактический вклад Церкви в защиту «невской твердыни». Кроме того, интерес представляла религиозная политика властей города – ее колебания, причины изменений, особенности в отношении различных церковных течений и конфессий, масштабы репрессий священнослужителей. Почти не изученной до выхода данной монографии оставалась и история Ленинградской епархии на заключительном этапе войны (в 1944–1945 гг.), который имел свои существенные особенности.

Среди опубликованных трудов немецких и американских ученых, частично посвященных нацистской религиозной политике в отношении Русской Православной Церкви в Германии и на оккупированной территории Восточной Европы, следует назвать монографию Х. Файерсайда. Это – серьезное исследование, хотя работа и страдает определенной узостью источниковой базы, следствием чего стали некоторые пробелы и неточности, кроме того, автор недостаточно разбирается в канонике и истории Православия. Полностью противоречат архивным документам утверждения Файерсайда, что нацисты стремились использовать православных клириков в Германии «в качестве пятой колонны для покорения Церкви внутри СССР», Берлинский митрополит Серафим (Ляде) якобы был объявлен ими «вождем всех православных в III рейхе и на подконтрольных ему территориях» и в свою очередь имел большие властные амбиции, а православная Германская епархия являлась «пронацистским церковным движением»[55]55
  Fireside H. Icon and Swastika: The Russian Orthodox Church under Nazi and Soviet Control. Cambridge Mass., 1971.


[Закрыть].

В немалой части послевоенной публицистики эффективность конструктивной германской церковной политики на Востоке по различным причинам преувеличивалась. Зачастую это сочеталось с переоценкой возможности психологического и политического ведения войны. Подобные идеи отчасти характерны для фундаментальной книги американского ученого А. Даллина[56]56
  Dallin A. Deutsche Herrschaft in Russland 1941–1945. Eine Studie über Besatzungspolitik. Düsseldorf. 1958.


[Закрыть]. Еще яснее они выражены в другой работе этого автора, где обращается внимание на необходимость избежать ряда ошибок в будущей войне с СССР[57]57
  Dallin A. Popular Attitudes and Behavior under the German Occupation 1941–1944. Interim Report, Cambridge, Mass. 1952.


[Закрыть]. Анализируя политику нацистов на занятых восточных территориях, Даллин уделяет внимание и церковным вопросам. В частности, он справедливо подчеркивает двойственность политики германских ведомств: «В сущности, влияние Церквей хотели искоренить, но одновременно использовать их как инструмент пропаганды». Но нельзя согласиться с утверждением ученого о том, что после выборов Патриарха в Москве (сентябрь 1943 г.) в нацистском аппарате те, кто одобрял «политические усилия Русской Церкви», взяли верх над теми, кто хотел ее игнорировать[58]58
  Dallin A. Deutsche Herrschaft in Russland 1941–1945. S. 487, 504.


[Закрыть]. Процесс определенного изменения церковной политики на Востоке, который начался с осени 1943 г., был достаточно слабо выраженным, непоследовательным и охватил не все германские ведомства.

Ряд обоснованных аргументов против «конструктивности» нацистской политики на Востоке привел немецкий ученый Г. Рейтлингер. К сожалению, в своей книге о гитлеровской политике насилия в России он почти не касался церковных вопросов[59]59
  Reitlinger G. Ein Haus auf Sand gebaut. Hitlers Gewaltpolitik in Russland 1941–1944. Hamburg, 1962.


[Закрыть]. Большой интерес представляет статья другого немецкого ученого Х.-Х. Вильгельма «СД и Церкви на занятых восточных территориях 1941/42», содержащая много ценных фактических данных и наблюдений о междоусобной войне германских ведомств. В то же время автор ограничился использованием почти исключительно документов Архива Института современной истории в Мюнхене. В результате Вильгельм сделал целый ряд сомнительных или ошибочных выводов. Например, он писал, что лишь осенью 1941 г. на занятых восточных территориях «постепенно возник скорее все еще побочный интерес к различным конфессиям… Исключительно прикладной интерес развивался в первую очередь у компетентных подразделений Главного управления имперской безопасности [Reichssicherheitshauptamt, сокращенно РСХА], а затем у гражданской администрации и вермахта»[60]60
  Wilhelm H.-H. Der SD und die Kirchen in den besetzten Ostgebieten 1941/42. In: Militärgeschichte Mitteilungen. Freiburg. 1981. № 1. S. 55–99.


[Закрыть]. Между тем первые указания относительно проведения церковной политики на Востоке последовали от Гитлера уже в июле 1941 г., а органы гражданского управления уделяли этой проблеме не меньше внимания, чем РСХА. Автор преувеличивает внутрицерковную борьбу, как и степень сотрудничества священнослужителей с нацистами, и явно недооценивает масштабы и потенциальную возможность церковного возрождения в России. Но его общий приговор церковной политике полиции безопасности и СД вполне справедлив[61]61
  Ebenda. S. 55. 92.


[Закрыть].

Много ценных фактов можно извлечь из обзорных работ по истории Юго-славии и ее отдельных регионов немецких историков Т. Бремера, К. Бухенау и Л. Штайндорфа[62]62
  Buchenau K. Kämpfende Kirchen. Jugoslawiens religiöse Hypothek. Frankfurt am Main, 2006; Bremer T. Kleine Geschichte der Religionen in Jugoslawien. Freiburg-Basel-Wien, 2003; Steindorf L. Kroaten. Vom Mittelalter bis zur Gegenwart. München, 2001.


[Закрыть]. Наиболее фундаментальным трудом немецких ученых по истории русской православной общины в Германии в XX в. является книга К. Геде. Эта исследовательница подробно рассматривает основные этапы унификации евлогианских приходов, справедливо подчеркивая большое значение закона о земельной собственности Русской Церкви в Германии от 25 февраля 1938 г., анализирует позицию различных представителей православного духовенства. Значительный интерес в связи с этим представляет особый раздел «Русская Православная Церковь в Германии и антифашистское сопротивление», содержащий ряд неизвестных прежде фактов. Нацистская же политика в отношении Русской Церкви во время войны из-за недостатка материала изложена очень схематично, причем делается заключение, что в 1944 г. эта Церковь по политическим причинам была полностью «выведена из игры». На самом деле именно в это время нацистские ведомства гораздо активнее, чем в 1941–1943 гг., старались использовать ее в пропагандистско-политических целях. Нельзя согласиться и с утверждением Геде, что православный Берлинский митрополит Серафим (Ляде) стремился к самостоятельности от Синода Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ), то есть к созданию особой Германской Православной Церкви. Но эти и другие отдельные недостатки работы объясняются тем, что у исследовательницы в свое время не было возможности работать в российских (советских) и некоторых западногерманских архивах[63]63
  Gäde K. Russische Orthodoxe Kirche in Deutschland in der ersten Hälfte des 20. Jahrhunderts. Köln, 1985.


[Закрыть].

Самым непосредственным образом участвуют германские ученые и в дискуссии по проблемам истории Русской Православной Церкви Заграницей в 1933–1945 гг. Так, в 1980–1982 гг. появились две небольшие книги В. Гюнтера, которые преследуют скорее пропагандистские, чем научные цели. Автор относит себя к определенному течению в Русской Церкви и стремится доказать историческую правоту евлогиан, входивших в русский Западно-Европейский Экзархат под управлением митрополита Евлогия (с 1931 г. в юрисдикции Константинопольского Патриарха), не пытаясь разделить позицию нацистского государства и РПЦЗ в гонениях на евлогианскую общину в Германии[64]64
  Günther W. Die russisch-orthodoxe Kirche in der Bundesrepublik Deutschland. Memorandum, Sigmaringen, 1980; Günther W. Zur Geschichte der russisch-orthodoxen Kirche in Deutschland in den Jahren 1920 bis 1950, Sigmaringen, 1982.


[Закрыть].

В. Гюнтеру возражает в своих работах немецкий историк, в дальнейшем православный священник, Георг Зайде. Он пишет о некорректности обвинений РПЦЗ в сотрудничестве с нацистским режимом, но при этом не рассматривает механизма гонений на евлогиан и их сопротивления унификаторским акциям нацистских ведомств. Вполне справедливы утверждения Г. Зайде, что митрополит Серафим (Ляде) не стремился к территориальному расширению православной Германской епархии за счет оккупированных нацистами территорий. В то же время нельзя согласиться с утверждением автора, что Архиерейская конференция осенью 1943 г. в Вене завершает первую фазу истории РПЦЗ. В 1944 – начале 1945 гг. деятельность последней даже активизировалась, хотя и проходила в основном в прежнем ключе. В целом Г. Зайде в своих многочисленных трудах достаточно квалифицированно описал общую историю Русской Православной Церкви Заграницей, однако военный период у него отражен слишком кратко[65]65
  Seide G. Geschichte der Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. Wiesbaden, 1983; Seide G. Die Kloster der Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. München, 1984; Seide G. Verantwortung in der Diaspora, die Russische Orthodoxe Kirche im Ausland. Müchen, 1989; Seide G. Die russisch-orthodoxen Kirchen Gemeinden in Deutschland in den Jahren 1920–1940, in: Der grosse Exodus. München, 1994; Seide G. Die Russische Orthodoxe Kirche im Ausland unter besonderer Berücksichtigung der Deutschen Diözese. München, 2001.


[Закрыть].

Уже несколько десятилетий в эмигрантской литературе идет полемика о проблеме взаимоотношений РПЦЗ с нацистскими ведомствами. Так, в своих изданных впервые в 1947 г. воспоминаниях глава русского Западно-Европейского Экзархата митрополит Евлогий (Георгиевский) пишет о соучастии РПЦЗ в унификаторских акциях нацистов против германских общин евлогиан, продиктованном стремлением увеличить свою паству и завладеть всей русской церковной собственностью в этой стране. Но подобные обвинения направлены, прежде всего, в адрес главы Германской епархии РПЦЗ до 1938 г. архиепископа Тихона (Лященко), что в значительной степени справедливо. В адрес Собора или Архиерейского Синода прямых обвинений не выдвигается[66]66
  Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. Париж, 1947; М., 1994.


[Закрыть]. Много внимания русской церковной жизни в нацистской Германии уделяет архиепископ Иоанн (Шаховской) в книге «Письма о вечном и временном», посвятив этому вопросу специальную главу «Город в огне»[67]67
  Иоанн (Шаховской), архиеп. Избранное. Петрозаводск, 1992. С. 359–382.


[Закрыть]. В 1936–1945 гг. владыка в сане архимандрита возглавлял германские общины евлогиан и был непосредственным участником событий. Относительно РПЦЗ он пишет нейтрально, в целом положительно оценивает личность главы православной епархии Германии в 1938–1945 гг. митрополита Серафима (Ляде) и сообщает большое количество ценных сведений о поддержке и помощи, оказанной русским духовенством на территории III рейха советским военнопленным и восточным рабочим.

Очень резок в своей полемично заостренной против РПЦЗ книге С.В. Троицкий. Он однозначно негативно оценивает позицию главы этой Церкви митрополита Анастасия в период нацистской агрессии против СССР и даже делает вывод, что последний содействовал нацистам и в чисто военных делах. Подобные заключения Троицкого иногда противоречат им же самим приводимым фактам, в частности признанию, что митрополит Анастасий с начала войны не издал прямых письменных заявлений в пользу Гитлера[68]68
  Троицкий С.В. О неправде карловацкого раскола. Разбор книги протоиерея М. Польского «Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и за границей». Париж, 1960.


[Закрыть].

В свою очередь, священнослужители и миряне РПЦЗ в большом количестве работ защищают свою юрисдикцию от обвинений в сотрудничестве с нацистами. В трудах протопресвитера Михаила Польского, епископа Григория (Граббе), И. Зализецкого опровергаются утверждения о прогерманской позиции Русской Православной Церкви Заграницей в годы Второй мировой войны и подробно освещается борьба в русском православии за рубежом в середине и второй половине 1940-х гг.[69]69
  Польский Михаил, протопр. Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и за границей. Джорданвилл, 1948; Григорий (Граббе), еп. К истории русских церковных разделений за границей; Его же. Правда о Русской Церкви на Родине и за рубежом. Джорданвилль, 1961; Зализецкий И. Сотрудники вымышленные и явные // Православная Русь. 1993. № 10. С. 10–12, № 11. С. 3–5.


[Закрыть] Далеко не со всеми их выводами можно согласиться, но многое находит подтверждение на новом архивном материале. В частности, справедливыми представляются утверждения о патриотизме русского зарубежного духовенства, негативном отношении к нему нацистских ведомств в период войны против СССР, кардинальном отличии позиции руководства РПЦЗ в целом и ее Германской епархии от экспансионистских планов нацистского режима. Правда, в указанных работах не говорится о некоторых серьезных просчетах и ошибках членов Архиерейского Синода, например, в оценке нацистских планов относительно России накануне нападения на СССР. В некоторых публикациях мемуарного характера так называемых карловацких священнослужителей можно почерпнуть интересные фактические данные – прежде всего в статье «Архиерейский Синод во Вторую мировую войну» епископа Григория (Граббе)[70]70
  Григорий (Граббе), епископ. Церковь и ее участие в жизни. Т. 2. Монреаль, 1970. С. 161–172; Его же. Завет Святого Патриарха. М., 1996. С. 322–338.


[Закрыть] и изданных под псевдонимом Е. Нельской воспоминаниях архиепископа Нафанаила (Львова)[71]71
  Нельской Е. Очерки жизни русских в Германии (1942–47 гг.) // Православная Русь. 1947. № 7. С. 9–12, № 8. С. 4–6.


[Закрыть].

Советскими историками деятельность Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны за пределами СССР практически не изучалась. С 1990–х гг. в России стали появляться труды, рассматривающие те или иные аспекты избранной темы. Истории русской церковной эмиграции в Югославии посвящена небольшая, но интересная книга В.И. Косика[72]72
  Косик В.И. Русская Церковь в Югославии (20 – 40-е гг. XX в.). М., 2000.


[Закрыть]. Значительный вклад в изучение истории Поместных Православных Церквей в годы Второй мировой войны и отчасти русской церковной эмиграции внес преподаватель Московской духовной академии К.Е. Скурат[73]73
  Скурат К.Е. История Поместных Православных Церквей. В 2-х ч. М., 1994; Его же. Исторический очерк Православной Церкви Чешских земель и Словакии // Богословский вестник Московской духовной академии и семинарии. 2003. № 3. С. 179–191.


[Закрыть]. Политика нацистского руководства в отношении Католической и Евангелическо-лютеранской Церквей на территории Германии была серьезно изучена в монографии московской исследовательницы Л.Н. Бровко[74]74
  Бровко Л.Н. Церковь и Третий рейх. СПб., 2009.


[Закрыть].

Значительный вклад в изучение истории русских православных приходов на территории Германии в 1933–1945 гг. и на некоторых оккупированных немецкими войсками территориях внес московский историк А.К. Никитин[75]75
  Никитин А.К. Нацистский режим и русская православная община в Германии (1933–1945). М., 1998; Его же. Политика нацистского режима в отношении русской православной общины в Германии (1933–1945 гг.). Дисс… канд. ист. наук. М., 1998.


[Закрыть]. На большом архивном материале автор опроверг утверждения о пронацистском характере деятельности руководства Германской епархии РПЦЗ, попытался проанализировать взаимоотношения различных русских православных юрисдикций с германскими ведомствами, определить цели и этапы соответствующей политики нацистского режима. Правда, изучение этой политики применительно лишь к территории III рейха сильно затруднило выявление ее общих закономерностей и особенностей. Сказались и определенные пробелы в источниковой базе – использование только российских архивов, в то время как большинство документов по этой теме все-таки хранится в Германии. Поэтому, например, А.К. Никитин фрагментарно осветил окормление русскими священниками военнопленных и восточных рабочих в 1941–1945 гг., писал только о попытке создания православного богословского института в Берлине, не зная, что подобная попытка ранее предпринималась в Бреслау и т. д. В целом же его работы, несомненно, представляют большую научную ценность, и с большинством выводов автора можно согласиться.

Фундаментальную монографию, исследующую исторический опыт формирования, осуществления государственной политики нацистской Германии в отношении православия и развитие Русской Церкви как института и социального организма в III рейхе и на оккупированной территории балканских государств, Польши и СССР написал М.В. Шкаровский[76]76
  Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., 2002; Его же. Крест и свастика. М., 2007.


[Закрыть].

Основным автором, изучающим историю русских общин в Италии и Греции, является проживающий в настоящее время в Милане петербургский историк М.Г. Талалай. Он опубликовал несколько ценных работ, в том числе по истории приходов во Флоренции, Сан-Ремо, Бари и русских обителей на Святой Горе Афон[77]77
  Талалай М.Г. Церковь Рождества Христова во Флоренции. Флоренция, 1993; Его же. Русская церковь в Сан-Ремо. Сан-Ремо, 1994; Его же. Русское кладбище имени Е.К.В. Королевы Эллинов Ольги Константиновны в Пирее (Греция). СПб., 2002; Его же. Русский Афон. Путеводитель в исторических очерках. М., 2003; Кучумов Владимир, свящ., М.Г. Талалай. Православная русская церковь в Бари. Бари, 2001.


[Закрыть].

При изучении деятельности русской церковной эмиграции в Венгрии и на оккупированной итальянскими и немецкими войсками территории Югославии можно использовать работы славянских, прежде всего сербских и хорватских историков: Р. Радич, П. Позара, В. Джурича, Ю. Кришто и других. При всем различии и нередко значительной политизированности их позиций эти труды представляют значительную ценность вследствие использования значительного комплекса документов государственных и церковных архивов балканских стран[78]78
  Jelić-Butić F. Ustaše i Nezavisna Država Hrvatska 1941–1945. Zagreb, 1978; Djurić V. Ustaše i pravoslavlje. Hrvatska pravoslavna crkva. Beograd, 1989; Ђурић В. Усташе и Православлье. Хрватска Православна Црква. Београд, 1989; Kosović B. Zrtve drugog svetskog rata u Jugoslavije. London, 1985; Zerjavić V. Gubici stanovnistva Jugoslavije u drugom svetskom ratu. Zagreb, 1989; Batelja Ju. Crna knjiga o grozovitostima komunisticke vlada – vine u Hrvatskoj. Zagreb, 2000; Pozar Р. Hrvatska Pravoslavna Crkva u proslosti i buducnosti. Zagreb, 1996; Krišto Ju. Katolicka crkva i Nezavisna Država Hrvatska 1941–1945. Dokumenti. Zagreb, 1998; Krišto Ju. Sukob simbola. Politika, vjero i ideologije u Nezavisnoj Državi Hrvatskoj. Zagreb, 2001; Радић Р. Држава и верске заjеднице 1945–1970. Д. 1. Београд, 2002.


[Закрыть].

История русской церковной эмиграции в годы Второй мировой войны тесно связана с темой ее участия в деятельности российских антисоветских воинских формирований. Истории самого значительного из подобных формирований – власовского – и личности самого генерал-лейтенанта А.А. Власова посвящено большое количество мемуарной, популярной и научной литературы[79]79
  Двинов Б. Власовское движение в свете документов. Нью-Йорк, 1950; Очерки к истории Освободительного Движения народов России. Нью-Йорк, 1965; Осокин В. Андрей Андреевич Власов. Нью-Йорк, 1966; Поздняков В.В. Рождение РОА. Сиракузы (Нью-Йорк), 1972; Казанцев А. Третья сила. Франкфурт-на-Майне, 1974; Штрик-Штрикфельдт В. Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское освободительное движение. Франкфурт-на-Майне, 1975; Фрёлих С. Генерал Власов. Тенафли (Нью-Йорк), 1990; Окороков В.А. Антисоветские формирования в годы Второй мировой войны. М., 2000; Хоффман Й. История власовской армии. Париж, 1990; Материалы по истории Русского освободительного движения. Сб. статей, документов и воспоминаний. Под ред. В.А. Окорокова. Вып. 1–4. М., 1997–1999; Александров К. Армия генерала Власова 1944–1945. М., 2006 и др.


[Закрыть]. Однако связи этого движения с Русской Православной Церковью и окормление российским духовенством некоторых возглавляемых Власовым воинских частей до настоящего времени остается малоизученной. Исключением в этом плане являются две небольшие книги мемуарного характера бывших участников движения – протопресвитера Александра Киселева и протоиерея Димитрия Константинова, специально посвященные проблеме духовного окормления так называемой Русской освободительной армии (РОА)[80]80
  Александр Киселев, прот. Облик генерала Власова (записки военного священника). Нью-Йорк, 1975; Димитрий Константинов, прот. Записки военного священника. СПб., 1994.


[Закрыть]. Оба автора в годы войны непосредственно осуществляли эту функцию и показали в своих работах, что русское зарубежное духовенство выполняло в армии генерала Власова чисто церковную миссию, не занимаясь какой-либо политической деятельностью.

Создание и боевой путь одного из самых крупных антисоветских российских воинских формирований – 15-го казачьего кавалерийского корпуса, воевавшего в 1943–1945 гг. на территории Югославии, частично освещались в работах российских и эмигрантских историков. При этом его церковная жизнь, служение духовенства корпуса оставались вне поля зрения исследователей[81]81
  Окороков В.А. Казаки и русское освободительное движение // В поисках истины. Пути и судьбы второй эмиграции. М., 1997. С. 224–244; Черкассов К. Меж двух огней. В 2 кн. Данденонг (Австралия), 1986; Его же. Генерал Кононов. Мельбурн, 1963; «Казаки со свастикой» / Публ. Л. Решина // Родина. 1993. № 2. С. 70–76.


[Закрыть]. История такого уникального явления, как существование с августа 1944 по май 1945 гг. в северо-восточной области Италии – Карнии (Фриули) Казачьего Стана также уже привлекала внимание историков. Основные труды были написаны итальянскими исследователями: П. Карньером, Г. Вениром, П. Дьетто;[82]82
  Carnier P.A. Lo sterminio mancato. Udine, 1982; Carnier P.A. L’armata cosacca in Italia, 1944–1945. Udine, 1993; Venir G. I cosacchi in Carnia 1944–45. Udine, 1995; Deotto P. Stanitsa Terskaja. L’illusione cosacca di una terra (Verzegnis, ottobre 1944 – maggio 1945). Udine, 2005.


[Закрыть] некоторые сюжеты этой истории освещались и в работах российских, прежде всего эмигрантских авторов: П.Н. Донскова, В.Г. Науменко, А.К. Ленивова, Н.Д. Толстого, Ю.С. Цурганова и др.[83]83
  Донсков П.Н. Дон, Кубань и Терек во Второй мировой войне. Историческая повесть о второй войне казачества с большевиками (1941–1945 гг.). В 2 тт. Нью-Йорк, 1960; Науменко В. Великое предательство. Выдача казаков в Лиенце и других местах (1945–1947). Сборник документов и материалов. В 2 тт. Нью-Йорк, 1962, 1970; Ленивов А.К. Под казачьим знаменем в 1943–1945 гг. Материалы и документы. Мюнхен, 1970; Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М., 1996; Цурганов Ю.С. Неудавшийся реванш. М., 2001; Лиенц – Казачья Голгофа 1945–2005. Авт. – сост. Е.Я. Шипулина. Оттава, 2005.


[Закрыть] Однако почти никто из них не изучал деятельность духовенства, игравшего заметную роль во многих сферах жизни Казачьего Стана. Серию статей, посвященных церковной жизни всех четырех значительных антисоветских российских воинских формирований: 15-го казачьего кавалерийского корпуса, Русского корпуса в Югославии, Казачьего Стана и власовской РОА написал М.В. Шкаровский[84]84
  Шкаровский М.В. Духовенство Русского корпуса в Югославии в 1941–1945 гг. / Вестник церковной истории. Москва. 2008. № 1. С. 179–202; Его же. Церковная жизнь Казачьего корпуса / Новый журнал. 2008. Нью-Йорк. Кн. 250. С. 310–328; Его же. Русская Православная Церковь и власовское движение / Вестник церковной истории. Москва. 2006. № 4. С. 150–175, 2007. № 1. С. 219–246; Его же. Казачий Стан в Северной Италии и его церковная жизнь / Русские в Италии: Культурное наследие эмиграции. М., 2006. С. 190–208.


[Закрыть].