Текст книги "Потомки Магеллана"

Михаил Шторм
Потомки Магеллана

© Майдуков С. Г., 2020

© Depositphotos.com / fergregory, piolka, ChepeNicoli, adrenalina, обложка, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2021

Глава 1. Встреча

Юркий речной трамвайчик коснулся причала. Яркие потоки пассажиров схлынули на пристань, уже не оглядываясь на бухту Виктории, запруженную катерами, лодками и океанскими лайнерами, двигающимися во всех направлениях.

– Вот и Сянган, – сказала Анна.

– Почему Сянган? – удивилась Лидия.

– Так назывался Гонконг до того, как англичане отобрали его у Китая, – пояснила Анна. – Что означает в переводе «Бухта ароматов».

– Так ведь это остров же, а не бухта, – возразила Лидия.

Они были сестрами, всегда и везде путешествовали вместе, всегда и везде спорили и пререкались. По любому поводу, даже совсем без повода. Что не мешало им любить друг друга.

– Не придирайся к словам, – одернула сестру Анна. – Отличное название. Понюхай.

Лидия потянула носом воздух.

– Ароматные палочки, – определила она. – А еще гриль, бензин, парфюмерия и какие-то цветы.

– Вот видишь! На то она и Бухта ароматов.

– И куда мы направимся?

Сестры завертели головами, пытаясь сориентироваться среди скопления небоскребов, рекламных щитов и потоков машин. Анна сверилась с интернетом и решила:

– Едем на Натан-роуд. Там мы увидим все, что нужно знать о Гонконге.

– О Сянгане, – насмешливо поправила Лидия. – Сама говорила.

– Не придирайся! – повторила Анна, которой приходилось произносить эту фразу по многу раз на дню.

Она была высокой, худой, длинноногой, с длинным лицом и черными волосами, распущенными по плечам, как у индианки. В сравнении с ней светловолосая Лидия выглядела маленькой и пышненькой, как сдобная булочка. Никто никогда не принимал их за родных сестер, и это было в общем-то правильно. У них был один отец и разные матери. Отца девушки обожали, к матерям относились с прохладцей, поскольку те в свое время их обе бросили, связав судьбы с другими мужчинами. И впоследствии пожалели о своем опрометчивом решении, поскольку сеньор Маркес весьма и весьма преуспел. Для них, как и для прочих, он больше не был тем Антоном Марковым, который не вылезал из долгов, пытаясь самостоятельно заняться кораблестроением. Бывший инженер судостроительного завода давно осуществил свою мечту и был владельцем собственной верфи на западном побережье Испании. Причем не абы где, а близ городка Санлукар-де-Баррамеда, того самого, откуда в свое время отплывали в путешествия эскадры Магеллана и Колумба.

Кстати говоря, в самом скором будущем сестры собирались туда. Не просто наведаться в гости к отцу, а принять участие в его грандиозном проекте, который выводил их бизнес и вообще всю жизнь на совершенно новый уровень. В ожидании этого момента они путешествовали по миру. Возраст Анны близился к тридцатилетию. Лидия была младше на два года, но тоже успела окончить университет. Сестры работали в компании отца и всегда могли выполнять свои обязанности удаленно, то есть в любой точке земного шара в пределах доступности интернета. Анна была специалистом по пиару и связям с общественностью. Лидия выучилась на юриста. Девушки были очень энергичные, любознательные и образованные. Спорту и саморазвитию они уделяли времени куда больше, чем вечеринкам и шопингу, а вместо того, чтобы млеть на шикарных пляжах с коктейлями в руках, предпочитали путешествовать по свету, набираясь впечатлений.

Эта страсть к перемене мест и привела сестер в Гонконг. В скором будущем им предстояло кругосветное плавание, так что обеим хотелось воспользоваться возможностью передвигаться по суше. Тем более что сегодня был канун Нового года, а девушки мечтали увидеть собственными глазами, как празднуют его китайцы.

Отвергнув услуги пожилого рикши с редкой бороденкой, они забрались в такси и перенеслись с набережной на пресловутую Натан-роуд, которую принято называть гонконгским Бродвеем.

– Совсем непохоже, – решила Лидия, осмотревшись. – Это больше напоминает Рипербан в Гамбурге. Помнишь?

– Конечно, помню, – подтвердила Анна, нервно усмехнувшись. – Удивительно, что тогда все закончилось благополучно.

– Мы везучие. Если даже из той переделки в Макао невредимыми выбрались…

– Ой, не напоминай! Давай лучше не будем.

Обмениваясь репликами, девушки шли по улице, наводненной потоками туристов. Гудели машины, играла музыка, мигали и переливались огни, блестели витрины, вились гирлянды, рвались с привязи охапки гелиевых шаров. Непонятно было, кто наряднее: гуляющие люди или разукрашенные здания. И совсем незаметными были те, кто обслуживал праздные толпы, переливающиеся по тротуарам из конца в конец. Никогда еще девушкам не доводилось наблюдать столь поразительной разницы между улыбающимися и озабоченными физиономиями.

– Ничего себе, – пробормотала Лидия, хватая сестру за руку и указывая на дорогу. – Ты видишь этот «роллс-ройс»? Он золотой, что ли?

– Что-то я слышала о таком, – кивнула Анна, проводив взглядом сверкающий автомобиль. – Есть в Гонконге один чудак, у которого ума ни на что другое не хватило.

– Он же тяжелый, наверное.

– Чудак?

– «Роллс», – пояснила Лидия.

– Нам-то какое дело? – пожала плечами Анна. – Через какой-нибудь год наш отец тоже разбогатеет по-настоящему, но ему никогда в голову не придет так бездарно тратить деньги.

– Да, папа не такой.

– Если он станет миллиардером, то заново построит «Титаник», он всегда так говорил.

– Помню, как же, – заулыбалась Лидия. – Молодец он все-таки. С этим Магеллановым кораблем здорово придумал.

– Здорово, – согласилась Анна.

Это был тот редкий случай, когда сестры сходились во мнении. К отцу и его проектам они относились с одинаковым пиететом.

Течение толпы увлекало их все дальше по Натан-роуд. От обилия магазинов, кафе, аптек и сувенирных лавочек рябило в глазах. В окнах были выставлены горшки и кадки с растениями. В основном это были мандариновые деревца, увешанные красными конвертиками.

– В них золотые монеты, – пояснила Анна с таким видом, будто сделала это открытие самостоятельно. – Деньги на удачу.

– Что-то много у них тут золота, – цокнула языком Лидия.

– Монеты обычные, – успокоила ее сестра. – Их заворачивают в фольгу или золоченую бумагу.

– Хм! Но ведь тогда и удача будет такой же фальшивой! Смешные люди!

Пройдя улицу и поблуждав по шумным кварталам, девушки остановились перед храмом Бога обезьян, с колоннами, обвитыми резными драконами.

– Для китайцев он все равно что наш Дед Мороз, – сказала начитанная Анна.

– Санта-Клаус, – возразила Лидия строптиво.

– Дед Клаус, – согласилась сестра, которой не хотелось спорить в этот праздничный день. – Или Санта-Мороз. Идет?

Они рассмеялись, переглянулись, прикрыли рты ладонями и юркнули в недра храма. Там все пестрело от обилия красок и блестящих украшений. Сам бог был больше похож не на обезьяну, а на человека в золотой обезьяньей маске.

Перед ним столпилась целая куча народа, благоговейно внимающего бритоголовому монаху.

– Чем знаменит этот бог? – спросила Лидия.

– Точно не помню, – ответила Анна шепотом. – Я не вчитывалась.

– Он перевернул землю вверх тормашками, – сказал мужчина, услышавший их разговор. – За это был сослан в ад, но и там устроил черт знает что. Веселый парень. И бунтарь.

Сестры посмотрели на говорившего. Это был мужчина неопределенного возраста, которому, с равной долей вероятности, могло быть и сорок лет и пятьдесят. Взгляд его серых глаз лучился доброжелательностью. Он имел несколько округлое лицо и носил небольшие мушкетерские усы, отлично сочетавшиеся с его буйными черными кудрями и румяными щеками эпикурейца. На плече его был подвешен кофр, а на груди болтался явно недешевый фотоаппарат.

– В таком случае остальные боги должны были его не любить, – заметила Анна, придя к выводу, что незнакомец не представляет собой опасности и не принадлежит к числу навязчивых типов, от которых потом не отделаешься.

Интуиция говорила так, а она редко подводила сестер.

– Естественно, на небесах его невзлюбили, – согласился незнакомец. – Зато на земле обожают. Ему поклоняются те, кто стремится к бессмертию.

– Как можно верить в такую чепуху? – фыркнула Лидия.

– Бог обезьян верил, – улыбнулся собеседник. – Он пришел к выводу, что долголетие живого существа напрямую связано с движением.

– Чем больше двигаешься, тем дольше живешь? – усомнилась Анна. – А черепахи?

– Все дело в чередовании образа жизни, – охотно пояснил мужчина. – Бог обезьян становился то молнией, то черепахой, постоянно совершенствуя навыки принимать разные облики. И, главное, не скучал при этом. Это неунывающий, озорной, изобретательный бог. Мне он по душе.

– Так помолитесь ему, – ехидно предложила Лидия.

– Нет, девушка. Бессмертие мне ни к чему.

– Надоело жить? – недоверчиво осведомилась Анна.

– Я не попрошайка, – сказал на это незнакомец, улыбаясь мягкой своей улыбкой, от которой усы его задорно топорщились. – Что заслужу, то и дадут. И вообще, – он кивнул на изображение бога обезьян, – мне свой господь милее.

– Христианин?

– Был бы христианин, заповеди соблюдал бы. Куличей и яиц крашеных маловато для царствия небесного будет. Проще уж богу обезьян поклоняться.

– Вас как зовут? – неожиданно для себя спросила Лидия, которая еще какую-нибудь минуту назад не собиралась знакомиться с этим человеком.

Ей понравилась резкость его суждений. Конечно, он мог просто рисоваться, как это частенько случается с мужчинами, любящими распушить хвост. Это следовало проверить. Зачем? Кто его знает. Просто так хотелось, а Лидия была девушкой, часто поступавшей по наитию, а не по размышлению.

– Дмитрий, – представился новый знакомый. – Дмитрий Быков, фотограф. – Он ухмыльнулся. – Прошу любить и жаловать.

– Там видно будет, – охладила его Лидия.

А Анна высоко подняла брови:

– Дмитрий Быков? Погодите, погодите. Не ваши ли фотографии недавно публиковались в «Нэшнл Джеографик»?

– И давно и недавно, – подтвердил Быков, явно обрадовавшись, что его имя известно. – Я с этим журналом уже много лет сотрудничаю. И с другими.

– «Без лишней скромности произнес он», – продекламировала Лидия, то ли цитируя кого-то, то ли пародируя.

– Тсс! – Анна приложила палец к губам. – На нас оглядываются. Кажется, мы мешаем поклонникам бога обезьян.

Они вышли на оживленную улицу, где Быков напомнил девушкам, что они ему так до сих пор и не представились. Узнав, что они сестры, он удивился:

– Вы совершенно не похожи.

Ответ Лидии (наверняка саркастичный) заглушил бой барабанов, возвещавший появление гигантского дракона, торжественно втянувшегося на улицу под восторженные крики толпы. Понятное дело, это было не настоящее чудовище. Китайцы – известные мастера подобных представлений. Огромную голову дракона с вращающимися глазами и открытой пастью держал юноша, стоящий на плечах товарища. Остальные, вооруженные такими же шестами, семенили внутри длинного матерчатого «туловища».

Анна что-то прокричала, но из-за оглушительного шума Быков опять не расслышал. На всякий случай он улыбнулся, предполагая, что прозвучал какой-то шутливый комментарий.

Потом ему стало не до веселья.

Всем стало не до веселья.

Глава 2. Воронка

Быков прилетел в Гонконг накануне китайского Нового года, когда весь Дальний Восток вибрировал в предвкушении праздника. Замысловатые иероглифы, похожие на сушеных каракатиц, возвещали о фантастических распродажах. Людское море носило Быкова по улицам Гонконга – вверх и вниз, по суше и по морю. Из континентальной части города он попал на остров в толпе крикливой китайской молодежи, буквально занесшей его на небольшой паром.

По пути они едва не столкнулись с переполненным плавучим рестораном, но пассажиры обоих суденышек не испугались и не рассердились, а приветствовали друг друга радостными криками и пытались дотянуться друг до друга, пока борта проплывали на расстоянии вытянутой руки.

Быков смотрел на них и думал, а нет ли в этой ликующей толпе какого-нибудь всеядного умника, питающегося летучими мышами или еще какой-нибудь экзотической гадостью. После недавней эпидемии, пронесшейся по планете, хотелось думать, что люди наконец поумнели. Хотя в это напрасно верили на протяжении многих тысячелетий. Проблема состояла в том, что пока одни быстро переносились из столетия в столетие и находились нынче, допустим, в двадцать первом и даже двадцать втором веке, другие безбожно отставали, пребывая в средневековье, а то и в более глубокой древности.

На протяжении карантина Быков почти безвылазно сидел в своей трехкомнатной квартире. Поначалу он был в восторге от возможности глотать книгу за книгой, смотреть хорошие сериалы и зависать на домашних тренажерах, слушая при этом всевозможных аналитиков и политических гуру. У него имелся солидный запасец настоящего шотландского виски, горы зелени, овощей и фруктов, он с удовольствием готовил новые блюда по рецептам, выложенным в интернет.

Потом одиночество и однообразие начали помаленьку напрягать. Так и подмывало выйти на улицу и демонстративно прогуляться без маски, чтобы не чувствовать себя тараканом, загнанным в щель. Раздражала не столько необходимость сидеть дома, сколько масса суетливых и бессмысленных мер, предпринимаемых правительствами. Поначалу все они растерялись, как дети, напуганные страшной сказкой, а потом сориентировались и принялись использовать ситуацию в своих эгоистических интересах. Одни закрывали границы, отсекая потоки эмигрантов, другие выясняли экономические отношения с конкурентами, третьи под шумок лишали своих граждан последних свобод.

Но теперь все было позади и настало время наверстывать упущенное. Все плохое (как и хорошее) непременно кончается… чтобы начаться снова. Необходимо спешить ловить волну и нестись на гребне, чтобы пореже попадать в провалы. Таков был жизненный принцип Быкова, и он следовал ему, когда только было возможно.

Он отправился не куда-нибудь, а в Китай по двум причинам. Во-первых, из чувства противоречия, потому что привык идти навстречу опасности, а не убегать от нее. Во-вторых, по причине кризиса. Многие издания, с которыми он сотрудничал, закрылись, другие сбавили обороты, заодно урезав гонорары. За заказ, поступивший от солидного журнала, Быков схватился обеими руками. В США не нашлось желающих ехать в Китай, чтобы сделать репортаж о праздновании Нового года, поэтому редакции пришлось искать фотокорреспондента на стороне. Им оказался безотказный Быков.

В последний день Старой Луны магазины Гонконга ломились от товаров. Все здания были разукрашены и принаряжены. Город лихорадило. На каждом углу надрывались торговцы и зазывалы кафе. Публика металась от магазина к магазину, выскакивая оттуда с очумелым и счастливым видом. Кто тащил набитый шмотками пакет, кто прижимал к сердцу волшебный амулет или баночку с целебным бальзамом, кто примерял дешевые штампованные часы «под золото», а кто бережно нес под мышкой «яблочный» ноутбук последней модели. Всем было хорошо – и продавцам, и покупателям.

Посетители ресторанов и ресторанчиков обжирались, как в последний раз. Туристы, загипнотизированные карнавальной атмосферой, оставляли сумасшедшие чаевые и забывали проверять счета, оплачиваемые банковскими картами. Особый колорит этому бедламу придавали восточные декорации.

Делая снимки, Быков старался передать свое впечатление от увиденного. Ему хотелось показать то изумление, порой переходящее в потрясение, которое он испытывал от смешения эпох, красок, запахов, ощущения и эмоций. Когда же палец начал нажимать спуск автоматически, а глаз, что называется, «замылился», утратив способность ловить удачные мгновения, пришлось остановиться, чтобы не наделать халтуры, за которую потом будет стыдно. Вот почему Быков забрел в храм бога обезьян. И вот как он познакомился с сестрами Маркес.

Даже если бы не их речь, он никогда бы не спутал их с испанками и вообще любыми иностранками. Было в их внешности и манере держаться нечто такое, что позволяло распознать в них своих. Долго еще предстояло всем им вариться и плавиться в котле западной культуры, чтобы окончательно утратить самобытность.

Быков не смог бы ответить, чем привлекли его девушки, но при виде их он сразу понял, что должен, ну просто обязан познакомиться с ними. Они пришлись ему по душе, и он не знал, какая из них нравится ему больше. Черненькая – с длинными стройными ногами и строгим взглядом? Или светленькая, на которой одежда так и лопается от распирающих форм? Причем влечение было не только физическое. Быкову нравилось общаться с девушками. Они отличались не только привлекательной внешностью, но и умом, а также рядом признаков, по которым безошибочно узнаешь души родственные, близкие и симпатичные.

Когда все трое вышли на улицу и остановились поглазеть на рукотворного дракона, Быков лихорадочно придумывал повод, чтобы задержать новых подруг или чтобы они пригласили его сопровождать их. Ему совершенно не хотелось расставаться с ними. Он не подозревал, что судьба уже надежно связала их троих.

Была ли случайна их встреча? Кто знает. Одно можно сказать наверняка: это знакомство произошло не просто в чрезвычайной, а в экстремальной ситуации.

Потому что, пока они болтали, стоя у выхода из храма, события начали развиваться с поистине головокружительной быстротой.

Впоследствии, когда случившееся взялись описывать всевозможные средства массовой информации, они обычно начинали свои репортажи с того, что в этих местах последний раз подобное явление было зафиксировано более 15 лет назад, а именно в августе 2005 года. Упоминалось также, что за минувшие полвека в непосредственной близости от Гонконга наблюдалось около тридцати водяных смерчей, то есть примерно по два в год. Но впервые исполинский волчок пронесся прямо по острову, оставляя после себя руины и хаос.

Поскольку Быков с девушками находились на улице, среди городских зданий, они не видели приближения смерча, когда он двигался по поверхности бухты, вздымаясь на стометровую высоту. Очевидцы рассказывали, что хобот воронки был почти белого цвета, а ее верхняя, широкая, часть напрямую соединялась с сизой грозовой тучей и казалась ее продолжением. По ходу следования смерч подбрасывал и переворачивал маленькие суда и сметал пассажиров с палуб больших кораблей. Солнце, проглядывавшее сквозь облачный покров, подсвечивало водяной столб, придавая происходящему зловещий, но вместе с тем чарующий вид.

Подобно стальному хлысту, смерч прошелся по побережью, то лишь касаясь строений, то утягивая их в поднебесье, где они распадались на сотни обломков, осыпающихся на головы разбегающихся толп. Бешеный атмосферный вихрь действовал избирательно, щадя одних и убивая других. Были отделавшиеся легким испугом и лишившиеся мобильников или головных уборов, тогда как наряду с ними насчитывались десятки покалеченных и убитых.

Словно ища оправдания взбесившейся стихии, ученые выступили с многословными и путаными объяснениями того, как, допустим, внутри воронки воздух опускается, а снаружи поднимается, быстро вращаясь и создавая область сильно разреженного воздуха. Кого из пострадавших это могло утешить? И разве посторонние могли вообразить себе весь ужас трагедии оттого, что им сообщалась расчетная скорость смерча, его радиус, траектория движения и прочие подробности? Пожалуй, было бы достаточно просто сообщить, что энергия гонконгского смерча сопоставима с энергией небольшой атомной бомбы, подобной той, которую взорвали в Нью-Мексико в июле 1945 года, перед тем, как отправить бомбардировщики на Хиросиму и Нагасаки.

Мы же попытаемся взглянуть на катастрофу глазами Быкова и двух его подруг, стоящих на гонконгской Темпл-стрит, то есть на Храмовой улице, говоря по-нашему. Они увидели что-то вроде наклоненной свинцовой колонны, которая внезапно выросла за домом напротив, врезалась в него, сорвала крышу и подбросила к тучам. Зрелище было столь сногсшибательное, что, вместо того, чтобы броситься наутек, люди застыли на местах. Да и куда было бежать, скажите на милость? Кто мог предугадать, куда двинется дальше хобот гигантского небесного пылесоса?

Быков, открыв рот, задрал голову к небу, где крутились и порхали куски черепицы, балки, оконные рамы и человеческие фигурки, похожие на вспугнутых ворон, летящих куда попало.

– Мамочки! – простонала Лидия, выдавая тем самым свое отнюдь не испанское происхождение.

Анна лишь безмолвно шевелила губами, не произнося ни звука. А может, это она кричала – не разобрать, потому что все звуки тонули в свисте и гуле, с которым смерч продолжал крушить здание. Такое впечатление, что он решает, куда направиться дальше. Воспользовавшись передышкой, парни, изображавшие дракона, побежали гуськом по улице, уже почти освободившейся от прохожих.

Поздно!

Оставив развалины в покое, смерч ринулся за ними. «Дракон» со всей своей «начинкой» задрал хвост, оторвался от земли и понесся по спирали, разваливаясь на лету.

Лидия пискнула комариком, когда прямо у ее ног рухнул на мостовую один из участников шоу. При падении он сильно ударился головой, и из его рта выплеснулась кровь. Лидия подпрыгнула на месте и побежала в противоположном от смерча направлении. Быков и Анна, не сговариваясь, бросились вдогонку.

Проклятый смерч как будто обладал сознанием, коварным и жестоким. Внезапно изменив направление, он полетел за ними. Беглецов обдало каскадом соленых морских брызг, носимых в воздухе.

Быков оглянулся и увидел, как сужающийся стержень ураганной юлы догоняет их, норовя всосать внутрь и выбросить где-нибудь подальше, изуродованных и растерзанных. Поймав Лидию за шкирку, он оглянулся, схватил за руку Анну и хотел уже было нырнуть в проулок, но не успел. Вихрь подхватил всех троих и закружил с такой бешеной скоростью, что вращение, собственно, и не воспринималось. Быков чувствовал себя так, словно находился внутри какого-то чудовищного агрегата, который, весь трясясь и содрогаясь, перемалывает в пыль тысячи прихваченных с земли предметов. Он подумал, что их ожидает точно такая же участь и вот-вот все трое распадутся на атомы, когда – совершенно неожиданно – темная ревущая мгла рассеялась и Быков с девушками кубарем покатился по земле.

– Живы? – спросил он, еще не понимая, к кому обращается.

Все кружилось перед глазами, весь мир шел колесом, так что остановить взгляд на чем-то одном было сложновато.

– Кажется, да, – пробормотала Анна, сидящая среди брусчатки, вывороченной из тротуара. – Если я не ошибаюсь.

Лидия хотела что-то добавить, но вместо этого ее стошнило.

Быков осмотрелся. Улица выглядела так, словно по ней прошла колонна танков, громя все на своем пути. Невозможно было даже определить, та ли это улица, на которой их подхватил смерч. От вывесок, кафе и храмов остались лишь груды развалин. Все было завалено грязью и мусором. Там и сям бились и подпрыгивали рыбы, принесенные сюда из моря.

Со всех сторон звучали сирены съезжающихся машин.

– Поехали, – предложил Быков.

– Куда? – спросила Лидия, вытирая рот ободранной рукой.

Она была босая и без большей части одежды.

Быков отвел взгляд и ответил:

– В больницу. А дальше видно будет.